CC BY
263
зыряне утверждают, что идолы эти не зырянские, а вогулические, и даже не божества их, а - жертвы..."-писал В. Шишонко). Лишь после многочисленных публикаций о пре-дуральском (Пермском) зверином стиле, как о культурном наследии коми (зырян и пермяков), у представителей интеллигенции этих этносов сложилось представление о нем, как о своем культурном наследии. При этом отмечаемый этнографами и искусствоведами звериный стиль в этнографическом искусстве коми (в том числе и коми-пермяков) не является ни реликтом средневекового стиля в металлопластике, ни его продолжением, а отражает проявление космогонического и иного фольклора финнов и их северных орнаментальных традиций - орнаменты в виде рогов лося-оленя, анималистическое оформление охлупня, утицы-солони-цы и пр. Часть этих сюжетов заимствована у русского населения, часть можно наблюдать в орнаментации костяных изделий древних удмуртов (чепецкая культура) и древних , еще полностью не разделившихся, коми (вымская культура).
Материал поступил в редакцию
01.11.2000г.
О.В.ИГНАТЬЕВА. Пермский госпедуниверситет
К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ПЕРМСКОГО ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ
В современной культурной ситуации формируется особый интерес к истории и традициям своего края. Пермский звериный стиль является одной из ярких страниц культуры региона, это отмечалось с самого начала изучения культового литья. Как формировался научный интерес к этому явлению, какие этапы в изучении Пермского звериного стиля (далее ПЗС) можно выделить, сегодняшний уровень состояния этой проблемы - вот вопросы, которые мы хотим проанализировать в статье.
В свое время К.И. Корепанов выделил три периода в истории изучения ПЗС [Корепанов 1978, с.109]:
1. Конец XIX века — 1917 г.
2. 1917 г. — середина 50-х годов XX века.
3. Середина 1950-х годов-до наших дней.
Мы хотим выдвинуть свою версию об особом — современном - этапе исследования ПЗС. Но прежде охарактеризуем историю изучения и сбора коллекций этого стиля.
Первое известие о металлических “идолах” из Приуралья и Си-
©Игнатьева О.В.., 2001 -24-
бири относится к концу XVII века и находится в книге амстердамского бургомистра Витсена ‘^о^еп Oost Тайагуе” (1692 г.). Описывая древности Сибири, Витсен сообщает, что “недавно, неподалеку от Верхотурья, нашли в большом холме, в деревянном ящике, золотую фигурку. Фигурка изображает птицу вроде курицы или индюка с распущенными крыльями и человеческою головою. Другой идол, в два пальца ширины, из чеканного золота, присланный мне из Сибири, также вынут из древней могилы, где были найдены человеческие кости, под курганом. Он изображает зверя вроде тигра или льва с человеческою головою и двумя распущенными крыльями”. В начале XVIII века Вебер, рассказывая о находках разных древностей из Приуралья, также упоминает об изображениях “гусей” и фигурах людей и животных из бронзы и золота, доставленных императору Петру I в его кабинет.
В 1814 г. П.И. Мельников описывает предметы древности из коллекции управляющего В.А. Волего-ва: “Близ села Ильинского есть Чудское Городище на Масляной-Горе, на берегу реки Масляной, впадающей в Обву ... Около этого городища были вырыты в разные времена те вещи, которые хранятся теперь в кабинете г. Волегова. Время открытия их между 1830 и 1839 гг.” [Мельников 1841 ,с. 4-5]
Мельников П.И. выдвинул предположение о связи предметов ПЗС с верованиями жителей легендарной Биармии скандинавских саг, а именно с культом Золотой Бабы, которую “биармийцы” представляли в виде женщины с двумя младенцами.
