CC BY
4Я.Г. Солодкин
О ПРОИСХОЖДЕНИИ ОРИГИНАЛЬНЫХ ИЗВЕСТИЙ
ПОГОДИНСКОГО ЛЕТОПИСЦА (К ИСТОРИИ КНИЖНОЙ КУЛЬТУРЫ СИБИРИ XVII В.)
Многие проблемы зарождения сибирской книжности остаются еще дискуссионными. Пожалуй, больше всего споров ведется вокруг происхождения Погодинского летописца (далее - ПЛ).
Последний длительное время считался переработкой Основной редакции Есипов-ской летописи (далее - ЕЛ). Но Е. К. Ромодановская и А. Т. Шашков пришли к выводу, что ПЛ или его протограф представляет собой начальное звено сибирской летописной традиции, тождественное либо очень близкое к «написанию», врученному (о чем свидетельствует Савва Есипов) ветеранами «Ермакова взятия» «Кучумова царства» первому тобольскому архиепископу Киприану. Такой вывод, повторенный названными исследователями совсем недавно, убедительно оспорил Р. Г. Скрынников, аргументировав прежний взгляд на ПЛ как вторичную редакцию завершенной в 1636 г. ЕЛ [1; 115-127; 2; 108109, 111-113]. Этот взгляд, разделяемый также Е. И. Дергачевой-Скоп, подтверждается тем, что в сохраненной рукописи Погодинского собрания «Повести летописной, откуду начяся царство бисерменское в Сибири, и чесо ради наречеся Сибирь, и како Божиим повелением взята бысть православными хрестьяны» рассказ «о пришествии с Москвы воеводы Ивана Мансурова и воинских людей в Сибирь», составляющий в «тетрадях» Есипова специальную главу, дополняет сообщение о захвате Сейдяком бывшей столицы Кучума. Не выделены в главы (как сделано в ЕЛ) и строки «о пришествии воевод и воинских людей с Москвы в Сибирь», «о послании Маметкула к Москве», «о побеге оставших казаков после Ермакова убиения и прочих». Соответствующие известия в ПЛ часто лишь резюмируются [3; 59-61, 63-64, 133-135]: в ЕЛ первая из этих глав следует за сообщением «О взятии городков и улусов», а в ПЛ соответствующей ей главе предпослан рассказ о пленении ермаковцами ханского племянника. Четыре заключительных главы есиповской «Повести о Сибири и о сибирском взятии» в летописце, где есть «части, несомненно, отразившие древнейшие записи очевидцев о походе Ермака» [4; 20], заменены рассуждением «О всех благих, яже от Бога подаваемая». (Здесь, кстати, есть ссылка на Давида, как и в Абрамовском виде ЕЛ [3; 97]. Очевидно, оба редактора сочинения Есипова располагали недошедшим до нас списком его «тетрадей» с такой ссылкой). В главе о гибели предводителя казачьей «дружины» вместо «не може» (так сказано в ЕЛ) явно ошибочно говорится «не много» «доити» (до струга) [3; 63, 135]. Привлекает внимание и следующее обстоятельство: согласно большинству списков ЕЛ, покинувший Кучума его приближенный Карача обосновался в верховьях Иртыша, «межь реки Тары и реки Оми»; в ПЛ, как и во многих списках «сложения» Есипова и вторичных редакциях этого произведения, Омь названа Обью (в некоторых рукописях сочинения владычного дьяка речь идет об Они, Обми, в Строгановской летописи - Осме) [3; 60, 134, ср. с. 33, 39, 86, 112, 124, 184, 246, 309; 5; 28; 6; 561]. По наблюдению Л. Г. Панина, в ПЛ сказано «а им (вместо «иным»), и иным еще убуждающимся». Опиской исследователь признает и содержащееся в ПЛ чтение «мурзам», а не «муллам» (как в ЕЛ) из главы о бегстве Кучума после разгрома его
войск на Чувашевом мысу [7; 443]. Но о мурзах в данной связи говорится также в Забе-линской и Лихачевской редакциях «гистории» Есипова [3; 110, 122], так что, возможно, создатель ПЛ располагал списком «Повести о Сибири ...» с таким чтением. Князь С. Бол-ховский, направленный Иваном Грозным в Сибирь, называется в некоторых рукописях Е.Л Волконским, как и, причем постоянно, в «Повести летописной ...» [3; 60, примеч. 10;133, 135, ср. с. 73, 112; 8; 142]. А.Т. Шашкову показалось, что создатель ПЛ исправил фамилию молодого воеводы по сочинению «архиепископля» дьяка [9; 151]. Скорее всего, по нашему мнению, анонимный книжник опять-таки воспользовался не вполне исправным списком ЕЛ.
