CC BY
37
from 1888 till his death. He discovered defensive walls, the mint of 4th century A.D., apartment houses, industrial workshops, and the necropolis. The wealthy collections of subjects composed for 19 years of the researches have not yet been introduced into historic practice till now.
С.А. КОВАЛЕНКО (Москва)
НАХОДКИ МОНЕТ С ГОРОДИЩА ЧАЙКА В СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ КРЫМУ (1959-2001 гг.)
Греческое поселение Чайка, расположенное в семи километрах к западу от античной Керкинитиды (современная Евпатория), исследуется Крымской археологической экспедицией Исторического факультета МГУ (начальник Е.А.Попова) на протяжении 40 лет. Это один из наиболее известных и интересных памятников дальней херсонесской хоры. Чайкинская крепость вместе с другими укрепленными поселениями Северо-Западного Крыма относилась к т.н. TEICH — системе обороны херсонесской хоры, упоминаемой в херсонесской присяге конца IV в. до н.э.1 Работы последних десяти лет, проводившиеся на Чайкинском городище, позволили получить новые важные материалы по истории памятника, уточнить хронологические рамки основных этапов его существования. Необходимо подчеркнуть, что вплоть до настоящего времени здесь не обнаружено слоев и помещений, которые могут датироваться V в. до н.э. Гипотеза о возникновении этого поселения в конце V в. до н.э., выдвинутая первым исследователем Чайки А.Н. Карасевым только на основании анализа особенностей архитектурной техники, использованной при строительстве некоторых зданий, и поддержанная рядом ученых2, до сих пор не нашла подтверждения в археологических материалах памятника. Данный факт чрезвычайно важен как для истории освоения ближней хоры Керкинитиды, так и для исследования процесса колонизации Херсонесом территории Северо-Западного Крыма.3 С самого начала своего существования греческое поселение здесь демонстрирует черты, характерные для всех херсонесских поселений региона. Это проявляется как в особенностях планировки и строительной техники, так и в наборе обнаруженных здесь разнообразных предметов материальной культуры.
Чайкинское городище возникает как государственная крепость, возведенная на средства Херсонесского государства, по заранее разработанному архитектурному плану.4 Оно имело прямоугольную форму, четыре угловые оборонительные башни. Еще одна башня находилась в центре восточной оборонительной стены, башня и боевая платформа фланкировали въезд на поселение, располагавшийся в западной стене.5 Размеры крепости составляли 100х50 м. Вдоль восточной крепостной стены находились большие полуподвальные помещения. Самые ранние археологические находки представлены несколькими фрагментами краснофигурной керамики, клеймами на синопской черепице и херсонесскими бронзовыми монетами второй четверти IV в. до н.э. Этот материал позволяет датировать основание поселения второй четвертью — серединой IV в. до н.э., то есть временем самого начала освоения Херсонесом Северо-Западного Крыма.
Чайкинское городище имело не только военные, но административные и экономические функции. В момент военной опасности оно выполняло роль убежища для херсонесских колонистов, проживавших в расположенных поблизости неукрепленных сельскохозяйственных усадьбах. В настоящее время раскопаны остатки по
крайней мере четырех таких усадеб.6 Здесь же, под защитой крепостных стен, перед отправкой в Херсонес, хранилось свозимое с прилегающей сельскохозяйственной округи зерно.7
Изменение внешнего облика и характера Чайкинского поселения знаменует начало следующего этапа его существования. Конец IV в. до н.э. отмечен в херсонес-ской истории политической борьбой между аристократами и демократическими слоями населения.8 Впечатляющим памятником этого времени стала знаменитая херсонесская присяга, принятие которой отразило напряженную политическую ситуацию, сложившуюся в это время в Херсонесе. Северо-Западный Крым вполне мог стать тем местом, куда бежали разбитые противники демократического строя. Эта территория могла быть и непосредственной ареной борьбы между аристократами и демократами, о чем, возможно, свидетельствуют материалы Чайкинского поселения.
Именно конец IV в. до н.э. отмечен рядом пожаров и разрушений, имевших место на Чайкинском городище. Примечательно, что сразу после этого крепостные сооружения здесь разбираются и над остатками бывшей крепости возводится несколько усадебных комплексов. К настоящему времени исследовано три таких усадьбы.9 Как свидетельствуют происходящие с этих усадеб находки керамических клейм и чернолаковой посуды, данные комплексы существовали до конца первой трети III в. до н.э. Их разрушение связано с военными набегами скифов, которые вторгаются в это время на территорию Херсонесского государства.10 После гибели чайкинских усадеб жизнь на поселении больше не возобновляется в прежних масштабах. Немногочисленные находки греческой столовой и чернолаковой керамики, датируемые второй половиной III — началом II вв. до н.э., свидетельствуют о присутствии здесь в это время греческого населения. Однако вплоть до настоящего момента не открыто каких-либо строительных остатков, которые могут быть надежно связаны с этим периодом. Около середины II в. до н.э. здесь возникает скифское поселение, сооружения которого почти полностью перекрывают греческие строительные остатки.
