CC BY
11
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
П.В. Знаменский
К истории Св. Синода:
отзыв о соч. проф. Т.В. Барсова "Св. Синод в его прошлом". СПб., 1986 год
Опубликовано:
Христианское чтение. 1900. NqI.C. 142-156.
@ Сканирование и создание элекгронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия ('www.spbda.ru'). 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Къ исторіи Св. Синода
(Отзывъ о сочиненіи профессора Т. В. Барсова: «Святѣйшій Синодъ въ его прошломъ. Спб. 1896»)
Сочиненіе г. Барсова не совсѣмъ соотвѣтствуетъ своему заглавію. „Святѣйшій Синодъ въ его прошломъ“ составляетъ предметъ только второй половины этого сочиненія (стр. 193—446). Первая же его половина представляетъ нѣчто въ родѣ довольно подробнаго очерка или экстракта не оконченнаго и теперь, кажется, уже забытаго дѣла 1860-хъ и 1870 хъ годовъ о реформѣ нашего церковнаго суда примѣнительно къ судебнымъ уставамъ 20 ноября 1864 г.
Очертивъ вкратцѣ современное состояніе судебной и административной части въ русской церкви и указавъ нѣкоторые ея недостатки, авторъ разсказываетъ сначала о первоначальной попыткѣ къ улучшенію духовно-судебной части временнымъ комитетомъ 29 сѳнт. 1865 г. — 6 февр. 1867 г., затѣмъ подробнѣе останавливается на работахъ по духовно-судебной реформѣ другого комитета 1870 года и на обсужденіи его проекта такой реформы въ мнѣніяхъ епархіальныхъ преосвященныхъ и духовныхъ консисторій, а отчасти и въ духовной литературѣ.
Бакъ положенія комитетскаго проекта, такъ и разнообразныя, положительныя и отрицательныя, мнѣнія объ нихъ передаются авторомъ весьма добросовѣотно и совершенно объективно въ видѣ именно экстракта изъ всего этого дѣла. Но собственному и неоднократному заявленію г. Барсова, онъ намѣренно уклонялся здѣсь отъ заявленія обоихъ личныхъ взглядовъ, оставляя вопросъ о реформѣ церковнаго суда такимъ же открытымъ, какимъ онъ остался послѣ всѣхъ работъ надъ нимъ въ 1870-хъ годахъ. Въ нѣкоторомъ отношеніи, можетъ быть, это и хорошо, но мы воѳ-таки не можемъ не пожалѣть о томъ, что такой опытный юристъ и притомъ такъ близко знакомый съ настоящимъ предметомъ^ какъ нашъ авторъ, не потрудился сообщить читателю хоть бы
нѣсколько самыхъ общихъ руководитепьвыхъ мыслей, которыя помогли бы ему разобраться во множествѣ проходящихъ передъ его вниманіемъ самыхъ разнообразныхъ мнѣній и взглядовъ. Изъ той массы разныхъ насильственныхъ приспособленій духовнаго суда въ судебнымъ уставамъ 1864 года, невозможныхъ компромиссовъ, попытокъ искусственнаго соглашенія вещей принципіально неооглаоимыхъ и всякаго рода фикцій, какія пересчитываетъ здѣсь авторъ тономъ безпристрастнаго лѣтописца, пока только и видно, какъ неблагодарна, даже невозможна была задача, принятая на себя преобразователями духовнаго суда, особенно въ томъ направленіи, въ какомъ они принялись ее разрѣшать,—въ направленіи почти рабскаго подражанія реформѣ судовъ свѣтскихъ. За указанною уклончивостію автора мы оставляемъ весь этотъ отдѣлъ его сочиненія безъ дальнѣйшаго разсмотрѣнія.
Для того, чтобы перейти къ евоѳму главному предмету,— къ Св. Синоду въ его прошломъ, г. Барсовъ останавливается на нѣкоторыхъ мнѣніяхъ и проектахъ по вопрооу о церковномъ судѣ, въ которыхъ высказывалась мысль о возстановленіи и усиленіи въ управленіи и судѣ руоокой церкви соборнаго начала (стр. 144 — 175). Таковы: 1) проектъ книги „Предполагаемая реформа церковнаго оуда (Спб. 1873)“, гдѣ между прочимъ предлагается—по важнѣйшимъ и чрезвычайнымъ дѣламъ ежегодно созывать усиленное засѣданіе членовъ Св. Синода съ участіемъ 12 архіереевъ, вызываемыхъ изъ епархій по жребію, въ качествѣ высшей инстанціи надъ проектированнымъ здѣсь же суднымъ отдѣленіемъ Синода или каноническаго большаго ообора надъ меньшимъ; 2) мнѣнія нѣкоторыхъ преосвященныхъ и духовныхъ консисторій о необходимости для рѣшенія нѣкоторыхъ судныхъ и др. дѣлъ, а также для желательнаго взаимнаго общенія и единенія русскихъ святителей поврбмѳнвыхъ архіерейскихъ съѣздовъ въ извѣстныхъ опредѣленныхъ на то пунктахъ; 3) мнѣніе о томъ же предметѣ въ запискѣ А. Н. Муравьева и сочувственный о ней отзывъ московскаго митрополита Филарета; 4) статья „О соборномъ управленіи“ въ Чтеніяхъ Общества исторіи и древностей 1870 г., которая нашла въ свое время сочувственный отзывъ въ мнѣніяхъ нѣсколькихъ преосвященныхъ и въ духовной литературѣ. Та же самая мысль высказывалась въ разсужденіяхъ еще и перваго комитета 1865 года о новомъ порядкѣ разрѣшенія жалобъ на рѣшенія Св. Синода, которыя обычно подаются на Высочайшее имя, во затѣмъ чрезъ оберъ-прокурора препровождаются для пересмотра къ тому же Св. Синоду;—согласно запискѣ оберъ-прокурора Д. А. Толстого и мнѣнію митрополита Филарета, комитетъ большинствомъ голосовъ полагалъ разрѣшать такія Жалобы по большинству голосовъ если не всѣхъ, то по крайней мѣрѣ 2/з епархіальныхъ архіереевъ, для чего, по труд-
