CC BY
142
Титов В. 1856: Богатырские поэмы минусинских татар // Вестник Императорского русского географического общества. Т. 15. СПб.
Трояков П. 1991: Героический эпос хакасов и проблемы изучения. Абакан.
Трояков П. А. (сост.) 2006: Мифы и легенды хакасов. Абакан.
УнгвицкаяМ.А., Майнагашева В. Е. 1972: Хакасское народное поэтическое творчество. Абакан.
Функ Д. А. 1997: Телеутское шаманство: традиционные этнографические интерпретации и новые исследовательские возможности. М.
Хайтун Д.Е. 1956: Пережитки тотемизма у народов Сибири и Дальнего Востока // Ученые записки Таджикского ун-та. Т. XIV. Сталинобад.
Чанков Д. И. (ред.) 1961: Русско-хакасский словарь. М.
CORVINE IMAGE IN KHAKASS WORLD OUTLOOK
V. Al. Burnakov
The article presents a pioneer study of Khakass mythological and ritual complex connected with raven and crow images. The analysis of the birds concept is presented in shamanism context. The phenomenon is studied from symbolic and functional viewpoint.
Key words: bird, raven, crow, spirits, myth, ceremony, mediator, shamanism.
© 2010
И. В. Октябрьская, Е. Ю. Павлова
ИЗ ИСТОРИИ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОМЫСЛОВ СИБИРИ
НАЧАЛА ХХ В.*
История народных промыслов Сибири рассматривается в контексте социо-культур-ных преобразований в России первой трети ХХ в. Вслед за изменением социально-политического строя от поисков национального стиля в искусстве страна переходит к утверждению новых идеологических ценностей. Однако народные промыслы рассматривались в качестве визитной карточки советского государства. Интерес к декоративно-прикладному искусству был связан с перспективами развития мелкой кустарной промышленности. В Сибири этот процесс совпадал с продолжающимися поисками «сибирского стиля».
Ключевые слова: традиционная художественная культура народов Сибири, модернизация, народные промыслы, «сибирский стиль» в искусстве.
* Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ №09-01-00396а с использованием материалов Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России».
В конце XIX — начале XX в. в России в рамках развития кустарной промышленности получили повсеместное развитие художественные промыслы. Они стали формой существования народной культуры и искусства в условиях модернизации социально-экономических и культурных устоев государства. Согласно существующим положениям отечественной исторической науки, кустарные промыслы, возникшие на основе домашнего ремесла, стали первой ступенью товарного производства. Кустарная промышленность России развивалась в условиях, когда целостность крестьянской культуры традиционного типа уже не отвечала характеру социо-культурных процессов и социальной вариативности общества.
В феномене художественных промыслов России новейшего времени получил воплощение опыт, накопленный народной культурой на протяжении XVIII-XIX в. В контексте экономических и социальных преобразований происходила замена канонов крестьянского искусства. В ремесленном производстве появилась художественная цель при изготовлении изделий, допускавшая обращение к опыту, стилистике и формам культуры иных социальных слоев и к иноэтническим традициям. Все большую роль в развитии народного творчества стали играть индивидуальные интерпретации. Но при всех изменениях, художественные промыслы сохраняли базовую связь с этнической традицией и крестьянским искусством.
Поиски в области «русского стиля» конца ХК — начала XX в. актуализировали интерес к национальному художественному наследию.
Осваивая этнографический материал, мастера усиливали авторские приемы интерпретации форм и мотивов. Благодаря участию профессиональных художников появилась символическая трактовка этнического; стали широко использоваться фольклорные образы. Народное искусство этого периода отличало: расширение ассортимента изделий при нивелировке утилитарных функций; ориентированность на широкого потребителя; повышение роли декоративности и повествова-тельности; расширение влияния западноевропейских образцов на формирование вкуса мастеров; усиление индивидуального начала. Для России рубежа ХК-XX вв. был характерен процесс визуализации идей национального возрождения.
Кустарные народные художественные промыслы активно развивались в Европейской части России в конце XIX — начале XX в. в рамках социо-культур-ной модернизации общества, в контексте поисков национального стиля. В начале XX в. были известны такие промысловые центры, как: ростовская финифть; набойка Павловского Посада; хохломская роспись; керамика Скопина и Гжели; деревообрабатывающие центры в Абрамцево, Талашкино, в Сергиевом Посаде, Полхов-Майдане; вятское и вологодское кружево и др.
Несмотря на схожие тенденции экономического и культурного развития Сибири и европейской части России, процессы формирования художественных промыслов в азиатской части страны шли медленнее и имели специфические особенности. Крестьянская промышленность Сибири, сохраняя традиционные технологии и коллективистские устои, и в начале XX в. продолжала удовлетворять утилитарным и эстетическим потребностям основной массы населения. Развитой специализации кустарных промыслов по производству художественных изделий для широких слоев населения в Западной Сибири в тот период не сформировалось. Исключение составляли колыванский камнерезный промысел, тюменское ковроделие и тобольский косторезный промысел. Однако отсутствие устойчивого
массового спроса на художественные декоративные вещи, недостаточный уровень развития социо-культурной инфраструктуры, узость потребительского рынка и социальная ограниченность поисков национального и регионального своеобразия определяли слабую динамику в развитии региональной художественной промышленности.
