CC BY
40
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
О. Ю. Поляков
К ИСТОКАМ КРИТИКИ В ЛИТЕРАТУРНЫХ ОБОЗРЕНИЯХ АНГЛИИ СЕРЕДИНЫ XVIII ВЕКА
В статье на материале периодических изданий XVIII в. рассматривается один из ключевых этапов развития английской литературной критики, связанной с появлением ее оперативного дескриптивного звена.
1750-е гг. были временем расцвета английской газетно-журнальной критики, уникальным периодом, когда одновременно существовали влиятельная традиция включения эссе на темы литературы в структуру нравоучительных изданий (С. Джонсон, Дж. Уортон, О. Голдсмит, А. Мэрфи) и новая форма бытования критики, которая нашла выражение в публикациях только что созданных литературных обозрений, в частности «Мансли Ревью» и «Критикал Ревью». Этот период можно с некоторыми оговорками назвать эпохой формальной дестабилизации критики, разрушения ее масштабных форм (трактата, «рассуждения», «опыта») и перехода к лаконичным и оперативным жанрам, которые составляют основу современной литературной критики, - рецензиям, аннотациям, обзорным статьям.
Деятельность литературных обозрений обусловила активное развитие синхронной критики. Несомненно, отдельные ее опыты существовали и раньше, находя воплощение в эпистолярии, памфлетных формах, некоторых статьях журналов очерков. Традиция рецензирования произведений литературы не возникла вместе с «Мансли Ре-вью» и «Критикал Ревью». Их предвестниками были журналы, издававшиеся, в основном, французскими эмигрантами, которые брали за образец «Журналь де саван» Дени де Салло, существовавший с 1665 г. вплоть до середины XVIII в.: «Юнивесал Хисторикал Библиотек» де ла Кроза (1687), «Хистори оф ленинг» (1691-1692) и «Хи-стори оф зе уокс оф зе ленид» Дж. Дантона (1699-1712), «Мемуаз оф литрэчэ» ля Роша (17101717) и др. В этих журналах публиковались, глав-
ПОЛЯКОВ Олег Юрьевич - доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой зарубежной литературы и английского языка ВятГГУ © Поляков О. Ю., 2005
ным образом, выдержки из новых книг и памфлетов, иностранных журналов. Значительную роль в становлении оперативной критики сыграл «Джентлмэнз Джорнэл» П. Моттэ (1692-1694), публиковавший небольшие рецензии на выходившие из печати книги [1]. Акцент в первых обозрениях делался на зарубежных книгах и памфлетах, публиковались их аннотации, сопровождавшиеся цитатами. Эта техника мало изменилась и в первом значительном английском обозрении, «Мансли Ревью» (1749-1815), основанном Р. Гриффитсом. Среди литературных обозревателей журнала в 1750-х гг. были поэты Оуэн Рафхед, Джеймз Грэйнджер, Уильям Кенрик и другие, в нем начинал свой публицистический путь Оливер Голдсмит.
В 1756 г. был основан «Критикал Ревью» (выходил до 1817 г.), редактор которого, Т. Смол-летт, объявляя в «Паблик Эдветайзер» о его учреждении, поставил перед изданием задачу «возродить истинный дух критики... защитить литературу от продажной юрисдикции» тех арбитров, кто следовал личным и корпоративным интересам, кто занимался авторецензированием, тех наемных писак, которые хвалили все без разбора произведения, публиковавшиеся их хозяевами, книгоиздателями (в первую очередь этот выпад касался «Мансли Ревью») [2]. Залогом объективности основатели «Критикал Ревью» считали взвешенный анализ достоинств и недостатков произведений, подкрепляемый цитированием.
