CC BY
59
В.М.ЗУБАРЬ (Киев)
ИЗ ИСТОРИИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОЙ ТАВРИКИ РУБЕЖА IV-III — СЕРЕДИНЫ II ВВ. ДО Н.Э.
В отдельной статье на основании анализа всех имеющихся сегодня категорий источников были рассмотрены основные тенденции и характерные особенности исторического развития античного населения Северо-Западной Таврики в конце VI — на рубеже IV—III вв. до н.э., вплоть до включения этого района в состав Херсонес-ского территориального государства.1 Однако представление о жизни этого района будет далеко не полным без анализа материала и ключевых моментов последующей истории Северо-Западной Таврики, которая играла достаточно важную роль в жизни Херсонеса. Поэтому предлагаемая вниманию статья, являясь продолжением первой, посвящена авторской реконструкции социально-экономической и политической ситуации в Северо-Западной Таврике с рубежа IV-III до середины II вв. до н.э.
Среди весьма показательных событий, происходивших в Северо-Западной Таврике на рубеже IV—III и в начале III в. до н.э., необходимо отметить кратковременное после значительного перерыва возобновление Керкинитидой монетной чеканки. К этой заключительной в истории Керкинитиды и довольно многочисленной эмиссии относятся монеты двух номиналов. Старший представлен изображением сидящего бородатого скифа, надписью KEPKI — на аверсе и с изображением коня, под которым имелись начальные буквы магистрата, — на реверсе (рис. 1). А младший — головой Артемиды (Девы?), надписью KEP — на аверсе и оленя с поднятой ногой, сокращенным именем магистрата — на реверсе (рис. 2).2
Ю. Г. Виноградов и А. Н. Щеглов полагали, что эта эмиссия была известной уступкой со стороны Херсонеса, включенному в состав нового государственного образования Керкинитидскому полису, и разрешение на чеканку меди должно было стать материальной компенсацией ему за утрату независимости.3 В противоположность этому, В. А. Анохин, В. Ф. Столба и В. А. Кутайсов полагали, что эта эмиссия свидетельствует о кратковременной полисной автономии или независимости от Херсонеса, которой добился город.4 С этим нельзя не согласиться, так как возобновление чеканки собственной монеты после достаточно длительного перерыва является достаточно верным свидетельством обретения полисом независимости.5 Для того чтобы конкретизировать это положение и попытаться выяснить, с какими событиями это было связано, необходимо обратиться к тому, что известно об истории Херсонесского государства на рубеже IV-III и в начале III в. до н.э.
В это время в Херсонесе имел место всплеск борьбы между демократическими слоями населения и сторонниками, видимо, олигархического управления, о чем свидетельствуют текст херсонесской присяги и фрагмент Закона об амнистии (IOSPE, I2, №401).6 Противники демократии после решения суда путем остракизма, как и в ряде аналогичных случаев,7 ушли в изгнание и, вероятно, обосновались в одном или нескольких пунктах где-то на территории приморской зоны Северо-Западной Таврики.8 Но, соглашаясь с таким выводом в принципе, сделанном на основании анализа текста присяги, вероятно, следует попытаться уточнить, пусть и гипотетически, где же находился центр олигархической оппозиции или конфронтационный «центр власти» до гражданского примирения в Херсонесе, которое фиксируется указанными эпиграфическими документами.9
Отдавая должное скрупулезному анализу присяги, проведенному Ю. Г. Виноградовым, нельзя не отметить одного весьма существенного противоречия в его аргументации. Делая вывод о захвате изгнанниками какого-то форта или населенного пункта на херсонесской территории, он исходил из того, что ими не могли быть ни Керкинитида, ни Калос Лимен, которые, согласно параграфу 2 присяги, «находились в руках законного демократического правительства».10 Но сам же Ю. Г. Вино-
градов в той же работе признавал, что присяга и Закон об амнистии были приняты уже после ликвидации олигархической оппозиции и восстановления гражданского мира,11 и, следовательно, Керкинитида в принципе могла быть опорным пунктом антидемократической оппозиции. Поэтому на основании эмиссии последней серии керкинитидских монет с высокой степенью вероятности можно предполагать, что изгнанные из Херсонеса сторонники олигархии сделали именно этот центр своим опорным пунктом,12 а не какое-то иное, безымянное херсонесское укрепление в Северо-Западной Таврике.13 В пользу этого можно привести ряд достаточно весомых аргументов.