Находки монет с античных поселений Северо-Западного Крыма вплоть до настоящего времени являются малоизученной категорией археологического материала. За исключением статьи А.Б. Колесникова, посвященной монетам, обнаруженным на усадьбах близ Евпаторийского маяка11, в специальной литературе отсутствуют обобщающие публикации такого рода находок. Их характеристика ограничивается лишь упоминаниями о находках монет на том или ином памятнике или публикацией отдельных, наиболее интересных экземпляров.12 Между тем рассмотрение всего комплекса монетных находок с античного поселения может дать важные сведения о его экономических связях, которые не прослеживаются по другим категориям археологического материала. Кроме того, монеты могут быть использованы в качестве хронологического критерия, для проверки тех датировок, которые получены, например, с помощью данных керамических клейм и лаковой столовой посуды. Наконец, регулярные монетные находки свидетельствуют о степени вовлеченности жителей поселения в товарно-денежный обмен и являются важным индикатором экономического развития дальней хоры Херсонесского государства.
В ходе многолетних археологических исследований Чайкинского поселения обнаружено 86 монет, из которых 72 поддается определению. Эти находки сделаны в самых различных слоях и комплексах и все они являются отдельными находками — на поселении не обнаружено ни одного клада. Случайный характер таких находок позволяет предполагать, что они в достаточной степени отражают особенности монетного обращения на поселении. Представлены монеты четырех центров — Хер-сонеса, Керкинитиды, Ольвии и Пантикапея. Херсонесские монеты составляют половину всех находок — 36 экземпляров. 33 монеты принадлежат чеканке Керкини-
тиды, две монеты были биты в Ольвии и одна — в Пантикапее. Все монеты (за одним исключением) бронзовые, единственная серебряная монета была чеканена в Херсонесе.
Монетные находки свидетельствуют о том, что с самого начала своего существования поселение поддерживало активные связи с Херсонесом. Наиболее ранние монеты принадлежат херсонесской чеканке и представлены двумя экземплярами серии «голова льва — звезда» (Рис. 1, №1, кат. №1-2). Обильный выпуск этих маленьких бронзовых монет предположительно имел место в 80-е годы IV в. до н.э.,13 но в обращении они оставались, по крайней мере, до конца столетия14, так как Херсонес больше не чеканил монет этого номинала в подобных объемах. Примечательна и находка двух монет серии «голова Девы в лавровом венке — палица в венке» (Рис.
1, 2, кат. №3-4). Выпуск монет этой серии, включавшей два номинала, осуществлялся в начале второй четверти IV в. до н.э. и, вероятно, был связан с военными успехами Херсонеса в борьбе против тавров.15 Монеты обеих упомянутых серий принадлежат к начальному этапу херсонесской чеканки, на котором монетные выпуски еще не помечались именами магистратов или монограммами. Находки таких монет на поселениях дальней херсонесской хоры чрезвычайно редки.
Первая серия херсонесских монет с именами магистратов состояла из двух номиналов. На л.с. монет старшего номинала было помещено изображение управляющей квадригой Девы с факелом в одной руке, на о.с. — изображение воина со щитом и копьем. 14 монет этого типа обнаружено на Чайкинском поселении (Рис. 1, №3, кат. №5-18). Они датируются третьей четвертью IV в. до н.э.16 Можно, таким образом, констатировать нарастание поступления херсонесских монет на поселение. Этот факт, несомненно, свидетельствует о его успешном экономическом развитии и существовании интенсивных торговых контактах с метрополией. То обстоятельство, что среди ранних находок представлены исключительно херсонесские монеты, вполне отвечает изначальному характеру Чайкинского поселения как одного из важнейших форпостов Херсонеса в данном регионе.
Ситуация существенно меняется в последней четверти IV — начале III в. до н.э. Этим временем датируются 54 монеты. Прежде всего бросается в глаза почти двойное количественное преобладание монет Керкинитиды над херсонесскими. Херсо-несские монеты представлены десятью экземплярами с изображениями коленопреклоненной Девы и бегущего грифона, которые поочередно выполняют роль типов л. и о.с. монет этой серии (Рис. 1, №4-7, кат. №19-28). Их общепринятая дата — последняя четверть IV в. до н.э.17 Немного позднее, самым концом столетия датируются семь монет выпуска «Дева, убивающая лань — бодающий бык» (№, Рис.1, 8, кат. №29-35).18
К тому же времени относятся монеты Керкинитиды типов «сидящий скиф — лошадь» и «голова Артемиды — лань».19 32 монеты принадлежит первому типу (Рис.1, 9-12, кат. №37-68) и одна — второму (кат. №69).
