CC BY
20ИЗМЕНЕНИЕ КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА К ПРАВОСЛАВИЮ В 1930-е ГОДЫ XX ВЕКА
Иерей Михаил Юрьевич Куличенко,
выпускник Омской духовной семинарии
Аннотация. К концу 1920-х гг. в проводимой государством конфессиональной политике отчетливо обозначилась тенденция к тотальному вытеснению религии из жизни общества. Антирелигиозная кампания не принесла ощутимых результатов. На смену культурно-просветительским методам борьбы с религией пришли методы административного воздействия.
В статье сделан акцент на освещении двух ключевых эпизодов реализации государственной конфессиональной политики - закрытии культовых зданий и арестах служителей культа. На основе опубликованных архивных источников на примере Омска и Омской области рассмотрено, как происходили эти процессы.
Ключевые слова: конфессиональная политика, культовые здания, репрессии, духовенство.
THE CHANGE OF SOVIET STATE CONFESSIONAL POLICY IN RELATION TO ORTHODOXY IN 1930S OF THE XX CENTURY
Priest Mikhail Yurievich Kulichenko,
graduate of the Omsk Theological Seminary
Abstract. By the end of the 1920s the confessional policy pursued by the state had a clear tendency towards total ousting of religion from the life of the society. The anti-religious campaign did not bring tangible results. Cultural and educational methods of combating religion were replaced by methods of administrative influence. The article focuses on highlighting two key episodes of the implementation of state confessional policy - the closure of religious buildings and the arrest of clergymen. Based on published archival sources, on the example of Omsk and the Omsk region, the author considers how these processes were carried out. Key words: confessional policy, religious buildings, repressions, clergy.
Вторая половина 1920-х гг. ознаменовалась переходом советского государства в наступление на религию. 8 апреля 1929 г. было принято постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях». Это был документ, с появлением которого можно с уверенностью сказать о том, что эпоха культурно-просветительского воздействия на религию в истории государственно-конфессиональных отношений в нашей стране была завершена.
Новеллами в упомянутом нормативно-правовом акте были нормы, позволявшие официально закрывать молитвенные здания. Для этого в тексте документа были сформулированы условия и механизмы для совершения подобных действий.
Реализация вышеупомянутого постановления вызвала к жизни необходимость внесения изменения в Конституцию. На XIV Всероссийском съезде Советов было
ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ Иерей Михаил Юрьевич Куличенко
«Изменение конфессиональной политики Советского государства к православию в 1930-е годы XX века»
принято соответствующее решение. В итоге законодательно была запрещена религиозная пропаганда, а в качестве прав гражданина на свободу совести было оставлено лишь право на антирелигиозную пропаганду.
Таким образом, государство перешло в открытое наступление на Русскую Православную Церковь, ее организации и верующих. Хотя по факту это произошло еще в начале 1920-х гг. Однако только в конце 1920-х гг. это было оформлено, по сути, официально.
Практика закрытия церквей и арестов священно- и церковнослужителей имела место еще в начале 1920-х гг. Безусловно, раньше она не была массовой, однако таковой становится начиная со второй половины 1920-х гг. Именно в это время в Омске и Омской области начинают закрывать церкви и арестовывать служителей религиозного культа по надуманным обвинениям.
В Омске, по сообщению иерея Вячеслава Суховецкого, одной из первых была закрыта и снесена Серафимо-Алексеевская часовня [13, с. 144]. Произошло это летом 1927 г.
Приписанная к Скорбященской церкви, часовня, по сообщению органов местной власти, не находилось в пользовании ни у одной религиозной общины. Находясь продолжительное время без ремонта и пребывая в аварийном состоянии, часовня якобы грозила падением на мост через реку Омь.
В этой связи Президиумом Омского городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов было принято решение снести часовню.
В 1927 г. была закрыта Покровская церковь. Изначально храм возводился как полковой, поскольку находился на территории воинской части. Именно военные приложили все усилия, чтобы закрыть Дом Божий. Однако в первое время сделать этого не удавалось. Церковь отдали общине верующих в бесплатное пользование согласно заключенному с органами местной власти договору.
Несмотря на это, военные и дальше предпринимали неоднократные попытки закрыть церковь, сделать этого не удавалось. Лишь 15 июня 1927 г. Президиум Омского окружного исполнительного комитета вынес решение о передаче здания церкви в распоряжение военных. Храм был окончательно закрыт в декабре 1927 г. Таковым он простоял вплоть до 1960-х гг., когда и был снесен [6].