Прежде всего, следует обратить внимание на то, что на монетах Керкинитиды, чеканившихся на рубеже ІУ-ІІІ или в самом начале III в. до н.э., имеются сокращенные имена магистратов,14 часть которых хорошо известна на херсонесских монетах 320-310 гг. до н.э., амфорных клеймах начала III в. до н.э. и, что особенно интересно, на одном остраконе.15 На основании этого В. А. Кутайсов вслед за Л. И. Медведевой пришел к выводу, что монеты с обозначением домотикона города в дорической форме — КЕРИ, чеканились либо на монетном дворе Херсонеса, о чем косвенно свидетельствует их фактура и химический состав, близкие херсонесским, либо под контролем должностных лиц Херсонеса.16
Рис. 1. Старший номинал монетной эмиссии Керкинитиды рубежа 1У-Ш в. до н.э. по
П.О. Бурачкову
Но вряд ли выпуск этих монет следует объяснять исключительно экономическими уступками зависимому городу или чеканкой керкинитидских монет с названием города на монетном дворе Херсонеса. Несмотря на то, что в нумизматической литературе, прямая связь между чеканкой полисной монеты и независимостью со времени Филиппа II ставится под сомнение,17 этот вывод нельзя абсолютизировать. Весь комплекс приведенных данных свидетельствует, что выпуск новой серий монет в Керкинитиде после сравнительно длительного перерыва в конкретно-исторических условиях может означать лишь обретение этим античным центром на какое-то время независимости.18
Чеканка последней серии керкинитидских монет, превосходившей по своему объему все предыдущие вместе взятые, не могла быть чисто декларативной.19 На фоне достаточно заметного сокращения на рубеже IV-III вв. до н.э. количества хер-сонесских монет,20 ее эмиссия, скорее всего, свидетельствует о попытке покрыть потребности в денежном эквиваленте внутреннего рынка Керкинитиды и центров, вероятно, находящихся в ее экономической орбите,21 собственной монетой. С другой стороны, обильный выпуск городом монеты и ее количественное преобладание на внутреннем рынке может свидетельствовать о попытке превращения Керкинитиды в достаточно самостоятельную экономическую единицу, что неизбежно приводит к усилению центробежных политических тенденций или является их следствием.22 Поэтому в данном случае это явление следует рассматривать в качестве экономической стороны деятельности изгнанных из Херсонеса олигархов, которые обосновались в Керкинитиде.
Если принять во внимание вышеизложенные факты, но нужно будет признать, что этот монетный выпуск вполне мог быть осуществлен изгнанными херсонесски-ми олигархами, которые захватили на время власть в Керкинитиде, создали status in statu на территории херсонесских земель 23 и с помощью обильной автономной эмиссии предприняли попытку выйти из херсонесского экономического пространства, а также укрепить свое финансовое положение.24 В свете этого находит вполне логичное объяснение близость химического состава металла, фактуры, техники, весовой системы этой серии монет херсонесским, название города KEPKI[NITI2], переданное в дорической форме, а также изображение на младшем номинале Артемиды (возможно, богини Девы) и лани.25
Весьма интересно и то, что на лицевой стороне старшего номинала последнего выпуска монет Керкинитиды изображен сидящий скиф — сюжет, отсутствующий в нумизматике Херсонеса. Вне зависимости от конкретной его интерпретации,26 появление изображения варвара на античной монете нельзя признать простой случайностью. Это заставляет вспомнить одиннадцатую и двенадцатую строки присяги о том, что гражданин Херсонеса не предаст своей земли «ни эллину, ни варвару», на основании которого был сделан вывод об участии «варваров», в частности скифов, в событиях, связанных с попыткой свержения демократического строя, которых на свою сторону привлекли «отпавшие».27 Естественно, на базе имеющихся источников нельзя сколько-нибудь убедительно реконструировать роль варваров в поддержке херсонесских оппозиционеров, но параллель между изображением на лицевой стороне старшего номинала последней серии керкинитидских монет и текстом херсонесской присяги несомненна.
В связи со сказанным, следует обратить внимание на серию херсонесских монет с изображением Партенос, сидящей на циппе или камне со стрелой в руке и стоящей рядом ланью.28 Есть основания предполагать, что богиня сидит на камне, который олицетворял границы полисных владений и в данном случае Партенос выступала как его защитница.29 Если это так, то изображение сидящего скифа на монетных выпусках Керкинитиды могло нести аналогичную смысловую нагрузку и олицетворять охрану границ отложившейся от Херсонеса части территории союзной олигархам скифской кочевой ордой.
Рис. 2. Младший номинал монетной эмиссии Керкинитиды рубежа IV-III в. до н.э. Из
раскопок В. А. Кутайсова
Если предложенная интерпретация причин выпуска последней эмиссии Керкинитиды верна, то, видимо, следует в сугубо гипотетическом плане попытаться выяснить, как долго продолжалось противостояние между изгнанными олигархами и демократическими силами в Херсонесском государстве. Исходя из наличия на монетах семи сокращенных имен лиц, которые, очевидно, были магистратами и ведали их выпуском,30 а также значительного количества матриц,31 можно предположить, что это противостояние не было краткосрочным явлением в политической жизни Херсонеса, а продолжалось достаточно длительный отрезок времени, так как эта серия монет выпускалась по самым приблизительным подсчетам около десяти лет.32 В свете этого особенно понятными становятся причины принятия присяги и Закона об амнистии, которые стали достаточно заметным событием в жизни всего Херсонесского государства и своеобразным рубежом в его истории.33
После установления гражданского мира и недолгого периода экономического подъема во второй четверти III в. до н.э., но не позднее 60-х гг. III в. до н.э.,34 внезапно, насколько можно судить по результатам археологических исследований, гибнет подавляющее большинство укрепленных и неукрепленных греческих поселений в Северо-Западной Таврике, а крупные центры, такие как Калос Лимен, подверглись, видимо, осаде, но уцелели.35 Керкинитиде, защищенной мощными оборонительными стенами, несмотря на гибель населенных пунктов в его окрестностях, похоже, также удалось выстоять.36
