CC BY
124
К ПРОБЛЕМЕ РУССКОГО ОХОТНИЧЬЕГО ЯЗЫКА И ЕГО СОВРЕМЕННОГО СОСТОЯНИЯ
Е.К. Целыхова
Собинское государственное опытное охотничье хозяйство, Осовец
В последнее время в русском языке наблюдается утрата части лексического запаса и массовое заимствование иностранных слов. В сфере специальной лексики намечается та же тенденция. В частности, один из богатейших, выразительнейших и популярнейших профессиональных языков прошлого - русский охотничий язык, сегодня фактически находится под угрозой исчезновения. На данный момент имеется целый ряд остро стоящих взаимосвязанных проблем:
1. Фактическое отсутствие комплексного описания русского охотничьего языка: существующие издания «Словарь охотника» Н.Ф., Реймерса «Словарь охотника» В.Г.Холостова, «Словарь охотника-природолюба» И.А. Касаткина., «Толковый словарь охотничьих терминов» В.А. Паутова, а также небольшие словари, создаваемые охотниками-энтузиастами, в лучшем случае являются толковыми словарями, не представляющими полного профессионального лексикографического описания охотничьего языка. Единственная диссертационная работа, посвященная русскому охотничьему языку, носит название «Russische Jagdterminologie» («Русская охотничья терминология»), выполнена на немецком языке в Германии в 1978 г. (Lorenz, 1978) и содержит ряд существенных недочетов, вызванных спецификой ее написания.
2. Отсутствие стандартизованной системы специальной лексики даже на высшем ее уровне — уровне терминов и, как следствие, размытость языковой нормы.
3. Затрудненность ознакомления рядовых пользователей с основами русского охотничьего языка из-за несовершенства специальных словарей и полного отсутствия учебных пособий.
4. Ошибки в фактическом употреблении слов охотничьего языка как в речи рядовых охотников, так и в специальной охотничьей литературе. К примеру, при анализе книг, посвященных охоте на зайцев, В. П. Сипейкиным был выявлен целый ряд подобных ошибок: «переека» (вместо «перека»), «пи-ратая» (вместо «поратая») гончая,
«гопные» (вместо «гонные») следы зайца и т. д.
В представленной статье предпринята попытка обозначить суть понятия «русский охотничий язык», кратко описать этапы его формирования и раскрыть основные особенностей анализа его лексических единиц.
В русском охотничьем языке можно, с известной долей условности, выделить две крупные ветви, развивавшиеся относительно автономно, хотя и располагавшие значительным массивом общей лексики. Первая из них - лексика княжеской, царской, императорской и помещичьей охоты, рассматриваемой в качестве регалии, аристократической забавы, где на передний план выступали последовательно соколиная охота властителей, комплектная охота крупных землевладельцев и вельмож, и, наконец, ружейная охота с гончими и легавыми собаками. Вторая ветвь -лексика промысловой охоты как работы и приработка - включала в себя обширный список названий способов, приемов и орудий добывания мясной, пушной и прочей экономически значимой продукции. Эти ветви, безусловно, не существовали изолированно друг от друга: например, лексика "помытчиков", промышлявших ловлей соколов для «красной потехи», тесно переплеталась с лексикой соколиных охот.
К концу XIX в. русский охотничий язык достиг своего расцвета, став совершенно уникальным языковым явлением. С одной стороны он, как и любой другой охотничий язык, является интеркультурной универсалией и одним из древнейших языковых образований. С другой стороны, в нем может быть выявлен ряд значительных культурных и языковых специа-литетов, являющихся результатом уникального пути исторического развития народов, различных приоритетов, выбираемых при осуществлении охоты и ведении охотничьего хозяйства (Целыхова, 2009: 172). Кроме того, значительная доля слов русского охотничьего языка не является заимствованными (за исключением некоторых лексем, употребляемых охотниками с легавыми и норными собаками, а также части специальной лексики, связанной с оружием), что очень ценно для исследователя, поскольку большая часть систем специальной лексики в русском языке заимствована (терминология авиации, вычислительной техники, кораблестроения и т.д.).