Англичане стали свидетелями беспрецедентного соревнования двух обозрений, в результате которого росло качество рецензий, повышались оперативность и всесторонность освещения новых книг. Высокий уровень критики в «Критикал Ре-вью» и ее художественные достоинства обеспечивались прежде всего тем, что в рецензировании принимали активное участие Смоллетт и Голдсмит, чьи публикации свидетельствовали о неустойчивости эстетического кредо обоих обозрений, в которых общим местом стала критика с позиций жанровых доктрин, требование дидактической основательности произведений, правдоподобия, декорума и т. д. С другой стороны, благодаря этим изданиям в Англии распространялись предроман-тические идеи: существенное место и в том и в другом обозрении уделялось рецензиям на произведения Дж. Уортона, Э. Берка, Э. Юнга. Авторитет журналов был настолько высок, что под
влиянием их критики автор «Исследования о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного» был вынужден внести в трактат существенные исправления. Одна из множества сочинительниц романов, руководимая паническим страхом перед рецензентами, написала в заголовке своего романа, что не претендует на высокое звание писателя, а потому надеется избежать их суда [3]. Другие же авторы порой вступали в полемику с обозревателями, чаще всего с рецензентами «Кри-тикал Ревью», в котором нередки были резкие суждения. Среди тех, кто посчитал себя оскорбленным, были А. Мэрфи и С. Фут.
Существовали два фактора, ограничивавшие литературную критику в «Мансли Ревью» и «Кри-тикал Ревью». Их издатели, поставив задачу обозреть все выходящие произведения печати, от памфлета до фолианта, от многотомного исторического труда до руководства по лечению подагры, не могли посвящать художественной литературе полновесных статей и нередко подменяли анализ цитированием. Кроме того, оперативная критика, сосредоточившаяся на современном литературном процессе, имела возможность анализировать художественное наследие прошлого лишь в тех случаях, когда из печати выходили произведения классической литературы, реже -эпохи Ренессанса и XVII в. Синхронный характер критики обусловил недостаточность суждений об эпической поэме, трагедии, пасторали -жанрах, развитие которых во второй половине XVIII в. либо завершалось, либо было недостаточно динамичным («Эпигониада» Уилки, предшествовавшая мистификациям Макферсона, выглядела настоящим реликтом эпического рода), и, напротив, новомодный роман привлекал самое пристальное внимание рецензентов. Несмотря на то, что в Англии середины XVIII в. не было создано ни одной значительной трагедии, журнальные критики, имея в виду ее высокое положение в иерархической системе литературных форм и наиболее разработанную поэтику, охотно рецензировали произведения, написанные в этом жанре их современниками.
Рецензенты трагедий могли опереться не только на опыт августианской критики жанра, но и на труды авторитетных современников, в частности, журнальные очерки С. Джонсона и «Диссертацию о трагедии» Р. Хёрда (1753), а также сочинения зарубежных литераторов о драме, наиболее популярным из которых был трактат П. Брюмуа «Греческий театр» (1732).
Р. Хёрд, воспринявший идеи Брюмуа, поддержал подражания древнегреческим трагедиям, которые он считал воплощением простоты и при-родосообразности, и хвалил произведения Мэй-сона, взявшего за образец трагедии Эсхила. Вслед за Брюмуа Хёрд приветствовал реставрацию хора,
считая его необходимым средством разъяснения авторских идей.
Автор «Диссертации» выделял прежде всего регулярную композицию трагедии, давал ригористическую трактовку единства действия, которое, как он считал, предполагает исключение не только побочных сюжетных линий и персонажей, но и «слишком большого» количества инцидентов и героев драмы, даже если они непосредственно связаны с основным действием. Критик поддерживал идею декорума, не позволяя вслед за Рапэ-ном, Раймером, Деннисом, Мэрфи и другими вводить в трагедию любовную интригу, «подрывающую достоинство» высокого жанра. Хёрд также возражал против соединения в драме трагического и комического. И хотя он неоднократно указывал, что правила следует подвергать суду разума, его собственные суждения о трагедии свидетельствуют о приверженности положениям формальной критики [4]. В сравнении с его взглядами теория драмы С. Джонсона представляется значительно более либеральной. Следует отметить, что критики обозрений занимали компромиссную позицию между традиционализмом Хёрда и эмпирической критикой Джонсона.