ности личныхъ ихъ съѣздовъ на судъ, предполагалось по* оылать къ нимъ для отзывовъ печатныя записки изъ дѣлъ и жалобъ, такъ чтобы изъ ихъ отзывовъ выходило тоже нѣчто въ родѣ рѣшенія большаго собора по апелляціямъ на меньшій. Высочайшая революція на журналѣ комитета: „исполнить по мнѣнію большинства“, очевидно совершенно измѣняла первоначальное значеніе Синода, по которому, въ силу Духовнаго Регламента, онъ являлся высшимъ соборнымъ правительствомъ въ государствѣ и по которому жалобы на его рѣшенія не допускались. Въ сужденіяхъ комитета прямо заявлялось, что Св. Синодъ не разъ уже испытывалъ перемѣны въ своемъ положеніи и правахъ и что нельзя думать, будто его значеніе осталось тѣмъ же донынѣ, какимъ было при его основателѣ. „Такое признаніе Вычочайше учрежденнаго комитета, говоритъ г. Барсовъ въ заключеніи перваго отдѣла своей книги, подаетъ поводъ и указуѳтъ нить въ разсужденію объ измѣненіяхъ, какія испытывалъ Святѣйшій Синодъ за время своего существованія и какихъ можно желать и ожидать въ будущемъ“ (стр. 194).
Вотъ и вся свявь между первымъ и вторымъ,—главнымъ отдѣломъ сочиненія, если это можно назвать связью. Послѣднія переходныя олова автора не заключаютъ въ себѣ даже никакой мысли: въ общемъ признаніи комитета, что Синодъ испыталъ на овоѳмъ вѣку разныя перемѣны, нельзя найти никакой нити къ разоуждѳніямъ объ этихъ перемѣнахъ, ни тѣмъ болѣе о томъ, какихъ еще перемѣнъ въ положеніи Синода можно желать и ожидать въ будущемъ. Авторъ очевидно обмолвился, дѣлая чисто вербальный переходъ, и обмолвился, надобно оказать, невыгодно для себя: читатель можетъ принять послѣднія его олова за тему его послѣдующихъ разоуждѳній и предъявить ему такія требованія, которымъ онъ едва ли собирался удовлетворить, да и не можетъ удовлетворить.
Особенное вниманіе въ изслѣдованіи обращено на учрежденіе и первое время существованія Святѣйшаго Синода; предметъ этотъ занимаетъ значительную и лучшую часть сочиненія (стр. 193—266).
Учрежденіе Св. Синода г. Барсовъ справедливо поставляетъ въ овязь съ общей реформой русскаго государственнаго управленія при Петрѣ Великомъ и объясняетъ его государственными мотивами, выоокой идеей монархическаго самодержавія, которую преобразователь послѣдовательно и неуклонно старался провести во всемъ строѣ и во всей жизни государства безъ изъятія и церковной жизни. „Досмотра и на духовный чинъ, гласилъ манифестъ объ учрежденіи духовной коллегіи, и видя въ немъ много нестроенія и великую въ дѣлахъ его скудость, несуетный на совѣсти нашей возымѣли мы страхъ, да не явимоя неблагодарна Вышнему,, аще, толикая отъ Него получивъ благопоспѣшства во исправленіи
какъ воинскаго, такъ и гражданскаго тина, пренебреженъ исправленіе и чина духовнаго“. Съ своей государственной точки зрѣнія Петръ смотрѣлъ на церковную жизнь, какъ только на особенную отрасль общей государственной жизни, требующую поэтому учрежденія для себя и особаго государственнаго вѣдомства. Какъ образовался у него такой взглядъ, господствовавшій тогда во воей протестантской Европѣ, объ этомъ распространяться здѣсь не . мѣсто, да н самъ авторъ не останавливается на этомъ предметѣ, выясняя государственныя идеи Петра, какъ нѣчто уже данное, н слѣдя только за тѣмъ, какъ онѣ прилагались къ реформѣ русскаго церковнаго управленія на дѣлѣ.
Коллегіальная форма управленія казалась царю наилуч-шѳй; поэтому н надъ церковнымъ вѣдомствомъ онъ порѣшилъ поставить духовную коллегію, ката „совершеннѣйшее и лучшее, нежели единоличное (патріаршее), правительство, наипаче въ государствѣ монархическомъ, яковоѳ есть наше россійское“. Совершенно такъ же, какъ и воѣ другія коллегіи, получившія всю свою компетенцію отъ самодержавной власти, и коллегіальное правительство духовное представлялось Петру имѣвшимъ свои полномочія не отъ скрытаго въ немъ самомъ и присущаго ему внутренняго авторитета, а отъ учредившаго его самодержца: „сіе же наипаче сильно есть, объясняетъ Духовный Регламентъ, когда коллегіумъ правнтельокое подъ державнымъ монархомъ есть и отъ монарха установлено. Явѣ бо здѣ, что коллегіумъ не есть нѣкая факція, тайно на интересъ свой сложившаяся, но на добро общее повѳлѣніѳмъ самодержца“. Крайнимъ судіею этой коллегіи объявленъ поэтому самъ государь, подъ державной волей котораго она и должна была отправлять вою овою дѣятельность и которому члены ѳя обязывались на то спеціальной присягой, ката и члены другихъ коллегій.
