CC BY
311
ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 930.26(470.5):643
ИСТОКИ «ДАЛЬНЕГО ИМПОРТА» В ПРИУРАЛЬЕ Р.Д. ГОЛДИНА
ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет», г. Ижевск arch@uni.udm.ru
Дан обзор проблем «дальнего импорта» в Приуралье в VII - начале IX в. н.э. по материалам Бартымских кладов. В окрестностях д.Бартым Березовского р-на Пермского края в разные годы были обнаружены византийские, сасанид-ский, хорезмийские сосуды и монеты, а также византийская застежка от ожерелья. В статье обоснована дата поступления этих вещей - VII - начало IX в. Выяснены пути и истоки поступления импорта в это время в Приуралье - из Средней Азии через Башкирию в бассейн р.Сылвы и далее на север в бассейн р.Печоры. Престижные предметы «дальнего импорта» сыграли важную роль в ускорении социально-экономического развития региона в эпоху средневековья.
Ключевые слова: археология, торговые связи, Приуралье, Средняя Азия, Византия, Сасанидский Иран
R.D. GOLDINA. ON THE ORIGINS OF "DISTANT IMPORT" IN THE PRE-URALS REGION
The paper focuses on the problems of "distant import" to the Pre-Urals region from VII to the beginning of IX centuries AD on materials of Bartym treasures. Byzantine, Sasanian, Khorezm vessels and coins, as well as Byzantine clasp of the necklace were found in different years in the vicinity of Bartym Village situated in Berezovsky District, Perm Region. The date of receipt is proved to be between VII and the beginning of IX century. The author found that the items came from the Central Asia. The route had been laid through Bashkiriya, to the river Sylva basin, further to the north to the Pechora river basin. Prestigious items of "distant import» played an important role in acceleration of social and economic development of the region in the Middle Ages.
Key words: archaeology, trade links, Pre-Urals region, Central Asia, Byzantium, Sassanian Iran
Бартымские клады представляют собой замечательное явление в приуральской археологии, которое особенно ярко высвечивает многие аспекты далеко не разгаданного феномена в древней истории Евразии - «дальнего импорта» Прикамья. Поражает многочисленность Бартымских кладов, разнообразие их составляющих: византийские, сасанидский, хорезмийские сосуды, монеты; византийская серебряная застежка от ожерелья. Уникальны также особенности топографии кладов, характер отношения с поселенческими и погребальными комплексами.
Бартымские клады делятся на две группы. Этот факт был отмечен еще О.Н.Бадером и
А.П.Смирновым [1]. Первая группа, включающая клады 1925, 1947, 1949 и 1950 гг., расположена к северу (100-150 м) от современной д. Бартым и к северо-востоку от предполагаемой восточной оконечности Бартымского I селища (200-250 м) (рис.1). Она достаточно компактна (80-90 м). Находки 1947,
1949 и 1950 гг. обнаружены в непосредственной близости друг от друга. Наиболее удален от них клад 1925 г., но его место указано местными жите-
лями спустя четверть века. Все находки этой группы по времени изготовления и нанесения бухарской (согдийской) надписи на византийское блюдо датируются временем не позднее первой половины VII в. и синхронны с первым периодом функционирования селища I. Следовательно, можно предположить, что их выпадение связано с разгромом поселка, гибелью части его населения и одновременно возникновением могильника, что случилось во второй четверти VII в.
Вторая группа кладов (находки 1951, 1952 и 1957 гг.) - сосуды хорезмийского производства начала VIII в. (на них имеются надписи этого времени) - расположена в юго-западной части Бартым-ского I селища. Сосуды удалены друг от друга на расстояние 20-90 м и также составляют компактную группу. Скорее всего, все хорезмийские сосуды поступили в регион одновременно, на втором этапе функционирования поселения, и также одновременно выпали из обращения в VIII - начале IX в.
Исследования по проблеме «восточного серебра» Волго-Уральского региона представлены преимущественно публикациями материалов кладов
Условные обозначения:
I,II,III,IV - Бартымские 1,11,III селища 1,2 - Бартымские 1,11 могильники х 1947 г. - клад 1947 г.
п195о г. - разведочные шурф и раскоп 1950 г.
“ 0
раскопы 1981 и 1983 г.
горизонтали через 1 м
Рис. 1. Бартымские I-III селища и Бартымские I-II могильники. Топографический план.
и их интерпретацией: работы Я.И.Смирнова [2], Л.А.Мацулевича [3, 4], И.А.Орбели и К.В.Тревер [5], О.Н.Бадера [6-8], А.П.Смирнова [9-11], О.Н.Бадера и А.П.Смирнова [1], В.П.Даркевича [12], В.Ю.Ле-щенко [13-16], Б.И.Маршака [17-19], А.В.Банк [20], К.В.Тревер и В.Г.Луконина [21] и др. В них рассматривались также вопросы времени и путей проникновения изделий восточной торевтики в Прикамье, затрагивалась проблема использования восточного серебра местным населением. В последние годы вышли работы В.Ю.Морозова [22-24], А.Г.Иванова [25], Е.В. и Р.Д.Голдиных [26], в которых содержится детальный анализ проблемы.
Однако, с «восточным серебром», под которым условно объединены изделия торевтики и мо-
неты (чаще из серебра, изредка из золота и меди) в основном иранского, среднеазиатского и византийского, позже арабо-исламского происхождения в Прикамье, еще долгое время будет связан ряд вопросов, для которых нет однозначных решений.
Основная масса исследователей, занимавшихся «восточным серебром», датировала монеты, сосуды, украшения временем правления Сасани-дов, с III по VII в. [27, 28, 1, 29, 25, 30, 31, 19]. Клады, содержащие византийские монеты и сосуды, укладывались, по мнению ученых, в более короткий промежуток - VI-VII вв. [4, 32, 33].
В.Ю.Лещенко была предпринята, к сожалению, неудачная попытка связать клады с реально существующими археологическими памятниками
Прикамья. В результате возникло досадное недоразумение, продиктованное слабой источниковой базой конца 1960-х гг. и ошибкой В.Ю.Лещенко, опиравшегося на разведочные сборы с поселений. В результате им был сформулирован тезис о том, что большая часть восточного серебра поступила в Прикамье в IX-XI вв. Основанием для этого явилось то обстоятельство, что некоторые из серебряных сосудов были связаны им с памятниками сыл-венской культуры X-XV вв. [15]. Таковы Стрелкин-ское сасанидское блюдо с изображением Хосрова II и Стрелкинское городище, Бартымские клады серебряной посуды и Бартымское I селище и др. [16].
