CC BY
37
ономастикона, которые прочно закрепились в сознании носителей языка, являются неотъемлемой частью жаргонной лингвокультуры. На современном этапе развития общества, когда человек обладает огромным запасом языковых средств, особый интерес представляют вопросы, связанные не столько с информативным содержанием, сколько с тем, как решить коммуникативные задачи с максимальным эффектом воздействия на адресата речи. Использование ономастических компонентов в жаргонных фразеологизмах оказывается в ряду тех средств, которые способствуют усилению изобразительности и выразительности высказывания в целом. Жаргонные онимы представляют собой объединение содержательного и экспрессивного плана языкового знака, позволяющего передать эстетические свойства называемого или определяемого именем предмета. Являясь незыблемыми символами культуры, онимы представляются константными единицами, которые важны в информативном и эмоциональном смысле для носителей жаргона и общелитературного языка в целом.
Когнитивно-прагматическое своеобразие денотативной отнесенности онимов в составе жаргонных ФЕ основывается на актуализации собственных намерений участников процесса коммуникации. Собственные имена в жаргонной фразеологии предстают следствием интенсивного речевого творчества в процессе коммуникации. Именно в подобном дискурсе
языковая личность наиболее ярко реализует свою потребность в экспрессивных речевых единицах, в нашем случае - жаргонных ФЕ с компонентами-онимами. Способность собственного имени иметь переносные значения широко используется в разговорной речи для усиленного воздействия на собеседника, предопределяет культурно-информативные свойства формируемого экспрессивного акта. Собственные имена мотивированно включаются в состав жаргонных фразеологизмов, участвуют в создании общей образности процесса коммуникации, ярко репрезентируют языковую картину мира носителя жаргона.
ЛИТЕРАТУРА
1. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. Изд. 2-е, испр. М.: Изд-во ЛКИ, 2007. 368 с.
2. Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. М.: Наука, 1988. 192 с.
3. Отин Е.С. Сленговые собственные имена в сленговом пространстве современного русского языка // Теоретические основы ономастики. 2009. № 1 (3). С. 59-63.
4. Меликян В.Ю. Современный русский язык. Синтаксис нечленимого предложения. Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2004. 288 с. С. 49.
5. Псеунова Б.Х. Антропоним как отражение национально-культурной специфики языкового сознания носителя сленга // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. 2011. № 1. С. 140-143.
28 марта 2012 г.
УДК 800+802+659.1
К ПРОБЛЕМЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ГЕРУНДИЯ ПРИ ПЕРЕДАЧЕ ГЕНДЕРНОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ В АНГЛОЯЗЫЧНОМ ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ XIX - XX вв.
(на основании анализа литературных произведений авторов-мужчин)
Е.И. Винник
В российском языкознании доминирует концепция, согласно которой гендер рассматривается как социальный конструкт, создаваемый
Винник Евгения Ивановна - студентка 5-го курса факультета филологии и журналистики, отделения рома-но-германской филологии Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, пр. Университетский, 93, e-mail: [email protected], т. 8(863)2370374.
обществом, в том числе и посредством языка. Еще основоположник лингвистики XX в. Фердинанд де Соссюр ввел понятие реализации языковой способности через посредство язы-
Evgenia Vinnik - fifth-year student of the Faculty of Letters, the Department of Romance and Germanic Languages at the Southern Federal University, 93, Universitetsky Lane, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: [email protected], ph. +7(863)2370374.
