CC BY
102
УДК 903.052+ 903.2
А.Ф. Мельничук*, А.В. Голдобин**, М.Л. Перескоков*, А. А. Ракшин***
РЕДКИЕ ОБРАЗЫ СДВОЕННЫХ СУЩЕСТВ ПЕРМСКОГО ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ В ЛОМОВАТОВСКО-НЕВОЛИНСКИХ ДРЕВНОСТЯХ
СРЕДНЕГО ПРИУРАЛЬЯ
*Пермский государственный национальный исследовательский университет, Пермь, РФ **Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, Пермь, РФ ***ООО «Наладочная компания "Энергия"», Пермь, РФ
В статье анализируется серия оригинальных изделий виде образов сдвоенных существ пермского звериного стиля, распространенных на территории ломоватовской и неволинской культур Среднего Приуралья. Рассматривается иконография образов и их интерпретация.
Ключевые слова: пермский звериный стиль, образ ящера, образ лося, иконография.
A.F. Melnichuk,* A.V. Goldobin,** M.L. Pereskokov,* A.A. Rakshin***
RARE IMAGES OF THE TWIN BEINGS OF THE PERM ANIMAL STYLE IN LOMOVATOVO-NEVOLINO ANTIQUITIES
OF THE MIDDLE URALS *Perm state national research University, Perm, RF ** Perm State Humanitarian and Pedagogical University, Perm, RF *** "Adjustment company "Energia", Perm, RF
The article analyzes a series of original products of images of dual creatures of the Permian animal style, common in the territory of lomovatovo and nevolino cultures of the Perm Urals. Iconography of images and their interpretation are considered.
Key words: Perm animal style, the image of the lizard, the image of an elk, iconography.
При работе с археологическими материалами в фондах Ильинского краеведческого музея Пермского края, мы обратили внимание на типологически и сюжетно устойчивую группу предметов пермского звериного стиля (5 целых экземпляров и 1 обломок), которые представляли собой медно-бронзовые бляшки с образами сдвоенных или спаренных существ. Первоначально нам представлялось, что на бляшках изображены два ящера, из которых крупный стоит на более мелком [13, с. 185, рис. 4-7]. Эти предметы в сводном каталоге изделий пермского звериного стиля из собрания Пермского краеведческого музея описываются Н.В. Кулябиной как прорезные плоские односторонние накладки «в виде двух фантастических животных в профиль: одно стоит на спине другого. Оба животных - ящеры. У них длинные вытянутые морды с приоткрытой пастью, глаза выделены углублённым контуром, длинные туловища, лапы короткие, широкие хвосты сливаются. У верхнего ящера - спина дуговидная, у нижнего - прямая» [17, с. 58, 59, 193, рис. 74]. Рассмотрим географию распространения этих образов звериного стиля на территории Пермского края.
I. Первая и единственная находка подобного предмета в Пермском крае, опубликованная до 1980-х гг. (рис. 1/8), трактовалась А.А. Спицыным в виде образов лесных животных в борьбе [31, с. 34, 68]. Она найдена в конце XIX в. в окрестностях д. Грудята (поле Ракитиных) Ильинского р-на (берег р. Ломо-ватовки, лев. притока р. Гаревой, прав. притока р. Камы) и поступила в коллекцию Теплоуховых. Размеры 15 х 35 мм [17, с. 58, 59, 193, рис. 74].
2-10. На селище Назарово I (Ильинский р-н, прав. берег р. Обвы, прав. приток р. Камы) близ известного одноимённого городища ломоватовской культуры было найдено 9 аналогичных предметов (рис. 1/1-7), которые обнаружены совместно с другими изделиями пермского звериного стиля и большим количеством поясной гарнитуры, отчего нами данный памятник атрибутирован как разрушенный некрополь конца IV - первой половины VII вв. Сборы на памятнике в конце 1970-х - начале 1980-х гг. проводили Н.В. Кулябина (Соболева) и В. Д. Панин [30, с. 177]. Шесть бляшек находятся в фондах Ильинского краеведческого и три в собрании Пермского краеведческого музеев [13, с. 185, рис. 4-7; 17, с. 193]. Размеры предметов варьируются в пределах 13-15 х 30-35 мм.
