CC BY
45
УДК 303.446.4; 323; 351/354; 94(47).073-083
КОМЗОЛОВА А.А.* ИСТОРИЯ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ В СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ КРАЕ В XIX - НАЧАЛЕ XX в. (Анализ новых публикаций архивных источников). DOI: 10.31249/ihist/2021.04.02
Аннотация. В статье рассматриваются новые публикации архивных источников, посвященные формированию в XIX - начале XX в. правительственной политики в Северо-Западном крае Российской империи (территории современных Литвы и Беларуси). В последние годы был опубликован целый ряд важных документов, как впервые извлеченных из российских архивов, так и ранее издававшихся, включая журналы Комитета западных губерний (1831-1835), Западного комитета (1864), программные записки виленских генерал-губернаторов М.Н. Муравьева, П.Д. Свято-полк-Мирского и др.
Ключевые слова: Российская империя в XIX - начале XX вв.; Северо-Западный край в XIX - начале XX вв.; русификация Северо-Западного края; Комитет западных губерний; виленские генерал-губернаторы; М.Н. Муравьев; П.Д. Святополк-Мирский.
KOMZOLOVA A.A. New publications of sources on the history of government policy in the North-Western region in the XIX - early XX century.
Abstract. The article discusses new publications of archival sources dedicated to the formation of government policy in the Northwestern region of the Russian Empire (territories of modern Lithuania
* Комзолова Анна Альфредисовна - кандидат исторических наук, научный сотрудник Отдела истории Института научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН. РАН). E-mail: lizeze@yandex.ru
and Belarus) in the XIX - early XX century. In recent years a number of important documents have been published, both extracted for the first time from Russian archives, and previously published, including the journals of the Committee of Western Provinces (1831-1835), the Western Committee (1864), essential reports of the governor-generals of Vilna M.N. Muravyev, P.D. Sviatopolk-Mirskii and others.
Keywords: Russian Empire in the XIX - early XX centuries; Northwest region in the XIX - early XX centuries; russification of the North-West region; Committee of Western Provinces; governor-generals of Vilna; M.N. Muravyev; P.D. Sviatopolk-Mirskii.
Для цитирования: Комзолова А.А. История правительственной политики в Северо-Западном крае в XIX - начале XX в. (Анализ новых публикаций архивных источников) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5: История. - Москва : ИНИОН. РАН, 2021. - № 4. - С. 27-43. DOI: 10.31249/rhist/2021.04.02
Россия утвердила свою власть над землями бывшего Великого княжества Литовского еще в конце XVIII - начале XIX в. Однако и позднее эти территории продолжали быть ареной острого политического, экономического и культурного соперничества между российским самодержавием и польским государственным проектом. Серьезное влияние на правительственную политику оказывало то обстоятельство, что западные губернии воспринимались в качестве территории, на которую Россия имела исторические права и на которую со временем должны были распространиться общие для всей империи правовые нормы и порядки. Исследование правительственного курса в Северо-Западном крае во многом опирается на институциональную историю, выявление и изучение новых источников, преимущественно делопроизводственных, связанных с деятельностью бюрократического аппарата и отдельных чиновников.
Наиболее заметной публикацией последнего времени, относящейся к правительственной политике в Западном крае, является, без сомнения, научное издание журналов Комитета западных губерний, подготовленное известными петербургскими историками Т.В. Андреевой, И.Н. Вибе, Б.П. Миловидовым и Д.Н. Шиловым [7]. Комитет западных губерний функционировал на протяжении 17 лет - вплоть до 1848 г. Позднее, накануне польского восстания
1863-1864 гг., это учреждение было восстановлено под названием Западного комитета. Публикация представляет собой первый том из трех, запланированных публикаторами. В первый том были включены журналы за 1831-1835 гг. Во второй том войдут документы за 1836-1840 гг. в третий - за 1841-1848 гг. По мнению публикаторов, такая разбивка архивных материалов в целом совпадает с важнейшими вехами в истории Западного края. Как правило, на одном заседании комитета рассматривалось несколько вопросов, по каждому из которых составлялся отдельный журнал. В первом томе публикуется 285 журналов. Они были оформлены по результатам 53 заседаний, проведенных комитетом в 1831-1835 гг. Всего же за время работы Комитета западных губерний сохранилось 728 журналов его заседаний [11, с. 24, 27, 35, 36].
