CC BY
210
в его восточной части в основе такого формирования было слияние населения с накольчатой керамической традицией и населения камского (гребенчатого) неолита. Ведущую роль в этом слиянии сыграло автохтонное население, а носители накольчатой керамики, возможно, придали дополнительный импульс развитию новых форм хозяйственной деятельности. В любом случае, пришлое население было достаточно быстро ассимилировано о чем свидетельствует отсутствие накольчатой керамики на энеолитических памятниках Пермской области.
Стоит также отметить, что на эту часть протоволосовского ареала определенное влияние в результате хозяйственных, брачных связей и идейно-культурной инфильтрации оказало население Западной Сибири (Приобья), которое также принимает участие в сложении восточного ареала волосовской общности. Решающую роль в такой этнокультурной интеграции сыграли близкие природно-географические показатели Предуралья и Зауралья. Вероятно, можно считать, что восточный вариант волосовской общности в дальнейшем был основой для этногенеза угорских этнических групп Предуралья и Среднего Урала, тем более, что все последующее развитие гребенчатой традиции в Предуралье позволило многим исследователям уверенно связывать её с протоугорским населением [Викторова, Морозов 1993].
Материал поступил в редакцию
01.09.2001г.
А.М.Белавин.
Пермский госпедуниверситет
ОБ ЭТНИЧЕСКОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ПЕРМСКОГО СРЕДНЕВЕКОВОГО ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ
Одной из замечательных черт историко-культурного наследия народов Прикамья является Пермский звериный стиль (далее - ПЗС) VI-XIIbb. - своеобразное искусство мелкой металлопластики. Безусловно, что звериный стиль отражает многие черты идеологии, сознания и социального устройства древнего общества в Прикамье. Следует выделять художественно-прикладные изделия в зверином стиле, имеющие утилитарное значение (украшения и детали костюма, предметы быта и т.п.), и культовые предметы, имевшие лишь религиозное значение и использовавшиеся во время обрядов и религиозных церемоний. По нашему мнению, собственно Пермским звериным стилем, в том смысле, как он понимается большинством исследователей, следует считать лишь культовые ажурные или сплошные односторонние литые бронзово-медные сюжетные пластины-плакетки, входившие в определенные системные наборы. Именно они имели идеологическое значение
© Белавин А.М., 2001 -14-
и являются отражением древних верований. Помимо культовых плакеток к Пермскому звериному стилю можно отнести также и ряд фигурок-бляшек или медальонов, изображающих птиц, головы медведей и антропоморфные личины или фигуры. Эти предметы также выполнены плоским литьем и имеют, в ряде случаев, ажурно-прорезное исполнение. Размер и форма пластин, блях и медальонов при этом не имеет решающего значения. Они могут быть очень крупными, длиной до 1617 см, и мелкими — 3-5 см. Их форма может быть геометрической или повторять очертания естественного объекта (антропоморфные, оринто-морфные и т.п.).
Звериные стили в искусстве и верованиях народов Урала и Западной Сибири эпохи средневековья известны далеко за пределами Прикамья. Таким образом, это явление средневековой культуры является региональным, урало-сибирским. Наряду с ПЗС (рис.2) культовые плакетки представлены в Печорском зверином стиле [Буров 1992,
С.51-60] (рис.1) и в Обском (Западносибирском) зверином стиле [Зыков, Кокшаров, Терехова, Федорова 1994, рис. 43-75] (рис.3), наиболее северные памятники с ажурными культовыми пластинами, аналогичными Приуральским и Зауральским, находятся на о. Вайгач и на Югорском полуострове [Грачева 1987, с.11-13].