В 70-е гг. XVIII в. в Омске был построен Воскресенский военный собор. В 1920-е гг. в отношении него поступило ходатайство в местные органы власти о закрытии храма и передаче оного в качестве клуба или библиотеки для нужд частей Омского военного гарнизона. Ходатайство было отклонено. Однако к 1927 г. собор оказался пустующим. Община верующих распалась. За дальнейшую судьбу собора развернулась борьба между военными, не оставлявшими идеи перепрофилировать церковь в клуб или библиотеку, и музейными работниками, присмотревшими здание храма в качестве будущего музея.
Специально собранная комиссия, оценив исторические и художественные ценности собора, пришла к выводу, что здание должно быть использовано для размещения в нем музея. Однако Окружной исполком не поддержал выводов комиссии и передал здание собора военным для обустройства на его площадях клуба, что в дальнейшем и было сделано.
В процессе приспособления помещений собора под клуб был снят весь иконостас, который с декабря 1928 г. по май 1929 г. находился в Николо-Игнатьевской
№ 2 (11), 2021
церкви и позднее был передан в распоряжение художественной галереи Омского краевого музея.
Как сообщают некоторые исследователи, по состоянию на начало июня 1941 г. иконостас был безвозвратно утерян (сломан) [4].
К слову, сама Николо-Игнатьевская церковь была закрыта летом 1939 г., а ее помещения были переданы под размещение в них школьного клуба. Перед этим были арестованы наиболее активные прихожане и все священнослужители храма.
10 ноября 1928 г. решением Омского городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов был официально закрыт Никольский Казачий собор. Хотя само здание религиозного культа у общины было отобрано гораздо раньше под предлогом отсутствия у последней денежных средств на ремонт церкви [3].
Попытки обжаловать решение ни к чему не привели. В январе 1930 г. Президиумом ВЦИК решение о закрытии церкви было подтверждено, в связи с чем здание религиозного культа было окончательно передано под культурные нужды. Оставшееся церковное имущество было передано в музей, колокола были сняты и отправлены на переплавку. В довоенное время в помещениях храма располагался детский сад и клуб строителей [9, с. 5].
В начале 1930-х гг. в Омске была закрыта Богородице-Братская церковь, религиозная община которой была самой многочисленной в городе. Долгое время ее настоятелем был протоиерей Василий Инфантьев, арестованный и расстрелянный в 1930 г. по вымышленному обвинению в антисоветской пропаганде.
Здание церкви сначала использовали для хозяйственных нужд эвакуированного из европейской части страны военного завода, а позднее оно было разобрано [14, с. 6].
Во второй половине 1930-х гг. советской власти для закрытия церквей уже не требовалось соблюдать юридических формальностей вроде отсутствия общины верующих, пустующего здания религиозного культа, находящегося в аварийном состоянии, и т.п.
Не обращая внимания на многочисленные нарушения законодательства, местные органы власти принимали решения, приводившие к ликвидации религиозных общин, аресту церковно- и священнослужителей и закрытию молитвенных зданий. Именно это и произошло с Собором Воздвижения Креста Господня.
5 ноября 1936 г. Президиум Омского областного Совета принял решение построить на территории церкви образовательную школу. Вопрос о молитвенном здании также был решен - его предполагалось снести.
Пользуясь правом на обжалование решения Президиума Омского областного Совета в вышестоящей инстанции, верующие отправили протест в Москву. Пока вопрос с обжалованием не был разрешен по существу, общину верующих и само здание не трогали. Но решение Президиума ВЦИК оказалось не в пользу верующих.
Верующих и священнослужителей, подписавших протест, арестовали, однако здание к началу Великой Отечественной войны, к счастью, снести не успели [8].
Печальна была судьба одного из красивейших и величественных храмов Омского Прииртышья Успенского Кафедрального Собора. Начиная со второй половины 1920-х гг. церковь, переданная обновленцам, пустовала. У советской власти родилась «гениальная» идея переделать культовое здание в оперный театр. Несмотря на то, что комиссия, обследовавшее здание, нашла его подходящим под учреждение
ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ Иерей Михаил Юрьевич Куличенко
«Изменение конфессиональной политики Советского государства к православию в 1930-е годы XX века»
культуры, в феврале 1935 г. было принято решение о сносе Собора. Предполагалось, что его используют как строительный материал при постройке здания НКВД. Однако взорвав Собор, власти в итоге отказались от своих первоначальных планов [3], и разрушенная церковь еще какое-то являлась «украшением» центра города, пока ее не снесли окончательно.