В традиционном обществе искусство характеризуют такие параметры, как устойчивость на основе преемственности, синкретизм, каноничность, вариативность, анонимность, мифологичность, неразрывная связь со всеми сферами культуры. Народное искусство играет этнодифференцирующую и этноинтегрирую-щую роль, создавая художественными средствами образ этнической группы.
В конце Х1Х - начале XX в. глубина содержания, символизм, декоративность, разнообразие форм и стилей отличали традиционное искусство коренных народов Сибири. В течение столетий аборигенное население региона накопило огромный опыт ремесла, воплощавшего устойчивые художественные каноны, имевшего ми-фо-ритуальное содержание и облеченного в формы символической выразительности. Традиционное искусство воспроизводилось на основе межпоколенной преемственности в контексте единой (устойчивой в рамках традиционных этнических культур) картины мира. Неслучайно, в просвещенных кругах Сибири традиционное художественное наследие коренных народов края было востребовано как особая ценностная система в ходе разработок основ развития местной художественной промышленности.
Развитие художественных промыслов Сибири стало предметом забот административных и общественных структур региона на рубеже Х1Х-ХХ вв. Развернулось движение за преобразование окраин России, частью которого стали программы экономических и культурных преобразований. Лидеры регионализма (областничества), среди которых были Г. Н. Потанин, Н. М. Ядринцев, А.В. Адрианов и другие видные деятели культуры, признавали Сибирь специфической территориально-экономической и этнографической областью, отличной от Европейской России1. Они также пытались доказать особенность и независимость сибирского искусства от общерусского и ставили задачу формирования особой культурной ситуации в регионе2.
На страницах региональной прессы поднимались вопросы, связанные с оценкой культурного и художественного наследия коренных народов края. Звучали слова сожаления о том, что красота ручного народного творчества остается недооцененной, и художественная промышленность не получает развития; ее заменяет машинное производство и однообразный товар, который выбрасывает на российский рынок Запад. Оригинальные художественные предметы древности, по мнению публицистов начала ХХ в., уничтожались по невежеству. В Сибири, вследствие ее отдаленности, ситуация имела чрезвычайно острый характер3.
Становление идеологии регионализма в Сибири совпадало с развитием со-цио-культурной инфраструктуры края, где в конце XIX — начале XX в. создавались все новые и новые образовательные, культурные и издательские центры. В пореформенный период были открыты Тобольский (1870 г.), Минусинский
1 Шиловский 1995, 138.
2 Там же, 138.
3 Андрианов 1912.
(1877 г.), Омский (1878 г.), Енисейский (1883 г.), Красноярский (1889 г.), Якутский (1891 г.), Барнаульский (1892 г.), Владивостокский (1892 г.), Тюменский (1892 г.), Хабаровский (1902 г.), Кяхтинский (1902 г.) музеи. Работая в тесном контакте с различными общественными и творческими объединениями, они являлись не только хранилищами редкостей, но и лидерами в изучении края. К 1917 г. в городах Сибири действовало около 20 музеев4.
Уже с конца Х1Х в. в сибирских музеях формировались этнографические собрания. Появление коллекций по традиционному искусству народов Сибири сопровождало научные и творческие поиски в сфере промыслов. Особенно интенсивно они проходили в зоне Саяно-Алтая, где еще в ХУШ в. начал формироваться южный промысловый центр.
В течение столетий тюркские народы Южной Сибири накопили огромный опыт ремесла, имевшего устойчивые эстетические каноны и мифо-ритуальное содержание. Однако в конце XIX — начале XX в. декоративно-прикладное искусство тюрков, как правило, не выделилось в особую отрасль, хотя развитие рынка стимулировало профессиональную специализацию.
Тенденция эволюции ремесленных производств в среде аборигенного населения к концу Х1Х в. также отчетливо обозначилась в Восточной Сибири и Забайкалье. В Якутии в связи с развитием торгово-меновых отношений трансформировались и отчасти приобрели характер мелкотоварного производства ремесла по художественной обработке серебра, мамонтовой кости и рога5. Изделия якутских ювелиров и косторезов экспонировались на российских и международных выставках, начиная с 1860-х гг.6
В XIX в. интенсивно развивалось бурятское кузнечное ремесло. В 1880-е гг. в Иркутской губернии насчитывалось до 320 кузниц; в Забайкалье в 1897 г. 328 хозяйств специализировались в области обработки металлов, в том числе в ювелирном производстве7. Немаловажную роль в развитии традиций художественной обработки металла сыграло распространение в регионе ламаизма и возникновение дацанов, являвшихся крупными ремесленными центрами8.
Творчество бурятских мастеров по металлу Н. В. Кочешков относит к области народного искусства со всеми присущими ему чертами: выразительностью, практической целесообразностью, орнаментализмом, сиволизмом, композиционной ясностью. И хотя традиционному искусству кочевников Евразии было присуще стилистическое и, во многом, технологическое единство, в Южной Сибири ювелирные промыслы в конце ХХ — начале ХХ в. находились лишь в стадии становления 9.
К концу Х1Х в. в Туве началось активное формирование камнерезного промысла; развитие получила мелкая пластика из камня и дерева — игрушки, шахматы, культовая скульптура. Одним из центров формирующегося промысла стало поселение Тээли, близ горного массива Бай-Тайга, богатого залежами цветного
4 Труевцева 2000, 9-10.