Анализируя трагедии, обозреватели «Мансли Ревью» актуализировали аристотелевскую схему литературного анализа, последовательно рассматривая сюжеты, характеры, выражение, язык произведений. Из всех классицистических требований наименьший акцент получали единства времени и места (об их абсурдности писалось, например, в рецензии на публикацию «Китайского сироты» Вольтера, 1755) [5], в то время как единство действия и принципы правдоподобия и декорума выдвигались на первый план. В частности, рецензент трагедии «Отец-римлянин» У. Уайтхеда (1750), написанной в подражание «Горацию» Корнеля, отмечал, что попытка преувеличить патриотизм отца Горациев, который стал главным героем в английской переделке, привела к результату, противоречащему природе и здравому смыслу: старший Гораций в ложном патетическом порыве желает, чтобы его сыновья отдали жизни за государство, и при этом не задумывается о том, что этот исход обернется для Рима рабством [6].
Позднее журнальный критик писал о новой трагедии Уайтхеда «Креуза, королева афинская» (1754), что «если древность добавляет достоинства сюжету в такой же мере, как и редкой монете или египетской мумии, то фабула этой пьесы может претендовать на похвалу; но если большую ценность представляет правдоподобие, то у этой неестественной истории мало шансов на успех» [7]. Неправдоподобны, по его мнению, характеры государственного мужа Форбаса и верховной жрицы Пифии, которым недостает истин-
ного величия и которые в экспозиции произведения представлены с комической стороны: первый -«старым болтливым олухом», вторая - «бесцеремонной любительницей чужих секретов» [8].
Неоднозначным было отношение критиков «Мансли Ревью» к попыткам реставрации древнегреческой драмы, в частности введению хора в структуру трагедии. Обозреватель трагедии Мэй-сона «Эльфрида» (1752) писал, что хор компенсирует недостаточность ее инцидентов. Семь лет спустя журнальный критик У. Кенрик, рецензируя новое произведение Мэйсона «Карактакус», написанное по античным моделям, вступил в спор с его автором, аргументом которого в пользу «хоральной» трагедии было то, что она предоставляет драматургу возможность продемонстрировать прежде всего поэтические способности (не случайно Мэйсон называл свои произведения драматическими поэмами) и обеспечивает более оптимальную реализацию дидактических возможностей жанра.
«Апострофы» хора, как бы они ни были поэтичны или назидательны, не могут компенсировать недостаток гения, художественного воображения современных драматургов, утверждал Кен-рик. Он назвал «жизнью и душой трагедии» пафос, который не исключает умеренного использования стилистических средств, но, по его мнению, трагедии его поры писались чрезмерно цветистым стилем, который не только мешал нагнетанию страстей, но и вел к нарушению правдоподобия: «В некоторых пьесах все персонажи представлены любимцами муз, причисленными к парнасской братии, даже солдаты и слуги, стоит им только открыть рот, начинают произносить тропы» [9]. Кроме того, драматурги злоупотребляли сентенциями, в то время как задача драмы заключается в том, чтобы поучать примером, а не предписанием, «сеять семена добродетели, пробуждая чувства, а не информируя рассудок». Те, кто ратует за введение хора в трагедию, не должны забывать, что она не относится к гомилетическим жанрам и что главные качества драматурга - «большая чувствительность сердца, тонкое знание движений души, умение убедительно и последовательно раскрыть особенные черты характеров», пишет Кенрик. В качестве примера для драматургов он называет творчество Шекспира, умевшего соединять «чистую поэзию» и «чистую страсть» [10].
Следует отметить, что не только Кенрик, но и другие критики «Мансли Ревью» порицали современных драматургов за ложный пафос, напыщенность слога, неумение трогать сердца зрителей. Такие претензии предъявлялись трагедиям «Римский отец» и «Креуза» У. Уайтхеда, «Виргиния» Ф. Брука, «Клеона» Р. Додсли и др.
Обозреватели «Критикал Ревью» также делали акцент на эмотивном содержании драмы, под-
черкивая при этом «климатический» элемент: в отличие от французских «английские авторы должны обращаться не к рассудку, а к воображению, фантазии и чувствам публики», отличающейся «природной сдержанностью» [11]. Драматические рецензии «Критикал Ревью» были немногочисленны и очень лаконичны. Общими местами были здесь следующие суждения: «фабула произведения богата/ бедна инцидентами, характеры последовательно/непоследовательно выстроены, язык в достаточной/недостаточной мере соответствует характерам» и т. д.
