CC BY
56
А.Р. ПОПОВА
кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка Орловского государственно -го университета E-mail: Btv-orel@yandex.ru;
StudioAA2001@yandex.ru Тел. (4862)75 16 62
ИЗОМОРФНЫЕ ЧЕРТЫ РАЗВИТИЯ ПОЛИСЕМИИ,
СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ И ФРАЗЕООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ЛЕКСЕМЫ КАК ВЕКТОРОВ РЕАЛИЗАЦИИ ЕЁ КРЕАТИВНОГО ПОТЕНЦИАЛА
Статья посвящена сопоставлению полисемии, словообразования и фразеообразования с целью выявления их общих свойств. Три данных способа номинации исследованы как составные части единого целого -как векторы реализации креативного потенциала лексемы. В статье рассмотрены факторы, влияющие на развитие полисемии, словообразования и фразеообразования; сами указанные процессы с их специфическими особенностями; образованные при их участии номинанты; системные группировки этих номинантов.
Ключевые слова: лексическая единица, креативный потенциал, полисемия, словообразование, фразеоо-бразование.
Креативный потенциал лексической единицы есть комплексная способность к образованию на её базе системы вторичных номинантов - как лексических, так и фразеологических. К вторичным но-минантам относятся: 1) семантические дериваты - лексико-семантические варианты (далее ЛСВ); 2) лексические дериваты - производные слова (далее ПнС); 3) фразеологические единицы (далее ФЕ). Как видим, в результате реализации креативного потенциала лексемы появляются качественно различные и не совпадающие по механизму образования единицы. Креативный потенциал лексемы имеет условную структуру, включающую в себя три вектора его реализации. Векторами реализации креативного потенциала выступают, соответственно, развитие полисемии, развитие словообразовательных и развитие фразеообразовательных возможностей. Поскольку три данных вектора являют собой составляющие единого целого - суммарного креативного потенциала лексемы, они находятся во взаимосвязи и обнаруживают ряд изоморфных черт.
Как известно, образование новых номинантов на базе исходной лек семы - сложное, поликомпонентное явление, которое в целом предполагает:
1) возникновение потребности в новом номи-нанте под воздействием каких-либо факторов;
2) сам процесс создания номинанта, отличающийся определенной спецификой, структурой, « механизмом»;
3) результаты этого процесса - то есть вторичные номинанты;
4) появление взаимоотношений между образованными номинантами и группирование последних согласно тем или иным критериям.
Следовательно, и факторы, обусловливающие возникновение ЛСВ / ПнС / фразеологизмов, и процессы образования этих вторичных номинантов, и их структура и некоторые отличительные признаки, и системные группировки образованных номинан-тов - обнаруживают немало общих черт.
1) Действие трёх векторов развития креативного потенциала во мно-гом связано с особенностями слова-вершины. Движущие силы - и катализаторы, и ингибиторы реализации креативного потенциала этого исходного слова - во многом совпадают у всех трёх его векторов и одинаково подразделяются на внешние, экстралингвистические; системно-языковые и внутрисловные. Причём частные факторы внутри каждой из этих групп, влияющие на развитие полисемии, слово- и фразеообразова-ния, практически совпадают.
Так, к экстралингвистическим факторам относятся: а) прагматическая значимость обозначаемой реалии; б) степень освоенности обозначаемой реалии носителями языка; в) степень разработанность концепта, именуемого исходной лексемой (или отдельным ЛСВ полисеманта).
К системно-языковым факторам относятся: а) принадлежность слова (ЛСВ полисеманта) к «основному словарному фонду»; б) принадлежность слова (ЛСВ полисеманта) к активному / пассивному запасу лексики; в) наличие / отсутствие в языке иного лексического или фразеологического номинанта для обозначаемой реалии; г) частотность слова (ЛСВ полисеманта); д) развитость парадигматических отношений у слова (ЛСВ полисеманта); е) наличие / отсутствие ограничений сочетаемости у слова (ЛСВ полисеманта); ж) место слова в
© А.Р. Попова
структуре словообразовательного гнезда - ступень деривации (фактор наиболее ярко проявляет себя при развитии словообразовательных возможностей); з) место слова (ЛСВ полисеманта) в структуре лексико-семантической группы (нахождение в центре / на периферия); и) место слова (ЛСВ поли-семанта) в синонимическом ряду (статус в нём доминанты либо отсутствие такового статуса).