В настоящее время трудно однозначно определить причины столь резкого изменения ситуации в Северо-Западной Таврике. Ряд исследователей полагает, что это было обусловлено перемещением под давлением сарматов из степной зоны Северного Причерноморья в Таврику скифов37 или связывают эти разрушения не только со скифами, но и сарматами.38 С. В. Полин считает, что ввиду отсутствия сарматских памятников вплоть до II в. до н.э. в степной зоне Северного Причерноморья, эта катастрофа была обусловлена не военной активностью варваров, а климатическими катаклизмами, которые привели к глобальным изменениям хозяйства во
Рис. 3. Курганные (а) и курганно-грунтовые (Ь) некрополи второй половины IV в. до н. е. (по А.Н.Щеглову):
1-Панское 1; 2-Черноморское (Калос Лимен); 3-Караджинское; 4-Джан-Баба 1; 5-Куль-чукское; 6-Южно-Донузлавское 1; 7-Ойбур; 8-Заозерное. Составитель Э. А. Кравченко
всем причерноморском регионе, и отрицает всякую связь гибели «Великой Скифии» и античных поселений Северо-Западной Таврики с продвижением с запада сарматов.39 Стараясь как бы примерить две диаметрально противоположные точки зрения, А. Е. Пуздровский полагает, что все это явилось следствием проявления тенденций общерегионального характера, которые были обусловлены целым рядом факторов, среди которых, помимо сугубо экологического, определенную роль сыграли внутреннее развитие скифского общества, грабительские набеги сарматов и нерациональное использование земельных ресурсов.40
Не отрицая в принципе того, что изменение ситуации в Северном Причерноморье в III в. до н.э. было обусловлено комплексом причин, все же следует обратить внимание на то, что внезапную гибель большинства античных населенных пунктов в Северо-Западной Таврике нельзя объяснять только экологическими изменениями в регионе.41 Действительно, сейчас установлено, что с конца IV в. до н.э. и вплоть до рубежа Ш-П вв. до н.э. климат в Северном Причерноморье стал более сухим, чем это было в предшествующее время.42 Но это не имело катастрофических последствий для античных государств с их достаточно развитым сельским хозяйством, а лишь потребовало определенной адаптации, поиска новых форм хозяйствования и совершенствования старых.43 Климатические колебания, очевидно, в большей степени должны были затронуть кочевников и привести к определенным изменениям в скифском обществе,44 а также усилению давления на античные государства, в том числе и на Херсонес. Поэтому есть все основания связывать гибель античных городищ и поселений в Северо-Западной Таврике именно с варварской экспансией.45
Нельзя согласиться с А. Е. Пуздровским, который, ссылаясь на С. В. Полина,
пишет, что точка зрения о перемещении в Таврику кочевых скифов, теснимых сарматами, не подтверждается количественным увеличением скифских памятников.46 Во-первых, ссылка на С. В. Полина в данном случае не корректна, так как он говорит лишь об исчезновении в Таврике степного населения и о прекращении скифской традиции сооружения курганов в начале III в. до н.э.,47 хотя с последним вряд ли можно согласиться.48 А, во вторых, — связывает гибель сельскохозяйственных поселений на хоре Херсонеса с военной активностью скифов.49 Более того, сам
А. Е. Пуздровский отмечает, что в конце IV — начале III в. до н.э. в Предгорной Таврике возникают поселения скифо-кизил-кобинского облика, что подтверждается, в частности, материалами из раскопок нижних слоев городищ Керменчик, Кер-мен-Кыр, Вишенное, Змеиное, Булганак.50 Следовательно, все же есть основания говорить о притоке в Таврику скифского населения и о начале оседания его на землю.
В Западной и Предгорной Таврике зафиксирована достаточно представительная группа скифских погребальных памятников и надгробных изваяний, которые, хотя и датируются достаточно широко — IV-III вв. до н.э.,51 свидетельствуют о присутствии скифов в регионе, которые, вне всякого сомнения, могли не только угрожать, но и уничтожить античные поселения херсонесской хоры в первой трети III в. до н.э. (рис. 3, 4)
В связи с изложенным особое значение приобретает содержание фрагментированного херсонесского декрета «о несении Диониса» (IOSPE, I2, №343),52 датирующего временем около 280 г. (рис. 5).53 В надписи упоминаются «соседние варваров», в которых следует видеть либо тавров, либо скифов.54 Хронологическая близость времени издания надписи гибели херсонесских усадеб на Гераклейском полуострове, о чем свидетельствует археологический материал,55 и античных поселений в Северо-Западной Таврике позволяет рассматривать эти события как явления одного и того же порядка, связанные с активизацией варварского населения Таврики и его военным давлением на Херсонесское государство в целом.56
Естественно, нельзя полностью исключить того, что в событиях того времени могли участвовать и сарматы, периодически совершавшие дальние рейды в Таврику из районов своих постоянных кочевий.57 Об этом косвенно свидетельствует не только предполагаемое Ю. Г. Виноградовым упоминание сарматов в херсонесском декрете о «несении Диониса»58 и возможность совершения ими далеких рейдов,59 но и гибель около середины III в. до н.э. ряда городищ в Предгорьях Таврики.60 Хотя и наставать на этом нет оснований, так как на территории Таврики пока не открыто сарматских захоронений, датирующихся временем ранее рубежа II—I вв. до н.э.61
Действия варваров, судя по имеющимся данным, в это время были направлены не на захват территорий, а на разгром античных поселений с целью грабежа и, вероятно, насильственного захвата людей для продажи их в рабство за пределы Тав-рики.62 А это, вне всякого сомнения, было связано с резким изменением характера греко-варварских контактов, сложившихся ранее, перемещением в Западную Тав-рику нового значительного массива скифского кочевого населения и, наконец, со значительными сдвигами во внутренней жизни кочевых скифов. Эти сдвиги могли быть обусловлены увеличением нестабильности кочевого хозяйства, вызванной изменениями экологической среды,63 что и обусловило проведение широкомасштабной военной акции с целью получения дополнительных продовольственных ресур-сов.64 Но, естественно, на этом настаивать сейчас нельзя, так как этот вопрос требует специальной проработки специалистами.
