CC BY
20
V.V. KOPYLOV
HISTORY OF APPEARANCE AND DEVELOPMENT OF PRE-TRIAL DETENTION
ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Применение в ходе судебного разбирательства в отношении лиц, подозреваемых в совершении преступлений, та -кой процессуальной меры, как содержание под стражей, уходит своими корнями в глубокую древность.
В Древнем Египте на основании указа фараона Рамзеса I допускалось лишение свободы не только в государственных учреждениях, но и в домах частных лиц.
Имеются упоминания о заключении и в законах Эшнуны (XX в. до н. э.), где говорится, что раб или рабыня, на которых наложены путы, не могут выходить за ворота без ведома своего господина.
В Китае правовое регулирование предварительного заключения было основано в период правления императоров Яо и Шунь (XII в. до н. э.). Заключенные в обязательном порядке носили ножные и ручные кандалы. В дневное время от кандалов освобождалась одна рука. Одиночное содержание в тюрьме не было предусмотрено. Заключенные, приговоренные к смертной казни, ссылке, истец и ответчик, женщины и дети - все содержались вместе. Китайские тюрьмы представляли собой обыкновенный двор, окруженный казематами - конурами, в которых жили заключенные. В этом дворе заключенные готовили себе пищу, чинили белье, играли в невинные игры. На ночь они запирались в казематах. В случае побега преступника задерживали его родных и знакомых и содержали в тюрьме до тех пор, пока не поймают виновного. Освобождение обвиняемых на поруки не практиковалось. Были регламентированы пытки, которые применялись как в уголовном, так и в гражданском процессе.
В японском праве в VIII в. н. э. по законам «Тайхо Еро рицу» (закон 29 - «О тюрьмах») женщин полагалось содержать отдельно от мужчин (ст. 45). На обвиненных в убийстве мужчин надевались шейно-ручные и ножные колодки, а престарелые, малолетние, больные, беременные, карлики содержались без оков (ст. 39). Лиц, могущих внести откуп, полагалось держать в железных наручниках (ст. 42). Длина шейно-ручных и ножных колодок была установлена (ст. 63). Заключенных полагалось снабжать одеждой, питанием, циновками, лекарствами (ст. 55). Запрещалось вносить в тюрьму письменные принадлежности (ст. 53), посещать ее посторонним, в случае болезни заключенного тюремщик докладывал об этом начальству, особый чиновник проверял его состояние, выносил заключение о вызове врача и выдаче лекарств, снятии оков и допущении члена семьи для ухода. При смерти, несчастном случае назначалось расследование (ст. 54).
В соответствии с Законами XII Таблиц (V в. до н. э.) кредитор мог заключить должника в оковы и содержать у себя дома в течение 60 дней, по истечении которых его либо продавали в рабство, либо убивали.
В этом документе впервые вводится термин «заключить в оковы» и далее приводятся основания применения ножных и ручных оков.
Согласно п. 9 Салической Правды (V в. н. э.) свободный, взявший чужую рабыню, лишается своей свободы.
В более поздний период в некоторых нормативных актах в качестве наказания прямо указывается лишение свободы. Например, в поло-
жениях Правды Альфреда, составленной в Англии в период правления Альфреда Великого (конец IX в. н. э.), говорится о том, что если кто-либо «обяжется к тому, соблюдение чего законно, и нарушит это, то пусть он смиренно отдаст оружие и свое имущество на сохранение своим близким и отправится на 40 ночей в королевскую темницу, и да претерпит там, как предпишет епископ, и родственники пусть кормят его, если он сам не имеет пропитания. Если его придется принуждать силой, а иначе он не понимает, и если его должны будут связать, да лишится он своего имущества».
Начиная с X в. в России содержание лиц в заключении использовалось исключительно как мера наказания.
Одним из самых первых документов, в котором упоминалось правовое положение заключенных Древней Руси, является Русская Правда (около 1072 г.)1. В соответствии с этим документом лица, подозреваемые в совершении преступлений, до вынесения приговора оставались на поруках у общины или частных лиц, которые отвечали за них, то есть их не лишали свободы, хотя именно в Русской Правде появляется термин «неволя» (ст. 22)2.
В Х-ХШ вв. регламентация лишения свободы в качестве предварительной меры на Руси получило развитие в договорах с греками и немцами 1195 г. (ст. 13) и 1229 г. (ст. 8), в соответствии с которыми преступников заключали в погреба3.
Согласно Двинской уставной грамоте (1397 г.) лишение свободы сопровождалось заключением «в железа» (ст. 8). Предположительно, подземные тюрьмы устраивались в фундаменте крепостных башен, поэтому немецкое наименование башни «ТЬигш» впоследствии трансформировалось в русское слово - «тюрьма»4.
