CC BY
13
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Л.С. Мацеевич
К материалам
«Биографического Словаря» воспитанников С.-Петербургской духовной академии
Опубликовано:
Христианское чтение. 1908. № 1. С. 164-188.
© Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
питанниковъ С.-Петербургской духовной академіи.
ГѢСКОЛЬКО лѣтъ тому назадъ въ Кіевской академіи, при обсужденіи вопроса о приготовленіяхъ къ торжественному празднованію имѣющаго быть въ 1915 году £ 300-лѣтняго юбилея Кіевской академіи, нашли необхо-] димымъ составить Ученый Синодикъ — академическій, въ который были бы внесены всѣ имена бывшихъ воспитанниковъ Кіевской академіи — съ ихъ біографіями *). Въ С.-Петербургской академіи, не высказывавшей доселѣ мысли объ ученомъ Синодикѣ для увѣковѣченія памяти своихъ бывшихъ воспитанниковъ, — опытъ такого Синодика недавно явился. Мы разумѣемъ книгу библіотекаря С.-Петербургской духовной академіи Алексѣя Степановича Родосскаго — подъ заглавіемъ: «Біографическій Словарь студентовъ первыхъ
XXVIII курсовъ С.-Петербургской духовной академіи: 1814— 1869 гг.» Спб. 1907 г. Книгой этой А. С. Родосскій совершилъ великій подвигъ любви въ честь своей Almae Matris— С.-Петербургской д. академіи. Какихъ трудовъ стоило ему написать и издать въ свѣтъ эту книгу! Какую эрудицію должно было имѣть, чтобы составить такую книгу! И какой глубокой благодарности заслуживаетъ почтенный трудъ А. С. Родосскаго не только со стороны воспитанниковъ С.-Петербургской д. академіи, но и со стороны всѣхъ интересующихся исторіей
*) Вопросъ о празднованіи 300-лѣтняго юбилея Кіевской академіи, а равно и составленіи Ученаго Синодика ея, поднятъ бывшимъ въ 1901 году Ректоромъ этой академіи преосв. Димитріемъ Ковальницкимъ (нынѣ архіепископъ Херсонскій).
нашего .духовнаго просвѣщенія! Конечно, для одного человѣка такой громадный трудъ былъ непосильный; а потому, естественно, въ книгѣ А. С. Родосскаго оказываются по мѣстамъ разнаго рода ошибки, неточности, недомолвки, а также иногда и совершенное отсутствіе свѣдѣній. Всѣ такія неисправности доляшы быть указаны и пополнены тѣми, для кого онѣ видны и замѣтны, съ тою цѣлью, чтобы дать А. С. Родосскому возможность, при второмъ изданіи своего замѣчательнаго труда, произвести въ немъ надлежащія исправленія, дополненія и вообще улучшенія. Вотъ, напр., профессоръ
А. А. Бронзовъ замѣтилъ нѣкоторыя изъ такихъ неисправностей въ трудѣ А. С. Родосскаго и указалъ ихъ въ апрѣльской книжкѣ «Странника» за текущій 1907 годъ. За это, конечно, будетъ ему весьма благодаренъ А. С. Родосскій. Но намъ кажется, что на это дѣло должно посмотрѣть съ болѣе широкой точки зрѣнія. А. С. Родосскій сдѣлалъ то, что въ сущности должна была сдѣлать сама С.-Петербургская духовная академія—in corpore. Она сама—отъ своего лица—должна была издать Ученый Синодикъ для поминанія бывшихъ своихъ воспитанниковъ. И если она доселѣ не сдѣлала этого, то, конечно, непремѣнно сдѣлаетъ въ недалекомъ будущемъ, въ виду скоро исполняющагося 100-лѣтія со времени своего основанія. И въ такомъ случаѣ всѣ эти исправленія въ трудѣ г. Родосскаго должны дѣлаться не въ интересахъ только самого А. С. Родосскаго, а въ интересахъ и всей С.-Петербургской д. академіи. И въ нихъ—въ этихъ исправленіяхъ и дополненіяхъ—должны принять участіе не только всѣ члены нынѣшней корпораціи С.-Петербургской д. академіи и не только всѣ еще живущіе воспитанники этой академіи, но и вообще всѣ тѣ, кто чтитъ С.-Петербургскую д. академію и ея заслуги для православной церкви и для русскаго просвѣщенія. Да, это дѣло — дѣло составленія ученаго Синодика воспитанниковъ духовной академіи—требуетъ общей коллективной работы. Ибо о судьбѣ тѣхъ или иныхъ воспитанниковъ академіи, разошедшихся по Россіи и даже по уголкамъ Европы и Азіи, ä также о разныхъ частностяхъ ихъ яіизни, иногда не можетъ дать- свѣдѣній ни сама академія, ни живущіе ея вос-
') А. С. Родосскій довелъ свой трудъ до такого позднѣйшаго времени, что ему пришлось записывать въ свой Ученый Синодикъ еще живущихъ воспитанниковъ С.-Петерб. д. академіи—конечно—для поминанія ихъ за здравіе—на многія лѣта!
питанники, а можетъ доставить иногда подобныя свѣдѣнія кто-нибудь другой — посторонній, самъ знающій на мѣстѣ эту судьбу, или получившій о ней извѣстіе изъ такого или иного источника...
Поэтому очень раціонально и предусмотрительно поступилъ Совѣтъ С.-Петербургской дух. академіи, когда чрезъ своего секретаря обратился при посредствѣ печати къ публикѣ съ приглашеніемъ—сообщать ему такіе или иные матеріалы о прошломъ С.-Петербургской дух. академіи и о судьбахъ ея воспитанниковъ. Но, по нашему мнѣнію, такого обращенія къ публикѣ еще было недостаточно для достиженія предположенной цѣли. Нужно было еще, чтобы сама академія открыла удобный путь для ожидаемыхъ сообщеній изъ публики, и чтобы она сама — первая—въ лицѣ членовъ своей корпораціи—показала примѣръ таковыхъ сообщеній и тѣмъ возбудила бы охоту къ нимъ въ постороннихъ лицахъ. Verba то-nent, erempla trahunt... Выскажемъ свою мысль прямо: нужно было открыть въ «Христіанскомъ Чтеніи» особый отдѣлъ, въ которомъ должно было печатать всевозможныя свѣдѣнія о начальникахъ, наставникахъ и воспитанникахъ С.-Петербургской дух. академіи. Между прочимъ, должно было слѣдить здѣсь за некрологами воспитанниковъ С.-Петербургской дух. академіи, появляющимися въ Епархіальныхъ Вѣдомостяхъ и въ другихъ органахъ печати, и заносить ихъ на страницы академическаго журнала... Alma Mater не должна забывать своихъ воспитанниковъ и послѣ ихъ кончины... А то въ чемъ же и сущность духовнаго материнства? Не только при жизни воспитанниковъ Alma Mater должна помнить ихъ и въ случаѣ нужды простирать къ нимъ руку помощи, но и по смерти ихъ должна вспоминать ихъ—обозрѣніемъ ихъ жизни и молитвою за нихъ...