Комитет западных губерний был создан 14 сентября 1831 г. под председательством В.П. Кочубея, который одновременно возглавлял Государственный совет и Комитет министров. После его кончины в июне 1834 г. председателем комитета был назначен князь А.Н. Голицын, член Государственного совета и главнона-чальствующий над Почтовым департаментом. В число постоянных членов комитета также входили попечитель Виленского учебного округа Н.Н. Новосильцов, министр финансов Е.Ф. Канкрин, директор Главного управления духовных дел иностранных исповеданий, министр внутренних дел Д.Н. Блудов, министр юстиции Д.В. Дашков, исполняющий обязанности председателя Департамента дел Царства Польского Государственного совета Ф.И. Эн-гель (с мая 1832 г.), военный министр А.И. Чернышев и шеф жандармов А.Х. Бенкендорф (оба - с июля 1835 г.). На заседания комитета неоднократно специально приглашались генерал-губернаторы Западного края князь Н.А. Долгоруков и В.В. Левашов, а также управляющий Министерством иностранных дел К.В. Нессельроде и обер-прокурор Св. Синода С.Д. Нечаев [11, с. 25, 34, 35].
Комитет западных губерний являлся одним из высших и центральных государственных учреждений, которые были образованы в царствование Николая I при Комитете министров с целью упростить процедуру принятия решений и более оперативно реагировать на различные проблемы, возникавшие в ходе осуществления правительственной политики на окраинах империи. Наряду
с другими высшими территориальными комитетами - Комитетом по делам Царства Польского, Азиатским, Сибирским и Кавказским комитетами, он сосредоточил законосовещательные и, отчасти, распорядительные функции по всем гражданским делам в рамках определенных территорий. Такие комитеты являлись своего рода региональными «особыми присутствиями» Комитета министров (а в определенной мере и Государственного совета), призванными налаживать взаимодействие между министерствами и генерал-губернаторами [19, с. 252-254].
Своеобразным «предшественником» Комитета западных губерний, если не в юридическом смысле, то с точки зрения исторической преемственности, был так называемый Особый комитет под председательством князя А.Н. Голицына, который функционировал с февраля по апрель 1831 г. Комитет был секретным и имел скорее временный характер, не получив статуса постоянно действующего государственного учреждения. На его заседаниях обсуждались записки, поступившие на имя Николая I накануне и во время польского восстания. В них предлагались оценки текущей политической ситуации на западных окраинах и намечались различные преобразования, направленные на более глубокую интеграцию этого региона в состав Российской империи. Авторами этих всеподданнейших докладов, в частности, были генерал-адъютант С.П. Шипов, могилевский гражданский губернатор М.Н. Муравьев, высокопоставленные чиновники - Д.Н. Блудов, граф А.Г. Кушелев-Безбородко, Ф.П. Опочинин и др. В частности, Шипов 27 ноября 1830 г. передал императору «в собственные руки» свою записку «Взгляд на Подольскую губернию». По свидетельству Шипова, после ее прочтения Николай I устно поблагодарил его «в весьма лестных выражениях», добавив, что он был первым, кто «представил Его Величеству в настоящем виде край сей, о котором до того он не имел ясного понятия» [26, с. 189190]. По итогам заседаний Особого комитета был составлен список первоочередных мер, которые в начале апреля 1831 г. были оформлены в виде высочайших повелений председателю Комитета министров, Святейшему Синоду, отдельным министрам и главам ведомств [11, с. 27-30]. В сентябре 1831 г. материалы Особого ко-
митета были переданы в созданный накануне Комитет западных губерний1.
