CC BY
280
#
ИЮЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1830 ГОДА ВО ФРАНЦИИ И БРИТАНСКИЙ ПАРЛАМЕНТ
THE JULY REVOLUTION OF 1830 IN FRANCE AND THE BRITISH PARLIAMENT
Н. П. Баутина
Статья посвящена реакции британского парламента на Июльскую революцию 1830 г. во Франции. Автор рассматривает мнение ведущих политиков Великобритании, представляющих интересы различных политических партий в парламенте, об июльских событиях во Франции и их последствиях для Европы в целом и Великобритании в частности.
Ключевые слова: Июльская революция 1830 г., британский парламент, парламентская реформа.
N. P. Bautina
The article is devoted to the reaction of the British Parliament to the July Revolution of 1830 in France. The author examines the views of the leading British politicians representing the interests of various political parties on the July events in France and their consequences for Europe in general and Great Britain in particular.
Keywords: July Revolution of 1830, British Parliament, Parliamentary reform.
Вначале 1830-х гг. вся Европа была охвачена серией революционных потрясений, толчком к которым послужила Июльская революция 1830 г. во Франции. В ходе этой революции французы отстояли свои демократические права, восстав против монарха, издавшего ордонансы о роспуске палаты депутатов, ужесточении избирательного права и ограничении свободы слова; и в течение «трех славных дней» в Париже взамен реакционного короля Карла X на престол был возведен либеральный политик Луи Филипп Орлеанский. Столь решительными действиями французы подали пример другим европейским странам, в которых либеральные течения обрели уверенность. 25 августа 1830 г. в Бельгии началась революция, месяц спустя беспорядки охватили некоторые государства Германского союза. Польское восстание 1830-1831 гг. и волнения в итальянских герцогствах Парме, Модене и Романье, вспыхнувшие в феврале 1831 г., также были следствием июльских событий во Франции. Великобритания тоже испытала на себе последствия этой революции, которые выразились в усилении движения за проведение парламентской реформы, однако Великобритании удалось избежать революционных потрясений, во многом благодаря выводам, сделанным политиками в процессе обсуждения последствий июльских событий во Франции в парламенте.
Несмотря на то, что парламент в Великобритании является высшим законодательным органом, его действительная роль определяется не столько формально принадлежащими ему полномочиями, сколько реальным положением в качестве форума, на котором публично и гласно обсуждаются ключевые вопросы внешней политики, а также важные общественные и политические дела, волнующие население страны. На момент открытия осенней сессии парламента 26 октября 1830 г. событием, которое привлекло особое внимание британской общественно-
1
сти, была Июльская революция 1830 г. во Франции.
Король Великобритании Вильгельм IV в своем обращении к парламенту, комментируя произошедшие во Франции перемены, сообщил, что «старшая ветвь династии Бурбонов больше не правит во Франции, и на престол в качестве короля был призван герцог Орлеанский» [1, р. 8]. «Получив от нового правителя заверения о его серьезном намерении улучшать взаимопонимание и поддерживать в неизменном виде все договоренности... я, не колеблясь, решил продолжить дипломатические и дружеские отношения с французским двором» [1, р. 8-9], - добавил он. Как известно, 1 сентября 1830 г. министерство Веллингтона официально признало Луи Филиппа Орлеанского и возглавляемый им политический режим.
Заявление Вильгельма IV вызвало острую дискуссию в парламенте. Большинство в парламенте составляли тори, партийные принципы которых не позволяли им признавать какую бы то ни было революцию. Общее настроение, царившее в партии по поводу Июльской революции 1830 г. во Франции, выразил глава правительства герцог Веллингтон в письме принцу Оранскому. «Оценка состояния дел не очень утешительна» [2, р. 152], - констатировал он. Особые опасения у членов партии тори вызывало «повсеместное чувство воодушевления среди народа» [2, р. 152] и то, что «власти не могут контролировать действия и поведение Национальной гвардии» [2, р. 152], «которая вооружилась и рассредоточилась по всей стране» [2, р. 152]. Сохранение монархической формы правления и провозглашение Луи Филиппа Орлеанского 9 августа королем несколько успокоило торийских лидеров, но революция, вспыхнувшая в Бельгии, и восстания в государствах Германского союза воскресили прежние страхи. Поэтому отзывы членов партии тори об Июльской революции 1830 г. во Франции на открытии осенней сессии парламента были преимущественно негативными.