II. В ходе раскопок Бартымского I могильника (Берёзовский р-н, прав. берег р. Бартым) в 1981 г. Р.Д. Голдиной и Н.В. Водолаго при изучении коллективного погребения № 1 (4 захоронения) у черепа ребенка 4-6 лет найдена бронзовая накладка или «подвеска с изображениями неясных животных в борьбе», аналогичная грудятской находке (рис. 2А/2). Эта единственное изделие из рассматриваемой нами категории предметов выявлено в закрытом погребальном комплексе Пермского Приуралья. Однако погребение № 1 оказалось крайне бедным. В нем, помимо зооморфной накладки, найдена лишь железная пряжка с прямоугольной пластиной и бронзовым височным кольцом [8, с. 242, табл. 51/1б]. Учитывая, что захоронения Бартымского I могильника совершенны явно скоротечно при экстренных трагических обстоятельствах, исследователи справедливо отнесли его функционирование к узкому хронологическому периоду - вторая половина VII в. [6, с. 4, 6, 19, 24, табл. 1/2]. В монографии, посвященной детальному анализу могильников неволинской культуры, Р.Д. Голдина и Н.В. Водолаго определяют зооморфный предмет как редкую поясную накладку, относящуюся к типу 37 [7, с. 82, табл. ХХХП/50]. В настоящее время Р. Д. Гол-дина датирует Бартымский I могильник «между 615-642 гг. или второй четвертью VII в.» [5, с. 380] с учётом клада восточно-римских монет, найденного рядом с некрополем.
12. Аналогичная бляшка (рис. 2Б/4) обнаружена в ходе раскопок Бартымского 1 селища (1983 г.) в непосредственной близости от Бартымского I некрополя. Она выявлена в пределах ямы № XVI вместе с фрагментами посуды и бронзовой личиной [8, с. 162, таб. 14, XVI - 4].
13. В ходе исследований А.В. Голдобиным городища Усть-Сылва в 1981 г. (Пермский район, при слиянии рек Чусовой и ее притока р. Сылвы) при изуче-
нии жертвенного комплекса ломоватовской культуры найдена еще одна подобная бляшка. Это художественное изделие в пределах святилища сопрягалось, как и на Бартымском археологическом комплексе с 7 восточно-римскими монетами, чеканенными в Константинополе в 615-632 гг. [9, с. 41; 10; 20, с. 126].
14. Ещё один подобный предмет пермского звериного стиля отражён на одном из сайтов археологических мародёров с представленной стоимостью 4000 рублей. Естественно место происхождения этого изделия из Пермского края, ими не отмечено (рис. 3/1).
15. Близкая, но оригинальная, прорезная по исполнению, бляшка, найдена в ходе раскопок Горбунятского могильника неволинской культуры (правый берег р. Сылвы, Кунгурский р-н), проведённых в 1898 г. А.А. Спицыным и Н.Н. Ново-крешенных, которая хранится в Государственном Эрмитаже (рис. 3/4)4.
При детальном изучении иконографии сдвоенных зооморфных бляшек, на которых образы рассматривались нами первоначально как хтонические существа, А.А. Ракшиным было отмечено, что верхнее животное при драконоподобном туловище явно обладает реалистичной головой лося, несколько обращенной вниз к поднятой вверх морде ящера с открытой пастью. Прежде всего, первое, что бросилось в глаза - предполагаемый «ящер», стоящий сверху, отличался от всех других (свыше 200 этих образов) проанализированных нами ранее на плакетках пермского звериного стиля [22] тем, что его морда или пасть направлена вниз. Ранее такого явления в древнепермской иконографии «хозяина» подземного мира не встречалось, и закономерность того, что древние художники изображали ящера смотрящим снизу вверх, объяснялось тем, что они, таким образом, подчёркивали его самую нижнюю хтоническую сущность, обращенной обликом к небесному уровню в многоярусной картине мира.
