CC BY
12
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Л.С. Мацеевич
К материалам
«Биографического Словаря» воспитанников С.-Петербургской духовной академии
Опубликовано:
Христианское чтение. 1908. № 2. С. 315-342.
© Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Къ матеріаламъ для „Біографическаго Словаря“ воспитанниковъ С.-Петербургской духовной академіи *).
Отрывки изъ отчета преосв. Порфирія Успенскаго по ревизіи Кіевской духовной академіи въ 1869 году.
"ОЪ БЫТНОСТЬ свою викаріемъ Кіевской митрополіи, епископомъ Чигиринскимъ, преосв. Порфирій не разъ присутствовалъ въ Кіевской академіи на экзаменахъ, % особенно публичныхъ, а также иногда, по порученію | Кіевскаго митрополита Арсенія Москвина, ревизовалъ ее по административной и хозяйственной частямъ, а разъ— даже и по ученой части. Преосв. Порфирій былъ безспорно человѣкъ ученѣйшій и съ огромной эрудиціей—особенно по филологической и церковно-исторической части. Но въ то же время онъ самч. былъ высокаго мнѣнія о своей учености и при всякомъ случаѣ любилъ выставлять ее на видъ. Его умъ любилъ просторъ; но, къ сожалѣнію, онъ жилъ въ такую эпоху, когда нашей богословской и церковно-исторической наукѣ не дозволено было далеко простираться... Порфирій жаловался на единѣ съ собою—на этотъ недостатокъ въ его время научнаго и литературнаго простора. Вотъ наприм. что онъ записалъ въ своемъ дневникѣ 31 декабря 1879 года: „Еще одинъ годъ канулъ въ бездну вѣчности... Я мыслилъ, чувствовалъ, вѣровалъ, любилъ, надѣялся, но сознавалъ, что у меня нѣтъ простора для удѣленныхъ мнѣ отъ Бога дарованій. Рвусь преобразовать гнусную у насъ школу. Рвусь возобновить древнюю доброту православія во всей полнотѣ ея.
*) Продолженіе. См. явварь.
Но мои крылья падвязаны злою судьбою... Кто развяжетъ ихъ? Богъ! Ему слава и поклоненіе ‘). Но—съ другой стороны,— „умъ, любя просторъ, тѣснитъ“, какъ сказалъ великій поэтъ нашъ. Таковъ именно былъ умъ Порфирія. Онъ любилъ тѣснить другихъ своей критикой, своими возраженіями, своей эрудиціей, и чисто по дѣтски тѣшился, приводя въ затрудненіе своихъ оппонентовъ, ученыхъ спеціалистовъ. Вотъ такъ онъ тѣснилъ на академическихъ экзаменахъ профессоровъ Кіевской академіи. О нѣкоторыхъ случаяхъ въ подобномъ родѣ онъ самъ разсказываетъ въ своей „Книгѣ бытія моего“. Такъ онъ говоритъ въ одномъ мѣстѣ: „Студенты всегда отвѣчали по билетамъ очень хорошо. Припоминаю два вопроса свои, на которые они, да и профессоры затруднились отвѣтить. Когда одинъ студентъ сказалъ слова Господа: и иного Утѣшителя дастъ вамъ,—я остановилъ его и спросилъ: Ежели • Богъ Отецъ дастъ апостоламъ другого утѣшителя, то долженъ быть еще первый утѣшитель; кто же онъ? Послѣдовало молчаніе. Я прервалъ его, напомнивъ церковное пѣніе въ Троицынъ день: Пріидите, поклонимся... Спаси насъ, Сыне Божій, утѣшителю благій, поющій Tu..., и выразилъ, что первый Утѣшитель есть Сынъ Божій, Господь Іисусъ Христосъ. Мнѣ возразил.Ьч что въ этомъ пѣснопѣніи пропущенъ союзъ и, по гречески* Д а t, и что тутъ разумѣется, кромѣ Сына Божія, благій Утѣшитель, Духъ Святый, и послали библіотекаря за греческимъ требникомъ. Онъ принесъ его, но напрасно. Предполагаемый пропускъ не оказался. Тогда я въ подтвержденіе словъ своихъ указалъ академикамъ первый стихъ второй главы перваго посланія Іоаннова, въ которой Іисусъ Христосъ праведникъ названъ утѣшитель, тара х л г, т о ;, въ греческомъ подлинникѣ, и прибавилъ, что изъ сего .стиха заимствовано названіе Сына Божія Утѣшителемъ и внесено въ пѣснопѣнія въ Троицынъ день, и что въ славянскомъ и русскомъ текстахъ не точно переведено греческое - а р ä х X гГ ~ 0 ?—ходатай.—Въ другой разъ, студентъ, говоря о судьбѣ священнаго текста, упомянулъ, что Оригенъ намѣтилъ на немъ астериски и бвелы. Я пріостановилъ его и спросилъ: „а какіе условные знаки на Св. Писаніи видѣлъ Св. Епифаніи Кипрскій и цѣликомъ внесъ въ свои творенія“. Услышавъ этотъ вопросъ мой, всѣ озадачились, а митрополитъ
приказалъ принесть сочиненія реченнаго отца церкви. Наставникъ іеромонахъ Августинъ началъ перелистывать фоліанты. Тогда я обратился къ нему и сказалъ: „не трудитесь допго, а лучше отыщите по оглавленію статью de mensuris et ponderibus—о мѣрахъ и вѣсахъ-, въ ней вы найдете искомые знаки. Онъ отыскалъ ихъ и показалъ митрополиту и профессорамъ. Я торжествовалъ“ ‘).
За такую глубину богословской эрудиціи кіевскіе ученые богословы должны были бы любить Порфирія, преклоняться предъ нимъ, радоваться за него и стараться извлекать изъ него побольше для себя уроковъ... Similis simili gaudet... Такіе экземпляры ' учености, какъ Порфирій Успенскій, были рѣдки, въ особенности у насъ—въ Россіи, и потому должно было въ высшей степени дорожить ими. Но—представьте себѣ—въ Кіевѣ не любили Порфирія, и въ особенности именно люди ученые, богословски ученые... Чѣмъ объяснить .это?—Объясняется это отчасти тѣмъ, что ученые вообще—genus irritabile—народъ раздражительный, самолюбивый, не терпящій обличенія своихъ ошибокъ. Рѣдко между ними бываютъ премудрые, которые воздаютъ любовію своимъ обличителямъ (обличай премудраго—и возлюбитъ тя...) Больше же всего это важно, кажется, объяснить тѣмъ, что въ самомъ Порфиріи проглядывали черты ученаго самомнѣнія и высокомѣрія, что онъ слишкомъ свысока смотрѣлъ на ученую братію (нѣсмь по ученостя якоже прочій человѣцы!..) и что мало сочилось изъ его духа любви, препупредительности и ласковости къ ученымъ ближнимъ. И вотъ на немъ исполнились по истинѣ слова апостола Павла: „Аще языки человѣческими глаголю, аще вѣмъ тайны вся и весь разумъ, любве же не имамъ, пикая польза ми есть“... (1 Кор. XIII, ст. 1—3).
Нерасположенность къ Порфирію, таившаяя среди Кіево-академической братіи, особенно обострилась, когда ей сдѣлался извѣстнымъ представленный имъ митрополиту Арсенію отчетъ по ревизіи ученой части въ Академіи въ 1869 г. Послушаемъ, что разсказываетъ объ этомъ самъ "преосв. Порфирій въ своей „Книгѣ бытія моего“. „Въ 1869 г., 28 апрѣля, митрополитъ Арсеній письмомъ увѣдомилъ меня, что „вслѣдствіе опредѣленія Св. Синода о обозрѣніи Кіевской духовной академіи въ настоящемъ году, по случаю окончанія
въ ней учебнаго курса, онъ поручаетъ мнѣ вмѣстѣ съ членами конференціи обозрѣть сію академію по всѣмъ частямъ и о послѣдующемъ надлежащія свѣдѣнія сообщитъ ему“. Я въ теченіи нѣсколькихъ дней исполнялъ это порученіе и 31 іюля представилъ архипастырю подробный „Отчетъ о преподаваніи наукъ въ академіи и о познаніяхъ и трудахъ учащихся въ ней студентовъ“. Въ семъ отчетѣ показана была неполнота преподаваемыхъ наукъ и предложены нѣкоторыя возрѣнія мои на улучшенія преподаванія ихъ. Митрополитъ препроводилъ это рукописаніе мое въ академическую конференцію. А она, прочитавъ его, хоть и поняла, что я не столько осуждаю бывшее преподаваніе наукъ, сколько показываю, какъ и какъ онѣ должны быть преподаваемы по разумѣнію моему, но весьма обидѣлась моимъ отзывомъ о непроцвѣтаніи наукъ въ академіи и въ попыхахъ своихъ письменно изложила свое оправданіе, точнѣе осужденіе меня и представила оное митрополиту уже 29 октября за Л? 53-мъ. А онъ ко мнѣ прислалъ это сочиненіе академическаго про-фессората. Я прочелъ его и написалъ свою апологію. Архипастырю непріятію бы^ю все это дѣло, тѣмъ болѣе, что академическая конференціяХ^обо просила его предать меня синодальному суду. Однако онъ не уважилъ этой просьбы ея, а меня уговорилъ подать ему другой отзывъ объ академіи, благопріятный. Такой отзывъ представленъ былъ ему. Тѣмъ-дѣло и кончилось“ *).