ка как социальной системы [1]. К позиции Ф. де Соссюра близки взгляды Л.В. Щербы. Именно он ввел понятие "психофизиологическая речевая организация индивида", которая "вместе с обусловленной ею речевой деятельностью является социальным продуктом". Говоря о "системе языка", Л.В. Щерба подчеркивает, что это "... некая социальная ценность, нечто единое и общеобязательное для всех членов данной общественной группы, объективно данное в условиях жизни этой группы" [2]. Здесь уместно обратиться и к мыслям признанного отечественного основателя психолингвистики А.А. Леонтьева, который считал, что язык участвует в формировании и функционировании психического отражения и в процессе опосредования этим отражением жизнедеятельности людей [3]. Важно, что гендер отражает одновременно процесс и результат встраивания индивида в социально и культурно обусловленную модель мужественности или женственности, принятую в конкретном обществе на конкретном историческом этапе. При этом взаимодействие между мужским и женским началами многообразно, выявляет множественность способов функционирования гендера в отношениях на макро-, мезо- и микроуровнях социальной реальности, а также на внутриличностном уровне (гендерные: социализация, стереотипы, нормы, поведение, мышление) [4]. Кроме того, взгляд на многие проблемы через призму понятия "гендер" позволяет расширить круг исследуемых вопросов. Так, современные лингвисты рассматривают художественный текст как сложный знак, выражающий знания и представления писателя о явлениях окружающей действительности, воплощенные в произведении в виде индивидуально-авторской картины мира. Этот подход выдвигает, в частности, Е.С. Кубрякова: "язык - отнюдь не простое зеркало мира, а потому фиксирует не только воспринятое, но и осмысленное, осознанное, интерпретированное человеком" [5]. Иначе говоря, язык есть важнейший ориентир человека при его деятельности в мире. Если эту деятельность понимать как глубокий, осмысленный диалог человека с миром, как многоголосное, иногда унисонное, иногда полемическое общение различных компонентов колоссальной системы, которую называют миром, - то язык есть прежде всего язык личности. Используя данный теоретический тезис, обратимся к англоязычной мужской прозе Х1Х-ХХ в. в контексте совокупной
языковой личности, творящей в определенном социуме и культуре. Художественная литература во все времена стремилась ответить на основные вопросы человеческого бытия. В литературном произведении культурный опыт человеческих взаимоотношений отражен наиболее ясно, поскольку здесь воплощено не только культурное восприятие воссоздаваемой автором эпохи, но и аналогичное авторское восприятие.
Предметом данного исследования выступили неличные формы глагола, представленные герундием. Первоначально эта грамматическая форма была категорией со всеми признаками существительного, но постепенно появилась тенденция образовывать существительные с окончанием - ing от глаголов, причем эти отглагольные существительные сохраняли некоторые глагольные свойства [6]. Затем, согласно И.П. Ивановой, герундий в процессе длительного исторического развития отделился от отглагольного существительного на - ing, и в современном английском языке он является глагольной формой [7]. Он входит в парадигматическую систему лексико-грамматического разряда глаголов и имеет все свойственные глаголу морфологические и синтаксические признаки. Ссылаясь на семантический анализ глаголов, следует указать, что на основе своего лексического значения глаголы подразделяются на динамические (dynamic) и статальные (stative). К первой группе относятся глаголы, обозначающие действия в прямом значении этого слова. Эти действия мы можем видеть, слышать, наблюдать. Ко второй группе относятся глаголы, которые обозначают состояния, восприятия, отношения между предметами или людьми. Такие состояния непосредственному наблюдению не поддаются. Статальных глаголов в английском языке значительно меньше, чем динамических. В числе основных Р. Кверк различает глаголы, обозначающие физические восприятия, эмоции, желание, мнения, умозаключения, мысленные представления и суждения, выражающие отношения [8]. Кроме того, согласно С.П. Романовой и А.Л. Кораловой, в английском языке существует довольно многочисленная группа глаголов, объединенных общим значением "побуждение к действию". В филологии они обозначены термином "каузативные". Побуждать к действию можно силой, словом, убеждением, уговором, с усилием, с помощью давления, устрашения, преодолевая сопротив-
ление [9]. Базируясь на вышесказанном, констатируем следующее явление - использование динамических, статальных и каузативных глаголов в качестве герундия придает этой грамматической форме особое значение, экспрессивный оттенок: герундий может выражать сознательное, преднамеренное действие и иметь абсолютное значение, при котором внимание привлекается к самому процессу.
С опорой на мнения лингвистов было проведено исследование герундия на содержание гендерного компонента. Материалом исследования послужили тексты художественных произведений XIX-XX вв. на английском языке Томаса Гарди [10], Оскара Уайльда [11], Николаса Спаркса [12]. Названные сочинения представляют собой наибольший интерес в исследовании реализации гендера, по меньшей мере, в двух аспектах: как параметр, отражающий гендерную идентичность автора, и как параметр, являющийся структурообразующим элементом художественного произведения. На их основе был осуществлен сопоставительный анализ функционирования герундия с точки зрения гендерного сознания в мужской литературе. Внимание автора статьи сфокусировалось на прямой речи персонажей и автора, так как среди всех средств литературного изображения человека (его наружность, обстановка, жесты, поступки, переживания, относящиеся к нему события) особое место принадлежит внешней и внутренней речи действующих лиц. Как справедливо заметила Р.М. Фрумкина: "Только строя речь человека, писатель пользуется той же системой знаков, и средства изображения тождественны тогда предмету изображения" [13]. Прямая речь персонажей и автора обладает поэтому возможностями непосредственного и как бы особенно достоверного свидетельства их психологических состояний.