Мистер Йорк «оплакивал произошедшее» [1, р. 76]. Лорд Гримстоун говорил о том, что «невозможно смотреть
Ф
без сожаления на события во Франции» [1, р. 56]. Р. А. Дан-дес [1, р. 45] и маркиз Лондондерри [1, р. 248] также скорбели об июльских событиях во Франции. Согласно мнению торийских политиков, последствия этой революции представляли огромную опасность для всей Европы. Они считали, что «что эта революция была только началом, и что вся Европа вскоре может быть затоплена кровью» [1, р. 248]. Мистер Йорк отмечал, что «нет ни одного члена семьи европейских королей, которого не постигнет вскоре та же участь, как и последнего короля Франции» [1, р. 75]. Лорд Фарнхэм опасался прежде всего за безопасность Великобритании. «Прославленный принц, который занял престол Франции, был склонен продолжать отношения мира и дружбы с этой страной, но кто знает, не примут ли дела в той стране (Франции. - Н. Б.) такой оборот, что правитель будет вынужден принять меры в отношении этой страны (Великобритании. - Н. Б.), которые он сам не сможет одобрить» [1, р. 25], - говорил он.
Тори полагали, что гарантом сохранения мира в Европе могла быть опора на таких союзников, как Австрия, Пруссия и Россия. «Политика этой страны (Великобритании. - Н. Б.) должна заключаться в том, чтобы сохранить несомненное и сердечное единение с теми союзниками, которые в течение двадцати лет были заодно с нами в нашей борьбе, с целью добиться мира» [1, р. 248], - заявлял маркиз Лондондерри, выражая общее мнение. В то же время большие надежды на сохранение существующего порядка в Европе торийские лидеры связывали со вступлением на престол 9 августа 1830 г. «либерального в принципах, доброго по характеру» [1, р. 56] Луи Филиппа Орлеанского, который поспешил дать заверения о поддержке трактатов 1815 г. и принял все территориальные изменения, произведенные ими. Лорд Фарнхэм [1, р. 25], герцог Веллингтон [2, р. 151152], Р. А. Дандес [1, р. 58], лорд Гримстоун [1, р. 56] и другие представители партии тори с одобрением отзывались о новом французском короле, веря, «что герцог Орлеанский, его министры и партия... искренне желают в данный момент проводить политику мира... и уничтожить любой повод для беспокойства со стороны пограничных государств» [2, р. 151-152].
Однако необходимо отметить, что после Июльской революции 1830 г. во Франции, послужившей катализатором движения за проведения парламентской реформы в Великобритании, некоторые члены партии тори осознали, что стране прежде всего угрожает опасность не извне, а изнутри. Этой опасностью было движение за парламентскую реформу, которое, по словам российского историка М. П. Айзенштат, «приняло угрожающий характер: волнения, поджоги, стычки с властями происходили повсеместно» [3, с. 12]. Имея перед глазами пример Франции, где правительство не считалось с общественными настроениями и было свергнуто, некоторые члены партии тори осознали, что общественное мнение превратилось в мощную силу, которую необходимо принимать во внимание. Поэтому с целью предотвращения потрясений внутри страны, согласно мнению тори графа Шрусбери, «их
светлостям нужно сердечно между собой объединиться и содействовать великому делу реформы» [1, р. 253].