Часто «слогатель» ПЛ подвергал текст своего основного летописного источника стилистической правке. Так, если в «Повести о Сибири ...» говорится, будто Чингис «шед на него (Она. - Я. С.), яко разбойник, с прочими», то в занимающем нас произведении - «со инеми нашед напрасно». В главе ЕЛ о «пришествии» Ермака и его казаков во владения Кучума читаем «мужески ополчитися ... достойна утвержения», в ПЛ - соответственно «устройно ополчитись ... боевое утвержение» [3; 46, 52, 129, 131]. (Недаром, как заключил Л. Г. Панин, автору «Повести летописной» близка воинская лексика [7; 443, 447]). В ЕЛ повторены фразы синодика «ермаковым казакам»: «посла Бог очистити место святы[н]и и победити бусорман-ского царя Кучюма и разорити боги мерския и их нечестивыя капища . Избра Бог». В ПЛ взамен сказано: «посла Бог очистить место идолское и победити царя Кучюма и безерменст-во его. И охрабри Бог» [3; 50, 70, 130, 380; ср. с. 49 - 51]. Говоря о захвате ермаковцами Кара-чина улуса, софийский дьяк отмечает: «царева меда в струги своя снесоша». Вряд ли это известие производно от обобщающего показания ПЛ «царева имения тут взяша много», как думалось А.Т. Шашкову, также решавшему вопрос о соотношении еще одного свидетельства двух «повестей»: осада Карачей города Сибири продолжалась «до пролетия (пролития)» (ЕЛ), «до пролития воды, до месяца июня» ПЛ) [9; 142]. Последнее чтение находим в Лихачевской редакции «сложения» Есипова; в нескольких вторичных разновидностях ЕЛ в данной связи указано на «пролетие» (т. е. начало лета), а в ее Абрамовском виде -«пролитие крови» [3; 62, 86-87, 95, 113, 125, 134, 185, ср. с. 34]. Стало быть, упоминание дьяка тобольского владыки Макария и двух его преемников о времени, когда «зломысленному» Караче пришлось снять осаду города Сибири, было «уточнено», вероятно, поздними редакторами ЕЛ.
При сравнении ЕЛ и ПЛ бросаются в глаза и различия в названиях глав: «Княжение прочих сибирских князей» - «Княжение прочих сибирских царей и князей», «О размышлении казаков» - «О собрание царя Кучюма и о розмышлении казаков», «О пришествии татарина Сенбахты и о взятии царевича Маметкула» - «О взятии царевича Маметкула и как пришол к Ермаку татарин Сенбахта», «О послех от Карачи и о убиении казаков от нечестиваго Карачи» - «О послех от Карачи во град Сибирь, как еще Ермак жив бысть, до государевых воевод приходу», «О царевиче Алее Кучюмове сыне» - «О царевиче Алее Кучюмове сыне и о князе Сейдяке, как пришел из Бухар», «О пришествии воевод (воевод государевых с Москвы, воевод с Москвы в Сибирь)» - «О пришествии государевых воевод в Сибирь и о поставлении градов в Сибири», «О граде Тобольске и о создании его, и о поставлении церкве, и о начальстве его, яко начальный град наречеся» - «О граде Тоболске, о здании и о поставлении святых Божиих церквей, и яко началный град той наречеся», «О взяти[и] князя Сейдяка, и царевича Казачьей орды Салтана, и Карачи, и о убиении прочих» - «О взятии князя Сейдека и царевич[а] Казачьи орды Салтана и Карачи» [3; 48, 53, 58, 61, 64-66, 130, 131, 133-136]. Ряд первых строк ПЛ («Повесть летописная, откуду . и како в Сибири бусорменская вера ума-
лилась, а православная крестьянская вера распространилась») дополняет «аннотацию» есиповского «Сказания» [34; 42, 129].