Одни исправленія и дополненія къ почтенному труду А. С. Родосскаго могутъ занять довольно страницъ въ такомъ отдѣлѣ «Христіанскаго Чтенія». А. С. Родосскій многихъ воспитанниковъ назвалъ только по имени. А вѣдь каждый изъ нихъ имѣлъ свою судьбу—провелъ жизнь трудовую и полную такихъ или иныхъ событій—принесъ посильную пользу церкви и отечеству—въ томъ мѣстѣ, гдѣ Богъ привелъ его пожить и послужить... Въ особенности нужно обратить вниманіе на судьбу академическихъ воспитанниковъ—неудачниковъ. Большею частію это были блестящіе таланты въ пору студенче-
ства, а вышедши въ жизнь, почему-то споткнулись, ослабѣли и совсѣмъ опустились—даже иногда до босячества... Жизнь таковыхъ полна глубокаго психологическаго интереса. Да и вообще судьба воспитанниковъ академіи заслуживаетъ особеннаго вниманія. Вѣдь это все были отборные юноши—талантливые и даже геніальные—цвѣтъ духовнаго просвѣщенія. Интересно прослѣдить, какъ на нихъ повліяла та среда, въ которой они очутились по выходѣ изъ академіи и какъ сами они реагировали на нее...—Затѣмъ, А. С. Родосскій поставилъ своей задачей помянуть только воспитанниковъ окончив-гиихъ курсъ академіи, а о тѣхъ, которые почему-либо вышли изъ академіи до окончаніи курса, или скончались въ самой академіи,—о такихъ онъ почти ничего не говоритъ. А между тѣмъ и они безъ всякаго сомнѣнія достойны памяти. И между ними были талантливыя и оригинальныя личности. Повторяемъ: если только С.-Петербургская духовная академія искренно интересуется своимъ прошлымъ fa въ этомъ и сомнѣваться нечего), то она непремѣнно должна при одномъ изъ своихъ академич. журналовъ открыть особый отдѣлъ для детальнаго изслѣдованія этого прошлаго... Сколько документовъ интересныхъ явилось бы здѣсь на свѣтъ! Наприм., какія есть любопытныя и оригинальныя письма бывшихъ наставниковъ и воспитанниковъ академіи!—Не нужно чуждаться здѣсь и всякихъ мелкихъ замѣтокъ, разъясняющихъ и дополняющихъ дѣло. Все это доставитъ обильный матеріалъ для будущаго историка академіи и ея воспитанниковъ. А безъ такого отдѣла разработка исторіи академіи далеко не пойдетъ. Сама академія, при всей ея готовности и при всемъ обиліи у нея архивныхъ матеріаловъ, не можетъ выполнить этой задачи. Только постороннія, со всѣхъ сторонъ текущія, сообщенія, охотно печатаемыя и вызывающія дополненія и поправки, могутъ способствовать всестороннему освѣщенію прошлыхъ судебъ академіи и ея воспитанниковъ. Наприм.—воспоминанія о профессорахъ академіи, о характерѣ ихъ преподаванія, объ ихъ манерахъ и нравахъ, объ ихъ фамильныхъ связяхъ, такъ или иначе вліявшихъ на ихъ судьбу—обо всемъ этомъ, гдѣ можно найти свѣдѣнія въ архивѣ академическомъ? Только сами товарищи ихъ или ученики могутъ восполнить эту интересную сторону бытовой академической жизни. А гдѣ эти воспоминанія о профессорахъ академіи—ихъ учениковъ и другихъ лицъ? Дѣлались ли и дѣлаются ли хотя какія-либо усилія и стара-
нія, чтобы вызвать ихъ?.. А между тѣмъ время идетъ, старые воспитанники академіи сходятъ со сцены и уносятъ съ собою въ могилу интереснѣйшіе эпизоды и картины нравовъ былой академической жизни. А какъ такія воспоминанія оживляютъ историческія страницы! Вотъ наприм. А. С. Родосскій привелъ въ своей книгѣ стихотворныя воспоминанія о профессорахъ протоіерея Ѳедора Павловича. Какъ живо они характеризуютъ личности нѣкоторыхъ выдающихся профессоровъ С.-Петербургской академіи былого времени! А прозаическія воспоминанія, художественно изложенныя, еще подробнѣе и всестороннѣе могли бы описать и обрисовать эти характерныя и типическія личности старыхъ незабвенныхъ дѣятелей академіи... Таковыми воспоминаніями, какъ, напримѣръ, оживилъ свою «Исторію Казанской духовной академіи» проф. П. В. Знаменскій! И кстати скалсемъ: съ какою любовью отнесся достопочтенный проф. Знаменскій къ своей задачѣ? Никакія мелочи жизни академической не ускользнули отъ его вниманія—и всѣмъ онъ пользовался, чтобы представить полную картину прошлой жизни своей Almae Matris... И какъ могъ одинъ человѣкъ собрать и одолѣть такъ блистательно столь обширный и разнообразный матеріалъ! Вотъ такъ точно и А. С. Родосскій заслуживаетъ такого же удивленія и признательности, какъ и П. В. Знаменскій. Ихъ книги—это поучительнѣйшее чтеніе! Сколько выводовъ можно сдѣлать изъ нихъ!
На бывшихъ питомцахъ академіи, связанныхъ съ нею тѣсными родственными узами, лежитъ нравственный долгъ посодѣйствовать тому, чтобы знаменитый день академіи былъ отпразднованъ достойнымъ ея великихъ историческихъ заслугъ образомъ.
Вотъ еще вопросъ—касающійся почти всѣхъ нашихъ Академій—о недостаточности у академій матеріальныхъ средствъ для изданія матеріаловъ для собственной своей исторіи! Кіевской академіи Св. Синодъ далъ субсидію по 1000 рублей ежегодно, но у другихъ академій и этого нѣтъ. Но, по нашему мнѣнію, рѣшеніе этого назойливаго вопроса въ благопріятномъ смыслѣ зависитъ отъ самихъ же академій—отъ ихъ искренней и дѣятельной любви къ разработкѣ и изданію матеріаловъ для своей исторіи. Академіи не дѣлаютъ усилій для изысканія этихъ средствъ. А средства эти—такъ сказать—подъ бокомъ. Это — складчина всѣхъ воспитанниковъ той или другой академіи, къ
каковой складчинѣ несомнѣнно могутъ присоединиться и другія лица, любящія науку и просвѣщеніе. Только нужно объявить объ этомъ подписку. Будьте дѣятельны и энергичны. Печатайте постепенно и аккуратно о ходѣ этой подписки. Тогда всѣ заинтересуются этимъ дѣломъ—и подписная сумма будетъ все больше п больше возрастать. Только сами любите свою родную исторію, — тогда и въ другихъ возбудите любовь къ ней и готовность жертвовать для нея своими средствами. А то любовь къ родной церковной старинѣ, повиди-мому, заглохла. Въ Кіевѣ, напримѣръ, дошло до того, что исторіею, Кіево - Печерской лавры больше интересуются нѣмцы а исторія Кіевской академіи больше занимаетъ поляковъ2)!.. Какъ не оплакивать такого оскудѣнія любви къ родной церковной старинѣ среди Кіевскаго духовнаго общества! Никто теперь тамъ не интересуется исторіею кіевской іерархіи и епархіальнаго управленія, исторіею кіевскихъ монастырей, кіевскихъ церквей и ихъ клировъ, исторіею духовнаго просвѣщенія — исторіею кіевской академіи, духовной семинаріи и духовныхъ училищъ кіевской епархіи. Не выступаютъ новые труженики по этой части...
Возвращаясь теперь къ главному предмету нашей статьи, скажемъ, что прекрасный трудъ А. С. Родосскаго, представившаго первый опытъ ученаго Синодика воспитанниковъ С.-Петербургской академіи, возбудилъ и въ насъ искреннее желаніе внести свою лепту для дополненія и усовершенствованія этого труда въ будущемъ его изданіи, которое несомнѣнно уже сдѣлаетъ сама С.-Петербургская академія — на основаніи имѣющихъ быть сообщеній какъ со стороны самихъ
*] Напримѣръ въ 1904 г. вышла слѣдующая книга доктора Гетца: „ Dr. D. Leopold Karl Goetz: Das Kiever ttöhlenkloster ais Kulturzentrum des Vormongolischen Russland Passau, 1904. Объ этой прекрасной книгѣ помѣщенъ въ №№ 326 и 331-мъ „Московскихъ Вѣдомостей“ 1904 года обширный фельетонъ подъ заглавіемъ: „Кіево-Печерскій монастырь, какъ культурный центръ домонгольской Руси“.—А сама наша Кіево-Печерская лавра и доселѣ не позаботилась объ изданіи въ свѣтъ полной своей исторіи!
3) Разумѣемъ сочиненіе польскаго историка А. Яблоновснаго, вышедшее въ 1900 г. въ Краковѣ—подъ заглавіемъ: „Akademia Kijowsko-Mohilanska. Zarys historyczny na tie rozwoju ogölnego cywilizacyi Zachodrjej na Rusi“. Объ этой книгѣ профессоръ Кіевской д. академіи свящ. Ѳ. И. Титовъ сдѣлалъ отзывъ съ знаіменательнымъ заглавіемъ: „ Урокъ съ Запада“ („Труды Кіевской 9. академіи“ 1902 г., мартъ, стр. 450—479).
воспитанниковъ этой академіи, такъ и со стороны вообще любителей исторіи духовнаго просвѣщенія. Намъ удалось собрать нѣкоторые матеріалы для будущаго біографическаго словаря воспитанниковъ С.-Петербургской академіи, могущіе имѣть значеніе для пополненія біографическихъ данныхъ при описаніи жизни и при характеристикѣ личныхъ качествъ и отношеній нѣкоторыхъ изъ воспитанниковъ этой академіи — изъ перваго ея 50-лѣтія. Надѣемся, что «Христіанское Чтеніе» не постѣснится открыть свои страницы для нашихъ сообщеній въ этомъ родѣ. Въ настоящій разъ мы представляемъ матеріалы для біографіи двухъ воспитанниковъ С.-Петербургской академіи — преосв. Порфирія Успенскаго, воспитанника VIII курса, выпуска 1829 года; и священника Василія Ильича Судакевича, воспитанника XVI курса — выпуска 1845 года. Затѣмъ у насъ есть нѣкоторые матеріалы о митроп. Исидорѣ Никольскомъ, архіепископѣ Иранархѣ Поповѣ, архіеп. Софо-ніи Сокольскомъ, епископѣ Мемнонѣ Вишневскомъ, архіеп. Никанорѣ Бровковичѣ—и о другихъ. Эти матеріалы, по мѣрѣ ихъ обработки, мы будемъ представлять въ редакцію «Христіанскаго Чтенія». Повторяемъ: это дѣло требуетъ работы коллективной — и если откроется для нея мѣсто и если будутъ заохочивать къ этой работѣ вниманіемъ къ ней, — тогда составится надлежащій Ученый Синодикъ воспитанниковъ С.-Петербургской духовной академіи, обладающій и полнотою біографическихъ свѣдѣній, и ихъ точностію и вѣрностію.
Л. С. Мацѣевичъ.
I.
Письма епископа Порфирія Успенскаго къ Одесскому протоіерею Михаилу Карповичу Павловскому.
Извѣстно, что, по окончаніи курса въ С.-Петербургской духовной академіи въ 1829 г. и послѣ принятія тогда же монашества, Порфирій Успенскій былъ назначенъ на службу сначала законоучителемъ 2-го кадетскаго корпуса въ С.-Петербургѣ, а затѣмъ въ 1831 г. переведенъ былъ въ г. Одессу—на такую же законоучительскую должность въ Ришельев-скій лицей. Въ 1837 г., когда этотъ лицей былъ преобразованъ по новому уставу, Порфирій былъ утвержденъ въ немъ профессоромъ богословія, Церковной исторіи и Церковнаго
права. Служа въ лицеѣ, Порфирій возведенъ былъ въ санъ архимандрита и назначенъ настоятелемъ Одесскаго второкласснаго монастыря—на Большомъ Фонтанѣ, въ 12 верстахъ отъ Одессы.