5 Потапов 1977, 14.
6 Саввинов 2001, 151.
7 Соктоева 2006, 360-371.
8 Павлинская 1987, 9.
9 Кочешков 1979, 166, 200.
агальматолита, который тувинцы называли «чонар даш» — «камень, который можно резать» 10. Первыми мастерами-резчиками часто становились послушники буддийских монастырей, число которых в Туве превышало две сотни11. Интерес к искусству тувинских резчиков в научных и творческих кругах Сибири конца Х1Х — начала ХХ в. был огромным.
Культура коренного населения края в целом привлекала исследователей и практиков ярким колоритом и необычной эстетикой. На основе изучения аборигенного художественного наследия Сибири формировалось представление о перспективах развития регионального искусства. Предпринимались попытки использовать традиции коренного населения для прикладных разработок с целью создания региональной стилистики. Изучением художественного творчества ко -ренного сибирского населения, включая тюркское население Саяно-Алтая, занимались ученые, журналисты, художники. Коллекции А. В. Адрианова, Ф. Я. Кона, А. В. Анохина и др. стали органичной частью культурного фонда Сибири.
Творческий потенциал народов Сибири в начале ХХ в. являлся темой академического и публицистического дискурсов. В 1909 г. для Русского Императорского Музея в Санкт-Петербурге А. В. Адрианов приобрел материалы по орнаменту хакасов Енисейской губернии. В ходе поездок в Минусинский и Ачинский уезды он собрал около 200 трафаретов хакасских вышивок, которые были продемонстрированы во время доклада «Об орнаменте минусинских и ачинских инородцев Енисейской губернии» на заседании Томского общества любителей художеств 12.
Это общество было создано в 1909 г. По уставу оно имело целью: «1) объединение местных художников и любителей искусств на почве художественных интересов; 2) распространение художественных идей в широкой публике путем устройства выставок, публичных собраний для чтения докладов на художественные темы, лекций по художественным вопросам и т. п.; 3) устройство в Томске, со временем, художественно-промышленной школы и художественно-промышленного музея»13.
Программное значение для изучения аборигенного искусства Сибири имел обобщающий доклад А. В. Адрианова «Об орнаменте у сибирских инородцев», который был прочитан им на Всероссийском съезде художников в Санкт-Петербурге в 1912 г. Представленные автором материалы вызвали большой интерес художественной элиты России.
Собрание Первого отдела Всероссийского съезда художников всецело присоединялось к мнению А. В. Адрианова, который подчеркивал, что для сохранения исчезающего орнамента сибирских народов необходимо безотлагательное его изучение этнографами, художниками и историками искусства. Участники и руководство съезда выразили пожелание, чтобы была выработана подробная программа собирания и изучения традиционного искусства Сибири14.
Вслед за Всероссийским съездом художников, где профессиональное и народное искусство России широко обсуждались в связи с проблемой националь-
10 Червонная 1964, 201-207.
11 Кенин-Лопсан 2000, 130.
12 Дэвлет 2004, 45.
13 Муратов 1974, 80.
14 Адрианов 1914, 102 — 108.
ного стиля, в 1913 г. состоялась II Всероссийская кустарная выставка. В ходе ее работы была отчетливо обозначена перспектива развития народных промыслов в различных регионах России, в том числе и в Сибири. Она определила характер работы плеяды ученых и художников края.
Культура и искусство коренных народов Сибири стали предметом специальных исследований и творческой рефлексии. В начале XX в. иркутские художники изучали орнамент и иконопись бурят; красноярские, омские, томские - собирали орнамент народов Обского и Енисейского Севера, предметы прикладного искусства хакасов, алтайцев и тувинцев.
Профессиональные художники принимали участие в экспедициях ученых-си-биреведов. Интерес к народному искусству проявился в творчестве Л. Базановой, С. Тюменцевой, А. Никулина, Г. Гуркина, В. Карева, И. Копылова и др. Погружение в стихию культуры коренного населения Сибири сформировало исследовательские интересы многих деятелей культуры края.
В 1911 г. признанный график и патриот Сибири М.М. Щеглов выступил со статьей «Сибирский стиль в прикладном искусстве», где написал: «Недалеко то время, когда у нас в Томске будет художественная школа. А там откроются и художественные мастерские, и художественные школы. Не копировать готовые образцы будут эти школы, а вырабатывать свой стиль, и такой, который мог бы кон -курировать с другими, чуждыми, мало подходящими по духу стилями»15.
Прикладное значение для Сибирского региона, где в начале ХХ в. активно обсуждались перспективы организации мелкой кустарной промышленности, имело формирование собраний декоративно-прикладного искусства. В 1917 г. при поддержке Томского кустарного комитета одна из известных художниц С. К. Просвир-кина отправилась в поездку по Туве и Хакасии (по Урянхайскому краю и Минусинскому округу) с целью сбора коллекций для мастерских кустарного комитета. В поездке 1917 г. С.К. Просвиркина сделала множество зарисовок. Но особенно в этой поездке ее интересовало урочище Бай-Тайга и местный камнерезный промысел. Задача художницы состояла в том, чтобы найти резчиков, готовых в дальнейшем переехать в Томск для создания мастерских художественных промыслов. В ходе поездки С.К. Просвиркиной была собрана коллекция, насчитывающая более 200 экспонатов16.