Вместо открывающего ЕЛ космографического (в оценке Е. И. Дергачевой-Скоп) описания Сибири [10, с. 22] в ПЛ помещен географический очерк этой страны, насыщенный конкретными деталями. Так, сообщается, что от Москвы до первого сибирского города Верхотурья 2300 верст, а «ходу зимним путем з болшими возы семь недель», в Туру впадает «с правой стороны река Салдавада Тагил» [ср. с. 75], Иртыш впадает в Обь «ниже урочища Самаровых гор единым плесом», а Обь - в океан «розными своими устьи». Слова безвестного книжника «Первое начало Сибирской земле, как было мочно изыскать писмяны и старейшинами людми о начале тое Сибирские земли» могут свидетельствовать о восприятии им признания Есипова «о царстве же Сибирском и о княжении написахом ино с летописца т[ата]рского, ино же достоверными мужы испытовах [ 3, с. 42, 129, ср. с. 72, 79], а не указывать (таково мнение А.Т. Шашкова) на знакомство с письменными источниками и фольклором татар [9; 132]. Со ссылкой на московские летописцы в ПЛ утверждается, будто Чигис «от простых людей» державы царя Она «бысть в Великой орде и в Русском государстве в некоторое время наименовася Темир Аксак от простых же людей». Едва ли на основании этих строк следует, подобно Е.К. Ромоданов-ской, заключать, что автор «знал Повесть о Темир-Аксаке и московские летописи» [11; 49; 12, 229]. Отождествление в ПЛ Чингисхана и Тимура обнаруживает, что создателю «Повести летописной» (как отмечалось Р.Г. Скрынниковым) лишь понаслышке могло быть известно об отражении в московском летописании событий времени этих великих завоевателей. В ЕЛ не встретим и сообщений о том, что Чингис Тайбугу «нарече ... пот собою первым князем», тот просил «у царя Чингиса воинских людей на войну иттить на иных людей», и был отпущен к Иртышу «вниз по Обе реке», где обитала «чють» [3; 129, ср. с. 108], а основанный Маметом город - ныне Старая Сибирь в 12 верстах от Тобольска вверх по Иртышу (еще дважды сказано, что Тобольск - от города Сибири «вниз 12 поприщ», эти «грады» разделяет 12 верст). Кроме того, как утверждается в ПЛ, между ними - 15 верст «по нынешнему содержанию; Есипов же заметил, что Д. Чулков «срубил» Тобольск в 15 поприщах от бывшей столицы «Кучумова царства» [3;66, 129, 133, 136]. В представлении Е.И. Дергачевой-Скоп и Р.Г. Скрынникова, судя по ПЛ, верста насчитывает 3 тыс. м, а не 2,5 тыс., если следовать указанию софийского дьяка, почему эти ученые относят рассматриваемый летописец ко времени не ранее 1649 г. (когда была введена новая мера). По мнению А. Т. Шашкова фраза «по нынешнему содержанию» позволяет думать, что протограф интересующего нас памятника возник в 1600 г. либо непосредственно за ним [9; 122 - 123]. Но эта фраза могла предполагать сообщение ЕЛ, другие же свидетельства ПЛ о расстоянии между Старой Сибирью и Тобольском есть основания возводить к источнику, из которого «списатель» почерпнул немало оригинальных данных. Среди них имеющееся в главе «О царе Кучюме» известие о «посылке» ханского сына Алея «воевать» в Чусовую, где у реки Камы и города Соли Камской «нечестивые» «многое дурно над православными християны починили», и появление на Чусовой, которую они «сибирским повоевать не дали», Ермака «с товарыщи», «прибежавших» с Волги (там атаманы и казаки разграбили государеву казну и «погромили» ногайских татар). «И с тех мест, - читаем далее, - «учале» ермаковцы «мыслить и збираться, как бы им доитти до Сибирской земли»; годом же ранее «воевал своими татары Пермь Великую» пелымский князь Аплыгарым (Аблегирим). В ЕЛ нет и сообщений о том, что атаман, обессмертивший себя разгромом «Кучумова» юрта, пред-
водительствовал волжскими казаками [ср. 13, с. 466; 14, с. 27, 98, 279, 341, 439], которые прозвали своего «наставника» Токмаком. (Е.К. Ромодановская почему-то считает это наименование уральским [15; 46]. Заметим, что такое прозвище носил в первой трети XVI в. князь И. В. Звенигородский [16; 348]). В «Сказании» Есипова сравнительно с ПЛ нет и подробного рассказа о пути ермаковцев в «Сибирскую землю с Еика» до Тавды, впадающей в Тобол с левой стороны «от Пелынского города», за сотню верст до Тобольска. Как читаем в «Повести летописной» (что обнаруживает единство происхождения данного фрагмента летописца с тем, который посвящен вторжению Алея в Прикамье), Кучум «приходу на себя Ермакова не чаял, а чаяху, что он воротитца назат на Часовую». Согласно тому же фрагменту, направляясь в Сибирь, казачья «дружина» достигла «Епанчина, что ныне словет Туринский острог». О Епанчине говорится в ряде относительно поздних источников [3; 36, 75; 6, 551, 700], почему усматривать в данном известии показатель возникновения протографа ПЛ до начала XVII в. (так поступил А.