Вотъ здѣсь-то въ Одессѣ Порфирій близко сошелся и подружился съ Михаиломъ Карповичемъ Павловскимъ. М. К. Павловскій былъ сынъ протоіерея г. Елисаветграда, Херсонской губ.; родился въ 1809 г. и, по окончаніи курса въ Екатеринославской духовной семинаріи (Елисавѳтградъ принадлежалъ тогда еще къ епархіи Екатеринославской) въ 1829 г.,—назначенъ былъ для продолженія образованія въ Кіевскую духовную академію, которую окончилъ въ 1833 г. блистательно — именно первымъ магистромъ. Ему, конечно, предстояло остаться на службѣ при академіи; но одно обстоятельство поблагопріятствовало исполненію его желанія—служить въ родной сторонѣ—въ Новороссіи. Такъ какъ архим. Порфирій Успенскій, по своему сану, не могъ долго оставаться профессоромъ Рішіельевскаго лицея въ Одессѣ и могъ скоро ожидать перемѣщенія на какой-нибудь высшій духовный постъ, то лицейское начальство заранѣе озаботилось пріискать ему достойнаго преемника. Съ этою цѣлію тогдашній попечитель Одесскаго учебнаго округа Н. Ѳ. Покровскій обратился къ ректору Кіевской академіи архимандриту Иннокентію Борисову съ просьбою прислать ему надежнаго человѣка для занятія законоучитѳльскаго мѣста въ Ришельев-скомъ лицеѣ. Выборъ Иннокентія остановился на первомъ магистрѣ академіи выпуска 1833 года—Мих. Карп. Павловскомъ; и этотъ послѣдній былъ опредѣленъ въ лицей въ качествѣ помощника архимандриту Порфирію Успенскому. Съ этихъ поръ Порфирій преподавалъ уроки богословія вь самомъ лицеѣ, а М. К. Павловскій — въ классахъ гимназическихъ, существовавшихъ при лицеѣ. Въ 1835 году Павловскій принялъ санъ священника.
Архимандритъ Порфирій и о. М. К. Павловскій дѣйствовали дружно и скоро пріобрѣли огромный нравственный авторитетъ въ Одессѣ. Вотъ что пишетъ въ своей автобіографіи одинъ современникъ ихъ—одесскій старожилъ: „Порфирій былъ архимандритомъ монастыря и профессоромъ богословія въ Ришельевскомъ лицеѣ, а законоучителемъ—при лицейской гимназіи былъ Павловскій. Слава Порфирія доходила до Херсона (авторъ автобіографіи былъ нѣкоторое врѳ-
мя въ Херсонѣ смотрителемъ духовнаго училища). Объ немъ говорили, что онъ имѣлъ громадное вліяніе на юношей и отцы ввѣряли ему буйныхъ и развратныхъ дѣтей на исправленіе. Порфирій и Павловскій овладѣли высшею одесскою публикою“ *).
Но скоро обстоятельства поворотились такъ, что и Порфирій и Павловскій должны были оставить Ришельевскій лицей. Въ 1837 году правительство нашло нужнымъ образовать самостоятельную епархію—Херсонскую и Таврическую и каѳедру ея учредить въ Одессѣ. На это мѣсто назначенъ былъ преосв. Гавріилъ Розановъ, архіепископъ екатеринослав-скій.. Прибывъ въ Одессу, Равріилъ первымъ дѣломъ поставилъ открыть здѣсь духовную консисторію, а затѣмъ и духовную семинарію. Гавріилъ упросилъ Порфирія и Павловскаго, какъ людей наиболѣе выдающихся своею ученостію въ духовномъ мірѣ Одессы, помочь ему въ открытіи семинаріи и согласиться на то, чтобы онъ ходатайствовалъ предъ Св. Синодомъ о назначеніи перваго изъ нихъ—Порфирія— ректоромъ, а втораго—Павловскаго—профессоромъ будущей семинаріи въ Одессѣ. Они—изъ желанія принести пользу для новообразовавшейся епархіи — согласились на предложеніе Гавріила и, утвержденные Св. Синодомъ въ соотвѣтствующихъ должностяхъ, вмѣстѣ съ Гавріиломъ много потрудились для предстоявшаго открытія духовной семинаріи въ Одессѣ. Пока-то съѣхалась новоназначенная корпорація наставниковъ будущей семинаріи, а они вдвоемъ, подъ руководствомъ Гавріила, работали за всѣхъ: и домъ для нея купили, и прочее экономическое устройство подготовили, и учениковъ вызвали въ Одессу—частію изъ семинаріи Екатеринославской, а частію—изъ Кишиневской, и проч. и проч. Семинарія была открыта 1-го октября 1838 г.— въ объемѣ полныхъ трехъ классовъ (словесности, фтлоеофіи и богословія)— съ присоединеніемъ при томъ въ томъ же зданіи и классовъ духовнаго училища—уѣзднаго и приходскаго. На актѣ открытія ректоръ семинаріи и профессоръ богословія архим. Порфирій произнесъ рѣчь „О преданіяхъ Восточной Православной Каѳолической Церкви“, а профессоръ церковной 1
1) Изъ рукописной автобіографіи Одесскаго протоіерея Николая Ивановича Соколова, воспитанника Кіевской академіи выпуска 1831 года (I 1891 г.). Нѣкоторая часть этой автобіографіи (первая) напечатана въ „Кіевской Старинѣ“ за 1906 годъ.
исторіи свящ. Михаилъ Павловскій произнесъ рѣчь заключительную, „выразивъ предъ именитымъ собраніемъ чувствованія, вдохновленныя духовнымъ торжествомъ“ 1). Между тѣмъ одному изъ главныхъ тружениковъ, подготовлявшихъ открытіе въ Одессѣ духовной семинаріи, именно о. М. К. Павловскому, пришлось скоро оставить ее и выйти изъ состава новообразовавшейся корпораціи ея наставниковъ. Такъ какъ Одескій Ришельевскій лицей выписалъ М. К. Павловскаго изъ Кіева спеціально для себя,—то онъ не хотѣлъ ни за что уступить его духовно-учебному вѣдомству и сталъ энергично хлопотать предъ высшимъ духовнымъ и свѣтскимъ начальствами въ Петербургѣ объ оставленіи Павловскаго на службѣ въ лицеѣ. Ходатайство это было уважено—и М. К. Павловскій разстался съ Одесскою духовной семинаріей на первыхъ же порахъ ея жизни—и утвержденъ былъ на мѣсто архим. Порфирія профессоромъ богословія въ Ришельев-скомъ лицеѣ. Когда же этотъ лицей преобразованъ былъ въ 1866 г. въ Новороссійскій университетъ,—то и въ немъ М. К. Павловскій занималъ должность профессора богословія до 1873 г., когда вышелъ въ отставку. Такимъ образомъ, говоримъ, очень короткое время оставался, о. М. К. Павловскій на службѣ при Одесской семинаріи—всего съ 28-го іюля 1838 года по 5-е октября того же года. Но это было самое важное время для Одесской семинаріи: закладывался ея фундаментъ. И вотъ въ этомъ-то великомъ дѣлѣ основанія въ Одессѣ духовно-учебныхъ заведеній, имѣвшемъ благотворнѣйшее значеніе для юга Россіи и для православной славянщины, Михаилъ Карповичъ Павловскій принималъ ближайшее и самое дѣятельное участіе. Въ исторіи Одесской семинаріи его имя не будетъ забыто, а будетъ вспоминаться наравнѣ съ другими двумя основателями ея: архіепископомъ Гавріиломъ Розановымъ и ректоромъ архим. Порфиріемъ У спенскимъ.
Оба друга—просвѣщенные, любознательные, ученые богословы, архим. Порфирій и Михаилъ Карповичъ Павловскій, естественно должны были сойтись и тѣсно сблизиться съ *
’) Описаніе открытія духовной семинаріи въ Одессѣ помѣщено въ »Одесскомъ Вѣстникѣ“ 1S38 г., № 86. Оно перепечатано въ „Херсонскихъ Епарх. Вѣдом.“, 1894 г. Л» 10. По всему видно, что оно принадлежало перу ректора семинаріи архимандрита Порфирія Успенскаго, Хотя и не подписано его именемъ.
третьимъ человѣкомъ, жившимъ тогда въ Одессѣ и ярко выдававшимся въ Одесскомъ обществѣ по своему просвѣщенному уму и по истинно-христіанскому направленію дѣятельности. Это былъ Александръ Скарлатовичъ Стурдза, личность замѣчательная въ исторіи православной церкви и русской духовной литературы, но, къ сожалѣнію, теперь совсѣмъ почти забытая, по извѣстному нашему равнодушію къ изученію нашего родного прошлаго. Это былъ человѣкъ свѣтскій, но горѣвшій любовію къ исполненію завѣтовъ Евангелія и ко благу православной восточной церкви. Классически и многосторонне образованный, онъ и свои познанія, и свой литературный талантъ употребилъ на защиту православной церкви противъ католичества и протестантства, на разъясненіе ея духа, ученія, практики и на распространеніе ея вліянія и значенія въ средѣ общественной и государственной жизни. Взоромъ своимъ онъ обнималъ все пространство православной церкви—и Востокъ, и Сѣверъ, и Югъ,—и къ общему благу ея, къ объединенію ея сыновъ и къ ихъ взаимопомощи направлены были всѣ стремленія его ума, сердца и воли. Лично самъ онъ былъ великій филантропъ и ревностно занимался устройствомъ пріютовъ для сиротъ и для больныхъ. Свѣтлая, но забытая по нашему невѣжеству, личность Александра Скарлатовича Стурдзы заслуживаетъ обстоятельнаго изученія и подробнѣйшей біографіи.