Показательна рецензия на трагедию «Клео-на», автор которой, Р. Додсли, порицался за неправдоподобие, отступление от единства характера (герой трагедии, доблестный офицер Сиф-рой, человек «бурных страстей», в одном из эпизодов представлен «мягким, нежным, кротким и слезливым») и нарушение декорума: в трагедии присутствует ряд жестоких сцен, в частности убийство ребенка, и критик, осуждая автора за то, что он устроил настоящую бойню, отмечает, что кровопролитие на сцене вызывает не ужас, «истинно трагическое чувство», а отвращение аудитории [12].
Арбитры «Критикал Ревью» подходили к правилам античных поэтик и проблеме подражания древним с позиций здравого смысла. В частности, журнал назвал «волюнтаристским» требование Горация, установившего пятиактную структуру трагедии. По мнению критика, количество действий должно быть сообразным фабуле произведения: «существует немало сюжетов, события которых можно уложить в три хороших акта», и поэтому не нужно «следовать моде и муссировать каждое обстоятельство и каждое переживание до тех пор, пока материя произведения не станет такой же тонкой, как листовое золото, и такой же пустой и холодной, как французская поэма» [13].
Также и в рецензиях обозрений, посвященных лирическим жанрам, говорилось о необходимости умеренного подражания древним, приветствовалось «смелое, вдохновенное и свободное подражание», исключающее «рабское следование образцам без каких-либо попыток отклониться от них и продемонстрировать собственный талант» [14]. Этому «романтическому» порыву не соответствовал, однако, уровень рецензий - крайне лаконичных, малоинформативных, свидетельствующих о том, что в подавляющем большинстве журнальные критики придерживались августианских ценностей. Так, они хвалили сочинения, написанные в популярных жанрах оды и элегии [15], подчеркивали дидактические аспекты описательной поэмы и поэзии в целом [16]; в кратких заметках журналов о поэтических произведениях говорилось о качествах их версифи-
кации ("harmonious/irregular", "lively/languid" и т. д.), высказывалось предпочтение героическому куплету, а не белому стиху, порицались спенсерова строфа и внутренняя рифма [17], характеризовался поэтический язык (осуждалось использование архаизмов, неологизмов, заимствованных слов [18], употребление банальных метафор и составных эпитетов [19].
Рецензенты нередко предоставляли публике самой судить о достоинствах и недостатках лирических произведений, цитируя их избранные места. «Поскольку наша цель - углубляться в область критики не дальше, чем это необходимо для того, чтобы дать некоторое представление о рассматриваемых книгах, то мы ограничиваемся общими оценками», - писал обозреватель «Мансли Ревью» в 1750 г. [20]. В результате не получила подробного и объективного освещения поэзия сентименталистов, в частности произведения Т. Грея. Об «Элегии, написанной на сельском кладбище» говорилось, что ее так много читают, ею так все восхищаются, что добавлять к этому еще что-либо было бы излишним» [21]. Оды Грея «Шествие поэзии» и «Бард», правда, вызвали больший резонанс [22]. «Мансли Ревью» указал вслед за большинством критиков на «темный» стиль трудной для восприятия первой оды и, кроме того, выступил против подражаний Пиндару, чьи произведения являлись отражением его эпохи и не соответствовали культурным реалиям середины XVIII в. [23] «Критикал Ревью», напротив, назвал произведения Грея образцовыми подражаниями античному одисту, которые достойны шедевров древности [24].
В целом критика традиционных литературных форм в обозрениях опиралась на разработанные поэтики жанров, использовала классицистический метод определения достоинств и недостатков. Трудно сказать, насколько преднамеренной, целенаправленной была актуализация тех или иных жанровых конвенций и в какой мере они служили лишь удобными «схемами», помогавшими упорядочивать рассуждения критиков, но отнюдь не сковывавшими их поисков, не препятствовавшими формированию новых представлений о задачах литературы. По крайней мере, при разработке критериев новой области литературного анализа, критики романа, использование поэтики драматических и эпических жанров было очень плодотворным.
