CC BY
11Я. Г. Солодкин
К ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ ОСНОВНОЙ РЕДАКЦИИ «ПОВЕСТИ О СИБИРИ О И СИБИРСКОМ ВЗЯТИИ» САВВЫ ЕСИПОВА
Проблемы зарождения русской книжной культуры в Сибири, несмотря на пристальное внимание исследователей, во многом остаются спорными. Историки и литературоведы, в частности, далеки от единодушного решения ряда вопросов происхождения центрального памятника раннего сибирского летописания - Основной редакции «Повести» владычного дьяка Саввы Есипова.
Н. А. Дворецкая насчитывает в этом произведении четыре заглавия [1, с. 468-469]. Примечательно, однако, что в Титовском виде Есиповской летописи (далее - ЕЛ), сложившемся не позднее рубежа XVII - XVIII вв., вслед за названием «Описание известительное о Сибирстей стране ...» (его мы встречаем и в списке «гистории сибирской» приказного Тобольского архиерейского дома из собрания Попова [2, с. 42, прим. 3 - 4]) читаем «Предисловие книги сея. Начася царство бесерменское в Сибири ... поведоша ми яве». (В Долговском списке ЕЛ это предисловие заменено, как и название, «Кратким описанием о Сибирстей земли ...» [2, с. 42, прим. 44; с. 79; 3, с. 13]. В большинстве рукописей есипов-ских «тетрадей» после заглавия «О Сибири и о сибирском взятии» (в 11 списках из 28 его нет) сказано «О Сибиръстей стране, како изволением Божиим взята бысть от рускаго полка, собраннаго и водимаго атаманом Ермаком Тимофеевым и своею храброю и предоброю дружиною и со единомысленною». В синодике «ермаковым казакам» (далее - С), послужившем источником ЕЛ или ее протографа, и 19-й главе «сложения» софийского дьяка находим сходные выражения: «со единомысленною и предоброю (предоблею) дружиною храбровав-шею (храбръствовавьшею)», «храбровавшу Ермаку з дружиною . пред лицем рускаго полка» [2, с. 60, 70, 380]). Далее, отчасти повторяясь, автор заявляет: «Начася царство бесер-менское в Сибири . и како Божиим изволением взята бысть . и о мужестве и о храбрости [рускаго полка, собраннаго] и водимаго атаманом Ермаком Тимофеевым . ». Потом владычный книжник сообщает: «О царстве же Сибирьском и о княжении написахом ино с летописца т[ата]рского, ино же достоверными мужы испытовах, еже добре и некоснено пове-доша ми яве». Очевидно, это вовсе не заглавие, тем более, что завершая «летопись Сибирское царство и княжение и о взятии, и о Тоболске граде», Есипов снова говорит: «Ино ж от достоверных муж испытах . ». Наконец, оглавлению предпослано обещание рассказать о том, как «победиша царя Кучюма Мартазеева сына ... и о чюдесех Пресвятыя владычеца нашея Богородица и приснодева Мария, идеже содеяшася во дни и р[о]да наша ...». Последние слова А. Т. Шашков и Е. К. Ромодановская относят к заглавию анализируемого памятника [4, с. 150; ср. с. 149; 5, с. 363]. (Кстати, о победе над «бусорман (ъ)ским царем» Кучу-мом читаем и в 7-й главе, о «руском полке» - и в 18-й главе; «О Сибирстей стране», «О Сибири, чесо ради Сибирь наречеся», - таковы наименования 1-й и 3-й глав «Сказания» Есипова [2, с. 50, 59, 70, 72, 380; ср. с. 57, 68]). Стало быть, лаконичному названию ЕЛ сопутствует предисловие, за которым помещено оглавление.
С точки зрения А. Т. Шашкова, судя по началу законченного 1 сентября 1636 г.