Все это, замѣтимъ отъ себя, совершенно понятно и естественно: государство, ката таковое, не могло ничего иного и создать для управленія находящимся внутри его духовнымъ вѣдомствомъ, ката государственное же учрежденіе, которое и должно было управлять этимъ вѣдомствомъ равно на столысо, на сколько оно есть вѣдомство государственное. Но реформа Петра не ограничилась только такой государственной задачей, а рѣшилась придать своей вновь учрежденной духовной коллегіи значеніе не только высшаго государственнаго, но и церковнаго правительства, значеніе церковнаго собора, замѣнившаго прежнее патріаршее правительство русской церкви. И учредительный манифестъ о духовной коллегіи, и Духовный Регламентъ, и члены оамон Духовной коллегіи прямо называли новое учрежденіе духовнымъ соборнымъ правительствомъ, постояннымъ соборомъ русской церкви, ни мало не сомнѣваясь Въ томъ, что оно находится въ строгомъ согласіи съ коренными правилами вое-
ленской церкви, предписывающими въ церковномъ управленія держаться соборнаго порядка. Тоже значеніе согласились признать за Св. Синодомъ н вооточныѳ патріархи, объявивъ его въ своихъ граматахъ своимъ святѣйшимъ во Христѣ братомъ, имѣющимъ и во внутреннемъ управленіи русской церковью, и въ мѳждуцерковныхъ сношеніяхъ тѣже самыя церковныя полномочія, что и прочіе четыре патріаршіе престолы, т. ѳ. настоящей автокефальной русской церкви. Съѵ этой важнѣйшей своей стороны новое учрежденіе Петра Великаго представляетъ рядъ весьма серьезныхъ историческихъ и каноническихъ вопросовъ, разрѣшеніемъ которыхъ и предстояло нашему почтенному автору заняться прежде всего.
Онъ приступилъ къ выполненію этой задачи во всеоружіи своей канонической эрудиціи и выполнилъ ѳѳ весьма солидно. Можно пожалѣть только о томъ, что своимъ серьезнымъ разсужденіямъ онъ придалъ какую то полемическую форму, а особенно о томъ, что въ жертву этой полемической формы избралъ одну изъ самыхъ странныхъ по взглядамъ статей въ нашей журнальной литературѣ,—отатью „О нашемъ высшемъ церковномъ управленіи" въ „Русскомъ Вѣстникѣ“ 1891 г. (апрѣльск. книжка). Можетъ быть, въ то время, какъ онъ писалъ свое изслѣдованіе, отатья эта обратила на себя его вниманіе, какъ новинка, но подобныя, вовсе не научныя новинки эфимериды, намъ кажется, вовсе не зачѣмъ припутывать въ серьезно научнымъ трудамъ. Опровергая произвольныя и угловатыя воззрѣнія неизвѣстнаго автора статьи, г. Барсовъ и оамъ иногда невольно спускаетъ тонъ своего изслѣдованія и заходитъ въ неподходящіе для него углы противупопожныхь и тоже нѣсколько произвольныхъ воззрѣній на церковную реформу Петра.
Вся указанная полемика вращается главнымъ образомъ около двухъ пунктовъ,—причины упраздненія Петромъ Великимъ патріаршества и историко-каноническаго значенія новой оинодальной формы русскаго церковнаго управленія. Авторъ статьи „О нашемъ высшемъ церковномъ управленіи“ выступилъ оъ рядомъ чрезвычайно оригинальныхъ положеній, что, упраздняя патріаршѳотво, великій государь разрушалъ то, что и безъ него уже „готово было разрушиться“ по ходу руоской исторіи и „по разуму русскаго народа“, . что этотъ „разумъ русскаго народа" былъ противъ введенія въ Россію византійскихъ порядковъ, въ томъ числѣ и устройства патріаршаго управленія русской церковью, что патріаршество возвышали только цари Ѳеодоръ, Михаилъ, Алексѣй— „люди чувства и воображенія", въ которыхъ не „сосредоточивался разумъ русской земли“; что противъ патріершеотва были и бояре „думцы“ (=шоди мыслящіе), и русскіе архіереи, высказывавшіеся противъ всякихъ поводовъ къ „pas-гласію, распрямъ и выоооти" въ духовномъ чинѣ (слова оо-
бора 1681 года іфи отклоненіи имъ предложенія царя о подчиненіи архіереевъ окружнымъ 'митрополитамъ), слѣдовательно еще раньше Петра, стоявшіе ва тѣ же принципы, какіе были потомъ высказаны въ Д. Регламентѣ, оттого будто бы упраздненіе патріаршества и принято было народомъ „сдержанно — спокойно“; что далѣе патріаршество грозило опасностью самодержавію,—этому „освободительному началу въ жизни русскаго народа“; что при религіозномъ отроѣ народнаго умоначѳртанія, онО сдѣлалось подъ конецъ „союзомъ всѣхъ началъ, угрожавшихъ опасностію государству“, такъ что государство почувствовало наконецъ „потребность самозащиты“, для которой Петрѣ и нанесъ этому сОюзу про-тиво-государотвевныхъ началъ рѣшительный ударъ, не касаясь однако основного церковнаго уотройотва, которое не нуждается въ единоличномъ управленіи, можетъ оставаться безъ патріарха и даже безъ митрополитовъ; что это устройство онъ прямо воротилъ къ „идеалу первенствующей церкви до IV вѣка, когда церковь жила внѣ союза съ государствомъ“, а въ предотвращеніе опасностей отъ нея для государства подчинилъ ея соборное управленіе государству (т. е. Тому самому, отъ котораго до ІУ в. она была свободна), обязавъ членовъ ея соборной администраціи вѣрноподданнической присягой государю, какъ крайнему оудіѣ.