С проведением с конца 70-х гг. ХХ в. в Сыл-венско-Иренском поречье широких полевых исследований Камской экспедицией Пермского, а также Камско-Вятской экспедицией Удмуртского университетов выяснилось, что эти объекты относятся не к сылвенской, как считал В.Ю.Лещенко, а неволин-ской культуре, которая датируется концом IV - IX вв. [34]. В частности, раскопки, проведенные на Стрелкинском городище, позволили датировать его VI-VII вв. н.э. и уверенно отнести к неволинской культуре. Подобная история произошла и с Бар-тымскими кладами. При стационарных работах выяснилось, что Бартымское I селище относится преимущественно к неволинскому времени и датируется VII-IX вв. н.э. И таких случаев немало.
Идею о связи кладов с поселениями сылвен-ской культуры без должной критики восприняли специалисты в области восточного импорта Прикамья, и она в последнее время стала аксиомой [21, с.125; 12, с.17, 147; 35, с. 102; 36, с.193 и др.]. Вслед за В.Ю.Лещенко, В.П.Даркевич считает, что основная масса восточного серебра и византийских блюд поступила в Прикамье не ранее IX в. [12, с.147-148]. Сейчас следует признать ошибочность этого мнения.
Дополнительным аргументом в пользу поздней даты кладов восточного серебра в Северном Прикамье были находки в некоторых из них шейных гривен глазовского типа. Основная масса этих предметов действительно датируется IX-XI вв. Но благодаря изысканиям А.Г.Иванова выяснилось, что по могильным комплексам появление гривен глазовско-го типа в Чепецком бассейне относится к VIII-IX, VIII и даже к VII в. [25, с.73-76]. Обращает на себя особое внимание и отсутствие классических гривен IX-XI вв. на территории неволинской культуры.
Сылвенская культура была выделена в свое время [37, с.82-85; 38, с.213-217; 39, с.211-212, 217, рис.12] ошибочно, о чем неоднократно писал И.Ю.Пастушенко [40, с.10; 41, с.171-187]. Из памятников в Сылвенском поречье достоверно к X-XIV вв. можно отнести небольшие выборки из Бартымского I селища, Верх-Саинского I и Лобач городищ, а также могильники Усть-Кишертский и Селянино озеро. В целом же этот край после IX в. оставался малозаселенным и многочисленные находки восточного и византийского импорта не могут быть связаны с каким-либо конкретным населением. Очевидно, основная часть «дальнего импорта» поступила в бассейн Сылвы значительно раньше.
Анализ материальной культуры, в том числе и импорта, отчетливо показывает, что в историческом плане неволинская группа, прекратившая свое существование в IX в., хронологически существенно отличается от ломоватовской (Верхнее Прикамье) и поломской (бассейн р. Чепцы), которые продолжали существовать и в более позднее время. Конечно, предметы из Средней Азии поступали в Прикамье и после IX в., но это было связано уже с торговлей с Волжской Болгарией.
Картографирование ранних кладов и монетных находок свидетельствует, что восточное серебро попадало первоначально к населению бассейна р. Сылвы (неволинская АК), и лишь затем в Верхнее Прикамье (ломоватовская АК). В первом регионе известны 13 пунктов находок монетного серебра с 408 монетами византийского, сасанидского и среднеазиатского происхождения, из которых 98 экземпляров связаны с погребальными памятниками*. В ареале ломоватовской культуры известны 15 памятников с находками 82 монет, из которых 49 связаны с могильниками. Очевидно, что на Сылве оседало большее количество монетного серебра, вероятно, потому, что оно поступало в Прикамье именно через бассейн р.Сылвы.
По мнению З.А.Львовой и Е.В.Голдиной, в средневековье ближневосточные бусы также поступали в Прикамье прежде к неволинскому населению, а затем распространялись на соседние территории [42, с.108; 43, с.71-78; 44, с.62-63]. Наиболее показательна ситуация с сердоликовыми бусами. Массовое производство последних было налажено в Иране и прекратилось с арабским завоеванием в 642 г. Поступление их в Прикамье шло параллельно с притоком большей части монетного серебра и предметов торевтики. В материалах не-волинских могильников сердоликовых бус обнаружено 569 экземпляров (Верх-Сая 441 - 14,7%, Не-волино 112 - 14,6%, Сухой Лог 16 - 5,2%). В ломо-ватово они выявлены только в Аверинском II могильнике (43 экз., 2,37%) [45, табл.Б и др.]. В Сыл-венско-Иренском поречье сконцентрированы наиболее ранние клады, содержащие импортные изделия различного происхождения (из сасанидского Ирана, Хорезма, Согда, Византии) не позднее IX в. (Комаровский, Куриловский, Стрелкинский и др.). Все это указывает на то, что бассейн р. Сылвы играл важнейшую посредническую роль в начальном поступлении восточного импорта и его дальнейшем распространении в Прикамье.
Другая проблема - откуда поступал «дальний импорт» на Каму. В настоящее время предпочтительны два варианта: Кавказ либо Средняя Азия. Эти территории в середине I тыс. н.э. связывали непростые отношения. Византия и Сасанидский Иран соперничали друг с другом за окружающие их богатые земли. Сасанидский Иран с момента своего возникновения вел активную политику в Средней Азии, которая выражалась как в военных действиях, так и в «умиротворении» своих северо-
*
Подсчеты выполнены к.и.н., доцентом И.Ю.Пастушенко.
восточных и восточных соседей. В силу этого в Средней Азии оседало значительное количество серебра, полученного в качестве подарков, дани, контрибуций, выкупов за пленных, свадебных даров. Византийский же импорт мог попасть как в Са-санидский Иран, так и в государства Средней Азии.
Связи Приуралья с Кавказом и Причерноморьем имели давние традиции. Они прослеживаются по разным видам источников по меньшей мере с начала I тыс. до н.э., а может быть и раньше. Из Причерноморья и Кавказа в Прикамье систематически поступали бусы, бронзовые и железные предметы, вооружение, глиняная и бронзовая посуда, различные типы украшений: височные подвески, фибулы, наборные пояса [26, с. 157-167].
Для интересующего нас времени - VII в. в связи с Бартымскими кладами важна интереснейшая категория византийских импортных вещей -плетеные золотые и серебряные цепи, застежка от одной из которых найдена в Бартымском кладе 1950 г. (рис.2-1). Эти предметы - цепи и застежки к ним столь оригинальны, что приходит мысль о производстве их в одной или нескольких, но технологически очень близких мастерских. Цепи из драгоценных металлов - одно из любимых украшений богатых женщин, начиная с античности, - систематически встречались в эпоху эллинизма, римское время и в средние века. Они были широко распространены как на Западе, так и на Востоке [46, с.28].
Золотые цепи сложного плетения были найдены дважды в районе г. Уфы. В 1878 г. около д. Новиковки при добыче известняка обнаружено разрушенное мужское захоронение, в котором наряду с другими вещами была найдена золотая цепь (рис.34) весом около 30 золотников (127,98 гр.) с серебряным наконечником и отломанным серебряным крючком длиной 9,5 вершков (42,3 см) [47; 48, с.162-163]. Другая золотая цепь обнаружена в 1959 г. в г. Уфе, на проспекте Октября при земляных работах. Она также была сделана путем сложного витья из массивных спаянных колечек. Цепочка вместе со стержнем имела длину 93 см, вес 308 г, пробу металла -958 [48, с.177, рис.6].
