CC BY
68
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 20. ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ. 2008. № 3
СЛОВО МЭТРА
Я.И. Перельман
К МЕТОДИКЕ НАУЧНОЙ ПОПУЛЯРИЗАЦИИ
(перепечатано из газеты "Математика". 2007. № 22;
публикацию подготовил В.М. Бусев)
Популяризация науки еще не имеет разработанной методики. Теории литературы этого рода пока не существует; у нас имеется только один сборник статей на эту тему (проф. Завадовского). Создание методики научной пропаганды — очередная задача критики, которая когда-нибудь обобщит опыт образцовых произведений популярно-научной литературы всех эпох — от поэмы Лукреция "О природе вещей" до одноименной книги выдающегося современного физика У. Брэгга. Автор настоящей статьи ставит себе гораздо более узкую, частную задачу: поделиться своим собственным опытом научной пропаганды, накопленным за 36 лет непрерывной популяризаторской деятельности.
Можно различать популяризацию двух родов: одна сообщает знания, другая — сведения. Первая предлагает научный материал, по возможности не отрывая его от той темы, в которой материал этот упорядочен в науке. Вторая сообщает факты либо вовсе не систематизированные, либо же связанные лишь по внешним признакам для облегчения запоминания. Получая знания неразрывно от их научной системы, читатель овладевает определенным аппаратом, вооружающим его для самостоятельного приобретения новых знаний. Черпая же из книг сведения, читатель загружает свою память капиталом фактов, мало помогающим ему приумножить свое научное богатство. Примером последнего рода популяризации является значительная часть детской образовательной литературы. К популяризации сведений, а не знаний следует отнести также научные статьи в общей прессе, пытающиеся общепонятно излагать последние достижения точных наук. Образцы же популяризации знаний представляют такие книги, как "Жизнь растений" Тимирязева или "Теплота", "Звук", "Свет" Тиндаля.
Едва ли нужно доказывать, что в смысле образовательном значение двух указанных родов популяризации далеко не равноценно. И если для детской аудитории по необходимости при-
Перельман Яков Исидорович (1882—1943) — популяризатор науки, автор 47 научно-популярных, 40 научно-познавательных книг по физике, математике, астрономии, космонавтике. Автор 18 школьных учебников и учебных пособий, а также более 1000 статей и заметок, опубликованных в различных изданиях.
ходится зачастую довольствоваться популяризацией сведений, а не знаний, то целесообразность такой популяризации для более подготовленного читателя весьма сомнительна. На этом пути популяризатора подстерегает серьезная опасность — превратить пропаганду науки в насаждение верхоглядства, которое едва ли не вреднее честно осознанного незнания. С пользой прочесть статью об особенностях новооткрытой "тяжелой" воды может только тот, кому достаточно известны свойства воды обыкновенной. В журнальных же статьях зачастую стремятся излагать новейшие открытия науки, минуя ее основы.
В своих популярно-научных книгах (их написано мною полтора десятка) я не знакомлю с последними страницами науки тех читателей, которые не усвоили еще ее первых страниц. Следуя правилу Ленина, "чтобы не было верхоглядства, чтобы знали факты", я посвятил себя популяризации основ науки. Задача эта нелегкая, так как, выполняя ее, рискуешь впасть в скучный дидактизм. Трудно привлечь внимание к кругу явлений, которые читатель считает давно хорошо известными. Чтобы освежить интерес к такому предмету, популяризатору приходится прибегать к приемам, относящимся скорее к области искусства, чем делового изложения.
Традиционные метафоры и живописные сравнения, которыми обильно сопровождали свое изложение старые популяризаторы, зачастую не достигают цели, не говоря уже о том, что они нередко затушевывали трудности вопроса и вместо отчетливой картины явлений расстилали блистательный туман. Язык популярной книги должен быть прост и ясен, чтобы читатель не приучался скрывать свое незнание и непонимание под покровом пышных фраз. Наука не нуждается в украшениях.
Прием, к которому я прибегаю, чтобы повысить интерес к предмету и завлечь читателя в чтение, аналогичен тому, который в теории литературы обозначается термином "остранение". Он состоит в том, что вещи и явления, хорошо знакомые и привычные, описываются как новые, необычные. Предмет, который мы привыкли считать давно известным и на котором поэтому с трудом способны сосредоточить свое внимание, сразу приобретает живой интерес в наших глазах, если его показывают с новой, незнакомой, порой неожиданной стороны. Прием этот введен впервые в практику популяризации не мною. Кто читал талантливые очерки Циолковского "Грезы о земле и небе", тот знает, как успешно пользовался этот автор именно указанным приемом. Книга посвящена тяжести — банальной силе, знакомой каждому со дня его появления на свет; но автор обнаруживает перед читателем такие неожиданные ее проявления, такие никем не подозреваемые стороны ее, что от чтения книги нельзя оторваться. Другой
мой предшественник по манере изложения — проф. В. Гампсон, давший в своих "Парадоксах природы" (есть русский перевод) многочисленные примеры "остранения" привычных физических явлений.