Противъ этихъ то возраженій, потрясающихъ, по выраженію г. Барсова, самыя основы русской исторіи, онъ и направилъ свою полемику, пользуясь ею какъ фермою для изложенія своихъ собственныхъ взглядовъ на затронутые тутъ предметы. Тяжкія рѣчи указанной отатьи о русскомъ патріаршествѣ дали нашему автору случай написать нѣсколько прекрасныхъ страницъ о значеніи патріаршества въ церковномъ управленіи и въ частности о значеніи русскаго патріарха (стр. 225—226, 243,-259), которыя хотя и составляютъ лишь сокращенное изложеніе мыслей, еще раньше подробно изложенныхъ авторомъ въ ѳТо капитальныхъ трудахъ „О каноническомъ элементѣ въ церковномъ управленіи“ (М. 1882 г.) и „Константинопольскій патріархъ и его власть надъ Русскою Церковію“ (Спб. 1872 г.), а также въ трудахъ нѣкоторыхъ другихъ ученыхъ (въ Исторіи преосвящ. Макарія, у проф. Николаевскаго— „Учрежденіе патріаршества въ Россіи“), но въ сжатомъ видѣ получаютъ особенное значеніе въ настоящемъ его произведеніи. Оказывается, что „разумъ“ русскаго народа и разныхъ „думцовъ“ русокаго государства какъ при учрежденіи русскаго патріаршества, такъ и при дальнѣйшемъ ѳго возвышеніи стоялъ именно на той самой византійской точкѣ зрѣнія, которую всячески отрицаетъ авторъ опровергаемой статьи и по которой Москва вмѣстѣ съ царскимъ достоинствомъ непремѣнно должна была завести у себя и достоинство патріаршеское, какъ н другія славянскія (болгарское, сербское) государства, приевояя своимъ князьямъ титулъ царя, въ то же
время обзаводились и особыми патріархами. Это произошло не въ подрывъ государственной власти, а напротивъ въ восполненіе и для окончательнаго завершенія государственнаго строя новаго царства, было результатомъ и настоятельнымъ требованіемъ оамой, возвысившейся до царственнаго значенія, государственной власти. И царотво не было бы настоящимъ царствомъ, если бы церковь его оставалась по прежнему только частью греческаго патріархата и не получила полной автокефальности, а такая автокѳфапьность мыслилась не иначе, какъ въ формѣ самостоятельнаго патріархата. Притомъ же „разумъ русскаго народа", и самъ по себѣ, и по внушеніямъ самихъ грековъ, имѣлъ крѣпкое убѣжденіе, что Москва по паденіи второго Рима (Константинополя) одѣлялась прямою его наслѣдницею, третьимъ Римомъ, единымъ православнымъ царствомъ во вселенной и вполнѣ заслужила перенесеніе въ нее вмѣстѣ съ царскимъ и патріаршаго достоинства, учрежденіе въ ней даже не простой, а первенствующей патріаршей каѳедры; оттого русскіе въ свое время были очень недовольны, когда нхъ вновь учрежденному патріархату дано было въ ряду другихъ патріархатовъ самое послѣднее мѣсто.
По упраздненіи патріаршества русокіѳ люди, въ томъ числѣ и разные „думцы“ духовнаго и мірского чина, за исключеніемъ людей, увлѳчѳвныхъ реформой и разставшихся съ старыми традиціями, долго не могли примириться съ новымъ строемъ церковнаго 'управленія и считали патріаршую каѳедру въ Россіи вдовствующей, а руоокую церковь безглавой. Недовольство ихъ было такъ велико, что обезпокоивало само правительство и, какъ извѣстно, нѣкоторое время доставляло довольно значительный матеріалъ для дѣятельности пресловутой тайной канцеляріи. О возстановленіи патріаршества высшіе „думцы“ изъ духовенства оффиціально напоминали правительству еще при императрицѣ Елизаветѣ. Самъ Петръ чувствовалъ, какіе крѣпкіе корни имѣло патріаршество въ русской жизни и какъ тѣсно оно связано было съ величіемъ государства. Не даромъ онъ такъ медлилъ съ окончательнымъ учрежденіемъ своей духовной коллегіи, продолживъ переходное состояніе мѣстоблюститѳльства патріаршаго престола на цѣлыхъ два десятка лѣтъ, потомъ по открытіи духовной коллегіи нарочито старался придать этому новому учрежденію тотъ же авторитетъ, какой нмѣли прежде патріархи, сдѣлать его полнымъ наслѣдникомъ именно патріаршихъ правъ, полноправнымъ братомъ прочихъ патріарховъ, связать съ его значеніемъ и ту идею автокефальности русской церкви и ея автокефальнаго полноправія въ мѳждуцерков-ныхъ дѣлахъ, какая всегда соединялась съ патріаршимъ достоинствомъ.