Т. Шашков) не стоит. Уникальна и летописная заметка о том, что Карача «любим ему (Кучуму. - Я. С.) был, делал царю пансыри и колчюги, и всякую ратную збрую». В главе «О бою под Чювашем у засеки», по сравнению с ЕЛ, также говорится, что сражение состоялось «на память святого апостола Якова», а в уста атаманов и казаков вложено обращение к Богу - «сотворителю нашему»: «Да поможет нам, созданию своему ... прослави свое великолепное имя святое, где было безбожие». Позднее сказано о молитве Ермака «з дружиною» «создателю своему Богу» [3; 131, 132; ср. 17, с. 42 - 43, 58, 154]. Это, между прочим, делает сомнительным заключение, будто летописец стремился не «окрашивать» текст «книжной риторикой» [18; 81]. Передаваемому в ПЛ признанию Кучума «а ныне обратились мои дела противу мне» в ЕЛ соответствует следующее заявление «бесерменского» хана: «но самозванен приидох корысти ради и величия»; в той же главе сообщается о бегстве остяков не «восвояси» (таково свидетельство Есипова), а «во своя улусы по юртам» [3; 54, 55, 132]. В обоих произведениях излагается содержание отписки «товарства» Ермака царю Ивану, но в ПЛ сравнительно с «Повестью о Сибири и о сибирском взятии» добавлено, что русские «государевы люди» победили не только Кучума, но и его сыновей Алея, Алтыная и Ишима, а также разбили ханского брата Маметкула (последний в действительности приходился «салтану» племянником), кроме того, дважды сказано о приведении к шерти «иноязычных людей» [3; 57, 132-133]. Этот повтор (кстати, один из многих в изучаемом памятнике [см. 9; 134, 145]) заставляет отклонить мысль Е.К. Ромодановской, будто ПЛ старше летописи «Сибирское царство и княжение и о взятии, и о Тоболске граде», как однажды назвал свое «сложение» Есипов [34; 72], в главе «О послании к государю к Москве сь сеунчем», тем более, что следом читаем «С ними же государь посла воевод двоих Семена Волконскаго да голов Ивана Киреева да Ивана Васильева сына Глухова», хотя накануне говорится про «сукна и золотые», отправленные царем Иваном Ермаку и его соратникам. (О пожаловании их золотыми, а не деньгами, как уверяет Есипов, упоминается также в Нарышкинской и Академической редакциях Сибирского летописного свода (далее - СЛС) [3; 58, 245, 362]). Не находят аналогий в сохранившихся источниках и летописные известия о том, что, посылая войска за Урал, «Ермаку указал государь быть к Москве», Иван Киреев с частью вольных казаков повез в «царствующий град» захваченного в плен Маметкула, казанские и свияжские стрельцы, пермичи и вятчане, другие ратные люди, прибывшие с князем Волконским, у которых «запасу . не было никакого», да и многие ермаковцы, умерли от голода в Старой Сибири; с уцелевшими сподвижниками легендарного атамана Глухов «на лето, как
вода вскрылась, пошел ис Сибири черес Камень Собью рекою и вышел в Пустоозеро», а оттуда на Русь [3, с. 133 - 135, ср. с. 73, 74; 5, с. 310; 6, с. 563; 17, с. 34]. Только в ПЛ сообщается, что погибший на Абалаке Богдан Брязга (Брюзга) - «ясаул казачей», 40 казаков, выступивших во главе с Иваном Кольцом на помощь Караче, были «с вогненным боем», а Ермак в момент гибели - «в пансыре тягче» [3; 132, 134, 135]. (Е.К. Ромоданов-ской представляется, что последняя версия как бы объединяет две традиции - казачью, согласно которой Ермака тогда защищали два панциря, и передаваемую в ЕЛ официальную: атаман не смог добраться до спасительного струга, «понеже одеян [бе] железом» [19; 367]. К тому же связать предание о панцирях (якобы царском подарке) только с одной из этих традиций затруднительно [см. 3; 250, прим. 80-81; 311; 20; 49]). Если верить ПЛ (это сообщение тоже не встречается в других летописях), Сейдяк, овладев городом Сибирью, «царевича Алея взял и прочих (семерых. - Я. С.) Кучюмовых сынов смер [тью] убил» [3; 135, 137]. (А. Т. Шашков и А. П. Зыков признают это известие достоверным [21; 77; 22, 16]. Но по данным А.