Благодаря кропотливой работе с архивными документами Комитета западных губерний и их датировкой публикаторам удалось достоверно установить обстоятельства его создания. Его учреждение состоялось по предложению М.Н. Муравьева. 29 августа 1831 г., т.е. за несколько дней до принятия решения о создании Комитета западных губерний, он представил императору всеподданнейшую записку, в которой высказал предложение об учреждении особого комитета с подобной компетенцией [16, с. 586]. Как отмечают публикаторы, в этот период Николай I внимательно прислушивался к мнениям Муравьева, и многие его предложения и инициативы были «в русле общих взглядов императора на способы решения особо важных внутриполитических вопросов» [11, с. 32]. В итоге, именно записки, поданные императору Муравьевым, стали первыми документами, рассмотренными на заседаниях Комитета западных губерний. Более того, Муравьев был приглашен присутствовать на заседании 5 октября 1831 г. Приглашение последовало по распоряжению Николая I, который распорядился, чтобы члены Комитета западных губерний заслушали личные «объяснения» Муравьева, какие «комитет признает нужным от него потребовать, вследствие тех сведений, кои он, находясь в губерниях, от Польши возвращенных, мог на месте об оных приобрести» [7, с. 91, 95].
Помимо того, что деятельность Комитета западных губерний была засекречена, к специфическим особенностям его функционирования следует отнести отсутствие каких-либо документов, которые регламентировали его работу и определяли порядок взаимодействия с другими высшими центральными учреждениями и ведомствами. План работы Комитета западных губерний был сформулирован непосредственно Николаем I, первоначально - уже в высочайшем повелении 14 сентября 1831 г. об его учреждении. Император поставил перед комитетом масштабную задачу: разработать и осуществить программу по «сближению» западных губерний с Россией и одновременно по предотвращению всех потен-
1 Документы Особого комитета под председательством князя А.Н. Голицына частично опубликованы [11].
циальных попыток поляков повторить события 1830-1831 гг. Причем Николай I настаивал на том, что все задуманные комитетом реформы и изменения необходимо было вводить в Западном крае немедленно, пока «последние происшествия в свежей памяти у всех находятся» [11, с. 26, 32, 33]. Предполагалось, что Комитет западных губерний необходим для управления в экстренных обстоятельствах, и такими обстоятельствами можно назвать польское восстание 1830-1831 гг. В первые годы после подавления восстания половина дел комитета оказалась связана с вопросами помилования или наказания участников восстания, решавшимися в индивидуальном порядке [11, с. 20].
Обращение к журналам Комитета западных губерний позволяет заново, более детально, а порой и в новом свете, оценить многие проблемы внутренней политики самодержавия, относившиеся к западным окраинам. В их числе вопрос о роли личности императора Николая I, его инициативе в ряде начинаний по русификации Западного края, столкновении его позиции со взглядами его высших сановников. Важен также вопрос о роли М.Н. Муравьева как в деятельности Комитета западных губерний, так и в целом в формировании в 1830-1840-х годах правительственного курса в данном регионе.
В начале 1830-х годов Муравьев представил императору Николаю I целый набор предложений, направленных на умиротворение западных губерний после польского восстания 1830-1831 гг. и сближение местных жителей с «природными россиянами». В частности, в его записках, составленных в августе 1831 г., предпринималась попытка сформулировать программные задачи правительственной политики в Западном крае, такие как выявление и устранение причин восстания, искоренение «тайной крамолы» в местном обществе, преобразование гражданского управления в «литовских губерниях» и т.п.1 29 апреля 1832 г., занимая уже пост гродненского губернатора, он направил императору рапорт [20,
1 См., например, опубликованные записки М.Н. Муравьева: «Записка 1831 года об учреждении приличного гражданского управления в губерниях от Польши возвращенных и уничтожении начал, наиболее служивших к отчуждению оных от России»; «О политическом преобразовании губерний от Польши возвращенных и уничтожении тех начал, которые постепенно довели край сей до совершенного отчуждения от России» [14, с. 175-186].