Отделив в изучаемых нами сюжетных плакетках с помощью компьютерной технологии нижнюю фигуру ящера от верхней, в последней стали угадываться черты другого существа с головой лося, такого же неотъемлемого «героя» пермских плакеток, как и основного символа хтонического мира - ящера (рис. 3/5). Правда с тем только отличием, что изображение головы лося на изучаемых нами бляшках не имеет характерных гипертрофированных морд с удлинёнными губами, какие часто встречаются на подавляющем числе бронзовых средневековых композиций пермского звериного стиля. При анализе значительного комплекса сюжетных плакеток с образами «человеколосей» нами было отмечено, что такие морды с удлинёнными губами изображались лишь там, где на плакетках присутствовали либо антропоморфная фигура (или несколько фигур), либо антропоморфная личина [21]. Эти лосиные головы с гипертрофированной мордой как бы «покрывали» и «ограждали» других персонажей композиционных плакеток, образуя свод в виде арочной конструкции.
4 Авторы благодарят А.А. Краснопёрова за предоставленную информацию.
Однако отметим несколько фигурок, найденные на Хэйбидя-Пэдарском жертвенном месте в Северном Приуралье, где лоси изображены одиночно и, таким образом, композиционно им некого было «ограждать» гипертрофировано длинной мордой, как на сложных многофигурных плакетках [24, рис. 2; 25, с. 36]. Пропорции изображаемой головы лося в иконографии указанных изделий очень близки к естественным формам, и имеют схожесть с верхними фигурками этих крупных млекопитающих исследуемых нами сдвоенных образов. Дальнейший анализ верхней фигуры на рассматриваемых в статье плакетках, привёл нас к предположению, что левая часть этого образа, считавшаяся «туловищем» существа, представляет не что иное, как чрезвычайно увеличенное изображение уха с отверстием у лосинной головы, возвышающейся над ящером. Действительно, такие непропорциональные по размерам органы слуха являются своеобразной симметричной проекцией сверх удлинённой лосиной головы, иконографию которой можно наблюдать на многочисленных многофигурных плакетках (рис. 3/6) [17, с. 32, рис. 14; с. 36-37, рис. 24; 32].
Чрезвычайно сюжетно близкими, к рассматриваемым предметам пермского звериного стиля являются две бляшки (№ 16-17), где сверху на ящере изображается несколько стилизованное, но достаточно реалистичное изображение лося. В отличие от вышеописанных образов пермского звериного стиля, на них лось обладает удлиненной мордой, которая сливается с пастью ящера. Туловище лося ограничено или перекрыто ухом животного, переходящего в дуговидную плоскую или жгутовую арки. Первая находка (рис. 1/7) выявлена при сборах В.Д. Панина на Назаровском I селище (прав. берег. р. Обвы, Ильинский р-н), а второе изделие (рис. 3/3) найдено в ходе раскопок А.В. Голдобина на городище Усть-Сылва. Характерно, что на этих же памятниках обнаружены стандартные образы сдвоенных существ, которые мы описали выше. Сочетание этих образов на одних и тех же памятниках сложно считать случайным явлением.
Исключительный интерес вызывает сложная фигурная плакетка (10,2 х 3,5 см) (№ 18), найденная в окрестностях г. Березники Пермского края в начале XX в., в настоящее время находится в Березниковском музее5. Изображение состоит из двух слившихся фигур. Нижняя фигура представляет собой ящера с хищно открытым ртом, напоминающего чем-то щуку. Верхний образ иллюстрируется головой лося с гипертрофированной мордой и ушами. Между собой эти два сакральных существа связаны наклонными рельефными линиями. Чётко выделены лапы хозяина хтонического мира. В открытой пасти ящера содержится неясное существо. Характерно, что в отличие от вышеописанных образов рассматриваемая плакетка имеет левостороннюю ориентацию (рис. 3/2). Не исключено, что данное произведение происходит с берегов нижнего течения р. Яйвы, где в кон-
5 Авторы благодарят О. Н. Варнкову и В.В. Шилова за предоставленную информацию.