Г. Нестерова, ни один из тринадцати сыновей «гордого царя» не погиб при захвате его бывшей ставки Сейдяком [23; 209-211]). Благодаря «Повести летописной» известно, что отряд воеводы И. Мансурова (направленный в Сибирь, когда в Москве «чающе», что эта страна «за государем, и живут в ней государевы люди») насчитывал 700 казаков и стрельцов «розных городов». Кроме того, в ПЛ сказано, что остяки осадили Обский городок «зимним временем», а Мансуров провел там «многое время и до весны». ПЛ оказывается полнее, чем ЕЛ, и в рассказе об основании Тюмени: ее «срубили» на Туре, в новом городе выстроили Троицкую церковь. Тогда же, если следовать «Повести летописной», воевода Ф. Горчаков «поимал» пелымского князя Аплыгарыма. (Это указание анахронистично [9; 129]). Глава о возведении Тобольска, в которой Р.Г. Скрынников расслышал «отзвук личных впечатлений» [24; 56; ср. 18, с. 81], в ПЛ гораздо подробнее, чем в сочинении Есипова. Анонимный «списатель» счел нужным отметить, что город, который вместо Сибири «препрослыся началным», служилые люди построили на Иртыше «усть речки Курдюмки, против мало пониже устья реки Тоболу, яко единый версты, на велице горе и красно велми»; под горой «луги великие и озера все благополучные . плавающим же защита ту бури и пристанище тихо и покойно». В городе, получившем название «реки ради Тоболы», заложили Троицкий храм, «понеже ту в Троицы славимому Богу («праведным промыслом» которого русские взяли город Сибирь и пленили князя Сейдяка. - Я. С.) прославляему быти от православъных крестьян». Тоболяку можно приписать и заметку о Княжьем луге, находящемся близ города, «яко за 2 поприща ... позать того места, что ныне Знаменской монастырь» [3; 136, ср. с. 36; 25, с. 19, 20]. (Такое название эта обитель, существовавшая примерно с 1596 г., получила в 1623 г. [26; 19]. Дополнительные подробности об основании Тобольска, кстати, есть в Забелинской редакции ЕЛ и СЛС [3; 115, 139, 345]).
Вместо последних глав ЕЛ в ПЛ помещено рассуждение «О всех благих, яже от Бога подаваемая», перекликающееся с «гисторией» владычного дьяка, где, однако, не прочтем о том, что множество жителей городов, сел и весей «просиявающе в велелепную славу Отцу и Сыну и Святому Духу», и «чюдеса Божия ту (в Сибири. - Я. С.) содеяшась; яже есть избавления недугом и свобоженью страстем, и различным болезнем исцеленье и прочая благая». Об этих чудесах тобольский книжник мог писать не по слухам (как представлялось А. Т. Шашкову [9; 150]), а будучи очевидцем или следуя Сказанию о явлении Абалацкой иконы Богородицы [ср. 19, с. 94-167, 172, 175, 178-183].
Уже после слова «аминь» автор, который «выше сего ... рекохом же об убийстве
Сейдяком в Старой Сибири семерых сыновей Кучума, решил сообщить о том, что три других ханских сына (из которых названы Алей и Алтынай) «при прежних государех были на Москве; а как оне взяты, тому писмо есть в Посолском приказе». Зная об этом «писме», редактор, видимо, дополнил известие про отписку «Ермакова войска» Грозному указанием на старших сыновей Кучума и его «брата». (Такое сообщение о документальном источнике летописного сочинения, возможно, уникально. О письме, присланном в Посольский приказ, упоминается лишь в одной из редакций Сказания о Ризе Христовой. Отдаленные параллели к имеющейся в ПЛ отсылке есть в законодательном материале [27; 262; 28; 381; 29; 30, 64, 65, 73, 75, 77, 100, 104, 108, 109, 112, 115, 117; ср. 30, с. 86, 89, 101]). Указанное «писмо», может быть, представляло собой справку о пленении двух старших сыновей Кучума Алея (Али) и Алтыная (Алтаная) в 1608 и 1598 гг. соответственно, а также о добровольной сдаче русским в 1601 г. Ишима (Иш Мухаммада). Второй из этих царевичей умер в России не ранее 1653 г. - через два-три десятилетия после смерти названных братьев [см. 23; 209-210]. Стало быть, замечание о прежних государях, попадающееся и в документах XVII в., - свидетельство позднего происхождения заключительных строк летописца. Текст ПЛ обрывается на известии о том, что Маметкул, тоже живший в российской столице, «как . взят в Сибири и привезен в Москву Иваном Ки-реевым» (видимо, следом должно читаться «выше сего то рекохом же») [3; 137, ср. с. 133, 135].