Роман Томаса Гарди "Under the Greenwood Tree" ("Под деревом зеленым или Мелл-стокский хор") был написан в 1872 г. Меллстокский хор - коллективный герой повествования, выступающий в защиту здоровых традиций патриархального уклада от разрушительных новшеств буржуазной цивилизации. Несмотря на то, что в конце XIX в. на глазах автора романа разворачивалось феминистское движение, он оставался сторонником патриархальных нравов. Героини его произведения далеки от борьбы за социальное равноправие женщин с мужчинами,
не помышляют о феминистском движении, они подчиняются власти отцов, родителей, мужей. Обратившись к сплошной выборке грамматических форм, мы рассмотрели 162 манифестации герундия. Было обнаружено преобладание герундия в функции дополнения (97), что составляет 59,8 %, и в функции обстоятельства образа действия (30), что составляет 18,5 %. Нами отмечено доминирующее использование динамических глаголов в речи героев (25) в функции дополнения (11) и в функции обстоятельства образа действия (9). Приведем примеры:
1. "As big as any man could wish to have, and lined inside, and double-lined in the lower parts, and an extra piece of stiffening at the bottom. And 'tis a nice high cut that comes up right under your armpits, and there's enough turned down inside the seams to make half a pair more, besides a piece of cloth left that will make an honest waistcoat--all by my contriving in buying the stuff at a bargain, and having it made up under my eye. It only shows what may be done by taking a little trouble, and not going straight to the rascally tailors" [10, с. 12]. ("Смотри, какие просторные, и все сделано честь честью - подкладка подложена, а внизу даже двойная, а сзади еще и холстина, и пояс высокий, чуть не до подмышек, и в швах заложено столько, что еще на полпары хватило бы, да к тому же остался кусок на жилетку. А все потому, что сама позаботилась - купила материю по случаю и шили их у меня на глазах. Вот что значит пораскинуть мозгами, а не надеяться на этих жуликов-портных") [14, с. 29].
2. "I don't like casting off: then very well; I cast off for no dance-maker that ever lived" [10, р. 14]. ("А я не хочу менять даму и не буду; а кто там этот танец придумал, мне дела нет") [14, с. 32]. Вышеприведенные примеры являются свидетельством гендерной окрашенности речи героев, в частности, в них выражены четкие гендерные нормы поведения мужчин и женщин в патриархальном обществе.
Далее следует отметить высокую частотность употребления динамических глаголов в авторском повествовании (104 случая). Кроме того, нами выявлен, присутствующий в нем, гендерный компонент. Речь автора пронизана гендерными стереотипами проявления маскулинности-фемининности, например:
1. "The gate was closed; she was gone; and Dick was standing outside, unchanged in his condition from what he had been before he called. Of course the Angel was not to blame--a young woman living alone in a house could not ask him indoors unless she had known him better--he should have kept her outside before floundering into that fatal farewell. He wished that before he called he had realized more fully than he did the pleasure of being about to call; and turned away". («Калитка закрылась; она ушла, и Дик остался у ворот ни с чем. Разумеется, Ангел был не виноват - девушка, живущая одна, не может пригласить в дом человека, которого она так мало знает, это Дик должен был задержать ее у калитки, вместо того чтобы так глупо выпаливать "до свидания". Он пожалел, что заранее не обдумал все хорошенько, и отправился восвояси») [14, с. 44].
