CC BY
39
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 3 (11). С. 135-141. УДК 902.2/903.42+639(571.1) (=1-81)
Ю. В. Герасимов, М. Ю. Здор, М. А. Корусенко
К ИЗУЧЕНИЮ АДАПТАЦИОННЫХ СТРАТЕГИЙ КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ ТАРСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ (НА ОСНОВЕ МАТЕРИАЛОВ РАСКОПОК И РАЗВЕДОК
СЕЗОННЫХ ПОСЕЛЕНИЙ)
Представлены результаты исследований сезонных поселений средневековья - нового времени в Тарском Прииртышье. На материалах раскопок и разведок таких археологических памятников авторы выдвигают гипотезу о двух стратегиях хозяйственного освоения территории, которые фиксируется в средневековье. В новое время остаётся одна из них. Предложенный подход помогает по-новому подойти к интерпретации сезонных поселений, определяет их место среди археологических памятников Тарского Прииртышья средневековья - нового времени.
Ключевые слова: средневековье; новое время; Тарское Прииртышье; сезонные поселения; хозяйственное освоение территории.
Yu. V. Gerasimov, M. Yu. Zdor, M. A. Korusenko
TO STUDY OF ADAPTATION STRATEGICS OF INDIGENOUS PEOPLE OF TARSKY PRIIRTYSHJE (ON THE MATERIALS OF EXCAVATIONS AND INVESTIGATIONS OF
SEASONAL SETTLEMENTS)
It is presented results of researches of seasonal settlements of the Middle Ages and Modern times in Tarsky Priirtyshje. According to data of excavations and investigations of such archaeological monuments authors make a hypothesis about existence of two strategy of economic reclamation of territory which can be observed on materials of the Middle Ages. On the data of researches of Modern period only one of these strategies can be fixed. Dividing reclamation strategy on two directions allows to form a new approach in interpretation of seasonal settlements and to define their place among archaeological monuments of Tarsky Priirtyshje of the Middle Ages and Modern period.
Keywords: middle age; modern period; Tarsky Priirtyshje; seasonal settlements; economic reclamation of territory.
В настоящей статье будут представлены некоторые итоги исследований стратегий адаптации коренного населения Тарского Прииртышья в период средневековья на основании археологических данных. Географические рамки работы ограничены регионом низовьев р. Тары от д. Усть-Тары до д. Чер-талы на территории современных Большере-ченского и Муромцевского районов Омской области. В этом регионе известно большое количество поселений с невысокими, как правило, подпрямоугольными в плане насыпями, которые ряд исследователей (в том числе и авторы статьи) отождествляют с сезонными поселениями. За исключением
констатации этого факта логика расположения этих памятников, их хронология, история формирования, вопросы одновременности или разновременности жилищных объектов на них находились в рамках умозрительных гипотез [1, с. 99-101, 116]. Одним из авторов настоящей статьи были предприняты попытки анализа материалов по таким поселениям с точки зрения реконструкции этнокультурной истории региона. Было предложено рассматривать такие поселения как свидетельства хозяйственного освоения территории предками этнической общности, известной в настоящее время под обозначением «тарские татары» [2].
© Герасимов Ю. В., Здор М. Ю., Корусенко М. А., 2016
На протяжении 2005-2012 гг. сотрудниками Омского филиала Института археологии и этнографии СО РАН были в разной степени исследованы несколько таких памятников. Полученные материалы свидетельствуют о том, что поселения, которые фиксируются в виде подпрямоугольных насыпей, бытовали в течение длительного периода (У1/У11 - XVII вв. н. э). В связи с этим фактом вопросы истории таких памятников можно поставить несколько иначе, а именно с точки зрения осмысления специфики хозяйственного освоения изучаемой территории. Описанные комплексы могут стать важ-
ным источником для изучения стратегии адаптации к территории различных групп населения региона.
