CC BY
133
УДК 811.133.1'25
UDC 811.133.1'25
А.П. БОГИНСКАЯ
аспирант, кафедра французского языкознания, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова E-mail: [email protected]
A.P. BOGINSKAYA
Graduate student, Department of French Linguistics, Lomonosov Moscow State University E-mail: [email protected]
К ПРОБЛЕМЕ АНАЛИЗА ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ ТЕКСТОВ: ЧЕТЫРЕ ФРАНЦУЗСКИХ ПЕРЕВОДА
«ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА»
PROBLEM OF ANALYSIS OF PARALLEL TEXTS: FOUR FRENCH TRANSLATIONS OF «EUGENE ONEGIN»
В настоящей работе исследуются лингвостилистические особенности некоторых переводов романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин» на французский язык. Сопоставительный анализ произведен на основе четырех типов критериев: формальных (поэтическая форма), синтаксических, смысловых и стилистических. Предложенный метод позволяет выявить характерные черты подхода каждого переводчика.
Ключевые слова: лингвостилистика, теория перевода, литературный перевод, стилистика французского языка, А.С. Пушкин, «Евгений Онегин».
The present study dwells on linguo-stylistic particularities of different translations of A.S. Pushkin's novel «Eugene Onegin» into French language. The comparative analysis is made according to four types of criteria: formal (poetic form), syntactic, notional and stylistic. This method allows to reveal features of the approach of each translator.
Keywords: linguo-stylistics, theory of translation, literary translation, stylistics of the French language, A.S. Pushkin, «Eugene Onegin».
Теории перевода, в зависимости от подхода к объекту исследования, делятся на три типа [9] : предписывающие теории или классические (théories prescriptives ou classiques) устанавливают принципы правильного, хорошего перевода, объясняют, как следует переводить; описательные теории или современные (théories descriptives ou modernes) показывают трансформации, произведенные с текстом в процессе перехода из одного языка в другой, и выявляют приемы работы того или иного переводчика, не высказывая оценочных суждений; проспективные теории или творческие (théories prospectives ou artistiques) рассматривают перевод как творческую деятельность каждого отдельного переводчика.
Данная статья, как и большинство современных работ, базируется на описательном принципе. Речь пойдет о четырех французских переводах романа в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Следует отметить, что существует множество переводов «Евгения Онегина» на французский язык: H. Dupont (1847), I.Tourguénef et L. Viardot (1863), P. Béesau (1868), W. Mikhailow (1884), G. Pérot (1902), A. de Villamarie (1904), S. Baguette (1946), M. Bayat (1956), A. Meynieux (1962), M. Semenoff и J. Bour (1979), M. Colin (1980), N. Minor (1990), R. Legras (1994), J.-L. Backès (1995), A. Markowicz (2005), C. Weinstein (2010). В число анализируемых переводов вошел один текст XIX века, выполненный Владимиром Михайловым в 1884 году, и три более современных работы: Ната Минор (1990),
Жан-Луи Бакес (1996), Андре Маркович (2005) (в корпус текстов включены III и VIII главы романа). Выбор переводов из разных эпох позволяет проследить, как подход переводчиков менялся с течением времени от свободного обращения с оригиналом до более бережного сохранения особенностей исходного текста вплоть до имитации русского стихотворного размера. Анализ двух переводов, вышедших почти одновременно, показывает, что, вопреки влиянию эпохи, эти тексты обладают ярко-выраженными особенностями, обусловленными личными предпочтениями переводчиков.
Осуществляя сравнительный анализ переводов, мы ставим перед собой следующие задачи:
1. выработать методологическую базу лингво-стилистического анализа, позволяющую сопоставлять различные переводы одного текста и выявлять как их сходные черты, так и индивидуальные особенности;
2. показать стратегии и ключевые приемы каждого из переводчиков на основе предлагаемого метода;
3. подойти к рассмотренным французским текстам с точки зрения диахронии и понять, насколько каждый из них характерен для своего времени.
Ниже представлены критерии, на основе которых проводится сопоставительный анализ выбранных переводов. Методологической базой при выборе критериев послужили концепции перевода Е. Г. Эткинда [4] и А. Бермана [6], а также некоторые из приемов перевода, описанные в классических работах по теории перевода, например в работе Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне [10].