Мысль автора опровергаемой статьи, будто бы русское патріаршество болѣло недугами крамолъ и служило очагомъ бѣдствій и опасеній для государственной власти, заставила
г. Барсова посвятить нѣсколько страницъ въ доказательство того, что во всей нашей нсторі'и никогда не было ни тайнаго, ни явнаго соревнованія въ правахъ н преимуществахъ церковной влаоти съ овѣтской, что предстоятели русской церкви напротивъ постоянно стояли за русское самодержавіе и были истинными пѳотунами руоскаго государства, возрастившими его до степени московскаго царотва. Нельзя не признать полной справедливости аргументаціи г. Барсова какъ въ развитіи этикъ мыслей, такъ и въ отрицаніи серьезнаго практическаго значенія разныхъ фактовъ нѣкотораго превышенія своихъ правъ со стороны нашихъ іерарховъ или ихъ жалобъ на свѣтокихъ властей, даже особенно важнаго въ этомъ отношеніи дѣла патріарха Никона. Но вѣдь это дѣло всѳтаки было, н страстный палгріархъ въ увлеченіи борьбы съ своими врагами дѣйствительно высказывалъ такія мысли, которыя были вовоѳ несогласны съ тогдашней государственной системой и особенно съ идеей всеобъемлющаго самодержавія Петра Великаго, напр., что іерархическая влаоть выше, царской, такъ какъ „не отъ царей начальство священства пріемлется, но отъ священства на царство помазуютсгі“, что царь Божій слуга, долженъ потому повиноваться и церкви Божіей, т. ѳ. іерархіи, а не быть судьею духовнаго чина, что ни одно государственное дѣло не должно вершиться безъ ' совѣта патріарха, архіереевъ и всего священнаго собора, что самый судъ царевъ собственно не царевъ, а Божій, слѣдовательно долженъ быть устроенъ на основаніи правилъ св. апостолъ, св. отецъ и соборовъ, истолкователями которыхъ должны быть члены іерархіи, что новая Уложенная книга, отступающая отъ этихъ правилъ, достойна всякаго проклятія, что государство не должно отягчать церковныя вотчины данями и повинностями, лишать ихъ привиллѳгій, какъ это сдѣлано Уложеніемъ и т. п. Положимъ, что подобныя мысли и не были страшны для государства на дѣлѣ, но всѳтакн едва пи можно оогласиться съ г. Барсовымъ, что „исторіи патр. Никона нельзя полагать въ основу побудительныхъ причинъ реформы выошаго церковнаго управленія при Петрѣ“ (стр. 214).
Въ Духовномъ Регламентѣ прямо и съ особенной силой высказываются опасенія отъ ѳдиновластниковъ церковныхъ всякихъ „замаховъ" н государственныхъ „мятежей и смущенія", потому что такой церковный правитель въ мнѣніи народа „есть вторый государь, самодержцу равносильный или и больше его, а духовный чинъ есть другое и лучшее государство“.. „И не вымыслы то, прибавляетъ Регламентъ (г. Барсовъ на стр. 228 опуотилъ эти слова), далъ бы Богъ, чтобы о семъ домышлитися только мощно было, но самою вещію не единожды во многихъ государствахъ сіе показалося... Да не вос-помянутся подобные и у насъ бывшіе замахи“. Авторъ Регламента разумѣлъ здѣсь преимущественно патр. Никона, о ко-
торомъ Петръ имѣлъ самое дурное понятіе, какъ о противникѣ верховной власти. Современники и ближайшіе птенцы Петра присовокупляли къ имени Никона еще имя современнаго Петру патріарха Іоакима, одного изъ самыцъ тоже властныхъ русскихъ нѳрвосвятитѳлѳй. „Петръ Великій, разсказываетъ въ своей „ Исторіи Россійской“ Татищевъ, яко премудрый государь,, видя,, какой вредъ великій отецъ его величества отъ властолюбиваго Никона, и самъ онъ отъ коварнаго Іоакима патріарха, и государево раззорѳніѳ потерпѣли, разсудилъ оную великую власть уменьшить и впредь такія опасности прѳоѣчь,... 1719 года учредилъ, по примѣру апостоловъ, соборное правленіе, именовавъ оное Святѣйшій Синодъ“ (т. I, стр. 573). Петръ недовѣрчиво относился даже къ патріарху Адріану, какъ ни приниженно держался этотъ патріархъ въ послѣдніе годщ своего святительства. Царь видѣлъ въ немъ нравственное средоточіе людей недовольныхъ начинавшимися реформами и, встрѣтивъ отъ него нѣкоторое противодѣйствіе при ограниченіи судебнаго вѣдомства церкви, предпринятомъ при составленіи новаго Уложенія, пріостановился своими реформами. Какъ только патріархъ скончался, такъ эти реформы и пошли энергичнымъ и быстрымъ ходомъ, — Петръ видимо опѣшилъ воспользоваться временемъ мѳжду-патріаршества, опять.серьезно подняты были главные вопросы, замятые при царѣ Алексѣѣ .Михаиловичѣ, объ ограниченіи судебнаго вѣдомства церкви и церковнаго вотчиннаго владѣнія, и онова возстановленъ былъ монастырскій приказъ! Самъ г. Барсовъ замѣчаетъ, что „патріархъ, какъ въ нѣкоторомъ смыслѣ апоѳѳоза народной политической жизни до-петровской Россіи, могъ представить,, преобразователю большія затрудненія не только въ проведеніи реформъ, цо и въ послѣдствіяхъ нхъ осуществленія“ (стр. 227). Для историка тутъ важно не то, на околько патріаршество дѣйствительно было склонно въ противодѣйствію верховной власти, а важенъ именно субъективный взглядъ на него въ этомъ отношеніи самого преобразователя, а взглядъ этотъ былъ для патріаршества весьма неблагопріятенъ.
Но г. Бароовъ не удовольствовался одной только защитой политической благонадежности нашей іерархіи; увлекаемый своей полемикой противъ крайнихъ тезисовъ разбираемой имъ статьи относительно вынужденной „замозащиты государства“ противъ мнимыхъ церковныхъ враговъ, онъ рѣшился утверждать радикально противоположное и тоже немного уже крайнее положеніе, что Петру предлежало не государство защищать отъ церковнаго авторитета, а напротивъ церковь спасать отъ заполонившаго ее „мірского воинотва“ свѣтокихъ чиновниковъ, на усиленіе и овоѳволіѳ которыхъ, жаловались и міряне, и архіереи, и ростовскій попъ Георгій Скрипица, н Стоглавый соборъ, и патріархъ Никонъ, возстававшій противъ Уложенія и монастырскаго приказа, й московскіе со-
боры послѣ Никона, заботившіеоя о томъ, „да ие вовлачаютъ священниковъ и монаховъ въ мірскія судилища, ниже да судятъ мірскіе люди освященнаго и монашескаго чина и всякаго церковнаго причта*. Реформѣ Петра, по мнѣнію г. Барсова, въ этомъ именно направленіи и предлежало вести свои улучшенія въ церковномъ вѣдомствѣ, безъ вмѣшательства въ дѣла церкви подъ видомъ самозащиты государства отъ мнимыхъ клерикальныхъ притязаній (стр. 215—222).