Исходя из всего изложенного, можно согласиться с теми исследователями, которые полагают, что дестабилизация обстановки в Северо-Западной Таврике в первой трети III в. до н.э. объясняется военной активностью скифов,65 которые, однако, еще не перешли к прочной оседлости. Интенсивный военный грабеж, как и в данном случае, становившийся главным источником благосостояния,66 неизбежно вел к выделению знати и являлся экономической основой ее существования. Такая
форма внешней эксплуатации отодвигает на второй план угнетение соплеменников,67 но является достаточно четким показателем стратификации общества и дальнейшей трансформации кочевой раннеклассовой государственности.68
На рубеже второй и последней трети III в. до н.э. начинается восстановление херсонесской хоры на побережье Северо-Западной Таврики, что, вне всякого сомнения, свидетельствует об изменении характера греко-варварских отношений. Но общее количество крепостей и поселений становится меньшим в сравнении с предшествующим периодом.69 Примечательно, что именно в это время в Калос Лимене возводится мощная цитадель, предназначавшаяся для размещения гарнизона (рис. 6).70 Причем при строительстве укреплений в Северо-Западной Таврике, как и ба-
Рис. 4. Скифские изваяния У-начала IV (а), ^-Ш (Ь), ГУ-Ш вв.дон.э. со стелами эллинистического типа (с) (по В.С.Ольховскому, Г.Л. Евдокимову, А.Н.Щеглову): 1-Котовское (№95 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову); 2-Черноморское (№117 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову, Чокур по А.Н.Щеглову); З-Знаменское (городище Беляус) (№116 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову); 4-Черноморское (Калос Лимен) (№118 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову); 5-Штормовое Сакского р-на (№109 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову); 6-Ромашкино (№104 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову); 7-Заозерное (городище Чайка) (№92 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову); 8-Крыловка Сакского р-на (№№94-99 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову); 9-Привет-ное (№№105-108 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову), 10-Колоски-Великое (№110 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову); 11-Колоски-Великое (№№111-115 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдокимову);12-Суворовское (№№101-103 по В.С.Ольховскому, Г.Л.Евдоки-мову). Составитель Э. А. Кравченко
Рис. 5. Фрагментированный херсонесский декрет о «несении Диониса» (ЮБРБ, I2, №343). Фото с эстампажа по Ю. Г. Виноградову
шен на усадьбах херсонеситов на Гераклейском полуостров, с внешней стороны возводятся дополнительные панцири, сложенный из массивных плит, располагавшихся под углом.71Они выполняли роль противотаранных поясов,72 а также, расширяли фундамент башен, что позволяло увеличить их высоту.73 Это, безусловно, свидетельствует о дополнительных мерах безопасности, связанных с нестабильной обстановкой в окрестностях греческих поселений и сохранявшейся опасностью внезапных нападений скифов, которые уже могли использовать тараны при штурме греческих укреплений. Все имеющиеся сейчас археологические материалы свидетельствуют, что после бурных событий первой трети III в. до н.э. в прибрежных районах Северо-Западной Tаврики не происходит смены населения, а они после определенного перерыва по-прежнему контролировались Херсонесом.
Но ни военная помощь дружественных в это время сарматов во главе с царицей Aмаго (Polyaen, VIII, 56), ни дипломатические усилия Херсонеса, заключившего договора о дружбе с Понтийским царем Фарнаком (Polib., XXV, 2, 12; IOSPE, I2, №402),74 уже не могли привести к долгосрочной стабилизации обстановки. Об этом свидетельствуют археологически зафиксированные следы скифской экспансии в на территории Северо-Западной Tаврики,75 в результате которой к началу второй половины II в. до н.э. все херсонесские населенные пункты, расположенные на побережье Западной и Северо-Западной Tаврике, были разгромлены, захвачены или оставлены жителями.76 ^лько на территории Kеркинитиды, вероятно, еще какое-то время жизнь продолжалась, но скоро и она была оставлена греками.77
Не исключено, что часть греческого населения из Северо-Западной Tаврики, спасаясь от набегов, переселилась в Херсонес. По мнению некоторых исследователей, именно с этим следует связывать наличие во II в. до н.э. в некрополе города плитовых могил, которые были не характерны для некрополя Херсонеса ранее, но хорошо известны в погребальном обряде греческого населения Северо-Западной Tаврики.78 Однако с этим мнением согласиться трудно, так как в херсонесском некрополе такая конструкция погребальных сооружений, использовавшихся для захоронения по обряду кремации и трупоположения, известна с IV в. до н.э.79 Причем, как правило, погребальный инвентарь в таких могилах достаточно богат,80 что плохо согласуется со статусом покойных, как «беглецов» из Северо-Западной Tаврики.