Цель остранения, как уже сказано, — повышение интереса к предмету изложения. В предисловии к "Занимательной физике" я писал: "Составитель старался, насколько мог, придавать изложению и внешне интересную форму, сообщать привлекательность предмету. Он руководился той психологической аксиомой, что интерес к предмету повышает внимание, облегчает понимание и, следовательно, способствует более сознательному и прочному усвоению". Остранение достигается в моих книгах не путем каких-либо искусственных, вычурных ухищрений, а простым показом предмета со стороны, не знакомой читателю, т.е. углублением в предмет, а не отвлечением внимания в сторону от него. Попутно достигается благодаря этому и другой воспитательный момент: читатель приучается замечать поразительное и диковинное не в далеких или исключительных явлениях, а тут же, возле себя, в окружающей обстановке. Этого не поняли некоторые критики, утверждающие, что в "Занимательной физике" собрано одно лишь курьезное, необычное и удивительное из области физики; от них ускользнуло то, что материал этот почерпнут из круга самых обыденных явлений и стал удивительным лишь под моим пером.
Наряду с этим приемом я прибегаю и к другому, родственному: обыденное явление становится интересным и новым, если удается поставить его в тесную связь с явлением из совершенно иной, хорошо знакомой области, с которым, однако, до сих пор читателю не приходило в голову его связывать. Для подобных сопоставлений оказывается нередко пригодным материал, черпаемый из произведений художественной литературы — не только из фантастических романов Жюля Верна и Уэллса, но из рассказов Марка Твена или Эдгара По, из стихотворений Пушкина, из басен Крылова. Каждый невольно заинтересуется разложением сил, если оно рассматривается не на трафаретных примерах школьного учебника, а на таком неожиданном объекте, как Крыловский воз, подверженный усилиям Лебедя, Рака и Щуки; а, освежив интерес, можно перейти и к примерам реальным. Точно так же учение о фигурах, замыкающих наибольшую площадь, легко усваивается, когда оно излагается на основе рассказа Л.Н. Толстого "Много ли человеку земли нужно". На примерах из "Путешествия Гулливера" очень удобно рассказать об отношении объемов геометрически подобных тел и т.д. Неуместные в учебнике примеры такого рода, с тактом и к месту использованные, хорошо достигают цели в популярной книге.
Популяризатор должен всегда иметь в виду, что назначение его книги не столько в непосредственном сообщении знаний, сколько в воспитании живого интереса к науке и в подготовке читателя к дальнейшей самостоятельной работе над своим образованием. Автор популярной книги должен стремиться превращать чувство любопытства в активную любознательность, которая побудит читателя от данной книги перейти уже к более обстоятельному научному сочинению. Но для успешного чтения книг по физике и астрономии необходимо уметь пользоваться математическим аппаратом хотя бы в скромном масштабе. Вот почему в своих популярных книгах по физике, механике, астрономии я порвал с традицией прежних популяризаторов — всячески ограждать читателя от соприкосновения с математикой. В предисловии к "Занимательной механике" я пишу: «Вопреки установившемуся для популярных книг обычаю, в "Занимательной механике" попадаются математические выкладки. Мне известна неприязнь, которую питают многие к таким местам книг. И все же я не избегаю расчетов, так как считаю физические знания, приобретенные без расчетов, шаткими и практически бесплодными. Немыслимо получить сколько-нибудь полезные и прочные знания из физики и особенно из механики, минуя относящиеся к ним простейшие расчеты. В Кодексе Юстиниана имеется закон "О злодеях, математиках и им подобных", в силу которого "безусловно воспрещается достойное осуждения математическое искусство". В наши дни математики не приравниваются к злодеям, но их "искусство" в популярных книгах, безусловно, воспрещается. Я не сторонник такой популяризации. Не для того тратим целые годы в школе на изучение математики, чтобы выбрасывать ее за борт, когда она понадобится. "Занимательная механика" прибегает к расчетам всюду, где необходимо внести ясность в вопрос; излишне добавлять, что математические злодеяния совершаются здесь в скромных пределах школьного курса"».
Многочисленные отклики читателей моих книг убедительно показывают, что при надлежащем подходе к делу внедрение математического метода в умственный обиход широких читательских кругов не только не отпугивает, как принято думать, но, напротив, сильнее побуждает к чтению, повышая уверенность в своих силах.
Еще замечание. Популяризатору следует заботиться не только о научной доброкачественности излагаемого материала, но также и о его свежести, решительно отбрасывая все избитое, затасканное. Популярная книга, даже предназначенная для детей, должна представлять известный интерес и для квалифицированного читателя. Ко мне поступают от иных читателей просьбы при переизданиях книг воздерживаться от обновления текста, чтобы не вынуждать
"из-за десятка новых страниц приобретать каждое повторное издание". Соображения подобного рода не могут освободить автора от обязанности заботиться об освежении книги: популярные книги — не художественные произведения, а сочинения научные, хотя и элементарные; их предмет даже в начальных своих основаниях непрерывно обогащается новым материалом, и книги должны периодически включать его в свой текст.
Отмечу в заключение, что практикуемые в моих книгах методы популяризации получили в последнее время применение и в научной пропаганде путем выставки. Я имею в виду так называемый Дом занимательной науки, устроенный в Ленинграде при моем участии. При оформлении его экспонатов использован был тот же прием остранения, о котором сказано было выше. Не останавливаюсь дольше на этом предмете, так как надеюсь посвятить ему отдельную статью.
Октябрь 1935 г.