Хорошо сохранившаяся серебряная цепь-гривна (рис.2-5) происходит из погребения 115 могильника Такталачук, исследованного Е.П.Каза-ковым в низовьях р. Белой. Возле костяка обнаружены, помимо плетеной гривны, костяные накладки лука, железный нож и глиняный сосуд [49, с.124, рис.2]. Серебряная гривна имеет общую длину 61 см и вес 166 г. Е.П.Казаков датировал средневековые захоронения могильника Такталачук второй половиной VI - первой половиной VIII в.
Совершенно аналогичная цепь - гривна с такой же системой застежки (рис.2-2), как в Тактала-чуке, происходит из Шестаковского клада, найденного в устье р.Иргины, левого притока р.Сылвы [50, №716; 25, рис.7-3]. Подобные плетеные гривны из серебра известны и на памятниках ломоватовской культуры: в Ташкинском (рис.3-1) и Георгиевском (рис.3-2) кладах, а также в погребении 13 Агафо-новского I могильника (рис.2-3). Гривна из Агафо-ново I имела длину 32 см, ширину грани - около 1
см. Хорошо сохранилась застежка-крючок с шишечкой на конце и прямоугольной пластиной в основании, украшенной, как и в такталачукском экземпляре, четырехлепестковой розеткой и мелкой зернью по краям.
Аналогичная цепь (рис.3-3) найдена в 19291930 гг. в Подчеремском кладе на Северном Урале, на правом берегу р.Подчерема (Подчерье), правого притока р.Печоры. В.А.Городцов описывает ее так: «металлическая цепочка сложного витья, гибкая, в разрезе четырехгранная. Оба конца цепочки вправлены в цилиндрики... Длина цепочки 45 см, диаметр концевых цилиндриков около
1 см» [51, с.116-117, рис.10]. Появление этого предмета столь далеко на Севере не удивляет. В составе Подчеремского клада довольно много вещей прикамского облика. Контакты Верхнего Прикамья с Припечорьем имели давние истоки, лежавшие еще в эпохе камня и длящиеся до современности. Известный русский писатель С.В.Мак-симов, побывавший на Печоре спустя 1200 лет со времени появления там подчеремской плетеной гривны, красноречиво описывает характер торговых отношений пермян из г. Чердыни и населения Припечорья: «Жители пермского городка Чердыни и его уезда являются на Печору в каюках и полубарках. Полубарка - грузовое судно с отлогой крышей на два ската, длиной 8-12 сажен, шириной 3%-5%; глубиной по борту до 1% сажен. Груза поднимают они от 2 до 3 тыс. пудов. Каюки длины одинаковой с полубарками, шириной от 3-4% сажени, с каютой в корме; вершина носа загибается внутрь судна. Груза подымают от 7 до 9 тыс. пудов. Чердынцы, на возвратном пути своем домой, по Малой Печоре встречают пороги (числом до 3-х), а при соединении ее с Большой - заструги (песчаные отмели) и потому разгружают суда свои до половины на повозки, находящиеся наготове у пристаней Подчерья (в 700 верстах от Пустозер-ска) и близ Усть-Шугоры (в 850 верстах оттуда же). Пристают у Якшинской пристани уже в Чердын-ском уезде. Чердынцы привозят в этих судах хлеб - в виде муки ржаной, крупчатки, круп, гороху, солоду - и товары: простые белые холсты, крашенину, синие пестряди, довольно значительную часть чаю (печорцы до него страстные охотники, как самоеды до вина), русский сахар, ситцы, сукна, бумажные и шелковые платки, косы, ножи, железные гвозди и часть свинца» [52, с.25-26]. Так что этот путь из Перми на Печору был известен населению во все времена.
Бронзовый крючок - застежка от гривен подобного типа (рис.2-4) обнаружен в Поломском I могильнике в верховьях р. Чепцы [25, рис.7-1]. Но иной материал (не серебро), нечеткость формы (шишечка не круглая), грубость выделки явно свидетельствуют о местном подражании.
Таким образом, все серебряные гривны При-уралья объединены многими признаками. Они выполнены в характерной манере - из оригинальной формы колец, при переплетении образующих четырехгранный, подвижный жгут, создающий впечатление «живой, движущейся змеи». Эти предме-
Рис. 2. Плетеные цепи из При-уралья. 1 - Бартымский клад 1950 г.; 2 - Шестаковский клад; 3 - Агафоновский могильник, погр.13; 4 - Поломский I могильник; 5 - могильник Такта-лачук, погр.115. 1-3, 5 - серебро; 4 - бронза
Рис. 3. Плетеные цепи из Приура-лья. 1 - Ташкинский клад; 2 - Георгиевский клад; 3 - Подчеремский клад; 4 - Новиковский могильник. 1-3 - серебро; 4 - золото
ты отличаются особенными деталями застежки в виде длинного крючка - стержня с утолщением-«шишечкой» на конце, которое продевалось в круглую петлю (рис.2-1-3, 5). И крючок, и петля часто украшены прямоугольными пластинами с напаянными на нее гнездами для вставок в виде четырехлепестковой розетки и окружностью в центре, обрамленной по краю пояском зерни. Иногда концы гривны вправлены в серебряные цилиндрики.
Технология изготовления таких цепей известна в отечественной литературе по публикациям И.П. Засецкой [46, рис.8; 47, табл.2] и Р.С. Ми-насяна [48, с.155, 159-161]. Цепи изготовлены в технике double loop-in-loop, т.е. каждое звено состоит из двух колец, образующих путем сжатия с боков эллипсоидные фигуры, согнутые так, что округлые концы оказываются расположенными параллельно друг другу. Затем следующее звено, сделанное таким же образом, пропускается через концы предыдущего и т.д. Цепи такого плетения в разрезе имеют прямоугольное сечение. Подобные изделия исполнены, как считает И.П. Засецкая, в традиционной художественной манере греко-римского ювелирного искусства, воспринятой византийскими мастерами, использовавшими одинаковые приемы: шарнирное соединение деталей, зернь, скань, филигрань, цветные вставки из стекла и полудрагоценных камней [47, с.151]. Р.С. Ми-насян также полагает, что такие изделия были сделаны византийскими мастерами [48, с. 157-158].