Намъ кажется, что этотъ сложный и трудный вопросъ объ отношеніяхъ двухъ властей въ до-петровской Россіи и властности о вторженіи въ церковное вѣдомство мірокого воинства служилыхъ людей рѣшается авторомъ слишкомъ уже легко и односторонне. На нашу до-петровскую іерархію нельзя смотрѣть, какъ только на спеціально церковный союзъ служителей церкви. Съ самаго начала хриотіанотва въ Роо-оіи іерархія явилась у насъ громадною еще государственной силой оъ правами независимаго судебнаго вѣдомства по дѣламъ не только церковнымъ, но многимъ и весьма важнымъ дѣламъ гражданскимъ и даже уголовнымъ, съ независимыми матеріальными средствами государственнаго же, поземельнаго характера, и при томъ тогдашняго, удѣльнаго, въ собственномъ смыслѣ державнаго. Среди другихъ удѣловъ въ русокомъ государствѣ сформировался особый удѣлъ церковный со всѣми принадлежностями удѣльнаго строя, только не сосредоточенный, какъ другіе, географически, а разбросанный болѣе или менѣе крупными массами по всему государству, но удѣлъ громадный, составлявшій чуть не треть всей государственной территоріи и рѣзко обособленный отъ всей совокупности государства, съ своими князьями-впадыками, своей администраціей, тягловыми операціями и судомъ въ отношеніи ко всему своему населенію, нѣкотораго рода status in statn. Сама іерархія получила двойственное значеніе, церковное и вмѣстѣ мірское, государственное. Митрополитъ, епархіальный архіерей, настоятель монастыря были и духовными и вмѣстѣ мірскими владыками, зѳмледѳржавцами, имѣли у себя подъ руками и двоякаго рода органы для практики своихъ двойственныхъ полномочій. Понятно, что въ огромномъ церковномъ удѣлѣ должно было явиться и соотвѣтственное его величинѣ и потребностямъ мірское воинство различныхъ крупныхъ и мелкихъ ояужилыхъ людей, служившихъ въ немъ на тѣхъ же началахъ, какъ такое же воинство въ другихъ—княжескихъ удѣлахъ. Этихъ органовъ мірской власти іерархіи у нея было даже болѣе, чѣмъ органовъ власти духовной. Немудрено, что, при слабости разграничительной черты между церковною и государственною областью администраціи, между Божіимъ и кесаревымъ, старинныя двойственныя полномочія іерарховъ часто послѣдними смѣшивались между собою, смѣшивались й ихъ Органы, — органы мірской влаотн іерархіи стали употребляться не для
однихъ только мірскихъ судовъ, удравъ и оборовъ церковнаго вѣдомства, но н по дѣдамъ чиотоцерковнымъ. Еоть указаніе, что епархіальные владыки дѣлали своихъ свѣтскихъ служилыхъ людей даже своими епархіальными намѣстниками (ом. Hot. Макаріи, т.'ѴШ, 196. йзд. 1877 г.). Такимъ образомъ указанное вторженіе мірского воинства владыкъ въ церковное управленіе и судъ явилось еще раньше, московскаго царства и не оно было въ этомъ повинно, а сами „господа священноначальницы“, какъ на это прямо и указывали и попъ Георгій Скрипица ва соборѣ 1503 г., и Іоаннъ Грозный на соборѣ Стоглавомъ. Государственная впасть и на Стоглавѣ, и послѣ до' оамой ррформы Петра постоянно напротивъ указывала, какъ неестественно и тяжело подобное смѣшеніе разныхъ органовъ овятитѳльской власти...