Сюжетика культовых плакеток отражает космогонические и генеалогические представления населения региона. По мнению Е.И. Ояте-вой, в плакетках можно усматривать своеобразные иллюстрации к этой мифологии, имевшей важнейшее социально-педагогическое значение. Наборы этих пластин, расположенные в определенном порядке, служили основой для изложения мифов и, видимо, были обязательной принадлежностью каждого родового святилища, что объясняет их распространенность и устойчивость сюжетов. Пермский звериный стиль обладает всеми признаками системности: повторяемость сюжетов, общие технологические приемы, дли-
Рис.2. Пермский культовый звериный ~стиль.
1-д.Загарье Купросской волости, 2,8,9 - селище Володин Камень, 3,4 - селище Назарово, 5-д. Вилесова Чердынсого уезда, 6-д.Амбор Чердынского уезда, 7- коллекция Зеликмана, 10- Верхнее Мошево, 11- Горбуново, 12- Гайнский район, д.Грудята, 14- д.Михалева, 15- д.Зобачева.
тельность существования, композиционная структурность. Это позволяет выявить через генезис и эволюцию сюжетов и образов ПЗС основные духовные доминанты и мифологию этноса, создавшего эти плакетки, что в свою очередь может иметь решающее значение для определения этнической принадлежности древнего населения, создавшего и использовавшего эти предметы. Системность ПЗС позволяет утверждать, что он возник и функционировал как средство культовой практики специальных служителей, т.е. является элементом урало-сибирского шаманизма и отражает идеологию этого явления.
Три указанных стиля имеют ряд общих сюжетов. Прежде всего это плакетки с изображением лося, че-ловеко-лося и ящера. Общим является и мотив птицы в художественно-прикладном и культовом зверином стиле, в том числе с личиной человека на груди. Интересно совпадение сюжета всадника (всадницы), который в Печорском стиле едет на ящере-лосе, в Пермском -
на лошади, в Западносибирском -на лосе или на лошади. Объяснение изменению верхового животного может опираться на особенности хозяйственно-культурных типов населения указанных территорий, что связано с устойчивыми этническо-территориальными стереотипами [Этнические стереотипы поведения 1985]. В Печорском художественно-прикладном стиле практически отсутствует мотив медведя, наиболее ярко выраженный в Западносибирском стиле, и сюжеты типа "святое семейство”, наиболее представленные в Пермском стиле. Пермский стиль, таким образом, может рассматриваться как переходный, что совпадает, до определенной степени, и с географическим положением территории распространения изделий Пермского стиля.
Сюжеты с лосем или человеко-лосем являются общими для всех трех территориальных стилей. Их отличает и единый подход к составлению композиции, и технология производства. Пластины с этим сюжетом отлиты, как правило, из
Рис.3. Обский культовый звериный стиль.
1- Барсов городок могильник, 2,3 - могильник Окунево 3, 4-Барсовский 5 могильник.
золотистой бронзы, латуни, реже меди. Композиции двух- и трехярус-ные. Композиция (особенно многоярусная), как правило, окаймлена рубчатым бордюром-рамкой, чаще с двух вертикальных сторон. Движение фигурок обычно левосторо-нее (вправо от зрителя). Человек-лось почти всегда индивидуален, чаще всего он имеет признаки мужского пола, но много фигурок и без половых признаков. Лосинная голова либо не отделена от человеческой и плавно в неё перетекает, либо несколько отдалена от нее. Руки или руки-крылья чаще всего с неполным комплектом пальцев - эта черта, как и ноги с неполным комплектом пальцев или с раздвоенными копытцами, по мнению Е.И. Оятевой отражает смешанную антропозоомор-фную сущность этого героя. Как правило, человек-лось во всех трех стилях стоит на ящере-"половинни-
ке
її
Интересно и общее распространение сюжета ящера — зооморфного существа с коротким плотным туловищем, короткими, обычно
трехпалыми ногами, тупой или под-треугольной головой. Голова может иметь выросты наподобие рогов или бивней. Ящер - существо, заглатывающее людей и обитающее под землей, - хорошо известный сюжет угорских урало-обских сказок. У угро-самодийских народов Сибири ящер известен и как зверь-мамонт, чаще всего обитающий под землей. Судя по нашим находкам на селище Володин Камень I, в Пермском стиле образ ящера также связывался с подземным миром (хозяин) и может рассматриваться, в том числе, как олицетворение духа-покро-вителя металлургов.