© А.П. Богинская © A.P. Boginskaya
Если Эткинд определяет общие принципы поэтического перевода, то как Берман, так и Вине и Дарбельне выделяют конкретные технические приемы, свойственные прозаическому (в том числе и художественному) переводу. Берман рассматривает подобные приемы как системное «искажение» оригинального текста и называет их «деформациями» (déformations). Некоторые критерии, приводимые в работах Вине, Дарбельне и Бермана, оказываются в данном случае релевантными при анализе поэтического перевода.
Сопоставительный анализ проводится с точки зрения поэтической формы, синтаксиса, семантики и стилистики по выбранным нами критериям. Наша цель - найти дифференцирующий набор признаков, позволяющих описать существенные различия рассматриваемых переводных текстов.
Поэтическая форма
Специфика жанра «Евгения Онегина»- роман в стихах, соединяющий особенности прозаического романа и стихотворной поэмы. Перевод поэзии, несомненно, представляет определенную трудность. Некоторые исследователи выдвигают тезис о непереводимости поэтического текста, причем мотивируют ее по-разному. Например, Р. Якобсон говорит о переводе поэзии следующее: «В поэзии вербальные уравнения стали конструктивным принципом построения текста. Синтаксические и морфологические категории, корни, аффиксы, фонемы и их компоненты (различительные признаки) - короче, любые элементы вербального кода - противопоставляются, сопоставляются, помещаются рядом по принципу сходства или контраста и имеют свое собственное автономное значение. Фонетическое сходство воспринимается как какая-то семантическая связь. В поэтическом искусстве царит каламбур или, выражаясь более ученым языком и, возможно, более точным, парономазия, и независимо от того, беспредельна эта власть или ограничена, поэзия по определению является непереводимой» [5]. Якобсон допускает лишь возможность творческой интерпретации стихотворного текста.
Но существует и другая точка зрения: перевод поэзии не только возможен, но и может быть очень близок к тексту оригинала. Так, еще в начале XIX века французский писатель Шатобриан выдвигает теорию «буквального» поэтического перевода. Он осуществляет перевод на французский язык поэмы Мильтона «Потерянный рай» [9] и подробно описывает приемы, которые были использованы в этом переводе: строгое соблюдение английского синтаксиса, даже в ущерб свойственному французскому языку строению фраз; цитаты; создание неологизмов; учет различных регистров языка в поэме. С помощью этих приемов Шатобриан стремится не только точно передать смысл текста, но и отразить необычный стиль автора, иногда странный, иногда непонятный. Кроме того, текст поэмы содержит многочисленные референции, что также учитывалось при переводе. Тем не менее, в некоторых аспектах Шатобриан был вынужден отходить от оригинала: так,
например, он переводит стихотворную поэму Мильтона прозой, в то же время стараясь как можно точнее передать ритм оригинала. Современный теоретик перевода Антуан Берман, который также является сторонником идеи «буквального» перевода, отмечает, что перевод Шатобриана не является поэтической интерпретацией текста Мильтона, это именно «перевод» оригинала, позволяющий передать необычный стиль автора и обогатить французский язык новыми средствами выражения [6] (интересно, что А.С.Пушкин в статье «О Мильтоне и переводе «Потерянного рая» Шатобрианом» отнесся к упомянутому переводу критически).
Следует отметить, что прозаический перевод поэзии прочно вошел во французскую традицию. В Европе, в отличие от России, художественная проза получает широкое распространение и признание уже в XVIII веке; в этот период в Европе считаются предпочтительными прозаические переводы Гомера. Таким образом, в XIX и начале XX века прозаический перевод стихотворного текста считается нормой [8]. В настоящей статье мы не рассматриваем прозаические переводы «Евгения Онегина», однако заметим, что в прозе выполнена большая часть переводов XIX века, а также один перевод середины XX века. Тенденция переводить прозой, по всей видимости,
оказывается результатом влияния литературных традиций, поскольку отказ от поэтической формы не всегда ведет к точной передаче других аспектов оригинала.
Ефим Эткинд, выступающий против прозаического перевода поэзии, признает, что поэтический перевод невозможен без некоторых «потерь», трансформаций и добавлений. В данном случае искусство переводчика состоит в том, чтобы почувствовать границу допустимых изменений, за которую нельзя заходить без ущерба для смысла переводимого текста.