Несколько позже описание древностей Приуралья дают
С.Ешевский и Э.И.Эйхвальд. Последний приводит описание пяти бронзовых изображений птиц, найденных вместе с изображением медведей, людей и др. на реке Сопля-се, впадающей в Печору, в Усть-Сысольском уезде. Эти предметы первоначально находились в коллекции Сидорова, к концу XIX в. были переданы в Геологическом Музей С.-Петербургского университета, воспроизводились в Атласе финно-угорских древностей Аспели-на. [Эйхвальд 1857]
Ешевский публикует некоторые предметы Пермского звериного стиля из своей коллекции и пишет о необходимости сбора, описания и публикации древностей , находимых в Прикамье. [Ешевский 1859, с.132-142]
Пристальное внимание к Пермскому звериному стилю возникает в конце XIX- начале XX веков. В этот период формируется особый интерес к исследованию древнего искусства, мифов и традиций народов. Превалировал описательный подход к явлениям культуры, а также представление об основных очагах развития культурных достижений. В соответствии с этим, ПЗС рассматривался большинством исследователей как продукт заимствований из других культур. Одни авторы (И.И.Толстой и Н.П. Кондаков, И.Н. Смирнов, отчасти Д.Н. Анучин, Ф.А. Теплоухов) считают возможным выводить его истоки из искусства Передней и Южной Азии (Ассирии, Древней Персии, Саса-нидского Ирана, Индии). Другие (Я. Аппельгрен-Кивало, А.М. Тальгрен, частично А.В. Шмидт) связывают возникновение ПЗС с заимствованием из скифоэллинского мира. Основными источниками информации для исследователей являются
данные частных коллекций, а также археологических раскопок, проводимых на территории нашего края. Важной представлялась задача вовлечения имеющегося материала по культовому литью Прикамья в поле широкого научного изучения:
“Интересуясь древностями восточных губерний, Императорское Московское Археологическое Общество не могло не обратить внимания на образцы чудского искусства, в том числе и на изображения птиц с распростертыми крыльями. Первые экземпляры их были доставлены пишущим эти строки и графом Ф.А. Уваровым из их поездки в Средний Урал, летом 1887 г. Несколько экземпляров было получено тогда в дар от управляющего Сы-серского завода, другие были добыты из раскопок на Караульной горе, вблизи Северского завода, где были найдены ранее и еще многие экземпляры. Позже несколько подобных изображений, но других типов, были доставлены Первухиным Н.Г. и Спицыным А.А. из Вятской губернии и, наконец, несколько экземпляров, втом числе со звериными головами были присланы для их описания из Музея Казанского Общества Археологии, Истории и Этнографии, профессором А.А. Штукен-бергом. Несколько чудских изделий были и в коллекции Щукина П.И. в Москве, они были приобретены владельцем по случаю из Чердын-ского уезда”. [Материалы по археологии восточных губерний 1899, с. 90]
И.И.Толстой и Н.П.Кондаков описывают наиболее яркие предметы звериного стиля из Ананьинско-го могильника, случайные находки ломоватовской эпохи, образцы са-санидского серебра. [Толстой, Кон-
даков 1890]. Толстой и Кондаков поддерживали популярную для того времени точку зрения о том, что искусство пермского культового литья — это продукт заимствований из культур более развитых (скифской, ассирийской, персидской).
В 1893 г. Императорская Археологическая Комиссия приступила к осуществлению своего давнишнего намерения — произвести исследования в районе камской чуди. Отмечалось, что несмотря на имеющиеся коллекции древностей звериного стиля, входящие в них предметы не датированы и назначение многих из них остается неясным, так как все существующие коллекции составлены путем покупки случайных находок. В связи с этим особые надежды были возложены на организацию раскопок на местах могильников Пермского края. Поручение это было дано профессору Казанского университета
И.Н.Смирнову. Летом были проведены раскопки на Гляденовском костище Н.Н.Новокрещенных, в ходе этих раскопок были найдены более 1000 бронзовых изображений, из них 456 - изображения зверей, 267 -изображения птиц, более 100 -изображения человека, 90 - изображения пчел и мух, 56 - змей.