Изображения медведя в культовом плоском литье Прикамья и Приобья весьма распространены. Они представлены изображениями медведя, медведя-человека и чело-века-медведя в виде блях-медальонов круглой, овальной или подпря-моугольной формы. По мнению Е.И. Оятевой, в ПЗС и в Обском зверином стиле антропоморфная сущность медведя передана одинаково: антропоморфная личина на изобра-
«Половинник» по Е.И. Оятевой фигурка животного, птицы или рыбы изображенная строго в профиль. Например медведь-»половинник» с одной передней и одной задней ногами, одним глазом и ухом.
жении медведя, нижняя половина туловища — медвежья, верхняя — антропоморфная, над ней еще и зооморфная оболочка с верхней части (голова, передние лапы, плечи) [Оятева 1998, с.140]. Особый интерес представляет сюжет "медведь в жертвенной позе", ярко представленный в ПЗС и культовом литье Приобья. Классическими для этого сюжета являются медальоны прямоугольной формы с реки Кын, отлитые в двухсторонних формах по восковой модели. По мнению Е.И. Оятевой, это родовые медальоны, принадлежавшие главам родов, хранились на родовом (межродовом) святилище и использовались в культовой практике [Оятева 1999, с. 187 -193].
Стилистически единым во всех трех территориальных стилях являются бляхи-медальоны и плакетки в виде летящей птицы с антропоморфной личиной или фигурой на груди. В подобных предметах, по мысли Е.П. Казакова, отражаются представления о душе, характерные для сибирского шаманизма [Казаков 1988, с.82]. Птица с антропоморфным изображением на груди иллюстрирует такие угорские и урало-алтайские представления, как: "душа-птица" человека; птицеподобный характер души шамана (птица на головных уборах, птицеподобные "наголовники" на обско-угорских граффити, орнитоморфные накосники обских угров и т.п.); мать-зверь, порождающая шамана (как правило в представлении обских угров это орлица с железными крыльями); ипостась богини-матери Калтащ (у алтайцев Умай) и её сына Мир-сусуне-хум, одного из самых загадочных персонажей обско-угорской мифологии; а также гигантская мифическая птица —
крылатый Карс [Сагалаев 1990, с.21-31].
Столь яркий угорский "фон" этого сюжета заставляет исследователей считать его этномаркиру-ющим. Так, о наличии угорского этнического компонента среди древних марийцев, по мнению А.Х. и Е.А. Халиковых, свидетельствует находка на груди погребенного в могиле №13 Веселовского могильника медальона с изображением летящей птица с антропоморфной личиной на груди [Халиков, Безу-хова 1960, с.48-50].В плане угорской этнической характеристики птиц с антропоморфным изображением на груди следует указать на хорошо известные факты использования таких изображений в этнографическое время как основной части составных домашних фетишей [Гемуев 1990, с. 127-129, рис. 113]. Тот же И.Н. Гемуев обращает внимание, что на всех изображениях птиц из фетишей у манси имеются петельки и отверстия для продергивания шнурков к которым, крепятся концы цветных арсын’ов (приношений), из которых и составляется фетиш в целом (рис.5). Птицевидные фигурки при этом являются изображением духа-покровителя или духа-предка семьи. В этнографическое время зафиксированы представления манси о птицах, как
о неких мифических предках. Они "были богатырями, но ... могли принимать облик соответствующих им птиц", общее же наименование предков в мансийском фольклоре — "Семь крылатых и семь ног имеющих" [Чернецов 1971, с.43, прим.29]. Известно, что видовое определение литых фигурок птиц из Предура-лья, опубликованных Д.Н. Анучиным, А.А. Спицыным, В.Н. Черне-цовым, Л.С. Грибовой, проведенное
Рис.4. Антропоморфные личины Прикамья и Приобья. 1-Городищенское городище, 2- Чердынский район, 3- селище Володин Камень, 4- Барсов городок могильник, 5- Остяцкий живец 4, культовый комплекс (дерево); 6- Холмогорский клад, Зап. Сибирь.