Н.А. Миненко на основании заметки, дополняющей «Повесть летописную», рассудила, что ее составил служащий Посольского приказа; Е.И. Дергачева-Скоп предположила, что там был сделан список ПЛ, сложившегося в Сибири (Тобольске или Таре) [ 31; 100, 268; 32; 69; 33; 8, 36; 34; 33]. В представлении же Р.Г. Скрынникова, создатель ПЛ использовал документы из архива Посольского приказа (управлявшего Сибирью сразу после ее присоединения к Московскому царству), в частности, расспросные речи и разрядные записи о походах С.Д. Болховского и И.А. Мансурова, если не служил в этом внешнеполитической ведомстве [244 50, 51, 55, 59, 237; 35; 51]. Заметим, что посольские приказные фиксировали показания донских казаков еще в 1641 г., а Сибирь находилась в подчинении Посольского четвертного приказа (дьяка В.Я. Щелкалова) в 1595 г., Посольская «изба» ведала сибирскими делами и три года спустя [36; 127, 131, 132; 37; 227, 231, 237; 38; 9, 18; ср. 39, с. 200 - 201], «разряды» же (с которыми можно лишь сблизить известия ПЛ) составлялись в другом учреждении такого рода. Р.Г. Скрынников, кстати, различает роспись пути за «Камень» «руского полка», составленную «скорее всего со слов участников похода, привезших в Москву письмо Ермака», и расспросные речи Черкаса Александрова. Но последний мог быть в числе этих сподвижников прославленного атамана. «Роспись» же появилась не ранее 1600 г., ибо в ней упомянуты Тюмень, Тобольск, Туринский острог и Верхотурский уезд. О «писме», посвященном «взятию» нескольких сыновей Кучума, «слогатель» ПЛ знал, видимо, понаслышке [ср. 6, с. 576, 577], как и о московских летописцах, где сообщалось про Чингис-хана (которого безвестный книжник отождествил с Тимуром), хотя Р.Г. Скрынников явно заблуждается, считая Алея (Али) внуком, а не сыном последнего властителя обширного юрта. Есть основания думать, что ПЛ появился в сибирской столице [40; 21; 41; 23, 26]. Сочинитель «Повести летописной», отредактировавший ЕЛ, например, дополнивший «тетради» софийского дьяка некоторыми сведениями о Тобольске и его окрестностях, по всей видимости, не имел литературного опыта. Об этом свидетельствуют и неоднократные повторы, и частые авторские ремарки («И как Ермак с товарыщи . пришел на Чюсовую, и тои и выше
сего именовахом», «О убиении Ермакове речется после сих. А как Ермак был жив еще в Старой Сибири до убиения своего», «А Ермак уже убит до князь Семенова приходу», Карачу «яко же прежде именовахом, как улус того Карачи Ермак възял», «как еще Ермак жив бысть, до государевых воевод приходу», «И о князь Семенове приходе Вол [конскаго] впреди рекохом», «выше сего то рекохом же»), и отдельные примеры просторечия («многое дурно над православными християны починили» [ср. 3, с. 151; 37, с. 259; 42, с. 256], «учал быть зело страшен от православного воинства», «ходит для рыбной ловли», «Богом строенное место»). Впрочем, утверждая, что редакционные наслоения в ПЛ легко вычленяются [9; 152; 21; 70], А.Т. Шашков, думается, не избежал преувеличения. Скорее всего (как находила еще А.М. Ставрович), создатель ПЛ, который имел доступ к материалам Тобольской приказной избы и, возможно, бывал в Москве, являлся государевым дьяком или подьячим. (Д.Я. Резун даже усматривает в ПЛ черты приказного языка [43; 36]). Исследователи давно обратили внимание на упоминания о Черкасе Александрове в ПЛ [3; 132, 135, 136]. Вероятно, они восходят не к записям этого сподвижника Ермака [33; 36, ср. с. 35, 38, 53, и др.], а его расспросным речам, послужному списку либо челобитной [ср. 37, с. 245, 341 - 343, 365-368]. (Заметим, что утверждение, будто в 1601 г. Черкас давал показания в Москве о сибирских реках, городах и острогах [9; 132], безосновательно). В.Н. Булатов атрибутирует «казаку Александрову» сообщение о зауральском походе 540 волжских казаков [44; 267]. Но оно едва ли не вторично относительно свидетельства Есипова. Любопытно, что «ставившему» Пелым князю П.