Нельзя впрочемъ не замѣтить, что жалобу попа Скрипицы и представленіе Грознаго Стоглаву авторъ привелъ здѣсь, такъ сказать, ненарочно и несовоѣмъ соотвѣтственно и въ пользу овоѳй мыоли; далѣе (съ 216 стр.) болѣе соотвѣтственно этой мыоли у него приводятся факты усиленія чрезъ мірское воинство владыкъ дѣйствительно уже государственнаго вліянія въ церковномъ вѣдомствѣ. Указано постановленіе Стоглава о прекращеніи по распоряженію царя чисто удѣльнаго права духоввыхъ властей принимать къ себѣ на службу и увольнять отъ нея бояръ, дворецкихъ и дьяковъ безъ указа государя; послѣ этого распоряженія служба этихъ свѣтскихъ лицъ по духовному вѣдомству сдѣдалаоь уже указною, чисто государственною. Къ этому указанію мы прибавимъ ивъ того же Стоглава еще даже болѣе важное указаніе,—указаніе на то, какъ государство, по выраженію автора, „вторгалооь“ своимъ контролемъ въ самые суды архіерейскихъ служилыхъ людей надъ мірянами н по мірскимъ дѣламъ: потрѳ-' бовано было, чтобы на этихъ судахъ вмѣстѣ съ поповскими старостами отъ духовенства сидѣли еще земскіе старосты съ цѣловальниками и земскій дьякъ. Но въ XVI вѣкѣ, когда изчезли уже воѣ удѣлы, московскому государству, кажется, вѣдь совоѣмъ уже пора было добраться наконецъ и до запоздалаго въ своемъ обособленіи отъ него церковнаго удѣла, притянуть къ общей государственной жизни и этотъ пережитокъ старой удѣльнооти. Нельзя же было развившейся государственной власти оставлять безъ вниманія такой огромной части своихъ подданныхъ духовнаго вѣдомства и столькихъ по самому существу гражданскихъ судовъ, которые причислены были къ церковному вѣдомству не столько на какихъ нибудь юридическихъ, церковныхъ или гражданскихъ основаніяхъ, сколько вслѣдствіе причинъ историческихъ, вслѣдствіе прежняго младенческаго состоянія государства и по благочестивымъ пожалованіямъ. Тогда же въ XVI вѣкѣ относительно церковнаго вѣдомства поднимается и другой госу-
дарственвый вопросъ, вопросъ о территоріальныхъ владѣніяхъ церкви, организованныхъ по тѣмъ же отжившимъ свое время удѣльнымъ началамъ, и объ ихъ отношеніяхъ къ государству. Оба эти вопроса,—судебный и вотчинный, съ тѣхъ поръ не сходятъ съ арены церковной и гражданской исторіи, будучи уясняемы и разрѣшаемы съ крайнею медленностію до самой реформы Петра Великаго. Оба они были связаны между собою тѣонѣйшимъ образомъ и одинаково важны. Намъ кажется поэтому крупнымъ дефектомъ въ книгѣ нашего автора то, что, занявшись исключительно однимъ первымъ вопросомъ, онъ оставилъ совсѣмъ безъ вниманія второй—о поземельныхъ владѣніяхъ церкви.
Послѣ опредѣленія Стоглава о свѣтскихъ чиновникахъ владыкъ, какъ на другое дальнѣйшее проявленіе усиленія въ церковномъ судѣ государственнаго элемента и униженія церкви предъ государствомъ, г. Барсовъ указываетъ на опредѣленія Уложенія царя Алексѣя и на учрежденіе монастырскаго приказа и приводитъ самыя жалобы архіереевъ на отѣонѳніе идъ власти въ епархіяхъ овѣтокими начальствами; оставляя при этомъ бе8ъ вниманія жалобы горячаго врага монастырскаго приказа—Никона, онъ ссылается главнымъ образомъ на рѣчи столповъ ообора 1667 года, Павла Крутицкаго и Ипаріона рязанскаго, говоренныя ими на соборѣ предъ восточными патріархами (стр. 217—218). Объ Уложеніи царя Алексѣя и монастырскомъ приказѣ такъ много уже пдсано, что повторять здѣсь разныя доказательства ихъ значенія будетъ излишне. По согласному мнѣнію нашихъ юристовъ, вліяніе на наше законодательство законодательства византійскаго въ Уложеніи достигло своей высшей степени, и притомъ какъ законовъ градскихъ, такъ и кормчей, такъ что этотъ кодексъ русскихъ законовъ является въ древней Руси наиболѣе полнымъ и гармоническимъ сочетаніемъ отечественныхъ и византійскихъ правовыхъ воззрѣній. Жаловались на него собственно за извѣстныя его статьи о монастырскомъ приказѣ. Что же касается до учрежденія и главной задачи этого приказа, то въ немъ выразилась выооко-раціональная правовая идея новаго разграниченія государственнаго и церковнаго судебныхъ вѣдомствъ,—не по лицамъ подлежавшимъ суду, или иначе оказать—не по сословному началу, какъ прежде, а по характеру оамихъ судныхъ дѣлъ, такъ чтобы по гражданскимъ дѣламъ государственному суду подлежали и духовныя лица. Наше время ничего не можетъ имѣть противъ этой идеи, но она далеко опередила ХУП вѣкъ и возбудила противъ себя горячій и упорный протестъ и патр. Никона, н всего духовнаго чина, такъ что не прожила и двухъ десятковъ дѣтъ. Соборы 1667—1675 годовъ настояли, чтобы прежнее сословное распредѣленіе судебныхъ вѣдомствъ было возстановлено опять. Понятно, какъ нужно смотрѣть какъ на указанные жалобы и протесты ду-
ховнаго тана, такъ и на этотъ понятный шагъ въ разграниченіи между Божіимъ и кеоаревымъ.