Надобно замѣтить, что отчетъ Порфирія, рѣзко осуждавшій преподаваніе наукъ въ академіи и написанный вообще докторально и свободно, произвелъ на академическую корпорацію тѣмъ болѣе непріятное впечатлѣніе, что разсматри-. вать его пришлось ей непосредственно послѣ только что окончившагося юбилейнаго торжества—50-ти лѣтія Кіевской духовной академіи (28 сент. 1869 г.), которое было отпраздновано съ великою радостію и любовію—какъ со стороны самой академіи, такъ и со стороны всѣхъ многочисленныхъ гостей, съѣхавшихся на это торжество со всѣхъ концовъ Россіи... Всѣ ораторы наперерывъ другъ предъ другомъ расхваливали Кіевскую академію, и прежде всѣхъ расхвалилъ ее въ обширной прочувствованной рѣчи самъ митрополитъ Арсеній... Кромѣ того, на этомъ торжествѣ про-
чтенъ былъ адресъ поздравительный Императорскаго С.-Петербургскаго университета, а послѣ адреса прочтено было постановленіе Совѣта этого университета, по которому Кіевскій митрополитъ Арсеній и ректоръ Кіевской академіи Филаретъ избраны были въ почетные члены С.-Петербургскаго университета, а архіепископъ литовскій Макарій (Булгаковъ, впосл. митрополитъ Московскій, воспитанникъ Кіевской академіи) и преосвящ. викарій Кіевской епархіи епископъ Порфирій удостоены были—первый—степени доктора русской исторіи, а второй—степени доктора греческой словесности. Четыре диплома, препровожденные въ академію вмѣстѣ съ адресомъ, прочтены были на юбилейномъ актѣ и два изъ нихъ—митрополиту Арсенію и преосвящ. Порфирію поднесены тотчасъ же ректоромъ академіи ‘). Однимъ словомъ, Кіевская академія почтена была и превознесена до небесъ, и вотъ послѣ этого—преосв. Порфирій, самъ же ради ея превознесенный, потребовалъ ее вдругъ къ отвѣту, какъ нѣкую преступницу противъ богословской науки... Непріятный, очень непріятный былъ моментъ для Кіевской академіи—in corpore. Трудно было соблюсти ей спокойное сознаніе своего достоинства и вмѣстѣ съ тѣмъ великодушіе и безпристрастіе къ неожиданно явившемуся противнику— ядовитому критику и обличителю. Отъ лица, близко стоявшаго тогда къ Кіевской академіи, мы имѣемъ достовѣрныя свѣдѣнія, что академія отнеслась къ этому щекотливому дѣлу слѣдующимъ образомъ. „Проводивши собравшихся на юбилей гостей, академическая конференція взялась за пересмотръ отчета преосв. Порфирія, препровожденнаго ей отъ митрополита, и написала пространное и такое сердитое объясненіе, что преосв. Порфирію не сдобровать бы... Конференція просила митрополита представить въ Св. Синодъ въ подлинникахъ какъ отчетъ Порфирія, такъ и отзывъ конференціи. Противъ объясненія конференціи Порфирій началъ было писать свои объясненія, но остановился въ началѣ дѣла. Ибо митрополитъ Арсеній, имѣвшій скоро выѣхать въ С.-Петербургъ, для присутствованія въ Св. Синодѣ, просилъ академическую корпорацію помириться съ преосв. Порфиріемъ... Но ректоръ академіи Филаретъ настоятельно требовалъ, чтобы дѣло представлено было въ Св. Синодъ такъ, 1
1) См. книгу: „Пятидесятилѣтній юбилей Кіевской духовной академіи—28 сентября 1869 г.“—Кіевъ, 1869 г., стран. 24.
какъ оно записано у Порфирія и у академической конференціи. Митрополитъ очень недоволенъ былъ такою настойчивостію ректора, съ одной стороны жалѣя о Порфиріѣ, котораго онъ, по его словамъ, вытянулъ въ архіереи противъ общаго желанія синодаловъ, а съ другой—чувствуя свою собственную неловкость предъ Синодомъ—по поводу мнѣній Порфирія, высказанныхъ въ его отчетѣ. Наконецъ, наканунѣ своего отъѣзда митрополитъ присылаетъ ректору въ запечатанномъ пакетѣ новый отчетъ Порфирія, совершенно другой редакціи, и послѣ этого отчета академія уже не настаивала на представленіи въ Синодъ курьезнаго перваго отчета съ объясненіями академической конференціи. Такимъ образомъ Порфирій получилъ порядочный урокъ... Онъ былъ очень гордъ и самомнителенъ, но, противъ общагоожиданія, смирился въ дѣлѣ, въ которомъ онъ сначала очень храбрился. Перомъ адамантовымъ онъ (по его выраженію) описалъ академію, и это перо окуналъ въ солнце. Но митрополитъ замѣтилъ ему, что „не въ солнце, а въ помойную яму Вы окунали перо свое, и больше всего имъ замарали себя самого“...
Столкновеніе Кіеъ\£юй академіи съ преосв. Порфиріемъ— это эпизодъ въ высшеь^тѳпѳни интересный какъ для исторіи самой этой академіи, такъ и для характеристики преосв. Порфирія—его церковнаго міросозерцанія и его научныхъ взглядовъ. „Отчетъ“ Порфирія, гдѣ онъ представилъ критику преподаванія академическихъ наукъ,—это безсцорно документъ весьма' важной и замѣчательной исторической цѣнности; такъ точно и отвѣтъ на эту критику со стороны Кіевской академіи имѣетъ несомнѣнное историческое значеніе. Для того, чтобы произнести сужденіе, на чьей сторонѣ было больше внутренней правды въ этомъ спорѣ и какой изъ двухъ спорящихъ сторонъ должно больше сочув-створать,—недбходимо бито бы прочитать цѣликомъ какъ отчетъ Порфирія, такъ и отвѣтъ академіи. Въ бумагахъ Порфирія, пожертвованныхъ имъ, по завѣщанію въ Академію Наукъ, есть какъ упомянутый „Отчетъ1^ Порфирія, такъ и его „Объясненія“ по поводу отвѣта на „Отчетъ“ со стороны Кіевской академіи. Это видно изъ описанія бумагъ Порфирія, сдѣланнаго, по порученію Академіи Наукъ, доцентомъ С.-Петербургскаго университета, извѣстнымъ филологомъ (нынѣ уже покойнымъ) Полихроніемъ Агапьевичемъ
Сырку (бывшимъ воспитанникомъ Кишиневской дух. семинаріи) '). Покойный П. А. Сырку редактировалъ ѴІІІ-й томъ „Книги бытія моего“ Порфирія, изданный Академіею Наукъ, и, какъ видно изъ его подстрочныхъ примѣчаній, предполагалъ помѣстить въ приложеніяхъ къ этому тому не только упомянутый „Отчетъ“ Порфирія,—но и отзывъ конференціи Кіевской академіи объ этомъ „Отчетѣ“, а равно и „Объясненія“ Порфирія на этотъ „Отзывъ“ 2). Но предположеніе П. А. Сырку, къ сожалѣнію, не осуществилось. Въ предисловіи къ VIII тому „Книги бытія моего“ Сырку заявилъ, что комиссія, учрежденная при Академіи Наукъ для изданія сочиненій еп. Порфирія, рѣшила выдѣлить всѣ приложенія къ VIII тому „Книги бытія моего“ въ отдѣльный томъ, чтобъ сдѣлать пользованіе ими болѣе удобнымъ“. Не знаемъ, изданъ ли былъ Академіею Наукъ этотъ отдѣльный томъ. Кажется, что нѣтъ. По крайней мѣрѣ, мы не видали его и не имѣли возможности читать цѣликомъ вышеупомянутыхъ высоко-интересныхъ историческихъ документовъ...
Къ счастію намъ удалось познакомиться съ однимъ изъ этихъ характернѣйшихъ документовъ—именно съ „Отчетомъ“ епископа Порфирія, изъ другого источника. Правда не цѣликомъ предсталъ предъ нами этотъ достопамятный „Отчетъ“, а только въ отрывкахъ; но эти отрывки составляли, кажется, всю соль и весь букетъ порфиріевскаго „Отчета“. Въ бытность нашу на службѣ въ Кишиневской духовной семинаріи, викаріемъ Кишиневской епархіи, епископомъ Ак-керманскимъ, былъ преосвящ. Августинъ Гуляницкій (въ 1882--1885 гг.; онъ скончался въ званіи самостоятельнаго епископа—Екатеринославскаго—-30 ноября 1892 г.). Это былъ тотъ самый „наставникъ Кіевской академіи іеромонахъ Августинъ“, о которомъ прѳосв. Порфирій упомянулъ въ вышеприведенномъ нами разсказѣ своемъ объ одномъ изъ экза- *)
*) См. „Описанія бумагъ епископа Порфирія Успенскаго, пожертвованныхъ имъ въ Императ. Академію Наукъ по завѣщанію“. Составлено Н. Сырку (Приложеніе къ 64 тому „Записокъ Императорской Академіи Наукъ“) Оиб. 1891. Здѣсь на стран. 150—151-й читаемъ: „Приложенія къ Дневнику 1865—1878 гг.“—подъ рубрикою „Столкновенія„Отчетъ (домашній) о преподаваніи наукъ въ Кіевской академіи и о познаніяхъ по трудахъ учащихся въ ней студентовъ“, „Объясненіе—опроверженіе Пунктовъ жалобы конференціи“.
2) „Книга бытія моего“ — т. VIII. стр. 235 — 236-я — подстрочныя пРіШп,чанія.
меновъ въ Кіевской академіи, именно — какъ этотъ Августинъ искалъ въ принесенныхъ на экзаменъ фоліантахъ сочиненій св. Епифанія Кипрскаго какихъ-то „условныхъ знаковъ на Св. Писаніи“, заявленіемъ о коихъ преосв. Порфирій озадачилъ профессорскій персоналъ Кіевской академіи. Этотъ же самый іером. Августинъ былъ баккалавромъ Кіевской академіи въ то время, когда кіево-академическая конференція разсматривала вышеупомянутый „Отчетъ“ Порфирія, столь непріятно и огорчительно на нее подѣйствовавшій. Отецъ Августинъ списалъ для себя тѣ мѣста изъ „Отчета“ Порфиріева, которыя его наиболѣе заинтересовали и которыя, по его мнѣнію, были наиболѣе характерны. Вотъ этотъ-то списокъ отрывковъ Порфиріевскаго отчета, собственноручно когда-то сдѣланный преосв. Августиномъ, епископомъ Аккерманскимъ и хранившійся въ его бумагахъ,—онъ передалъ намъ на память, по старому знакомству съ нами еще въ Кіевской академіи (я слушалъ у баккалавра Августина лекцію по „Обличительному богословію“ въ 1865— 1867 гг.) и по особенному своему къ намъ благоволенію. Хранилъ я драгоцѣннѣйшій документъ, переданный мнѣ незабвеннымъ моимъ академическимъ наставникомъ—преосвященнымъ Августиномъ Гуляницкимъ *), въ надеждѣ, что когда-нибудь можно будетъ сдѣлать этотъ документъ и общеизвѣстнымъ посредствомъ печати. Теперь, конечно, онъ можетъ безпрепятственно быть напечатаннымъ, и мы сообщаемъ его ниже.
