CC BY
63
Дзюба Е.В.
Екатеринбург ИЗУЧЕНИЕ ЛЕКСИЧЕСКОГО ПЛАНА ТЕКСТА
КАК ОДИН ИЗ ЭТАПОВ ФИЛОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
Вопрос о специфике, сущности и, главное, методике филологического анализа текста остается по-прежнему дискуссионным. Некоторые исследователи уже практически доказали, что сопоставительный метод может сыграть существенную роль не только при собственно научном изучении тех или иных вопросов, но также при формировании методики научного или учебнонаучного анализа. Так, например, преподаватели кафедры лингвистики и коммуникативной культуры ИРРО Свердловской области уже несколько лет успешно и результативно обучают школьников написанию изложения посредством методики сопоставления двух текстов. Данный принцип написания изложения со временем, вероятно, будет введен во всеобщую учебную практику. Методику исследования посредством сопоставления двух тематически перекликающихся текстов разных авторов можно достаточно продуктивно использовать и в процессе обучения филологическому анализу текста.
Результативность данной методики филологического анализа текста можно продемонстрировать на примере изучения лексического плана двух стихотворений: «Предопределение» Федора Тютчева и «Любовь» Вячеслава Иванова.
Предопределение Любовь
Любовь, любовь - гласит преданье - Мы - два грозой зажженные ствола, Союз души с душой родной - Два пламени полуночного бора;
Их съединенье, сочетанье, Мы - два в ночи летящих метеора,
И роковое их слиянье, Одной судьбы двужилая стрела!
И...поединок роковой...
Мы - два коня, чьи держит удила И чем одно из них нежнее Одна рука, - одна язвит их шпора;
В борьбе неравной двух сердец, Два ока мы единственного взора,
Тем неизбежней и вернее, Мечта одной два трепетных крыла.
Любя, страдая, грустно млея, Мы - двух теней скорбящая чета
Оно изноет, наконец. Над мрамором божественного гроба,
(Федор Тютчев) Где древняя почиет Красота.
Единых тайн двугласные уста,
Себе самим мы - Сфинкс единый оба.
Мы - две руки единого креста.
(Вячеслав Иванов)
Попытаемся определить тему данных стихотворений. Очевидно, тематически эти стихотворения близки: они оба о любви. У.Ф. Тютчева корень -ЛЮБ- повторяется в тексте трижды, притом в самых сильных текстовых позициях: в начале - дважды (первая строка), один раз - в конце (предпоследняя строка). У.В. Иванова в тексте ни разу не упоминается слово ЛЮБОВЬ, но данная так называется само стихотворение, и это - заголовок - тоже сильная позиция текста. Тема, таким образом, одинакова. Но как каждый автор представляет себе сущность любви. - этот вопрос следует решить через определение основной мысли текста.
Чтобы сформулировать основную мысль текста можно проанализировать наиболее частотные слова и выражения в тексте, то есть обратить особое внимание на лексический план. У Ф. Тютчева в тексте частотны следующие лексемы: душа (дважды) или сердце (1 раз), а также конститутивные элементы: их (дважды), оно (1 раз), одно из них (1 раз) - итого слово душа /сердце повторяется 7 раз. Интересно также использование Тютчевым синонимических рядов: союз, съединенье, сочетанье, слиянье -с одной стороны, и поединок, борьба - с другой стороны. Очевидно, что сами эти синонимические ряды вступают в антино-мичные отношения друг с другом и выражают мысль о неразрывном единстве двух любящих сердец, двух влюбленных, которые, однако, находятся в постоянном состоянии противоборства. Эта идея поддерживается также антиномией эпитетов: родной, нежный (о душе) - с одной стороны, роковой (поединок), неравный (о борьбе) - с другой стороны.