Все переводы, которые мы рассматриваем в данной статье, являются стихотворными. Необходимо подчеркнуть, что русская и французская системы стихосложения принципиально отличаются, поэтому здесь можно говорить только об условном соответствии. Русская силлабо-тоника основывается на регулярном чередовании ударных и безударных слогов, в то время как во французской силлабике основной мерой стиха считается равное во всех единицах число слогов с обязательным ударением на последнем слоге [2]. Таким образом, каждому французскому переводчику «Евгения Онегина» приходится выбирать стихотворную форму, наиболее адекватную, с его точки зрения, оригиналу. Эта задача решается по-разному: от прозы (в более ранних переводах) до очень точной имитации силлабо-тонического размера (например, в переводе А. Марковича).
При сопоставительном анализе поэтической формы переводов мы прежде всего обращаем внимание на размер стиха (наиболее близким четырехстопному ямбу оригинала силлабическим размером оказывается вось-мисложник), наличие или отсутствие рифмы, систему рифмовки, а также передачу во французском тексте особенностей онегинской строфы, ставшей, своего рода, «визитной карточкой» пушкинского романа в стихах.
Синтаксис
С точки зрения синтаксиса переводы сопоставляются по четырем признакам.
Транспозиция - это один из технических приемов перевода, выделенных канадскими лингвистами Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне, представляющий собой замену одной части речи другой частью речи без изменения смысла всего сообщения. Следует отметить, что выделяют обязательную транспозицию (случаи, когда перевод без транспозиции невозможен) и факультативную транспозицию. Транспонироваться могут различные части речи и их сочетания: существительное может переходить в прилагательное, сочинительная связь в подчинение, неличная форма глагола в личную и т.д. Например, в переводе Марковича: Вообрази: я здесь одна1 - Tu vois que je suis seule ici (факультативная транспозиция, замена повелительного наклонения изъявительным). Мы рассматриваем транспозицию несколько шире, считая, что это не только переход одной части речи в другую, но и изменение синтаксической функции элементов текста, не затрагивающее смысл высказывания. Мы принимаем во внимание только случаи факультативной транспозиции. В следующем примере транспозиции бессоюзная и сочинительная связь в переводе переходит в подчинение:
Вообрази: я здесь одна, Songe que je suis seule ici, Никто меня не понимает, Que personne ne me comprend. Рассудок мой изнемогает, Songe que ma raison s'égare, И молча гибнуть я должна. Que je vais mourir sans rien dire.
(Ж.-Л. Бакес)
Модуляция представляет собой варьирование сообщения, чего можно достичь, изменив угол или точку зрения. К этому способу можно прибегнуть, когда видно, что дословный или даже транспонированный перевод приводит в результате к высказыванию грамматически правильному, но не вполне корректному. Модуляции, часто обнаруживающие сходство с фигурами речи, бывают разных типов: переход от общего к частному; замена причины следствием, способа результатом, материала объектом, сделанным из этого материала; замена части целым; замена одной части целого другой; изменение направления; замена слова антонимом с отрицанием; замена активного залога пассивным и наоборот; замена пространства временем; временные интервалы и рамки; пространственные интервалы и
границы; изменение символа. Например, замена причины следствием: В глуши забытого селенья - Pourquoi
m'avoir tiré d'une existence rude? (В. Михайлов); замена множественного числа единственным: Мои сомненья разреши - Peux-tu m'autoriser ce doute2 (Н. Минор).
Синтаксические и семантические критерии часто тесно связаны между собой. Мы будем рассматривать удлинение и опущение в рамках синтаксиса, хотя эти искажения часто (но не всегда) предполагают также из-
1 Здесь и далее пушкинский текст цитируется по академическому изданию в 10-и томах 1949-1950годов.
2 В этом примере из перевода Н. Минор также следует отметить не совсем верное толкование переводчицей глагола разреши, который она передает как позволить).
менения в области смысла.
Удлинение (мы сохраняем термин А. Бермана, хотя в принципе, здесь можно использовать термин «дополнение») - увеличение объема текста оригинала в переводе, часто не несущее никакой смысловой нагрузки (l'allongement у Бермана):
Вся жизнь моя была залогом Ma vie entière était un gage Свиданья верного с тобой; De cet instant si désiré; Я знаю, ты мне послан богом, Je l'attendais, j'en avais le До гроба ты хранитель мой... présage,
Car n'es-tu pas le gardien envoyé
Par Dieu pour moi, mon ange tutélaire,
Dans cette vie incertaine et précaire
Guide et soutien jusqu'au trépas?...
(В. Михайлов)
Опущение элементов текста: Твой чудный взгляд меня томил - Ton regard me faisait languir (Ж.-Л. Бакес).