Еще одним нормативным документом, определявшим правовой статус заключенных, стала Псковская судная грамота5 XV в., в соответствии с которой большинство обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений до вынесения приговора оставались на поруках у общины или частных лиц, которые могли вносить за них залог в виде определенной суммы (ст. 33 - «А поруки быть до рубля, а больше не быти рубля»)6. С созданием централизованного Русского государства стали появляться единые обязательные к исполнению законы, дей-
ствовавшие на территории Руси. В Судебнике Ивана III (1497 г.) получает свое дальнейшее развитие понятие «правовой статус заключенных», в том числе обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений, находящихся в местах предварительного заключения. Так, в нем впервые употребляется понятие, обозначающее лицо, подозреваемое в совершении преступлений, - «тать ведомый»7. Кроме того, в этом документе конкретизируется порядок содержания под стражей лиц, подозреваемых в совершении преступлений, с учетом их дифференциации по возрасту и полу. В большинстве случаев, как и раньше, обвиняемого оставляли до вынесения приговора на поруках. Взятие под стражу («отдача за пристава») применялось в качестве меры предварительного заключения только к тем, у кого не было поручителей. Их заковывали в деревянные колодки или кандалы, держали в подземных погребах, ямах либо в клетках в доме пристава или в приказах, земских и губных избах, при которых приставы состояли на службе8. Также в этом документе устанавливалось должностное лицо «недельщик», который обязан был «звать людей на суд, хватать злодеев и держать их в тюрьмах»9.
Известный русский пенитенциарист И.Я. Фой-ницкий так писал о местах заключения середины XV в.: «Тюремные сидельцы содержались в помещениях, наименее удобных для жизни, на соломе, которая оставалась в темницах до полного гниения».
В Судебнике Ивана III впервые была зафиксирована пытка как элемент следственного дознания. Регламентировалось применение пыток за кражу («его пытати в татьбе»). Содержание в тюрьме имело свои разновидности в зависимости от тяжести совершенного преступления: простое тюремное заключение; тюремное заключение, сопряженное с торговой казнью; тюремное заключение, сопряженное с торговой казнью и битьем кнутом; тюремное заключение, сопряженное с пыткой. Из всех этих видов как меру предварительного заключения можно рассматривать только тюремное заключение, сопряженное с пыткой, потому что если в ходе следствия обвиняемый под пыткой не признавал своей вины в совершении преступления, то нахождение в тюрьме могло быть пожизненным10.
В Судебнике 1550 г. водворение в места лишения свободы упоминается неоднократно:
«вкинути в турму», «кинути в тюрму», «отсы-лати в тюрьму». В нем регламентировались три вида заключения: «до порук», «до смерти», «до указу». Срок содержания под стражей в большинстве случаев определялся формулировкой «до царева государева указу», а в некоторых статьях - «доколе порука будет» (ст. 12)11.
В Древней Руси применение в ходе судебного производства к подозреваемым в совершении преступления предварительного заключения появилось значительно позже, чем в других странах.
Правовое положение (правовой статус) подозреваемых в совершении преступлений, находящихся под стражей, не предполагало наличие у них прав. Судебные органы имели неограниченную власть над подследственным, которая выражалась в неопределенности срока содержания под стражей во время проведения следствия и возможности применения пыток. По мнению Ю.А. Реента, этот период развития уголовно-исполнительной системы характеризовался тем, что она по-прежнему являла собой
азиатские обычаи с их жестокостью, самодурством и самоуправством властей, отсутствием у подсудимых каких-либо реальных прав12.
1 См.: Отечественное законодательство ХІ-ХХ веков / Под ред. О.И. Чистякова М., 1999. Ч. 1. С. 19.
2 См.: Упоров И. Так начиналось лишение свободы // Преступление и наказание. 1998. № 9. С. 29.
3 См.: Там же. С. 23.
4 См.: Упоров И. Указ. соч. С. 30.
5 См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство Древней Руси. М., 1984. Т. 1. С. 34.
6 См.: Отечественное законодательство ХІ-ХХ веков. С. 43.
7 См.: Симанов И. История уголовно-исполнительной системы России - путь к гуманизации // Преступление и наказание. 2006. № 12. С. 22.
8 См.: Маланин А. В государевых застенках // Преступление и наказание. 2005. № 11. С. 7.
9 Реент Ю.А. Пришло время вспомнить // Преступление и наказание. 2008. № 1. С. 12.
10 См.: Упоров И.В. Первое законодательное закрепление тюремного заключения как наказания в российском праве // Гос-во и право. 1998. № 9. С. 91.
11 См.: Упоров И. Так начиналось лишение свободы. С. 65.
12 См.: Реент Ю.А. Указ. соч. С. 15.