А. С. Стурдза былъ много старше и архим. Порфирія, и М. К. Павловскаго—и по лѣтамъ, и по житейской опытности, и по дѣятельности литературной. И потому, несомнѣнно, онъ оказалъ сильное вліяніе своего духа и своихъ убѣжденій на обоихъ своихъ друзей. Объ этомъ ясно свидѣтельствуютъ они сами. Такъ, протоіерей М. К. Павловскій, въ предисловіи къ напечатаннымъ имъ письмамъ къ нему А. С. Стурдзы (который вскорѣ послѣ знакомства съ нимъ избралъ его своимъ духовникомъ), говоритъ: „Письма А. С. Стурдзы показываютъ, до какой степени сердечныя отношенія къ духовному отцу духовнаго сына дѣлаютъ союзъ этотъ живымъ и крѣпкимъ. На двадцать седьмомъ году священникъ, избранный А. С—мъ въ свои духовники, что я могъ принести такому духовному сыну, кромѣ моихъ молитвъ и моей неопытности? И вотъ умудренный опытомъ долгой жизни обращается всѣмъ сердцемъ своимъ къ моему юному сердцу, а разъ отдавшись мнѣ, оно отдалось безвозвратно
на вѣки, со всѣми радостями и печалями своими, со всѣми удачами и невзгодами жизни своей и со всѣмъ, что было въ глубинѣ его души, отдалось,—ни разу не слышавши отъ меня призывнаго гласа: „сыне, даждь ми сердце твое“. И вотъ откуда началась и въ продолженіе двадцати лѣтъ крѣпла та взаимная другъ къ другу симпатія наша, та истинная дружба, которая высокаго по уму и сердцу духовнаго сына моего заставляла забывать мою юность и неопытность, а меня—его лѣта и высоту его умственнаго и нравственнаго роста; оба мы помнили одно: онъ—духовный сынъ мой, я, — духовный его отецъ. Тому, Кто „болій сердца нашего и вѣсть вся“, вѣдомо, принесло ли и сколько принесло пользы незабвенному моему сыну такое единеніе его души съ моею душею, навѣрно, что за то благо, какое моя душа получала отъ этого единенія, благодарная молитва моя о немъ окончится вмѣстѣ съ приходящею къ концу своему старческою 85-ти лѣтнею моею жизнію“ *).
Что же касается архим. Порфирія,—то вполнѣ справедливы о немъ слѣдующія слова проф. А. А. Дмитріевскаго: „Служба въ Одессѣ имѣла громадное вліяніе на дальнѣйшую служебную и научную карьеру преосв. Порфирія. Здѣсь у него завязались дружественныя знакомства, послужившія потомъ солидными двигателями по пути-достиженія намѣченныхъ имъ цѣлей и нерѣдко дававшія ему въ трудныя минуты жизни нравственную опору и душевную отраду. Изъ такихъ знакомствъ на первомъ мѣстѣ слѣдуетъ поставить его сближеніе до интимной дружбы съ Александромъ Скарла-товичемъ Стурдзою, „человѣкомъ умнымъ, по словамъ преосв. Порфирія, христіаниномъ истинно-православнымъ, патріотомъ горячимъ, писателемъ глубокомысленнымъ и витіеватымъ“. „Ревностный ко благу православной церкви на Востокѣ, старый и опытный въ дѣлахъ дипломатъ“, А. С. Стурдза направилъ любознательную мысль Порфирія на изученіе христіанскаго Востока и горячо и энергично поддерживалъ нашего ученаго востоковѣда въ его трудахъ и усиліяхъ, помогая ему сблизиться съ такими вліятельными и близкими ко Двору лицами, „добрыми христіанками“, какъ напр., съ 1
1) „Херсонскія Епар. Вѣдомости“ 1895 г., № 8. Самыя письма А. С. Стурдзы къ М. К. Павловскому, весьма цѣнныя для біографіи ихъ автора, помѣщены въ 8, 9, 11, 17 и 24 этихъ вѣдомостей за 1895 г.
графинею Тизенгаузенъ, Т. Б. Потемкиной и баронессою Цециліею Фредериксъ, оказывавшей ему не разъ немаловажныя услуги своимъ вліяніемъ“ *). Прибавимъ отъ себя, что А. С. Стурдза писывалъ о Порфиріи, прекрасно рекомендуя его, къ оберъ-прокурорамъ Св. Синода С. Д. Нечаеву и гр. П. А. Протасову, съ коими находился въ дружественныхъ отношеніяхъ, а изъ духовныхъ іерарховъ—къ архіепископу Иннокентію Борисову, съ коимъ велъ непрерывную оживленную переписку 2). Въ Одессѣ Порфирій хорошо изучилъ разговорный ново-греческій языкъ, который принесъ ему громадную пользу въ его послѣдующихъ путешествіяхъ по Востоку. Этимъ онъ тоже былъ много обязанъ А. С. Стурдзѣ, который владѣлъ ново-греческимъ языкомъ, какъ роднымъ, и выписывалъ книги и журналы на новогреческомъ языкѣ изъ Аѳинъ и Константинополя3). Главное же—Порфирій вполнѣ усвоилъ себѣ взгляды Стурдзы по обще-церковнымъ
*) „Сообщенія Императ. Православнаго Палестинскаго Общества“ 1905 г., выпускъ 3-й—статья проф. А. А. Дмитріевскаго; „Епископъ Порфирій Успенскій, какъ иниціаторъ и организаторъ первой духовной миссіи въ Іерусалимѣ, и его заслуги на пользу православія п въ дѣлѣ изученія христіанскаго Востока“, стран. 344—345.
s) „Херсонсс. Епарх, Вѣдом.“ 1894-й г., № 20-й, стр. 465—467.
3) Въ Запискѣ, представленной Стурдзой оберъ-прокурору Св. Синода Нечаеву—(отъ 28 окт. 1835 г.), ходатайствуя о разрѣшеніи ввоза въ Россію, для распространенія между живущими въ Россіи греками, журнала, издаваемаго въ Аѳинахъ подъ заглавіемъ „Евангельская Труба“,—Стурдза пишетъ, что онъ „увѣрился въ похвальномъ ревностномъ стремленіи издателя—защищать права и священныя преданія православія отъ явныхъ нападеній пресвитеріанской шайки, явно и публично отвергающей въ тамошнихъ (Аѳинскихъ) газетахъ епископскій санъ и священноначаліе церкви. Должна ли сія отчаянная борьба съ навѣтниками православія оставаться, для насъ чуждою? Не достоинъ ли единоборецъ духовный, іеромонахъ Германъ (издатель „Евангельской трубы“) поощренія и участія со стороны Россіи православной? Если на сіи вопросы ревности нелицемѣрной послѣдуетъ отвѣтъ, уповательно, не отрицательный,—то неугодно ли будетъ правительству разрѣшить впускъ „Евангельской Трубы“ прямо моремъ въ Одессу—съ тѣмъ, чтобы листы отсылаемы были предварительно къ архіепископу Порфирію, для разсмотрѣнія по правиламъ духовной цензуры? Обширныя богословскія свѣдѣнія Порфирія и совершенное знаніе новогреческаго языка ручаются за благонадежность маковаго распоряженія. Иначе подписчики откажутся отъ содѣйствія, издатель замолкнетъ, и методисты, засѣвшіе въ Греціи, безъ сопротивленія довершатъ начатый ими подвигъ совращенія православныхъ въ греческомъ королевствѣ“. См. „Христ. Чтеніе“ 1896 г. янв.— февраль, стр. 127—128.
вопросамъ православія... Это на первыхъ же порахъ его заграничной службы (послѣ выѣзда изъ Одессы) выразилось въ замѣчательномъ письмѣ его къ московскому митрополиту Филарету—отъ 15 окт. 1841 г. изъ Вѣны. Въ этомъ письмѣ онъ поднимаетъ „вопросы о молитвенномъ общеніи православной россійской церкви съ восточными церквами въ лицѣ святѣйшихъ, четверо-престольныхъ патріарховъ“ и въ заключеніе письма говоритъ: „Всѣ эти вопросы суть разныя стороны одной и той же обширной идеи—о единствѣ восточной, православной, каѳолической церкви, состоящей изъ разныхъ частныхъ церквей. Ежели эта церковь есть едина, то непремѣнно должно быть духовное и видимое соприкосновеніе всѣхъ частей ея... Всѣ частныя церкви православныя (греческая, россійская, сербская, молдаво-влахійская и проч.), составляя одну вселенскую церковь, должны имѣть то общеніе между собою, какое имъ свойственно; всѣ частныя церкви должны быть въ союзѣ между собою, и поддерживать и выражать этотъ союзъ своими способами, напр., оффиціальными сношеніями, миссіями, мѣною языковъ, въ сочиненіи духовныхъ журналовъ, благодарственными моленіями по случаю возведенія кого-либо на патріаршій престолъ, панихидами о упокоеніи какого-либо умершаго патріарха, сообщеніемъ взаимныхъ свѣдѣній о канонизаціи святыхъ и проч. Единство всей православной каѳолической церкви въ лицѣ патріарховъ, синодовъ и всѣхъ прочихъ епископовъ, гдѣ бы они ни были, есть истинное единство. Ибо оно основывается на примѣрѣ апостольскаго собора и всѣхъ прочихъ вселенскихъ и помѣстныхъ соборовъ. Сіе-то единство должно быть противопоставляемо ложному единству церкви въ лицѣ одного папы! Но противопоставляется ли оно? Идея объ этомъ единствѣ раскрывается ли въ школахъ—въ системахъ? Составляетъ ли она душу общественнаго мнѣнія? Проповѣдуется ли она народамъ православнымъ?.. *)—Вотъ именно всѣ эти мысли и чаянія составляли самый жизненный нервъ убѣжденій и дѣятельности А. С. Стурдзы,—и выражая ихъ, Порфирій является вѣрнымъ его ученикомъ и послѣдователемъ...