Налицо, таким образом, заметное сокращение поступления херсонесских монет на Чайкинское городище в это время. Данный факт можно понять в свете тех событий в херсонесской истории рубежа IV-III вв. до н.э., о которых упоминалось выше. В последнее десятилетие IV в. до н.э. осуществляется разборка части фортификационных сооружений Чайкинской крепости и возведение на ее месте частновладельческих усадеб. Нестабильность внутриполитической ситуации в Херсонесе, вероятно, облегчила Керкинитиде борьбу за собственную независимость. Возрождение полисной чеканки в это время может свидетельствовать о том, что эта борьба завершилась успешно.20 Нумизматические материалы из самой Керкинитиды также указывают на заметное сокращение числа поступавших в это время в город херсонес-ских монет.21 В отличие от более ранних выпусков, монеты типа «Дева — грифон» и «Дева, убивающая лань — бык», представлены в Керкинитиде, как и на Чайкин-ском городище, единичными экземплярами.
Необходимо, однако, отметить, что ранние херсонесские монеты по-прежнему находились в это время в обращении, наряду с поздними выпусками и монетами Керкинитиды. Об этом свидетельствует совместная находка херсонесской монеты типа «квадрига — воин» (кат. №10) и двух керкинитидских монет (кат. №58-59) на полу одного из усадебных помещений. Этот же факт подтверждает наблюдение А.М.Гилевич о длительном периоде обращения ранних херсонесских монет на греческих поселениях Северо-Западного Крыма.22
Отмеченное количественное преобладание керкинитидских монет над одновременными им херсонесскими выпусками могло отражать преимущественную ориентацию владельцев чайкинских усадеб на рынок Керкинитиды. Эти усадьбы, как свидетельствуют результаты раскопок, не были обычными сельскохозяйственными усадьбами, но представляли собой производственные комплексы, специализировавшиеся на изготовлении товаров на продажу. В одной из них существовала мастерская по производству сырцовых кирпичей, в другой было налажено изготовление вина.23 Объемы выпускавшейся на этих усадьбах продукции превышали собственные нужды поселения. Важным фактором также была близость к Керкинитиде.
Примечательно отсутствие аналогий подобному феномену на других усадьбах, исследовавшихся в округе Керкинитиды. Нумизматические материалы из раскопок двух сельскохозяйственных усадеб близ Евпаторийского маяка демонстрируют полное преобладание херсонесских монет над керкинитидскими выпусками. Из 40 монетных находок 27 экземпляров принадлежат херсонесским сериям последней четверти — конца IV в. до н.э., описанным выше, и напротив, известно только две монеты Керкинитиды этого времени.24
С интенсивной производственной и коммерческой активностью владельцев чай-кинских усадеб должна быть связана и находка единственной серебряной херсонес-ской монеты (Рис.2, 1, кат. №36). Это серебряная драхма типа «голова Геракла — бодающий бык» является на сегодняшний день второй известной находкой херсо-несского серебра в Северо-Западном Крыму.25 Такие монеты встречаются в кладах, сокрытых в конце первой четверти III в. до н.э.,26 и соответственно, могут быть датированы первой четвертью этого столетия, т.е. временем существования чайкин-ских усадеб.
Особый интерес вызывает находка на Чайкинском поселении двух ольвийских монет последней четверти IV — первой четверти III в. до н.э., одна из которых была обнаружена при раскопках некрополя (Рис.2, 2-3, кат. №70-71). Эти монеты относятся к хорошо известному типу ольвийских борисфенов. Примечательно, что одна из них принадлежит к ранней, другая — к поздней группе этой серии, согласно классификации П.О.Карышковского.27 Тесные экономические, политические и культурные связи, установившиеся между Ольвией и Херсонесом с самого начала существования последнего, находят яркое подтверждение в археологических материалах28 и, прежде всего, в находках ольвийских монет в Херсонесе и на поселениях херсонесской хоры.29 Основная часть таких находок датируется последней четвертью IV — первой половиной III в. до н.э.30 Отдельные экземпляры ольвий-ских монет второй половины IV в. до н.э. происходят из Керкинитиды.31 Морской путь из Херсонеса в Ольвию проходил вдоль побережья Северо-Западного Крыма и можно предполагать существование прямых контактов между ольвийскими купцами и херсонесскими колонистами в этом районе.32 Помимо Чайкинского поселения, бронзовая ольвийская монета была найдена на Кульчукском поселении, фрагменты ольвийской черепицы обнаружены на усадьбе близ бухты Ветреной.33 Происходящее с Чайкинского поселения посвящение моряков может свидетельствовать о наличии у него собственной гавани и рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу прямых торговых контактов между Чайкой и Ольвией34. Тот факт, что обнаруженные на Чайке борисфены разделены значительным временным промежутком указывает на долговременный и стабильный характер таких контактов.