И.П. Засецкая, изучавшая комплекс раннего средневековья из погребения возле местечка Ми-хаэльсфельд (совр. с. Джигинское Краснодарского края) в северо-восточном Причерноморье, где наряду с другими вещами обнаружена золотая цепь подобного же плетения, что и прикамские серебряные гривны, датирует ее серединой - второй половиной VI в. [47, ил. 3,4, с.153]. В.Н. Залесская относит эту цепь к середине VI в. и предполагает, что она была сделана в Константинополе [49, с.97-98]. Две золотые цепи аналогичного плетения происходят из погребений 1 и 2 могильника Морской Чулек в Придонье. По мнению И.П. Засецкой, могилы относятся ко второй половине или концу V - началу VI в. [46, с.28-33, 35-40]. В.Н.Залесская датирует цепь из погребения 2 Морского Чулека второй половиной V в. и считает ее продуктом константинопольских мастерских [49, с.97].
Подобные цепи из золота известны среди находок из собрания В.Г. Бока (хранится в Государственном Эрмитаже), датируются В.Н. Залесской VI в. [49, №139, с.102], В Ольвийском кладе она отнесена И.П. Засецкой ко второй половине V в. [47, табл.4-4, с.137], среди находок в Сирии (?), по И.П. Засецкой, - конец V - первая четверть Vi в. [47, табл.3-4, с.137], в Керчи [46, рис.11], в могильнике V в. Покровск-Восход Саратовской области [46, рис.37-13, с.113]. Золотые цепи из уфимских находок И.П. Засецкая относит ко второй половине VI - началу VII в. [47, с.151]. Очевидно, приуральские цепи подобного плетения из серебра также были сделаны в мастерских византийского круга на рубеже VI-VII вв. Поскольку эти
изделия обладают целым рядом общих признаков, можно предположить, что они были изготовлены в одной мастерской и, скорее всего, поступили в Приуралье одновременно в одной партии.
Плетеные серебряные гривны красноречиво указывают на путь их поступления (рис.4) - по р. Белой (Новиковское погребение, Уфимские находки, могильник Такталачук), ее притоку Уфе, по р.Ир-гине - на р. Сылву (Шестаковский, Бартымский
1950 г. клады), затем по р.Каме на территорию ломоватовской культуры (Агафоновский I могильник, Ташкинский, Георгиевский клады) и еще севернее на р.Печору (Подчеремский клад). Скорее всего, торговцы передвигались по р. Белой, ее правобережному притоку - р.Уфе, затем перемещаясь к ее верховьям, примерно в среднем течении р.Уфы могли достичь устья ее небольшого правого притока - р.Сарс, верховья которого располагаются недалеко от верховий р. Ирени и Иргины - основных южных рек неволинской культуры. Водораздел между реками Сарсом и Иренью составляет 10-15 км [26, с. 175-176].
Связь Сылвенского поречья с башкирскими землями подтверждается находками кладов художественной утвари III-VII вв. на р. Белой и Уфе (Стерлитамак, Красная поляна, Уфа, Алкино). Возможно, к этому же времени относятся утраченные клады с неизвестной датировкой, найденные на этой же территории (Асламбаево, Анненское) [12, табл.51]. Об этом пути свидетельствуют и предметы из Шестаковского клада, обнаруженного в 1857 г. возле д. Шестаково, недалеко от впадения р.Ир-гины в р.Сылву. В него входили, кроме монет, серебряный кувшин восточной работы, серебряная витая гривна с застежками (рис.2-2), серебряные подвески и серьги, обломки золотых перстней, хрустальные и сердоликовые бусы [53, с.26, №70]. Вероятно, сокровища Шестаковского клада были платой за дальнейшее продвижение торговцев на территорию неволинской культуры. Особый интерес представляет Усть-Сылвенское жертвенное место, которое закрывало вход в сылвенский бассейн с севера, располагаясь в устье этой реки, примерно в 25 км от Бартыма вниз по р.Сылве. Усть-Сылвенское жертвенное место находится на одноименном городище, где на площади 1412 м2 обнаружены четыре серебряные брусковидные слитка, 200 бусин из сердолика, хрусталя или стекла, а также височные и шумящие подвески, поясные накладки, фрагмент серебряного перстня, вставка для перстня из крупного аметиста [54, с.40-41].
Замечательной находкой являются четыре серебряных слитка в форме длинных прямоугольных брусков. Все они были намеренно сломаны в древности. По предположению Р.Ф. Вильданова, целые экземпляры могли иметь среднюю длину 166 мм при весе около 100 г [55, с.127-128]. Р.Ф. Вильданов считает, что диаметр и форма слитков соответствуют гексаграммам Ираклия и, вероятно, они служили заготовками для изготовления монет. «Находка заготовок монетного производства является уникальной, поскольку, во-первых, является подтверждением изготовления монет на византийском
Рис. 4. Схема распространения плетеных цепей в Приуралье (1); могильник (2); клад, находка (3). 1 -Подчеремский клад; 2 - Георгиевский клад; 3 - Агафоновский I могильник, погр.13; 4 - Ташкинский клад; 5 - Бартымский клад 1950 г.; 6 - Шестаковский клад; 7 - могильник Такталачук, погр.115; 8 -Уфимская находка; 9 - Новиковский могильник; 10 - Поломский I могильник.
дворе по проволочной технологии, впоследствии распространенной на Руси и в Золотой Орде, а во-вторых, свидетельствует о том, что византийцы не всегда успевали отчеканить необходимое количество монет к условленному сроку и расплачивались с наемниками серебряными слитками - заготовками. Характерный внешний вид монет также свидетельствует о том, что монетные заготовки сперва нарубались из серебряных слитков-стержней, плющились ударом молота, а уже потом подвергались монетному чекану» (электронное сообщение Р.Ф.Вильданова в адрес Р.Д.Голдиной от 10.VIII.2011 г.). На Усть-Сылвенском жертвенном месте найдены шесть монет - гексаграмм подобного достоинства, что и в Бартымском кладе, чеканки 615-632 гг. в правление Ираклия II и Ираклия Константина. По заключению Р.Ф.Виль-данова, эти монеты были изготовлены теми же штемпелями, что и бартымские и шестаковские [55, с.126].
Исследователи неоднократно отмечали, что византийское, сасанидское и среднеазиатское серебро, возможно, проникало в Прикамье одними и теми же путями и даже в одном потоке [8, с.187; 25, с.49-60]. Подобную точку зрения поддерживает и Р.Ф.Вильданов, он считает, что «дальний импорт» поступал в Прикамье партиями, составляющие которых затем расходились по пермской земле. Одну из таких партий и представляют собой находки Шеста-ковского клада, Усть-Сылвенского жертвенного места и Бартымского комплекса [55, с.126-127]. Это положение доказывается удивительным сходством набора монет: на всех трех памятниках наряду с византийскими гексаграммами Ираклия II обнаружены монеты ранних Сасанидов, исключая Хосрова II, хо-резмийские монеты Бравика, а также в двух случаях -в Бартыме 1950 г. и Шестакове - детали серебряных плетеных цепей. В Усть-Сылве, Бартыме 1950 г. и Шестакове обнаружены также монеты, чеканенные одними штемпелями. Можно уверенно говорить, что все импортные вещи Бартымских кладов северовосточной группы, Шестаковского клада и Усть-Сылвенского жертвенного места попали в Прикамье одновременно в первой половине VII в.