Рис. 7. Скилур и Палак. Одесский археологический музей НАН Украины
Говоря о скифской экспансии, следует подчеркнуть, что ее характер кардинальным образом изменился. Если около первой трети III в. до н.э. основной целью скифов был грабеж и, вероятно, захват для последующей продажи людей, то во второй четверти — середине II в. до н.э., наряду с грабительскими набегами на ближайшие окрестности Херсонеса, скифы стремились захватить уже освоенные земли в Северо-Западной Таврике и осесть на них.81 Об этом со всей очевидностью свидетельствует то, что уже в начале второй половины II в. до н.э., когда была захвачена большая часть территорий в Северо-Западной Таврике, на месте хресонесских укреплений и поселений возникают скифские крепости.82
Безусловно, все эти процессы были самым непосредственным образом связаны со значительными изменениями в социально-экономическом и политическом развитии скифского общества и, в частности, с массовым оседанием кочевников на землю. Этим процессом во многом была обусловлена трансформация скифской государственности в Таврике, что в конечном итоге привело к появлению во второй половине II в. до н.э. на исторической арене раннеклассового государственного образования, во главе которого встали Скилур и его сын Палак (рис. 7).83 А Херсонес, несмотря на военную помощь царя Понта Митридата VI Евпатора, а позднее — Римской империи, не смог восстановить положение, существовавшее до скифской экспансии, и включить земли Северо-Западной Таврики в состав своего государства. Со времени походов Диофанта против скифов и вплоть до конца античной эпохи они были населены варварским населением, которое поддерживало разносторонние контакты с Херсонесом, хотя их характер еще не до конца ясен и должен еще стать предметом специального исследования.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Зубаръ В.М. Некоторые аспекты истории Северо-Западной Таврики в конце VI — на рубеже IV—III вв. до н.э. //Проблемы истории, филологии, культуры. М.-Магни-тогорск, 2003. Вып. XIII. С. 45-70.
2. Медведева Л.И. Монеты Керкинитиды //НЭ. 1984. Т. 14. С. 42-43; Анохин В.А. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1989. С. 84-85; №№413-421; Кутайсов В.А. Керкинитида. Симферополь, 1992. С. 152-158; Кутайсов
B.А. Монетное обращение Керкинитиды V-III вв. до н.э. //МАИЭТ. 2002. 9. С. 388.
3. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Образование территориального Херсонесского государства //Эллинизм: экономика, история и культура. М., 1990. С. 230-361.
4. Анохин В.А. Монеты... С. 85; Столба В. Ф. Еще раз о керкинитидских монетах IV-II вв. до н.э. //Древнее Причерноморье. Тезисы докладов. Одесса, 1989. С. 50; Столба В. Ф. Монетная чеканка Керкинитиды и некоторые вопросы херсонес-ско-керкинитидских отношений в IV-III вв. до н.э. //Древнее Причерноморье. Одесса, 1990. С. 149, 151, 155; Кутайсов В.А. Античный город Керкинитида. Киев, 1990.
C. 157-158; ср.: Кутайсов В.А. Керкинитида. С. 163-164; Яйленко В. П. Некоторые вопросы интерпретации херсонесской присяги и почетной надписи Агасикла //Проблемы истории, филологии, культуры. М.-Магнитогорск, 2001. Вып. Х. С. 178.
5. Рогов Е. Я. Некоторые проблемы становления и развития Херсонесского государства //Stratum plus. 1999. №3. C. 138.
6. Соломоник Э. И. Фрагмент надписи из Херсонеса о политических изгнанниках //ВДИ. 1984. №3. С. 72-81; Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 334-347; ср. Леви Е. И. К вопросу о датировке Херсонесской присяги //СА. 1947. Т. 9. С. 89-100; Белов Г. Д. Херсонес Таврический. Л., 1948. С. 70; Жебелев С. А. Херсонесская присяга //Северное Причерноморье. М., Л., 1953. С. 223-227; Палъцева Л. А. К вопросу об эволюции государственного строя Херсонеса в эллинистическую эпоху //Проблемы социально-политической организации и идеологии античного общества. Л., 1984. С. 110-114 и др.
7. Подр. см.: Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 342-343.
8. Жебелев С. А. Ук. соч. С. 234; Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 334-343; ср.: Яйленко В. П. Ук. соч. С. 178.
9. Виноградов Ю. Г.Дорийские филы в Херсонесе Таврическом //ВДИ. 1993. №4. С. 66.
10. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 341
11. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 346; ср.: Кутайсов В.А. Античный ... С. 158.
12. Ср.: Колесников А.Б. Греческие сельскохозяйственные усадьбы в районе г. Евпатории: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1985. С. 23; Кутайсов В.А. Античный. С. 158; Ланцов С.Б. Западный Крым в составе Херсонесского государства. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Киев, 1991. С. 13-14.
13. Ср.: Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 343.
14. Ср.: Анохин В.А. Монеты. С. 115.
15. Кадеев В.И. Раскопки в Херсонесе //АО за 1984 г. М., 1986. С. 240.
16. Кутайсов В.А. Керкинитида. С. 164; ср.: Медведева Л.И. Ук. соч. С. 43.
17. Martin Th. R. Sovereignty and Coinage in Classical Greece. Princeton, 1985. Р. 219-248; ср.: Кутайсов В.А. Керкинитида. С. 163.