Оценивая ситуацию в собирании и изучении традиционного искусства, М.М. Щеглов подчеркивал, что «следует обратить особенное внимание на местные мотивы организованному в Томске кустарному комитету. Для кустарей прямая выгода делать такие вещи, которые могли бы быть интересным и новым материалом для Запада»17.
Программа, обозначенная известным художником, оставалась актуальной для творческой элиты Сибири на протяжении нескольких последующих десятилетий. Результатом освоения традиционного художественного наследия народов Сибири в профессиональном творчестве начала XX в. стало возникновение предпосылок для рождение нового «сибирского стиля». В конце XIX - начале XX в. традиционное художественное творчество народов Сибири в контексте формирующихся ре-
15 Муратов 1974, 80.
16 Октябрьская, Павлова 2007, 131-144.
17 Муратов 1974, 80.
гиональных программ становления промыслов рассматривалось как важная часть общесибирского историко-культурного наследия.
В ходе политических и социокультурных преобразований в России, последовавших за революцией 1917 г., для всех регионов страны еще более актуальным стало утверждение разнообразия и богатства этнических культур как фактора развития социалистического строя. Изделия народных промыслов стали рассматривать в качестве визитной карточки советского государства18.
Новая власть прилагала большие усилия к актуализации демократических основ истинно народной культуры. В 1917 г. при Народном комиссариате просвещения РСФСР была создана Всероссийская коллегия по делам музеев и охраны памятников искусств, а в 1918 г. — музейный отдел. В 1921 г. Коллегия Наркомпроса утвердила «Положение о Главмузее», согласно которому все музеи передавались в ведение Главного Комитета по делам музеев и охране памятников искусства, старины, народного быта и природы19. Музейные коллекции должны были стать образцом для развития нового искусства освобожденных наций Рос-сии20. По утверждению идеолога коммунистических преобразований в культуре А.В. Луначарского: «Нивелировка, упадок и постепенное слияние художественно-культурных форм отдельных народов приостановятся именно вследствие освобождения народов и возможности их самоопределения»21.
Стратегия советской власти в области национальной культурной политики, сформулированная И. В. Сталиным, состояла в том, чтобы «помочь возрожденным нациям... встать на ноги во весь рост, оживить и развить свою национальную культуру, развернуть школы, театры и другие культурные учреждения на родном языке, национализировать, т. е. сделать национальными по составу, партийный, профсоюзный, кооперативный, государственный, хозяйственный аппараты, выращивать свои национальные партийные и советские кадры». Это означало, что «партия поддерживает и будет поддерживать развитие и расцвет национальных культур»22.
Реальные шаги в области развития народного искусства продемонстрировала Всероссийская художественно-промышленная выставка 1923 г., а также Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка, открывшаяся в январе того же года; в кустарном павильоне этой выставки был организован отдел старого крестьянского искусства.
Открытие в 1925 г. в г. Москве Музея кустарного мастерства ознаменовало собой новый этап в признании народного художественного творчества. Музей стал методическим центром по работе с мастерами на местах. Его сотрудники — профессиональные художники и искусствоведы вели большую работу по восстановлению промыслов в различных регионах России.
Социалистическое строительство, развернувшееся в Сибири в первой трети XX в., и работа по перестройке жизни и быта коренных народов края также предполагали актуализацию их творческого потенциала. На 1920-е гг. пришелся
18 Ушакова 2008, 138-162.
19 Акулич 2004, 17.
20 Грабарь 1919, 32.
21 Луначарский 1967, 368.
22 Сталин 1949, 333-355.
период активного развития культурно-просветительного и краеведческого движения. В этом контексте возрос интерес к аутентичному искусству.
Интерес к искусству коренного населения Сибири имел устойчивый характер. Его изучение и популяризация были связаны с деятельностью сотрудников и студентов Института народов Севера в г. Ленинграде. Поиски образного выражения этнической и региональной специфики в художественной жизни Сибири продолжались вплоть до 1930-х гг.
Положения о возможности перехода отсталых народов к социализму, минуя капитализм, получили конкретизацию в 1921 г. в решениях Х съезда РКП(б) по национальному вопросу. В документах XII съезда в 1923 г. указывалось, что преодолеть фактическое неравенство «можно лишь путем действительной и длительной помощи русского пролетариата отсталым народам Союза в деле их хозяйственного и культурного преуспеяния»23. Эти решения легли в основу всех мероприятий, проводимых советскими и партийными органами в Сибири, на Крайнем Севере и Дальнем Востоке. Изживание фактического неравенства должно было осуществляться путем последовательного оказания экономической, политической и культурной помощи.
На 1920-1930-е гг. пришелся период бурного развития массового культурно-просветительного и краеведческого движения. В первой четверти XX в. самобытное сибирское искусство пользовалось особым спросом за рубежом; и советское руководство уделяло большое внимание его развитию. Так, под опеку Института художественной промышленности в Сибири попали ювелирные промыслы Якутии и Бурятии, центры художественной обработки кости: Тобольская косторезная мастерская, косторезные промыслы Якутии и Чукотки. Их становление происходило на основе аутентичных традиций при участии профессиональных художников, этнографов и экономистов24. Экспорт кустарно-художественной продукции регламентировался структурами «Кустэкспорта».