Послѣ прочтенія этихъ отрывковъ изъ Порфиріевскаго „Отчета“ приподнимается нѣсколько завѣса, скрывавшая отъ
О Преос. Августинъ Гуляницкій—это авторъ учебника по Основному Вогословію, и доселѣ употребляющагося въ нашихъ духовныхъ семипа-ріяхъ. :-)то была талантливая и въ высшей степени своеобразная личность... Любимою стихіею его жизни было—совершать богослуженіе, писать и говорить проповѣди и заниматься учеными работами. А его заставили быть епархіальнымъ администраторомъ и судіею — вершителемъ консисторскаго дѣлопроизводства... Эта несвойственная его душевной натурѣ функція сократила дни этого оригинальнѣйшаго архипастыря. Ьудучи внкаріем'ь, онъ еще имѣлъ время предаваться любимымъ ученымъ трудамъ. Въ особенности онъ ревновалъ о переходѣ на болѣе упрощенный славянскій языкъ нашихъ богослужебныхъ книгъ. Его переводы богослужебныхъ каноновъ помѣщались въ „Душеполезномъ Чтеніи“. Интересна его полемика: съ редакторомъ этого журнала но поводу перевода 9-П пѣсни канона въ Великій Четвергъ: „Странствія Влады,чня
насъ главную сущность спора между Порфиріемъ и Кіевской академіей. Теперь можно уже навѣрное догадываться, на что опиралась эта академія, когда такъ настойчиво требовала передать ея дѣло съ Порфиріемъ синодальному суду, съ увѣренностію, что Св. Синодъ не погладитъ по головкѣ Порфирія за нѣкоторыя высказанныя имъ въ „Отчетѣ“ воззрѣнія. Сущность дѣла въ томъ, что Порфирій въ нѣкоторыхъ мѣстахъ своего „Отчета“ высказалъ мнѣнія о некано-яичности современнаго высшаго церковнаго управленія въ русской церкви. Въ то время такія мнѣнія считались оффиціально запрещенными. Въ настоящее время они проповѣдуются на кровѣхъ, во всеуслышаніе всей земли русской; для обсужденія ихъ недавно созвано было даже цѣлое предсоборное присутствіе, въ которомъ устами самихъ высшихъ іерарховъ русской церкви выражена была рѣзкая критика синодальнаго управленія въ русской церкви, установленнаго Петромъ Великимъ. Въ тогдашнее же время такія мнѣнія глаголались ко уху—во храмѣхъ (внутри домовъ, въ дружеской перепискѣ). Открыто же высказывать ихъ считалось неприличнымъ и даже преступнымъ. Таковъ былъ гипнозъ, произведенный Петромъ Великимъ въ средѣ русской церковной іерархіи, а вмѣстѣ съ тѣмъ и въ области русской церковной науки и литературы. Лучшіе церковные умы сознавали ненормальность положенія русской церкви по отношенію къ свѣтской власти, но не могли, не рѣшались открыто это высказывать. Тогдашняя цензура ни за что не пропустила бы такихъ сужденій въ печать. Да и поднимать самый вопросъ о характерѣ управленія въ русской церкви, объ ея отношеніяхъ къ свѣтской власти было невозможно тогда въ печати. Въ этомъ отношеніи произошелъ характернѣйшій эпизодъ въ русской духовной литературѣ въ началѣ 60-хъ годовъ прошлаго XIX вѣка. Одинъ французскій епископъ (Александръ Жакме) въ одномъ изъ своихъ окружныхъ посланій къ своей паствѣ высказалъ мнѣніе о не самостоятельности русской церкви по отношенію къ свѣтской власти, о рабствѣ первой предъ послѣдней. Служившій тогда въ Парижѣ извѣстный русскій протоіерей Іосифъ Васильевъ рѣшился защищать русскую церковь отъ обвиненій французскаго епископа—написалъ къ нему письмо и напечаталъ оное въ журналѣ „l’Union Chvettien“. Епископъ Жакме отвѣтилъ о. Васильеву и постарался доказать свои мысли са-
мыми убѣдительными, по его мнѣнію, фактами изъ исторіи русской церкви и изъ ея современнаго устройства. О. протоіерей вновь возразилъ французскому епископу—обширнѣйшимъ изслѣдованіемъ, въ которомъ старался опровергнуть всѣ пункты, выставленные его оппонентомъ противъ русской церкви. Въ частности, протоіерей Васильевъ доказывалъ, что синодальное управленіе столь же сообразно съ канонами, какъ патріаршество, что управленіе синодальное есть болѣе древнее и болѣе общее въ церкви и что нѣтъ ничего противнаго церковнымъ канонамъ въ учрежденіи Св. Синода, который есть не что иное, какъ соборъ русской церкви; что, учреждая Св. Синодъ, Петръ Великій имѣлъ въ виду отнюдь не порабощеніе себѣ церкви, а напротивъ—утвержденіе ея самостоятельности, ибо страхъ и интересъ могутъ скорѣе овладѣть однимъ человѣкомъ, чѣмъ цѣлымъ собраніемъ; что мысль объ учрежденіи Св. Синода принадлежала не одному Петру, но и многимъ епископамъ русскимъ, что если въ присягѣ свД?£,. члены Синода признаютъ Государя за крайняго своего судію, то очевидно, что такое выраженіе касается членовъ Синода не какъ іерарховъ, а какъ подданныхъ и синовниковъ государства — и проч. и проч. Переписка протоіерея Васильева съ Нантскимъ епископомъ Жак-ме была перепечатана въ переводѣ во всѣхъ тогдашнихъ русскихъ духовныхъ журналахъ — и я самъ, бывшій въ то время (въ 1861 г.) въ философскомъ классѣ Кіевской духовной семинаріи, хорошо помню, какой живѣйшій интересъ она производила въ тогдашней духовной средѣ... Но, по молодости и неопытности своей, я тогда не понималъ тайнаго ея значенія... Я понялъ это значеніе только недавно—изъ устъ стараго много-опытнаго тогдашняго профессора Московской духовной академіи Петра Симоновича Казанскаго, который вотъ что писалъ отъ 31 авг. 1861 г. родному брату своему-архіепископу Костромскому Платону: „Васильевъ въ спорѣ съ Жакме, нарочно подтвергаетъ себя ударамъ его, отстаивая de jure самостоятельность русской церкви и хлопочетъ, чтобы письма Жакме непремѣнно перепечатывались въ нашихъ журналахъ. Въ душѣ онъ совершенно согласенъ съ своимъ противникомъ. Только онъ желаетъ, чтобы не его устами высказомо было положеніе нашей церкви *). Итакъ,
вотъ какіе способы нужно было употреблять въ то время, чтобы сдѣлать положеніе русской церкви предметомъ хотя какого-либо обсужденія въ печати!.. И дѣйствительно, тогдашніе умные и взрослые люди проникали въ тайную цѣль переписки Васильева... И тогда какъ, напримѣръ, „Православное Обозрѣніетогдашній самый прогрессивный духовный журналъ, перепечатало эту переписку всю цѣликомъ „,въ религіозномъ интересѣ православнаго русскаго общества *)‘ „Церковная Лѣтопись“, издававшаяся тогда въ Петербургѣ при журналѣ „Духовная Бесѣда“ и бывшая оффиціоз-нымъ органомъ Св. Синода, перепечатали эту переписку только въ отрывкахъ и въ своей сопроводительной замѣткѣ высказали, между~ прочимъ, такія слова: „Большинство русскихъ читателей не придастъ большаго значенія усилію о. протоіерея Васильева доказать самостоятельность и независимость русской церкви. У насъ, можетъ быть, даже кто-нибудь задастъ вопросъ: для чего о. Васильевъ доказываетъ то, что само по себѣ слишкомъ ясно и очевидно?“ * 2 *).
При такомъ положеніи нашей духовной печати,—прямая и откровенная критика синодальнаго управленія, введеннаго Петромъ Великимъ, могла дѣлаться только ко уху—во хра-мѣхъ—т. е. въ домашнихъ разговорахъ среди друзей и довѣренныхъ лицъ, въ частной перепискѣ, въ домашнихъ дневникахъ и запискахъ... Такъ изъ появившихся впослѣдствіи воспоминаній мы узнаемъ, что митрополитъ моск. Филаретъ такъ отзывался о петровской церковной реформѣ: „Петръ Великій такъ ударилъ по головѣ іерархіи, что весь организмъ разбилъ въ куски“... *). Онъ же говорилъ въ частной бесѣдѣ: „Петръ переломилъ многое своей дубиной; но можно было бы и исправить... Всего болѣе зла надѣлала Екатерина. Окружающіе творили что хотѣли. Разграбили Церковное имущество. Примѣръ былъ дурной... Если бы Александръ І-й жилъ долѣе, да не облѣнился и не ввѣрился Аракчееву: то много исправилъ бы 4). Была также у митр. Филарета мысль объ устройствѣ областнаго и соборнаго
‘) „Православное Обозрѣніе“ 1861 г., іюни.
') Церковная Лѣтопись“ при 19-мъ № „Духовной Бесѣды“ 1861 г., стр. 316,
О См. „Богосл. Вѣсти. 1902 г., февр., стр. 398.