Источниковую базу исследования составили как опубликованные, так и новые материалы, полученные в результате раскопок М. А. Корусенко, В. В. Михалёва, М. Ю. Здора, Ю. В. Герасимова, а также археологических разведок на указанной территории [3; 4; 5; 6; 7; 8; 9; 10; 11; 12]. Базовыми комплексами для проводимого исследования стали следующие комплексы: Чеплярово 26, 28, Алек-сеевка 45, 46, Черталы 1, 10 (рис. 1).
Рис. 1. Карта-схема расположения памятников: поселения Чеплярово 26, 27, Алексеевка 45, 46; 2 - поселения Черталы 1, 10
Рис. 2. Керамика: а-г - поселение Алексеевка 45; д - поселение Алексеевка 46; е, з - поселение Чеплярово 28; ж, и - поселение Чеплярово 26
Все памятники располагаются на террасе правого, таёжного берега р. Тары. Морфологически комплексы представляют собой группы насыпей или обвалованных площадок, как правило, подчетырёхугольной формы, нередко окружённых небольшим ровиком или ямами. Датировка рассматриваемых памятников различна: Чеплярово 26 - VI-VII вв. н. э., Чеплярово 28 и Алексеевка 45 -VIII-IX вв., Алексеевка 46 - Х11-Х111 вв., Алексеевка 51, Черталы 1, 10 - XVII-XVIII вв. Таким образом, рассматриваемые материалы охватывают почти тысячу лет истории региона.
На поселении Чеплярово 26 исследованы остатки двух жилищ, расположенные вплотную друг к другу, идентичные по конструкции. Оба представляли собой наземные строения площадью 120 м2, сооружённые на овальных насыпях. Выходы из жилищ были обращены к реке. В центре построек находились очаги в виде круглых, обмазанных глиной возвышений. Снаружи площадку окон-туривал ровик, выполнявший роль грунтоза-бора и дренажной системы. Немногочисленные фрагменты керамики позволяют отнести памятник к потчевашской культуре раннего средневековья (рис. 2-ж, з).
Поселение Чеплярово 28 включает остатки 6 жилищных конструкций, расположенных компактной группой на небольшом возвышении у края берега. Нами были исследованы две постройки в северной части поселения. Конструктивно жилища аналогичны вышеописанным, но площадь каждого колеблется в пределах 22-25 м2; если судить по характеристикам керамического комплекса, памятник оставлен населением потче-вашской культуры раннего средневековья (рис. 2-е).
На городище Алексеевка 45 зафиксированы остатки 18 построек, сосредоточенных на мысу, который образован правобережной террасой р. Тары и глубоким оврагом с протекающим по его дну небольшим ручьём. С напольной стороны площадка ограничена слабовыраженным рвом и валом. Здесь были исследованы четыре жилищных насыпи, часть рва и вала.
Конструктивно жилища представляли собой небольшие прямоугольные наземные сооружения площадью 50-80 м с наземным очагом в центре. Конструкция устанавливалась на насыпную площадку, в центральной части некоторых зданий прослежены неглубокие понижения, иногда до 5-7 см углублённые в материк. С внешней стороны постройки были оконтурены ровиками грунто-забора. Следов устройства входа и стен проследить не удалось. Керамика поселения позволяет датировать его ранним этапом усть-ишимской культуры развитого средневековья (рис. 2-а-г).
Поселение Алексеевка 46 выявлено с противоположной стороны оврага, примыкающего к городищу Алексеевка 45, приурочено к правобережной террасе р. Тары. Следов защитных сооружений с напольной стороны не выявлено. Поселение представляет собой скопление подпрямоугольных в плане насыпей, вытянувшихся полосой вдоль коренной террасы р. Тары. На памятнике зафиксировано 32 объекта, которые имеют размеры от 7 х 5 м до 10 х 10 м, одно из сооружений имеет размеры 20 х 9 м, в центральной части некоторых их них фиксируются западины. Исследовано одно жилище. Керамика позволяет датировать поселение поздним этапом усть-ишимской культуры развитого средневековья (рис. 2-д).
Итак, для всех описанных поселений общими являются следующие черты: небольшое количество построек, наземная конструкция без сколько-нибудь развитой системы отопления, слабая насыщенность культурного слоя.