Еще одним свидетельством существования дальних контактов Чайкинского поселения является находка здесь пантикапейского тетрахалка (Рис.2, 4, кат. №72), датируемого последним десятилетием IV в. до н.э.35 Интересно, что пантикапейская монета аналогичного типа была обнаружена и на усадьбах близ Евпаторийского маяка.36
Примечательно, что на Чайкинском поселении не найдено монет, которые могут быть датированы позднее первой четверти III в. до н.э. Самые поздние монетные находки представлены ольвийским борисфеном (Рис.2, 3, кат. №71) и серебряной херсонесской драхмой с именем Невполиса (Рис.2, 1, кат. №36).37 Нужно заметить, что происходящие с Чайкинского поселения херсонесские монеты типа «коленопреклоненная Дева — грифон» и «Дева, поражающая лань — бык», чеканенные в конце IV в. до н.э., еще не имеют (за одним исключением - кат. №28) над-чеканок, которые ставились на все находившиеся в обращении монеты во второй четверти III в. до н.э.38 Подобные монеты обычно встречаются также в кладах, сокрытых в конце первой четверти III в. до н.э.39
Таким образом, наряду с керамическими клеймами и лаковой посудой, характер нумизматического материала позволяет предполагать отсутствие какой-либо регулярной жизни на поселении после разрушения усадебных комплексов в 70-х годах III в. до н.э. Как свидетельствуют находки отдельных фрагментов столовой и лаковой греческой керамики второй половины III — начала II в. до н.э. поселение было обитаемо и в это время, однако, больше никогда не достигло уровня развития, характерного для первых этапов своего существования.
ОПИСАНИЕ МОНЕТ
№ п/п № по описи Определение Место находки Дата Ме- талл Вес (г) Д-р (мм) Литература
ХЕРСОНЕС
1. 4-66/1056 Голова льва — Звезда 80-е гг. IV в. АЕ 0,82 11 Анохин, 27-30 (Рис. I, 1)
2. 4-71/2671 -//- к югу от стены здания V в. до н.э. (?), гл. 1,51 -//- -//- 0,47 11 -//-
3. 4-59/249 Голова Девы в венке — Палица в венке к северу от стенки 2, под вымосткой нач. 2-ой четв. IV в. -//- 2,26 12 Анохин, 13-14
4. 4-87/3266 -//- пом. 74, гл.3,60 -//- -//- 1,40 13 -//- (Рис. I, 2)
5. 4-66/398 Квадрига — Гоплит 3-я четв. IV в. -//- 3,92 19 Анохин, 36-56
6. 4Н-69/195 -//- курган 8 -//- -//- 3,23 20 -//-
7. 4-78/615 -//- -//- -//- 2,88 20 -//- (Рис. I, 3)
8. Н-2370 -//- -//- -//- 3,94 19 -//-
9. 4-85/201 -//-, за спиной гоплита — О -//- -//- 4,27 21 Анохин, 53
10. 4-85/4103 Квадрига — Гоплит пом. 63, на полу 2-го периода -//- -//- 3,98 19 Анохин, 36-56
11. 4-87/237 -//- кв. 309, гл. 0,97-1,07 -//- -//- 4,78 20 -//-
12. 4-87/1023 -//- кв. 310, гл. 2,43 -//- -//- 3,25 21 -//-
13. 4-87/3271 -//- -//- -//- 3,35 20 -//-
14. 4-87/3593 -//- к западу от пом. 73, гл. 3,51 -//- -//- 3,70 21 -//-
15. 4-89/1915 -//- -//- -//- - - -//-
16. 4-93/610 -//- пом. 97 -//- -//- 6,91 20 -//-
№ п/п № по описи Определение Место находки Дата Ме- талл Вес (г) Д-р (мм) Литература
17. Ч-98/680 -//- пом. 111, гл. 2,90-3,50 -//- -//- - - -//-
18. Ч-00/697 -//- пом. 115, гл. 2,37 -//- -//- 3,99 20 -//-