л. 65-96 об.], а также в дополнение к нему две всеподданнейшие записки - «С изображением общего взгляда на состав разных сословий, населяющих губернию, и способах очищения края сего от элементов мятежа» [20, л. 100-129; 17, с. 353-359] и «О необходимости некоторых дополнительных распоряжений по окончательному образованию гражданского управления в сей губернии» [20, л. 130-146 об.]. Предложения Муравьева включали такие идеи и проекты, как переселение не доказавшую своего дворянства шляхту на пограничные линии на Кавказ и образование из нее «пограничного охранного войска»; учреждение в западных губерниях должности временного наместника с наделением его чрезвычайными полномочиями; замещение всех основных государственных должностей - от губернаторов до судебных чиновников, почтовых служащих и мелких канцеляристов - чиновниками из «коренных русских», выписанными из внутренних российских губерний, одновременно перевод местных чиновников на службу в Россию; прекращение действия Литовского статута; упразднение Вилен-ского университета как источника «вольнодумства, безверия и разврата»; лишение католического монашества права заниматься воспитанием и обучением местного юношества; закрытие духовных училищ при католических монастырях и открытие вместо них светских учебных заведений с преподаванием в них на русском языке; секуляризация собственности католической церкви; поощрение перехода униатов в православие и т.п.
Однако реализация многих предложений М.Н. Муравьева, рассмотренных Комитетом западных губерний, была либо отложена, либо в той или иной форме отклонена [7, с. 86, 87, 91, 95, 97-105, 107-110, 215-223, 252-262, 282-295]. Например, в 1832 г., не поддержав предложения Муравьева, члены Комитета западных губерний отмечали, что после подавления восстания отпала необходимость в строгих мерах, которые до этого удерживали многих от присоединения к мятежу (см. журналы заседаний 2 и 23 августа и 6 и 19 сентября 1832 г. [7, с. 259]). Комитет постоянно заботило то, чтобы все действия местных властей производили на население края «благотворное впечатление», и, напротив, чтобы слишком «крутые и насильственные» меры не могли бы «еще более отдалить от нас жителей сих губерний и подать новую пищу народной неприязни» [7, с. 221, 259, 282].
М.Н. Муравьев, будучи губернатором, в начале 1830-х годов занимал весьма скромное место в бюрократической иерархии. Но благодаря поддержке Николая I, с одной стороны, и цельности, основательности и критичности его представлений о положении Западного края, с другой, часть предложений Муравьева вошла в состав правительственной программы преобразований, разрабатывавшихся Комитетом западных губерний. Вместе с тем личность Муравьева, его политическое наследие фактически «затмили» собой деятельность многих других администраторов, руководивших западными губерниями в период после польского восстания 18301831 гг.
До сих пор едва ли не «белым пятном» в историографии остается позиция виленского генерал-губернатора князя Н.А. Долгорукова (1831-1840). В частности, не востребованным исследователями остается издание всеподданнейшего отчета Долгорукова [5, с. 175-197] от 22 декабря 1832 г.1 Это донесение обсуждалось на заседании Комитета западных губерний 17 февраля 1833 г. в присутствии самого генерал-губернатора [7, с. 319-333]. В числе пунктов, выделенных членами комитета из текста донесения генерал-губернатора, был вопрос о русской крестьянской колонизации. Долгоруков считал возможным организовать в «Самогитии» «несколько русских селений», чтобы «со временем коренные жители смешались с выходцами из российских губерний». Для этого, по его мнению, фактически достаточно было занять не затронутые «цивилизацией» пространства, «пожертвовав частию дремучих лесов и осушив болота». Комитет одобрил это предложение, полагая, что русские крестьяне «принесут в сей край, наиболее чуждающийся России, наш язык, наши обычаи и приверженность русских к престолу». В результате обсуждений в Комитете западных губерний предложений Долгорукова был инициирован вопрос о переселении из «внутренних губерний» в «обширную и малонасе-
1 В архивном фонде Комитета западных губерний среди приложений к его журналам сохранился текст данного всеподданнейшего отчета князя Н.А. Долгорукова, что позволяет уточнить его датировку [21, л. 28-55]. Опубликовавший этот документ Н.В. Сушков ошибочно датировал его декабрем 1833 г. [25, с. 171]. Как можно судить по комментариям, публикаторы журналов Комитета западных губерний не обращались к данному изданию, используя только архивные материалы [8, с. 746-747, коммент. 220].