«писания» софийского дьяка, он собирался обстоятельно поведать про явление Абалакской иконы Знамения Богородицы, но затем ограничился глухим упоминанием о ее чудесах [4, с. 150]. В глазах Е. К. Ромодановской обещание дьяка трех кряду сибирских владык сообщить о таких чудесах, случившихся «во дни и рода наша», - свидетельство того, что одновременно с работой над летописью готовилось, о чем Есипов наверняка знал, явление «образа» Богоматери; его первые «видения» вдове Марии «из веси, нарицаемыя Абалак», были 20, 26 июля и «в страдную пору», а четвертое, после которого она пришла к архиепископу Нектарию, - «в Филипов пост», т. е. в ноябре - декабре 1636 г., когда ЕЛ уже существовала, почему ее автор не мог указать названия чудотворной иконы - Абалацкая, это сделано в предисловии Нарышкинской редакции Сибирского летописного свода (далее - СЛС) [5, с. 363]. Про икону, «зовомую» «Оболацкие», упоминается и в Томском виде того же памятника, сообщение о чудесах Пресвятой Богородицы Марии, «иже содеяшась на облацех» (в другом списке «Обалацех»), предшествует основному тексту ЕЛ Титовского вида [2, с. 79, 301]. К 25 июля 1636 г. в СЛС отнесено явление Богородицы в Абалаке, причем в двух разновидностях обширного «Описания о поставлении городов и острогов в Сибири по взятии ее» говорится о постройке церкви в 7145 (1636/37) г. в «веси», где жила вдова Мария [2, с. 99, 199, 265, 322, 348]. (Согласно «Сказанию о явлении и чудесах Абалацкой иконы Богородицы», в тот день вдова из ставшей отныне знаменитой «веси» поведала архиепископу Нектарию, всему освященному собору и множеству христиан о явлении 20 июля 1636 г. Пресвятой Богородицы со Святым отцом Николой и Преподобной Марией «Египтяниною» [5, с. 89 -90]). По «челобитной» Нектария, и после 20 июля 1636 г. «многажды являлась ей (Марии, жившей в Абалаке. - Я. С.) Пресвятая Богородица во сне и наяве»; и, расспросив «тайнозрительницу» чудесных «видений» и ее духовного отца спасского попа Илариона на церковном соборе, зная про падеж лошадей, различные болезни последнего времени, архиепископ решил в 1636/37 г. воздвигнуть храм в селе Абалацком во имя Знамения Богородицы, «иже в Великом Новеграде» с приделами Николы и Марии Египетской, что и было сделано «всем миром» [5, с. 277, 278; ср. с. 342, 343].
Следовательно, Нектарий, к окружению которого принадлежал Есипов, знал о чудесах на Абалаке уже во второй половине лета 1636 г., а проживавшая там Мария посетила владыку не после Филиппова поста, «как была бежь от колматцкию людей», а раньше. Говорить о «подготовке» явления Пресвятой Богородицы в пору завершения ЕЛ не приходится, связь между «видениями» Марии и созданием летописи, вышедшей из стен Софийского дома, оказывается, вопреки мнению Е. К. Ромодановской, не столь прямолинейной. Савве, если бы он знал о признании Абалацкой иконы чудотворной, не обязательно стоило указывать ее наименование, ведь в сибирском «столнейшем граде» было хорошо известно, где случились «знамения». (Примечательно, что, говоря об истреблении казачьей «станицы» на Абалаке, «архиепископль» дьяк не упоминает о чудесах, которые свершились там позднее [2, с. 56-57]). Остававшийся в составе владычного штата до 1643 г., не внес ли Есипов указание на явление Богородицы в предисловие своей летописи со временем, подобно тому, как дополнил ее 36-й и 37-й главами? Вставка обнаруживается и в концовке 35-й главы [6, с. 51], а в географический очерк «Сибирской страны» включен ее этнографический обзор (между словами «в великую реку, глаголемую Обь» и «Сия же великая река Обь» [2, с. 45]), но так, что разрыв повествования очевиден. Не исключено, что дополнением является и последняя фраза ЕЛ, предшествующая «аминю». После замечания (восходящего к Летописной книге о Смуте [7, с. 422, 426]) «И о сем словеса мои в конец преидоша» автор восклицает: «Упраз[д]ни[м]ся, братие, паки на Божия чюдеса, еже содеяшася во дни (в 5 списках «во
дни и роды». - Я. С.) наша в новопрозвещеных местех о Христе Исусе, Господе нашем, во веки веком» [2, с. 72; ср. с. 258, 314, 368]. Нетрудно видеть, что эти слова перекликаются с заявленным в первых строках произведения намерением рассказать «о чюдесех» Богородицы и «приснодевы» Марии. (Намек на такие чудеса А. Т. Шашков усматривает в концовке «словес» софийского дьяка, а также в добавлении к тексту Погодинского летописца, думается, вторичного относительно сочинения Есипова, сделанном редактором по ходившим в Тобольске слухам об исцелениях от Абалацкой иконы [4, с. 150]. Но про «избавление недугом и свобоженье страстем» речь идет в «Сказании о явлении» «образа», с осени 1636 г., т. е. уже вслед за окончанием ЕЛ, почитавшегося в «первоимянитом граде» Сибири и его окрестностях [5, с. 94-167]). Старшая редакция «Сказания» об Абалацкой иконе, часто атрибутируемая Есипову, возникла к 1641 г. [5, с. 361, 367; 8, с. 73, 177 - 178; 9, с. 15, и др.]. Быть может, обещание сообщить о недавних чудесах Богородицы появилось в предисловии ЕЛ следом.