4) „Изъ воспоминаній преосвящ. Леонида о моск. митроп. Филаретъ“—„Русскій Архивъ“, 1901 г. кн. 8-я.
управленія въ русской церкви,— о чемъ разсказываетъ бывшій викарій его преосв. Леонидъ Ераснолѣсковъ, впосл. архіепископъ ярославскій, въ своихъ Запискахъ (см. „Душеполезное Чтеніеи 1907 г. іюль, стр. 320). Узнали мы также недавно и о рѣзкой критикѣ Св. Синода, составленной про себя епископомъ Никодимомъ Казанцевымъ и напечатанной не такъ давно на страницахъ „Богословскаго Вѣстника". Много горевалъ о положеніи управленія въ русской церкви и архіепископъ могилевскій Анатолій Мартыновскій и излагалъ свои „архіерейскія печали“ въ домашнихъ запискахъ ‘).
Въ частности, каковы были мнѣнія Порфирія о русскомъ расколѣ, это можно видѣть изъ интересной статьи покойнаго Н. И. Субботина, помѣщенной въ „Церковныхъ Вѣдомостяхъ“ 1905 г. подъ заглавіемъ: „Епископчі Порфирій Успенскій и его сужде^, о расколѣ“. Сдѣлавъ замѣчаніе о письмахъ Порфирія къ г-жѣ Эйлеръ, помѣщенныхъ въ. „Богословскомъ Вѣстникѣ“ 1904 г. (сент. и окт.), что въ нихъ 1
1) Эти записки архіеп. Анатолія напечатаны были въ „Кіевской Старинѣ“—въ статі.яхъ Ій Перезы (псевдонимъ преподавателя, а послѣ и ректора Кишиневской дух. семинаріи протоіерея Михаила Антон. Га-пщкаго)- 1) „Архіерейскія печали“—„Кіевск. Стар.“ 1882 г., май и 2) „Изъ посмертныхъ бумагъ Анатолія Мартыновскаго, архіепископа Могилевскаго“.—„Кіевск. Стар.“ 1884 г., іюнь. Считаемъ здѣсь не лишнимъ упомянуть о слѣдующемъ эпизодѣ, нроизшедшемъ по поводу этихъ Записокъ архіеп. Анатолія. — Въ кіевской академіи—въ 1885 г. была дана тема для курсоваго сочиненія: Анатолій Мартыновскій, архіеп. Могилевскій, и его учено-литературные труды“. Тему эту взялъ студентъ Мнх. Емел. Едлинскій (нынѣ священникъ, преподаватель Кіевской дух. семинаріи“), написалъ на нее кандидатское сочиненіе весьма хорошее, а за тѣмъ, будучи уже на службѣ, обработалъ и усовершенствовалъ его, напечаталъ на страницахъ „Трудовъ Кіевской дух. академіи“ и представилъ въ отдѣльномъ изданіи на степень магистра (въ 1889 г.). Совѣтъ кіевской академіи совершенно одобрилъ для этой цѣли трудъ о. Еддин-скаго. Но утвержденіе въ степени зависѣло отъ Св. Синода. Св. Синодъ поручилъ разсмотрѣть сочиненіе о. Едлинскаго архіеп. Кишиневскому Сергію ЛяпиОевскому (внося, митрополиту Московскому). Ііреосв. Сергію не понравились сужденія архіеп. Анатолія о положеніи русской церкви (какъ нѣкогда не понравились Кіевской академіи сужденія епископа Порфирія о томъ же предметѣ...), и вотъ, такъ какъ эти сужденія изложены были въ сочиненіи о. Эдлинскаго, то и самое это сочиненіе въ глазахъ преосв. Сергія потеряло свое достоинство, и онъ не призналъ автора его заслуживающимъ степени магистра богословія, съ чѣмъ согласился и Св. Синодъ... Такъ о. Едлинскій наказанъ былъ за мнѣнія архіеп. Анатолія Мартыновскаго, считавшіяся тогда оффиціально запрещенными,—и наказаніе это и доселѣ съ него не снято.
обнаруживается „презрительное отношеніе Порфирія къ лидамъ ему неугоднымъ и увлеченіе собственною личностію, услажденіе собственнымъ величіемъ“, Субботинъ ищетъ подтвержденія вѣроятности своего предположенія .,объ одномъ событіи“ изъ жизни преосв. Порфирія, бросающемъ не благопріятную тѣнь на его память“. „По суду преосв. Порфирія (высказываемому по мѣстамъ» въ письмахъ къ г-жѣ Эйлеръ), А. Н. Муравьевъ, митрополитъ Григорій (Постниковъ) и митрополитъ Макарій (Булгаковъ) писали не правду о расколѣ, обвиняя расколъ за отдѣленіе отъ Церкви. Сущая правда—въ томъ, что виновата сама церковь, ея священ-ночаліе. „Многоочнтый“ мужъ можетъ слагать эту правду. Это самъ Порфирій. И тамъ вопросъ: имѣлъ ли Порфиріи случай когда-либо и кому-либо изложить свою горькую сущую правду о расколѣ? Въ 1887 г. единовѣрческій священникъ Іоаннъ Верховскій издалъ въ Лейпцигѣ книгу: „Нѣчто о россійскомъ Св. Синодѣ, о единовѣріи и Бѣлокриницкой іерархіи“. Здѣсь изложена „бесѣда Верховскаго съ однимъ изъ епископовъ православной церкви, святительнѣйшимъ архипастыремъ“. Между прочимъ, этотъ архипастырь такъ говоритъ по вопросу о крестѣ (восьмиконечномъ?): „откуда у нашихъ правительствъ, и духовнаго и свѣтскаго, такая ненависть ко кресту Христову? Вся церковь россійская въ полномъ составѣ споткнулась. Возникъ народный протестъ... Погрѣшили Никонъ съ Алексѣемъ, и послѣдовавшія за ними церковно-представительства—самозванные, ложные—и духовное, и императорское“. Въ письмѣ моемъ отъ 24 іюня 1888 г. къ архим. Павлу, я (продолжаетъ г. Субботинъ) сдѣлалъ догадку, что епископъ, бесѣдовавшій съ Верховскимъ, это былъ—Порфирій, ибо къ нему благосклоненъ и журналъ „Старообрядецъ“. Теперь (послѣ прочтенія писемъ къ г-жѣ Эйлеръ) наша догадка подтверждается“ *).
И вотъ при такомъ положеніи въ то время вопроса о петровской церковной реформѣ и о Св. Синодѣ, когда въ глазахъ преобладающаго большинства тогдашній status quo русской церкви считался чѣмъ-то священнымъ и незыблемымъ, когда можно было говорить о немъ только втихо-молку, оглядываясь по сторонамъ, не слышитъ ли кто посторонній, а открыто едва можно было разсуждать объ этомъ
') „Церковныя Вѣдомости“ 1905 г., ЛВ 13-й, схр. 540.
status quo лишь подъ условіемъ защиты его (хотя и неискренней...), въ это тяжелое время церковно-общественной жизни преосв. Порфирій рѣшился провозгласить свои мнѣнія о положеніи русской церкви, доселѣ излагаемыя имъ частно—то предъ тѣмъ, то предъ другимъ лицемъ,—въ слухъ всей корпораціи Кіевской духовной академіи и при томъ въ оффиціальномъ отчетѣ о состояніи этой академіи!.. Это съ его стороны былъ шагъ слишкомъ смѣлый!.. Конечно, онъ руководился ревностью по дому Божіемъ... Онъ думалъ обратить Кіевскую академію въ свою вѣру. Онъ думалъ, что, высказавши открыто свои убѣжденія предъ ученой корпораціей, онъ будетъ способствовать расширенію и обновленію церковно-историческихъ взглядовъ и интересовъ среди этой корпораціи, ^«,,7 если бы его убѣжденія вызвали и оппозицію противъ себя,—то, предполагалъ онъ, эта оппозиція будетъ высказана и ведена на чисто—академической, научной почвѣ, и не выйдетъ за предѣлы академическихъ стѣнъ... Но его ожиданія не сбылись... Тогдашнее время еще не было подготовлено къ воспріятію новыхъ церковно-историческихъ взглядовъ относительно status quo русской церкви... Обиженная рѣзкой критикой Порфирія, Кіевская академія въ новаторскихъ взглядахъ Порфирія нашла для себя поводъ и основаніе жаловаться на Порфирія высшему церковному начальству—Св. Синоду, въ увѣренности, что Св. Синодъ проучитъ какъ слѣдуетъ либеральствующаго епископа... Ректоръ академіи архим. Филаретъ, тоже человѣкъ горячій и неуступчивый, увлекаясь защитою родной академіи и при томъ въ то время имъ управляемой и направляемой,—энергически настаивалъ предъ кіевскимъ митрополитомъ Арсеніемъ, чтобы отчетъ Порфирія и отвѣтъ на него академіи непремѣнно былъ представленъ на судъ Св. Синода...
Митрополитъ Арсеній естественно былъ огорченъ и, такъ сказать, униженъ... Академія не довольствовалась его компетенціей), не хотѣла оставить дѣла въ предѣлахъ Кіева, а требовала перенесенія его въ Св. Синодъ—на судъ петербургскихъ синодальныхъ бюрократовъ. Жалко было ему преосв. Порфирія, своего ученѣйшаго земляка и ставленника, тѣмъ болѣе, что въ душѣ онъ сочувствовалъ церковнымъ взглядамъ Порфирія. Въ частныхъ письмахъ къ нѣкоторымъ іерархамъ, м. Арсеній жаловался на самовластіе тогдашняго оберъ-прокурора Св. Синода гр. Дим. А. Тол-
стаго *). Жалко было ему предавать своего собрата въ руки гордаго церковнаго временщика,—но не менѣе жалко было ему и самого себя... Передать дѣло Порфирія на судъ Св. Синода это значило для м. Арсенія подвергнуть нѣкоторымъ образомъ верховному суду и самого себя... И вотъ онъ нашелъ средство поправить дѣло: онъ убѣдилъ Порфирія перемѣнить свой отчетъ... Вмѣсто прежняго —представить другой—благопріятный для академіи, шаблонный, для соблюденія лишь формы... Дѣло было потушено,—хотя и приняло къ концу нѣсколько комическій оборотъ: „отъ величественнаго до смѣтнаго—одинъ шагъ“, какъ сказалъ Наполеонъ при отступленіи отъ Москвы. Но это было бы смѣшно, если бы не было такъ грустно... Грустно думать теперь, что въ то время даже высшіе наши іерархи трепетали предъ синодальными временщиками—узурпаторами церковной власти, до того трепетали, что вынуждены были иногда прибѣгать къ такимъ жалкимъ и унизительнымъ способамъ самозащиты!.. 2).