по просьбе И.Н. Гемуева орнитологом ИИФиФ СО АН СССР Н.В. Мартыновичем, показало, что большая часть из них фигурировала у манси в качестве мифических предков. Следует заметить, что реальных свидетельств сохранения предметов звериного стиля как символа предка ни у одного из народов Предуралья этнографами не зафиксировано. На наш взгляд, это одно из доказательств соответствия звериного стиля представлениям угров, а не финнов.
Во всех трех стилях близкими являются трактовки антропоморфных блях-медальонов и плакеток (рис.4). Такими чертами можно считать своеобразное оформление глаз в виде "очков", "Т"-образное завершение головы, наличие птицы или медведя как элемента головного убора и пр. Характерно и то, что подобные элементы антропоморфных блях имеются не только в Пермском Предуралье, Приобье и на Печоре, но и в материалах других угорских территорий (культур) Урала. Так фигурка "шамана" (по Н.Я. Мажитову) с "Т"-образным завершением головы найдена в кургане
№3 Ишимбаевского могильника [Мажитов 1981, Рис.47].
Описанное сходство базируется не только на однородности сюжетных линий обоих стилей, но и на их единой этноидеологической основе, и отражает единство этносов Прикамья и Приобья в период использования данных изображений.
Говоря об этнической принадлежности Печорского и Западносибирского звериных стилей, все исследователи сходятся во мнении об их угорском характере. Действительно, культовые плакетки и бляхи-медальоны не встречены в бесспорно финских древностях: у народов Поволжья, Прибалтики. Хотя отдельные общие сюжеты, в частности всадник (всадница), встречаются по всей лесной полосе востока Европы, этот образ, видимо, маркирует определенный этап общественного развития (формирование военно-дружинной прослойки). Пермский звериный стиль выпадает из общей этнической оценки урало-сибирских звериных стилей (угорской), и большинством исследователей приписывается предкам перм-
ских финнов, в частности предкам коми-пермяков. Единственым исключением является работа Чижовой Л.В. “Культовое литье лесной полосы Евразии в системе анимистических представлений угро-само-дийцев”, в которой указанный автор рассматривает ПЗС в ключе системы верований угорского населения Урало-Сибирского региона.
Однако, как видно из приведенного выше мнения о сходстве сюжетов плакеток и медальонов, о единстве их использования, можно сделать вывод и об этническом сходстве носителей стилей. ПЗС, таким образом, логично считать угорским. При этом важно учитывать, что и иные элементы духовной и материальной культуры Прикамья VI-XII веков указывают на преимущественно угорский характер населения Пермского Прикамья. Звериные стили (культовые плакетки и бляхи-медальоны), таким образом, маркируют угорские территории на Востоке Европы и Западе Азии.
Показательны и датировки использования плакеток на указанных территориях, а также использование вообще предметов, выполненных в художественном зверином стиле. Так, Печорский стиль существовал в VI-IX вв. (а на святилищах вплоть до Х-ХП вв.), расцвет Пермского стиля приходится на период VIII-XI(XII) веков, расцвет Западносибирского стиля - на IX-XIII вв. И если в X веке, после сложения на территории республики Коми вымской культуры, носителями которой были предки пермских финнов, Печорский звериный стиль исчез так же, как в XII в. прекратилось использование Пермского звериного стиля. Обский стиль продолжал функционировать, претерпевая при этом ряд изменений.