Между тем известные поселения этого периода, расположенные на р. Иртыш, по отмеченным параметрам сильно отличаются от исследованных нами. Они объединяют несколько десятков построек земляночного и полуземляночного типа с большими очагами сложной конструкции, хозяйственными ямами и коридорообразными выходами. Культурный слой поселений насыщен керамикой, отходами производственной и промысловой деятельности (осколки костей, чешуя, шлаки металлов, следы косторезного производства и пр.).
Поселение Черталы 1, расположенное на высокой террасе р. Тары, состояло из кар-касно-столбовых построек с отопительными системами типа чувала, дощатым полом, с хозяйственными ямами во дворе. Многочисленны находки костей животных, осколков керамики, встречаются орудия труда и промысла.
Поселенческий комплекс Черталы 10 включает 4 подпрямоугольных возвышения, размещённых на небольшом пойменном останце, площадью 40-45 м2 каждое. Высота останца 1,5-2 м над уровнем пойменного участка, края поросли кустарником и ивами, густо заросли высокой травой (разнотравье). Находок на памятнике нет.
Для поселений Чеплярово 26, 28, Алексеевка 45, 46, характерна крайне слабая насыщенность культурного слоя находками, которые в жилищах концентрируются в при-очаговых зонах, а за пределами построек - в ровиках у входа. Коллекции включают малочисленные остатки костей животных и рыб, фрагменты единичных сосудов и практически не содержат заготовок орудий. Состав инвентаря позволяет предположить, что жилища эксплуатировали относительно короткое время и использовали в ходе определённой периодически возникавшей хозяйственной деятельности - на это указывают и относительно небольшие размеры очагов, и невысокие обваловки, оставшиеся от подсыпки нижней части стен. Любопытно отметить,
что остеологические материалы содержат в основном кости конечностей и челюсти животных. Отметим также, что регион наших работ совпадает с местами ежегодных сезонных миграций копытных (лось, косуля) [13, с. 129-130, рис. 2]. Приведённые наблюдения позволяют предполагать, что назначение подобных поселений в регионе - сезонные лагери охотников на копытных, причём заготовка туш животных, скорее всего, велась впрок.
На общем фоне преемственности традиций подобных поселений на протяжении средневековья - нового времени зафиксированы и некоторые изменения. Они прослежены в размерах построек и конфигурации ровиков. Постройки наиболее раннего из изученных поселений - Чеплярово 26 имели площадь до 120 м2, в более позднее время площади построек находятся в пределах 2560 м2. Изменяется и конфигурация окружающего постройки ровика. Из серии овальных ям ровики приобретают вид четырёх, иногда смыкающихся, длинных ям, окружающих постройку по сторонам. Как нам представляется, данный тип жилищ характерен именно для сезонных поселений.
Таким образом, при анализе материалов раннего и развитого средневековья - нового времени, исходя из размеров жилищ на таких поселениях, можно предположить на рассматриваемой территории наличие как минимум двух стратегий адаптации, которые базируются на разных типах хозяйственного освоения.
Первая стратегия фиксируется в раннем и развитом средневековье и связана с населением потчевашской и усть-ишимской культур. Следы её доступны для изучения в виде поселений, насчитывающих иногда более 10 жилищ, они больших размеров (60120 м ). Примеры таких памятников - поселения Алексеевка 45, Чеплярово 26, приуроченные к берегам р. Тары. Некоторые особенности керамических комплексов позволяют предполагать связь таких поселений с крупными стационарными поселениями в районе д. Усть-Тары [14], расположенным ниже по течению р. Тары на террасе р. Иртыш. На этих поселениях жилища представлены небольшими (до 40 м ) каркасно-стол-бовыми полуземлянками с коридорообраз-ным входом и открытым очагом в центре [15,
с. 50-51, 60-64]. Культурный слой таких поселений включает многочисленные фрагменты керамики, обломки костяных и металлических орудий, кости животных, рыб, нередко скопления чешуи [15, с. 46-49, 58-60].