Время поступления ценностей и время выпадения северо-восточной группы Бартымских кладов и появления Бартымского I могильника вряд ли разделены десятками лет. Ведь 272 византийские монеты так и не успели разойтись по округе, ими дорожили, раздавая лишь небольшими частями по 6-10 экз. (Шестаково, Усть-Сылва). Вероятно, эти появившиеся одновременно престижные предметы и спровоцировали нападение на Бартымский I поселок. Скорее всего, это было сделано какой-то близкой группой населения, которой стало известно о существовании ценностей.
На бартымских материалах также можно решить более определенно и вопрос о том, откуда пришел импорт. Несмотря на обилие различных предположений, наиболее верной остается высказанная Ф.А.Теплоуховым [27, с.283-290] первая точка зрения о существовании сухопутного пути из Средней Азии для доарабского периода и пути по Волге для периода связей с арабским Востоком.
В.В.Кропоткин обратил внимание на то, что состав кладов VII в., содержащих византийские гексаграммы, на территории Прикамья и Закавказья очень близок, и это является, по его мнению, свидетельством существования прямого торгового пути, соединяющего эти районы. Он считал, что сасанид-ские монеты проникали в Прикамье не сухопутным путем из Средней Азии, а вместе с византийскими монетами из Закавказья, так как в Средней Азии зарегистрирована только одна серебряная византийская монета VII в. [53, с. 10-11 ].
И.Ю.Пастушенко считает, что византийский импорт поступал в Прикамье через посредничество хазар, получивших достаточно много престижных ценностей в результате военного сотрудничества с Византией [57, с.36-38]. Однако исследования А.В.Комара показали, что выплаты варварам Византия производила, преимущественно, в золотых солидах [58, с.49-55]. В Прикамье же обнаружена в погребении 158а Деменковского могильника лишь одна бронзовая монета, покрытая тонким слоем золота - индикация золотого восточноримского солида середины VII в. императора Константа (641-668 гг.) (определение Р.Ф. Вильданова). Монета предположительно чеканена в Константинополе в 641-651 гг. для продажи варварам. О хазарском следе в ее истории свидетельствует граффити - знак «SS» на древнееврейском языке [59, с.470-471].
Путь вдоль Волги вряд ли активно использовался в начальный период поступления восточного серебра в Приуралье (до VIII в.), на что указывает отсутствие на Средней Волге и Нижней Каме (территория именьковской культуры) в V-VII вв. кладов с сасанидскими, среднеазиатскими и византийскими сосудами, а находки сасанидских монет немногочисленны. Как известно, хазарский каганат существовал со второй половины VII в. до 965 г. Политическая активность его в Восточной Европе и связанная с ней торговля падают преимущественно на VIII-IX вв. и потому вряд ли Хазария имеет прямое отношение к появлению в первой половине VII в. в лесной полосе бартымских древностей византийского происхождения. Археологическое отражение хазарского каганата, в котором под главенством хазар обитали болгары, аланы и другие народы -салтово-маяцкая культурная общность, располагавшаяся в степной и лесостепной части Северного Причерноморья [60, рис.14]. Она датируется серединой VIII - первой половиной Х в. [61, с.64], что также демонстрирует хронологическую лакуну в 100 лет между бартымскими древностями второй четверти VII в. и хазарами. Очевидно, преувеличивать роль хазар в Прикамье не следует. Учитывая хронологию хазарских древностей, необходимо, по-видимому, больше внимания уделять сравнению не с хазарскими материалами, а с болгарскими. Болгары появились в непосредственной близости от неволинской территории на рубеже VII-VIII вв. Хазарское воздействие на ломоватовское и полом-ское население было существенным во второй половине IX - Х вв., когда неволинская культура уже не существовала [26, с.166-167].
Наиболее предпочтителен вариант истока бартымских древностей - Средняя Азия. Об этом убедительно свидетельствует бухарская (согдийская) надпись на византийском сосуде из Бартыма, найденном в 1925 г., датируемая В.А.Лившицем и
В.Г.Лукониным временем не позднее конца VI -начала VII в. Игнорировать этот факт невозможно. На сосуде имеется еще и курсивная, нечетко читаемая согдийская надпись. Из Пермского края происходит сасанидский серебряный кувшинчик с изображением фигур жриц под арками также с бухарскими письменами [62, с.167]. Более многочисленна посуда с самаркандскими (согдийскими) надписями. В частности, три блюда с письменами этого варианта найдены в устье р. Иргины (Нижне-Ша-харовский клад), недалеко от Шестаковского. На одной чаше без рисунков надпись врезана на внешней стороне [62, с.172], на второй - сасанид-ской - с изображением Шапура III, охотившегося на кабанов, надписи - среднеперсидская и согдийская -нарисованы на дне блюда. Надписи нанесены, несомненно, на разных территориях и по приказу разных лиц. На третьей сасанидской чаше с изображением богини со львом, шестью медальонами с про-томами животных и фигурами гладиаторов надпись располагалась на внешней стороне блюда в две строки [62, с.173]. В состав клада входили еще одна чаша без изображений неизвестного происхождения, а также серебряное хорезмийское блюдо с изображением всадника и хорезмийской надписью, датируемое VII - началом VIII в. [12, с. 15-16].
Самаркандская (согдийская) надпись выявлена и на блюде из Климовского клада в окрестностях г. Кудымкара. На дне сасанидского блюда с изображением Шапура III и леопарда врезана небольшая надпись [21, с.121, надпись №16]. Кроме него, в составе клада имелись еще два сасанид-ских блюда: «часы Хосрова» и блюдо с изображением тигрицы у дерева; византийское блюдо с изображением пастуха среди стада, ведро с розеткой на дне, блюдо с розеткой из Средней Азии, два византийских блюда с крестом. Еще один сосуд с самаркандскими (согдийскими) письменами, нанесенными на внешней стороне сосуда, происходит из д. Керчево Соликамского уезда Пермской губернии. На нем изображена сцена охоты Варахрана на кабанов. В.А.Лившиц и В.Г.Луконин определяют письмо надписи как раннюю разновидность самаркандского согдийского алфавита [62, с. 170-171]. Таким образом, согдийские (как бухарские, так и самаркандские) надписи на импортных (сасанидских и византийских) сосудах весьма представительны. Численно преобладают самаркандские.