Еще ранее, в феврале 1936 г., властями было принято решение о сносе Ильинской церкви, ставшей после закрытия Успенского Собора кафедральной. Ранее, в 1930-1931 гг., в Омске было возбуждено уголовное дело против священнослужителей и прихожан Богородице-Братской и Ильинской церквей в обвинении последних в контрреволюционной деятельности. Именно так были истолкованы протестные выступления верующих против закрытия православных культовых зданий.
По наспех сфабрикованному делу 49 человек были приговорены к разным тюремным срокам и отправлены в лагеря.
Тем не менее, община при Ильинской церкви продолжала существовать вплоть до 1935 г., когда под предлогом невозможности со стороны общины оплатить налог на аренду земли и здания местные власти расторгли договор с верующими и забрали церковь в свое ведение.
Какое-то время в помещении церкви хранили зерно, а потом, согласно решению властей и вовсе снесли ради того, чтобы на ее месте установить памятник А.С. Пушкину, а впоследствии - В.И. Ленину [7].
Стоит отметить, что в Омске в 1920-1930-е гг. были закрыты и разрушены такие православные храмы, как Церковь во имя святого Михаила Клопского, Всесвятская церковь на Казачьем кладбище, Церковь во имя иконы Божией Матери «Знамение», Троицкая церковь на железнодорожной станции Омск и т.д.
Говоря о судьбе православных храмов, которые располагались в области, можно начать наш обзор с города Тары.
Областной город Тара всегда славился большим количеством православных церквей. До революции в нем располагались Пятницкая, Никольская, Спасская, Успенская, Тихвинская и Казанская церкви.
Закрытие православных культовых зданий в Таре началось с 1927 г. Именно в этот год административный отдел по итогам работы спецкомиссии принял решение разрушить Успенский Собор.
До этого комиссия Тарского горисполкома на протяжении 2,5 лет не знала, что делать с храмом. С 1880 г. он капитально не ремонтировался. Техническая комиссия зафиксировала массу трещин сплошного характера от основания фундамента до макушки, разрушались лестницы, ведущие на колокольню, разваливались стены. Колокольня собора грозила обвалом.
Сами верующие достаточно пассивно относились к храму. По сообщению Л.В. Перевалова, причиной этого являлось то обстоятельство, что к лету 1927 г. в храме были утеряны все православные святыни. Неизвестно куда и когда исчезли главные иконы - Успения Божией Матери и Преподобного Сергия Радонежского. Украли и самую дорогую икону - икону нерукотворного образа Христа Спасителя в окладе и венце. От библиотеки, собиравшейся на протяжении 150 лет, осталось всего 35 книг.
До февраля 1928 г. разбирали и раздавали внутреннее убранство. В Спасскую церковь передали основной иконостас в 63 иконы и 2 киота. Остатки церковной би-
№ 2 (11), 2021
блиотеки и вся церковная утварь были переданы прихожанам Тихвинской церкви. 15 икон, имевших художественную ценность, передали государству.
Летом 1928 г. Успенский Собор был разрушен по причине его аварийного состояния. Бронзовые храмовые колокола впоследствии были проданы как лом, полученные средства по сообщению Тарского райисполкома были переданы сельсоветам для использования исключительно на культурные нужды и на благоустройство самих сельсоветов.
В дальнейшем комиссии Тарского горисполкома одну за другой закрывали оставшиеся городские церкви. Основное причиной принятия такого решения было, главным образом, прекращение деятельности общин верующих. Это означало, что договор на бесплатное пользование молитвенным зданием подлежал автоматическому расторжению, и церкви возвращались в собственность органов местной власти. В этом случае власть, согласно действовавшему законодательству, имела право использовать здания религиозного культа на культурные нужды.
С 1934 г. в Тарском округе началось уничтожение священников, общины распускались. С 1936 г. запечатанной стояла Спасская церковь. Весной 1938 г. «Заготзерно» завезло туда хлеб на хранение, а потом в помещении церкви находился архив.
Никольская церковь стала жертвой безобразной работы кирпичного завода. Долгое время в Таре строилось педучилище. Рабочие кирпичного завода производили много брака, в результате чего для достройки педучилища потребовалось большое количество кирпича. Взять его было неоткуда, поэтому Тарский горсовет принял решение разобрать бывшую Никольскую церковь. К 15 мая 1939 г. молитвенное здание перестало физически существовать.