Некоторые авторы систематически идут путем «удлинения» (это характерно для многих переводов XIX века), в то время как другие, напротив, делают более «сжатый» перевод в сравнении с оригиналом.
Семантика
С точки зрения передачи смысла были выделены следующие критерии:
Разъяснение - стремление объяснить в переводе нечто неясное в оригинале (la clarification у Бермана), например:
Ото всего, что сердцу мило, Dès lors mon âme en proie à Тогда я сердце оторвал des douleurs amères,
Dut s'arracher de suite aux liaisons bien chères
(В. Михайлов)
В этом переводе «разъясняется» причина действий героя, опущенная в оригинале.
Значительные смысловые расхождения, например:
Ты в сновиденьях мне являлся, N'est-ce pas toi qui, dans Незримый, ты мне был уж мил, mes rêves Твой чудный взгляд меня томил, Depuis longtemps viens В душе твой голос раздавался... près de moi?
Qui parles en secret à mon âme et l'élèves, Et l'ennoblis toujours, c'est toi!
(В. Михайлов)
Две последние характеристики часто (но не всегда) связаны с изменением синтаксиса.
Стилистика
В сравнительном анализе также были использованы стилистические критерии:
Качественное обеднение - замена оригинальных выражений и оборотов выражениями, не обладающими иконической составляющей, особой фонетикой или стилистической коннотацией (l'appauvrissement qualitatif у Бермана):
А между тем притворным Tout en armant de feinte froideur хладом Paroles, regards, élans du cœur...
Вооружать и речь и взор...
(Н. Минор)
Слово хлад дается в словарях с пометой «устаревшее, высокое», взор - стилистически отмеченное, «книжное» слово; французский перевод в данном случае предлагает нейтральные варианты.
Облагораживание - стремление создать переводной текст, отвечающий «стандартам» эпохи, нормам «изящной» словесности (l'ennoblissement у Бермана):
Желать обнять у вас колени, Mais la plume ne peut rendre И, зарыдав, у ваших ног... suffisamment
Combien souffre celui qui désire ardemment De tomber à vos pieds en les baignant de larmes.
(В. Михайлов)
Введение стилистических фигур (при отсутствии их в оригинале в переводе вводятся фигуры речи). Так у Марковича конвенциональная и лексикализованная метафоры в двух следующих друг за другом строках:
Твой чудный взгляд меня томил, Tes yeux brûlaient dans В душе твой голос раздавался... mon esprit,
Ta voix me poursuivait sans trêve...
В данном случае можно рассматривать употребление глагола brûler как переносное в значении se consumer en éclairant, которое закреплено в словаре «Trésor de la langue française».
Или, также у Марковича, более интересная метафора: Повсюду следовать за вами - Vous suivre, être une ombrefidèle.
Некоторые из приведенных выше примеров могут
также рассматриваться с точки зрения синтаксиса и семантики, то есть оцениваться сразу с позиций нескольких критериев.
Необходимо подчеркнуть, что использование переводчиком тех или иных приемов нередко носит компенсаторный характер и далеко не всегда свидетельствует о неадекватности перевода.
Ниже мы приводим краткий список критериев, положенных в основу нашего исследования:
1. в отношении поэтической формы: размер стиха, наличие или отсутствие рифмы, система рифмовки, передача особенностей онегинской строфы.
2. синтаксические критерии: удлинение/опущение, транспозиция, модуляция;
3. смысловые критерии: разъяснение, значительные смысловые расхождения;
4. стилистические критерии: качественное обеднение, облагораживание, введение стилистических фигур.
Далее мы представляем особенности переводов
с точки зрения перечисленных критериев и выявляем наиболее частотные для каждого переводчика приемы.
1. Владимир Михайлов (1884)
• Михайлов чаще всего сохраняет рифму, но полностью нарушает схему рифмовки оригинала. Текст
перевода разделен на строфы с различным количеством строк (от 14 до 16). Перевод выполнен александрийским стихом (то есть двенадцатисложным размером, а не восьмисложником, соответствующим четырехстопному ямбу у Пушкина), однако употребление александрийского стиха нерегулярно. Выбор размера с более длинной строкой, как мы увидим ниже, вынуждает переводчика вводить в текст массу добавлений и использовать другие приемы, так или иначе ведущие к увеличению объема.