Особая роль в исследовании ПЗС принадлежит Ф.А.Теплоухову. Он опубликовал предметы из своей коллекции, впервые сделал попытку классификации сюжетов ПЗС и их датировки. В отличие от предыдущих исследователей, Ф.А.Теплоухов связывал предметы пермского звериного стиля с верованиями местного уральского этноса [Теплоухов 1893, с.4]. Исследователь выделял предметы культового литья по сложности сюжетов и по их функциональной принад-
лежности. Плакетки с односложными образами служили декоративной цели, а группа сюжетов “баснословных животных” появляется как проявление фантазии древних художников в отражении представлений о природе. Можно сказать, что именно с Теплоухова Ф.А. начинается научное изучение Пермского звериного стиля.
Анучин Д.Н. охарактеризовал “чудские образки” как особенность Пермско-Тобольского края с прилегающими к нему районами, отмечая, что эти предметы, как правило, являлись случайными находками или найдены на жертвенных местах. Проанализировав изображения хищных птиц, Анучин Д.Н. классифицировал их, выделив пять групп, и показал эволюцию этого образа, связывая изображение птицы с распростертыми крыльями и с человеческой личиной на груди с индийскими изображениями птицы Гаруды [Анучин 1899].
В 1903 г. в энциклопедическом словаре Ф.А.Брокгауза и И.А.Эф-рона появилась статья, посвященная ПЗС. В ней отмечалось, что техника изготовления чудских древностей заимствована из восточной культуры, но потребности в этих предметах коренились в народной душе. Автор статьи связывает чудские древности с шаманскими обрядами. Фигурки эти — изображения духов, содействующих и покровительствующих шаману, когда он надевает украшенный ими плащ.
Продолжателем дела Ф.А.Теп-лоухова в области исследования и пропаганды ПЗС является А.А.С-пицын. Он связывает изображения звериного стиля с шаманским культом и очерчивает район распространения культового литья — бассейн реки Оби с Иртышом и бассейн
Камы с прилегающими частями бассейном Вычегды и Печоры. Спи-цын перечисляет музейные коллекции шаманских изображений: Императорский Эрмитаж, собрание Теплоуховых, гр.Строгановых, музеи Томский и Тобольский, у г-на. Зеликмана, в музее П.И.Щукина, а также в музеях Пермском, Екатеринбургском, Румянцевском российском историческом, этнографическом и антропологическом музее. Лучшие изображения Пермского звериного стиля, по мнению Спи-цына, относятся к VIII-IX векам, это золотой век для него. Исследователь описал элементы изображений Пермского звериного стиля, среди них:
1. Сулде — человекообразное существо с крыльями и хвостом птицы и с головою и ступнями верблюда или лося.
2. Лось или верблюд.
3. Ящер.
4. Кричащие птицы.
5. Филин или орел с изображением человеческой личины на груди.
6. Различные животные: медведь, бобр, заяц, соболь, гусь, утка, змея, лягушка.
7. Целые фигурки и отдельные головы человека.
Кроме элементов изображений ПЗС Спицын, выделял композиции:
1. Всадницы на ящере, беспорядочная группа животных на ящере, всадники на лосе или верблюде, две человеческие фигуры в кругу, медведь в кругу, сулде на ящере в сопровождении кричащих птиц, три всадника, группа кричащих птиц — это все редкие изображения.
2. Сулде вправо и влево на ящере — распространенная и прочно установившаяся композиция.
А.А.Спицын призывал сохра-
нять изучать и собирать предметы Пермского звериного стиля: “Научная ценность далеко не совпадает с материальной и художественной, нельзя равнодушно смотреть на уничтожение остатков старины и самых неказистых на вид, так как они могут иметь огромное значение”. Спицыным был составлен и опубликован атлас предметов пермского звериного стиля из коллекции Теплоуховых, а также заложены основы датировки [Спицын 1906].
В начале XX века гипотезу об иноземном происхождении Пермского звериного стиля разделял Я.Аппельгрен-Кивало [Аппельгрен-Кивало 1914]. Предметы звериного стиля представляют из себя искаженные и неправильно понятые копии чужих предметов. Предназначение предметов звериного стиля с точки зрения автора декоративное - они украшали или служили оправой для других предметов. В развитии изображений ПЗС Ап-пельгрен-Кивало выделял три ступени. Первая, самая ранняя, характеризуется замечательным реализмом в изображении фигур животных, используется мотив одной птичьей головы. На второй ступени мастер использует многоголовые изображения птиц, руководствуясь своим воображением. Третья и последняя ступень — это время вырождения Пермского звериного стиля, когда деятельность фантазии ослабевает и создает лишь неуклюжие изображения. Орнаментика ПЗС в первую очередь связана с географической средой, в которой она возникла, так считал Аппельг-рен-Кивало.