Въ должности ректора одесской дух. семинаріи Порфирій оставался до осени 1840 г., когда вызванъ былъ оберъ-про- 1
1) Письмо Порфирія къ митрополиту московскому Филарету напечатано цѣликомъ въ „Христ. Чтеніи“ 1898 г. іюль, стр. 96—105.
12
ісуроромъ Св. Синода графомъ Протасовымъ въ С.-Петербургъ—въ виду какого-то особаго служебнаго назначенія,— и дѣйствительно—въ началѣ 1841 года онъ опредѣленъ былъ на должность настоятеля церкви при Императорской россійской миссіи въ Вѣнѣ *), Такимъ образомъ Порфирій прожилъ въ Одессѣ 9-ть пѣтъ съ лишнимъ—и впослѣдствіи всегда съ любовію вспоминалъ о ней, а на старости—выражалъ даже желаніе окончить въ ней дни своей жизни...
Разставшись съ Одессой, Порфирій поддерживалъ посредствомъ переписки живую связь съ своими одесскими друзьями, особенно же со А. С. Стурдзою и М. К. Павловскимъ. Эти же послѣдніе часто вспоминали его между собою, бесѣдовали и молились о немъ 2). Еще при жизни Стурдзы (f 13 іюня 1854 г.), Порфирій три раза навѣщалъ Одессу и видѣлся лично съ друзьями своими: въ первый разъ—лѣтомъ 1843 г., при первомъ своемъ назначеніи въ Іерусалимъ, затѣмъ въ августѣ и сентябрѣ 1846 г., на пути въ Петербургъ, послѣ перваго отправленія на Востокъ, и наконецъ осенью 1847 года, когда онъ былъ назначенъ начальникомъ русской миссіи въ Іерусалимѣ, куда онъ и вы- 9
9 Службу свою въ Одессѣ Порфирій оставилъ по личному своему желанію, о чемъ и подалъ прошеніе оберъ-прокурору Св. Синода, мотивируя свою просьбу—необходимостью поправить пошатнувшееся здоровье. Но не мѣшаетъ обратить вниманіе и на то, что говоритъ о причинѣ увольненія Порфирія отъ ректорской должности въ одесской дух. семинаріи современникъ его, вышеупомянутый одесскій протоіерей Н. И. Соколовъ—въ своей автобіографіи: „... А куда дѣлся (изъ Одессы) Порфирій?“—говоритъ о. Соколовъ.—„Его загналъ архіерей (Гавріилъ Розановъ) за границу. Онъ бросилъ ректорство и поступилъ къ посольской церкви въ Вѣну. При немъ инспекторствовалъ въ семинаріи іеромонахъ Пантелеймонъ (Помичуевъ), мой товарищъ по кіевской академіи, человѣкъ бездарный... Въ академіи онъ не выдержалъ вступительнаго экзамена; его хотѣли воротить въ епархію, но онъ принялъ монашество и не учившись кончилъ курсъ кандидатомъ. Ему архіерей Гавріилъ поручилъ слѣдить за преподаваніемъ Порфирія. Порфирій читалъ лекціи объ Евангеліи отъ Іоанна и вздумалъ выдать небольшую тетрадку по предмету своего чтенія. Пантелеймонъ подхватилъ ее, нашелъ тамъ въ каждомъ мѣстѣ ересь и вотъ архіерей сталъ угрожать еретику. Порфирій, чтобы избѣжать отставки, упросился къ посольской церкви. Тамъ онъ посвятилъ себя изученію отцевъ церкви. Послѣ онъ служилъ на Востокѣ“.
г) Этими воспоминаніями и заботами о Порфиріѣ полны письма А. С. Стурдзы къ М. К. Павловскому, о которыхъ мы говорили выше О „Сіонскомъ другѣ“—„соглядатаѣ земли обѣтованной“—Стурдза вспоминалъ и передъ своей кончиной.
Ѣхалъ изъ Одессы, оставивши у Стурдзы свою повозку, оъ порученіемъ — продать ее. Вотъ въ эти-то проѣзды евои чрезъ Одессу Порфирій познакомился у Стурдзы съ Николаемъ Васильевичемъ Неводчиковымъ, который былъ у Стурдзы домашнимъ секретаремъ и воспитателемъ его внуковъ. Н. В. Неводчиковъ—это нынѣ архіепископъ Неофитъ. бывшій туркестанскій и потомъ кишиневскій, живущій на покоѣ—въ г. Измаилѣ, Бессарабской губ., глубокій уже теперь старецъ (86 лѣтъ). Это живой еще свидѣтель и непосредственный участникъ позднѣйшихъ трудовъ Стурдзы въ литературной области, хранящій многочисленные и интереснѣйшіе. матеріалы для біографіи своего благодѣтеля—Александра Скарлатовича... Преосв. Неофитъ—это другой русскій архіерей, который выступилъ на поприще церковнаго служенія и духовно-литературной дѣятельности подъ вліяніемъ духа и талантовъ А. С. Стурдзы. Литературная дѣятельность преосв. Неофита была обширна, плодовита и многостороння, но остается мало-извѣстною и не раскрытою въ исторіи нашей духовной литературы, по обычному нашему равнодушію къ этой исторіи. Объ этомъ Н. В. Нѳводчиковѣ преосв. Порфирій вспоминаетъ въ одномъ мѣстѣ своей „Книги моего бытія“. Именно—вотъ что онъ говоритъ здѣсь: „Въ томъ же 1883 г., 22 сентября, довелось мнѣ видѣть у себя (въ Москвѣ) назначеннаго въ Туркестанъ епископа Неофита, котораго еще въ сюртукѣ я видалъ въ Одессѣ, у друга моего Александра Стурдзы, выписавшаго его изъ московской академіи для обученія внучатъ. Мы по гречески прозывали его Диктіадисъ—вмѣсто русскаго прозванія: Неводчиковъ (SixToov—сѣть, неводъ). Онъ еще не сѣдъ, но очень желтъ, а говоритъ быстро и складно. Сладки были наши воспоминанія о благочестивомъ, многозцающемъ и краснорѣчивомъ Стурдзѣ *).
По смерти Стурдзы, Порфирій нѣсколько разъ бывалъ и проживалъ въ Одессѣ—въ періодъ 1868—1861 гг., когда вновь, по порученію правительства, отправлялся на Востокъ
Ч „Книга бытія моего“—т. VIII. стр. 505—506. Прозвище Диктіадисъ Н. В. Неводчиковъ избралъ своимъ псевдонимомъ и написалъ подъ нимъ первый опытъ біографіи Стурдзы—вскорѣ послѣ кончины послѣдняго,—въ „Одесскомъ Вѣстникѣ“ 1854 г. Затѣмъ интереснѣйшія воспоминанія о Стурдзѣ Н. В. Неводчиковъ помѣстилъ въ издававшемся имъ „Одесскомъ Воскресномъ Листкѣ“ за 1876 годъ.
12*
и возвращался изъ путешествія; затѣмъ еще разъ онъ навѣ-щалъ Одессу—осенью 1878 года, когда жилъ уже въ Москвѣ на покоѣ. Онъ очень хотѣлъ занять архіерейскую каѳедру въ Одессѣ, когда она въ началѣ 1882 года сдѣлалась вакантною, за переходомъ архіепископа херсонскаго Платона Городецкаго на митрополію въ Кіевъ. „Я,—говоритъ Порфирій,—тогда письмомъ просилъ митрополита Исидора (17 февр.)—перевесть меня въ Одессу, въ которой я зако-ноучительствовалъ, ректорствовалъ и часто проповѣдывалъ слово Божіе съ 1831 года по 1841-й, и ввѣрить моему управленію херсонскую епархію. Въ этомъ письмѣ, между прочимъ, выражено было мною вотъ что: „Въ Одессѣ, гдѣ есть много православныхъ грековъ, съ которыми я могу говорить свободно роднымъ языкомъ ихъ, въ этомъ благоустроенномъ городѣ мнѣ было бы гораздо удобнѣе, чѣмъ гдѣ-либо, пѳ-чатно издать въ свѣтъ тѣ научныя свѣдѣнія о всемъ христіанскомъ Востокѣ, кои въ долговременное пребываніе мое на этомъ Востокѣ пріобрѣтены мною по порученію Св. Синода, не однажды и не дважды отправлявшаго меня туда для ученыхъ изслѣдованій. При печатаніи такихъ изслѣдованій отчасти и на греческомъ языкѣ въ Одессѣ, гдѣ есть грамотные греки, я не затруднялся бы такъ, какъ затрудняюсь въ Москвѣ, не слышащей рѣчи греческой“. Но митр. Исидоръ отвѣтилъ Порфирію, что еще до полученія письма его одесская каѳедра была замѣщена... 1). Прѳосв. Порфирій очень желалъ, что бы по крайней мѣрѣ богатая библіотека его досталась Одессѣ—и съ этою цѣлію въ декабрѣ 1883 г. писалъ' тогдашнему городскому одесскому головѣ Г. Г. Ма-разли (извѣстному греку-богачу и меценату), предлагая продать свои книги для одесской городской публичной библіотеки за 28.000 р. с. съ пересылкою. Въ письмѣ къ Маразли Порфирій выражался, между прочимъ, такъ: „Одесса—мой любимый городъ. Въ немъ я назадъ тому 43 года учительствовалъ въ лицеѣ и семинаріи, нерѣдко проповѣдывалъ слово Божіе, былъ духовникомъ многихъ аристократическихъ семействъ, и даже первый принималъ въ семинарію болгаръ. При такихъ свѣтлыхъ воспоминаніяхъ хотѣлось бы и друзей моихъ, подразумѣваю книги мои, оставить въ этомъ городѣ, въ которомъ почти началось мое священнослуженіе“. Но *
>) „Книга бытія моего“ т. ѴШ, стр. 514—515.