це ХХ вв. были найдены уникальные сюжетные предметы пермского звериного стиля [2, с.128, рис. 2/23; 14, с.32. рис. 1/2].
Привлекает также внимание крупная (4,3 х 8,5 см) прорезная плакетка, на которой, по мнению исследователей, изображены два ящера, стоящих друг на друге [17, с. 58, 194, рис. 78; 27, с. 87, рис. 56]. Предмет происходит из коллекции М.Н. Зеликмана, и связан с территорией Верхнего Прикамья. Однако трактовка верхнего более крупного приземистого существа, изображённого на плакетке, как «ящера», несколько смущает. На наш взгляд, данное изображение явно хищного животного с когтистыми лапами следует связать с образом бобра. Интерес представляет оформление хвоста полуовальной формы с решетчатым декором. Подобные бобровые хвосты, отмечены на серии уникальных блях с изображением медведя в «ритуальный позе» (всего 3 экз.), где он располагается под мордой между лапами. Одна из таких блях найдена в окрестностях д. Дуброва Ильинского района, близ Назаровского городища [13, с. 183-185, рис. 3].
Вызывает интерес, бляшка, происходящая из сборов А.Н. Береженцева (1894 г.) на жертвенном месте у камня Светик в окрестностях д. Подбобыка Чер-дынского района (лев. берег р. Колвы) [27, с. 90, рис. 64]. По мнению исследователей, на предмете изображены два лося, самый крупный из которых, очевидна самка, расположена над более мелкой особью - телёнком. Характерно, что в отличие от рассмотренных выше находок, данный предмет, как и березниковская находка, имеет левостороннюю ориентацию.
Можно полагать, что перемычки на произведениях древнего искусства между лосём и ящером являются не изображениями ног верхнего животного, как могло бы показаться первоначально, а представляют такой художественный приём или способ, показывающий неразрывную и прочную космологическую связь верхнего и нижнего (хтонического) мира в древнепермском средневековом искусстве.
Нам представляется важным и интересным то, что именно данные образы пермского звериного стиля объективно определяют явную сюжетную взаимосвязь лося и «хозяина» хтонического мира - ящера в средневековом искусстве Верхнего Прикамья. Лось являлся важнейшим животным, отражающим космологические системы в мировоззрении народов таёжной зоны Евразии, олицетворяя Вселенную [34, с. 69]. По мнению А.П. Окладникова и А.И. Мазина, у охотников таёжных и тундровых пространств этих континентов именно лось, наравне с оленем, являлись зооморфными символами трёхуровневой Вселенной и выступали как маркеры верхнего, среднего и нижнего миров [28, с. 60]. М.Ф. Косарев в мифологии таёжных народов Сибири выделяет образ «подземного» лося с «рыбьим хвостом» и другими «хтоническими» признаками [15, с. 56-59]. В наскальном неолитическом искусстве Северо-Запада России явно отражаются представления древнего населения о причастности лося
к водной стихии и, соответственно, к нижнему миру, что хорошо коррелирует-ся с мифологическим воззрением таёжных охотников Северной Евразии об этом животном [3, с. 172].
В мифах у таёжных народов Сибири лось играл роль своеобразного медиатора в смене дня и ночи. Ярко медиативные функции лося проявляются в мифологических воззрениях селькупов, в которых «он мог уходить от преследования то птицей-орлом, то рыбой - осетром и неожиданно появиться, где ему удобно» [36, с. 94-95, 141].