В том же предисловии подчеркнуто, что Сибирь «взята» «от рускаго воинства, в наследие росийского скипетродержательств[а]» [2, с. 42; ср. с. 79]. Видимо, Есипов недаром напомнил своим читателям, что именно благодаря Ермаку и его храброй «дружине» страна, обязанная названием столице татарских ханов, сделалась частью Московского государства [2, с. 50, 51, 57, 58; ср. с. 70 - 71]. Ведь середина 1630-х гг., когда создавалась официальная сибирская летопись, отмечена постоянными нападениями ойратов на Тюменский и Тарский уезды [2, с. 151; 10, с. 102; 11. с. 23 - 25; 12, с. 120 - 121, и др.].
Есипов использует выражение «беседуя к вашей (читателей. - Я. С.) любви». Заметим, что аналогичное словосочетание («возвестити вашей любви») есть в знаменитой «Истории вкратце» Авраамия Палицына, который упоминал и «с любовию прочитающих». Не обращался ли владычный дьяк к этому публицистическому сочинению, быстро завоевавшему широкую популярность, тем более, что он употребляет выражение «впредь идущ[и]я роды», содержащееся в названии палицынской «книги» [2, с. 56, 72; 7, с. 162, 280; ср. с. 164]? К тому же одну из глав «Истории» троицкого келаря составляет «Слово благодарственно за вся чюдотворениа Божиа», а в ЕЛ имеется «Благодарение Богу».
В конце рассматриваемого произведения о Сибири и ее завоевании православными «воями» «слогатель» указал свои имя и «отчину», прибегнув к «цифровой» тайнописи. Возможно, образцом для него в данном отношении явилась «Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков», автор которой, «изограф» Василий, поступил таким же образом [13, с. 476, 625; ср. 14, с. 110].
А. М. Сахаров утверждал, будто в ЕЛ нет погодной сетки изложения [15, с. 74]. В действительности, как отмечалось С. В. Бахрушиным и Е. К. Ромодановской, дьяк Макария и двух его преемников на тобольской владычной кафедре, отнюдь не равнодушен к хронологии описываемых событий. «Ермаков приход» в Сибирь, подобно С, датируется 7089 (1580/81) г. Как повествует Есипов, два года спустя царь Иван Васильевич направил за Урал воевод С. Болховского и И. Глухова. (По замечанию С. В. Бахрушина, согласно ЕЛ, они выступили в поход в 7091 г., «на второе лето сибирского взятия», хотя вернее было бы указать 7090 [16, с. 475]. Однако тобольский «списатель» упомянул только про 7091 г., о «втором лете», да и о третьем, четвертом, говорится в С). Под 7092 г. «слогатель» ЕЛ рассказал об «убиении» Ермака, к 7093, 7095 гг. приурочил основание соответственно Тюмени и Тобольска, а к 7129 г. - «поставление» Киприана сибирским архиепископом. Автор посчитал нужным сообщить, что закончил работу 1 сентября 1636 г. Оказывается, «во второе ж лето по Ермакове убиении» (надо думать, в 7093 г.) из Москвы за Урал прибыло войско
И. Мансурова, а Киприан «во второе лето престолъства своего (7130. - Я. С.) [воспомяну] атамана Ермака и з дружиною» [2, с. 64, 70]. (Утверждение, что Есипов довел изложение до возведения «Старорушанина» в сан архиепископа Тобольского [8, с. 239; 9, с. 14], не отличается точностью). 23 (а не 25, как однажды писал С. В. Бахрушин [17, с. 39]) октября состоялось сражение «под Чювашевым у засеки», решившее участь ханской столицы, куда ермаковцы вступили 26 октября, на память Димитрия Солунского. При этом, по наблюдению Р. Г. Скрынникова, Есипов не смог сообщить, где, одержав победу, атаман «з братиею» провел две последующие ночи [18, с. 216]. С.У.Ремезов, часто использовавший ЕЛ (впрочем, Распространенной редакции), нашел, что «подчювашская брань» длилась с 23 до 25 октября. Данная версия, хотя иногда и разделяется историками [19, стлб. 507, и др.], должна считаться искусственной. (В С по рукописи Чина православия, принадлежавшей тобольскому Софийскому собору, 26 октября датирован «первой бой» казаков с «погаными»; в С, открывающем 37-ю главу ЕЛ, «бой велик» «под Чювашевым» отнесен к 23 октября). По свидетельствам Есипова, 5 декабря русские были убиты на Абалаке, а 5 августа погиб их «наставник». (Л. С. Соболева заблуждается, полагая, что в ЕЛ «календарная дата» умерщвления царевичем Маметкулом отправившихся рыбачить казаков