Русский охотничий язык как один из богатейших и разнообразнейших охотничьих языков охватывает различные сферы охотничьей деятельности. Он предполагает описания настолько подробные и точные, что в некоторых областях существует как бы внутренний подъязык, специальные слова, которые используются лишь в среде приверженцев одного или другого типа охот: язык сокольников, язык борзятников, язык гончатников и т.д. Такой язык внутри специального языка и состоит не только из общеязыковой и общей охотничьей лексики, но из оригинальных слов, используемых только некоторыми охотниками. Однако при этом есть и общая, «надспецифичная» часть, которая включает в себя лексику наиболее популярных охот - охоты на болотную и копытную дичь. Таким образом, русский охотничий язык, с точки зрения лексики, представляет собой своего рода микромодель общенационального языка, что еще раз подчеркивает его масштабность и уникальность.
Сегодня крайне актуальной представляется работа над подробным лексикографическим описания этого важного лингвистического феномена - создание «Словаря русского охотничьего языка».
На практике отбор лексики для него должен осуществляться методом сплошной выборки из фундаментальных работ, посвященных русской охоте. При этом должны привлекаться как вышеупомянутые имеющиеся толковые словари, так и значительный массив специальной дореволюционной, советской и современной охотничьей и тематической художественной литературы, что способствовало бы наглядной демонстрации преемственности поколений и исторической изменчивости рассматриваемой системы слов. Большое значение для актуализации результатов исследования даст также привлечение сети Интернет и материалов специальных охотничьих сайтов и форумов как наиболее доступных мест
сегодняшнего реального и живого функционирования русского охотничьего языка.
Однако необходимо учитывать, что итогом продолжительного периода разрухи, культурного и экономического упадка в России стало искажение как русского языка в целом, так и русского охотничьего подъязыка в частности. По этой причине даже уже включенные в названные выше словари охотничьего языка лексемы при малейшем сомнении в правильности фиксации их значения, написания, а в некоторых случаях и существовании вообще, нуждаются в проверке путем анкетирования носителей языка, либо проведением тщательного этимологического анализа. Так, к примеру, в отношении лексемы «поратость» была выявлена и доказана неправильность общепринятого написания «паратость», поскольку следует отталкиваться от варианта написания через «о» - «поратый» (кстати, именно эту форму употребляет барон Г. Д. Розен в своей «Истории гончих собак», 1896 г.). Аналогично и у В. И. Даля в статье «пора» (Даль, 1956:311): «поратый» - северное «бойкий, сильный, дюжий, усердный, ражий»: «это поратый конь, поратая борзая, сильная, бойкая и прыткая; порато - сильно, очень, весьма, крепко, больно, много: он порато убился (сильно ударился)». Вероятно, происходит от слова «пора» в значении «расцвет» (в самой поре - в самом расцвете), а «а» - следствие пресловутого «аканья» средней полосы и юга России, а не того что от «паратой» гончей «пар валит». Аналогично и лексема «маровато» («гонять маровато» имеет свои правильным написание именно написание через «а», так как происходит от слова «марево» («дымка, туман» - «неясность»), а не «мор»). Конечно, заморенные гончие гоняют моровато, но это не есть первопричина номинации.
Про формировании словника словаря важной задачей видится решение следующих проблем:
Четкое разграничение специальных лексем и не специальных лексем (в частности, устаревших слов), дабы избежать ошибки совершенной И. Лоренц, которая под видом терминов включает состав словника своей диссертационной работы ряд общеязыковых («ора-ва-арава» в значении «стая гончих», «барсучонок», «сумка»,
«рюкзак», «кучка помёта» и т. д.), диалектных («впоперек», «жирба»,
«листвяга», «сувязь» (свиязь) и т. д.) и попросту устаревших слов («лесо-вальная пора», «череватость» и т. д.) (Lorenz, 1978:503-544).