С 20-х годов XX века возникает новый всплеск интереса к исследованию Пермского звериного стиля, что связано с общим подъемом кра-
еведения в нашей стране. В первом номере журнала “Краеведение” академик С.Ф.Ольденбург писал: “В оборот науки и жизненной практики будет введен такой громадный материал, что даже трудно себе представить сейчас те плодотворные обобщения, которые мы вправе ожидать”. Происхождение ПЗС стало связываться с творчеством народов Прикамья, к исследованию этого явления начинают привлекать не только археологические источники, но и этнографические, а также лингвистические данные.
А.В.Шмидт отмечал, что присутствие звериных мотивов в искусстве отличает доисторическую культуру Восточной Европы. Недостатком предыдущих исследований Пермского звериного стиля, с точки зрения автора, является смешение пермского и западносибирского материалов. Сам Шмидт ограничивается в своей работе только изучением ПЗС и выделяет территорию его распространения: среднее и верхнее течения Камы, бассейн реки Чепцы, бассейн Печоры и Вычегды. Все предметы ПЗС Ш мидт классифицирует по двум группам: полые и фигурные плоские бляхи. Автор проследил на примере одного сюжета — птицы с человеческой личиной или фигурой — эволюцию в стиле и выделил основные хронологические этапы развития сюжета. Тем самым датировки А.А.Спицына подверглись изменению и уточнению.
М.Г.Худяков связывал появление Пермского звериного стиля с переходом к земледелию, а в сюжетах видел отражение космогонических представлений свойственных периоду распада родовых отношений [Худяков 1934]. Трех ярус-ность композиций автор объяснял
представлением древних о многоярусном устройстве Вселенной, а многофигурность — системой счета, характерной для древности. В охотничьем хозяйстве, по мнению Худякова, счет дням соответствовал количеству пальцев на руке. Пр и переходе к земледелию происходит смена отсчета времени на семидневную неделю. Именно поэтому в сюжетах пластин встречаются пяти-и семикратное повторение одного и того же образа.
В 1952 году была опубликована монография А.П.Смирнова “Очерки древней и средневековой истории народов среднего Поволжья и Прикамья”, в которой автор достаточно большое внимание уделяет теме Пермского звериного стиля по следующим аспектам изучения:
1. Генезис и развитие сюжетов и образов, стилевые особенности.
2. Функционирование и использование предметов звериного стиля.
3. Семантика отдельных сюжетов и образов.
4. Влияние на искусство Прикамья культур других народов.
5. История изучения Пермского звериного стиля.
Особый интерес представляет глава “К вопросу о шаманских изображениях”. В данной главе
А.П.Смирнов определяет свою задачу по отношению к проблеме культового искусства Прикамья: реконструировать систему взглядов и представлений народов Прикамья почти за тысячелетний период. Автор привлекает с этой целью не только сами предметы ПЗС, но и материалы исследований жертвенных мест, данные этнографии, фольклор. Большое внимание А.П.Смирнов уделяет классификации пермс-
кого литья. К первой группе своей классификации исследователь относит зооморфные изображения. Особо отмечается наличие многочисленных изображений птиц, которые существовали со времен ананьинской культуры до XII-XIIIвеков. Замечая, что образ птицы сложен и многозначен, Смирнов связывает его значение с пережитками тотемизма, культом солнца и охотой, особым интересом к отдельным видам птиц. Это, по мнению автора, ведет к многообразию способов изложения данного сюжета: от реалистического изображения до полуфан-тастического образа полуптицы-по-лучеловека. К группе зооморфных изображений относятся многочисленные фигурки животных, а также фантастические звери, причем, в отличие от предыдущих исследователей, Смирнов связывает образы баснословных животных с процессом объединения родовых групп и племен.