Лексической особенностью текста В. Иванова является частотность слов мы (7 раз), два (10), один, единственный, единый (8). Такое обилие повторов, несомненно, свидетельствует о соответствующей авторской интенции: актуализировать мысль о единстве, неразрывности двух любящих сердец, ср.: Мы... - одной судьбы двужилая стрела; Мы - два коня, чьи держит удила Одна рука.; ...два ока мы единственного взора, Мечты одной два трепетных крыла... Местоимение мы и числительное два используются с целью номинации лирических героев, числительное один и однокоренные с ним прилагательные единый, единственный вносят семантику объединения, неразрывной связи.
Таким образом, идея единства двух сердец в любви становится общей и для Ф. Тютчева, и для В. Иванова. Несомненно, что эта мысль традиционна для русской поэзии и культуры в целом. Неслучайно, Тютчев отмечает: «Любовь, любовь - гласит
преданье - Союз души с душой родной.», подчеркивая традиционность такого понимания любви. Но действительно ли так одинаково авторы представляют сущность любви?
Ф. Тютчев, вероятно, в своем тексте намеренно противопоставляет экспрессивно окрашенную лексику: родной, союз, нежнее ... - с одной стороны, и борьба, поединок, страдая, грустно млея, изноет... - с другой стороны. Поэт подчеркивает близость родных душ, нежность отношений между влюбленными, но при этом любовь не дает лирическому герою Тютчева ощущения гармонии и спокойствия. Таким образом, для Ф. Тютчева любовь - это всегда борьба, поединок, которые несут сердцу страдание и боль, и как неизбежное следствие - душевное опустошение (ср.: И чем одно из них нежнее., Тем неизбежней и вернее... Одно изноет, наконец.).
Совсем иное понимание любви у В. Иванова. Для определения сущности любви у этого поэта следует обратить внимание на объекты денотативного пространства, которые в тексте реализуются как метафорические образы влюбленных, ср.: два грозой зажженные ствола, два пламени полуночного бора. Очевидно, что метафорические образы огня, пламени подчеркивают идею высокой интенсивности чувства, накала страсти. Эту мысль поддерживают и другие “образы-интенсификаторы”, образы движения: образ стрелы-судьбы, образ летящей птицы-мечты и образ стремительно несущихся коней, ср.: Мы - два коня, чьи держит удила Одна рука, - одна язвит их шпора.; Мечты одной два трепетных крыла.;...Одной судьбы двужилая стрела. Астрономический образ двух летящих метеоров, метеорологический образ грозы...(ср.: Мы - два грозой зажженные ствола.), онтологические образы двужилой стрелы одной судьбы, двух крыльев одной мечты придают чувству любви возвышенный, глобальный, космический характер. А образы божественного гроба, древней Красоты, Сфинкса и креста доводят его до уровня религиозного ощущения, придают чувству любви сакральный характер (ср. два последних трехстишия). Таким образом, для В. Иванова чувство любви по своей интенсивности, накалу подобно религиозному чувству, оно окрыляет, возвышает человека, делает его чуть ли не подобным богу, ср.: Мы - две руки единого креста. Это отвечает общему мировоззрению В. Иванова, автор во всем в мире искал отражение божественного; недаром его называли «религиозным устроителем жизни».
Показательно, что и у того и другого поэта встречаются лексемы одного логического ряда, несущие семантику предопределения: Роковой и Судьба, божественный... Но, тем не менее, их сущность неодинакова. У Ф. Тютчева речь идет скорее о злом роке, который не дает человеку ощущения гармонии и счастья; у В. Иванова человек в любви обретает и гармонию, и радость бытия, и Бога. И если у Ф. Тютчева движение любви-жизни происходит в схватке, борьбе двух сердец, то у В. Иванова - в совместном полете, беге - стремлении к возвышенному и вечному.
Методика анализа художественного текста посредством его сопоставления с другим, на каком бы уровне исследование ни проводилось, помогает более глубоко проникнуть в сферу поэтического замысла изучаемых произведений и выявить некоторые особенности идиостиля того и другого автора.
© Дзюба Е.В, 2006