2. "A handkerchief belonging to her had been providentially found by his mother in clearing the rooms the day after that of the dance; and by much contrivance Dick got it handed over to him, to leave with her at any time he should be near the school after her return. But he delayed taking the extreme measure of calling with it lest, had she really no sentiment of interest in him, it might be regarded as a slightly absurd errand, the reason guessed; and the sense of the ludicrous, which was rather keen in her, do his dignity considerable injury in her eyes; and what she thought of him, even apart from the question of her loving, was all the world to him now" [10, р. 31]. ("На другой день после вечеринки миссис Дьюи, убирая комнаты, нашла ее носовой платок, и Дик ценой немалых ухищрений заполучил этот дар судьбы, вызвавшись вернуть его по принадлежности, как только представится возможность. Но он все не решался прийти к Фэнси в дом под таким пустячным предлогом и откладывал эту крайнюю меру, опасаясь, что в случае, если он ей совершенно безразличен, его появление с платком может показаться довольно нелепым, что она догадается об его истинной цели, и Дик, таким образом, уронит себя в глазах этой насмешливой особы - а ее мнение, даже независимо от того, любит она его или нет, было для него теперь всего важнее") [14, с. 49-50]. К сказанному следует добавить, что в авторском повествовании наблюдается сочетание использования динамических и статальных глаголов.
3. "Dick was sitting next to her on the right side, and on the side of the table opposite to her father. Fancy had laid her right hand lightly down upon the table-cloth for an instant, and to her alarm Dick, after dropping his fork and brushing his forehead as a reason, flung down his own left hand, overlapping a third of Fancy's with it, and keeping it there. So the innocent Fancy, instead of pulling her hand from the trap, settled her eyes on her father's, to guard against his discovery of this perilous game of Dick's. Dick finished his mouthful; Fancy finished her crumb, and nothing was done beyond watching Geoffrey's eyes. Then the hands slid apart; Fancy's going over six inches of cloth, Dick's over one. Geoffrey's eye had risen" [10, р. 38-39]. ("Дик сидел справа от нее, а отец - напротив. И вот когда Фэнси на секунду положила правую руку на край стола, Дик вдруг, к ее полному смятению, положил вилку и, потерев лоб словно бы в объяснение своих действий, на треть закрыл ладонью руку Фэнси. Вот тут-то наша невинная Фэнси, вместо того чтобы выдернуть руку из западни, стала настороженно следить за глазами отца, дабы он не обнаружил эти опасные проделки Дика. Дик дожевал то, что у него было во рту; Фэнси доела кусочек хлеба, по-прежнему не принимая никаких мер и лишь наблюдая за Джеффри. Вот он поднял глаза, и руки моментально разошлись - Фэнси отдернула свою на шесть дюймов, Дик отодвинул свою на один") [14, с. 58].
Все вышеприведенные примеры являются образцами гендерных представлений писателя о нормах поведения мужчин и женщин в современном ему обществе. Подчеркнем, что соотношение функционирования динамических и статальных глаголов значительно -104 случая к 12. Это свидетельствует о сдержанности автора-мужчины в проявлениях эмоций и чувств.
Обратимся к творчеству Оскара Уайль-да. Для современников О. Уайльд был фигурой, воплотившей в себе дух своего времени, проповедником эстетства и декаданса. А. Аникст в статье "Оскар Уайльд и его драматургия" отмечает, что в пьесе "Идеальный муж" персонажи затрагивают широчайший круг вопросов - общественную жизнь и политику, нравы и моральные принципы, вопросы семьи и брака. "Но именно легкость, с какой они касаются всего, - подчеркивает А. Анискин, - выражает особую позицию
Уайльда по отношению к нормам буржуазного общества. Уайльд не хочет принимать всерьез устоев этой среды. Он крайне непочтителен по отношению к ее святыням, которые он устами своих персонажей проходя задевает на каждом шагу" [15]. Это произведение пронизано духом эпохи, в которой жил и творил писатель, поэтому обратимся именно к нему под углом зрения гендерной специфики. Анализ текста названной пьесы выявил 71 случай манифестации герундия: в функции дополнения (52), что составляет 73,2 % и в функции обстоятельства образа действия (7), что составляет 9,8 %. В то время как соотношение функционирования динамических и статаль-ных глаголов соответствует 48 к 18 примерам, т.е. автор мужского пола, творивший в конце XIX столетия, проявляет большую степень эмотивности, высказывает собственные мнения, умозаключения, суждения. Приведем примеры статальных глаголов:
1. "I like looking at geniuses, and listening to beautiful people" [11, р. 3]. ("Я люблю смотреть на гениев и слушать красавцев") [16, с. 438]. (Высказывание миссис Марчмонт).