К внутрисловным факторам относятся: а) наличие / отсутствие у слова полисемии (фактор актуален для слово- и фразеообразования); б) наличие / отсутствие коннотации у слова (ЛСВ полисеманта); в) наличие / отсутствие связанности значения у слова (ЛСВ полисеманта); г) частеречная принадлежность слова; д) морфемный состав слова (фактор наиболее ярко проявляет себя при развитии словообразовательных возможностей); е) количество слогов в слове (фактор наиболее ярко проявляет себя при развитии словообразовательных возможностей); ж) стилистическая маркированность слова (ЛСВ полисеманта); з) происхождение слова (исконно русское или заимствованное); и) «возраст» слова (ЛСВ полисеманта), длительность его функционирования в языке.
Первичным, основополагающим и для развития полисемии, и для слово- и фразеообразования является фактор экстралингвистический, связанный с актуальностью для человека денотата лексической единицы: «чем большую значимость для носителей языка имеет некоторый объект, тем большей интерпретации он подвергается и, соответственно, тем больше частностей, важных для человека в тех или иных условиях, закрепляется с помощью языковых единиц, денотативный компонент которых отсылает к некоему объекту» [Симашко 2006:15]. Ни один из факторов не является универсальным, обеспечивающим непременное развитие креативного потенциала в том или ином из его векторов. Следовательно, при невозможности воздействия какого-либо одного фактора наличие у слова полисемии, слово- и фразеообразовательной активности может быть компенсировано влиянием рядом других факторов. В целом же, чем большим набором представленных факторов обладает слово, тем вероятнее наличие у него полисемии и образование на его базе ПнС и фразеологизмов.
2) При всех качественных различиях между развитием полисемии, слово- и фразеообразованием, три указанных процесса являют собой пути номинации, реализующие креативный потенциал слова, и направлены, в принципе, на один и тот же результат - на рождение новой номинативной единицы, в которой - в большей или меньшей степени - формально и семантически сохранена единица исходная.
Поэтому между образованием нового ЛСВ, ПнС и ФЕ возможно провести ряд аналогий.
а) Предпосылка для возникновения вторичного номинанта - нового ЛСВ, ПнС или ФЕ - едина: наличие нуждающейся в номинации реалии с определенным набором признаков, которая как-либо сопоставима с реалией, названной исходной лексемой.
б) С точки зрения экономии языковых средств развитие полисемии, слово- и фразеообразования обнаруживают явное сходство: либо в неизмененную «старую» форму добавляется новое содержание (полисемия), либо новое содержание добавляется в частично измененную «старую» форму (словообразование и фразеообразование).
в) В большей или меньшей степени образование ЛСВ, ПнС или ФЕ стандартизировано и происходит вследствие действия в языке определенных механизмов, наличия отвлеченных образцов: типов переноса значения, способов словообразования, синтаксических структур, на базе которых строятся ФЕ. Поскольку развитие полисемии и словообразование затрагивают уровень лексический, родство этих процессов между собой более явно выражено, чем родство между полисемией/словообразованием - и фразеообразованием.
Безусловно, «нельзя просто переложить законы словообразования на полисемию. Однако некоторые моменты явно совпадают» [Печаткина 2008:90]. Естественно, сходство семантической и лексической деривации проявляется лишь частично: «семантическая деривация затрагивает глубинные слои лексической семантики слова: денотативный (предметный), сигнификативный (понятийный), слой парадигматических и синтагматических зна-чимостей»; «словообразовательная деривация в известной степени надлексична, для её осуществления важны не только «глубинные» значе-ния, сколько количественная организация концепта» [Шкуропацкая 2004:390].