19. Ч-69/1382 Грифон — Дева кв. 159, гл. 0,30-0,35 4-я четв. IV в. АЕ 6,54 23 Анохин, 60-62
20. Ч-93/220 -//- кв. 159, возле зап. стены -//- -//- 9,57 24 -//- (Рис. I, 4)
21. Ч-87/3592 Дева — Грифон -//- -//- - - Анохин, 64-65
22. Ч-89/1499 -//- кв. 11, гл. 3,28 -//- -//- 7,82 25 -//- (Рис. I, 5)
23. Ч-78/3014 -//- кв. 280, гл. 2,00 -//- -//- 4,33 21 Анохин, 70-74
24. Ч-80/2939 -//- пом. А5, гл. 2,40-2,60 -//- -//- 2,93 20 -//- (Рис. I, 6)
25. Ч-86/1343 -//- кв. 43, 2,50-2,70 -//- -//- 3,39 21 -//- (Рис. I, 7)
26. Ч-63/395 -//-, над спиной грифона — ВАвТЛЛОТ пом. П, гл. 0,35-0,55 -//- -//- 5,23 20 Анохин, 72
27. Ч-77/2409 Грифон — Дева, в обрезе — ЕТДРОМОТ -//- -//- Анохин, 76
28. Ч-63/220 Дева — Грифон, надч. «дельфин» 1-я четв. III в. -//- 5,57 21 Анохин, 70-74
29. Ч-76/2191 Дева, убив. лань — Бык, обрез — ЕТДРОМОТ рубеж ГУ-Ш вв. -//- 5,68 19 Анохин, 77 (Рис. I, 8)
30. Н-2368 -//-, Д1АГО1РА -//- -//- 5,11 21 Анохин, 78
31. Ч-79/1993 -//-, 2ТР1ЖОТ кв. 106-107, гл. 1,80-2,00 -//- -//- 5,65 22 Анохин, 79
32. Ч-00/1488 -//-, 2Т1Р1Ж1ОТ кв. 108, материк -//- -//- 5,68 20 -//-
33. Ч-77/1083 -//-, КЛЕМТТАД1А кв. 275, гл. 1,80 -//- -//- 5,73 20 Анохин, 80
34. Н-3423 -//-, КЛЕМТТАДА -//- -//- 6,37 21 -//-
35. Ч-77/1166 Дева, убив. лань — Бык -//- -//- - - Анохин, 77-81
36. Ч-89/1158 Голова Геракла, надч. «молния» — Бык, МЕТПО[ЛЕОЕ, надч. «дельфин» кв. 307, гл. 2,95 1-я четв. III в. ЛЯ 3,92 18 Анохин, 114 (Рис. II, 1)
КЕРКИНИТИДА
37. Ч-63/127 Сидящий скиф — Лошадь, обрез -КАЛЛ1... 4-я четв. IV в. АЕ 5,26 21 Анохин (б), 413-414 (Рис. I, 9)
38. Ч-69/1101 -//- кв. 94, гл. 0,25-0,30 -//- -//- 3,81 20 -//-
39. Ч-63/345 -//-, 1ППО (обломана) -//- -//- 4,62 20 Анохин (б), 416 (Рис. I, 10)
40. Ч-63/396 -//-, КАЛЛ1А (обломана) -//- -//- 2,85 21 Анохин (б), 414
41. Н-2371 -//- -//- -//- 8,14 22 -//-
42. Ч-86/597 -//- пом. 76, гл. 2,73 -//- -//- 5,11 20 -//-
43. Ч-87/1022 -//- кв. 310, гл. 2,25 -//- -//- 3,60 20 -//-
44. Ч-83/29 -//-, КА]ЛЛ1[А пом. 61а, гл. 2,18-2,38 -//- -//- 2,92 20 -//(Рис. I, 12)
45. Ч-87/2503 -//-, КАЛЛ[1А зап. борт раскопа -//- -//- 2,60 21 -//-
46. Ч-00/703 -//- кв. 156, гл. 2,36 -//- -//- 3,99 21 -//-
№ п/п № по описи Определение Место находки Дата Ме- талл Вес (г) Д-р (мм) Литература
47. Ч-00/1227 -//-, КАА1А11А кв. 180/105, гл. 2,45 -//- -//- 4,80 20 -//-
48. Ч-79/3201 -//-, ЕРМА -//- -//- 3,21 18 Анохин (б), 415
49. Ч-92/25 -//- -//- -//- - - -//-
50. Ч-83/1071 -//-, ЕРМ1А (обломана) кв. 151, гл. 0,81-1,02 -//- -//- 3,37 20 -//-
51. Ч-83/1714 -//-,Е[Р]МА (обломана) -//- -//- 4,36 20 -//-
52. Н-2372 -//-, ГЕАО (обломана) -//- 4,75 21 Анохин (б), 417 (Рис. I, 11)
53. Ч-87/549 -//- (обломана) кв. 309, гл. 2,22 -//- -//- 2,9, 19 -//-
54. Ч-63/143 Сидящий скиф — Лошадь -//- -//- 3,93 20 Анохин (б), 413-418
55. Ч-63/418 -//- -//- -//- 4,87 21 -//-
56. Н-373 -//- (обломана) -//- -//- 2,33 17 -//-
57. Ч-80/2454 -//- (обломана) пом. Б2, гл. 1,10-1,20 -//- -//- 2,73 20 -//-