Успехи сибирских кустарных промыслов вдохновляли администраторов и деятелей культуры и в центре, и на местах. К 1920-м гг. началось возрождение ремесленных практик южного промыслового центра Западной Сибири. Встретив начало века тяжелейшим кризисом, в 1919 г. получила второе рождение Колыван-ская камнерезная фабрика на Алтае. В конце 1920-х гг. в Колывани был создан трест «Русские самоцветы», который при поддержке государственных структур продолжал развиваться на протяжении всего ХХ в.25
В Сибири проводились выставки, значительное место среди которых занимали экспонаты, отражающие быт аборигенных народов. В 1923 г. в г. Томске была проведена Губернская выставка, где рядом с сельскохозяйственной продукцией и техникой выставлялись изделия Губкустпрома — продукция ткацкой, деревообделочной, пошивочной и других мастерских. В заключении по итогам выставки значилось: «Послать в Москву изделия томской ткацкой мастерской, экспонаты петропавловской мастерской за исключением игрушек — кабинет березовый в русском стиле, простой кедровый кабинет, столовую в инородческом стиле, признать годными для отправки все экспонаты раскроенной мастерской и шапочной
23 Нам 1998, 206.
24 Митлянская 1972, 43-75.
25 Щетинин 2008, 14.
при пошивочной мастерской, набор точильный камней и брусков, сундуки Рогожина, корзины уртамской мастерской, гитары и балалайки»26.
На волне социокультурных и экономических перемен усилились инициативы по развитию «сибирского стиля». К числу подвижников, для которых актуальным был поиск новых форм и нового содержания в искусстве, принадлежали супруги художники Н. Н. Нагорская и А.В. Вощакин. Они стали инициаторами создания в г. Новосибирске объединения художников «Новая Сибирь», просуществовавшего с 1926 по 1931 гг. Результатом деятельности общества был Первый сибирский съезд художников, который прошел в г. Новосибирске 3-6 января 1927 г.
Ратуя за преобразование Сибири, художники региона рассматривали традиционное искусство коренных народов края как часть общемирового культурного наследия, постижение законов которого способно было открыть новые художественные формы. Интерес к декоративно-прикладному искусству Сибири, обозначенный съездом, был также связан с перспективами развития мелкой кустарной промышленности региона.
Эксперименты в области развития художественных промыслов Сибири продолжались. В 1920-е гг. в с. Каменское близ г. Тюмени была основана артель «Коверница». С целью обеспечения поставок изделий косторезного промысла за границу в 1933 г. косторезный цех в г. Тобольске был преобразован в самостоятельную артель «Коопэкспорт»27.
Большое место в организации и развитии кустарных промыслов Саяно-Алтая в 1920-е гг. занимали региональные музеи. Ориентация на прикладные аспекты деятельности, связанные с оценкой и освоением ресурсов Сибири определяли содержание их деятельности. Алтайский краеведческий музей (г. Горно-Алтайск) развернул активную работу с конца 1920-х гг.; сотрудниками музея осуществлялся сбор этнографических материалов совместно с Промсоюзом, где было создано кустарное производство по изготовлению национальных костюмов28. В 1930-е гг. при Алтайском музее был организован художественный отдел. По запросу Всесоюзного комитета по делам искусства им были проведены экспедиции по изучению промыслов, деятельности мастеров и оценке художественных изделий населения Горного Алтая29.
В 1931 г. Сибирский союз промышленных кооператоров командировал в Хакасию Н. Н. Нагорскую с целью организации производства хакасской национальной вышивки на экспорт. Для Н. Н. Нагорской эта была реальная возможность воплотить в жизнь задачи, поставленные Первым сибирским съездом художников по сохранению аутентичного искусства и промыслов30.
Исследовательскую деятельность Н. Н. Нагорская начала в 1920-х гг. в качестве сотрудника Новосибирского краеведческого музея (основанного в 1920 г.). Первую поездку Н. Н. Нагорская совершила летом 1926 г. к старообрядцам Алтая; в дальнейшем эта работа была продолжена31. Важное значение имела экспедиция
26 ГАТО. Ф. 173. Оп. 1. Д. 1075а, 442.
27 Сезева 2009, 40-47.
28 ГАС РА. Ф. 64. Оп. 1. Д. 5, 79.
29 ГАС РА. Ф. 64. Оп. 1. Д. 66, 42.
30 Октябрьская, Павлова, Шаповалов 2008, 10-25.
31 Гришанова 2003, 553.
Н. Н. Нагорской летом 1929 г. в Колыванский р. Новосибирской обл. с целью изучения гончарного промысла32.
Экспедиции Н. Н. Нагорской в Хакасию летом 1928, 1930 гг. и в Горный Алтай летом 1930 г. были включены в региональную программу по возрождению и развитию местных кустарных промыслов. В перспективе речь шла о выделе -нии художественных артелей, производящих экспортную продукцию. Создание артели «Улуч Быт», работавшей под руководством Н. Н. Нагорской в г. Абакане в 1931-1932 гг., стало частью движения за сохранение национальных ремесел, являющихся неотъемлемой частью традиционной культуры хакасов.
Деятельность артели пришлась на сложный период. Массовое производство предметов традиционной культуры для внутреннего рынка было нерентабельным. Экономическая реальность России 1920-1930-х гг. делала проблематичным дальнейшее существование артели. Созданная для сохранения и пропаганды народного искусства и обновления жизни сибирских народов, она перестала существовать в 1932 г.; но эксперименты в сфере развития кустарных художественных промыслов Сибири продолжались33.