Но, тем не менее, родство словообразования и полисемии явно прослеживается и даже обусловливает сходство терминологий. Ср., например: непосредственная и опосредованная многозначность / мотивированность; лексическая и семантическая деривация. Как известно, словообразовательный процесс - явление и формальное, и семантическое, что доказывает, например, «шкала мотивации» на семантических основаниях, предложенная А.И. Ширшовым для характеристики семантики производного слова по отношению к производящему (полная - прямая, переносная, периферийная мотивация; частичная - косвенная, метафорическая, ассоциативная мотивация) [Ширшов 1995:41-55].
Поэтому и возможно «соизмерение» семантики производного и производящего с целью выделить семантический остаток, разность их значений [Моисеев 1987:155], подобно тому как «соизмеряются» значения полисеманта с той же целью [Шмелев 1964:98]. Помимо деривационной внутренней формы, наличествующей у ПнС с ощутимой носителями языка производностью, возможно говорить и об эпидигматической внутренней форме, которая составляет то значение слова, которое, будучи переосмысленным, легло в основу производного ЛСВ [Петрова 2008:78].
Кроме того, семантическая и лексическая деривация взаимосвязаны: «семантическая деривация и морфемное словообразование заключают в себе противоположные тенденции, обеспечивающие механизм их самодвижения и развития. Семантическое словообразование, с одной стороны, являясь инструментом выделения в семантическом пространстве слова дискретных, индивидуально-неповторимых качеств, с другой стороны, несет в себе потенции своего дальнейшего формально-семантического развития» [Новикова 2008:375].
Родство двух данных процессов с фразеообра-зованием выражено в меньшей степени, однако же имеет место. Так, например, и слово- и фра-зеообразование зависят от полисемии/моносемии исходного слова. Каждый из ЛСВ полисеманта образует «свои» производные и фразеологизмы: «семантическое развитие лексемы, как правило, влечет за собой изменение грамматического и словообразовательного статуса каждого нового ЛСВ» [Денисик 1993:28] - а равно и фразеологического статуса. Таким образом, семантические изменения лексемы, и прежде всего такие глобальные, затрагивающие её семантическую структуру, как развитие полисемии, являются первопричиной образования ПнС и ФЕ, отправной точкой, от которой распространяется влияние слова на лексическую и фразеологическую системы. Заметим, что обратного влияния, то есть изменения структуры полисеман-та под действием изменения состава словообразовательного и фразеообразовательного гнезда, не наблюдается.
Применительно к фразеологизму, так же, как и применительно к ЛСВ и ПнС, возможно говорить о внутренней форме: явно ощутимой, стёртой либо утраченной.
Фразеологизмы, так же, как и ЛСВ, и ПнС, образуются при посредстве метафоры и метонимии. При этом, безусловно, следует учитывать, что данные типы переноса значения специфически проявляются в каждом из трёх векторов реализации креативного потенциала слова.
3) Из родства процессов следует и родство их результатов - и ЛСВ полисеманта, и ПнС, и фразеологизмы указывают на значимые признаки объекта, требующие словесного закрепления, и определяют формы их выражения. Номинация в мотивированных ЛСВ, ПнС и ФЕ является сложной, вторичной, отсылочной, связанной со значением исходного слова (или слов - для сложных ПнС или ФЕ).
Способность слова реализовывать свой креативный потенциал не только на лексическом, но и на фразеологическом уровне объясняется тем, что лексемы (либо ЛСВ как минимальные «клеточки» лексической системы) и фразеологизмы имеют между собой много общего - больше, чем какие-либо другие единицы языка.