Даже в XVIII-XIX веках угорское население Восточного Зауралья и Приобья продолжало использовать предметы, выполненные в зверином стиле, в т.ч. подобия культовых плакеток и медальонов. Такие этапы достаточно четко указывают на сокращение ареала расселения угорских племен в Приуралье по мере переселения сюда предков современных пермских финнов. Отметим также, что по почти единодушному мнению большинства исследователей Печорского, Западносибирского и Пермского звериного стилей, все эти стили выросли на единой культурно-идеологической подоснове, сформировавшейся в Предура-лье в I тыс. до н.э. Истоки многих сюжетов, ставших впоследствии неотъемлемой частью угорских и урало-алтайских шаманистских представлений, можно видеть в сюжетах культовых поделок анань-инского звериного стиля, характерных для тех ананьинских памятников Волого-Камья, которые содержат керамику с веревочно-гребенчатой орнаментацией, ставшей генетической основой для угорской урало-сибирской посуды раннего средневековья.
Единой для Предуралья и Приобья является и техника изготовления культовых пластин и медальонов. Предметы изготавливались методом отливки, затем обрабатывались механически: обрубались литники, ножом (резцом) подрабатывались рельефные детали лицевой стороны, литейный шов заглаживался. Впрочем известны и целые серии отливок, не прошедших механическую обработку. Оборотная поверхность, как правило , не заглаживалась. Многие предметы имеют заполированную внешнюю поверхность, что указывает на нео-
Рис. 5. Использование предметов звериного стиля у манси в этнографическое время (по И.Н. Гемуеву).
А,Б - домашний фетиш из дома И.Р. Челданова, с. Анеево, р. Сосьва; В,Г- предметы из сердцевины изображения Калтащ-эквы из дома В.Г. Овезова, с.Хурум-Пауль, р.Ляпин
днократные их чистки с применением тонких абразивных порошков или замши. Техника оливки "образков" изучалось пока мало, в этом отношении следует отметить работу Р.С. Минасяна, предпринявшего целенаправленное изучение технологии отливки предметов звериного стиля [Минасян 1995, с.27]. Судя по его исследованиям предметы звериного стиля изготавливались двумя способами: отливка в глиняных формах, изготовленных по оттиску деревянного шаблона; а также в глиняных формах, изготовленных по восковой модели. Первый прием применялся для изготовления серийных изделий, второй, чаще, для индивидуальных поделок. Формы, таким образом, всегда двусторонние. Каменных форм исполь-
зовалось крайне мало, деревянных форм, о которых пишут некоторые исследователи, не отмечено вовсе. Интересным является вывод Минасяна о том, что внешняя поверхность деревянных шаблонов была окрашена или неоднократно смазывалась жертвенной кровью. На наш взгляд, это указывает на то, что большая часть предметов культового звериного стиля, использовавшихся в культовой практике, была деревянной, а металлические "образки" изготавливались по каким-то особым случаям и предназначались для длительного хранения и использования в святилищах или иных культовых комплексах. Интересно, что подобным образом изготавливали медных и бронзовых "идолов" угры Приобья уже в эт-
нографическое время, а в культовой практике хантов и манси использовалось много деревянных изделий, изображавших богов, духов, культурных героев, предков и т.п. (рис.4, ф.5). Технологическое единство указывает на единый, основанный на общем этностереотипе подход к изготовлению культовых пластин у носителей Печерского, Пермского и Обского звериных стилей. Следует отметить и то, что техника изготовления предметов ПЗС существенно отличается от техники изготовления большинства культовых отливок ананьинского и гляде-новского времени, изготовленных по большинству в односторонних жестких (вероятно каменных) формах или вообще вырезанных из прокованного листа металла.