утрачена [20, с. 304]. О смерти ермаковцев близ Абалака «тоя же зимы» говорится в С, приведенном зашифровавшим свои имя и «отчество» «списателем». В том же С сказано о смерти казачьего предводителя на Вагайской перекопи 5 августа. В «помяннике», обнаруженном Е. К. Ромодановской, названные события отнесены соответственно к 5 декабря, т. е. как в 15-й главе ЕЛ, и 6 августа). Из «Сказания» Есипова мы узнаем, что «по взятии . Сибири в 4 день прииде» в этот «град ... остяцкой князь именем Бояр со многими остяки». (Возможно, источником данного свидетельства стали показания ветеранов знаменитой экспедиции, если не самих хантов). Однажды в летописи, возникшей в резиденции тобольского «первосвятителя», встречаем «месячную» дату: Карача осаждал со времени Великого поста город Сибирь «до пролетия», т. е. начала лета, в июне же казаки совершили вылазку, напав на станы бывшего приближенного Кучума в Саускане. События, о которых повествует Еси-пов, иногда приурочиваются к весне, зиме, осени, утру, полудню, ночи [2, с. 53, 55, 58, 60, 62 - 65]. Чаще же всего софийский книжник употребляет «описательные датировки» (по определению С. В. Бахрушина): «того же лета», «в та лета», «вмале же времени», «в то (же) время», «на много время», «на мног час», «от того часа», « по сем», «некогда», «по неколи-цех же днех (времяни)», «по немнозех днех», «по убиении Ермакове з дружиною», «во дни и рода (ы) наша» [42, 52, 56 - 66, 68, 72]. Кроме того, Есипов замечает, что накануне отправки плененного Маметкула в Москву умер Иван IV и воцарился его сын Федор, при котором был заложен Тобольск, а остяки целый день пытались овладеть Обским городком [2, с. 61, 65, 66]. Таким образом, хотя ЕЛ «нова по типу» [21, с. 128], формировавшаяся веками летописная традиция сказывается в этом сочинении весьма ощутимо.
Примечания
1. Дворецкая Н. А. Археографический обзор списков повестей о походе Ермака // Труды Отдела древнерусской литературы. - М.; Л., 1957. - Т. 13.
2. Полное собрание русских летописей. - М., 1987. - Т. 36.
3. Покровский Н. Н., Ромодановская Е. К. / Предисловие // Полное собрание русских летописей. - Т. 36.
4. Шашков А. Т. Погодинский летописец и начало сибирского летописания// Проблемы истории России: от традиционного к индустриальному обществу. - Екатеринбург, 1996.
5. Литературные памятники Тобольского архиерейского дома XVII века / Изд. подг. Е. К. Ромодановская и О. Д. Журавель. - Новосибирск, 2001.
6. Солодкин Я. Г. «... А се написах ко своему изправлению» (синодик «ермаковым казакам» и Есиповская летопись) // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. - 2005. - № 2 (20).
7. Памятники литературы Древней Руси . Конец Х^-начало XVII веков. - М., 1987.
8. Ромодановская Е. К. Избр. труды: Сибирь и литература: XVII век. - Новосибирск,
2002.
9. Ромодановская Е. К. Литераторы Тобольского Архиерейского Дома в XVII веке // Сибирский текст в русской культуре. - Томск, 2003.
10. Буцинский П. Н. Заселение Сибири и быт первых ея насельников. - Харьков, 1889.
11. Пузанов В. Д. Русская Сибирь и ойратская миграция в первой половине XVII в.// Северный регион: наука, образование, культура- 2006. - № 1.
12. Пузанов В. Д. Военная организация Тарского уезда в XVII в. // Северный регион: наука, образование, культура . - 2006. - № 2.
13. Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI века. - М., 1986.
14. Виршевая поэзия (первая половина XVII века). - М., 1989.
15. Очерки русской культуры XVII века. - М., 1979. - Ч. 2.
16. Миллер Г. Ф. История Сибири. 2-е изд., доп. - М., 1999. - Т. 1.
17. Бахрушин С. В. Научные труды. - М., 1955. - Т. 3. - Ч. 1.
18. Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. 2-е изд., испр. и доп. - Новосибирск, 1986.
19. Ермак // Советская историческая энциклопедия. - М., 1964. - Т. 5.
20. Соболева Л. С. «Государев атаман» Ермак Тимофеевич: векторы идеализации // Общественная мысль и традиции русской духовной культуры в исторических и литературных памятниках XVI - XX вв. - Новосибирск, 2005.
21. Демин А. С. Писатель и общество в России XVI-XVII веков (Общественные настроения). - М., 1985.