2. "I have a perfect passion for listening through keyholes'' [11, р. 5]. ("Обожаю подслушивать сквозь замочные скважины") [16, с. 440-441]. (Реплика миссис Чивли). Данные примеры являются образцами феминистского настроения героинь пьесы:
3. "And the rest of your life you could spend in contemplating your own perfections" [11, р. 33]. ("Вы тогда могли бы весь остаток жизни восхищаться собой") [16, с. 473]. (Миссис Чивли).
4. "He is fond of being misunderstood" [11, р. 37]. ("Ему нравится быть непонятым") [16, с. 748]. (О лорде Горинге).
Далее рассмотрим динамические глаголы в речи женских персонажей пьесы:
1. "I delight in talking politics" [11, р. 8]. ("Я очень люблю говорить о политике") [16, с. 445]. (Леди Бэзилдон).
2. "I don't know that women are always rewarded for being charming" [11, р. 10-11]. ("А разве женщин награждают за то, что они очаровательны?") [16, с. 446]. (Миссис Чивли).
3. "I am very fond of Tommy, but his methods of proposing are quite out of date" [11, р. 16]. ("Я очень люблю Томми, но у него совершенно устарелая манера делать предложение") [16, с. 452]. (Мейбл Чилтерн).
Теперь рассмотрим динамические глаголы в речи мужских персонажей:
1. "Rather than lose your love, Robert would do anything, wreck his whole career, as he is on the brick of doing now" [11, р. 60-61]. (Да, чтобы сохранить вашу любовь, он сейчас готов на все - даже выбросить за борт всю свою карьеру") [16, с. 501]. (Лорд Горинг).
2. "In defending myself against Mrs. Cheveley, I have a right to use any weapon I can find, have I not?" [11, р. 52] ("В борьбе с миссис Чивли я имею право пускать в ход любое оружие? Как вы считаете?") [16, с. 489]. (Сэр Роберт Чилтерн).
3. "Once a man has set his heart and soul on getting to a certain point, if he has to climb the crag, he climbs the crag..." [11, р. 54-55]. ("Если человек твердо решил добраться до вершины, его ничто не остановит. Надо карабкаться по круче - он будет карабкаться") [16, с. 491]. (Лорд Горинг). Вышеприведенный ряд примеров свидетельствует о гендерных представлениях автора, живущего в буржуазном обществе, об изменениях гендерных норм поведения в новом общественном строе. Блестяще звучит реплика-афоризм из уст миссис Чивли: "Ах, сила женщины в том, что ее не объяснишь с помощью психологии. Мужчин можно анализировать, женщин... только обожать" [16, с. 518].
Выявим гендерные особенности художественного текста XX века через призму восприятия современного писателя Николаса Чарльза Спаркса (р. 1965 г.). Обратимся к его роману "The Notebook". Это трогательная история любви, прочитанная пожилым мужчиной из старой записной книжки женщины в доме престарелых. Это история отношений юноши и девушки, Ноя и Элли из разных социальных слоев, живших в Южной Каролине в середине XX в. В анализируемом тексте романа было обнаружено 154 манифестации герундия, из них в функции дополнения выступила 51 форма, что составляет 33,1 % и в функции обстоятельства времени 50 форм, что составляет 32,4 %. Важным представляется значительное преобладание динамических глаголов над статальными (119/33, соответственно). Например:
1. "She thought about it, thought about staying or leaving, and decided that since he knew about her engagement, it would probably be all right' [12, р. 37]. ("Элли задумалась над его словами. Уехать или остаться? И решила, что раз он знает о ее помолвке, то согласиться вполне прилично") [17, с. 38-39].
2. "He had enjoyed talking to Allie and wondered if he'd talked too much, wondered what she'd thought about his life, hoping it would somehow make a difference, if it could" [12, с. 56]. ("Беседа с Элли много значила для него, однако он беспокоился, не наболтал ли лишнего, и гадал, что она теперь думает о нем и о его жизни") [17, с. 56].
3. "She surprised him by kissing him gently on the cheek, her free hand lingering at his waist after she pulled back" [12, р. 61-62]. ("Ной чуть не вздрогнул, когда она положила руку ему на талию и легонько чмокнула в щеку в знак приветствия") [17, с. 62].