58. Ч-85/4102 -//- (обломана) пом. 63, на полу 2-ого периода -//- -//- 2,08 20 -//-
59. Ч-85/4104 -//- пом. 63, на полу 2-ого периода -//- -//- 4,00 19 -//-
60. Ч-86/496 -//- (обломана) -//- -//- 3,25 19 -//-
61. Ч-86/2112 -//- пом. 74, гл. 2,60-2,70 -//- -//- 3,19 20 -//-
62 Н-3244 -//- (обломана) -//- -//- 1,76 18 -//-
63. Ч-87/3270 -//- гл. 2,59 -//- -//- 4,44 20 -//-
64. Ч-89/796 -//- кв. 64, гл. 3,25 -//- -//- 3,92 19 -//-
65. Ч-89/1210 -//- -//- -//- - - -//-
66. Ч-89/1241 -//- -//- -//- - - -//-
67. Ч-98/257 -//- пом. 110, гл. 2,73-3,04 -//- -//- - - -//-
68. Ч-00/905 -//- пом. 115, гл. 2,53 -//- -//- 2,24 18 -//-
69. Н-3245 Голова Артемиды — Лань (обломана) -//- 0,82 15 Анохин (б), 420-421
ольвия
70. ЧН-80/198 Голова Борисфе-на — Оружие, ІК курган 30 4-я четв. IV в. АЕ 9,51 23 Карышков-ский, Т. II, 6-7 (Рис. II, 2)
71. Ч-63/144 -//-, АРІ 1-я четв. ІІІ в. -//- 6,61 19 Карышков-ский, Т.Х, 7 (Рис. II, 3)
ПАНТИКАПЕИ
72. Ч-01/649 Голова бородатого Сатира — Протома грифона, ПАМ (пробита) 4-я четв. IV в. -//- 4,00 22 Анохин (а), 111 (Рис.. II, 4)
НЕОПРЕДЕЛЕННЫЕ МОНЕТЫ
73. Ч-76/3217 - сл. нах. - -//- 4,41 23
74. Ч-83/332 - пом. 62, пол - -//- 2,21 17
75. Ч-84/59 - - -//- - -
76. Ч-84/106 - - -//- - -
77. Ч-84/107 - - -//- - -
78. Ч-84/124 - - -//- - -
79. Ч-84/141 - - -//- - -
80. Ч-85/2222 - шурф 3, гл. 3,20-3,50 - -//- 2,70 15
№ п/п № по описи Определение Место находки Дата Ме- талл Вес (г) Литература
81. Ч-86/1331 - (обломана) кв. 43, гл. 2,70-2,90 - -//- 2,22 21
82. Ч-88/686 - кв. 11, гл. 2,68 - -//- 0,86 14
83. Ч-89/1770 - - -//- - -
84. Ч-89/1771 - - -//- - -
85. Ч-90/342 - кв.318, гл.1,95 - -//- 5,24 21
86. Ч-95/215 - сл. нах. - -//- - -
Примечание: в каталоге даются ссылки на следующие издания — Анохин (Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса Таврического. Киев, 1977); Анохин (а) (Анохин В.А. Монетное дело Боспора. Киев,1986); Анохин (б) (Анохин В.А. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1989); Карышковский (Карышковский П.О. Ольвийские борисфены //НиСф. Вып.3. Киев, 1968)
ПРИМЕЧАНИЯ
1. IOSPEI2, 401.
2. Карасев А.Н. Раскопки городища Чайка в Евпатории //АО 1966 г. М., 1967. С. 215; Столба В.Ф. Монетная чеканка Керкинитиды и некоторые вопросы херсонес-ско-керкинитидских отношений в IV-III вв. до н.э. //Древнее Причерноморье. Одесса, 1990. С. 153; Saprykin S.J. Heracleia Pontica and Tauris Chersonesus before Roman Domination (VI-I centuries B.C.). Amsterdam, 1997. P. 120.
3. Кутайсов В.А. Античный город Керкинитида. Киев, 1990. С. 150-151.
4. Яценко И.В., Турина Т.Н. Здание III в. до н.э. на городище Чайка в Евпатории (вариант реконструкции) //Памятники раннего железного века в окрестностях Евпатории. М., 1991. С. 133.
5. Там же. Рис.1; Popova E.A., Kovalenko S.A. Notes on the New Farmhousecomplexes and the Entrance to the Chaika Settlement //North Pontic Arcaeology. Recent Discoveries and Studies. Leiden, 2001. Fig. 14-17.