*) См. наприм.. письма его къ архіепископу кишиневскому Антонію Шокотову—въ „Трудахъ Кіевской дух. Академіи“ 1891 г., январь, стр. 165—170. Митрополитъ Арсеній памятенъ будетъ въ исторіи нашей церкви еще, между прочимъ, тѣмъ, что не допустилъ исполненія жестокаго проекта кіевскаго генералъ-губернатора Безака—относительно бѣлаго духовенства юго-западнаго края. Въ видахъ обрусѣнія этого края Безакъ проэктировалъ переселеніе юго-западнаго духовенства цѣлыми семьями въ Великороссію, а изъ этой послѣдней переселеніе священниковъ съ семействами въ юго-западный край... Митрополитъ Арсеній защитилъ юго-западное русское духовенство отъ обвиненій въ ополяченіи и по.шнофильствѣ и парализовалъ проектъ Безака.
“) У митрополита Арсенія осталось въ сердце и памяти отношеніе къ нему ректора академіи архим. Филарета въ дѣлѣ по поводу вышеупомянутаго „Отчета“ Парфирія. И вотъ пришлось, что и къ Филарету м. Арсеній приложилъ его же оружіе. Когда Филаретъ представилъ свою Диссертацію на докторскую степень (о книгѣ Іова) и когда совѣтъ академіи призналъ ее достойною этой степени, и все уже было готово къ докторскому диспуту Филарета, и ждали только окончательнаго разрѣшенія м. Арсенія,—послѣдній не далъ этого разрѣшенія, а написалъ въ своей резолюціи, что докторская диссертація архим. Филарета написана въ такомъ духѣ, что онъ своею властію не можетъ допустить ее до защиты, а долженъ представить объ этомъ въ Святѣйшій Синодъ... Такъ Филаретъ и не получилъ докторской степени,—хотя все уже было готово къ его диспуту, и Совѣтъ академіи собирался уже печатать объявленіе объ этомъ диспутѣ, имѣвшемъ быть 15 декабря 1872 г. — Впослѣдствіи, впроченъ, м. Арсеній перемѣнилъ свои чувства къ Филарету
Вообще, въ Кіевѣ преосв. Порфирію жилось и чувствовалось хорошо. Въ Михайловскомъ монастырѣ онъ жилъ себѣ ученымъ сибаритомъ. Онъ радъ былъ, что въ Кіевѣ ему возможно было, по его выраженію, разгрузиться отъ всѣхъ пріобрѣтенныхъ имъ въ прежнюю пору сокровищъ знанія по исторіи Восточной церкви и по другимъ предметамъ богословскаго вѣдѣнія... Страницы журнала „Труды кіевской дух. академіи“ и „Кіевскихъ Епарх. Вѣдомостей“ были открыты для его литературныхъ трудовъ и изысканіи. Но, запершись въ своемъ кабинетѣ, весь предавшись любимой своей ученой кропотливой работѣ,—онъ не замѣчалъ того глухого раздраженія, которое существовало по отношенію къ нему почти во всѣхъ >|.учхъ Кіевскаго общества—и въ академіи, и среди бѣлаго духовенства, и среди свѣтскаго чиновничества. Его феноменальной учености надлежаще не цѣнили. Ему не прощали нѣкоторыхъ особенностей и странностей его характера, зависѣвшихъ отъ его кабинетной жизни и уже преклоннаго возраста; косо смотрѣли и на его сибиритство, на которое онъ имѣлъ полнѣйшее право—на старости лѣтъ, испытавши прежде столько трудовъ во время своихъ разнообразныхъ путешествій—въ дали отъ родины—на пользу церкви и науки, претерпѣвая прежде даже крайнюю бѣдность, такъ что иногда не было у него средствъ заплатить за новые сапоги *); имѣлъ право на это сибаритство — для поддержанія своего здоровья, столь нужнаго для усидчивыхъ ученыхъ занятій. Ничего этого не хотѣло знать Кіевское общество и' тайно, а иногда и открыто высказывало нерасположеніе къ ученому, своенравному, самоувѣренному и знавшему себѣ цѣну епископу. Представимъ доказательства этого, находящіяся въ нашихъ рукахъ.
Въ академіи осенью 1871 года былъ первый докторскій диспутъ—профессора патрологіи R. И. Скворцова. Возражалъ докторанту и преосв. Порфирій. Вотъ какъ описывается дѣло на этомъ диспутѣ въ частномъ, еще не изданномъ, письмѣ одного кіевскаго протоіерея въ Одессу: „Слышали вы, конечно, что въ нашей академіи былъ диспутъ. Да, былъ. И хотя въ газетахъ отнеслись къ нему съ похвалой, но были въ немъ такія стороны, которыя вызываютъ хулу. Оффи-
ціально дѣло покончилось хорошо: и оппоненты, и защитникъ сказались знатоками дѣла, что и требуется на диспутѣ. По окончаніи оффиціальныхъ переговоровъ, выступилъ на бой съ докторантомъ викарій (пг. е. Порфирій)-, первая постановка его возраженій была сильна; По всему видно было, что силы докторанта слабы въ борьбѣ съ могучимъ бойцомъ: состраданіе пробудилось къ слабому... Кое-какъ онъ увертывался. Но викарій, чувствуя себя непобѣдимымъ, позволялъ, какъ водится, выраженія рѣзкія и оскорбительныя вообще для академіи. Это возбудило затаенное негодованіе въ массѣ; наконецъ и сильный споткнулся на одномъ выраженіи,—его ошибкой ловко воспользовался защищавшійся и накрылъ его; общій грохотъ и рукоплесканія, до крайняго неприличія, были мщеніемъ одному и одобреніемъ другому. Вотъ вамъ сторона неблаговидная! Мрачно все это сказалось душѣ: поруганіе сана въ принципѣ, пошлая выходка въ солидномъ заведеніи, сомнительный успѣхъ въ послѣдней борьбѣ и слѣдовательно не ясное сознаніе заслуженнаго въ искомомъ и т. д. Съ такимъ настроеніемъ вышли изъ академическаго зала даже свѣтскіе, привыкшіе къ всевозможнымъ оваціямъ“... ’).
■) 0 нѣкоторомъ скандалѣ на докторскомъ диспутѣ проф. Скворцева упоминаетъ и протоіерея Н. А. Ѳаворовъ въ письмѣ въ Петербургъ къ протоіер. II. 1'. Лебединцеву отъ 16 марта 1872 г. „У насъ въ Кіевѣ къ числу новостей наиболѣе интересныхъ принадлежатъ, конечно, академическія защиты докторскихъ диссертацій. Одна таковая уже была (ото именно Скворцова)', другая (именно—ректора Филарета) предстоитъ въ ближайшемъ будущемъ; на первой я не былъ и, кажется, къ лучшему. Не обошлось безъ кое-какихъ скандаловъ...“ См. „Кіевскую Старину“ 1901 г. декабрь, стран. 358-я.—0 диспутѣ Скворцова упоминаетъ и самъ пр. Порфирій въ „Книгѣ бытія моего“ въ томѣ VIII. Вотъ его слова: „Въ 1871 году профессоръ академіи Константинъ Скворцовъ въ многолюдномъ собраніи защищалъ свое „Изслѣдованіе объ авторѣ сочиненій, извѣстныхъ подъ именемъ св. Діонисія Ареопагита“, а за это сочиненіе и другіе ученые труды удостоенъ былъ степени доктора богословія. Послѣ назначенныхъ академіею оппонентовъ ему, я долго возражалъ этому первому докторанту ея, начавъ свои возраженія съ напоминанія эму, что его мнѣніе, будто ареопагитики написаны св. Діонисіемъ, епископомъ Александрійскимъ, святительствовавшимъ съ 248 года но 264-й, противно преданію всей православной и даже католической церкви, испо-конъ вѣковъ признававшей ареопагитики подлиннымъ твореніемъ апостольскаго мужа—св. Діонисій Ареопагита, которое даже нашъ Св. Синодъ недавно издалъ въ русскомъ переводѣ подъ ‘именемъ сего выспренняго Богослова. Мои главныя возраженія,—точнѣе сказать, защи-
Немного времени спустя вотъ что происходило въ Кіевскомъ университетѣ—на экзаменѣ по богословію. Объ этомъ разсказываетъ самъ профессоръ богословія въ этомъ университетѣ—протоіерей Н. А. Ѳаворовъ—въ письмѣ къ протоіерею Петру Гавриловичу Лебединцеву (находившемуся тогда въ Петербургѣ—въ составѣ Комитета по преобразованію духовнаго суда), писанномъ въ концѣ мая 1892 года: „Недавно былъ у меня экзаменъ въ университетѣ. Я приготовилъ къ нему Нравственное Богословіе, рѣшивши напередъ воздерживаться отъ всякихъ преній. Однакожъ и въ настоящій разъ не вполнѣ удалось мнѣ это. Не было возможности молчать. Студенты отвѣчали очень порядочно. Изъ 13 человѣкъ, спрошенныхъ при викаріѣ (т. е. Порфиріи), ни одинъ не оказался слабымъ. Самъ викарій при прощаніи отозвался мнѣ объ отвѣтахъ ихъ весьма благопріятно; но я думаю, что прошлогодняя иеторгя легко можетъ повториться, если’ къ тому представится поводъ; потому что, повторяю, для меня не было возможности промолчать на всѣ возраженія. И хотя я не сказалъ ничего рѣзкаго, однакожъ по городу сейчасъ пошли анекдоты. Не въ одномъ уже мѣстѣ меня спрашивали, правда ли... то-то и то-то... Сущность вотъ въ чемъ. Студентъ отвѣчалъ по Нравственному Богословію о дѣлахъ христіанскаго милосердія и во-первыхъ—о нищелюбіи съ христіанской точки зрѣнія. Преосвященный остановилъ его и говоритъ, что это „вовсе не церковное, а ваше философское ученіе. По з^ченію церкви, нищихъ между христіанами не должно быть“.—А чтожъ дѣлать, когда они есть? — „Очень просто, — продолжалъ онъ, — сдѣлать, что бы ихъ не было. Теперь з' насъ все поглощается принтами церковными: имъ и земля дается, и жалованье, и доходы; а они еще вопіютъ, что плохо обезпечены. Представьте же, что все это, что' идетъ-на священниковъ и причетниковъ, обращается на помощь бѣднымъ: тогда вѣрно не оказалось бы нищихъ. Вѣдь не меньше, какъ 15 милліоновъ, было бы сбережено... Священники же сами должны помогать другимъ, а для этого они должны быть избираемы изъ зажиточныхъ поселянъ“— и проч. Вы знаете эту теорію?—Студентъ, конечно, молчалъ.