При изученіи отношеній двухъ властей старой Руси оъ юридической точки зрѣнія нельзя оставлять безъ вниманія и историческихъ уоловій, ореди которыхъ проходила самая практика этихъ отношеній и которые опредѣляли и степень яснооти правовыхъ понятій этихъ властей, и ихъ притязанія и образъ ихъ взаимныхъ сношеній. Дѣло въ томъ, что и государственная, и духовная власть—обѣ носили двойственный характеръ, обѣ облечены были и духовными и свѣтскими полномочіями виѣотѣ, оттого практика ихъ неизбѣжно сталкивалась на однихъ и тѣхъ же дѣлахъ. Такія практическія столкновенія ихъ между собою главнымъ образомъ и служили предметомъ ихъ взаимныхъ неудовольствій и жалобъ въ XVI вѣкѣ. Духовный сановникъ, по своимъ судебнымъ полномочіямъ въ чисто гражданскихъ дѣлахъ и особенно по овоѳму землевладѣльческому значенію, былъ вмѣстѣ и государственнымъ сановникомъ и легко могъ переносить свои государственныя полномочія на духовныя и наоборотъ свой духовный авторитетъ иа свои государственныя полномочія, являться настоящимъ воеводою въ своей церковной практикѣ, или въ область государственныхъ отношеній впутывать свои церковныя права, наприм. свою обиду, какія нибудь ограниченія своей государственной власти выставлять, какъ обиду церкви Божіей, н естественнѣе всего превышать свою государственную власть. Выразительной иллюстраціей всего этого служитъ пресловутое дѣло Никона,—этого „великаго государя" патріарха, властнаго церковнаго монарха, страшнаго, по выраженію Іоанна Воронова, пуще царя, и самой несчастной жертвы стараго смѣшенія понятій о Божіемъ и кесаревомъ. Съ другой стороны и государственная власть, цѣлые вѣка воспитывавшаяся церковію въ религіозномъ духѣ, постоянно поучаемая тому, что она должна пѳщись не объ одномъ только мірскомъ порядкѣ между подданными, но и о опасеніи ихъ душъ, о поддержаніи вѣры и церкви Божіей, что князь есть „игуменъ“ своихъ подвластныхъ, блюститель не однихъ тѣлесъ ихъ, но и душъ, даетъ отвѣтъ за нихъ Богу на страшномъ судѣ, получила огромное значеніе во всѣхъ церковныхъ дѣлахъ. Московскаго государя въ его отношеніяхъ къ церкви называютъ всероссійскимъ церковнымъ староотою или ктиторомъ; еще вѣрнѣе будетъ сравнить эти отношенія его въ церкви съ отношеніями къ сельской церкви и ея причту благочестиваго помѣщика-владѣльца бывшаго крѣпостного времени. Отъ царя зависѣло замѣщеніе іерархическихъ постовъ отъ митрополита или патріарха до игумена какого-нибудь даже не очень виднаго монастыря; онъ созывалъ соборы и указывалъ имъ на церковные безпорядки, писалъ къ монастырямъ совершенно игуменскія посланія о монастырскомъ благочиніи, принималъ отъ своихъ богомольцевъ
жалобы объ оборонѣ церкви Божіей отъ какого-нибудь усилившагося и раззорнвшаго обитель пьянаго монаха, наблюдалъ за всѣмъ церковнымъ благочиніемъ у себя въ Мооквѣ вплоть до назначенія времени .звонковъ и трезвоновъ, качества и цвѣта ризъ на духовенствѣ въ крестныхъ ходахъ и т. ц. Такой же характеръ развивался и у подчиненныхъ государственныхъ властей всякихъ отѳпѳней. Воеводы и другіе чины тоже считали обоимъ долгомъ радѣть о церкви Божіей и о нравственности народа, чтобы люди въ церковь ходили, соблюдали посты и говѣній, не держались оуѳвѣрій, не пѣли пѣсней бѣсовскихъ, матѳрно не паялись и проч. Въ старое время церковной опеки надъ государствомъ духовныя влаоти должны были, конечно, только радоваться такому религіозному духу государства, но по мѣрѣ развитія силы и самостоятельности послѣдняго радость эта должна была все болѣе и болѣе слабѣть, а во второй половинѣ ХѴЛ вѣка слышимъ уже горькія жалобы на то, что мірская впасть стала вступаться не въ свое, а святительское дѣло, какъ будто раньше этого и не бывало, какъ будто въ такомъ именно направленіи не развивала государственную власть сама же церковная іерархія. Мысль о раздѣленіи между Божіимъ и кесаревымъ начинаетъ развиваться главнымъ образомъ уже послѣ, столкновенія двухъ великихъ государей Акѳксѣя Михаиловича и Никона, во время собора 1667 года, но и теперь была выражена только въ общихъ очертаніяхъ безъ уясненія подробностей, такъ что Петръ Великій наслѣдовалъ отъ своихъ благочестивыхъ предковъ, можно сказать, тотъ же самый двойственный авторитетъ царственнаго достоинства, какой давалъ имъ такое широкое и властное участіе во всѣхъ церковныхъ дѣлахъ, и не имѣлъ никакихъ причинъ отступаться отъ него, даже. помимо извѣстныхъ личныхъ своихъ убѣжденій въ универсальномъ, всеобъемлющемъ значеніи самодержавія для всей русской жизни. Онъ дѣйствительно могъ имѣть „несуетный, по его выраженію страхъ“, если бы между другими исправленіями не попекся и „объ исправленіи чина духовнаго“. Идея всеобъемлющаго самодержавія съ особенностями личнаго характера царя сообщили его попеченіямъ о духовномъ чинѣ только извѣстную степень энергіи и извѣстные крайніе размѣры, до какихъ подобныя попеченія не простирались ни у одного изъ его предшественниковъ.
Какъ же этими монаршими попеченіями было устроено новое церковное управленіе? Г. Барсовъ справедливо замѣчаетъ, что „коль скоро государство берется за осуществленіе религіозныхъ задачъ, то" оно принимаетъ на себя неосуществимый одними его усиліями трудъ“ (отр. 208). Замѣчаніе это вполнѣ можетъ быть приложено къ синодальной администраціи Петра, которая прямо была созданіемъ государства, какъ объ этомъ яоно и откровенно заявляютъ привѳ-
денныя выше свидѣтельства самого Духовнаго Регламента, какъ это ясно показываютъ Самыя формы, въ какихъ она организовалась, и государственный характеръ ея компетенціи, исходящей отъ влаотя ея крайняго судіи—монарха. Вводя церковь въ общій порядокъ государственной жизни какъ одну изъ вѣтвей, Петръ, по словамъ Чистовича, и церковное правительство рѣшился сдѣлать коллегіей наряду съ прочими коллегіями, даже съ коллежскими наименованіями президента, вицепрѳзидента, совѣтниковъ и ассѳсоровъ (Чиотовичъ, Ѳеофанъ Прокоповичъ и его время, стр. 70—71) 1).
Заслуженный профессоръ Казанской Академіи
Петръ Знаменскій.
') Окончаніе будетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризаіщи Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академической интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