6. Колесников А.Б. Греческие сельскохозяйственные усадьбы в районе Евпатории. Ав-тореф. дисс. ... канд. ист. наук. М., 1985; Коваленко С.А. Античное сельскохозяйственное поселение близ села Песчаное //Памятники раннего железного века в окрестностях Евпатории. М., 1991.
7. Яценко И.В., Турина Т.Н. Здание III в. до н.э... С. 134-135; Карасев А.Н. Раскопки городища у санатория Чайка близ Евпатории в 1963 г. //КСИА. Вып. 103. 1965. С. 139.
8. Saprykin S.J. Ancient farms and land-plots on the khora of Khersonesos Taurike. Research in the Herakleian Peninsula 1974-1990. Amsterdam, 1994. P. 75-76.
9. Яценко И.В., Турина Т.Н. Здание III в. до н.э.; Popova E.A., Kovalenko S.A. Notes on the New Farmhousecomplexes.P. 205-221.
10. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым в античную эпоху. Л., 1978. С. 128.
11. Колесников А.Б. Монеты из раскопок усадеб у Евпаторийского маяка //Памятники раннего железного века в окрестностях Евпатории. М., 1991.
12. Дашевская О.Д. Работы Донузлавской экспедиции //АО 1967 г. М., 1968. С. 215; Она же. Античная башня на городище Беляус //КСИА. Вып. 116, 1969. С. 91; Высотская Т.Н. Древнегреческое поселение в пос. Межводное //АО 1968 г. М., 1969. С. 296; Голенко К.В., Щеглов А.Н. Три позднеэллинистические тетрадрахмы из Северо-Западного Крыма //ВДИ. 1971. №1. С. 42; Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым. С. 123; Колесников А.Б. Греческие сельскохозяйственные усадьбы. С. 14; Гилевич А.М. Монета Лариссы с поселения Панское I //Древнее Причерноморье. Одесса, 1989. С.19-20; Кутайсов В.А. Античный город Керкинитида. С. 106; Гилевич А.М., Столба В.Ф., Щеглов А.Н. Находка монеты Истрии в Северо-Западном Крыму //Древнее Причерноморье. Одесса, 1991. С. 22-23; Ланцов С.Б. Античное поселение Ново-Федоровка и некоторые вопросы истории херсонесской хоры //Северо-Западный Крым в античную эпоху. Киев, 1994. С. 73; Гилевич А.М., Щеглов А.Н. Материалы к нумизматической карте Северо-Западного Крыма //Пятая Все-
российская нумизматическая конференция. Тезисы докладов. М., 1997. С. 21-22; Столба В.Ф., Голенцов A.C. Монеты из раскопок и случайных находок на Юж-но-Донузлавском городище //Syssitia. Спб., 2000. С. 274-280.
13. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса Таврического. Киев, 1977. №27-32; Коваленко С.А. О монетном деле Херсонеса Таврического в позднеклассическую эпоху//НЭ. XVI. М., 1999. С. 122-123.
14. Туровский Е.Я. Усадьба надела 46 на Гераклейском полуострове //Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса. 1888-1988 гг. Севастополь, 1988. С. 117.
15. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса Таврического. №13-15; Коваленко С.А. О монетном деле Херсонеса Таврического. С. 127.
16. Зограф А.Н. Античные монеты. М; Л., 1951. С. 148; Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса Таврического. С. 25, №36-56; Туровский Е.Я. Монеты независимого Херсонеса. Севастополь, 1997. С. 14.
17. Зограф А.Н. Античные монеты. С. 148; Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса Таврического. С. 138, №60-76; Туровский Е.Я. Монеты независимого Херсонеса. С. 15.
18. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса Таврического. С. 139, №77-81; Туровский Е.Я. Монеты независимого Херсонеса. С. 16.
19. Анохин В.А. Монетное дело и денежное обращение Керкинитиды (по материалам раскопок 1980-1982 гг) //Античные древности Северного Причерноморья. Киев, 1988. С. 138; Он же. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1989. №413-421; Столба В.Ф. Еще раз о керкинитидских монетах IV-III вв. до н.э. //Древнее Причерноморье. Одесса, 1989. С. 149.
20. Анохин В.А. Монетное дело и денежное обращение Керкинитиды. С. 138-139; Столба В.Ф. Еще раз о керкинитидских монетах. С.50.
21. Анохин В.А. Монетное дело и денежное обращение Керкинитиды. С. 138.
22. Гилевич А.М. Херсонес и Северо-Западный Крым по нумизматическим данным //Новое в советской нумизматике и нумизматическом музееведении. Тезисы докладов. Л., 1987. С. 55.