Интересно рассмотреть и вопрос о возникновении целого ряда сюжетов, общих в Пермском и Западносибирском художественноприкладных звериных стилях (среди предметов, оформленных с применением антропо-, зоо-, орнитомор-фных мотивов, но это не культовые плакетки и медальоны). Так, по мнению В.А. Оборина, харинско-ломо-ватовские изделия, а именно зооморфные пронизки, оказали воздействие на сложение сюжетной линии звериного стиля в Среднем Приобье — объемное изображения орла, клюющего голову лося; пронизки с головой филина и фигуркой медведя и т.п. Однако, сцены борьбы зверей и использование фигурных про-низок в качестве украшений костюма имеют в Приобье гораздо большую древность, чем в Приуралье, и восходят к усть-полуйскому времени. По справедливому замечанию В.А. Могильникова, наличие зооморфных пронизок в раннеломова-товских и харинских памятниках
Пермского Приуралья связано с присутствием в прикамском населении этого времени крупного угорского массива [Могильников 1991, с. 60]. Безусловно, с предуральски-ми и зауральскими угорскими корнями связаны бляхи с изображением фигуры идущего медведя; накладки с изображением одной, трех, шести голов медведя; пряжки с изображением медведя в жертвенной позе; бронзовые рукояти кинжалов и ножей с навершием в виде фигуры медведя, птицы или иного животного. Эти сюжеты в бронзовом литье Зауралья известны также с усть-полуйского времени [Мо-лодин, Бобров, Равнушкин 1980. Табл. ХХ,ХХ1, XXII, рис. 3] и были широко распространены в раннем средневековье [Могильников, Коников 1983, рис. 6 ф.10, рис.9 ф.14,17].
То же касается и шумящих подвесок с изображением парных головок коней, которые в литературе устойчиво именуются "прикамски-ми"или "приуральскими”. В сибирском урало-алтайском этническом поле такой сюжет имеет устойчивое бытование еще с рубежа эр в таштыкской культуре [Кызласов 1960, рис. 31, 32]. Этот сюжет вполне мог быть воспринят уграми юга лесной полосы Западной Сибири, и вместе с миграцией угорских сар-гатских и иных племен в эпоху Великого переселения народов достиг Приуралья. Недаром, по мнению Л.Голубевой, распространение би-коньковых подвесок отражает проникновение в Прикамье угорского компонента в харинское время [Голубева 1966, С.83]. Характерно и то, что в харинское время и в Приуралье и в Зауралье прототипы таких подвесок встречаются в единичных экземплярах, а массовое распространение их в указанных ре-
гионах в более позднее время связано со складыванием единых идеологических представлений у угров лесной и лесостепной полосы по обе стороны хребта. Так, в раннем средневековье биконьковые подвески имеют частое употребление в Южном Предуралье (кушнаренково-караякупово) - например в Хусаи-новском, II Бекешевском, Стерли-тамакском могильниках [Иванов, Кригер 1987, С.109]. Н.А.Мажитов, исследовавший курганы Южного Урала, также отмечает, что для женского костюма характерны на-косники с арочными и коньковыми подвесками на длинных цепочках [Мажитов 1981, С.124]. На памятниках Зауралья и Западной Сибири, судя по публикациям, биконьковые подвески-накосники "приуральского типа"обнаружены в 13 пунктах: могильники Чулым-2, Усть-Ишим (2 экз.), Барсов Городок (2 экз.), Сайгатинский III (2 экз.)и IV, городище Искер, у с. Ни-кито-Ивдель, д. Кузина на р. Лозь-ве, оз. Иртяш, в погребении 19 Пы-лаевского могильника на р. Пыш-ме и др. Большинство подвесок (Пы-лаевский могильник, Барсов Городок, Искер, Усть-Ишим) относятся к третьему типу коньковых подвесок, по классификации В.А. Оборина, которые характеризуются прорезью основы в виде овала, соединенного с треугольником ("замочная скважина”), и употреблялись в Предуралье до конца Х в. В Зауралье биконьковые шумящие под-вески-накосники функционировали и в то время, когда в Предуралье они уже вышли из употребления, надолго пережив угров Предуралья и сохранившись в родственной среде (или были привнесены сюда в процессе переселения предуральс-ких угров). Об этом свидетельству-