В помещении Пятницкой церкви разместился отдел ЗАГСа и музей, а колокольню отдали под парашютную вышку.
Последнее упоминание о Казанской церкви в местных архивах встречается в 1936 г. Оставшиеся Тихвинская и Пятницкая церкви были также закрыты в 1930-е гг. Их судьба была печальны. Они были разобраны в годы послевоенной нищеты и лихолетья [10].
В настоящее время есть возможность восстановить некоторые исторические сюжеты, связанные с закрытием храмов в Исилькульском районе Омской области.
25 октября 1934 г. в крайисполком была передана жалоба Березовского религиозного общества (село Березовка, Исилькульского сельсовета). В ней говорилось, что ссыппунктом «Заготзерно» без должного уведомления религиозной общины православных березовской церкви было выдвинуто предложение отобрать церковь под ссыпку хлеба. Верующие березовской церкви ходатайствовали о приостановлении незаконных действий, поскольку изъятие здания религиозного культа без разрешения крайисполкома не должно было допускаться, а Исилькульский райисполком в свою очередь не возбуждал соответственное ходатайство.
Обращение к архивным материалам позволяет прояснить сложившуюся ситуацию. Итак, по постановлению Исилькульского райисполкома от 8 октября 1934 г. православный храм села Березовка 10 октября был засыпан пшеницей. 3 февраля 1935 г. Церковь от пшеницы была освобождена, караульные посты были сняты с 9 часов утра. Внутри церкви заграждение досок иконостаса и окна были убраны, подпорки стен снаружи были сняты. Как сообщали верующие, заведующий пунктом «Заготзерно» товарищ Бурлак, которому были вверены ключи от церкви, должен был по
ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ Иерей Михаил Юрьевич Куличенко
«Изменение конфессиональной политики Советского государства к православию в 1930-е годы XX века»
закону передать ключи церковному совету в присутствии председателя райисполкома или сельсовета, так как собственником церкви является регистрирующий орган, в данном случае райисполком. Но по какому-то странному и непонятному для представителей религиозной общины случаю заведующий «Заготзерна» товарищ Бурлак передал ключи Исилькульскому райпотребсоюзу.
Райпотребсоюз того же дня 3 февраля вечером вновь стал засыпать церковь пшеницей «Хлебозакупа» без всяких предосторожностей в смысле повреждения иконостаса, стен и окон. Засыпка продолжается до 5 февраля, что грозило разрушению стен, окон и иконостаса.
Верующие 5 февраля заявляли об этом ответственному секретарю райисполкома товарищу Маликову, указав ему на незаконные действия товарища Бурлака по передаче ключей от церкви райпотребсоюзу, прося возвратить церковь верующим. Но никакого ответа от Маликова верующие не получили.
Позднее, 9 марта 1935 г., верующие снова адресуют жалобу о том, что 2 января 1935 г. по распоряжению зав. элеватором рабочие засыпали колокольню и двери кладовой овсом с условием на две недели, но до настоящего времени (9 марта 1935 г.) не освободили. Верующие даже обращались с личной просьбой к заведующему, поскольку им необходим был доступ к кладовой для совершения постного богослужения к 15 марта, но тот лишь с улыбкой отвечал: «Освободим».
На заседании президиума Исилькульского районного исполнительного комитета РК и КД Омской области постановили, что ввиду того, что здание церкви в селе Березовка не используется, а также учитывая ходатайство граждан поселка Березовка о передаче здания церкви под культурные нужды, здание церкви использовать под детскую площадку и детские ясли. Позднее было предложено отдать здание церкви под кинотеатр. И только в 1939 г. президиум Омского Областного исполнительного комитета советов РК и КД решением от 19 октября, протоколом № 64 передал здание церкви на правах аренды Исилькульскому пункту «Заготзерно» [12, с. 28-30].
Четырехсвятительская церковь в Исилькуле была закрыта в 1940 г. и изъята из ведения общины по принудительному решению рабочих и служащих железнодорожной станции на том основании, что здание церкви - это имущество железной дороги, после чего храм передали в распоряжение Исилькульского райисполкома [2, с. 11].
На территории Исилькульского района до начала Великой Отечественной войны, кроме храма в селе Березовка и Исилькуле, были храмы и молитвенные дома в селах Украинка, Первотаровка, Озерка, Ново-Лосево, Лебяжка и Васютино. О судьбе культовых зданий в этих населенных пунктах имеются лишь отрывочные сведения.
