CC BY
43
ЛИНГВОКУЛЬ ТУРОЛОГИЯ LANGUAGE AND CULTURE STUDIES
УДК 801.3
Воронежский государственный архитектурно-строительный университет Кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и межкультурной коммуникации, Воронова Т.А.
Россия, г. Воронеж, тел. + 7(4732)71-50-48; e-mail: [email protected]
Voronezh State University of Architecture and Civil Engineering
The chair of Russian language and cross-cultural communication, PhD, associate professor Voronova T.A. Russia, Voronezh, tel. +7(4732) 71-50-48; e-mail: [email protected]
Т.А. Воронова
ИТАЛИЯ И ИТАЛЬЯНЦЫ В ПОЭЗИИ АРСЕНИЯ ТАРКОВСКОГО
В статье рассматриваются ономастические единицы в поэзии А. А. Тарковского, связанные с историей и культурой Италией. Подчеркивается преимущественно личностный характер выбора данных лексических единиц.
Ключевые слова: лексика, оним, топоним, Италия, поэтический текст, контекст, образ.
T.A. Voronova
ITALY AND ITALIANS IN A. TARKOVSKY'S VERSE
The article sites the onomastic units in A. Tarkovsky's verse which refer to the history and culture of Italy. The personal character of the author's choice in this respect is emphasized.
Key words: lexics, onym, toponym, Italy, poetic text, context, image.
Италия как колыбель Возрождения и весьма значимый культурно-исторический феномен всегда привлекала к себе внимание художников и литераторов, в том числе и русских поэтов. Некоторые историко-географические «константы» Италии (к примеру, Венеция, Рим и т.д.), а также имена итальянских деятелей искусства и науки давно превратились в универсальные образы-символы, шагнувшие далеко за пределы породившей их культуры. Не обошел вниманием эту культуру и ее представителей и Арсений Тарковский; однако его «поэтическая Италия» несколько отличается от образов, созданных его старшими современниками - А. Блоком, А. Ахматовой, Н. Гумилевым, О. Мандельштамом и др.
Выбор Тарковским ономастических единиц и значимых «примет» Италии оказался на
© Воронова Т.А., 2013
этом фоне несколько неожиданным. Из топонимов можно назвать следующие: само название страны - Италия; Рим; Сиена; косвенно присутствует Флоренция - в выражении «флорентийские башни». Личные имена представлены следующим списком: Алигьери (плюс отсылка к его самому известному произведению в выражении «Дантов ад»), Галилей (в выражении «число Галилея»), Гарибальди, Анжело Секки, Скиапарелли, Ломброзо.
Примечательно, что образы Италии, выбранные Тарковским и вносимые в текст стихотворения при помощи онима или топонима, чаще всего лишены привычного налета романтизма (а иногда даже образно-символического звучания) и, как правило, несут вполне конкретный и, что не менее важно, личностный смысл.
Также представляется интересным тот факт, что из «великих итальянцев» у Тарковского практически отсутствуют имена «собратьев по перу» (единственное исключение - автор «Божественной комедии»), а также знаменитых художников и скульпторов: поэту более интересны деятели науки, причем разделяющие страстное увлечение самого Тарковского, а именно занятия астрономией. Знаменательно, что имя Данте стоит у Тарковского в одном ряду с именем астронома Скиапарелли:
Вы, жившие на свете до меня, Моя броня и кровная родня, От Алигьери до Скиапарелли, Спасибо вам, вы хорошо горели.
«Вы, жившие на свете до меня...» Небольшая справка: Джованни Вирджинио Скиапарелли (несколько лет работавший в России и ставший членом Петербургской академии наук) известен прежде всего открытием так называемых «марсианских каналов», положившим начало знаменитым дискуссиям о том, «есть ли жизнь на Марсе». Этим открытием интересовался, в частности, Валерий Тарковский, старший брат будущего поэта; в своих мемуарах Марина Арсеньевна Тарковская упоминает один забавный эпизод из детства отца, связанный с этим интересом [1].
Другому итальянскому астроному, Анжело Секки (он же - «отец астрофизики»), Тарковский посвящает отдельное стихотворение, в котором описывается предсмертное возвращение ученого в Италию, которую он был вынужден покинуть в связи с политическими событиями в стране. В одном из прижизненных интервью сам Тарковский признавался в ощущении «духовного родства с Секки» [2]. Та же мысль звучит и в стихотворном произведении:
Еще ребенком я оплакал эту Высокую, мне родственную тень, Чтоб, вслед за ней пройдя по белу свету, Благословить последнюю ступень.