Кроме зооморфных изображений, автор выделяет антропоморфные, особенно сюжет человека на ящере, существовавший с VI по IX века н.э. и трактуемый как изображение покровителя охотников божества леса существовавший, для защиты от злых духов. Как и А.В.Ш-мидт, Смирнов связывал Пермский звериный стиль с шаманскими ритуалами.
A.В.Збруева рассматривала звериный стиль ананьинской эпохи. По мнению автора, слияние животных образов символизирует слияние тотемов слияние родов и является следствием идеологическим отражением этого процесса [Збруева 1954].
B.В.Чар нолуский связывает образ человеко-лося на ящере с легендами лопарей. Он иллюстриру-
ет некоторые пластины Пермского звериного стиля сюжетами легенды о Мяндаше, герое сказаний лопарей [Чарнолуский 1965].
В 1975 году вышла книга Л.С.Грибовой “Пермский звериный стиль”. Автор подчеркивает, что нельзя рассматривать сюжеты ПЗС отдельно друг от друга, нужно исходить из самого сложного образа, как единого, целостного, неразделимого явления. Грибова отмечает, что набор животных и птиц на бляхах был ограничен тотемическими представлениями. По функциональному значению Грибова подразделяет предметы звериного стиля следующим образом:
1. Символы этносоциальных единиц рода фратрии племени.
2. Предметы магии.
3. Предметы поклонения-фетиши.
4. Украшения.
В более поздней статье Грибова еще в большей степени делает акцент на тотемической природе пермского звериного стиля, утверждая, что звериный стиль составляет тотемическую стадию в развитии искусства. В подтверждение своего мнения автор приводит примеры с кладами культовых бляшек, их отличает единство или преобладание одного мотива.
Сюжет человека-лося на ящере привлекал особое внимание исследователей. Интересную трактовку этой темы дает академик Б.А.Рыбаков, исходя из этнографического материала славянского и сибирского регионов [Рыбаков 1979]. Автор приходит к заключению о том, что в архаических представлениях картина мира реконструируется в образах двух женщин-лосих, которые являются хозяйками мира, матерями зверей и людей. Проти-
вопоставление верхнего и нижнего мира в сюжетах бронзовых пластин, по мнению Рыбакова, объясняло смену дня и ночи, обозначало время действия сюжета. В изображении самого человеко-лося исследователь видит шамана, “совершающего свой многотрудный путь по дорогам Вселенной”.
Искусству пермского звериного стиля посвящена книга В.А.Обо-рина “Древнее искусство народов Прикамья. Пермский звериный стиль”, изданная в 1976 году. В ней автор проследил эволюцию сюжетов в искусстве народов Прикамья с каменного века до XIX века. Оборин считал, что дальнейшее исследование пермского звериного стиля требует совместных усилий археологов и искусствоведов.
С другой точки зрения рассматривает пермский звериный стиль Л.В.Чижова в статье “Культовое литье лесной полосы Евразии в системе анимистических представлений угро-самодийцев”. Культовое литье Прикамья выступает в роли вместилища для душ умерших родственников, конкретным воплощением идеи реинкарнации. В соответствии с этой идеей автор представляет и свою классификацию ПЗС. В мифологии угро-самодий-цев имелось представление о наличии нескольких душ у человека:
1. Душа—тень реального человека, она неотделима от тела, и после смерти следует в могилу за человеком или превращается в злое существо. В культовом литье ей соответствуют фигурки животных.
2. Душа—двойник реального человека, она продолжает жить в загробном мире среди сородичей. Вместилищем для нее служили фигурки людей.
3. Душа—жизненная субстан-
ция, улетала после смерти человека к Верховному божеству. Воплощением для нее служили фигурки птиц.
Сложные сюжеты Пермского звериного стиля Л.В.Чижова, исходя из угорских представлений, объясняет следующим образом:
“Очевидно, в единстве трех образов - птицы, животного и человека — была воплощена та главная идея, которая обеспечивала целостность всей системы анимистических представлений народов лесной полосы Евразии. Сущность этой идеи заключалась в том, что душа человека выступала посредником между самим человеком и сферами его деятельности, с одной стороны, а с другой — определила место человека в природе и обществе”.