Ультра-тори также негативно отзывались о революционных потрясениях во Франции и сожалели о том, что Карл X потерял корону [1, р. 70-71]. Считая Великобританию образцом для подражания в Европе, маркиз Блэнд-форд полагал, что «попытка уничтожить свободу слова и свободу выборов во Франции... никогда бы не была предпринята, если бы последняя сессия палаты общин имела здравый смысл и честность восстановить свободу выборов в Англии» [1, р. 70-71]. Так, этот политический деятель заявил о необходимости скорейшего проведения парламентской реформы с целью недопущения подобных революционных потрясений и в Великобритании, и за ее пределами. В поддержку парламентской реформы выступил и герцог Ричмонд, заметивший, что «при нынешнем положении вещей некоторые перемены необходимы» [1, р. 250]. Таким образом, часть ультратори тоже осознала необходимость парламентской реформы. Разрыв с герцогом Веллингтоном, который в 1829 г. выступил в поддержку билля об эмансипации католиков, не считаясь с партийными принципами тори и мнениями этих политиков, также подтолкнул ультратори к выступлениям в поддержку избирательной реформы с целью отомстить герцогу, для которого «реформа означает начало революции» [цит. по: 4, с. 225]. Д. Х. Ливен, супруга посла России в Великобритании Х. А. Ли-вена, сообщала о том, что эта партия в течение последних двенадцати месяцев стремилась прийти к взаимопониманию с вигами, так как считала себя личным врагом Веллингтона [5, р. 263].
Виги и радикально настроенные политические деятели были едины в оценке Июльской революции 1830 г. во Франции, которую они восприняли с большим энтузиазмом. Громче всех в парламенте раздавался голос лорда Брума, который заявил, что эта революция «самая славная в летописи человечества» [1, р. 110]. Лорд Ал-торп [1, р. 62], лорд Грей [1, р. 38], лорд Лансдаун [1, р. 246], Юм [1, р. 79], О'Коннелл [1, р. 98] и другие политики отнеслись с «уважением к недавним переменам во Франции» [1, р. 61]. Столь единогласная положительная оценка произошедшего переворота политиками с либеральными и радикальными взглядами объяснялась несколькими причинами. Крылатая фраза Ч. Фокса о том, что «реставрация - самая пагубная из всех революций», стала для вигов девизом на долгие годы - вплоть до окончательного изгнания реставрированной династии» [6, с. 29], - отмечал советский историк А. В. Дубровский. Политики с радикальными взглядами начиная с 1815 г. также решительно высказывались против реставрированной династии Бурбонов.
Представителей оппозиционных партий возмущал и тот факт, что династия Бурбонов, «восстановленная на французском престоле при помощи британских штыков» [1, р. 78], проводила внешнеполитический курс, идущий вразрез с интересами Великобритании. Особое негодование вызывала политика Франции в Алжире, ее начавшее-
$
ся сближения с Россией, планы по аннексии бельгийских провинций королевства Нидерландов и превращение рейнских областей Пруссии в союзное с ней государство. Критике в парламенте подвергалась и протекционистская политика Франции, которая наносила ощутимый урон британской промышленности и торговле. Генри Брум, выступая в парламенте, с гневом спрашивал: «Разве открылись рынки континента после войны? Напротив, они стали для нас еще более недоступны. Континентальная система, которую Бонапарт не смог завершить, была завершена Бурбонами» [цит. по: 6, с. 75].
Ситуация, сложившаяся во Франции накануне революции, также оказала влияние на положительную оценку этих событий оппозиционными политическими деятелями. Опубликовав ордонансы о роспуске палаты депутатов, ужесточении избирательного права и ограничении свободы слова, Карл X грубо нарушил права своих подданных, зафиксированные в конституционной хартии 1814 г., за что и подвергся громкой критике в парламенте Великобритании в выступлениях лорда Алторпа [1, р. 62] и О'Коннелла [1, р. 98]. Граф Грей, выражая общее мнение оппозиции, отметил, что оправданием революции «может служить... несправедливое посягательство на свободы людей» [1, р. 37]. Особо нужно отметить, что и вигам, и радикалам импонировала умеренность произведенного во Франции переворота. Им было отрадно узнать, что «во время революции не было пролито крови» [1, р. 37-38]. Даже тори лорд Грим-стоун отметил, что «революция во Франции сопровождалась меньшими бедами, чем те, которые обычно сопутствуют такому переломному моменту»[1, р. 55].