23. Popova E.A., Kovalenko S.A. Notes on the New Farmhousecomplexes. P. 217-220.
24. Колесников А.Б. Монеты из раскопок усадеб у Евпаторийского маяка. С. 186-187.
25. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса Таврического. №114; Столба В.Ф., Голенцов А.С. Монеты из раскопок и случайных находок. С. 275, 277. Рис. 1.
26. Туровский Е.Я. О хронологии серебряных монет Херсонеса конца IV-III вв. до н.э. //Проблемы археологии Северного Причерноморья. Херсон, 1990. С. 39; Он же. Монеты независимого Херсонеса. С. 26.
27. Карышковский П.О. Ольвийские борисфены //НиСф. Вып.3. Киев, 1968. Табл. II, 6-7. Табл. Х, 7.
28. Русяева А.С. Экономические и культурно-политические связи Ольвии и Херсонеса //Археолопя. 44. 1983. С. 8-9; Золотарев М.И. Взаимоотношения Ольвии и Херсонеса в IV-II вв. до н.э. (по материалам херсонесских керамических клейм из Ольвии) //Северо-Западный Крым в античную эпоху. Киев, 1994. С. 124-125.
29. Карышковский П.О. Ольвия и Херсонес по нумизматическим данным //Краткие сообщения о полевых археологических исследованиях Одесского археологического музея за 1963 г. Одесса, 1965. С. 160, 164; Золотарев М.И. Взаимоотношения Ольвии и Херсонеса в V-II вв. до н.э. по нумизматическим данным //Древнее Причерноморье. Одесса, 1989. С. 30.
30. Там же.
31. Анохин В.А. Монетное дело и денежное обращение Керкинитиды. С. 140, №7-10.
32. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым. С. 123.
33. Карышковский П.О. Ольвия и Херсонес по нумизматическим данным. С. 164; Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым. С. 123.
34. Яценко И.В., Турина Т.Н. Здание III в. до н.э. С. 134.
35. Анохин В.А. Монетное дело Боспора. Киев, 1986. №111.
36. Колесников А.Б. Монеты из раскопок усадеб у Евпаторийского маяка. №40.
37. Карышковский П.О. Ольвийские борисфены. С. 76. Табл. 4, группа IX; Анохин В.А. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья. С. 108, №213; Туровский Е.Я. О хронологии серебряных монет Херсонеса. С. 39.
38. Столба В.Ф. К вопросу о кризисе денежного обращения в III в. до н.э. //Проблемы археологии Северного Причерноморья. Херсон, 1990. С. 41; Туровский Е.Я. Монеты независимого Херсонеса. С. 24-25.
39. Костромичева Т.И., Алексеенко Н.А. Клад херсонесских монет IV-III вв. до н.э. //КСИА. Вып. 174. 1983. С. 43; Туровский Е.Я. Монеты независимого Херсонеса. С. 26.
S.A. KOVALENKO
COIN FINDS FROM THE SETTLEMENT CHAIKA IN THE NORTH-WESTERN CRIMEA (1959-2001)
The article deals with publication of the coins found during archaeological excavations of the Chaika settlement. Analysis of the numismatic material including mostly Chersonesian coins confirms as well as that of the other archaelogical finds Chersonesian origin of the settlement. Coin finds in question play an important role for the definition of the general chronological frames of the monument and help to specify the dates of separate periods in its existence. Apart from Chersonesian coins those of Cercinitis, Olbia and Panticapaeum have been discovered on the site. Coin finds testify in favour of the active trade connections of the settlement with the other regions of the Northern Black Sea Littoral.
A.B. ЗАМОРЯХИН (Пермь)
КРЫМСКИЕ ГОТЫ В ЭТНИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ТАВРИДЫ В СОВЕТСКОЙ И СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
События 1917 г. и последующая гражданская война стали рубежными для всей отечественной исторической науки и для изучения истории крымских готов в частности. Сменился состав исследователей. Наряду со специалистами старой школы всё больше работ выходит из-под пера молодых учёных, гораздо более восприимчивых как к общественным, так и идеологическим изменениям. Между тем перемены в стране серьёзно отразились на содержании исторических работ. Многие из них, особенно исследования, посвящённые событиям конца XIX - начала XX вв., подвергаются тщательной фильтрации на предмет лояльности к новой власти. Даже изучение более далёких эпох должно было теперь строго соответствовать формационной методологии. Это приводило к тому, что порой результаты изысканий учёных в угоду политической конъюнктуре и в ущерб собственно исследовательскому моменту подгонялись под единую схему. При этом методология, а следовательно, и итоги изучения какой-либо проблемы в дореволюционное время объявлялись полностью или в отдельных моментах, зачастую ключевых, неверными.