Чижова различает ранние образы Пермского звериного стиля, отражающие тотемистические культы, и культовое литье, соответствующее новой идее реинкарнации. Трактуя ПЗС как проявление угорских и самодийских верований и традиций Чижова, тем самым, отходит от традиционной для исследователей 1930-1980-х гг. точки зрения на ПЗС как на явление финнопермского мира. В 1990-е годы к этой точке зрения примкнули Е.П.-Казаков и А.М.Белавин, считающие ПЗС проявлением угорских и уго-ро-самодийских верований(подробнее см. статью А.М.Белавина в настоящем сборнике). Такая этнои-деологическая оценка ПЗС позволяет в значительной мере пересмотреть и этническую принадлежность древнего и средневекового населения Пр икамья.
Перспективным подходом в отношении исследования Пермского звериного стиля является теория, которую разрабатывает Е.И.Ояте-
ва, много лет занимающаяся коллекцией пермского литья в собрании Государственного Эрмитажа. Она рассматривает металлическую пластику Прикамья в качестве художественной системы с соответствующим ей языком, кодовым или знаковым, и предлагает изучать ПЗС с помощью универсально-типологического метода на основе трехэтапного исследования источника:
1. выявление характера изменчивости источника,
2. выявление степени общности и различия (родства) источников,
3. реконструкция генезиса источника.
По мнению Е.И.Оятевой реконструкция системы представлений на основе изучения художественных образов возможна только при использовании комплексного метода с привлечением материалов фольклористики, этнографии, лингвистики. С помощью этого метода автор дешифрует образ медведя, а также многофигурные изображения, известные как “чудские образки”, в культовом литье Прикамья. Данная методика позволяет решать новые задачи в исследовании ПЗС и высвечивает проблему необходимости использования интегрированного метода для адекватного воспроизведения информации, имеющейся в этом источнике.
С точки зрения А.В.Доминяк в Пермском зверином стиле отразились как общие черты первобытного искусства, так и специфические для прикамских народов особенности. Автор ставит своей задачей “комплексное изучение народного изобразительного искусства с привлечением исследований и материалов, накопленных сопредельными науками: археологией, этнографией, философией, литературоведени-
ем и, отчасти,филологией”. Диссертация А.В.Доминяк по теме “Пермский звериный стиль” является первым исследованием пермского культового литья в области искусствознании [Доминяк 2000].
Интерес к явлению культового литья вышел за границы исторической науки. Сегодня к теме пермского звериного стиля обращаются театральные режиссеры, художники и литераторы, журналисты и дизайнеры, в целом образы этого древнего искусства являются востребованными в духовном пространстве нашего региона, в нем отражается уникальность пермской культуры, в свое время об этом очень образно писал А.А.Спицын : “Этот стиль совершенно необычаен, и, пожалуй, не знает себе подобного нигде в мире. Правда, и возник он в очень своеобразной стране, сочетавшей тонкую роскошь сасанидского серебра с первобытной грубостью диких охотников”. На современном этапе изучения Пермского звериного стиля перспективным видится использование не только исторических методов исследования, но и методов других наук, введение культового литья Прикамья в более широкий контекст современного знания. Это особенно актуально, так как, по мнению В.Абашева, “сегодня Пермь пытается понять самое себя, обнаружить единство смысла в расходящихся частностях своего исторического и культурного опыта”, а Пермский звериный стиль выступает “как самое очевидное выражение пермскости”. Знание и понимание своего культурного опыта является необходимой предпосылкой для осуществления культурной политики нашего региона. Тем самым можно зафиксировать в качестве
особого этапа в исследовании Пермского звериного стиля современную ситуацию, когда исчезла “монополия” на изучение культового литья только историческими науками в качестве артефакта прошлых эпох, привлекается широкий спектр научных и художественных методов познания, а само явление рассматривается в качестве действенной силы для самопознания.
Материал поступил в редакцию
20.11..2001г.