И в молчаливом кабинете Ce fut comme au début de sa folie Ему припомнилась пора, jeunesse,
Когда жестокая хандра Quand, après les excès de sa pre-За ним гналася в шумном mière ivresse, свете, Il avait ressenti les accès de
Поймала, за ворот взяла l'ennui,
И в темный угол заперла. Et s'étant renfermé comme un reclus chez lui
Il comptait étouffer son extrême tristesse
A force de lecture.
• В тексте перевода регулярно происходит удлинение: при значительно большем объеме (примерно в полтора раза), перевод содержит почти столько же предложений, сколько оригинал. Таким образом, во французском варианте часто используются более длинные предложения в сравнении с оригиналом. Например:
И что ж? Глаза его читали, Tandis que tant d'écrits s'étalent Но мысли были далеко; à ses yeux, Мечты, желания, печали Son errante pensée courant à Теснились в душу глубоко. mille lieux,
Evoque du passé des souvenirs pénibles,
Déceptions, chagrins, desirs, illusions,
Et fouille de son coeur tous les replis profonds.
Следует отметить, что при удлинении синтаксис перевода систематически усложняется рядами однородных членов, однородными придаточными предложениями, перечислениями, обращениями и т.д.
Я жду тебя: единым взором Ami, viens, je t'attends, viens me Надежды сердца оживи... rendre la vie,
Le bien-être, la joie et la То воля неба: я твоя... tranquillité...
N'est que pour vous... pour toi, mon bien-aimé! В последнем примере следует подчеркнуть типичную для Михайлова модуляцию - введение в текст перевода восклицательных интонаций.
• С точки зрения передачи смысла для рассматриваемого перевода характерно разъяснение.
Свою постылую свободу Et n 'écoutantpour lors qu 'une
Я потерять не захотел. voix
Je voulus conserver ma liberté si
• В перевод вве triste. ские фигуры
дены стилистиче
(разнообразные фигуры повтора, сравнения, градации, метафоры и т.д.). Также отличительной особенностью является введение дополнительных эпитетов (в переводе приблизительно в два раза больше эпитетов, чем в оригинале).
Анадиплосис:
Кто ты, мой ангел ли Mais dis enfin, décide: es-tu хранитель... vraiment cet ange,
L'ange du Ciel consolateur...
Градация:
Сначала я молчать хотела; Mais écoutez. D'abord je Поверьте: моего стыда voulais, j'espérais,
Вы не узнали б никогда. Oui, j'avais la ferme
assurance
De pouvoir céler à jamais Le secret de mon coeur, sa honte et sa souffrance.
Введение дополнительных эпитетов:
Излить мольбы, признанья, Vous dire mille fois ses re-пени, grets, ses alarmes,
Все, все, что выразить бы мог. Et ses remords tardifs, ses
horribles douleurs, Alléger ses tourments par de sincères pleurs.
Облагораживание также является одним из важных приемов данного перевода:
И в это самое мгновенье N'est-ce pas toi qui, dans cet
Не ты ли, милое виденье, instant même,
В прозрачной темноте Voltiges près de moi comme мелькнул, un sylphe aérien,
Приникнул тихо к изголовью? Et traversant ce rayon blême, Не ты ль, с отрадой и любовью, Te pose à mon chevet, mon Слова надежды мне шепнул? espoir suprême,
O mon unique bien!...
В формальном и стилистическом отношении перевод Михайлова является типичным для своего времени и вписывается в целый ряд подобных работ, возрождающих традиции эпохи «belles infidèles» [7]. Не удивительно, что такие «облагороженные» французские версии пушкинских текстов создавали у современников предвзятое мнение о творчестве поэта. « Il est plat, votre poète ! » (Как зауряден ваш поэт!), - говорит Г. Флобер о творчестве Пушкина [7].
2. Ната Минор (1990)
• Перевод выполнен рифмованным восьмислож-ником. Переводчица стремится соблюсти онегинскую строфу, сохраняя 14 строк и, в большинстве случаев, схему рифмовки оригинала (в приведенном ниже примере видно, что один раз переводчице не удается найти рифму). Однако при этом не соблюдается чередование мужских и женских окончаний. Тоска любви Татьяну гонит, Le mal d'amour pousse И в сад идет она грустить, Tatiana И вдруг недвижны очи клонит, A errer seule dans le jardin, И лень ей далее ступить. Lorsque soudain ses yeux se
Приподнялася грудь, ланиты ferment, Мгновенным пламенем Le coeur lui manque d'aller
покрыты, plus loin.
Дыханье замерло в устах, Son sein palpite; la chaude
И в слухе шум, и блеск в очах... fièvre
Monte à ses joues et sur ses lèvres
Le souffle s'éteint doucement, Des sons bizarres... des scintillements.