Так, и лексемы/ЛСВ, и фразеологизмы обладают рядом совпадающих признаков:
- выполняют номинативную функцию;
- характеризуются целостным значением, причем и лексическое, и фразеологическое значения представляет собой сложную структуру, состоят из сем / фразеосем [Берлизон 1975:188];
- многие ПнС, как и фразеологизмы, в той или иной степени обладают членимостью / идиома-тичностью значения: так, например, А.В. Зин-ченко проводит семантико-структурную аналогию слов и ФЕ по данному признаку, выделяя слова-сращения, слова-единства и слова-сочетания [Зинченко 2004:75]; кроме того, ФЕ похожи на сложные слова с их «дву-вершинностью» [Авалиани 1967:8]. Возможно говорить и о членимо-сти/идиоматич-ности применительно к ЛСВ (причём как ЛСВ производно-го, так и непроизводного слова): так, при членимости ЛСВ возможно опре-деление семантического «остатка» посредством сопоставлении произво-дящего и производного ЛСВ, при иди-оматичности ЛСВ место последнего в структуре полисеманта и деривационные связи определить затрудни-тельно;
- и слова/ЛСВ, и фразеологизмы выполняют кумулятивную функцию, хранят в своих значениях знания, опыт, систему оценок, передаваемую из поколения в поколение, также являясь маркерами значимых для человека признаков, явлений и т.п. Многие ЛСВ, ПнС и ФЕ содержат не только само наименование этих признаков, явлений, но и содержат информацию о способе их отображения в языке. В связи с этим ярко высвечивается роль полисемии, слово- и фразеообразования в постижении особенностей миропонимания народа;
- и ЛЕ/ЛСВ, и ФЕ/фразео-семантические варианты (далее ФСВ) могут характеризоваться принадлежностью к активному / пассивному запасу лексики, сфере употребления, стилистической принад-
лежностью, наличием / отсутствием коннотации;
- лексемы и фразеологизмы (независимо от моно- или полисемии) соотносимы в грамматическом плане: «у фразеологизма, как и у слова, есть ... грамматические категории (числа, падежа, рода, вида, лица и т. д.). Эти признаки фразеологизма определяют, так же как и у слова, его лексико-грамматическую характеристику...» [Молотков 1996:96];
- ФЕ-моносеманты либо ФСВ, так же, как и слова-моносеманты либо ЛСВ, способны к семантической деривации; лексемы способны к лексической деривации, ФЕ - к внутренней фразеологической деривации;
- ЛЕ/ЛСВ и ФЕ/ФСВ активно взаимодействуют как единицы номинации: вступают в отношения межуровневой антонимии и синонимии [Сидоренко 1982]; «больше половины фразеологизмов из фразеологического словника русского языка может быть помещено в лексические синонимические ряды» [Федоров 1970:138]; слова и фразеологизмы составляют лексико-фразео-семантические группы [Бахвалова 1993:5].
4) Вторичные номинанты, образованные на базе исходной лексемы в результате реализации её семантического, слово- и фразеообразовательного потенциала, составляют сложные единства, к каковым относятся полисемант, словообразовательное гнездо и фразеологическое гнездо. Каждое из них представляет собой иерархически организованную систему, отвечающую всем типичным признакам любой системы: сложность структуры, наличие связей и отношений между единицами системы, эмергентность (сложное целое не равно механической сумме его частей), адаптивность, самоорганизация [Хроленко 2002:174].
В большей степени строгость и упорядоченность свойственна одноуровневым лексическим единствам (полисеманту и словообразовательному гнезду). И полисемант, и словообразовательное гнездо как системы носят упорядоченный характер; их единицы связаны отношениями мотивированности / производности. Подобно тому, как в словообразовательном гнезде обязательно присутствует вершина, корневая морфема которой и обеспечивает принадлежность слов одному гнезду, полисемант содержит «корневую лексему - такую, что все остальные являются её прямыми или опосредованными дериватами. Смысл слова предстает тем самым как деривационная структура - множество лексем с заданным на нём отношени-ем семантической производности» [Падучева 2004:149]. Более мелкие единства внутри полисеманта (пары, ряды, парадигмы ЛСВ) и внутри сло-вообразовательного
гнезда (словообразовательные пары, цепочки, парадигмы) явно соотносимы и отражают специфику семантической и лексической деривации. Кроме того, и внутри полисеманта, и внутри словообразовательного гнезда возможны отношения полимотивации. Понятно, что структура словообразовательного гнезда сложнее, поскольку содержит более мелкие подразделения; кроме того, производящее слово - вершина словообразовательного гнезда - может быть и полисемантом, вследствие чего словообразовательное гнездо разбивается на соответствующие каждому ЛСВ подгнёзда.