И. Горчакову предписывалось «о всем отписывати ко государю из нового города из Тоборов с нарочным гонцом, чтоб государю про всякие дела . было ведомо, и было б разпросить, чтоб хто сказать умел» [37; 185, ср. 252-254, 256-259; 45; 183-184]. Уже «ермаковых казаков», прибывших в Москву с сеунчем (по-видимому, в 1583 г.), могли расспрашивать в Посольском приказе [46; 13]. Согласно «Краткому описанию о Сибирстей земли ...», И. Глухов и соратники «ратоборного атамана», явившиеся из-за Урала в столицу России, «возвестиша» царю Федору «о своем падении». В Пискаревском летописце читаем, что этот «святоцарь» «вопрошает их (атаманов и казаков. - Я. С.) о земле Сибирской» [3; 74; 5; 310; 47; 195]. Видимо, «расспросные речи», которые отложились в одном из московских приказов [ср. 48, с. 209, 241], а затем, скопированные, попали в Сибирь и сделались источником ряда оригинальных показаний ПЛ. Полагать, однако, что этот летописец сохранил «архив» Ермака, как вслед за Р.Г. Скрынниковым делают некоторые историки [49; 229; 50; 100; ср. 51, с. 209], не стоит. Даже приводимый в «Повести летописной» текст отписки казачьей «дружины» Ивану Грозному может считаться вторичным относительно ЕЛ. Документальную основу, вероятно, имеют и летописные свидетельства о составе и численности войск, прибывших за «Камень» с С.Д. Болховским и И. А. Мансуровым [52; 43]. Некоторые же известия ПЛ, например, о гибели семи сыновей Кучума при взятии города Сибири Сейдяком, очевидно, запечатлели устную традицию, к которой широко обращался еще Есипов либо его предшественник, оставивший «писание» о «Сибирском взятии». По слухам, тобольский книжник мог поведать о московских летописцах, где рассказывается о Чингис-хане или Темир-Аксаке. (Московскими летописцы, не исключено, были названы сибиряком в отличие от местного, если не местных, или же потому, что они посвящались главным образом событиям, происходившим в столице либо имевшим общегосударственное значение [см. 45, с. 93; 48, с. 125, ср. 69, 114; 53, с. 122; 54, с. 91, 92]). Примечательно, что Абрамовский вид ЕЛ редактор посчитал «летописцем тоболским». Так же В.Н. Татищев определил и летописец ротмистра Стан-
кевича [3; 91; 55; 195, 242].
Итак, в процессе создания ПЛ (видимо, не московским приказным, как предположил А. П. Пронштейн [56; 196]), стилистическая правка ЕЛ, дополнение ее известиями о Тобольске и местоположении бывшей резиденции Кучума сопровождались включением в повествование пласта сведений (преимущественно документального происхождения) о предыстории и перипетиях похода Ермака, экспедициях в Сибирь первых государевых воевод, географического очерка «Закаменьской страны», обстоятельствах пленения русскими татарских царевичей.
Примечания
1. Яковлева А.М. Погодинский летописец в историографии последних десятилетий // Россия и страны Запада: Проблемы истории и филологии. - Нижневартовск, 2002. - Ч. 1.
2. Источниковедческие и историографические аспекты сибирской истории: Колл. моногр. - Нижневартовск, 2006. - Ч. 1.
3. Полное собрание русских летописей (далее - ПСРЛ). - М., 1987. - Т. 36.
4. Покровский Н.Н. Археографическое изучение памятников древней письменности и печати в Сибири в 1965 - 1983 гг. //Археографический ежегодник за 1984 г.
5. Сибирские летописи. - СПб., 1907.
6. Памятники литературы Древней Руси: XVII век. - М., 1989. - Кн. 2.
7. Панин Л. Г. О языке русской письменности Сибири XVII - XVIII веков // Семен Ремезов и русская культура второй половины XVII - XIX веков. - Тобольск, 2005.
8. ПСРЛ. - М., 1968. - Т. 31.
9. Шашков А.Т. Погодинский летописец и начало сибирского летописания // Проблемы истории России: от традиционного к индустриальному обществу. - Екатеринбург, 1996.
10. Дергачева-Скоп Е.И. Заметки о жанре «Истории Сибирской» С.У. Ремезова. Статья вторая// Проблемы литературы Сибири XVII - XX вв. - Новосибирск, 1974.
11. Ромодановская Е.К. Погодинский летописец (К вопросу о начале сибирского летописания) // Сибирское источниковедение и археография. - Новосибирск, 1980.
12. Ромодановская Е.К. Черкас Александров // Словарь книжников и книжности Древней Руси. - СПб., 2004. - Вып. 3 (XVII в.). - Ч. 4.
13. Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. - СПб., 1852. - Т. 2.
14. Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом. - М., 1889. - Вып. 1.
15. Ромодановская Е. Тобольские летописцы // Родина. - 2004. - Спец. вып.: Тобольск - живая былина.
16. Акты феодального землевладения и хозяйства: Подг. к печ. А.А. Зимин. - М., 1956. - Ч. 2.
17. ПСРЛ. - М., 1965. - Т. 14.
18. Очерки русской литературы Сибири: В 2-х т. - Новосибирск, 1982. - Т. 1.
19. Литературные памятники Тобольского архиерейского дома XVII века: Изд. подг. Е.К. Ромодановская и О.Д. Журавель. - Новосибирск, 2001.
20. Бахрушин С.В. Научные труды. - М., 1955. - Т. 3. - Ч. 1.