ленную» Литву государственных крестьян [7, с. 324-325]. Позднее, в 1835 г., Долгоруков представил императору предложение о «водворении солдат русского происхождения» в Северо-Западном крае «на постоянных квартирах», которое затем в ходе обсуждений было трансформировано в неосуществленный проект, предполагавший создание в этом регионе поселений пахотных солдат по образцу Новгородской губернии [18, с. 74-76].
Период генерал-губернаторства М.Н. Муравьева в СевероЗападном крае, довольно короткий (с мая 1863 по апрель 1865 г.), но ставший ключевым для определения российского правительственного курса в этом регионе по крайней мере до начала XX в., продолжает оставаться в центре внимания исследователей. В новой публикации источников, подготовленной польским историком С. Вехом и озаглавленной «Литва и Беларусь. От Муравьева к Баранову (1864-1868)» [32], представлено 24 документа1, относящихся к правительственной политике в Северо-Западном крае в период с 1864 по 1868 г., т.е. в то время, когда пост виленского генерал-губернатора последовательно занимали Муравьев, К.П. Кауфман и Э.Т. Баранов.
Сборник под редакцией Веха является первым томом в серии изданий, объединенных общей концепцией и географическим регионом. Целью этого крупного польского издательского проекта призвано стать изучение «деполонизации» Западного края, или, как это принято в польской исторической традиции, «Захваченных земель», в период от польского восстания 1863-1864 гг. до начала Первой мировой войны. Проект охватывает не только СевероЗападный край, но и Юго-Западный (Правобережную Украину). Данная публикация, прежде всего, ориентирована на польскую аудиторию и рассчитана на то, чтобы расширить «польскую историческую перспективу». По признанию Веха, польская историография, посвященная Западному краю, является «фрагментарной и неполной» и значительно уступает по своему уровню российской, литовской и англоязычной историографиям, в том числе и в отношении изучения источников [32, s. 9]. Публикацию документов предваряет обширный вводный очерк, в котором Вех пытается
1 Документы публикуются на русском языке [32, 8. 169-305].
35
дать характеристику правительственной политике в СевероЗападном крае, обозначенной им термином «деполонизация».
В современной историографии цели, значение и содержание политики русификации, а также то, что являлось ее главным объектом, продолжает вызывать дискуссии у исследователей. О необходимости комплексного и ситуативного подхода писал, например, российский исследователь А.И. Миллер. Он отмечал, что многообразие процессов, которое скрывается за понятием русификация, не может быть понято без изучения всех вовлеченных сторон, выявления их взаимодействия, понимания логики их поведения, а также без помещения тех или иных событий в их исторический контекст [13, с. 136]. Однако эта сложность явления как будто ускользнула от польского историка. Рецензенты уже указывали, с точки зрения соответственно белорусской и литовской историографии, на концептуальные слабости публикации Веха. Так, В.В. Герасимчик отмечает «отсутствие в книге четкого определения деполонизации, ее взаимосвязи и соотношения с процессом "русификации"». По его мнению, важным недостатком этого издания также является отсутствие «даже краткого очерка» о том, как происходила предшествовавшая «деполонизации» собственно «полонизация территории бывшего Великого княжества Литовского» и «насколько углубился данный процесс после инкорпорации в состав Российской империи» [4, с. 8]. Анализируя предложенную Вехом терминологию, Д. Сталюнас выражает недоумение, как вообще польский исследователь отделяет те правительственные мероприятия в Северо-Западном крае, которые осуществлялись в рамках «деполонизации», от тех, которые проводились в целях «русификации». По его мнению, все они составляли «части одного и того же процесса» [30, р. 203].