ет, например, находка двух таких подвесок в жертвенном комплексе
1 Усть-Ишимского кургана №13 [Коников 1984, рис. 4], в состав которого, помимо прочего, входили бронзовые шаровидные бубенчики со щелевидной прорезью, бронзовое навершие с головой лошади от рукояти плети, болгарская серебряная серьга с зернью, которые датируют этот комплекс ХП-ХШ вв. Находки коньковых подвесок, в том числе с прорезью в виде "замочной скважины"из Сайгатинских могильников, датируются XIII-XIV вв. [Зыков, Кокшаров, Терехова, Федорова 1994, №№294-296]. Отметим, что статистические показатели находок коньковых подвесок на могильниках Прикамья и Зауралья примерно одинаковые (по соотношению находок подвесок к числу исследованных женских погребений). Таким образом, биконьковые шумящие под-вески-накосники нельзя считать эт-номаркером пермских финнов (а по В.А. Оборину - древних коми-пермяков), иначе бы пришлось относить к территории распространения или этнического воздействия последних огромное пространство по обе стороны Уральского хребта от Северного Предуралья до Средней Волги и от Верхней Камы до Иртыша.
Звериный стиль на востоке Европы и западе Азии в эпоху средневековья можно уверенно считать маркером угорского этнического компонента населения. В Приобье в бронзовой художественной пластике он сохранился вплоть до XVI в., а в несколько измененном виде и в этнографическое время у хантэ и манси.
В Предуралье финское население еще в XIX в. отрицало принадлежность предметов звериного стиля к наследию своих предков ("...
зыряне утверждают, что идолы эти не зырянские, а вогулические, и даже не божества их, а - жертвы..."-писал В. Шишонко). Лишь после многочисленных публикаций о пре-дуральском (Пермском) зверином стиле, как о культурном наследии коми (зырян и пермяков), у представителей интеллигенции этих этносов сложилось представление о нем, как о своем культурном наследии. При этом отмечаемый этнографами и искусствоведами звериный стиль в этнографическом искусстве коми (в том числе и коми-пермяков) не является ни реликтом средневекового стиля в металлопластике, ни его продолжением, а отражает проявление космогонического и иного фольклора финнов и их северных орнаментальных традиций - орнаменты в виде рогов лося-оленя, анималистическое оформление охлупня, утицы-солони-цы и пр. Часть этих сюжетов заимствована у русского населения, часть можно наблюдать в орнаментации костяных изделий древних удмуртов (чепецкая культура) и древних , еще полностью не разделившихся, коми (вымская культура).
Материал поступил в редакцию
01.11.2000г.
О.В.ИГНАТЬЕВА. Пермский госпедуниверситет
К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ПЕРМСКОГО ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ
В современной культурной ситуации формируется особый интерес к истории и традициям своего края. Пермский звериный стиль является одной из ярких страниц культуры региона, это отмечалось с самого начала изучения культового литья. Как формировался научный интерес к этому явлению, какие этапы в изучении Пермского звериного стиля (далее ПЗС) можно выделить, сегодняшний уровень состояния этой проблемы - вот вопросы, которые мы хотим проанализировать в статье.
В свое время К.И. Корепанов выделил три периода в истории изучения ПЗС [Корепанов 1978, с.109]:
1. Конец XIX века — 1917 г.
2. 1917 г. — середина 50-х годов XX века.
3. Середина 1950-х годов-до наших дней.
Мы хотим выдвинуть свою версию об особом — современном - этапе исследования ПЗС. Но прежде охарактеризуем историю изучения и сбора коллекций этого стиля.
Первое известие о металлических “идолах” из Приуралья и Си-
©Игнатьева О.В.., 2001 -24-