щеніе подлинности сего геніальнаго творенія напечатаны въ Приложеніяхъ ко второму отдѣленію второй части перваго путешествія моего по Аѳону. Посему я не помѣщаю ихъ въ настоящей Книгѣ Бытія моего, дабы не варить капусты дважды, еще менѣе—трижды.
Но можно ли было молчать мнѣ, во все время развитія этой теоріи? Сначала я дѣйствительно хотѣлъ ограничиться только тѣмъ замѣчаніемъ, что ученіе о христіанскомъ милосердіи и проектъ экономическаго устройства церкви и общества— вещи совершенно различныя и что въ Нравственномъ Богословіи, по моему мнѣнію, не должно быть мѣста для подобныхъ, да и ни для какихъ проектовъ. Сказавъ это, я не думалъ продолжать пренія. Но одинъ изъ членовъ экзаменаціоннаго комитета поспѣшилъ выразить родъ благоговѣнія къ возвышенному взгляду на дѣло Его Преосвященства и тутъ же замѣтилъ, какъ дерутъ въ церквахъ даже за мѣсто для могилы съ самыхъ бѣдныхъ людей. Тогда я вступился въ рѣчь и, указавъ прежде, что доходы за кладбищенскія мѣста вовсе не идутъ въ карманы священниковъ (что не должно быть неизвѣстно епископу), перешелъ затѣмъ и къ нѣкоторымъ другимъ пунктамъ разсужденій викарія. Такъ какъ онъ продолжалъ настаивать на выборѣ священниковъ изъ мужиковъ полу-грамотныхъ и въ основаніе Своихъ сужденій полагалъ ученіе апостола Павла, то я попросилъ себѣ Библію и, отыскавъ въ посланіи къ Тимоѳею извѣстное мѣсто о качествахъ, какія долженъ имѣть пастырь, я прочиталъ громко и раздѣльно это мѣсто, ударивъ на слово „учи-тельну“ (подобаетъ быти) и окончивъ безъ всякаго умысла словомъ „не сварливу“. На этомъ и прекратились пренія наши. Какъ видите, я вовсе не хотѣлъ уязвить преосвященнаго; но студенты, вѣроятно, поняли дѣло нѣсколько иначе, н совершенно истинный случай разсказывали по городу въ такомъ смыслѣ, какого онъ не имѣлъ. Говорятъ, что я, долго не отвѣчая ничего викарію, взялъ показалъ Библію и прочиталъ „подобаетъ епископу быти не сварливу“ и что будто бы этимъ и прекращены были разсужденія. .Мнѣ повторялъ этотъ разсказъ, между прочимъ и Андрей Николаевичъ Муравьевъ“ ’).
Андрей Ник. Муравьевъ, извѣстный духовный писатель, зкилъ тогда въ Кіевѣ (гдѣ и скончался) и къ преосв. Порфирію издавна относился недружелюбно. Вотъ напримѣръ, что онъ писалъ тому же о. Петру Гавр. Лебединцеву — въ письмѣ отъ 15 января 1871 года о передѣлкѣ Порфиріемъ
’) „Кіевская Старина“ — 1901 г., декабрь, стран. 361—362. О прото-ІеРе1і ѲаворовЬ— отзывы Порфирія—въ VIII томѣ „Книги бытія моего“ — СІр. 1 - В и 1S2.
архіерейскихъ покоевъ въ Кіево-михайловскомъ монастырѣ; „Новости наши... Вотъ напримѣръ, весь Бахчисарайскій дворецъ перенесенъ на упокой въ Михайловскій (монастырь) и въ мавританскомъ весьма нелѣпомъ вкусѣ раззолочены потолки трехъ пріемныхъ залъ, а по стѣнамъ—тщедушныя, такъ же раззолоченныя пилястры, однимъ словомъ, смѣсь французскаго съ нижегородскимъ. Потѣха сія обошлась въ 2500 цѣлкачей, а контроль консисторіи могъ бы спросить: изъ какихъ доходовъ такая нелѣпость, когда всѣ церкви совершенно грязныя“ *)?
Упомянутый нами выше, неназванный по имени, кіевскій протоіерей, переписывавшійся съ Одессой, часто отзывается о Порфиріѣ съ'&ѵ.іыо и представляетъ его врагомъ бѣлаго духовенства. Такъ въ письмѣ отъ 24 декабря 1872 года онъ дѣлаетъ такое замѣчаніе о Порфиріи: „При всей лютости нашего викарія, который готовъ бы живьемъ съѣсть бѣлый людъ нашъ, — мы не чувствуемъ никакого соприкосновенія къ нему: такъ отдалены наши отношенія. Пусть себѣ ярится?“ Въ письмѣ отъ 17 января 1874 г. сдѣлана такая замѣтка: „Нашъ Богоспасаемый Кіевъ—безъ высшей іерархіи: одинъ (м. Артемій) отсутствуетъ (:находясь въ Петербургѣ),—другой (Порфирій) мнкщій мудрый быти—объюродѣ, и предаде его' Богъ творити неподобная...“ Въ этомъ 1874 г. произошли въ' жизни преосв. Порфирія нѣкоторыя особенныя событія, на основаніи коихъ дѣлались предположенія, что его скоро переведутъ изъ Кіева... Въ письмѣ отъ 8 апрѣля 1874 г. тотъ же протоіерей пишетъ съ нѣкоторымъ злорадствомъ: „Въ праздникъ приспѣло радостное извѣстіе для многострадальнаго Филарета (ректора академіи) о возведеніи его во епископа уманскаго; замѣтно, онъ ожилъ и возрадовался духъ его. Таковъ подобаше архіерей; а съ людоѣдомъ (Порфиріемъ), можетъ быть, Богъ дастъ разстанемся. Терпѣла его духовная впасть за всѣ, чинимыя имъ, безобразія; но зазнавшійся деспотъ вздумалъ было такъ же шутить и съ гражданскою властію, которая и хватила его арканомъ за шею. Въ началѣ марта въ Кіевѣ совершилась однодневная перепись; деспотъ не допустилъ совершить перепись въ своемъ монастырѣ, встрѣтивши исполнителя воли пославшаго его страшною ру-
1) „Кіевская Старина“ 1901 г., октябрь, стр. 13-м.—Яркая и подробная характеристика А. Н. Муравьева (Андрея Названнаго) сдѣлана Порфиріемъ па 349—361 стр. VIII т. „Книги бытія моего“.
гаяыо. На слова: Начальство, онъ отвѣчалъ, — что у насъ одинъ Начальникъ—I. Христосъ; выраженіе: „съ Высочайшаго разрѣшенія“ онъ охаялъ сатирической обмолвкой: „а развѣ все то умно, что дѣлается по такому разрѣшенію—и развѣ (но вы дураки—исторіи не знаете) Цари не предавались анаоемѣ (напримѣръ Михаилъ Палеологъ) церковію, т. е. епископомъ“!.. Такими и подобными рѣчами встрѣтилъ и проводилъ онъ почетныхъ переписчиковъ, которые составили актъ, препроводили его къ генералъ губернатору, а тоть, при своемъ отношеніи, отправилъ документъ къ оберъ-прокурору (Св. Синода). Вотъ поэтому-то мы и надѣемся освобожденія своего отъ доспота. Слышно, что онъ просится самъ на покой, съ мольбой о дозволеніи ему построить домъ въ саду Михайловскаго монастыря и въ немъ упокоиться; Синодъ указываетъ ему мѣсто покоя въ Ѳеофаніи, на что онъ отвѣчаетъ: тамъ-де звѣри живутъ, а не люди *). На второй день Праздника онъ принималъ поздравленіе отъ общества и почетнаго духовенства: представители (они одни только и были) послѣдняго едва удостоивались облабызать его руку, которую онъ совалъ имъ, отворачиваясь, т. е. нарочно заговаривая съ кѣмъ-нибудь изъ свѣтскихъ и—бабъ... Похристосоваться съ собою не удостоилъ никого“. Другой корреспондентъ изъ Кіева въ Одессу, тоже изъ духовной среды, въ письмѣ отъ 26 марта 1874 года пишетъ: „Очень можетъ статься, что у насъ въ скоромъ времени перемѣнится викарій. Въ ноябрѣ прошлаго года пр. Порфирій сильно разладилъ было съ митрополитомъ изъ-за продажи земли, принадлежащей Михайловскому монастырю, товариществу сахаро - рафинаднаго завода: при началѣ этого дѣла онъ даже подалъ формальный протестъ въ Гражданскую Палату, которымъ требовалъ не совершать купчей крѣпости на землю, продаваемую митрополитомъ, указывая на противозаконность -отой продажи. Затѣмъ въ генварѣ настоящаго года онъ не хотѣлъ служить благодарственнаго молебна по случаю бракосочетанія великой княжны въ тотъ день, когда назначили церковное торжество свѣтскіе чины, предложивъ имъ ждать для этого воскреснаго дня. Наконецъ, въ мартѣ, когда была однодневная перепись жителей города Кіева, онъ нашелъ случай наговорить много лишнихъ и грубыхъ вещей
') Ѳеофаніи—что загородная лѣсная дача—въ верстахъ 15 отъ Кіева, принадлежащая Кіево-михайловскому монастырю.