Так, 16 апреля 1934 г. община верующих села Васютино получила уведомление о закрытии их молитвенного дома. «Поскольку религиозное общество, пользовавшееся васютинской церковью, в настоящее время отказалось от выполнения договора, в дальнейшем надлежит, руководствуясь 34 и 35 ст. ст. Постановления ВЦИК от 8/1 У-29г о религиозных объединениях - поместить на дверях этой церкви объявление о сдаче ее в бесплатное и бессрочное пользование другим религиозным объединениям на условиях типового договора».
9 ноября 1935 г. в Облкомиссию по вопросам культов поступило заявление от общины верующих села Украинка, в котором община указывала, что «сельсовет закрыл молитвенное здание, разломал сторожку, которая служила домом церковному
№ 2 (11), 2021
сторожу, и изъял железную печку». Причина закрытия молитвенного дома была в задолженности по уплате налогов и земельной ренте. Когда община православных верующих села Украинка была готова погасить задолженность, о чем уведомила сельсовет, им было отказано в приеме, и здание церкви возвращено обратно не было.
По сведениям из дела о молитвенных домах в селе Первотаровка и Лосево становится известно, что судьбы приходов решались начиная с конца августа 1937 г. по январь 1940 г. В отношении зданий религиозного культа был составлен акт технического осмотра помещений, на основании которого дальнейшее использование зданий по прямому назначению объявлялось нецелесообразным в силу того, что общин верующих на момент осмотра не существовало.
После проведения технического осмотра в августе 1937 г. уже в ноябре здание молитвенного дома в Первотаровке было засыпано семенами сельскохозяйственной артели «Новая жизнь». А чуть позже был составлен доклад, в котором уточнялось, что молитвенное здание находилось уже с 1937 г. в ветхом состоянии, и община верующих отказывалась его ремонтировать. А на момент 1939 г. общины верующих в числе двадцати человек, как это было в 1937 г., уже не существует, как и не существует общины верующих в количестве 153 человек села Лосево. Это, по мнению властей, дало полное право закрыть оба молитвенных дома, что и было сделано в 1940 г.
В селе Лебяжьем молитвенное здание было закрыто 29 ноября 1939 г. Технический акт осмотра молитвенного дома в селе Лебяжьем выглядел аналогично всем прежним: «Сего числа произведен осмотр молитвенного дома села Лебяжье. Дом в данный момент находится в ветхом состоянии и требует капитального ремонта, население от ремонта отказалось. Служба в молитвенном доме не производится более 4 лет. В настоящий момент молитвенный дом занят колхозным хлебом. А поэтому подлежит закрытию, т.к. население села не возражает».
Стоит обратить внимание на документ, в котором председатель Лебяжинского сельского совета Грешнов В.Т. высказал свое мнение по поводу закрытия храмов и молитвенных домов. Как истинный коммунист, он считал, что Церковь является одним из рычагов задурманивания трудящихся и что всякие поповские проповеди нужны церковникам и сектантам, которые пытаются отвлечь верующих от активного участия в борьбе за коммунизм.
На начало Великой Отечественной войны в Исилькульском районе осталось 8 православных церквей и молитвенных домов. Как использовались здания религиозного культа, хорошо видно из представленной ниже таблицы [12, с. 31-33].
п. Исилькуль Содовый завод
с. Березовка Маслозавод
с. Украинка Клуб
с. Первотаровка Школа
с. Озерка Клуб
с. Ново-Лосево Школа
с. Лебяжье Клуб
с. Васютино Школа
ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ Иерей Михаил Юрьевич Куличенко
«Изменение конфессиональной политики Советского государства к православию в 1930-е годы XX века»
Судьбы некоторых исилькульских священнослужителей так же печальны, как и судьба тех культовых зданий, в которых они служили. После революции часть русского духовенства была вынуждена эмигрировать, кто на Запад, кто на Восток. История жизни в это время первого священнослужителя храма четырех святителей поселка Исилькуль Василия Селянинова является наглядным тому примером. Отец Василий, как и многие другие, попытался уехать из города в связи со сложившейся в стране ситуацией. Но репрессивная властная машина не щадила никого, и в 1920 г. он был арестован органами ВЧК.
В период содержания под арестом его супруга матушка Елизавета перенесла инфаркт и вскоре умерла. Дети Александр, Ольга и Мария были вынуждены покинуть Исилькуль во избежание возможного преследования. О дальнейшей судьбе православного священника в своих воспоминаниях рассказывает корреспондент местной газеты «Знамя» И.С. Петрищев. «Однажды летом 1922 года я случайно обратил внимание на стоящий на путях у паровозного депо вагон, из которого, истощенный и больной, бывший священник Василий Селянинов, находящийся под арестом, дрожащими руками выгружал дрова. Этот эпизод навсегда врезался в мою память» [12, с. 25].