В рамках полисеманта и словообразовательного гнезда прослеживаются семантические связи. В системе ЛСВ полисеманта наряду с единством формы существует относительное семантическое единство: «коль скоро какое-либо значение слова является связанным хотя бы с одним значением, хотя бы минимумом сем, оно остается членом внутрисловной семантической парадигмы этого слова» [Кузнецова 1980:65]. В словообразовательном гнезде при частичном сходстве формы семантические различия двух отдельно взятых его единиц могут быть очень велики, однако же некоторая семантическая доля, обеспечиваемая корневой морфемой, все же присутствует.
Как отмечалось выше, фразеологическое гнездо не столь четко упорядочено, включение в него единиц происходит на основе формального критерия - общности компонента-вершины, без учета отношений производности (в отличие от полисе-манта и словообразовательного гнезда), ка-ковых практически не существует между ФЕ одного гнезда - за исключением случаев внутренней фразеологической деривации. Единственное более или менее четко прослеживаемое подразделение фразеологическое гнездо - это разбиение его на частные гнёзда в соответствии с соотнесённостью с ЛСВ полисеманта-вершины; аналогичным образом на частные гнёзда подразделяется словообразовательные гнёзда. Семантические связи между единицами одного фразеологического гнезда присутствуют в значительно меньшей степени, чем среди ЛСВ по-лисеманта или составляющих словообразовательного гнезда - вплоть до полного отсутствия первых.
Но, так или иначе, все три указанных единства представляют собой системы, организованные по общему формальному признаку, и содержат ядро / периферию. Принадлежность к ядерной части системы во всех трёх случаях объясняется сохранением семантической связи с - соответственно -исходным ЛСВ полисеманта / словом-вершиной в словообразовательном или фразеологическом гнезде, а причины выхода на периферию обусловлены
ослаблением или утратой данной связи. Так, «потеря ощущения компонента переноса в производных значениях многозначного слова ведет к разрушению многозначности и, как результат этого, к образованию омонимов», «превращение внутренней формы или компонента переноса слова в этимон неизбежно связывается с переходом слова в разряд немотивированных наименовании» [Аркадьева 1990:10]. Стирание внутренней формы фразеологизма ведет к потере его связи с генетическим прообразом - свободным сочетанием слов, что не дает возможности определить место ФЕ в структуре фразеологического гнезда, соотнести фразеологизм со значением слова-вершины или каким-либо его ЛСВ.
Внутри трёх перечисленных единств действуют, хоть и в меньшем объеме и разнообразии, те же связи, что и в лексике и фразеологии в целом. Очевидно, что наличие / отсутствие / степень выраженности этих отношений зависит от количества составляющих в каждой из систем, поэтому следует говорить лишь о возможностях таких отношений в принципе.
ЛСВ полисеманта, помимо деривационных
отношений, могут быть связаны отношениями энантиосемии, родо-видовыми отношениями, принадлежать одному и тому же или разным семантическим «сегментам» (наименования лиц, предметов и т.п.); в словообразовательном гнезде, помимо деривационных отношений, могут присутствовать отношения однокорневой синонимии и антонимии, родовидовые отношения, распределения единиц по разнообразным семантическим группам; во фразеологическом гнезде, где деривационные связи практически не представлены, также могут присутствовать перечисленные виды отношений.
Одноуровневые лексические единства (полисе-мант и словообразовательное гнездо) и одноуровневое фразеологическое единство (фразеологическое гнездо), отражающие реализации креативного потенциала лексемы, являются, соответственно, фрагментами лексико-семантической и фразеосе-мантической систем и находятся с ними в отношениях «часть-целое» [Попова 2010:29-31; 49-51; 67-68]. Таким образом, изоморфность данных единств раз-нопланова: они изоморфны как друг другу, так и - в качестве «части» - изоморфны своим «целым».