18. Ср.: Шелов Д.Б. Монетное дело Боспора VI-II вв. до н.э. М., 1956. С. 16-51, 141; Коваленко С.А. О монетном деле Херсонеса Таврического в позднеклассическую эпоху //НЭ.1999. Т. 16. С. 121; Мельников О.Н. Монеты античной Феодосии //МАИЭТ. 2000. 7. С. 208-214; Мельников О.Н. Нимфей, скифский вождь Саммак и «измена Ги-лона» //МАИЭТ. 2001. 8. С. 413-418.
19. Ср.: Кутайсов В.А. Керкинитида. С. 164.
20. Кутайсов В.А. Монетное обращение. С. 388; Кутайсов В.А. Керкинитида и Херсонес в IV-III вв. до н.э. //ВДИ. 2003. №2. С. 71.
21. Ср.: Медведева Л.И. Ук. соч. С. 43.
22. Подр. см.: Зубарь В.М. Херсонес Таврический в античную эпоху (экономика и социальные отношения). Киев, 1993. С. 105.
23. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 343.
24. Ср.: Там же. С. 360-361.
25. Ср.: Медведева Л.И. Ук. соч. С. 42-43; Кутайсов В.А. Керкинитида и Херсонес. С.
70.
26. Подр. см.: Кутайсов В.А. Керкинитида. С. 154-155.
27. Жебелев С.А. Ук. соч. С. 234; ср.: Тюменев А.И. Херсонесские этюды. 6: Херсонес и Керкинитида //ВДИ. 1955. №3. С. 46; Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 341, 346-347.
28. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса (IV в. до н.э. — XII в. н. э.). Киев, 1977. С. 20, №8.
29. Русяева А.С., Русяева М.В. Верховная богиня античной Таврики. Киев, 1999. С. 129, 131.
30. Анохин В.А. Монеты. С. 115, №№413-419; Кутайсов В.А. Керкинитида. С. 156-158.
31. Кутайсов В.А. Керкинитида. С. 158.
32. Там же. С. 158.
33. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 361; 371; Зубар В.М. З історії Херсонеса Таврійського другої половини IV — початку III ст. до н. е. //Археологія. 1990. №1. С. 49-50; Зубарь В.М. Херсонес Таврический .С. 27-28; ср.: Новикова Р. А. Сммна-моны и номофилаки Херсонеса Таврического //ВДИ. 1961. №2. С. 105-108; Анохин
B.А. Монетное дело. С. 51, Пальцева Л. А. К вопросу об эволюции государственного строя Херсонеса в эллинистическую эпоху //Проблемы социально-политической организации и идеологии античного общества. Л., 1984. С. 115-126.
34. Ланцов С.Б. Западный Крым. С. 13-14; ср.: Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч.
C. 361. К 70-м годам III в. до н.э. Е. Я Туровский относит сокрытие монетного клада на поселении Ново-Федоровка (Туровский Е. Я. Монеты независимого Херсонеса IV-II вв. до н.э. Севастополь, 1997. С. 27), который, к сожалению, был похищен
(Ланцов С.Б. Античное поселение Ново-Федоровка и некоторые вопросы истории Херсонесской хоры //Северо-Западный Крым в античную эпоху. Киев, 1994. С. 73).
35. Щеглов А. Н. Северо-Западный Крым в античную эпоху. Л., 1978. С.128; Колесников
A.Б. Античные сельские усадьбы у Евпаторийского маяка //Вестник МГУ. 1984. История. 4. С. 85; Колесников А. Б. Греческие сельскохозяйственные усадьбы. С. 13; Кутайсов В.А. Античный. С. 158; Кутайсов В.А. Керкинитида и Херсонес. С. 75-76; Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 362; Ланцов С.Б. Западный Крым. С. 14; Ланцов С.Б. Античное поселение.С. 91-92; Коваленко С.А. Античное сельскохозяйственное поселение возле села Песчаное //Памятники железного века в окрестностях Евпатории. М., 1991. С. 19; Коваленко С. А. О времени существования Чай-кинских усадеб (по материалам керамической эпиграфики) //Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья. Запорожье, 1999. С. 133; Дашевская О.Д. Раскопки городища Беляус //Археологические исследования в Крыму. 1994. Симферополь, 1997. С. 82-84; Дашевская О. Д., ГоленцовА. С. Западно-До-нузлавское городище в Крыму //Евразийские древности. М., 1999. С. 167; Столба В. Ф., Голенцов А.С. Монетные находки из раскопок Южно-Донузлавского городища 1964-1965 гг. //Боспорский феномен: греческая культура на периферии античного мира. Материалы международной конференции. СПб., 1999. С. 349-350; Столба
B.Ф., Голенцов А.С. Монеты из раскопок и случайных находок на Южно-Донузлав-ском городище (Северо-Западный Крым) //2Y22ITIA. Памяти Ю. В. Андреева. СПб., 2000. С. 275; Hannestad L., Stolba V. F., Srnglov A. N. Panskoye. Vol. I — The Monumental Building U 6. Aarhus, 2002. Р. 282; Уженцев В. Б. Калос Лімен у IV ст. до н. е. — II ст. н. е. Автореф. канд. іст. наук. Київ, 2002. С. 13-14; ср.: Виноградов Ю.А., Марченко К.К., Рогов Е.Я. Сарматы и гибель «Великой Скифии» //ВДИ. 1997. №3. С. 94.