Маразли, тратившій иногда цѣлыя тысячи на разныя не особенно нужныя предпріятія, не обратилъ вниманія на предложеніе Порфирія *). Если бы Порфирій не упомянулъ о болгарахъ, то Маразли, быть можетъ, благосклоннѣе бы отнесся къ его библіотекѣ...
Преосв. Порфирій Успенскій скончался въ Москвѣ 19-го апрѣля 1885 года, на 81-мъ году своей жизни, въ должности настоятеля ставропигіальнаго Ново-Спасскаго монастыря.
Съ Порфиріемъ М. К. Павловскій велъ непрерывную переписку. Когда Порфирій 23 февр. 1865 г., былъ посвященъ во епископа, Павловскій поздравилъ его письмомъ,— и это письмо Порфирій записалъ въ свой Дневникъ. Вотъ что онъ пишетъ здѣсь: „Старый другъ мой, Одесскій протоіерей Михаилъ Карповичъ Павловскій привѣтствовалъ меня прѳлюбезно въ письмѣ своемъ отъ 19-го марта 1865 г. „Ваше Преосвященство!—Изъ всѣхъ, глубоко любящихъ и чтущихъ память Вашу въ Одессѣ, никто живѣе и глубже не возрадовался архіѳрѳйству Вашему, какъ я. Тридцать два года мое сердце неотступно слѣдовало за Вами во всѣхъ трехъ частяхъ свѣта, радуясь и печалясь всему, чему радовалось и печалилось Ваше сердце. Неотступно отъ Васъ, Владыко Святый, и нынѣ, дондеже не благословиши меня, моихъ чадъ и всѣхъ Одесскихъ чтителей Вашихъ, дондеже не подаси всѣмъ намъ благословеніе Господне отъ новыя благодати, почившей на тебѣ“.—На это письмо я отвѣтилъ 30 марта: „Сердечное письмо Ваше возрадовало и. возвеселило мое сердце. Я имѣю вѣчное мѣсто въ душѣ Вашей. Но и Вы всегда, нынѣ и присно, присущи моему духу. Молю Бога, да подастъ Вамъ здравіе и душевное спасеніе, и призываю благословеніе Его на Васъ и на все семейство ваше 2).
Сообщаемыя ниже нами письма Порфирія къ Павловскому переданы намъ были въ подлиникахъ—лично самимъ досточтимымъ-старцемъ Павловскимъ, еще при жизни его въ м. февралѣ 1898 г. Къ сожалѣнію, писемъ Порфирія къ нему сохранилось только три, а ихъ, по словамъ о. протоіерея, было много, —Печатаемъ эти сохранившіяся три письма—въ надеждѣ, что въ нихъ найдется не мало еще неизвѣстныхъ чертъ для біографіи и для характеристики личности нашего
*) Ibidem—стр. 523.
’) „Книга моего бытія“—т. VIII, стран. 95—96.
знаменитаго ■ путешественника—Востоковѣда.—По мѣстамъ, текстъ сообщаемыхъ писемъ мы снабжаемъ своими посильными подстрочными примѣчаніями *).
') Не можемъ еще въ заключеніе не замѣтить, что и личность протоіерея М. К. Павловскаго заслуживаетъ подробнѣйшей біографіи. Онъ, какъ и отецъ его—протоіерей Карпъ Павловскій были замѣчательнѣйшими дѣятелями въ Новороссіи. Объ о. Карпѣ Павловскомъ помѣщена обширная статья въ Херсонск. Еп. Вѣдомостямъ 1861 г. (№ 12-й). Онъ былъ воспитанникомъ еще знаменитой Словенской семинаріи, которая была первою духовною семинаріею въ Новороссіи и основана была въ 1777 году первымъ самостоятельвымъ архіереемъ Новороссіи—ученнѣй-шимъ архіепископомъ Евгеніемъ Булгарисомъ, а окончательно устроены преемникомъ его—архіеп. Никифоромъ Ѳеотоки, другимъ свѣтиломъ греческой учености, и была, родоначальницей нынѣшней Екатеринославский семинаріи —Изъ этой Словенской семинаріи вышли извѣстные наши переводчики греческихъ классиковъ И. И. Мартыновъ и Н. И. Гнѣдичъ, а также творецъ оригинальнѣйшей „перелицованной Энеиды“ на малорусскомъ языкѣ—if. П. Котляревскій.—Что касается до протоіерея Михаила Карповича Павловскаго,—то его стоитъ помянуть теперь по поводу совершившагося недавно (26 мая 1907 г.) 50-лѣтія со дня кончины знаменитаго Херсонскаго архіепископа Иннокентія Борисова, могила коего находится въ Одесскомъ каѳедральномъ соборѣ. М. К. Павловскій говоривъ послѣднюю рѣчь-при отпѣваніи Иннокентія—именно при опущеніи тѣла его въ могилу. Очевидецъ (протоіерей Мих. Ил. Ліев* скій), самъ участвовавшій въ этомъ отпѣваніи, нынѣ тоже уже покойный, разсказывалъ намъ, что рѣчь Павловскаго произвела на всѣхъ громовое впечатлѣніе. Когда уже собирались опускатъ гробъ Иннокентія въ могилу,- -Повловскій возгласилъ сильнымъ пронзительнымъ, исполнин-нымъ скорби голосомъ: „Остановитесь, остановитесь, остановитесь! Этотъ гробъ дорогъ дліі меня“ и проч,.. Такъ началъ онъ свою рѣчь—послѣднюю при прощаньи со своимъ незабвеннымъ учителемъ и покровителемъ... Рѣчь эта напечатана въ тогдашнемъ кіево-академическомъ еженедѣльникѣ „Воскресное Чтеніе“ 1857. Вотъ отрывокъ изъ нея: „Такъ, въ Одессѣ гробъ твой, въ той Одессѣ, которую спасалъ ты силою молитвы, ободрялъ силою слова, а паче—примѣра твоего. Забудемъ ли когда-нибудь мы, забудутъ ли позднѣйшіе роды наши Страстную Субботу нашу? О, нѣтъ! пройдутъ многіе годы, унесешь съ лица земли многое а и тогда, указывая на гробъ твой, скажутъ: „Здѣсь цочіетъ іерархъ, священно-дѣйствовав’шій и поучавшій подъ громами войны! Стѣны и главы храма сего трепетали отъ грома военныхъ орудій,—не трепеталъ онъ, молился, поучалъ... О, если бы и не годы, а только сію одну Великую Субботу ты пребылъ съ нами, то и ея одной было бы довольно чтобы повторять намъ предъ тобою: благодаримъ, благодаримъ“!—Надобно замѣтить, что въ Великую Субботу 1854 г., подошедшій къ Одессѣ огромный англо-французскій флотъ началъ бомбардировать городъ.. Иннокентій въ это время совершалъ богослуженіе въ Одесскомъ соборѣ...
Кострома. 1841 года февраля 25 дня ’).
Далеко я отъ Васъ, мой добрый и незабвенный другъ! Но мысль моя—съ Вами, или лучше—я ношу Васъ въ душѣ моей; Вы имѣете въ ней вѣчное мѣсто. Никакія новыя впечатлѣнія, никакіе люди не вытѣснили Васъ изъ любящей души моей. Я чувствую, что содружество мое съ Вами— прочно, не поколебимо, неизмѣнно. Вы просите меня бесѣдовать съ Вами, пока духъ жизни пребудетъ во мнѣ. Хочу и буду и долженъ. Мои мысли, мои чувствованія Вамъ принадлежатъ—и всегда будутъ принадлежатъ. Я—Вашъ до гроба! Вѣрно слово.