4. "He put his fingers to her lips, gently, to keep her from speaking, and for a long time they just looked at one another" [12, р. 69]. ("Он приложил палец к ее губам - нежно, ласково, не желая разрушить хрупкую тишину, и они долго-долго смотрели друг на друга") [17, с. 70].
Приведем пример статального глагола: "She understood then that something was stirring within her, as it had so many years ago. Watching him, watching his body move, made her feel it" [12, р. 43]. ("Элли ощутила, как в душе что-то зашевелилось, точно так же, как много лет назад. Близость Ноя, его мускулистого обнаженного тела, вызвала это странное чувство") [17, с. 43-44].
Анализ художественных текстов ярко демонстрирует гендерные нормы поведения мужчин и женщин в современном обществе. Общение между полами происходит более свободно, раскрепощенно, раскованно.
Данные проведенного исследования позволили определить, что авторам свойственна соответствующая гендерная позиция. В целом гендерный подход выявил специфику творчества авторов именно как творчества мужчин, особенности их индивидуальной поэтики, обогатил исследовательский инструментарий. Необходимо отметить, что полученные данные в ходе сплошной выборки грамматических форм в названных романах при сравнительном анализе свидетельствуют: о преобладании динамических глаголов в функции дополнения; о превалировании динамических глаголов в авторском повествовании; в нем ярко демонстрируется гендерная позиция писателя-мужчины по отношению к гендерным стереотипам маскулинности / фемининности, бытующим в конкретную историческую эпоху. В то же время при сопо-
ставительном анализе функционирования герундия в изучаемых текстах мы обнаружили, что писатели-мужчины достаточно часто употребляют динамические глаголы в функции обстоятельства времени и образа действия.
ЛИТЕРАТУРА
1. Де Соссюр Ф. Заметки по общей лингвистике. М.: Прогресс, 1990. 280 с. С. 7.
2. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974. 424 с. С. 58-59.
3. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики: учебник для студентов высших учебных заведений. М.: Смысл; Издательский центр "Академия", 2008. 288 с. С. 43.
4. Клецина И.С. Психология гендерных отношений: концептуализация и эмпирическая иллюстрация макроуровня. Теория и практика. СПб.: Алетейя, 2004. 408 с. С. 74.
5. Кубрякова Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов: Справочное пособие. М.: Филол. ф-т МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997. 246 с. С. 15.
6. Клименко А.В. Ремесло перевода: Практический курс / А.В. Клименко. М.: АСТ: Восток-Запад, 2007. 634 с. С.80.
7. Иванова И.П. Значение герундия в ранненово-английском языке: Уч. зап. ЛГУ № 156. "Вопросы грамматического строя и словарного состава языка"... Л., 1952. 196 с. С. 47-48.
8. Кверк Р. Грамматика английского языка для университетов: Учебное пособие. М.: Высшая школа, 1982. 392 с. С. 19.
9. Романова С.П. Пособие по переводу с английского на русский. М.: Книжный дом "Университет", 2008. 176 с. С. 21.
10. Thomas Hardy. Under the Greenwood Tree. A novel. Oxford University Press, 1999. 222 p.
11. Oscar Wilde. An Ideal Husband. A play. Dover Thrift Edition, 2000. 78 p.
12. Nicholas Sparks. The Notebook. A novel. A Time Warner Company, 1998. 214 p.
13. Фрумкина Р.М. Психолингвистика: учебное пособие для студентов высших учебных заведений. М.: Издательский центр "Академия", 2008. 320 с. С. 59-60.
14. Гарди Т. Под деревом зеленым: [роман] / Пер. с англ. Р. Бобровой, Н. Высоцкой. М.: Эксмо, 2011. 640 с.
15. Аникст А. Оскар Уайльд и его драматургия // Библиотека драматурга: сб. статей. М.: Искусство. 1960. С. 52-58. С. 54-55.
16. Уайльд О. Портрет Дориана Грея. Сказки. Пьесы. Баллада Рэдингской тюрьмы. De Profundis / Пер. с англ. О. Холмской. М.: Пушкинская библиотека; АСТ, 2010. 768 с.
17. Спаркс Н. Дневник памяти: [роман] // Пер.с англ. А. Панасюк. М.: АСТ, 2008. 256 с.
9 апреля 2012 г.