Библиографический список
1. Авалиани Ю.Ю. К взаимодействию лексики и фразеологии. Уровни языка и их взаимодействие. М., 1967. С.
6-9.
2. Аркадьева Т.Г. Преобразование этимологических связей слов в системной организации лексики русского языка: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1990. 31 с.
3. Бахвалова Т.В. Характеристика интеллектуальных способностей человека лексическими и фразеологическими средствами языка (на материале орловских говоров): учеб. пособие. Орел, 1993. 130 с.
4. Берлизон С.Б. Стилистический аспект значения (стилистическое значение) и методы его исследования. Проблемы семасиологии и лингвостилистики. Вып.2. Рязань, 1975. С. 166-161.
5. Денисик Л.Н. Взаимодействие языковых уровней в пределах многозначного слова. Филологические науки. 1993. № 2. С. 28-38.
6. Зинченко А.В. К вопросу о семантико-структурной аналогии фразеологизмов и слов. Проблемы фразеологической и лексической семантики: Материалы Междунар. науч. конф. М., 2004. С.73-75.
7. Кузнецова Э.В. Русская лексика как система: учеб. пособие. Свердловск, 1980. 89 с.
8. Моисеев А.И. Основные вопросы словообразования в современном русском литературном языке. Л., 1987. 181 с.
9. Молотков А.И. Фразеологизм в его соотношении со словом и словосочетанием.Исследования по грамматике и лексикологии: Республиканский межведомственный сборник. Серия «Вопросы языкознания». Киев: Наукова думка, 1996. С. 96-103.
10. Новикова Л.Н. Взаимодействие морфологического словообразования и семантической деривации (на материале лексики ЛАРНГ). Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2008. СПБ., 2008. С. 374-378.
11. ПадучеваЕ.В. Динамические модели в семантике лексики. М., 2004. 608 с.
12. Петрова Н.Е. Категоризация внутренней формы и «грамматической» деривация в русском языке. Филологические науки, 2008. №5. С.78-88.
13. Печаткина О.В. К вопросу о лексической мотивированности.Актуальные проблемы общего и регионального языкознания: Материалы Всероссийской науч. конференции с международным участием. Т.П. Уфа, 2008. - С.89-91.
14. Попова А.Р. Креативный потенциал лексической единицы. Орел, 2010. 348 с.
15. Сидоренко М.И. Парадигматические отношения фразеологических единиц в современном русском языке: Учеб. пособие по спецкурсу. Л., 1982. 108 с.
16. Симашко Т.В. Языковая картина мира и способы ее фрагментации. Языковая картина мира в кумулятивном аспекте: Архангельск, 2006. С. 4-40.
17. Хроленко А.Т. Теория языка: Учеб. пособие. Курск, 2002. 332 с.
18. Ширшов И.А. Типы словообразовательной мотивированности. Филологические науки. 1995. № 1. С. 41-55.
19. Шкуропацкая М.Г. Деривационная системность лексики (на материале русского языка): дис. ... докт. филол. наук.Кемерово, 2004. 442 с.
20. ШмелевД.Н. Очерки по семасиологии русского языка.М., 1964. 245 с.
Л.И. РОРОУЛ
ISOMORPHIC FEATURES OF EVOLUTION OF POLYSEMY, DERIVATIONAL AND PHRASE-CREATION POSSIBILITIES OF A LEXEME AS VECTORS OF REALIZATION OF ITS CREATIVE POTENTIAL
The article is devoted to comparison of polysemy, derivation and phrase-creation in order to determine their general properties. These three ways of nominations are investigated as components of a whole - as vectors of realization of a lexeme's creative potential. In the article the factors influencing evolu-tion of polysemy, derivation and phrase-creation, these processes with their spe-cific features, the nominees formed at their participation, system groups of these nominees are considered.
Key words: lexical item, creative potential, polysemy, derivation, phrase-creation.