В 1920-1930-е гг. активно развивался косторезный промысел Чукотки. В 1928 г. на Чукотскую культбазу у залива Лаврентия был послан инструктор косторезного дела Морозов. Группы резчиков по кости возникли в эскимосских селениях Чаплине, Сирениках, Наукане, Дежневе и Уэлене34. В 1931 г. в Уэлене была создана косторезная мастерская. В 1930-е гг. с мастерами Чукотки начали работать профессиональные художники, первым среди которых был А. Л. Гор -бунков. Самобытное косторезное искусство чукотских мастеров пользовалось большим спросом. В 1937 г. изделия чукотских и эскимосских мастеров были представлены на Всемирной выставке в Париже, на крупнейшей выставке в Нью-Йорке в 1939 г. и проч.35
Большое внимание в 1920-1930-е гг. уделялось развитию художественных промыслов Якутии и Забайкалья. В Якутии 30 апреля 1925 г. состоялся первый учредительный съезд кустарно-промысловой кооперации, который принял решение об образовании Союза промысловой кооперации «Иделях». В его состав вошло 9 артелей, в том числе по шитью одежды из ткани и меха и по обработке мамонтовой кости36.
В первой трети ХХ в. различные предприятия мелкой и кустарной промышленности Якутии были представлены, в основном, частными мастерскими сельских кустарей и ремесленников. Кроме того, существовало 2 государственных предприятия по обработке дерева и металлов, 10 кооперативных по изготовлению кожевенных и меховых изделий. По данным обследования 1925-1926 гг., около 6 % населения сел и 5 % в городах Якутии были заняты в художественной и прикладной промышленности37.
32 Новиков 1999, 73-75.
33 Там же, 10-25.
34 Митлянская 1972, 43-75.
35 Там же, 43-75.
36 Бурнашева 1999, 40-46.
37 Там же, 67-68.
В 1930-е гг. на базе ставшего известным Кустарного музея был создан Институт художественной промышленности для руководства развитием народного искусства в стране. В 1936 г. В. С. Воронов возглавил работу музея при Институте. Под опеку Института художественной промышленности в Сибири попали ювелирные промыслы Якутии и Бурятии, Тобольская косторезная мастерская, косторезные промыслы Якутии и Чукотки. Началось возрождение ремесленных практик Западной Сибири. Была восстановлена Колыванская камнерезная фабрика на Алтае.
Активизация в сфере организации кустарных промыслов была связана с постановлением ЦИК и СНК СССР «О перестройке работы и организационных форм промкооперации» от 23 июля 1932 г. Согласно этому постановлению, промысловой кооперацией было дано право инициативы в развертывании хозяйственной деятельности, хотя правительство сохраняло жесткий контроль в этой сфере38. Следуя государственным решениям, организации на местах пытались реализовать проекты по созданию кустарных промыслов.
Кустарные промыслы стали основным объектом деятельности Института художественной промышленности. С 1930-х гг. в рамках формирующейся советской общественной системы народное искусство как некая целостность, связанная с мировоззрением, бытовым и хозяйственным укладом крестьянства, перестало существовать. Художественные промыслы были адаптированы к коммунистической идеологии, атеизму и стилистике социалистического реализма. Административно-идеологический прессинг сводил на нет природу народного творчества, тем не менее, промыслы продолжали существовать.
Задачи вновь созданного Института заключались в том, чтобы содействовать всемерному развертыванию художественного кустарного производства — обследовать и восстанавливать угасшие промыслы, реконструировать существующие и развивать новые. Сотрудники института проводили последовательный мониторинг российских территорий, в том числе Сибири39.
В ответ на многочисленные запросы из центра в 1937 г. художественный отдел Алтайского музея дал следующее заключение: «1) Специальных художественных промыслов в районе деятельности музея нет. 2) Имеются отдельные мастера (алтайцы и русские), которые в данное время выявлены музеем, в связи с организацией художественного отдела. 3) Характерных районов в области нет. Выработка художественных бытовых вещей (посуды, костюма) производятся в основном каждой отдельной семьей»40.
В августе 1938 г. Совещание при Президиуме Крайпромсовета Красноярского края, заслушав доклады представителей Института художественной промышленности, постановило:
«1. Признать необходимым приступить к производству художественных изделий в Красноярском крае, в частности по промыслам строче-вышивальному, кружевному, косторезному, гончарно-керамическому и по обработке металла на базе существующих артелей.
38 Некрасова 1986, 223.
39 ГА РФ. Ф. 643. Оп. 1. Д. 18, 2-3.
40 ГАС РА. Ф. 64. Оп. 1. Д. 66, 46.
2. Обратиться ко всем местным организациям, заинтересованным в этом деле, — управлению по делам искусств, к торговым организациям, музейным работникам, краеведам и искусствоведам об оказании промысловой кооперации содействия в этом деле.
3. Хакасскому и минусинскому [советам] в месячный срок представить доклад о развитии художественных промыслов в их районах, учтя:
а) возможность возобновления производства художественного чугунного литья в селении Абаза Таштыпского района;
б) развитие строчевышивального промысла на базе местных национальных мотивов;
в) развитие художественного гончарно-керамического и косторезного промысла местного значения»41.