Интересно заметить, что Н. Минор, как и многие другие переводчики XX века, отступает от принципов классического французского стихосложения. Однако,
например, Ш. Вайнстайн, чей перевод вышел в 2010 году, считает необходимым оставаться в жестких рамках правил, существовавших во Франции в XIX веке.
• Выявленные изменения синтаксической структуры обнаруживают некоторое тяготение переводчицы к использованию более простых конструкций. Например, опущение в переводе нескольких сказуемых: Пред вами в муках замирать,/Бледнеть и гаснуть... - Et devant vous me consumer/ Dans les douleurs... Тем не менее, нельзя сказать, что эти тенденции являются определяющими, поскольку в целом синтаксическая структура
французского текста не содержит значительных измене -ний в сравнении с оригиналом.
• Среди наиболее существенных особенностей данного перевода следует упомянуть качественное обеднение лексики оригинала (стилистически окрашенная лексика оригинала в переводе часто передается нейтральной лексикой):
Juste pour entendre votre voix. Чтоб только слышать ваши Vous dire un seul mot, et puis речи,
N'avoir qu'une pensée jour et Вам слово молвить, и потом nuit Все думать, думать об одном
Ceci jusqu'à la prochaine fois. И день и ночь до новой
встречи.
Les hommes la saluent,
empressés, Мужчины кланялися ниже,
Et, son regard, cherchent à Ловили взор ее очей... saisir.
Подчеркнем, однако, что качественное обеднение присутствует во всех рассматриваемых переводах.
3. Жан-Луи Бакес (1996)
• Ж.-Л. Бакес сохраняет 14 строк, перевод выполнен восьмисложником, используется спорадическая рифма, при которой большинство строк не зарифмованы.
Счастливой силою мечтанья Les créatures que fait vivre Одушевленные созданья, L'heureuse puissance du rêve, Любовник Юлии Вольмар, L'amant de Julie de Wolmar, Малек-Адель и де Линар, Malek-Adhel et de Linar, И Вертер, мученик мятежный, Werther, ce rebelle martyr, И бесподобный Грандисон, Et Grandison l'incomparable Который нам наводит сон, - (Qui nous donne envie Все для мечтательницы de dormir) нежной Tous pour notre jeune rêveuse
В единый образ облеклись, Forment un personnage unique. В одном Онегине слились. Tous se fondent en Onéguine.
• Наиболее характерными синтаксическими приемами для данного перевода являются транспозиции, представляющие собой деление фраз оригинала на более короткие сегменты (в переводе приблизительно в полтора раза больше предложений, чем в оригинале):
Но так и быть: я сам себе Je cède ; je n'ai plus la force Противиться не в силах боле; De résister. Faites de moi Все решено: я в вашей воле, Ce qu'il vous plaît. Tout est fini. И предаюсь моей судьбе. Je m'abandonne à mon destin.
В плане синтаксиса также играют важную роль опущение (в переводе в два раза меньше эпитетов, чем в оригинале) и модуляция, выражающаяся в замене восклицательных и вопросительных предложений повествовательными (вопрос, неуверенность в оригинале в переводе регулярно передаются простым утверждением). Например:
Я к вам пишу - чего же боле? Je vous écris; voilà. C'est Что я могу еще сказать? tout.
Et je n'ai plus rien à vous Несчастной жертвой Ленский dire. пал...
Lenski en a été victime...
• Качественное обеднение лексики - еще одна важная черта перевода Бакеса.
Свою постылую свободу J'étais las de ma liberté, Я потерять не захотел. Mais je ne voulais pas la perdre.
В толковом словаре постылый определяется как возбуждающий неприязнь к себе, отвращение, надоевший. В переводе вследствие модуляции появляется прилагательное las, не имеющее такой ярко выраженной эмоциональной окраски.
4. Андре Маркович (2005)
• В переводе А. Марковича наиболее точно передана поэтическая форма оригинала: четырнадцатистрочная строфа; восьмисложник с четким чередованием короткого и длинного слогов, имитирующий русский четырехстопный ямб (однако присутствуют окказиональные нарушения ритма); сохранена схема рифмовки оригинала, чередование мужских и женских окончаний; соблюдены переносы.
Татьяна слушала с досадой Такие сплетни; но тайком С неизъяснимою отрадой Невольно думала о том; И в сердце дума заронилась; Пора пришла, она влюбилась.