Представленные наблюдения дают возможность отметить особенности хозяйственного цикла, включающего условно зимний и летний этапы. Именно на последний приходится наиболее интенсивный производственный период, связанный с заготовкой впрок. Зимние постоянные поселения приурочены к террасе Иртыша, а на его притоках располагаются, как мы полагаем, сезонные, летние, поселения. На раннем этапе производственные коллективы, вероятно, объединяли мужчин-охотников, которые на месте работ проживали совместно в больших жилищах. С течением времени численность коллективов, судя по уменьшению площади жилищ, сокращалась, возможно отражая какие-то социальные изменения.
В развитом средневековье с большой долей вероятности можно говорить о другой стратегии: на летние поселения приходили небольшие коллективы (семьи?) в том же (или почти в том же) составе, что и проживали на зимних поселениях. В пользу этого предположения говорят как сближение размеров и конструкции жилищ на обоих типах поселений, так и увеличение насыщенности культурного слоя сезонных поселений. Расстояние между постоянными и сезонными поселениями на исследуемой территории составляет 15-20 км. Используя имеющиеся этнографические аналогии, такую систему поселений можно соотнести с деятельностью небольших (семейных?) групп, которые вели комплексное хозяйство (сочетающее присваивающие и производящие отрасли), перемещались по освоенной территории по промысловым угодьям, образуя на этой траектории перемещения серии сезонных поселений (условно мы их обозначили как весенник -летник - осенник). Эта стратегия освоения территории, как нам представляется, близка описанным в этнографической литературе для населения таёжной или лесостепной зон Западной Сибири (ханты, манси, таёжные селькупы, эвенки).
Материалы, полученные при изучении поселений нового времени, свидетельствуют
о видоизменении последней стратегии. В этот период традиция зимних и летних поселений сохранялась, но их назначение, вероятно, изменилось. Здесь наиболее удачной в качестве примера выглядит связка поселений Черталы 1 - Черталы 10.
Поселение Черталы 1 состоит из фундаментальных построек со сложными отопительными конструкциями, приусадебными хозяйственными зонами и сооружениями. Памятник расположен на высокой террасе р. Тары [11; 16] .
Поселение Черталы 10 находится на природном возвышении в пойменной луке р. Тары, в 1,5 км выше по течению от памятника Черталы 1. На поселении отсутствует выраженный культурный слой, что может свидетельствовать о кратковременности пребывания здесь жителей. Заливные луга территории обеспечивали эффективное рыболовство весной и сенокосы летом, что делало их важным источником ресурсов для комплексного хозяйства, свидетельства которого получены при археологических исследованиях, с определяющей ролью производящих типов хозяйства (отгонное и стойловое скотоводство), дополненных присваивающими: охотой, рыболовством, сбором дикоросов. Для выполнения работ в весенне-летний период население сооружало временные строения непосредственно на промысловых участках. Возможно, что пребывание работников в таких жилищах ограничивалось несколькими неделями или даже днями. На время выполнения работ связь временного поселения с основным не прерывалась, чему способствовало малое расстояние между ними.
Таким образом, авторы настоящей публикации высказывают гипотезу, что выделенные стратегии адаптации характерны как минимум для двух сообществ (или их вариантов), осваивающих регион работ в средневековье - новое время. В раннем - развитом средневековье мы наблюдаем развитие адаптационной стратегии, базирующейся на циклах сезонных миграций населения в пределах производственной площади, охватывающей значительную территорию. В археологических материалах это находит отражение в сосуществовании нескольких типов поселений с различными конструкциями жилищ и специфическими характеристиками культур-
ного слоя. Вариативность материальных следов может быть объяснена как отражением развития сложившейся модели адаптации, так и возможной связью с разными группами населения. В развитом средневековье на смену ей приходит стратегия, при которой возрастает роль стационарных поселений с формирующейся вокруг них относительно небольшой зоной хозяйственного освоения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Корусенко М. А., Татауров С. Ф. Планиграфия и ориентация татарских поселений и могильников в низовьях р. Тары // Этнографо-архео-логические комплексы. Проблемы культуры и социума. - Новосибирск, 2002. - Т. 2 : Культура тарских татар. - С. 91-117.