наблюдателю надъ переписью, явившемуся къ нему вмѣстѣ съ частнымъ приставомъ. Объ этомъ составленъ актъ, въ которомъ прописаны всѣ его мало-продуманныя слова, сказанныя въ раздраженіи, и посланъ генералъ-губернаторомъ въ Петербургъ. И о томъ, что пр. Порфирій не хотѣлъ служить молебна тотчасъ послѣ извѣщенія о бракѣ дочери государя, губернаторъ посылалъ рапортъ къ генералъ - губернатору, находившемуся тогда въ Петербургѣ. Но этому рапорту генералъ - губернаторъ не далъ хода. Прибавьте къ тому, что давно cSsa.^bie изъ кіевлянъ требуютъ перемѣны викарія: въ бытность оберъ-прокурора въ Кіевѣ, Муравьевъ просилъ его освободить Кіевъ отъ Порфирія, и послѣ того не разъ писалъ въ Петербургъ о томъ, что викарій чудитъ, рѣдко служитъ, мало заботится о церкви своего монастыря и т. п... Видно, уже близокъ часъ, когда пр. Порфирію придется разстаться съ своимъ постомъ. По слухамъ, онъ уже подалъ прошеніе объ увольненіи его отъ занимаемой имъ должности, и будто прошеніе его принято не безъ удовольствія“.
Обо всѣхъ, упомянутыхъ выше, обвиненіяхъ противъ Порфирія, онъ самъ говоритъ въ „Книгѣ бытія моего“ — въ томѣ VIII, и опровергаетъ ихъ, давая имъ надлежащее разъясненіе *). Пода живъ былъ митрополитъ Арсеній, всѣ подкопы подъ Порфирія не имѣли никакой силы и разсѣе-вались, какъ дымъ... Не смотря на случавшіяся размолвки свои съ Порфиріемъ, м. Арсеній высоко цѣнилъ его умъ, ученость и беззавѣтную любовь къ наукѣ, его преданность каноническому идеалу церкви, независимость и прямоту его характера, сознаніе имъ своего епископскаго достоинства, отсутствіе въ немъ низкопоклонства предъ свѣтскими властями, его пониманіе церковнаго пѣнія и горячую любовь къ послѣднему; нѣкоторые же уклоны его характера, его горячность ц вспыльчивость, его ученое высокомѣріе, его нѣкоторую сварливость и запальчивость въ защитѣ своихъ мнѣній и правъ своей личности—все это и подобное въ характерѣ и поведеніи Порфирія м. Арсеній игнорировалъ, зная слабость человѣческаго естества... Вообще м. Арсеній былъ человѣкъ образованнѣйшій и гуманнѣйшій... Когда не-стало митрополита Арсенія (28 апрѣля І 87(і года) и преѳм-
никомъ ему сдѣлался человѣкъ совсѣмъ иного склада и направленія, — Порфирій почувствовалъ, что значилъ для него м. Арсеній—и посвятилъ характеристикѣ его личности и дѣятельности много самыхъ теплыхъ п даже восторженныхъ страницъ въ своихъ домашнихъ записяхъ—въ „Книгѣ моего бытія“ '). Преемникъ митрополита Арсенія — митрополитъ Филофег'і не сталъ церемониться по отношенію къ Порфирію—и чѣмъ болѣе послѣдній старался выставить предъ нимъ свое достоинство и свою, такъ сказать, развязность, — тѣмъ болѣе возбуждалъ въ немъ нерасположеніе къ себѣ и какую-то брезгливость... М. Филофей зналъ, конечно, церковное міросозерцаніе Порфирія, его отрицательное отношеніе къ современному status quo русской церкви— и это тоже было не по сердцу м. Филофею... Послѣдняя бесѣда Порфирія съ м. Филофеемъ — при отъѣздѣ послѣдняго въ С.-Петербургъ-—для присутствованія въ Св. Синодѣ (въ декабрѣ. 1877 г.)—была, кажется, послѣдней каплей, перевѣсившей мѣру терпѣнія м. Филофея по отношенію къ Порфирію—и онъ рѣшилъ сбыть съ своихъ рукъ своего заносчиваго викарія. Вотъ какъ разсказываетъ объ этой бесѣдѣ самъ Порфирій: „На канунѣ отъѣзда м. Филофея въ Петербургъ, въ 9-й день декабря 1877 г., я пріѣзжалъ къ нему въ лавру проститься. Тогда душа моя сильно взволнована была помышленіями о пьянствѣ нашего народа въ 280000 кабакахъ... о зараженіи цѣлыхъ уѣздовъ сифилисомъ отъ фабричныхъ людей и отъ солдатъ, о оправданіяхъ присяжными такихъ преступниковъ, которыхъ грѣхи вопіютъ на небо, и слѣдовательно объ укорененіи въ народѣ понятія, что онъ, какъ скотъ, не подлежитъ отвѣтственности за всѣ проступки свои, и можетъ быть и убивать даже отцовъ и матерей безнаказанно, о необузданности безбожной литературы, о безвѣріи гимназистовъ и университетскихъ студентовъ и ихъ учителей и о частыхъ самоубійствахъ вслѣдствіе безвѣрія и безнравственности. Всѣ эти помышленія я высказалъ митрополиту и заключилъ свою филиппику такъ: „Почему вы, сѵнодалы, зная все это, безмолствуѳте? Почему не внушаете государю, что церковь, отечество и самъ онъ—въ опасности? Блаженной памяти митрополитъ Серафимъ успѣлъ же лично склонить Александра I закрыть масонскія ложи. Почему же * 22
О митр. Ароеаіи—въ ѴШ т. „Книга бытія моего“—стр. 361—415.
22
вы не подражаете ему? Вы — пастыри народа, вашъ долгъ святой вашъ долгъ—охранять ваши паствы отъ волковъ, разбойниковъ и отъ всякой моровой язвы. А у васъ нѣтъ ни громкаго голоса, ни пращи, ни всеоружія, ни врачества. Если бы я былъ первенствующій членъ Сѵнода, то слезно умолялъ бы Государя спасать Россію отъ высказанныхъ вамъ золъ“... На этихъ словахъ прервалъ мою рѣчь митрополитъ и проговорилъ мнѣ: „Если бы угодно было Богу возвысить васъ для спасенія гибнущей, по вашему, Россіи, то онъ давно возвысилъ бы васъ; и, проговоривши сіе, замолчалъ. На это я отвѣтилъ"*4«,. у „Владыка! у вѣчнаго Бога лѣтъ много, подарилъ ихъ Онъ вамъ и намъ. Онъ высокихъ смиряетъ и смиренныхъ возвышаетъ. Послѣ сего я помолчалъ съ минуту, всталъ съ своего мѣста и, низко поклонившись собесѣднику, сказалъ ему: „желаю вамъ счастливаго пути“, и отправился во свояси. Это было мое послѣднее свиданіе съ нимъ. Онъ рѣшился выжить меня изъ Кіева и выжилъ“ *).
Въ Петербургѣ м. Филоѳей настоялъ объ увольненіи преосв. Порфирія на попой въ Москву и о назначеніи его настоятелемъ Новоспасскаго монастыря.
Изъ „Отчета“ еп. Порфирія, по резизіи Кіевской академіи въ 1869 г.
„Каноническое Право есть сколокъ съ печальной дѣйствительности русской Церкви, а не картина вселенской правды. Правила Церкви, даже важнѣйшія, не сообщены учащимся. Начала (ір/Ja, principia) Церковнаго управленія не извѣстны имъ. Взаимныя отношенія Церкви и государства не уяснены. Каноническое устройство приходовъ не показано. О ликѣ пресвитеровъ учащихъ, отдѣльныхъ отъ лика пресвитеровъ священнодѣйствующихъ, и о правѣ приходскихъ общинъ избирать ихъ изъ среды своей, не сказано ни слова. О выдѣлѣ доходовъ съ церковныхъ и монастырскихъ имуществъ бѣднымъ, въ видахъ уменьшенія нищеты въ родѣ христіанскомъ, умолчано, потому что эти доходы святотатственно отдаются попамъ * 2). Право епископовъ составлять соборы экзархатныѳ и митрополптанскіе не выставлено. Учрежденіе нашего Св. Синода, не утвержденное соборомъ епископовъ Восточной
*) „Книга бытія моего“ УШ, 435—436.
2) О каноническомъ устройствѣ приходовъ, о выборѣ пресвитеровъ, о выдѣлѣ церковныхъ доходовъ для помощи бѣднымъ — обо всемъ этомъ есть много разсужденій Порфирія въ VIII томѣ его „Книги моего бытія“—именно на страницахъ: 137, 155—156, 164—165, 222—224—л.
Церкви, и признаваемое оными епископами только de facto, non vero de jure, не обсуждено критически. Однимъ словомъ: представлена жалкая каррикатура науки, называемой каноническое право.
Ученіе о русскомъ расколѣ поверхностно. Преподаватель его не знаетъ, что расколъ есть оппозиція нашему правительству, стѣсняющему свободу Церкви и нарушающему правила св. вселенскихъ и помѣстныхъ соборовъ. Онъ не знаетъ и того, что вполнѣ справедливы упреки старообрядцевъ Никону и грекамъ за измѣненіе церковныхъ книгъ; ибо это измѣненіе дѣйствительно было: его начали и продолжали греки, не спросившись насъ, а никоніане подражали имъ безъ нужды. А при такомъ—и проч...