В дальнейшем, уже сильно больным, он был освобожден из тюрьмы. Будучи совершенно одиноким, он повстречал в конце своего жизненного пути человека, сердце которого дрогнуло и не осталось равнодушным к судьбе пострадавшего за веру священника. Этим человеком оказалась глубоко верующая женщина Александра Ермакова, которая приютила его в 1925 г. в своем ветхом домике и руками которой он был похоронен вблизи алтаря того храма, где многие годы совершал богослужения.
Алексей Григорьев, священнослужитель Никольской церкви, также попал под репрессивную машину. В 1937 г. он был арестован НКВД и расстрелян. Вскоре после ареста его супругу выселили из скромного домика.
Одним из мучеников за православную веру был священник из села Лосево Исилькульского района Лавров Яков Андрианович. В это время длительных следственных процессов не велось и многодневных судебных разбирательств со слушанием обвиняемых и свидетелей не проводилось. Все ограничивалось материалами с места и краткой выпиской из протокола заседания. Строгое распоряжение «вырвать с корнем поповский контрреволюционный элемент» обязывал к грубому аресту, оперативному поиску свидетелей и их скорейшему допросу. После этих формальных процедур составлялись соответствующие характеристики. В случае с Яковом Андри-ановичем аналогичная характеристика была составлена, и подтверждала она «вредоносность проживания попа на вверенной сельскому совету территории, и что как служитель религиозного культа Лавров Яков Андрианович лишался избирательных прав».
Спецзаписка о контрреволюционной деятельности священника Лаврова Якова Андриановича по состоянию на 11 сентября 1937 г. легла на стол начальнику Омского оперсектора УНКВД старшему лейтенанту госбезопасности Пешкову. В докладе было сказано, что «в село Лосево прибыл священник православной веры. Будучи контрреволюционно настроен, он систематически вел активную борьбу против советской власти, за что органами ВЧК-ОГПУ арестовывался 6 раз и дважды сужден».
Протокол допроса, составленный от первого лица, содержал следующие, явно сфабрикованные свидетельства: «В 1922 г. я был арестован ВЧК и сидел в тюрьме.
№ 2 (11), 2021
В 1924 г. тоже был арестован ВЧК-ОГПУ в Чановском районе, в 1925 и 1928 гг. тоже арестовывался и просидел около полугода, был освобождён. В 1934 г. был осужден по ст. 58-10-11 УК РСФСР сроком на 3 года тюремного заключения и был сослан в Колпашевский район, на Север, но пробыл в ссылке 1 год, сбежал в Чановский район. В 1935 г. в конце мая или начале июня месяца, где по приезду вторично был арестован и сужден по ст. 59-8 УК РСФСР сроком на 3 года за сбыт паспортов. Срок наказания полностью не отбыл, выехал в г. Омск, где в 1936 г. служил в Ильинской церкви священником до апреля 1936 г., после чего я переехал в с. Лосево Исилькульского района Омской области, где служил священником до настоящего времени, т.е. до 11 ноября 1937 г.».
Священника, заботившегося о духовном здоровье своей паствы, обвиняли в агитации приходить в храм на церковные праздники вместо того, чтобы работать. По итогу следствия, которое было очень скоротечным, 14 ноября того же года священник из села Лосево был расстрелян [12, с. 26-27].
В Павлоградском районе Омской области местные жители поддержали советскую власть и ее антирелигиозную политику. В конце 1920-х гг. комсомольские активисты из числа антирелигиозных пропагандистов грабили и оскверняли местные православные храмы. Так была разбита колокольня и разрушен забор Свято-Тихоновской церкви [15, с. 185].
С Алексеевской церкви в селе Белоусовка сняли колокол и кресты. Сначала в этом здании разместился клуб, а потом строение разобрали и на его месте построили школу [11, с. 29].
Божедаровская церковь, освященная во имя святых апостолов Петра и Павла, была закрыта в 1927 г. Непосредственно перед закрытием храм обокрали. Впоследствии в помещении церкви местные власти разместили клуб и избу-читальню [12, с. 117].
В самом начале 1930-х гг. церковь в Божедаровке снесли, а доски и кирпичи, оставшиеся от храма, использовали для постройки школы и стадиона.