Бухарский след остался и на некоторых монетах, обнаруженных на Верх-Саинском могильнике в
2 км от Бартыма. Здесь из могил 29, 45, 91 и из слоя дерна происходят четыре бухархудатские монеты -подражания драхмам Варахрана V (420-438 гг.), отчеканенные в VI в. в Мерве. На лицевой стороне их имеется надчекан - тамга Бухары [63, с.111-125]. Очевидно, что собрания сокровищ, поступившие в Приуралье, сформировались главным образом в Бухаре и Согде. Важно, что в составе кладов из
Бартыма, Шестаково и Усть-Сылвы, а также Бес-штаново (4 экз.), наряду с византийскими и саса-нидскими (без Хосрова II), присутствуют хорезмий-ские монеты Бравика. Уникально и медное литое подражание хорезмийской монете Бравика хорошего качества, происходящее из находок Г.А. Бордин-ских на севере Соликамского р-на Пермского края (электронное сообщение Р.Ф.Вильданова в адрес Р.Д.Голдиной от 20 апреля 2009 г.). Поскольку Хорезм отделяет от Самарканда (Согд) всего 10 дней конного пути [64], ничего нет удивительного в том, что они появились в Бухаре или Согде. Хорезмий-ские монеты более поздней поры - Каника, первой половины VIII в. присутствуют в погребении 230 Неволинского могильника и Сафшафана, середины VIII в. - в погр.46, 53 Верх-Саинского могильника, на Верх-Саинском I городище и в Бирском могильнике (две монеты). В могиле 6 Варнинского могильника на р.Чепце найдена хорезмийская монета середины VIII в. Абдаллаха Ибн Тахира [65, с.64]. Монета подобного достоинства происходит из Боль-ше-Висимского могильника [66, с. 175-176]. Хорез-мийские монеты неопределенного типа обнаружены в погребении 239 Неволинского могильника [63, p.123], на р.Ломоватовке, на Благодатском I городище в Южной Удмуртии [26, с.175, рис.37]. Хорез-мийский импорт представлен и глиняным гончарным кувшином, который по заключению И.Ю.Пастушенко [67, с.392], был сделан в VII-VIII вв. в Хорезме. Сосуд найден в одном из погребов Бартымского I селища. Металлическая, серебряная посуда хорез-мийского происхождения сосредоточена главным образом в бассейне р. Сылвы. Кроме упомянутых трех бартымских чаш и Шахаровского клада, выявлена еще одна чаша в погребении 164 Верх-Саинского могильника [26, рис.38], два блюда в южной части ареала ломоватовской культуры - в кладах у деревень Ковиной (Зародята) и Гутовой [12, с.19, 22]. Еще одно хорезмийское блюдо, найденное в Прикамье без четкой локализации, хранится в Британском музее [12, с.44].
В поступлении хорезмийского импорта можно выделить по меньшей мере три, а может быть и больше импульсов: один - во второй четверти VII в. (монеты Бравика), второй - в начале VIII в. - монеты Каника и бартымские хорезмийские сосуды производства 700, 703 или 713 и 714 гг. и третий - хо-резмийские монеты Сафшафана, Абдаллаха Ибн Тахира середины VIII в. Вероятно, хорезмийские сосуды второго потока были одной из последних серий посуды, изготовленной в Хорезме как самостоятельном государстве, так как общеизвестно, что Бухара в 709 г., а Самарканд и Хорезм в 712 г. были завоеваны арабами. Вскоре, в связи с наступлением ислама, хорезмийская и другие среднеазиатские школы торевтики перестали существовать, так как духовный мир ее мастеров был чужд мусульманству.
Предварительные подсчеты показали, что из всего поступившего в Прикамье дальнего импорта драгоценной посуды византийская составляет чуть более 15%, сасанидская - 16, вся остальная - около 70% - происходит из Средней Азии. При этом доля хорезмийского импорта едва превышает 7%.
Наибольшее количество серебряных сосудов происходит из Согдианы и восточных районов Средней Азии. Благодаря работам Б.И.Маршака [17-19], выяснена значительная роль в создании среднеазиатской торевтики мастеров из Согдианы. Им выделены четыре согдийские школы ремесленников, определены их технологические и художественные признаки, обозначены хронологические реперы. Коллекция посуды среднеазиатского производства продолжает пополняться в последние десятилетия, о чем свидетельствуют чаши из Аверин-ского II, Концовского и Тат-Боярского могильников VI-VII вв. [70, с.90-100]. Становится очевидным, что дальний импорт шел в Приуралье из Средней Азии. Именно здесь происходило смешение монет и драгоценной посуды, с чем мы имеем дело и в Приуралье. Например, близ Самарканда в Чилекском кладе начала VII в. вместе обнаружены сасанидское блюдо, эфталитская и две согдийские чаши [18, с.9].
Учитывая появление множества фактов близости прикамского импорта с согдийской культурой можно с большей долей уверенности предполагать, что как сасанидский, так и византийский импорт поступали через Согд. Исходными пунктами были Бухара и Самарканд. Скорее всего, движение товаров шло по северному ответвлению великого шелкового пути, через низовья Сырдарьи, вдоль северного побережья Аральского моря, низовья Иргиза и Тургая (Тургайская ложбина) в район Орска и далее по рекам Урал, Белая в Сылвенское поречье [26, рис.11]. Это аргументируется значительным сходством материалов неволинской и джетыасарской культуры, расположенной в низовьях Сырдарьи, в Восточном Приаралье, через территорию которой проходил северный вариант великого шелкового пути. Этот регион на карте В.П. Даркевича [12, табл.50-1] среди областей, откуда вывозили на север произведения художественного ремесла, отсутствует и стал известен в последнее время благодаря работам Л.М.Ле-виной [71]. Сходство неволинской и джетыасарской культур проявляется в наборах бус, поясной гарнитуре, височных подвесках, бронзовых зеркалах, деревянных сосудах и других изделиях [26, с. 169-173].
Второй путь через Хорезм, южное побережье Аральского моря, через плато Устюрт, верховья Эмбы и Ори, на реках Урал и Белую и далее на север до верховий Ирени и Иргины стал активно функционировать, вероятно, в VIII в. (хорез-мийские монеты и сосуды). В конце VIII в. был открыт степной путь из Хорезма к устью Камы: восточнее Волги через плато Устюрт, с переправой в среднем течении Эмбы и Урала [12, табл.50-1]. Он стал использоваться систематически в болгарское время. Этим маршрутом прошло посольство Ибн-Фадлана в г. Болгар. «Караваны постоянно ходят от них (болгар) в Хорезм, что в хорасанской земле, а из Хорезма к ним, но дорога пересекает кочевья других тюрков и караваны должны охраняться от них», - писал Масуди. Сухопутное путешествие из Волжской Болгарии в Хорезм длилось три месяца [35, с.104].