Tania prenait d'abord ces fables
Avec dépit; mais, en secret, C'est une joie comme impalpable
Qui, malgré elle, l'entraînait. L'idée surgit, une heure heureuse
Fleurit - elle était amoureuse.
• Что касается синтаксиса, то здесь так же, как в переводе Минор, мы не обнаружили значительных, не оправданных переходом из одной языковой системы в другую, изменений.
• Переводчик регулярно вводит во французский текст стилистические фигуры (метафоры, гиперболы, перифразы, оксюмороны).
Введение гиперболы: В глуши забытого селенья...
Введение оксюморона:
Ты чуть вошел, я вмиг узнала, Вся обомлела, запылала...
Введение метафоры:
И в сердце дума заронилась; Пора пришла, она влюбилась.
Теперь с каким она вниманьем Читает сладостный роман...
Dans mon désert, dans mon silence...
Non, tu entras -je fus certaine, Un froid brasier emplit mes veines...
L'idée surgit, une heure heureuse
Fleurit - elle était amoureuse.
Avec quelle attention nouvelle Elle dévore un doux roman...
Следует отметить, что в случае введения в тексте перевода метафор достаточно регулярно происходит усиление интенсивности действия или степени признака в сравнении с оригиналом. Маркович часто использует в этих целях семантическое поле огня, которое получает в переводе более широкое выражение, чем в оригинале (души неопытной волненья - le feu d'un cœur
sans expérience; твой чудный взгляд меня томил - tes yeux brûlaient dans mon esprit).
По всей видимости, подобным образом переводчик стремится компенсировать случаи качественного обеднения лексики.
***
Данные по всем рассмотренным переводам представлены в табл. 1. В случае если какое-либо явление оказывается характерным для данного перевода, мы отмечаем его знаком «+»; если же прием используется редко и нерегулярно, либо отсутствует, он обозначается знаком «-». В отношении поэтической формы знак «+» применяется, если переводчику удается найти достаточно точный, на наш взгляд, аналог четырехстопного ямба и воспроизвести онегинскую строфу.
Таблица 1.
Краткая характеристика переводов
Критерии W. Mikhailow N. Minor J.-L. Backès A. Markowicz.
1. поэтическая форма: - +/- - +
2. синтаксис: удлинение опущение транспозиция модуляция + + - + + + -
3. семантика: разъяснение значительные смысловые расхождения + + - - -
4. стилистика: качеств. обеднение облагораживание введение стилистических фигур + + + + + + +
Несмотря на то, что все переводы построены на совершенно разных принципах, важным связующим фактором, характеризующим эти тексты, является качественное обеднение лексики, которое происходит в связи с тем, что французский язык, в отличие от русского, обладает другим набором выразительных средств. В частности, об этих различиях упоминает Е.Г. Эткинд в работе «Поэзия и перевод»: «...французский язык почти не содержит архаических слов и выражений, столь важных для нашего языка и позволяющих русскому поэту создавать при помощи лексических средств высокий, торжественный стиль. Французы располагают иными средствами архаизации речи, причем средства эти скорее находятся в области синтаксиса, нежели лексики» [4]. Данная особенность французских переводов также связана с более узкой специализацией некоторых классов русской лексики в сравнении с французской [1]. Таким образом, французским переводчикам по чисто лингвистическим причинам не удается подобрать достаточно богатые в качественном отношении эквиваленты. Например, глагол «молвить» Бакес и Минор передают
нейтральным глаголом «dire», Маркович - «répondre», Михайлов данный глагол опускает; сочетание «ваши речи» у Михайлова опущено, у Минор и Бакеса - «votre voix», у Марковича - «ce que vous dites»; глагол «внимать» все переводчики передают как «écouter» и т.д.
Можно считать, что качественное обеднение в некоторых переводах «восполняется» компенсаторными мерами (термин «компенсация» мы находим в работе H. Chuquet, M. Paillard «Approche linguistique des problèmes de traduction anglais ^^ français»). Михайлов пользуется в этом случае главным образом синтаксическими средствами, Маркович чаще всего компенсирует потери тропами, «повышая» тем самым степень «фигуральности» перевода относительно оригинала. Бакес и Минор не восполняют качественные лексические потери, присутствующие во французском тексте.
В отношении работы Марковича следует также отметить, что, вопреки естественному предположению о неизбежности более выраженных синтаксических и лексических отклонений перевода в случае точного следования поэтической форме оригинала, его перевод часто оказывается по синтаксису ближе к русскому тексту, чем, например, менее скованный формальными ограничениями перевод Бакеса, содержащий значительно больше синтаксических отклонений.