21. Шашков А. Гибель «Кучумова царства»: Еще раз о походе Ермака: новая вер-
сия // Родина. - 2002. - Тропою стран полуночных.
22. Зыков А. Искер - забытая столица Сибири // Родина. - 2004. - Спец. вып.: Тобольск - живая былина.
23. Нестеров А.Г. Династия Сибирских Шейбанидов // Тюркские народы: Мат-лы У-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». - Тобольск; Омск, 2002.
24. Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. 2-е изд., испр. и доп. - Новосибирск, 1986.
25. Вотчины Тобольского Софийского Дома в XVII в. - Тюмень, 2001.
26. Шорохов Л.П. Корпоративно-вотчинное землевладение и монастырские крестьяне в Сибири в XVII - XVIII веках (развитие феодальных отношений и их особенности).
- Красноярск, 1973.
27. Гухман С.Н. «Документальное» сказание о даре шаха Аббаса России // Труды Отдела древнерусской литературы (далее - ТОДРЛ). - Л., 1974. - Т. 28.
28. Гухман С. Н. Соловецкая редакция «Документального» сказания о даре шаха Аббаса России // ТОДРЛ. - Т. 28.
29. Законодательные акты Русского государства второй половины XVI - первой половины XVII века: Тексты. - Л., 1986.
30. Фонкич Б.Л. Иоанникий Грек (К истории греческой колонии в Москве в первой трети XVII в.) // Очерки феодальной России (далее - ОФР). - М.; СПб., 2006. - Вып. 10.
31. Летописи сибирские. - Новосибирск, 1991.
32. Миненко Н. Хождение за «Камень». Начало Азиатской России: новая версия // Родина. - 2000. - № 5.
33. Дергачева-Скоп Е.И. Генеалогия сибирского летописания: Концепция, материалы. - Новосибирск, 2000.
34. Миненко Н.А. Тюмень: Летопись четырех столетий. - Тюмень, 2004.
35. Скрынников Р. В поисках «архива» Ермака // Наука и жизнь. - 1982. - № 6.
36. Куц О.Ю. Азовская оборона 1641 г.: источники и ход событий // ОФР. - Вып. 10.
37. Описание Сибирского Царства: Соч. Г.Ф. Миллером. - М., 1998. - Кн. 1.
38. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею имп. АН. - СПб., 1841. - Т. 2.
39. Павлов А.П. Приказы и приказная бюрократия (1584 - 1605 гг.) // Ист. записки.
- М., 1988. - Т. 116.
40. Солодкин Я.Г. Погодинский летописец и его автор. К спорам о зарождении сибирского летописания // Западная Сибирь: история и современность: Краевед. записки. -Екатеринбург, 2000. - Вып. 3.
41. Солодкин Я.Г. Зарождение сибирского летописания: Источниковедческие очерки. - Нижневартовск, 2005.
42. Разрядная книга 1550 - 1636 гг. - М., 1976. - Т. 2. - Вып. 2.
43. Резун Д.Я. Очерки истории изучения сибирского города конца XVI - первой половины XVIII века. - Новосибирск, 1982.
44. Булатов В.Н. Русский Север: Уч. пос. для вузов. - М., 2006.
45. Тобольский архиерейский дом в XVII веке: Изд. подг. Н.Н. Покровский, Е.К. Ромодановская. - Новосибирск, 1994.
46. Корецкий В.И. «Ермаковы казаки» в Москве и Новый летописец // Сибирь в прошлом, настоящем и будущем: Тез. докл. и сообщ. Всесоюз. науч. конф. - Новоси-
бирск, 1981. - Вып. 1.
47. ПСРЛ. - М., 1978. - Т. 34.
48. Вовина-Лебедева В.Г. Новый летописец: история текста. - СПб., 2004.
49. Панишев Е. А. Гибель Ермака в татарских и русских легендах // Ежегодник-2002 Тобольского музея-заповедника. - Тобольск, 2003. - № 1.
50. Винников А. Наш навсегда Ермак // Тобольск и вся Сибирь. - Тобольск, 2005. -№ 4: Тюмень.
51. Тюменцев И.О. Творческий путь профессора Р. Г. Скрынникова // Отечественная история. - 2006. - № 2.
52. Сергеев В.И. Источники и пути исследования сибирского похода волжских казаков // Актуальные проблемы истории СССР. - М., 1976.
53. Тихомиров М.Н. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. - М., 1962.
54. Повести о начале Москвы: Исслед. и подгот. текстов М.А. Салминой. - М.; Л.,
1964.
55. Андреев А.И. Очерки по источниковедению Сибири. 2-е изд., испр. и доп. - М.; Л., 1960. - Вып. 1.
56. Пронштейн А.П. Рецензия: Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1982 // История СССР. - 1984. - № 1.