««Анжело Секки»
Однако эта «высокая тень» возникает у Тарковского и в тех текстах, где тема или мотив астрономии вообще отсутствуют. Как известно, одним из научных достижений Анжело Сек-ки было применение спектрального анализа к исследованию небесных тел, в частности, Солнца и звезд. Для Тарковского «спектральный анализ» становится метафорой той поэтической точности, яркости и ясности, к которой он стремится сам: Был язык мой правдив, как спектральный анализ, И слова у меня под ногами валялись.
«Я учился траве, раскрывая тетрадь...» Кроме того, научные термины, которыми, очевидно, оперировал в своих трудах Секки, Тарковский включает в свой поэтический инструментарий:
Был домик в три оконца В такой окрашен цвет, Что даже в спектре солнца Такого цвета нет. Он был еще спектральней, Зеленый до того, Что я в окошко спальни Молился на него.
««Был домик в три оконца...»
Упоминание Тарковским имени Гарибальди отсылает читателя, как ни странно, не столько к определенному периоду в истории Италии, сколько к семейному прошлому самих Тарковских:
Зато у отца, как в Сибири у ссыльного, Был плед Гарибальди и Герцен под локтем...
«Тогда еще не воевали с Германией...» Отец - это не кто иной, как Александр Карлович Тарковский, младший современник известного итальянского революционера, в молодости сам увлекавшийся революционными идеями и за участие в деятельности народовольческого кружка на несколько лет действительно оказавшийся «ссыльным в Сибири». Имена Гарибальди и Герцена - прямые намеки на прошлое Александра Карловича: не случайно они поставлены в один ряд. Не совсем ясным в данном контексте представляется такая деталь, как «плед»; ответ находим у Льва Аннинского, дающего такой комментарий к процитированному нами отрывку: «Правда, и отец — не совсем типичный народоволец. Не с бомбой за пазухой. <.> Быт - интеллектуального ссыльнопоселенца: плед Гарибальди на плечах, том Герцена под локтем» [3]. Таким образом, плед - это накидка, подобная той, которую носил Джузеппе Гарибальди; точнее, панчо -именно это определение мы встречаем в мемуарах самого Гарибальди: «Оглянувшись, я увидел, что на нас неслась вражеская кавалерия. Я едва успел вскочить и, кинувшись со всех ног, добежать до входа в склад, как вражеская пика проткнула мой панчо (род американского плаща или накидки)» [4]. К данной цитате имеется комментарий: «Род плаща, ставший затем традиционной одеждой Гарибальди во время всех его военных походов» [4].
Итак, анализ личных имен показал, что Арсения Тарковского привлекает прежде всего не литературная или историческая, а научная и - в семейной ретроспективе - повстанческая Италия. Обратимся теперь к анализу топонимов.
В одном из ранних текстов Тарковского Италия выступает символом высокой культуры, однако и здесь, судя по контексту, символизм больше соотносится с наукой, чем с искусством:
... В зеленом городе, где царствовал поэт Над ботанической коллекцией, в надежде Огонь Италии воспламенить в невежде.
«Явспомнил города, которых больше нет...»
Единственный «традиционный» намек на Италию как на страну великих поэтов и художников можно увидеть в перифразе «флорентийские башни». Архитектурная особенность знаменитого итальянского города, с которым связаны такие имена, как Микеланджело, Джотто, Боккаччо, Данте Алигьери и др., по всей видимости, символизирует вклад Италии в мировую культуру, причем довольно обобщенно:
Ну что ж, флорентийские башни смахнем, Развеем число Галилея
И Моцарта флейту продуем огнем, От первого тлена хмелея.
«Предупреждение »
Кроме Флоренции, в поэтических произведениях Тарковского фигурируют также Рим и Сиена. Однако Рим у него - это отнюдь не символ власти, древности, «периода упадка» и т.д.; данный топоним практически освобожден от символико-смысловых приращений и служит географическим фоном поэтического повествования о последних днях все того же Ан-жело Секки. Образ Рима с его «дыханием сухих трав» больше «работает» на создание образа самого астронома, на передачу его чувств и переживаний: Здесь, в Риме, после долгого изгнанья, <...> Один среди небесного сиянья Стоит он с непокрытой головой. <.> Дыханье Рима - как сухие травы. Привет тебе, последняя ступень! Судьба лукава, и цари неправы, А все-таки настал и этот день.
