CC BY
649
УДК 342.7
Е. А. Капитонова
ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ПРАВОВОГО СТАТУСА НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ И ПРОБЛЕМЫ ЕГО СОВРЕМЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В КОНСТИТУЦИИ РФ
Статья представляет собой краткий экскурс в историю правовых норм, регулирующих права и обязанности несовершеннолетних граждан в России. Автором исследуются предпосылки возникновения действующих положений законодательства как на международном, так и на национальном уровне, приводится анализ норм Конституции Российской Федерации 1993 г., посвященных материнству и детству, и даются рекомендации по улучшению современного правового регулирования отношений с участием несовершеннолетних.
Смена тысячелетия даже в наш развитый век не перестает быть событием вселенского значения. Людям, которым посчастливилось жить на стыке веков и тем более войти в третье тысячелетие, как никому должны быть свойственны не только память о прошлом, обремененном как бедами, так и определенными достижениями, но и способность к глубокому и тщательному анализу исторических вех пути собственной цивилизации, с тем чтобы принять и понять их, сделать выводы и не допускать подобных ошибок в дальнейшем. А еще мы привыкли вступать в каждый новый год (и тем более - в век, тысячелетие) с ясной и непреодолимой надеждой на лучшее будущее -будущее, которое, мы верим, сами сможем сделать хотя бы чуточку справедливее, добрее, надежнее.
Во все времена существуют проблемы, острота которых остается неизменной. Одной из таких проблем является правовое регулирование прав и свобод гражданина в каждой отдельно взятой стране. Многие века исторического развития доказали, что именно правовой статус личности выступает тем самым камнем преткновения, в борьбе за который люди готовы пойти на революции и гражданские войны, а правители - на создание всемирных тоталитарных держав.
Историческая судьба правового статуса несовершеннолетних отличается не меньшей, а, пожалуй, даже большей извилистостью, нежели история развития правового статуса личности как такового. Долгое время дети, как граждане, не достигшие совершеннолетия, а следовательно, и некого признанного государством и обществом минимально необходимого уровня физического и психического развития, вообще не признавались самостоятельным субъектом права. И только с принятием 20 ноября 1989 г. Генеральной Ассамблеей ООН Конвенции о правах ребенка была создана новая модель отношения к детям, не только послужившая толчком к изменению положения ребенка в семье и обществе, но и закрепившая несовершеннолетнего в качестве отдельной категории субъектов права.
Следует отметить, что основы правового статуса граждан закладывались уже в таких древнейших государствах, как античные Греция и Рим. В Афинах граждане пользовались личной неприкосновенностью (отчасти это распространялось даже на рабов), свободой слова и политическими правами. В Древнем Риме был создан монументальный институт римского гражданского права, который хотя и не мог обеспечить подданным политической
свободы (да и не для этого он, собственно, создавался), но в области частной жизни гарантировал римским гражданам целый ряд привилегий, прав и свобод, которые, как известно, являются если и не единственной, то, по крайней мере, основной составляющей современного правового статуса личности. Дети в древнейших государствах расценивались исключительно как принадлежность главы семьи и наделялись единственной обязанностью по вниманию его повелениям.
Информация о жизни народов на территории современной России в до-государственный период является даже более размытой и отрывочной, чем сведения о древнегреческих полисах. Известно лишь, что положение ребенка на Руси в дохристианский период можно со стопроцентной уверенностью определить как бесправное, а основными его чертами являлись опять-таки неограниченная отцовская власть и полное подчинение несовершеннолетнего воле родителей [1, с. 32].
Время, когда на развалинах античного мира восторжествовали новые мировые религии, христианство и ислам, часто представляют как эпоху резкого упрощения общественного устройства, утраты многих культурных ценностей, падения интереса к человеческой личности, характерного для ГрекоРимской цивилизации, - словом, как эпоху «темных веков». Тем не менее справедливости ради следует сказать, что абсолютно все религии с самого начала своего развития проявляли очень пристальное и напряженное внимание к нормам отношений между людьми, и, следовательно, оказывали определенное влияние на формирование основ правового статуса граждан в тот период времени. Дополнением к установлениям церкви становилось собственное обычное право народов, настраивавшее отношения между родителями и детьми по всему миру на все то же подчинение отцовской власти.
По мере укрепления классического западноевропейского феодализма сложное сочетание правовых и социальных институтов, религиозных предписаний и философских концепций постепенно превращалось в систему норм, подробно регулирующую поведение всех членов средневекового социума. Представление о правах человека не было утрачено - оно лишь усложнилось. Возникли многоуровневые иерархические системы взаимных прав и обязанностей, свои в каждом регионе. Политическую свободу эллинов и гражданское право римлян заменили многочисленные локальные «свободы» и «вольности», относящиеся к определенным группам населения (сословиям, профессиональным объединениям - цехам, этническим группам и др.), а также к определенным городам или областям.