Аналогичная участь постигла здание церкви в селе Белоусовка. Еще в 1926 г. с нее были сняты колокола и кресты. Однако до 1928 г. молитвенное здание продолжало функционировать. С 1928 г. деятельность религиозной общины прекращается, и последующие два года здание пустовало. В 1930 г. в помещениях церкви сначала разместили сельский клуб, а потом и вовсе здание было разобрано на строительные материалы. Как и в случае с церковью из Божедаровки, из материалов храма села Белоусовка построили сельскую школу.
В селе Юрьевка с деревянной Свято-Николаевской церкви также сняли все кресты и водрузили на ней красный флаг. В помещениях храма традиционно для этого времени разместили сельский клуб. Однако в результате пожара здание церкви сгорело.
В храме села Явленно-Покровка начиная с 1928 г. прекратились все богослужения. 27 января 1930 г. прошло общее собрание жителей села, на котором было принято единогласное решение закрыть православную церковь, а ее здание передать сельсовету для использования под культурно-просветительские нужды.
Н.А. Свиркин сообщает, что в течение последующих лет церковь не трогали и в ней изредка проходили богослужения [12, с. 139-140].
ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ Иерей Михаил Юрьевич Куличенко
«Изменение конфессиональной политики Советского государства к православию в 1930-е годы XX века»
Через два года после вынесения первого решения о дальнейшей судьбе церкви состоялось повторное общее собрание граждан. Было принято новое решение, согласно которому здание храма было отдано под клуб.
О судьбе остальных церквей, действовавших на территории Павлоградского района, известно крайне мало. Известно только, что большая часть зданий решениями общих собраний жителей того или иного населенного пункта была передана в распоряжения сельсоветов с последующей их передачей под культурные и просветительские нужды.
Достоверно известно лишь о том, что согласно отчету Павлоградского РИКа от 8 июня 1932 г. на территории района не осталось ни одной действующей церкви или молитвенного дома [15, с. 185].
Закрытие православных храмов, аресты церковно- и священнослужителей в Омске и Омской области сопровождались и громкими процессами в отношении церковных архиереев. Первым мученическую кончину от рук большевистских безбожников принял еще в 1920 г. архиепископ Сильвестр (Ольшевский). На омской земле это была далеко не последняя жертва большевистского режима.
Начиная с 1930-х гг. большевиками была введена практика, согласно которой планировалось расстроить религиозную жизнь в епархиях посредством регулярного перемещения правивших архиереев по всей стране. Это выглядело следующим образом. Владыку вызывали в местный Административный отдел, где сообщали о нежелательности, а фактически запрете его пребывания в том или ином городе, и давали время на то, чтобы Преосвященный покинул населенный пункт.
Прибывая на новое место, епархиальный архиерей должен был зарегистрироваться в органах власти, но, как правило, это было безуспешно. Так, в 1936 г. трижды безуспешно пытался зарегистрироваться в Омске архиепископ Тобольский Артемий.
Еще ранее в апреле 1935 г. был арестован Преосвященный Алексий (Орлов), занимавший омскую кафедру с 1933 г. Обвиненный в контрреволюционной деятельности и осужденный по статье 58 УК РСФСР, Владыка был отправлен в ссылку на юг Казахстана. Продолжая свою пастырскую деятельность, Владыка Алексий был повторно арестован в 1937 г. И вновь большевистские власти увидели в нем контрреволюционера, ведущего антисоветскую деятельность. Его вновь осудили по статье 58, но на этот раз решением местной тройки УНКВД Владыку приговорили к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 4 сентября 1937 г.
В ноябре 1936 г. был арестован епископ Омский и Челябинский Антоний (Ми-ловидов). Ему вменялась «организация нелегального контрреволюционного формирования». Именно так большевики называли деятельность оставшихся священно- и церковнослужителей. Решением Омского суда Владыка был осужден на 10 лет лагерей. Однако практически тут же Преосвященному было выдвинуто обвинение по организации и управлению нелегальными контрреволюционными формированиями на территории Челябинской области. Он был этапирован в Челябинск, где и был расстрелян вместе с другими священниками и мирянами 4 октября 1937 г.
Из наиболее известных процессов с участием церковно- и священнослужителей стоит также упомянуть об уголовном деле о так называемом «Сибирском братстве». По сообщениям НКВД в Омской области (Тарский округ) в 1937 г. была пресечена деятельность монархистской повстанческой организации, готовившей контррево-
№ 2 (11), 2021
люционный переворот. Среди задержанных по надуманному и ложному обвинению, а впоследствии расстрелянных по сфабрикованному делу было очень много православных священно- и церковнослужителей [1, с. 73].