Таким образом, анализ Бартымских кладов позволил по-новому осветить некоторые принципиальные моменты в истории населения Пермского
края в эпоху средневековья. Появление восточного импорта в Прикамье сыграло огромную позитивную роль в социально-экономическом ускорении развития региона. Престижные ценности из дальних областей шли мощным потоком в V в. и особенно в VI-VIII вв., и включение прикамского населения в крупномасштабную международную торговлю служило серьезным источником обогащения знати и создавало условия для социальной стратификации общества. Знать накапливала дорогую утварь, монеты, украшения. Для поддержания торговли на должном уровне требовался больший прибавочный продукт, чем было необходимо для удовлетворения только собственных нужд. Это явилось стимулом для усиления эксплуатации соплеменников. Возникали более сложные потестарные структуры - общинная знать, усиливалась роль вождей, в руках которых и были сосредоточены ценности, - инструмент эксплуатации. Возникла реальная возможность увеличить свои богатства, отняв их у своих соседей. Не случайно на сравнительно небольшой территории неволинской культуры (протяженность с севера на юг - около 150 км, с запада на восток - чуть более 100 км) обнаружено 20 кладов престижных ценностей. В действительности, число их было больше в несколько раз, что свидетельствует о неспокойной ситуации в Сыл-венском поречье во второй половине I тыс. н.э.
Литература
1. Бадер О.Н., Смирнов А.П. «Серебро Закам-ское» первых веков нашей эры: Бартымское местонахождение // Труды ГИМ. Вып. 13. М., 1954. С.3-26.
2. Смирнов Я.И. Восточное серебро. Атлас древней серебряной и золотой посуды восточного происхождения, найденной преимущественно в пределах Российской империи. СПб., 1909. 19 с.; CXXX табл.
3. Matzulewitsch L. Byzantinische Antike: Stu-dien auf grund der Silbergefa;sse der Ermitage / Archдologische mitteilungen aus Russischen Sammlungen. Band II. Berlin-Leipzig, 1929.
4. Мацулевич ЛА. Византийский антик в Прикамье // МИА. 1940. №1. С.139-157.
5. Орбели ИА, Тревер К.В. Сасанидский металл: Художественные предметы из золота, серебра и бронзы. М.-Л., 1935. 26 с.
6. Бадер О.Н. Уникальный сасанидский сосуд из-под Кунгура // ВДИ. 1948. №3. С.166-169.
7. Бадер О.Н. Бартымская чаша // КСИИМК. 1949. Вып.29. С.84-91.
8. Бадер О.Н. О восточном серебре и его использовании в древнем Прикамье: К последним находкам // На Западном Урале. Молотов, 1952. С.182-200.
9. Смирнов А.П. Восточный сосуд из Молотовской области в собрании Государственного исторического музея // ВДИ. 1946. №1. С.112-114.
10. Смирнов А.П. Новый сасанидский золотой сосуд из Молотовской области // КСИИМК. 1947. Вып.14. С.40-48.
11. Смирнов А.П. Новая находка восточного серебра в Приуралье / Труды ГИМ. Вып.XXV. М., 1957. 31 с.
12. Даркевич В.П. Художественный металл Востока VIII—XIII вв.: Произведения восточной торевтики на территории европейской части СССР и Зауралья. М., 1976. 199 с.
13. Лещенко В.Ю. Сасанидское блюдо Пермской художественной галереи // СА. 1966. №2. С.317-319.
14. Лещенко В.Ю. Новое византийское блюдо из Верхнего Прикамья // СГЭ. 1970. Вып.ХХХЬ С.49-50.
15. Лещенко В.Ю. Восточные клады на Урале в VII-XШ вв.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1971. 22 с.
16. Лещенко В.Ю. Использование восточного серебра на Урале // Даркевич В.П. Художественный металл Востока. М., 1976. С.176-188.
17. Маршак Б.И. Согдийское серебро: Очерки по восточной торевтике. М., 1971. 193 с.
18. Маршак Б.И. История восточной торевтики Ш-Х! вв. - проблемы культурной преемственности: Автореф. дис. ... докт. ист. наук. М., 1980. 36 с.
19. Маршак Б.И. Серебро за меха // Византийская идея. Византия в эпоху Комнинов и Палеологов. СПб., 2006. С.72-82.
20. Банк А.В. Прикладное искусство Византии ГХ-ХП вв. М., 1978. 202 с.
21. Тревер К.В., Луконин В.Г. Сасанидское серебро. Собрание Государственного Эрмитажа. М., 1987. 255 с.
22. Морозов В.Ю. К вопросу о путях проникновения сасанидских монет и металла в УралоПоволжский регион // Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э.: Тезисы докладов. Самара, 1995. С.53-56.
23. Морозов В.Ю. Пути проникновения сасанид-ских монет и художественных изделий в Поволжье и Прикамье // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. Самара, 1996. С.148-164.
24. Морозов В.Ю. Топография находок Сасанид-ских драхм в Урало-Поволжском регионе // Краеведческие записки. Вып.ХП. Самара, 2005. С.81-98.
25. Иванов А.Г. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р.Чепцы в эпоху средневековья (конец V - первая половина XIII в.). Ижевск, 1998. 308 с.
26. Голдина Е.В., Голдина Р.Д. «Дальний импорт» Прикамья - своеобразное проявление процессов взаимодействия народов Евразии (VIII в. до н.э. - IX в. н.э.) // Бусы могильников неволинской культуры (конец IV -ГХв.). Ижевск, 2010. С.156-247.
27. Теплоухов ФА. Древности Пермской Чуди из серебра и золота и ее торговые пути // Пермский край. Т.Ш. Пермь, 1895. С.247-290.
28. Любомиров П.Г. Торговые связи Древней Руси с Востоком в VШ-XI вв. (преимущественно по данным о кладах восточных монет) // Уч. записки Саратовского ун-та. Т.1. Вып.3. Саратов, 1923. С.5-38.
29. Вощинина А.И. О связях Приуралья с Востоком в VI-VII вв. н.э. // СА. 1953. Вып.XVII. С.183-196.
30. Мухамадиев А.Г. Древние монеты Поволжья. Казань, 1990. 159 с.
31. Мингалев В.В. Монетный комплекс памятников раннего средневековья Прикамья и Вычегодского края // Путями средневековых торговцев. Пермь, 2004. С.39-46.
32. Кропоткин В.В. Экономические связи Восточной Европы в I тысячелетии нашей эры. М., 1967. 135 с.
33. Янин В.Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. Домонгольский период. М., 1956. 280 с.
34. Голдина Р.Д. Современное состояние изученности неволинской культуры в Сылвенско-Иренском поречье // Проблемы бакальской культуры: Материалы научно-практического семинара по проблемам бакальской культуры. Челябинск-Шадринск, 2008. С.115-141.
35. Даркевич В.П. Аргонавты средневековья. М., 2005. 256 с.
36. Балинт Ч. Несколько слов о так называемом «Восточном серебре» // Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья ТХ-ХП вв.: Материалы Международного симпозиума. Казань, 1999. С.189-194.