Усложнение общественных отношений, а также правового регулирования статуса граждан не замедлило сказаться и на Руси. В XVI в. появляется Домострой, впервые нормативно закрепляющий сложно сформулированную обязанность детей заботиться о своих родителях и повиноваться им во всем: «Любите отца своего и матерь свою и послушаите их... и старость их чтите, и немощ их и скорбь всякую от всея душа понесете на своеи выи, и благо вам будет, и долголетнии будете на земли» [2, с. 51]. В этом же документе подчиненное положение детей и их бесправие подчеркивается путем установления прямого разрешения родителям строго наказывать собственных детей за провинности, «бо бья его по телу, душу его избавишь от смерти» [2, с. 50].
В XVIII столетии, названном Веком Просвещения, в стройную теорию естественного права оформляется мысль о естественном законе, высказанная
еще древнегреческими философами и подхваченная многими христианскими богословами (от Августина до Фомы Аквинского). Теория эта опиралась на выдвинутую просветителями гипотезу о естественном состоянии человеческого общежития в догосударственный период, тесно связала «естественный закон» с социальной и правовой идеей гражданского равенства и позволила сформулировать и систематизировать первоначальное понятие об универсальных - неотчуждаемых и неотъемлемых - правах каждого человека, принадлежащих ему от рождения и до смерти. Такими естественными правами признавались прежде всего право на жизнь и ее сохранение, на главные жизненные потребности, а также на защиту от враждебных посягательств. Исторически первыми в перечне гражданских прав и свобод стали свобода совести (естественный результат двух с лишним столетий религиозных распрей и притеснений) и логически вытекавшая из нее свобода слова (первоначально -свобода проповеди). Примерно к тому же времени относится и утверждение свободы собственности (прежде всего как свободы от произвольных конфискаций имущества со стороны правительства) [3, с. 34].
В Западной Европе идеи прав человека и укрепления правового статуса личности рассматривались как антитеза привилегиям феодального общества и произволу абсолютистских монархий. Казавшееся ранее чисто философским и умозрительным понятие прав стало одной из движущих сил двух великих революций: в Северной Америке и на европейском континенте. И когда старый режим в одних странах был сметен, а в других вынужден был приспосабливаться к резко изменившейся исторической реальности, именно правовой статус личности (в немалой степени - политические права граждан как его составная часть) послужил теоретической и правовой основой для нового, демократического общественного устройства.
В сущности, история развития либеральных идей в России с конца XVIII в. и до начала XX в., вопреки распространенному мнению, мало чем отличается от общеевропейской. И тем не менее вплоть до 1860-х гг. судьба прав человека и правового статуса личности в целом складывалась в России иначе, нежели в Европе. Отличие это проявлялось, однако, не столько в содержании политических идей, циркулировавших в образованном обществе, сколько в ничтожности их влияния на общественный быт и политическую практику империи. Даже реформы, которые проводились в 1860-е гг., рассматривались их авторами не как признание за гражданами определенных прав, а, скорее, как ликвидация некоторых устаревших норм и стеснений. И это было отнюдь не вопросом формулировки, а означало, что концепция прав человека, которая хотя бы декларативно была основой законодательства в большинстве европейских стран, в то время оставалась чуждой российской правовой системе.
Лишь в ходе первой русской революции (в Манифесте 1905 г.) было ясно заявлено о «даровании населению незыблемых основ гражданской свободы» и перечислен ряд традиционных гражданских прав: свобода слова, печати, совести, ассоциаций и т.д. Тогда же в стране были введены начала представительского правления, т.е. граждане получили и определенные политические права.
А что же дети? Все законодательное регулирование их правового статуса на территории Российского государства вплоть до Октябрьской революции по-прежнему сводилось к установлению правил преимущественно рели-
гиозного, нравственного и сословного характера. Появилось и все тщательнее закреплялось разделение детей на законных и внебрачных, разрешалось усыновление, устанавливались правила об опеке и попечительстве, было разработано деление детей на «3 возраста в несовершеннолетии» (от рождения до 14 лет и от 14 до 17 лет - малолетние, от 17 до «двадцати лет с годом» - несовершеннолетние) [4, с. 23-26]. Впрочем, эти правила, как и раньше, были слишком отрывисты и разрозненны для того, чтобы составить единый правовой статус ребенка и выделить его как самостоятельный субъект права.
Темы прав человека в первые годы после Октябрьской революции касаться не будем. Скажем лишь, что эти события явили миру первый и последний пример «консервативной революции» - революционного переворота, который не только не расширил границы личной свободы, но, напротив, резко их сузил.