Еще в 1935 г. было упразднено церковное управление Омской епархии, а в конце 1937 г. сама Омская епархия прекратила свое фактическое существование. Закрытие в 1938-1939 гг. оставшихся православных церквей в Омске и Омской области окончательно парализовало религиозную жизнь в регионе, в котором к 1940 г. не осталось ни одной действующей церкви.
Таким образом, ближе к концу 1920-х гг. государственная конфессиональная политика претерпела значительные изменения в сторону ее ужесточения. С этого времени государство уже более не нуждалось в идеологических союзниках, да и в религии вообще. Закрытие зданий религиозного культа и репрессии против духовенства приняли волнообразный характер. Регулярно фабриковались уголовные дела против священнослужителей и мирян, происходило глумление над закрытыми молитвенными зданиями, которые «перепрофилировались» в склады, общежития, магазины и т.п. Итоги проведения такой конфессиональной политики нам всем хорошо известны.
В заключение хочется еще раз подчеркнуть, что сегодня необходимо помнить исторические уроки прошлого, чтобы не допустить повторения событий прошлого столетия.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Балдов С., иерей. Омская епархия в контексте политической истории России в 30-е гг. ХХ в. // «Нижегородский клуб» имени митрополита Николая (Кутепова). Сборник статей. Нижний Новгород, 2018. С. 69-78.
2. Голубцов С., иерей История Омской епархии: Исилькуль православный, 2009.
3. Горелова Ю.Р. Облик советского Омска 1930-х гг.: архитектурные реалии и культурный контекст // Архитектура и дизайн, 2017. № 3. С. 39-50. Р01: 10.7256/25857789.2017.3.25438 ШЬ: ЬДр$://пЬриЫ1$Ь.сот/!1Ьгагу_геаС_аг:1с!е.рЬр?1С=25438.
4. Дорофеев Я.А. Закрытие Воскресенского собора и борьба за судьбу церковного здания // Вестник Оренбургской духовной семинарии, 2017. № 1 (7). С. 365-374.
5. Дорофеев Я.А. История Воскресенского военного собора по материалам архивного фонда Омской области // Вестник Омской Православной духовной семинарии, 2017. № 1 (2). С. 175-181.
6. Краткая справка по омским храмам. [Электронная версия]. Режим доступа: [Шр$:/М1к1.оЬг55.ги/1пСех.рЬр?:Ше=краткая_справка_по_омским_храма] (дата обращения: 09.02.2021).
7. Коломиец А. Путешествие в город, которого нет. [Электронная версия]. Режим доступа: [Шр://уот$ке.ги/Ыод$/11298-ри:е$Ье$Ме_у_догоС_ко1:огодо_пе1:/] (дата обращения: 10.02.2021).
8. Лебедева Н.И. Храмы и молитвенные дома Омского Прииртышья. Омск: Издатель-Полиграфист, 2003. [Электронная версия].
9. Лосунов А. Николаевская войсковая казачья церковь // Омские епархиальные ведомости, 1995. № 1. С. 4-5.
ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ Иерей Михаил Юрьевич Куличенко
«Изменение конфессиональной политики Советского государства к православию в 1930-е годы XX века»
10. Перевалов Л.В. Вот такой эпилог... // Архивный вестник, 2000. № 8. С. 183 -
198.
11. Свиркин Н.А. Павлоградские просторы. Омск, 1998.
12. Сидорова О.С. Православие в Омском Прииртышье в 20-е годы ХХ - начале XXI века. Выпускная квалификационная работа. Омск, 2013.
13. Суховецкий В., иерей. Омская епархия в условиях Гражданской войны и «религиозного нэпа» (1918-1928 гг.) (часть 2) // Вестник Омской Православной духовной семинарии, 2020. Вып. 8. С. 137-146.
14. Сушко А.В. «Необходимо принести искреннюю благодарность жертвователям, охотно откликнувшимся на призыв церкви помочь в тяжелое для нее время...»: отчет о деятельности Приходского совета Градо-Омской Богородице-Братской церкви за 1929 год // Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность, 2019. Т. 4. № 1. С. 45-50. Р01: 10.25206/2542-0488-2019-4-1-45-50.
15. Терещенко В., иерей. История Православия в Омской Прииртышье в 19001941 гг. (на примере Павлоградского района) // Вестник Омской Православной духовной семинарии, 2017. № 1 (2). С. 182-194.