Обособление специальных лексем охотничьего подъязыка и специальных лексем смежных областей (общей кинологии, оружейного дела и т.д.). К примеру, по неизвестным причинам, И. Лоренц считает охотничьим «термином» лексему «лептоспироз», тогда как прочие названия болезней охотничье-промысловых животных в словник не включаются (Lorenz, 1978:518). Аналогично и в словаре Н. Ф. Реймерса метод выбора слов можно считать субъективно-авторским: в него вошли слова типа «биотехния» и «ремиз», «дикоросы», но не вошли «колодка» — в значении «туловище собаки» и, к примеру, «пазанок». А оговорка о том, что «настоящее издание содержит слова, наиболее часто встречающиеся в старой и современной охотничьей литературе» (Реймерс, 1985:3) безосновательна, поскольку дополнительной информации об исследовании частотности употребления не приводится. Действительно, в большинстве случаев приходится опираться на весьма эмпирические и субъективные ощущения, поскольку проблема отбора специальной лексики для словарей «до сих пор не получила сколько-нибудь четких решений ни в практическом, ни в теоретическом плане» (Гринев-Гриневич, 2009: 32), однако необходимо проследить за тем, чтобы в словнике в равной степени были представлены специальные лексемы всех выбранных сфер (промысловой охоты, охоты с гончими, легавыми, норными, общей охотничьей терминологией), по возможности избегая перевеса в какую-либо сторону.
Особого внимания заслуживает и перспектива включения в словарь некоторых диалектных слов. В некоторых случаях это объясняется невозможностью однозначного причисления слова к пласту диалекта, поскольку вызванные революцией, Великой Отечественной войной и перестройкой перемещения значительных людских масс, состоящих в основном из активного дееспособного населения мужского пола от 18 до 60 лет, которое и составляет контингент охотников, привело к смешению диалектных вариантов в рамках русского охотничьего подъязыка. К примеру, описанное у В. И. Даля вологодское слово «чащура» было обнаружено автором во Владимирской области, где, по словам местных жителей, оно употреблялось уже более 60 лет и, вероятно, «приехало» вместе с наемной рабочей силой, принимавшей участие в освоении местных торфяников. Таким образом, в «Словарь...» наряду со специальной лексемой «тетерев» необходимо включить «косач», «черныш», «полевой тетерев (полевик)», «тетерев-березовик», «полюх», «поляк» (Владимирская область) «польник», «поляш» (Тагил), «пальник» (Богословск, Сибирь), «поленик», «полюшек», «полюха» (Даль), с возможной проверкой их актуальности путем проведения анкетных опросов.
Русский охотничий язык на сегодняшний день представляет собой уникальное национально-специфичное, но, к сожалению, угасающее явление. И если в ближайшее время не будут проведены работы по сохранению этой уникальной части нашего культурного достояния, процесс его деградации станет необратимым.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Сипейкин В. П. Что пишут об охоте на зайцев [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.rushound.su, свободный. - Загл. с экрана. -Яз. русский.
Целыхова Е. К. Отражение языковой картины мира в охотничьей лексике современного немецкого языка : дис. канд. филол. наук. М., 2009. 249 с.
Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. М. : Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1956. Т. 4.
Гринев-Гриневич С. В. Введение в терминографию: Как просто и легко составить словарь : учебное пособие. - Изд. 3-е, доп. М. : Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 224 с.
Реймерс Н. Ф. Словарь охотника. М. : Физкультура и спорт, 1985. 63 с. ; ил. (Молодому охотнику).
Lorenz I. Russische Jagdterminologie. Analyse des Sprachgebrauchs des Ja-gers. - MQnchen, Verlag Otto Sagner in Komission, 1978. 558 s.