Подобные решения принимались и в других регионах Сибири, однако в целом ситуация в области развития художественных промыслов оставалась неблагополучной. Заключение Института художественной промышленности 1938 г. гласило: «При предварительном ознакомлении с попытками организации художественных промыслов в Сибири — чем же объясняется вопрос неудачи этих попыток. Помимо недостаточного интереса к этому делу со стороны местной промкооперации, помимо отсутствия художественного руководства как в центре, так и на местных организациях, плохого состава руководства ряда артелей, часть которых оказалась прямыми вредителями.
Залогом успеха художественных промыслов является, во-первых, их высокое качество при доступных ценах и надлежащий ассортимент, сбыт которого был бы обеспечен по согласованию с торговыми организациями. Ни того, ни другого из условий не имелось при организации промыслов в Сибири. Что касается камнерезного, косторезного, обработки мрамора, производства керамического и гипсового — все попытки в этой области имели совершенно случайный характер. Организаторской руки не было. Случайно появлялся мастер, начиная производить изделия, уходил мастер — дело бросали.
Весьма отрицательно сказалось на организации промыслов отсутствие по всей территории Сибири и Дальнего Востока хотя бы одной школы художественного промысла, не говоря уже о техникуме. В этой части СССР, так богатой сырьем, до сих пор нет ни одного учебного центра ни по одному художественному промыслу. Нет также почти никакой связи ни с Институтом художественной промышленности, ни с местными музеями, искусствоведами и краеведами.
Особый интерес представляет ознакомление с национальным творчеством народностей Сибири. Национальные мотивы в искусстве Сибири имеют своеобразный характер, они не могут послужить непосредственным образцом для копирования в современной культурной советской обстановке, но, несомненно, могут быть использованы как материал, который может быть положен в основу новой тематики.
Народные мотивы в кустарной промышленности почти вовсе не использованы. Кустарных гнезд в истинном смысле этого слова в Сибири не имеется. Наличные промыслы носят по преимуществу сугубо утилитарный характер. Наиболее
41 ГА РФ. Ф. 643. Оп. 1. Д. 18, 22-23.
кустарными являются: Омский, Новосибирский, Барнаульский, Якутский, Минусинский. Наиболее развитые промыслы — швейный, меховой, щепной, бондарный, смолокурительный, гончарный, овчинно-шубный. По переписи 1930 г. в Западной Сибири числилось 177, 806 кустарей, в Восточной — 35, 779.
Выделить продукцию художественных промыслов не представляется возможным, т. к. ее по существу не имеется вовсе. Надо лишь отметить кружевные и строче-вышивательные промыслы, которым при большом спросе предстоит большое будущее»42.
Эксперты не раз отмечали отсутствие достойных художественных изделий из Сибири на международных и всесоюзных выставках. «Когда приезжаешь в Сибирь, с удивлением замечаешь, что местное сырье, идущее на изготовление экспортных художественных изделий, увозится отсюда за тысячи километров, как будто это все еще старая царская колония, не умеющая ничего делать сама. Так корешковый наплыв бересты из Томских и Барабинских массивов вывозится в Киров, который производит из него знаменитые экспортные капо-корешковые изделия (портсигары, спичечные коробки, шкатулки). Опыт выработки этих изделий на месте, предпринятый Томской лесной кооперацией, окончился неудачно. ...Заглохло производство художественных керамических изделий Боготольского района, некогда вывозившихся за пределы края. Ничего не слышно о росте национальных художественных промыслов Нарымского и Горно-Шорского районов; сравнялись с землей и заросли непроходимой лесной тайгой места, где были старинные хрустальные заводы Томского района (Зоновский, Рыбловский и другие); в Саролинских рудниках богатейшие залежи мрамора используются на мощение шоссейных дорог. До последнего времени не было организовано производство кружевное и строчевышивальное. Художественная роспись, которой так гордился СССР в самобытных произведениях Палехских, Федоскинских, Мстерских кустарей и в которых так нуждается мощное строительство Новосибирской области (роспись стен санаториев, пионерских домов, клубов), не нашла себе места в Сибири; даже косторезное производство, для которого имеется нужное сырье, за исключением Тобольска, не получило развития в Западной Сибири.
А между тем потребность в бытовых художественных изделиях в Сибири огромна. Необходимо организовать производство художественного текстиля (рубашки, скатерти, портьеры, платья, полотенца), косторезное, капо-корешковое, кружевное, ковровое (по образцу Тюменского), гончарно-художественное, живописное. Задача эта должна быть возложена прежде всего на промысловую кооперацию»43.
В 1930-е гг. в СССР сложилась противоречивая ситуация. С одной стороны, активизировались усилия со стороны государства, научных и творческих центров в деле организации и поддержки художественных промыслов. Народное искусство должно было, по мысли идеологов культурной политики, олицетворять разнообразие и богатство многонациональной культуры Советского государства. Ряд экспериментов в этом направлении были действительно удачными. Например, косторезный промысел Чукотки развивался на основе устойчивой художествен-
42 ГА РФ. Ф. 643. Оп. 1. Д. 105, 6-8.
43 ГА РФ. Ф. 643. Оп. 1. Д. 105. 8-10об.
ной традиции с учетом новаций, продиктованных изменением социокультурного контекста.