36. Кутайсов В.А. Античный. С. 158; Кутайсов В.А. Керкинитида и Херсонес. С. 76.
37. Щеглов А. Н. Северо-Западный. С. 128.
38. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 361-362; ср.: Кутайсов В.А. Керкинитида и Херсонес. С.74.
39. Полін С. В. Про сарматське завоювання Північного Причорномор’я //Археологія. 1984. Вип. 45.С. 24-29; Полин С. В. От Скифии к Сарматии. Киев, 1992. С. 99-123; ср.: Иевлев М. М. Роль географического фактора в истории Скифии //Проблемы скифо-сарматской археологии. Тезисы докладов. Запорожье, 1989. С. 54-55; Кры-жицкий С.Д., Буйских С.Б., Бураков А.В., Отрешко В.В. Сельская округа Ольвии. Киев, 1989. С. 96 и сл.; Симоненко А. В. Сарматы Таврии. Киев, 1993. С. 104; Полин
C.В., Симоненко А.В. Скифия и сарматы //Донские древности. Азов, 1997. Вып. 5. С. 87-98.
40. Пуздровский А. Е. О скифо-херсонесских конфликтах в III-II вв. до н.э. //Античные полисы и местное население Причерноморья. Севастополь, 1995. С. 143.
41. Подр. см.: Виноградов Ю. Г.Вотивная надпись дочери царя Скилура из Пантикапея и проблемы истории Скифии и Боспора во II в. до н.э. //ВДИ. 1987. №1. С. 84, прим. 126; Виноградов Ю. Г. Херсонесский декрет о «несении Диониса» IOsPE I2 343 и вторжение сарматов в Скифию //ВДИ. 1997. №3. С. 106-107; Молев Е. А. Боспор в период эллинизма. Нижний Новгород, 1994. С. 38; Виноградов Ю.А., Марченко К.К., Рогов Е. Я. Ук. соч. С. 94; Виноградов Ю. А., Марченко К. К., Рогов Е. Я. Сарматы и гибель «Великой Скифии» //Донские древности. Азов, 1997. Вып. 5. С. 7-8; Бруяко И. В. Рец.: Полин С. В. От Скифии к Сарматии. Киев, 1992 //СА. 1995. №1. С. 236.
42. Левковская Г. М. Реконструкция палеогеографических условий городища Чайка по данным споропыльцевого анализа //КСИА. 1970. Вып. 124. С. 102-108; Антипина Е. Е., Назаров В. И., Маслов С. П. Насекомые из колодца на винодельне поселения «Чайка» //Памятники раннего железного века в окрестностях Евпатории. М., 1991.
С. 155-161; Горлов Ю. В., Лопанов Ю. А. Древнейшая система мелиорации на Таманском полуострове//ВДИ. 1995. №3. С. 128-131.
43. Горлов Ю. В., Лопанов Ю. А. Ук. соч. С. 131; Кутайсов В.А. Керкинитида и Херсонес. С. 74.
44. См.: Полин С. В. От Скифии... С. 105-110.
45. Ср.: Щеглов А. Н. Северо-Западный. С. 128-130; Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса УП-[ вв. до н.э. Историко-эпиграфическое исследование. М., 1989. С. 177-201.
46. Пуздровский А. Е. Ук. соч. С. 142.
47. Полин С. В. От Скифии. С. 109.
48. Ср.: Колтухов С. Г. О крымских курганах с «коллективными погребениями» //Поздние скифы Крыма //Труды ГИМ. Вып. 118. М., 2001. С. 61.
49. Полин С. В. От Скифии. С. 111.
50. Пуздровский А. Е. Ук. соч. С. 142.
51. Ольховский В. С. Погребально-поминальная обрядность населения Степной Скифии (УП-Ш вв. до н.э.). М., 1991. С. 136-149, рис. 2; Ольховский В. С., Евдокимов Г. Л. Скифские изваяния УП-Ш вв. до н.э. М., 1994. С. 29-34, №№90-118, с. 41; Ольховский В. С. Скифские изваяния из Крымского краеведческого музея //Бахчисарайский историко-археологический сборник. Симферополь, 1997. С. 32; ср.: Колтухов С. Г. «Золотой» симферопольский курган //Херсонесский сборник. 1999. 10. С. 17.
52. Виноградов Ю. Г.Херсонесский декрет. С. 104-124.
53. Там же. С.110-112.
54. Там же. С. 115-116.
55. Золотарев М. И., Туровский Е. Я. К истории сельских усадеб на Гераклейском полуострове//Древнее Причерноморье. Одесса, 1990. С. 71-83.
56. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 362; Золотарев М. И., Туровский Е. Я. Ук. соч. С. 65-66.
57. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 362; Виноградов Ю. Г. Херсонесский декрет. С. 123, прим. 96.
58. Виноградов Ю. Г.Херсонесский декрет. С. 115, 119-121.
59. Симоненко А. В., Лобай Б. И. Сарматы Северо-Западного Причерноморья в I в. н. э. Киев, 1991. С. 78-79; Симоненко А. В. Сарматы и Ольвийское государство: современная историография проблемы //Ольвія та античний світ. Матеріали наукових читань. Київ, 2001. С. 122-123; ср.: Виноградов Ю. Г. Херсонесский декрет. С. 123, прим. 96.
60. Пуздровский А. Е. Ук. соч. С. 142.
61. Полин С. В. От Скифии. С. 93-94.