Своего рода данью либеральной традиции стал поначалу совершенно несущественный и декоративный нюанс, отличавший советскую политическую диктатуру от большинства других тоталитарных режимов. В Советском Союзе был проделан интересный эксперимент - тоталитарный общественный и государственный строй попытались совместить с декларированием вполне традиционных «буржуазных» прав и свобод человека. Советский социализм стал, кажется, единственным в мире общественно-политическим строем, соединившим в себе признание некоторых ценностей демократии с полным их отрицанием на практике.
Так, например, ст. 125 Конституции 1936 г. закрепляла за всеми гражданами СССР («в интересах трудящихся») целый ряд основных прав и свобод (за исключением неприкосновенности частной собственности): свободы слова, печати, совести, право на создание ассоциаций, свободы шествий, митингов и демонстраций. Более того, подчеркивалось, что, в отличие от «буржуазных конституций», права и свободы граждан обеспечиваются ресурсами государства. На практике же получалось, что данные установления, касающиеся правового статуса граждан, попросту не соблюдаются.
Что касается правового регулирования положения детей, то в этой сфере советское государство, устранив веками царствовавшую в данной области церковь, предприняло серьезную попытку установить собственный императивный контроль. Родители признавались «временными» воспитателями и опекунами, а за ненадлежащее воспитание детей, которое не соответствовало духу коммунизма, заменялись другими, «более надежными элементами», соответствующими проводимой политике [4, с. 27]. Ребенок, таким образом, превратился при советской власти из объекта родительской власти в объект государственной политики. Самостоятельным субъектом он по-прежнему не был, как и не существовало в то время его законодательно закрепленного правового статуса.
За время существования советской власти в СССР сменились один за другим три Кодекса о браке и семье (1917, 1926 и 1969 гг.). Во всех них права ребенка рассматривались исключительно через призму обязанностей родителей. Маленький шаг к признанию за детьми определенной самостоятельной статусности был сделан только с принятием в 1989 г. упомянутой Конвенции ООН о правах ребенка и ратификацией ее Советским Союзом в 1990 г., когда под влиянием этого правового акта законодателем были внесены изменения в КоБиС 1969 г. и Основы законодательства Союза ССР и союзных республик,
закрепившие право детей «при ненадлежащем выполнении родителями (одним из них) обязанностей по воспитанию либо при злоупотреблении родительскими правами» самостоятельно обратиться за защитой своих прав и интересов в органы опеки и попечительства.
С этих пор в историческом развитии правового статуса несовершеннолетних граждан в России наступил новый этап - этап признания ребенка полноценным субъектом права, заслуживающим самого пристального внимания со стороны государства и установления собственных правил и норм, регулирующих его правовой статус, этап, достойно продолженный с принятием ныне действующей Конституции Российской Федерации 1993 г. и Семейного кодекса 1995 г.
В Конституции РФ слова «детство» и «дети» употребляются в шести нормах права. В основном это правила, устанавливающие, что материнство и детство, семья находятся под защитой государства (ч. 1 ст. 38, п. «ж» ст. 72), а забота о детях, их воспитание являются равным правом и обязанностью родителей (ч. 2 ст. 38). О правах ребенка как самостоятельного субъекта права нет ни слова. Об обязанностях - одно более или менее внятное упоминание (обязательность получения основного общего образования в ч. 4 ст. 43 Конституции) и два завуалированных. Во-первых, ст. 59 Конституции об обязанности гражданина по защите Отечества неминуемо втягивает в эту сферу правового регулирования несовершеннолетних граждан мужского пола, в силу положений Федерального закона № 53-ФЗ от 28.03.1998 г., предписывающего гражданам допризывного возраста не только вставать на воинский учет в период с 1 января по 31 марта в год достижения ими возраста 17 лет, но и проходить так называемую обязательную подготовку к военной службе, включающую в себя подготовку по основам военной службы в образовательном учреждении среднего (полного) общего образования и медицинское освидетельствование (ст. 11 Закона). Во-вторых, в Конституции содержится ч. 3 ст. 38, обязывающая совершеннолетних трудоспособных детей заботиться о своих нетрудоспособных родителях. Думается, что эта статья может относиться и к несовершеннолетним в случае их эмансипации до достижения ими 18 лет.
Сравнительный анализ Конституции Российской Федерации и основных законов субъектов РФ показывает, что подавляющая часть региональных законодателей обходится простым повторением норм Конституции, касающихся вопросов воспитания и образования детей, а также защиты государством материнства, детства и семьи. При этом основополагающие принципы Конвенции ООН о правах ребенка не находят своего отражения ни в Основном законе страны, ни в аналогичном законодательстве субъектов РФ.