Данные исследования, взятые в диахронической плоскости, показывают более бережное отношение современных переводчиков к содержательной стороне оригинала. Михайлов, следуя принятой на момент создания перевода, еще отмеченной влиянием «belles infidèles», тенденции, достаточно часто допускает смыс-
ловые расхождения с пушкинским текстом, причем в его переводе отклонения в плане содержания связаны скорее с «дописыванием» оригинала, что частично определяется выбором александрийского стиха, предполагающего шестистопный ямб, в отличие от четырехстопного ямба у Пушкина. Многие особенности этого перевода обусловлены выбором определенного литературного стиля.
Рассмотренные нами современные переводы, значительно отличаясь от текста Михайлова как в формальном отношении, так и в плане синтаксиса и стилистики, основываются тем не менее на совершенно разных подходах переводчиков. Это является свидетельством того, какую важную роль в художественном переводе играет идиостиль переводчика и его субъективные предпочтения при работе с текстом (см. об этом также статью Е.Э. Разлоговой [3],где разбирается воспроизведение нарративных схем и параллелизмов в 16 французских переводах «Пиковой дамы»).
Полученные результаты показывают, что выработанный нами метод сравнительного анализа позволяет поместить переводы, сделанные в разные эпохи и с разными установками, в единую «систему координат» и выявить черты их сходства и различия, а также показать особенности подхода каждого переводчика. Необходимо подчеркнуть, что использованный нами набор критериев был подобран с учетом ряда индивидуальных характеристик оригинала и не может считаться универсальным, однако часть признаков, несомненно, может быть использована при работе с переводами других художественных текстов, в том числе прозаических.
Библиографический список
1. ГакВ.Г. Сопоставительная лексикология. (На материале французского и русского языков). М.: Международные отноше- ния, 1977. 253 с.
2. Гаспаров М.Л. Очерк истории европейского стиха. М.: Фортуна Лимитед, 2003.
3. Разлогова Е.Э. «Пиковая дама» в зеркале французских переводов. Вопросы языкознания. 2012. №6. С. 85 - 111.
4. Эткинд Е.Г. Поэзия и перевод. Л.: Советский писатель, 1963. С. 202 - 203.
5. Якобсон, Р. О лингвистических аспектах перевода. В кн. Якобсон Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. C. 367.
6. Berman A. La traduction et la lettre ou l'auberge du lointain. Editions du Seuil, 1999.
7. Chevrel Y., D'hulstL., Lombez C. (ed.) Histoire des traductions en langue française, XIX siècle 1815-1914. Editions Verdier, 2012. Pp. 800 - 801.
8. Colin M. Commentaire. In. Pouchkine A. Eugène Oniéguine. Paris, 1980. Pp. 4 - 28.
9. Oseki-Dépré I. Théories et pratiques de la traduction littéraire. Paris: Armand Colin, 1999.
10. Vinay J.-P., Darbelnet J. Stylistique comparée du français et de l'anglais. Paris: Beauchemin, 1977 (1958).
References
1. Gak V.G. Comparative lexicology. (French and Russian languages). M.: Mezhdunarodnye otnoshenija, 1977. 253 p.
2. GasparovM.L. Essay of history of European verse. M.: Fortuna Limited, 2003.
3. Razlogova E.E. «The Queen of Spades» in the mirror of French translations. Questions of linguistics. 2012. №6. Pp. 85 - 111.
4. EtkindE.G. Poetry and translation. L.: Sovetskij pisatel', 1963. Pp. 202 -203.
5. Jakobson R. Problems of theory of translation in foreign linguistics. In. Jakobson R. Selected writings. M.: Progress, 1985. P. 367.
6. Berman A. Translation and the letter or inn for distant. The Seuil editions, 1999.
7. Chevrel Y., D'hulstL., Lombez C. (ed.) Histiry of translations in French, XIX century 1815-1914. The Verdier editions, 2012. Pp. 800 - 801.
8. Colin M. Commentary. In. Pushkin A. Eugene Onegin. Paris, 1980. Pp. 4 - 28.
9. Oseki-Dépré I. Theory and practice of literary translation. Paris: Armand Colin, 1999.
10. Vinay J.-P., Darbelnet J. Comparative stylistics of French and English. Paris: Beauchemin, 1977 (1958).