Осознавая, что одним из последствий Июльской революции 1830 г. было усиление движения за парламентскую реформу в Великобритании, многие виги пришли к пониманию необходимости скорейшего проведения реформы парламента с целью недопущения революционных потрясений в стране. В ходе парламентской сессии 1830 г. граф Грей выступил с предложением о проведении парламентской реформы. «Причина моей реформы заключается в предотвращении необходимости революции» [1, р. 613], - заявил он. Сэр Джон Ньюпорт [7, р. 1154] и господин Маколей [7, р. 1193] также отмечали, что реформа необходима во избежание революционных потрясений. По мнению сэра Дж. Себрайта, реформа являлась «необходимой мерой для установления спокойствия в стране» [7, р. 1089]. Лорд Алторп также утверждал, что «без проведения парламентской реформы любое правительство в этой стране не будет находиться в безопасности» [7, р. 994]. Характеризуя перемены в мировоззрении вигских политиков, отечественный историк М. В. Жолудов писал: «Страх перед народными волнениями, усилившимися под влиянием французской революции, заставил даже самую осторожную часть вигов примкнуть к либерально-реформаторскому движению» [8, с. 18]. Политики с радикальными взглядами разделяли точ-
ку зрения о необходимости проведения реформы парламента. Выражая мнение радикалов, Юм заявлял, что своевременная реформа «является средством предотвращения... революции» [1, p. 1390].
Итак, в начале 1830-х гг. английский парламент был центром жарких политических дискуссий, причиной которых послужили последствия Июльской революции 1830 г. во Франции. Представители английской политической элиты по-разному оценивали июльские события во Франции, однако они не могли отрицать тот факт, что эта революция оказала огромное влияние на Европу в целом и на Великобританию в частности, став катализатором движения за парламентскую реформу, в поддержку которой выступали все слои общества. Игнорирование этого движения могло привести к мощным революционным потрясениям внутри страны, поэтому наиболее дальновидные политики признали необходимость проведения реформ в стране во избежание угрозы революции, и под лозунгом реформы парламента были объединены виги, радикалы, часть представителей ультра-тори и даже некоторые тори. Прогрессивные члены этих партий сконцентрировали свои усилия на проведении политической кампании за изменение парламентской системы Великобритании. В июне 1832 г. им удалось добиться принятия билля о парламентской реформе; тем самым в стране был открыт путь для дальнейших преобразований и предотвращена угроза революционных потрясений.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Hansard's Parliamentary Debates: Forming a Continuation of «The Parliamentary History of England» from the Earliest Period to the Year 1803, Third series. - London, 1831. - Vol. I.
2. Dispatches, Correspondence, and Memoranda of Field Marshall Arthur, Duke of Wellington, K.G. - Vol. VII. - London, 1877.
3. Айзенштат М. П. Британский парламент и общество в 30-40-е гг. XIX в. - М., 1997.
4. Куриев М. М. Герцог Веллингтон. - М., 1995.
5. Liven D. C. Letters of Dorothea princess Lieven, during her residence in London. 1812-1834. -London, 1902.
6. Дубровский А. В. Английское буржуазное общественное мнение и реставрация Бурбонов во Франции (1814-1830). - М., 1981.
7. Hansard's Parliamentary Debates: Forming a Continuation of «The Parliamentary History of England» from the Earliest Period to the Year 1803, Third series. - London, 1831. - Vol. II.
8. Жолудов М. В. Политические партии Великобритании и Июльская революция 1830 г. во Франции // Проблемы новой и новейшей истории. - Рязань, 1996.