Въ педагогикѣ любопытны свѣдѣнія о воспитаніи дѣтей у разныхъ народовъ,, языческихъ и христіанскихъ. Эта наука у насъ еще очень молода. Время покажетъ, кого она произведетъ на свѣтъ—красавцевъ или уродовъ, или никѣмъ не разродится и навѣки останется цѣломудренною монашенкою.
Обличительное Богословіе есть отрывокъ изъ церковной исторіи объ ересяхъ и разныхъ толкахъ; да и методъ изложенія его историческій. Оно написано дѣльно, но не имѣетъ надлежащей полноты и конца. Въ немъ нѣтъ и помину о несторіанахъ, яковитахъ, коптахъ, армянахъ, абиссинахъ и меронитахъ, хотя эти христіане существуютъ и не прочь отъ союза съ нами. Равнымъ образомъ ничего не сказано о новѣйшихъ вѣровыхъ толкахъ, которыхъ такъ много наипаче въ Америкѣ. Наука не кончена ни выводами о преходимости сектъ и живучести каѳолической церкви, ни наставленіями, какъ обращать въ православіе христіанъ инославныхъ.
Догматическое Богословіе изложено православно, но такъ, что походитъ болѣе на сухой лексиконъ, чѣмъ на впечатлительное ученіе. Къ каждому догмату подобраны тексты изъ Св. Писанія, какъ въ лексиконѣ подбираются фразы къ коренному слову, и подобраны—иные—въ излишнемъ количествѣ (сказаніе о діаволѣ изъ книги Іова), иныя—натянуто (изреченіи Ветхаго Занѣта о Св. Троицѣ), нѣкоторые года-тельно (эпифонемы: Господь мой и Богъ мой,—сый Богъ благословенъ во вѣки!). Преподаватель догматики, какъ видится, не знаетъ, что argumenta non numerantur, sed pondevantur, и нто въ догматикѣ доказательны самыя ясныя изреченія св. писателей, sedes doctrinae. Эта система его имѣетъ и другіе недостатки. Неудоборазумѣваемыя истины не уяснены сравненіями и подобіями. Выраженіе грѣхъ первородный заимствовано не изъ Св. Писанія, и потому не умѣстно въ догматикѣ н подаетъ поводъ къ возраженіямъ, коихъ нельзя опровергнуть. С преобразованіяхъ, 6 духовныхъ дарованіяхъ, словѣ пре-мУДрости, слбвѣ разума, глаголанію языками и проч., о сѳдми Дарахъ Духа Св., о томъ, что Іисусъ Христосъ есть пред-
ставитель человѣческаго рода,—не сказано ни слова. Вообще вся академическая догматика не полна, суха, не впечатлительна.
Литургика.
...Было бы лучше, если указаны были и главныя правила, коими должны руководствоваться христіанскіе художники,— напримѣръ:
Строй соборъ такъ, чтобы въ немъ могъ быть соборъ вселенскій, экзархатный, митрополитанскій.
Въ церковной живописи соблюдай историческую и художественную правду. Сочетавай свободность съ догматическою непреложностію.
Придумывай звуки и ноты разнородныя, иныя для занятія ума, иныя для согрѣнія сердца, иныя для увлеченіи воли, и посредствомъ такой философіи въ звукахъ овладѣвай всѣмъ духовнымъ существомъ человѣка.
Не пропущенное цензурой мѣсто въ одной изъ статей преосвящ. Порфирія, напечатанной въ журналѣ: „Труды Кіевской духовной
академіи.
Преосв. Порфирій, поселившись въ Кіевѣ въ 1865 году, сталъ, по его выраженію, разгружаться здѣсь отъ многочисленныхъ и разнообразныхъ товаровъ науки и знанія, которыми онъ нагрузилъ себя въ продолженіе прежней своей страннической жизни. И для него оказалось очень удобнымъ, что тутъ же—близко,—такъ сказать, подъ бокомъ—существовалъ ученый духовный журналъ, въ который онъ могъ сбывать плоды своихъ усидчивыхъ научныхъ занятій. Этотъ журналъ былъ—„Труды Кіевской духовной академіи“. Хотя со стороны дѣятелей Кіевской академіи не было по отношенію къ пр. Порфирію особенной любви и распоположенности,—но тѣмъ не менѣе они помѣщали его произведенія въ своемъ журналѣ—ради научной цѣнности послѣднихъ. Такимъ образомъ— начиная съ 1865 года мы встрѣчаемъ въ „Трудахъ Кіевской духовной академіи“ такія или иныя статьи Порфирія. Даже и по переселеніи своемъ въ Москву—въ 1878 г., Порфирій, пока позволяли ему старческія силы, работалъ для науки и статьи печаталъ въ Кіевскомъ академическомъ журналѣ.
Въ одной изъ статей преосв. Порфирія—именно въ статьѣ— объ Абиссиніи, напечатанной въ 1866 году, оказалось одно мѣсто, которое цензура тогдашняя не рѣшилась пропустить въ печать. Это мѣсто списалъ себѣ на память тогдашній ректоръ Кіевской дух. академіи и редакторъ „Трудовъ“,
архим. Филаретъ Филаретовъ и потомъ передалъ этотъ списокъ вышеупомянутому баккапавру академіи іеромонаху Августину Гуляницкому, а отъ сего послѣдняго, въ бытность его епископомъ Аккерманскимъ, викаріемъ Кишиневской епархіи, этотъ списокъ, собственноручно писанный ректоромъ Филаретомъ, перешелъ къ намъ. Вотъ это мѣсто въ статьѣ пр. Порфирія:
„Перечисливъ вѣровые толки, существующіе въ Абиссиніи, повторяю то, что сказалъ я выше. Этими толками занимаются тамъ священники и монахи, да и тѣ не всѣ, а народъ въ простотѣ вѣры слушаетъ Апостольскую обѣдню, и во время этой обѣдни славословитъ Бога, благодаритъ Его, предаетъ себя и весь животъ свой Христу Богу, кается, причащается, ш молится: „Сердце чисто созижди во мнѣ Боже и духъ правъ обнови во утробѣ моей“. Такъ и нашъ народъ просто сердечно слушалъ обѣдни и акаѳисты въ то время, когда у насъ въ масонскихъ ложахъ являлись черные клобуки, и когда въ духовныхъ академіяхъ и семинаріяхъ нашихъ какой-нибудь Дроздъ и его птенцы, синички, чижики, пѣноч-ки во все горлышко насвистывали, что грѣхъ въ падшемъ человѣкѣ не оставилъ и тѣни образа Божія, а иной—Кокенъ проповѣдывалъ неологизмъ, надсаживая грудь свою, иная Лава сердито кричала по еврейски на почтенныхъ 70 толковниковъ, а отъ неграненаго Смарагда падалъ тусклый свѣтъ, при которомъ въ Кіевѣ мерещилось, что римская церковь, кромѣ слова Божія, признаетъ и преданіе и тѣмъ рѣзко отличается отъ православной церкви, статуйный же Ваалъ-Макаръ доказывалъ подлинность Св. Писанія свидѣтельствами Плутарха и Корана, и темноту догматическихъ понятій освѣщалъ мракомъ сомнѣній, а Печерскій учебникъ и теперь возвѣщаетъ, что праведныя души въ раю будутъ наслаждаться прелестною природою. Всѣ такіе и имъ подобные учители въ сонмѣ вѣрующихъ суть тоже, что вѣтры въ дубравѣ. Вѣтры ломаютъ тростники и сокрушаютъ даже нѣкоторыя дерева, но всей дубравы искоренить не могутъ. Вѣтры замираютъ, а дубравы ростутъ подъ освѣщеніемъ солнца“.
На поляхъ рукописи тою же рукою ректора Филарета обозначено, къ какимъ именно русскимъ богословамъ относятся иносказанія, употребленныя преосв. Порфиріемъ. Такъ противъ слова Дроздъ—написано: „Московскій митрополитъ
Филаретъ Дроздовъ“; противъ выраженія: „иной—Кокенъ— написано: „Иннокентій,, инспекторъ Спб. академіи“, противъ слова Пава: „протоіерей Павскій“; противъ выраженія: неграненаго Смарагда“—написано: „Смарагдъ, бывшій наставникомъ въ Кіевской академіи“; противъ выраженія: Баалъ-Макаръ—написано: „Макарій, бывшій ректоръ Спб. академіи“; противъ выраженія Печерскій учебникъ—написано: „ректора Кіевской академіи Антоній“.
Вообще, преосв. Порфирій допускалъ нѣкоторую игривость въ своемъ слогѣ и шутливость въ выраженіяхъ. Такъ, напр., въ своемъ мнѣніи объ „отчетѣ профессора богословія протоіерея «* *она Сергіевскаго о преподаваніи богословія въ университетахъ“, мнѣніи, написанномъ 6 ноября 1865 г. по предложенію митрополита Арсенія,—Порфирій называетъ протоіерея Сергіевскаго «Московскимъ пасторомъ Сергѣйсо-номъ>... Прочитавъ мнѣніе Порфирія, митр. Арсеній въ письмѣ къ нему изъ Спб. отъ 23 ноября вторитъ ему въ его шутливости по отношенію къ прот. Сергіевскому: „Бумаги ваши и въ числѣ ихъ и памятную записку о мудрованіяхъ Сергѣйсоновихъ съ компаніей—я получилъ и благодарю васъ“... *) *).
Л. Мацѣевичъ.
’) „Книга бытія моего“, т. VIII, стран. 200, 202.
*) Окончаніе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная ака-демия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, целью которого является подготовка священнослужителей, преподавателей духовных учеб-ных заведений и специалистов в области богословских и церковных наук. Подразделениями академии являются: собственно академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет ино-странных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках процесса компьютеризации Санкт-Петербургской православной духовной академии. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий. Куратор проекта - проректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Матери-алы журнала подготавливаются в формате pdf, распространяются на компакт-диске и размещаются на сайте академии.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