«Анжело Секки»
Упоминание Тарковским итальянского города Сиены представляет собой более сложную загадку для исследователя (да и само стихотворение, написанное в 1932 году, представляется нам одним из самых загадочных в творчестве Тарковского). Топоним «Сиена» употреблен в контексте сравнения и тематически не связан с самим поэтическим текстом: Мне было десять лет, когда песок Пришел в мой город на краю вселенной И вечной тягой мне на веки лег, Как солнце над сожженною Сиеной. Река скрывалась в городе степном, Поближе к чашке старика слепого...
«Мне было десять лет, когда песок...»
На наш взгляд, «ключ» к образу следует искать в одной широко известной детали внешнего облика данного города. Цвет Сиены - цвет природной темно-желтой краски, издавна добываемой в окрестностях города и получившей от него свое название [5]; его синонимы в данном контексте - рыжий, «выжженный». Подобное сравнение вполне соответствует создаваемому в поэтическом тексте образу «степного города», охваченного зноем и песчаной бурей.
Отметим также интересную деталь, привлекающую внимание исследователя опять же к «династии» Тарковских. Действие одного из последних фильмов Андрея Тарковского - «Ностальгия» - разворачивается именно в Сиене. Образ огня, идущий лейтмотивом в фильме (самосожжение сумасшедшего Доменико; свеча у руках у Горчакова в финальных кадрах; строки самого Арсения Тарковского, читаемые Горчаковым: «Я свеча, я сгорел на пиру.»), невольно возвращает к эпитету «сожженная» в тексте 1932 года, но уже под несколько иным углом зрения. Неизвестно, вспоминал ли Андрей Тарковский загадочное стихотворение собственного отца при работе над фильмом; однако нельзя не заметить очевидную связь образов - ту связь, которая порой возникает в искусстве помимо воли и сознания автора.
Библиографический список
1. Тарковская М. Осколки зеркала. М.: Вагриус, 2006. 416 с.
2. Тарковский А. «От Алигьери до Скиапарелли» // Химия и жизнь. 1982. № 7. С. 82-85.
3. Аннинский Л. Арсений Тарковский: «Все пройдет - останется беда». URL: http://zavtra.ru/denlit/100/71. html.
4. Гарибальди Дж. Мемуары. URL: http://lib.rus.ec/b/353027/read
5. Толковый словарь русского языка : В 4 т. / Под ред. проф. Д.Н. Ушакова. М.: Советская энциклопедия, 1996.
References
1. Tarkovskaya M. The splinters of the mirrow. М.: 2006. 416 p.
2. Tarkovsky A. «From Alighieri to Sciaparelli» // Chemistry and life. 1982. Vol. 7. P. 82-85.
3. Anninsky L. Arseny Tarkovsky: «All will pass - the grief will stay». URL: http://zavtra.ru/denlit/100/71. html
4. Garibaldi J. Memoirs. URL: http://lib .rus. ec/b/3 5 3 027/read
5. Ushakov D. Explanatory dictionary of Russian language: In 4 vol. М.: 1996.
УДК 811.112
Северо-Осетинский государственный университет
Доктор филологических наук, профессор кафедры иностранных языков для естественнонаучных факультетов Тамерьян Т.Ю.
Россия, г. Владикавказ, + 7(8672)61-11-61; e-mail: tamertu@mail. ru
Т.Ю. Тамерьян
МНОГОЗНАЧНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ КОМПЛЕКСНОЙ АКСИОЛОГИИ
В статье на материале американского английского языка расматриваются проблемы формирования гете-ростереотипов, анализируются их разновидности и характер оценочности.
Ключевые слова: стереотип, гетеростереотип, разновидности стереотипов, американское языковое сознание.
T.Yu. Tameryan
POLYSEMANTIC STEREOTYPES OF COMPLEX EVALUATION
The problems of formation of heterostereotypes, their typology and axiology are considered in the article on a material of the American English.
Keywords: stereotype, heterostereotype, versions of stereotypes, American language consciousness.
Картина мира каждого этноса содержит не только социальные предписания, нормы, традиции и обычаи, правила поведения, соответствующие определенным этническим сценариям, автопредставления (уникальную комбинацию «мы-образов»), но и стереотипизирован-ные представления о других этносах (систему «они-образов» или образов «чужих»). В ходе реальной или виртуальной межкультурной коммуникации мощнейшим средством
© Тамерьян Т.Ю., 2013
North Ossetian state university
The chair of foreign languages for natural-
science faculties,
doctor of philology, full professor
Tameryan T.Yu.
Russia, Vladikavkaz, + 7(8672)61-11-61; e-mail: tamertu@mail. ru