Вы плакали, провожая и благословляя меня въ путь далекій, и теперь, когда я уже закатился отъ Васъ далеко, у Васъ прорываются слезы. Спросите же меня: чѣмъ усѣянъ путь мой? Слезами. Во всю дорогу я твердилъ Ваши слова: „потерять золото, значитъ потерятъ нѣчто! потерятъ друга, значитъ лишиться всего“ твердилъ и плакалъ. Я—правъ. Гдѣ я встрѣчу, найду такую благородную добрую душу, какую Богъ Вамъ далъ на радостъ мнѣ? Кому я повѣрю свои задушевныя страданія? На чьей груди успокоюсь? Съ кѣмъ буду бесѣдоватъ такъ, какъ бесѣдовалъ съ Вами? Любите меня. Я имѣю нужду въ Вашей любви. Говорите со мною: мнѣ отрадно слушатъ Васъ.
Бросивъ послѣдній взглядъ на Васъ и на всѣхъ окружавшихъ меня, я залился слезами; мысль моя оцѣпенѣла; одно чувство тоски невыразимой владѣло мною. Когда довольно, довольно настрадалась душа моя, я узналъ, что уже далеко отъ Васъ. Въ смущеніи, въ скорби я обронилъ деньги (500 р.), и не умѣлъ найти ихъ. Тотъ ничего не видитъ, у кого очи плачутъ. Потеря моя тревожила меня, потому ііи, что пророчественная душа моя угадывала пополненіе этого лишенія, или потому, что она никогда не цѣнила дорого земныхъ условій удобной жизни. Что значитъ вещественное лишеніе предъ лишеніями душевными? Я не безпокоился много о потерѣ денегъ, и потому не принялъ и не хотѣлъ принять никакихъ средствъ къ отысканію ихъ—надлежащимъ порядкомъ. День и ночь я ѣхалъ далѣе, все далѣе; не хотѣль останавливаться на Вашей родинѣ * 2), потому что пріѣхалъ' туда предъ разсвѣтомъ. Поручивъ Ваши письма почтальону для доставленія ихъ кому слѣдуетъ, я отпра-
’) Это—первое письмо Порфирій къ М. К. П., послѣ отъѣзда изъ Одессы, по увольненіи отъ должности ректора Одесской духовной семинаріи, писанное изъ Костромы, родины Порфирія, гдѣ онъ остановился на пере-путьи—по дорогѣ въ С.-Петербургъ.
2) То есть—въ г. Елисаветградгь, гдѣ отецъ М. К. Павловскаго былъ протоіереемъ и первымъ смотрителемъ Елисаветградскаго ‘духовнаго училища, открытаго имъ 1-го сент. 1820 года.
вился въ путь. Почтеннѣйшій Григорій Даниловичъ принялъ и упокоилъ меня по братски *). Хвалю и славлю его до'брую и благородную душу. Напишите ему, что я его помню, потому что полюбилъ.
Не имѣю времени писать подробно о всемъ, что случилось со мною въ дорогѣ. Не мало огорченіи потерпѣлъ я. Была и опасность: въ степяхъ между Полтавою и Харьковомъ едва не погибъ Вашъ другъ; въ глухую полночь мои ямщики сбились съ дороги; возокъ съ 6-ю лошадьми загрузъ въ глубокомъ снѣгу; не было никакой возможности высвободиться изъ этой засады; темнота, порывистый вѣтеръ, сильный холодъ увеличивали опасность; я начиналъ чувствовать оцѣпенѣніе въ рукахъ и ногахъ и дрожь во всемъ тѣлѣ; вдругъ пришло мнѣ въ голову, что животное по инстинкту можетъ найти дорогу и свое стойло; я приказалъ податъ мнѣ переднюю осѣдланную лошадь: кое - какъ освободили, вытащили ее изъ ямы, и животное спасло меня; на немъ я кое-какъ добрался до деревни, и выслалъ оттуда людей для освобожденія экипажа. Съ этого времени я боялся пускаться въ дорогу въ глухую полночь.
Во все время моей поѣздки до родины погода стояла весьма хорошая; но дорога отъ Харькова до Москвы!—это— цѣпь ухабовъ, ямъ, опасныхъ раскатовъ. Замучился. Едва доставало у меня силъ и терпѣнія переносить труды такого путешествія. По причинѣ дурныхъ дорогъ я ѣхалъ очень медленно. Во всѣхъ губернскихъ городахъ я останавливался; принималъ благословеніе архипастырей, видѣлъ ректоровъ, осматривалъ семинаріи и училища; вездѣ встрѣчалъ пріемъ братскій. Душа моя полна новыми,' свѣжими впечатлѣніями, понятіями, чувствованіями. Весьма пріятно и полезно знакомиться съ разными людьми, сравнивать ихъ между собою и съ собою, прозрѣвать въ ихъ души, собирать замѣчанія объ образѣ мыслей и проч. Изъ этихъ замѣчаній я еще не сдѣлалъ общаго вывода, потому что еще не всѣхъ ученыхъ видѣлъ; еще надобно побесѣдовать въ Ярославлѣ, въ Лаврѣ, въ Москвѣ, въ Твери, Новгородѣ и въ Петербургѣ. Что касается до семинарій, то всѣ онѣ—безобразны, грязны, мертвы; вездѣ все изломано, испачкано; языкознанія вовсе нѣтъ. Теперь я лучше понимаю, какую услугу оказалъ я Херсонской епархіи, устроивъ семинарію въ Одессѣ надлежащимъ образомъ. Уповаю, что о. ректоръ Аѳанасій поддержитъ меня 2). * Ч
Ч Эю—уже въ г. Кременчугѣ. Григорій Даниловичъ Спировскій, женатый на сестрѣ М. К. Павловскаго, служилъ здѣсь свѣтскимъ чиновникомъ.
Ч Архим. Аѳанасій Дроздовъ (впосл. ректоръ С.-Петербургской дух. академіи и послушное орудіе оберъ-прокурора графа Н. А. Протасова— былъ вторымъ ректоромъ Одесской духовной семинаріи, преемникомъ Порфирія; но онъ не отличался эстетическими наклонностями своего
На родину я пріѣхалъ изъ Москвы 23 февраля. Домъ моя есть мѣсто раздора, грубости, неповиновенія моей волѣ и плача. Не гощу, а грущу. Зятя съ сестрою я умирилъ; но мать не пускаетъ его въ домъ; каково это? Уѣзжаю не сдѣлавъ ничего, ровно ничего. Да будетъ воля Господня надъ злополучною сестрою и младенцомъ ея *)!
Обратно въ Москву выѣду 28-го дня; постараюсь отыскать Вашего брата, и лично вручить ему письмо Ваше * 2). Въ Москвѣ я не замедлю; пора въ Петербургъ. Слышалъ я отъ о. ректора Московской семинаріи, что мнѣ дано будетъ какое-то порученіе; объ этомъ говорилъ ему Е. С. графъ Протасовъ. Что будетъ, то и будетъ.
Простите. До свиданія. Да благословитъ Богъ все ваше семейство. Поцѣлуйте дѣтей вашихъ и напомните имъ о мнѣ.
Вашъ А. Порфирій.
Р. S. Въ досужный часъ напишу вамъ нѣсколько строкъ изъ Москвы. Между тѣмъ прошу васъ засвидѣтельствовать мое глубокое почтеніе А. С. Стурдзѣ, и поклонитесь отъ меня куму 3 4), Дембровскимъ 4) и прочимъ знакомымъ моимъ. Всѣ они не тѣсно помѣщаются въ сердцѣ моемъ.
предшественника и потому не поддержалъ его начинаній. Напротивъ онъ говорилъ: „къ чему эта роскошь для семинаристовъ?“ (слышано отъ Павл—го). Памятью о Порфиріи въ Одесской семинаріи служитъ портретъ его—масляными красками—въ санѣ архимандрита и ректора, висящій на стѣнѣ въ семинарской залѣ.
‘) Значитъ, не всегда все обстояло въ родномъ домѣ Порфирія—среди родныхъ его—такъ идиллически, какъ это изложено въ началѣ статьи проф. А. А. Дмитріевскаго, посвященной памяти Порфирія по поводу столѣтія со дня его рожденія и помѣщенной въ „Сообщеніяхъ Императ. Правосл. Палестинскаго Общества“ вып. 3 и 4-й 1905 г. См. етран. 335-336.
'■) Родной братъ М. К. Павл—го Александръ Карповичъ Павловскій служилъ въ Москвѣ правителемъ канцеляріи Московскаго оберъ-полицій-местера.
3) Подъ кумомъ разумѣется, какъ догадываемся, одесскій протоіерей Петръ Егор. Казанскій, воспитанникъ московской академіи—выпуска 1824 г. Онъ былъ товарищемъ по академіи извѣстнаго профессора и журналиста Николая Ив. Надеждина, который, живя нѣкоторое время въ Одессѣ въ концѣ 1830-хъ годовъ, частенько гащивалъ у Казанскаго— вмѣстѣ съ Порфиріемъ и М. К. Павловскимъ. Объ этомъ разсказывала намъ въ 1891 г. еще жившая въ это время престарѣлая вдова протоіер. Казанскаго. Да и Порфирій, приводя письмо Казанскаго, поздравлявшаго ег° съ епископствомъ, говоритъ: „Вотъ привѣтственное письмо одесскаго протоіерея Петра Егор. Казанскаго, съ которымъ я хлѣбъ-соль раздѣлялъ, когда профессорствовалъ въ Одессѣ“. „Книга бытія моего“—т. ѴШ, стр. 97. .
4) Дембровскге—аристократическое семейство въ Одессѣ, отдичав-
С.-ІІетербургъ, 1854 г. 25 октября.
Священный другъ мой! Устроивъ себѣ временное гнѣздо въ Александро-Невской лаврѣ—въ этомъ прежнемъ перѳ-путьи моемъ, отвѣчаю на письмо ваше отъ 14 сентября.