По древним представлениям, люди могли преодолевать границы между мирами и попадать в мир иной («нижнюю землю») с помощью животных-проводников, роль которых, преимущественно, в таёжной Евразии играли лось или олень [26, с. 241]. Подобные сюжеты отражены также в южнокарельских рунах, где кузнец Илмойллине, оправлялся в иной (нижний) мир (мифическая Хийтола) на коне-лосе [23, с. 141]. В археологических источниках непосредственная иконографическая связка лося с хтоническим существом (змея) в металлической пластике впервые отмечается в декоре наверший двух сейминско-турбинских кинжалов, найденных в Сейме и близ Перми [35, с. 109-110, рис. 62/1-2]. Данную сюжетную взаимосвязь на этих бронзовых кинжалах С.В. Студзицкая семантически отмечает как отражение определенных элементов (верхний и нижний миры) космической модели мира [33].
Впервые непосредственное иконографическое единство образов лося и ящера в сюжетах пермского звериного стиля отметил Б.А. Рыбаков, анализируя семантическое строение Вселенной на ажурной плакетке из Кишерти [32, рис. 111], структурно состоящей из трех миров, в одном из которых, под-земно-подводном, его «хозяин» двухголовый ящер, западной пастью охватывает голову солнечного лося или лосихи [29, с. 21; 30, с. 69].
Рассмотренные нами прорезные бляшки пермского звериного стиля с сюжетной иконографической связкой оппозиционных пар лося и ящера, очевидно, иллюстрируют космологические календарные представления средневекового древнепермского населения о смене дня и ночи, нашедшего отражения в мифах о небесной (космической) охоте [1, с. 12-15; 37]. Правда в этих мифах о космической охоте у народов таёжной Евразии соперником солнечного лося или оленя выступает медведь, который являлся не только существом нижнего мира, но и обладал яркими медиативными функциями, проникая на верхние уровни мироздания [19, с. 20; 12; 16]. Данные оппозиционные пары в иконографической связке отмечаются в ананьинском искусстве раннего железного века Прикамья [4, с. 203, рис. 95/4-5] и в сюжетах раннесредневекового пермского звериного стиля [11, с. 15, 19; 18, с. 194; 17, с. 54, рис. 62]. Характерно, что образ медведя, как и волка, в древнем искусстве таёжного Прикамья сыграл существенную роль в сложении собирательного символа хтонического мира в виде ящера, ярко отражённого в пермском зверином стиле [22].
Рассмотренные нами в статье культовые образы географически приурочены к узколокальной территории Верхнего Прикамья, включающей территорию нижнего течения р. Обвы, где найдено подавляющее число (11) этих изделий и в бассейне р. Сылвы, где эти изделия рассеянны и одиночны (6 предметов). Распространение этих изделий на средневековой карте Верхнего Прикамья (рис. 4) ярко свидетельствует о прочной культурной и идеологической связи древнепермских ломоватовских общин нижней Обвы с родственным неволин-ским населением бассейна р. Сылвы.
Библиографический список
1. Анисимов А.Ф. Космологические представления народов Севера. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1959. - 106 с.
2. Белавин А.М. Производственные поселки у финно-угров в конце I -начале II тыс. н.э. (По материалам Березниковского микрорайона Верхнего Прикамья) // Этнические и социальные процессы у финно-угров Поволжья I тыс. до н.э. - I тыс. н.э. - Йошкар-Ола: МарГУ, 1987. - С. 117-130.
3. Бубенцова А.В. Петроглифическое культовое наследие Северо-Запада России: Семантика петроглифов Каноозера // Общество. Среда. Развитие. -2013. - № 4(29). - С. 169-173.
4. Голдина Р.Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. -Ижевск: УдГУ, 1999. - 464 с.
5. Голдина Р.Д. О датировке Бартымского комплекса памятников в При-уралье // Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. - XV в. н.э.): хронологическая атрибуция: материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Ижевск: УдГУ, 2012. - Т. 25. - С. 376-391.
6. Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. Бартымский могильник неволинской культуры в бассейне р. Сылвы // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья: Межвузовский сборник научных трудов. - Ижевск: УдГУ, 1984. -С. 3-35.
7. Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. Могильники неволинской культуры в Приуралье. - Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1990. - 176 с.
8. Голдина Р.Д., Пастушенко И.Ю., Черных Е.М. Бартымский комплекс памятников эпохи Средневековья в Сылвенском поречье // Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Ижевск-Пермь, 2011. -Т. 13. - 340 с.
9. Голдобин А.В., Лепихин А.Н., Мельничук А.Ф. Исследование святилищ железного века в Пермском Прикамье // Археологические открытия Урала и Поволжья. - Ижевск: УдГУ, 1991. - С. 40-42.
10. Раннесредневековый культовый комплекс городища Усть-Сылва / А.В. Голдобин, А.Ф. Мельничук, М.Л. Перескоков, Э.В. Чурилов // Вестник Пермского университета. История. - 2016. - Вып. 1(32). - С. 42-53.
11. Конаков Н.Д. Календарная символика уральского язычества // Научные доклады. - Сыктывкар, 1990. - Вып. 243. - 45 с.
12. Конаков Н.Д. Под знаком медведя // Памятники Отечества: альманах Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Земля Коми. - 1996. - № 3. - С. 106-110.
13. Коренюк С.Н., Мельничук А.Ф., Перескоков М.Л. Малоизвестные предметы культовой металлопластики из собрания Ильинского музея Пермского края // Вопросы истории Сибири: сборник научных статей памяти В.А. Могильникова. - Омск: ОмГПУ, 2014. - Вып. 9. - С. 182-185.
14. Коржавкина А.Ф. О новонайденных памятниках звериного стиля (находки 1996 г.) // Проблемные вопросы историко-культурного наследия Урала: материалы докладов и сообщений междунар. науч.-практ. конф. - Соликамск, 1996. - С. 32-34.
15. Косарёв М.Ф. Основы языческого миропонимания: По сибирским ар-хеолого-этнографическим материалам. - М.: Ладога-100, 2003. - 325 с.
16. Кошкарова Ю.А. Пермская модель архетипического образа медведя // Лабиринт. - 2012. - № 4. - С. 7-17.
17. Кулябина Н.В. Наследие камской чуди: из собрания Пермского краеведческого музея. Пермский звериный стиль. - Екатеринбург-Пермь, 2013. - 268 с.
18. Лимеров П.Ф. Образ богини-матери в мифологии коми: к проблеме реконструкции // Проблемы духовной культуры народов Европейского Севера и Сибири: сборник статей памяти Юго Юльевича Сурхаско. Гуманитарные исследования. - Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2009. - Вып. 2. - С. 184-200.
19. Лушникова А.В. Модель универсума древних календарей (по материалам языков разных семей): автореф. дис. ... д-ра филологич. наук. - М., 2006. - 55 с.
20. Мельничук А.Ф., Вильданов Р.Ф., Голдобин А.В. Раннесредневеко-вый монетный комплекс жертвенного места ломоватовской культуры в устье реки Сылва // Вестник Пермского университета. - Серия: История. - 2004. -Вып. 5. - С. 125-130
21. Мельничук А.Ф., Ракшин А.А. Сложные культовые (плакетные) образы Пермского звериного стиля с изображениями человеколосей и их место в историко-географическом пространстве Урала и Западной Сибири // Седьмые Берсовские чтения: сборник статей Всероссийской археологической конференции с международным участие, 2-4 декабря 2014 г. - Екатеринбург: КВАДРАТ, 2016. - С. 253-258.
22. Мельничук А.Ф., Ракшин А.А. Образ ящера в искусстве средневекового населения таёжного Приуралья: распространение, происхождение, этнокультурная принадлежность // Археологическое наследие Урала: от первых открытий к фундаментальному научному знанию (ХХ Уральское археологи-
ческое совещание): материалы всероссийской (с международным участием) научной конференции. - Ижевск: УдГУ, 2016. - С. 251-253.