Ряд конституций субъектов РФ ввели нормы об обеспечении, содержании, воспитании и образовании детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, о поощрении благотворительной деятельности по отношению к детям (ч. 4 ст. 47 Конституции Республики Башкортостан; ч. 3 ст. 32 Конституции Республики Ингушетии). Некоторые законы гарантируют создание за счет бюджетов и внебюджетных средств фондов образования, науки и культуры с целью поощрения детей (ст. 88 Устава Калининградской области; ст. 120 Устава Свердловской области; ст. 25 Устава Вологодской области).
Республика Калмыкия всемерно содействует сохранению традиций почитания старших, уважения к женщине, любви и заботе о детях (ст. 15 Степного уложения).
В Чувашской Республике запрещен детский труд, не связанный с обучением и трудовым воспитанием (ч. 2 ст. 36 Конституции Чувашской Республики).
Но четкое установление правового статуса несовершеннолетних как единой, сложной системы прав и обязанностей в рассмотренных законах попросту отсутствует.
Кроме того, необходимо иметь в виду, что как в Конституции РФ, так и в законах субъектов речь идет и о таких правах ребенка, для осуществления которых нет социальных условий, т.е. не все дети могут реализовывать право на труд, право на чистую окружающую среду, право на медицинское обслуживание, право на доступность и бесплатность образования.
Более того, некоторые конституционные права носят декларативный характер именно по отношению к несовершеннолетним, в силу их недостаточного развития и определенной, признанной законодателем неполноценности дееспособности. Возьмем для примера свободу совести и вероисповедания (ст. 28 Конституции). Современное законодательство исходит из того, что каждый человек волен самостоятельно решать вопрос о своем отношении к Богу и выборе религии, что подтверждается, в частности, положениями Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Однако ребенок, как правило, несамостоятелен в решении этих вопросов в силу недостаточных уровня развития и жизненного опыта, вследствие чего он легко поддается чужому влиянию. И если влияние семьи в данном случае в достаточной мере оправданно, навязывание какого-либо вероисповедания со стороны государства и общественных институтов является недопустимым и противоречащим Конституции. Вследствие этого определенное недоумение вызывает развивающаяся в последнее время концепция введения в школах в качестве обязательного предмета «Основ православной культуры», преподавать которую поручено не светским, независимым учителям, а священнослужителям, чей интерес в обращении в свою веру как можно большего количества людей, думается, никем не ставится под сомнение. Несовершеннолетним необходима свобода выбора, пусть даже самостоятельно реализовать ее они могут далеко не всегда.
Не менее важным представляется и такой аспект правового статуса несовершеннолетних, как соотношение прав и обязанностей ребенка. В Конституции РФ сформулированы прежде всего права ребенка и почти не упоминаются его обязанности. В то же время без обязанностей правовой статус любого гражданина, в том числе и несовершеннолетнего, становится не просто односторонним, но и весьма спорным, зыбким. Из общей теории права известно, что любое субъективное право только тогда является потенциально реализуемым и защищенным, когда ему корреспондирует чья-то юридическая обязанность, посредством которой это право может быть воплощено в конкретные действия. В отсутствие обязанностей любые права рискуют остаться «бумажными декларациями» и никогда не быть осуществленными на практике.
Все вышеупомянутые проблемы правового регулирования статуса ребенка в России наводят на кажущуюся весьма оправданной мысль о том, что конституционно-правовой статус несовершеннолетнего необходимо выделить из общего числа статей Конституции о правах и свободах граждан. Его также необходимо детально проработать с научной и практической точек зрения - устранить противоречия, сгладить недочеты, подвести единое основание. Необходимость консолидации данных норм хотя бы в теории давно и
окончательно назрела. И безусловно, радует, что в последнее время этой проблемой стали заниматься не только теоретики, защищающие все большее количество диссертаций на подобные темы, но отчасти и законодатели. Провозглашение 2008 г. Годом семьи прямо свидетельствует о том, что государство намерено подойти к решению проблем несовершеннолетних основательно. А это само по себе уже дает надежду. Надежду, столь нужную людям на рубеже веков и тысячелетий.
Список литературы
1. Голышева, Л. Ю. Исторический аспект правового положения детей в России / Л. Ю. Голышева // Правовая система России: история и современность (опыт правового регулирования) : материалы 47 научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука - региону». - Ставрополь : Изд-во СГУ, 2002. - С. 32-35.
2. Домострой / сост., вступ. ст., пер. и коммент. В. В. Колесова ; подгот. текстов В. В. Рождественской, В. В. Колесова и М. В. Пименовой. - М. : Сов. Россия, 1990. - 304 с.
3. Свобода. Равенство. Права человека / Сост. Л. Богораз. - М. : Правозащитный центр «Мемориал», 1997. - 214 с.
4. Абрамов, В. И. Права ребенка в России (теоретический аспект) / В. И. Абрамов ; под ред. Н. И. Матузова. - Саратов : Изд-во Саратовская гос. академии права, 2005. - 312 с.