37. Бадер О.Н. Очерк шестилетних работ Камской археологической экспедиции (19471952) // УЗ ПГУ. Т.9. Вып.3. Пермь, 1953. С.3-88.
38. Бадер О.Н., Оборин В.А. На заре истории Прикамья. Пермь, 1958. 244 с.
39. Генинг В.Ф. Осинское городище // Отчеты Камской (Воткинской) археологической экспедиции ИА АН СССР. Вып.1. М., 1959. С.164-195.
40. Пастушенко И.Ю. История населения бас-
сейна р.Сылвы в первой половине II тыс. н.э.: Автореф. дис. канд. ист. наук.
Ижевск, 1995. 24 с.
41. Пастушенко И.Ю. История изучения так называемой сылвенской культуры // Социально-исторические и методологические проблемы изучения древней истории Прикамья. Ижевск, 2002. С.171-187.
42. Львова ЗА. К вопросу о причинах проникновения стеклянных бус Х - начала XI в. // АСГЭ. Вып.18. Л., 1977. С.106-109.
43. Голдина Е.В. Бусы Верхнего Прикамья конец ^-К вв. (по материалам могильников неволинской культуры): Дис. ... канд. ист. наук. Ижевск, 1998 (Архив ИИКНП. Ф.4/1. Д.6. 240 с.).
44. Голдина Е.В. Бусы могильников неволинской культуры (конец IV - К в.). Ижевск, 2010. 264 с.
45. Голдина Р.Д., Королева О.П. Бусы средневековых могильников Верхнего Прикамья // Этнические процессы на Урале и в Сибири в первобытную эпоху. Ижевск, 1983. С.40-72.
46. Засецкая И.П., Казанский М.М., Ахмедов И.Р., Минасян Р.С. Морской Чулек / Государственный Эрмитаж. СПб., 2007. 212 с.
47. Засецкая И.П. Михаэльсфельд - эталонный памятник раннего средневековья (к вопросу о датировке и этнокультурной принадлежности) // Археологический сборник. Вып.38: Материалы и исследования по археологии Евразии / Государственный Эрмитаж. СПб., 2010. 213 с.
47. Смирнов А.П. Железный век Башкирии // МИА. 1957. №58. С.55, табл^Ш-10.
48. Ахмеров Р.Б. Уфимские погребения IV-VII вв. н.э. и их место в древней истории Башкирии // Древности Башкирии. М., 1970. С.161-193.
48. Минасян Р.С. Технические особенности ювелирных изделий из Морского Чулека // За-сецкая И.П., Казанский М.М., Ахмедов И.Р., Минасян Р.С. Морской Чулек / Государственный Эрмитаж. СПб., 2007. С.147-158.
49. Залесская В.Н. Памятники византийского прикладного искусства IV-VII вв. Каталог коллекции. СПб.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2006. 272 с.
49. Казаков Е.П. Кушнаренковские памятники Нижнего Прикамья // Об исторических памятниках по долинам Камы и Белой. Казань, 1981. С.115-135.
50. Aspelin J.R. Antiquites du Nord Finno-Ougrien pubkiees a l’aide d’une subvention de l’Etat. II. L’age du fer. Antiquites Permiennes. V. Antiquites Tschoudes. Helsingfors, 1877.
51. Городцов ВА. Подчеремский клад // СА. 1937. Вып.2. С.113-150.
52. Максимов С.В. Год на Севере. Избранные произведения в 2-х т. Т.2. М., 1987. С.5-208.
53. Кропоткин В.В. Клады византийских монет на территории СССР // САИ. 1962. Вып. Е4-4. 64 с.
54. Голдобин А.В., Лепихин А.Н., Мельничук А.Ф. Исследования святилищ железного века в Пермском Прикамье // АО Урала и Поволжья. Ижевск, 1991. С.40-41.
55. Мельничук А.Ф., Вильданов Р.Ф., Голдобин А.В. Раннесредневековый восточный монетный комплекс жертвенного места ломоватов-ской культуры в устье реки Сылва // Вестник Пермского университета. Вып.5. 2004. С.125-130.
56. Гурулева В.В. Византийские весовые знаки бывшего музея Русского археологического института в Константинополе // Нумизматика и эпиграфика. ^XVI. М., 1999. С.82-98.
57. Пастушенко И.Ю. Волго-Камский торговый
путь в I тыс. н.э. // Пути сообщения, коммуникации, научные достижения народов Евразии: Материалы межд. науч.-практ.
конф. Березники, 1997. С.36-38.
58. Комар А.В. Перещепинский комплекс в контексте основных проблем истории и культуры кочевников Восточной Европы VII - начала VIII в. // Степи Европы в эпоху средневековья. Т.5. Донецк, 2006. С.7-244, 413432.
59. Мельничук А.Ф., Кузьминых А.Ю. Новые исследования могильника Деменки // Археологическая экспедиция: новейшие достижения в изучении историко-культурного наследия Евразии. Ижевск, 2008. С.469-473.
60. Плетнева С.А. Кочевники южнорусских степей в эпоху средневековья. Воронеж, 2003. 248 с.
61. Плетнева СА. Восточноевропейские степи во второй половине VIII - X вв. // Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С.62-75.
62. Лившиц ВА., Луконин В.Г. Среднеперсидские надписи на серебряных сосудах // ВДИ. 1964. №3. С.155-176.
63. Goldina R.D., Nikitin A.B. New finds of Sa-sanian, Central Asian and Byzantine coins from the regions Perm, the Kama-Urals area // Silk Road Art and archaeology. Spesial Volume. Kamakura: The Institute of Silk Road Studies, 1997. P.111-125.
64. Ат Табари: История взятия Самарканда Ку-тейбой... Электронный ресурс: http://www.e-samarkand. narod.ru /Tabari. htm
65. Вайнберг Б.И. Монеты древнего Хорезма. М., 1977. 223 с.
66. Семенов ВА. Варнинский могильник // Новый памятник поломской культуры. Ижевск, 1981. С.5-135.
67. Харитонов Д.Е. Находка восточных монет V-VIII вв. в Прикамье // На Западном Урале. Пермь, 1962. Вып.4. С.170-176.
68. Пастушенко И.Ю. Круговая посуда неволин-
ских памятников бассейна Сылвы // Археологическая экспедиция: новейшие достижения в изучении историко-культурного наследия Евразии: Материалы Всерос. научно-
практ. конференции. Ижевск, 2008. С.387-400.
69. Электронный ресурс: http://ru.wikipedia.org/ wiki/Хорезм
70. Черных Е.М. Бронзовая чаша из Аверинско-го II могильника: К вопросу об использовании привозной посуды населением Прикамья в I тыс. н.э. // Культовые памятники Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. Ижевск, 2004. С.90-100.
71. Левина Л.М. Этнокультурная история восточного Приаралья, I тыс. до н.э. - I тыс. н.э. М., 1996. 396 с.
Статья поступила в редакцию 02.12.2011.