23. Миронова В.П. Зооморфный код проводника между мирами в карельской руне о добывании жены в свете типологического познания // Труды Карельского научного центра РАН. - 2011. - № 6. - С. 139-142.
24. Мурыгин А.М. Хэйбидя-Пэдарское жертвенное место // Научные доклады. - Сыктывкар: Коми. фил. АН СССР, 1984. - Вып. 114. - 52 с.
25. Мурыгин А.М. Печорское Приуралье: эпоха средневековья. - М.: Наука, 1992. - 182 с.
26. Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме. Опыт составления структур. - М.: Наука, 1984. - 304 с.
27. Оборин В.А., Чагин Г.Н. Чудские древности Рифея. Пермский звериный стиль. - Пермь: Пермское кн. изд-во, 1988. - 184 с.
28. Окладников А.П., Мазин А.И. Петроглифы бассейна реки Алдан. -Новосибирск: Наука, 1979. - С. 152.
29. Рыбаков Б.А. Космогоническая символика «чудских» шаманских бляшек и русских вышивок // Финно-угры и славяне: доклады первого советско-финляндского симпозиума по вопросам археологии, 15-17 ноября 1976 г. -Л.: Наука, 1979. - С. 7-34.
30. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М.: Наука. 1981. - 608 с.
31. Соболева Н.В. Работы в Нижнем течении р. Обвы // Археологические открытия 1982 года. - М.: Наука, 1984. - С. 177-178.
32. Спицын А.А. Шаманские изображения // ЗОРСА. - СПб, 1906. -Вып. 1, т. 8. - С. 29-145.
33. Студзицкая С.В. К семантике изображения лося и змеи на сеймин-ско-турбинских бронзовых кинжалах «княжеского типа» // Структурно-семиотические исследования в археологии. - 2006. - Т. 4. - С. 237-248.
34. Топоров В.Н. Лось // Мифы народов мира. Энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия, 1992. - С. 69-71.
35. Черных Е.Н., Кузьминых С.В. Древняя металлургия Северной Евразии. (Сейминско-турбинский феномен). - М.: Наука, 1989. - 320 с.
36. Чиндина Л.А. Пегая орда - большого лося сильный народ // Вестник Томского государственного университета. - Серия: История. - 2013. - № 3 (23). -С. 90-96.
37. Янкович М. Мифическое животное на звёздном небе // Скифо-сибирское культурно-историческое единство: материалы I Всесоюзной археологической конференции. - Кемерово: КемГУ, 1980. - С. 348-357.
Рис. 1. Древние сдвоенные образы из бассейна р. Обвы: 1-7 - Назаровское селище; 8 - д. Грудята (прорисовка по А.А. Спицину [32])
I_I_I_I
Бартымский I могильник. Погребение 1:1- височное кольцо; 2 - накладка; 3 - пряжка
Бартымское I селище. Яма XVI: 1 - антропоморфная подвеска; 2,3- лепная посуда 4 - зооморфная подвеска (1,4- бронза; 2,3 - глина)
Рис. 2. Древние сдвоенные образы Бартымского комплекса (по Р.Д. Голдиной, И.Ю. Пастушенко, Е.М. Черных [8])
Рис. 3. Древние сдвоенные образы: 1 - Верхнее Прикамье (из браконьерских раскопок); 2 - окрестности г. Березники; 3 - городище Усть-Сылва; 4 - могильник Горбунята; 5 - компьютерная развертка сдвоенных образов; 6 - лосиные головы с гипертрофированными ушами на многофигурных плакетках
Рис. 4. Карта распространения сдвоенных образов в Верхнем Прикамье. 1 - Назаровское селище; 2 - д. Грудята; 3 - городище Усть-Сылва; 4 - могильник Горбунята; 5 - Бартымский комплекс; 6 - Березники