Примечания
1. О первых опытах книжных обозрений см.: Graham, W. English Literary Periodicals [Text] / W. Graham. N.Y., 1930. P. 196-213. Об их критической технике см.: Bloom, E. A. "Labors of the Learned": Neo-Classic Book-Reviewing Aims and Techniques [Text] / E. A. Bloom // SP. 1957. Vol. 54. №. 4. P. 537-563.
2. «Паблик Эдветайзер» цит. no: Knapp, L. M. Tobias Smollett. Doctor of Men and Manners [Text] / L. M. Knapp. Princeton, 1949.
3. См.: Wichelns, H. A. Burke's Essay on the Sublime and Its Reviewers [Text] / H. A. Wichelns // JEGP. 1922. Vol. 21. № 4. P. 645-661.
4. См.: Bosker, A. Literary Criticism in the Age of Johnson [Text] / A. Bosker. Groningen, Djakarta, 1953. P. 261.
5. The Monthly Review [Text]. 1755. Vol. 13. P. 493-505. Об эволюции взглядов английских критиков XVIII в. на драматические единства см.: Raysor, Th. The Downfall of the Three Unities [Text] / Th. Raysor // MLN. 1927. Vol. 42. № 1. P. 1-9.
6. The Monthly Review. 1750. Vol. 2. P. 405.
7. Ibid. 1754. Vol. 10. P. 375.
8. Ibid. 1752. Vol. 6. P. 387.
9. Ibid. 1759. Vol. 20. P. 507-508.
10. Ibid. P. 508.
11. The Critical Review [Text]. 1759. Vol. 7. P. 513.
12. Ibid. 1758. Vol. 6. P. 466.
13. Ibid. 1757. Vol. 3. P. 259.
14. Ibid. 1757. Vol. 4. P. 395.
15. См.: The Monthly Review. 1751. Vol. 4. P. 309; The Critical Review. 1757. Vol. 3. P. 136; Ibid. 1757. Vol. 4. P. 167; Ibid. 1759. Vol. 7. P. 260.
16. См., напр.: The Monthly Review. 1749. Vol. 2. P. 14; The Critical Review. 1759. Vol. 7. P. 27.
17. См.: The Monthly Review. 1751. Vol. 4. P. 520; Ibid. 1752. Vol. 7. P. 139; The Critical Review. 1757. Vol. 4. P. 169.
18. См.: The Critical Review. 1757. Vol. 4. P. 319; Ibid. 1759. Vol. 7. P. 88, 290.
19. См.: The Monthly Review. 1752. Vol. 7. P. 139; The Critical Review. 1758. Vol. 6. P. 17, 214.
20. The Monthly Review. 1750. Vol. 2. P. 259.
21. Ibid. 1751. Vol. 4. P. 309.
22. См.: Jones, W. P. The Contemporary Reception of Gray's Odes [Text] / W. P. Jones // MP. 1930. Vol. 28. № 1. P. 61-82.
23. The Monthly Review. 1757. Vol. 17. P. 239-243.
24. The Critical Review. 1757. Vol. 4. P. 167-170.
Т. В. Щербакова
ДРАМАТУРГИЧЕСКИЙ ОПЫТ С. ДЖОНСОНА
Статья посвящена единственному драматургическому опыту выдающегося английского литературного критика Сэмюэля Джонсона - трагедии «Ирен». Представлен анализ произведения с точки зрения правил и норм классицистической эстетики.
В начале XIII в. в Европе возникает интерес к Востоку и восточной литературе, ее выразительным и изобразительным средствам. В Англии произведения на восточную тему, переводы и подражания, получили широкое распростране-
ЩЕРБАКОВА Татьяна Валерьевна - кандидат филологических наук, доцент по кафедре романо-герман-ской филологии ВятГГУ © Щербакова Т. В., 2005