Вы говорите, что „не взирая на измѣненія временъ и событій, любите меня, какъ любили 21 годъ назадъ“. Вѣрю этимъ вишневымъ *) словамъ вашимъ, а вѣрю потому, что самъ люблю, уважаю и величаю васъ, или лучше тѣ дарованія ваши, коими вы надѣлены нескудно отъ Бога.
Сей Богъ, который вѣдаетъ удѣльный вѣсъ солнца и звѣздъ, и о которомъ сказано, что Онъ есть болій сердца нашего, лучше меня знаетъ: кого люблю я сильнѣе, васъ ли, или блаженной памяти друга нашего Александра Скарлато-вича, о потерѣ котораго вы скорбите2). Скорблю и я, лишившись въ немъ благодѣтеля, и къ рыданіямъ вашимъ присоединяю вопль мой. Умолкла цѣвница православія. Рас-торглась цѣпь, соединявшая Востокъ съ Сѣверомъ. На небо отлетѣла душа, которой вѣра, надежда и любовь изъ ничего созидали пріюты для сирыхъ и нѳдугующихъ. Но во многихъ сердцахъ, и въ моемъ, какъ въ свѣтломъ чертогѣ, хранится нерукотворенный образъ сего многоблагодатнаго христіанина. Вѣчная память ему! 3).
шееся религіозностію и гостепріимствомъ. На 50-лѣтнемъ юбилеѣ М. К. Павловскаго—20 дек. 1885 г.—генералъ Дембровскій, одинъ изъ старѣйшихъ учениковъ Павловскаго, говорилъ ему рѣчь.
‘) Т. ѳ. краснымъ. Такъ самъ М. К. Павл—ій разъяснилъ намъ этотъ эпитетъ, показавшійся намъ необычнымъ.
г) Алекс. Скарл. Стурдза скончался 13 іюня 1854 г. Прахъ его покоится возлѣ церкви Воскресенія Господня (на Среднемъ фонтанѣ, вблизи Одессы), построенной имъ самимъ, по завѣщанію и въ память сестры своей Роксандры Скарлатовны графини Эдлингъ, надъ ея могилой.
3) Вотъ вдохновенная характеристика А. С. Стурдзы—сего достопамятнѣйшаго дѣятеля церкви и отечества! Это былъ во истину учитель церкви— гавой, о которомъ говорится въ Евангеліи: иже сотворитъ и научитъ... Такія сочиненія его, какъ: „Ручная книга православнаго христіанина“, „Письма о должностяхъ священнаго сана1' и другія останутся навсегда памятниками его богословствующаго ума, проникнутаго глубокою сердечною вѣрою и ревностною любовію христіанской. Слѣдовало бы вновь издать эти творенія показаннаго благодатію Божіею богослова, да и вообще подумать о полномъ собраніи его богословскихъ и другихъ сочиненій, а также его переписки, въ высшей степени интересной. 50-е лѣтіе со дня кончины Стурдзы окончилось—и его сочиненія могутъ безпрепятственно издаваться Св. Синодомъ. Памятникомъ же дѣятельной христіанской люови Александра Скарлатовича къ ближнимъ— и особенно къ сиротамъ и болящимъ, остаются въ Одессѣ, кромѣ многаго другаго,—Сировоспитательное заведеніе для дѣвицъ духовнаго званія (превратившееся потомъ въ Женское Епархіальное училище) для
На вопросъ вашъ—„что съ вами, мой святый странникъ?"— не знаю, что отвѣчать. Ибо я, пока, подобенъ кораблю, борющемуся съ треволненіемъ въ непроницаемомъ мракѣ. Только одинъ тринадцатый валъ разложился и исчезъ подо мною: это разспространенная здѣсь однимъ сановникомъ тревога, будто я въ Римѣ сдѣлаюсь папистомъ. Прочія же волны обуреваютъ меня сильно. Но поелику Кормчій мой—: Господь, то я ничего и никого не боюсь, и безтрепетно плыву, къ пристанищу, какое для меня избрано Имъ, всевѣдущимъ и владыкою моимъ.
Въ 17-й день октября здѣсь волею Божіею скончался мой вѣрный и добрый домочадецъ Иванъ. Я оплакалъ его, и похоронилъ честно *). Теперь мнѣ служитъ юный абиссинецъ, Фрументій, черный тѣломъ, но бѣлый душею. Богъ послалъ его мнѣ для того, чтобы я воспиталъ, образовалъ и отправилъ его въ Абиссинію въ санѣ священника * 1 2 3).
Кланяюсь вашему архипастырю *), и лобызаю жертвоприносящую и благодать источающую десницу его: васъ же обнимаю крѣпко, и прошу вашихъ молитвъ.
А. Порфирій.
Р. S. Спросите г. Мурзакевича: доставлены ли ему монеты мои, золотыя, серебреныя и мѣдныя, посланныя изъ Іерусалима въ 1853 году съ генеральшею ІПирманъ, для передачи въ одесское общество исторіи и древностей: и увѣдомьте меня о семъ 4).
Ораніенбаумъ, 1856 г. 14 іюня.
Священный другъ мой, Михаилъ Карповичъ!
Душа моя—чертогъ. Наилучшее украшеніе его есть образъ вашъ, живописуемый дружескою любовію, которая весьма памятлива. Въ этомъ чертогѣ бываетъ слово о васъ къ Богу. Но вотъ слово и къ вамъ! Да радуется душа ваша о Господѣ, облекшемъ васъ и насъ въ ризу спасенія; да
основанія коѳго онъ больше всѣхъ потрудился съ сестрою своею Ро-ксандрою,—и Стурдзовская богадѣльня сестеръ милосердія, первое въ этомъ родѣ учрежденіе въ Одессѣ, приносящее теперь самые благіе плоды христіанской попечительности о болящихъ.
1) Это былъ послушникъ Иванъ Будземскій, служившій Порфирію еще со времени его настоятельства въ одесскомъ Успенскомъ монастырѣ—на Большомъ фонтанѣ.—См. „Книга бытія моего“, III, 155.
г) Объ этомъ Фрументій говорится въ „Книгѣ бытія моего", I, 44; IV, 123.
3) Т. е. архіепископу Иннокентію.
4І „Одесское общество исторіи и древностей“ основанное въ 1839 г. и Порфирій еще въ Одессѣ былъ избранъ въ число его членовъ. И. И. Мурзакевичъ, проф. Ришильевскаго лицея, былъ секретаремъ этого общества.
царствуетъ въ ней миръ Его, превосходящій всякъ умъ; и да просвѣтится свѣтъ вашъ предъ человѣки. Eppcuös! *).
О себѣ же имамъ рещи слово любезное слуху вашему. Живу подъ кровомъ великой благодѣтельницы моейа) и пріятно отдыхаю послѣ напряженныхъ занятій умственныхъ, подвигая впередъ печатаніе четырехъ твореній моихъ, кои, надѣюсь, выдутъ въ свѣтъ въ первые дни будущаго года. Часто вспоминаю Востокъ и твержу слова древняго поэта: avua beata
Petamus avua divites et insulas * 3). •
Однако вопя моя—вся въ волѣ Божіей.
Напомните о мнѣ дѣтямъ вашимъ. Прошу благословенія у вашего архипастыря, а васъ лобызаю святымъ лобзаніемъ.
Другъ вашъ А. Порфирій.
Р. S. Въ Ораніенбаумѣ (С.-Петерб. губ.), я проживу до октября 4) *).
‘) Т. е.: „Здравствуйте!“
’) Т. е.—ведикой княгини Елены Павловны.
3) Т. е.: „Будемъ направляться въ блаженные луга и въ богатые острова“ Это—стихъ изъ Горація—Ерод. 16, 41. Объ этихъ* aruabeata Порфирій вспоминаетъ въ ѴШ т. своей „Книги бытія моего“—при описаніи своей хозяйственной дѣятельности въ Михайловскомъ монастырѣ— въ Кіевѣ (стр. 240.
4) Выше помѣщенныя три письма А. Порфирія къ М. К. Павловскому были сообщены нами еще въ 1898 г. издателю „Русскаго Архива“ П. И. Бартеневу. Но въ продолженіи цѣлыхъ девяти лѣтъ онѣ почему-то не появлялись въ этомъ журналѣ... Но вотъ недавно, когда мы уже вновь приготовили эти письма для напечатанія въ „Христіанскомъ Чтеніи“.— Мы увидѣли ихъ въ печати въ 8-мъ выпускѣ „Русскаго Архива“ за текущій 1907-й годъ... Не смотря на это,—мы печатаемъ ихъ въ другой разъ—въ „Христіанскомъ Чтеніи“,—предпославъ имъ уже несравненно большее и обстоятельнѣйшее предисловіе,—каковаго нѣтъ въ „Русскомъ Архивѣ“,—а также снабдивъ текстъ ихъ болѣе подробными подстрочными примѣчаніями. Л. М.
*) Продолженіе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная ака-демия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, целью которого является подготовка священнослужителей, преподавателей духовных учеб-ных заведений и специалистов в области богословских и церковных наук. Подразделениями академии являются: собственно академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет ино-странных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках процесса компьютеризации Санкт-Петербургской православной духовной академии. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий. Куратор проекта - проректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Матери-алы журнала подготавливаются в формате pdf, распространяются на компакт-диске и размещаются на сайте академии.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