2. Корусенко М. А. Некоторые проблемы изучения заселения низовий р. Тары в XVI-XVIII вв. // Культурное наследие народов Западной Сибири: тюркские народы. - Тобольск, 2002. - С. 189-192.
3. Корусенко М. А. Отчёт об археологической разведке участков нижнего и среднего течения р. Тара (Муромцевский район Омской области) летом 2000 г. Омск, 2001 г. // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 165-1.
4. Корусенко М. А. Отчёт об археологических раскопках поселения Алексеевка XLV летом
2003 г. Омск, 2004 г. // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 179-1.
5. Корусенко М. А. Отчёт об археологических раскопках поселения Алексеевка XLV летом
2004 г. Омск, 2005 г. // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 195-1.
6. Корусенко М. А. Отчёт об археологических раскопках поселения Чеплярово 26 и курган-но-грунтового могильника Чеплярово 27 в
2005 г. Омск, 2006 г. // Архив МАЭ ОмГУ. Ф. II. Д. 199-1.
7. Михалёв В. В. Отчёт о раскопках поселения Алексеевка 45 в Муромцевском районе Омской области летом 2007 г. Омск, 2008 г. // Архив Музея археологии и этнографии ОмГУ. Ф. II. Д. 222-1.
8. Корусенко М. А. Отчёт об археологических раскопках курганного могильника Алексеевка 50, поселения Алексеевка 51, курганно-грунтового могильника Чеплярово 27, поселения Чеплярово 29 в 2008 г. Омск, 2009 г. // Архив Музея народов Сибири ОФ ИАЭТ СО РАН. Ф. VII-1. Д. 1-1, 1-2.
9. Здор М. Ю. Отчёт об археологических раскопках поселения Алексеевка 51 (Муромцевский район Омской области) в 2009 г. Омск, 2011 г. // Архив Музея народов Сибири ОФ ИАЭТ СО РАН. Ф. VII-1. Д. 18-1.
10. Герасимов Ю. В. Отчёт об археологических раскопках поселения Алексеевка 51 (Муром-цевский район Омской области) в 2010 г. Омск, 2012 г. // Архив Музея народов Сибири ОФ ИАЭТ СО РАН. Ф. VII-1. Д. 36-1, 36-2.
11. Корусенко М. А. Отчёт об археологических раскопках поселения Черталы I, могильника
Черталы III, IV на территории Муромцевского района Омской области в 2010-2011 гг. Омск, 2012 г. // Архив Музея народов Сибири ОФ ИАЭТ СО РАН. Ф. VII-1. Д. 39-1.
12. Калугина С. В. Отчёт о проведении археологической разведки в орестностях д. Петропавловки и д. Плотбище Муромцевского района Омской области в 2014 г. Омск, 2015 г. // Архив Музея народов Сибири ОФ ИАЭТ СО РАН. Ф. VII-1. Д. 60-1.
13. Корусенко М. А., Татауров С. Ф. Система земле- и природопользования у населения в низовьях р. Тары // Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума. -Новосибирск, 2002. - Т. 2 : Культура тарских татар. - С. 117-158.
14. Михалёв В. В. Керамика Мурлинского I городища (по материалам работ В. И. Матющенко в 1983 году) // Рыцарь сибирской археологии : сб., посв. памяти В. И. Матющенко. -Омск, 2007. - С. 217-254.
15. Коников Б. А. Омское Прииртышье в раннем и развитом средневековье. - Омск : Изд. ОмГПУ, 2007. - 466 с.
16. Здор М. Ю., Корусенко М. А. Отопительные устройства аборигенного населения нижнего течения р. Тары (по материалам поселений Алексеевка 51 и Черталы 1) // Интеграция археологических и этнографических исследований : сб. науч. тр. : в 2 т. - Иркутск : Изд-во ИрГТУ, 2013. - Т. 1. - С. 209-214.