Но при отсутствии свободного рынка и творческой самостоятельности в условиях идеологического пресса выживали лишь те центры, которые имели государственную поддержку и работали на экспорт. Потребности в утилитарных вещах на внутреннем рынке удовлетворялись за счет крупного промышленного производства. Поэтому многие начинания в народном искусстве в это время потерпели поражение. Однако, несмотря на негативные тенденции, в 1930-е гг. в Сибири продолжался процесс активного освоения культурных ресурсов региона.
ЛИТЕРАТУРА
Адрианов А. В. 1912: Об орнаменте у сибирских инородцев // Труды Всероссийского съезда художников в Петрограде, декабрь 1911 — январь 1912 г. / Р. Голике, А. Вильборг (сост.). Петроград, 102-108.
Андрианов В. А. 1912: Об искусстве в Томске // Сибирская жизнь, 1912. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http:sun.tsu.ru/mminfo/books/0081-96560/index22.html.
Акулич Е. М. 2004: Музей и регион. Екатеринбург.
Бурнашева Н. И. 1999: Кооперация кустарных промыслов Якутии (1919 — июнь 1941 гг.). Якутск.
Грабарь И. Э. 1919: Для чего надо охранять и собирать сокровища искусства и старины. М.
Гришанова Т. В. 2003: Нагорская Н. Н. // Новосибирск: энциклопедия / В. А. Ламин (гл. ред.). Новосибирск.
Дэвлет М.А. 2004: А. В. Адрианов (к 150-летию со дня рождения). Кемерово.
Кенин-Лопсан М. Б. 2000: Традиционная культура тувинцев. Кызыл.
Кочешков Н. В. 1979: Декоративное искусство монголоязычных народов XIX — середина XX века. М.
Луначарский А. В. 1967: Об изобразительном искусстве. Т. 2. М.
Митлянская Т. 1972: Взгляд охотника, чуткость художника // Радуга на снегу. Культу -ра, традиционное и современное искусство народов советского Крайнего Севера / Г. Сальникова (ред.). М., 43-75.
Муратов П. Д. 1974: Изобразительное искусство Томска. Новосибирск.
Муратов П. Д. 1974: Художественная жизнь Сибири 1920-х гг. Л.
Нам И. В. (ред.) 1998: Национальный вопрос в России в программных документах политических партий, организаций и движений России. Начало XX века: Документы и материалы. Томск.
НекрасоваМ.А. (сост.) 1986: Советское декоративное искусство. Народные художественные промыслы. Материалы и документы 1917-1932. М.
Новиков А. В. 1999: Традиционное гончарство русского населения лесостепи Западной Сибири в конце XIX — первой половине XX в. (вопросы технологии по этнографическим материалам) // Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума / Н. А. Томилов (ред.). Новосибирск, 73-75.
Октябрьская И. В., Павлова Е. Ю. 2007: История одной коллекции. Сибирский стиль в науке и искусстве начала XX в. // Памяти И. Н. Гемуева. Сб. науч. статей и воспоминаний / А. В. Бауло (ред.). Новосибирск, 131-144.
Октябрьская И. В., Павлова Е. Ю., Шаповалов А. В. 2008: Н. Н. Нагорская в истории изучения и возрождения народных художественных промыслов // Этнографические ма-
териалы Н. Н. Нагорской в коллекциях Новосибирского государственного краеведческого музея. Каталог. Новосибирск, 10-25.
Павлинская Л. Р. 1987: Художественный металл бурят XIX — начала XX века в исто-рико-этнографическом аспекте. Л.
Потапов И. А. 1977: Якутская народная резьба по дереву. Якутск.
Саввинов А. И. 2001: Традиционные металлические украшения якутов: XIX — начало XX века. Новосибирск.
Сезева Н. И. 2009: Ковры России. Тюменский ковер. М.
Соктоева И. И. 2006: Ювелирное искусство Бурятии // Народные мастера. Традиции и школы / М. А. Некрасова (ред.). М., 360-371.
Сталин И. В. 1949: Национальный вопрос и ленинизм // И. В. Сталин. Сочинения. Т. 11. М., 333-355.
Труевцева О. Н. 2000: Музеи Сибири во второй половине XX века. Томск.
Ушакова Н. Н. 2008: Народные промыслы в контексте современной культуры // Традиционное и нетрадиционное в культуре России / М. А. Некрасова (ред.). М., 138-162.
Червонная С. 1964: Чонар Даш — камень, который мы режем // Дружба народов. 6, 201-207.
Шиловский М. В. 1995: Общественно-политическое движение в Сибири второй половины XIX — начала XX в. Областники. Новосибирск.
Щетинин М. П. 2008: Художественные промыслы и ремесла Алтайского края. Барнаул.
THE EARLY 20th С. HISTORY OF HANDICRAFTS IN SIBERIA
I. V. Oktyabrskaya, Ye. Yu. Pavlova
The history of folk handicrafts in Siberia is presented within the context of social and cultural changes taking place in Russia before the 1930-s. Socio-political changes in the country brought forth the shift from the search for national style in arts to new ideological values. Yet, folk handicrafts were considered a visiting card of the Soviet state. The interest in decorative and applied arts was connected with the prospects of developing artisan undertaking. In Siberia this process correlated with the ongoing search for 'Siberian style'.
Key words: traditional artistic culture of Siberian peoples, modernization, folk handicrafts, Siberian artistic style.