62. Виноградов Ю.Г. Херсонесский декрет. С.115-118.
63. См.: Полин С. В. От Скифии. С. 105-110.
64. Ср.: Хазанов А. М. Кочевники и внешний мир. Алматы, 2000. С. 169.
65. Щеглов А.Н. Северо-Западный. С. 128; Сапрыкин С.Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. М., 1986. С. 194; Золотарев М.И., Туровский Е.Я. Ук. соч. С. 85.
66. Ср.: Хазанов А. М. Кочевники. С. 171.
67. Ср.: Там же. С. 278.
68. Подр. см.: Куббель Л. Е. Возникновение частной собственности, классов и государства //История первобытного общества. Эпоха классообразования. М., 1988. С. 230-251; Хазанов А. М. Кочевники. С. 362-369. По мнению А. М. Хазанова, кочевое общество, когда оно достигает классового уровня, является раннеклассовым и остается таковым пока остается политически самостоятельным и кочевым (Хазанов А. М. Кочевники. С. 455-456).
69. Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Ук. соч. С. 362; Ланцов С.Б. Западный Крым. С. 14; Ланцов С.Б. Античное поселение .С. 92; Кутайсов В.А. Керкинитида и Херсонес.
С. 79.
70. Уженцев В. Б. Ук. соч. С. 14.
71. См.: Николаенко Г. М. Хора Херсонеса Таврического. Земельный кадастр ТУ-Ш вв. до н.э. Севастополь, 2001. С. 74, участок 152; С. 119, участок 313 и др.
72. Щеглов А. Н. Северо-Западный. С. 72-74, 130; ср.: Кругликова И. Т. Земельные наделы херсонеситов на Гераклейском полуострове //КСИА. 1981. Вып. 168. С. 15; Золотарев М. И., Туровский Е. Я. Ук. соч. С. 84; Saprykin S. J. Heracleia Pontica and Tauric Chersonesus before Roman Domination (VI-I centures BC). Amsterdam, 1997. Р. 206; ср.: Кутайсов В. А. Керкинитида и Херсонес. С. 79-80.
73. Кругликова И. Т. Херсонесская усадьба на наделе 10//КСИА. 1983. Вып. 174. С. 48.
74. Лепер P. X. Херсонесские надписи //ИАК. 1912. Вып. 45. С. 23-39.
75. Щеглов А. Н.. Северо-Западный. С. 130 131: Пуздровский А. Е. Ук. соч. С. 143 144.
76. Щеглов А. Н. Северо-Западный. С. 131; Кутайсов В.А. Античный. С. 149; Кутайсов В.А. Уженцев В. Б. Калос Лимен (раскопки 1988-1995 гг.) //Археология Крыма. 1997. №1. С. 54; Ланцов С.Б. Западный Крым. С. 14-15; Ланцов С.Б. Античное поселение. С. 91; Коваленко С. А. Античное сельскохозяйственное поселение . С. 19; Зубаръ В.М. Херсонес Таврический. С. 29; Пуздровский А. Е. Ук. соч. С. 144; Уженцев В. Б. Ук. соч. С. 14.
77. Кутайсов А. В. Античный. С. 159; Кутайсов В.А. Керкинитида и Херсонес. С. 82-83.
78. Кутайсов В.А., Ланцов С.Б. Некрополь античной Керкинитиды. История и итоги изучения. Препринт. Киев, 1989. С. 30-31; Кутайсов В.А. Керкинитида и Херсонес.
С. 84.
79. Косцюшко-Валюжинич К. К. Отчет о раскопках в Херсонесе Таврическом в 1903 г. //ИАК. 1905. Вып. 16. С. 106, №1517-1522; Гриневич К. Э. Аттический краснофигурный оксибаф №1517 из Херсонеса как датировочный термин для древнегреческой оборонительной стены//Херсонесский сборник. 1959. 5. С. 115.
80. Белов Г. Д. Некрополь Херсонеса эллинистической эпохи //Археологический сборник. 1978. Вып. 19. С. 45, 49.
81. Хазанов А. М. Социальная история скифов. М., 1975. С. 249; Щеглов А. Н. Северо-Западный. С. 127-128; Зубаръ В.М. Херсонес Таврический. С. 28-29.
82. Дашевская О. Д. Скифы на Северо-Западном побережье Крыма в свете новых открытий //МИА. 1971. №177. С. 153-154; Щеглов А. Н. Северо-Западный. С. 131; Колесников А.Б. Греческие сельскохозяйственные усадьбы. С. 23-24; Ланцов С.Б. Западный Крым. С. 14-15; Уженцев В. Б. Ук. соч. С. 14.
83. Зубаръ В.М. Еще раз по поводу позднескифской государственности //МАИЭТ. 2002.
9. С. 501-520.
V.M.ZUBAR' (KIEV)
ON THE HISTORY OF THE NORTH-WESTERN TAURICA FROM THE TURN OF THE 4th-3rd CENTURY TO THE MID OF THE 2nd CENTURY BC.
The article deals with questions which are connected with history of ancient Greek settlements of the northwestern Taurica formed a part of the territorial state formation made by Chersonesos right up to their finally destruction in the 2nd century BC as a result of Scythian expansion. The author has given special attention to the status of Kerkinitis as a part of Chersonesos state from the turn of the 4th-3rd century BC to the beginning of the 3rd century BC.