Но наиболее очевидна определенная ангажированность выводов и характеристик, даваемых Вехом, когда он пишет о «системе государственного терроризма» и пытается проводить параллель между политикой самодержавия на западных окраинах и советской историей. По мнению Веха, методы управления краем, предложенные М.Н. Муравьевым, по своей жестокости не имеют никаких аналогов в современной европейской истории. Они напоминают ему те концепции и механизмы, которые использовались в Советской России, но «с еще большим размахом», а также в
целом представляются ему похожими на «модели внутренней политики, характерной для тоталитарных систем». Более того, Вех полагает, что в дореволюционный период в России существовала некая «особая модель» «царского тоталитаризма», сопровождавшаяся «этнической чисткой» [32, 8. 73, 116].
Как отмечает Д. Сталюнас, тезис Веха о том, что национальная политика царского правительства имеет много общего с советскими социальными экспериментами и даже сопоставима с тоталитаризмом, «не будет легко принят западными или российскими историками» [30, р. 203]. Вместе с тем тезис о «царском тоталитаризме» является едва ли не общим местом в современной польской историографии. Например, схожие параллели проводит в своей недавней публикации польский исследователь Л. Заштовт, известный специалист по истории польского школьного дела на землях бывшей Речи Посполитой. По его словам, в дореволюционный период «некоторые меры, осуществлявшиеся царскими властями» в Западном крае, «были своего рода тестированием для будущих социальных изменений. В этих экспериментах поляки играли роль подопытного материала - так сказать человеческих морских свинок» [33, 8. 15].
Весьма далекий от попыток объективного анализа политической ситуации Северо-Западного края, сложившейся там вследствие двух вооруженных восстаний - в 1830-1831 и 1863-1864 гг., Вех повторяет многие клише, присущие польской историографии. В частности, не проводя исследования деятельности Комитета западных губерний и роли в его работе М.Н. Муравьева, Вех тем не менее утверждает, что муравьевские «радикальные проекты» были «чуть ли не полностью приняты и одобрены» этим комитетом [32, 8. 52]. Стремясь подробно и едва ли не до копейки подсчитать те убытки, которые понесли польские дворяне и шляхта от наложенных на них Муравьевым различных денежных сборов, Вех лишь бегло упоминает жертв самих повстанцев, от рук которых в крае погибло по меньшей мере 500-600 человек. Причем экзекуции, осуществлявшиеся «повстанческой жандармерией» (в русской традиции их называли «жандармами-вешателями») над православными священниками, крестьянами, отставными солдатами и другими местными жителями, он называет «судами над предателями» [32, 8. 108].
Значительную часть включенных в данное издание документов составляют программные записки М.Н. Муравьева [32, s. 171187, 187-198, 205-216, 237-240, 240-269], впервые опубликованные еще в XIX в. и неоднократно переиздававшиеся [14, с. 161186; 15, с. 487-510; 16, с. 585-595]. К ранее не опубликованным можно отнести несколько циркуляров виленских генерал-губернаторов и ведомости о взыскании денежных сборов [32, s. 199-204, 226-236, 291-300] (впрочем, большая их часть была извлечена из одного и того же архивного дела). Однако наибольший интерес представляют три документа - это журнал заседания Западного комитета 17 и 19 мая 1864 г.; письмо К.П. Кауфмана к киевскому генерал-губернатору А.П. Безаку от 11 октября 1865 г., а также «проект» его всеподданнейшей записки «о средствах к усилению русского начала в Западном крае»; и наконец, всеподданнейшая записка министра внутренних дел П.А. Валуева от 10 февраля 1868 г. «О положении дел Западного края», представленная императору накануне его отставки [32, s. 217-225, 278-290, 301-305]. Вместе с тем, хотя эти документы впервые полностью публикуются, нельзя сказать, что они впервые вводятся в научный оборот, поскольку ранее уже были известны исследователям и анализировались в контексте рассмотрения политической борьбы в правящих кругах Российской империи [8; 9, с. 150-159, 178-180, 239-240]. Выдержки из записки П.А. Валуева были опубликованы еще в 1961 г. в комментариях к его дневнику [1, с. 247, 248, 498499, коммент. 341].
Важным источником по истории правительственной политики в Северо-Западном крае является всеподданнейшая записка ви-ленского генерал-губернатора князя П.Д. Святополк-Мирского по вопросу об использовании «латино-литовского шрифта» в литовском языке (1903). Эту записку можно даже назвать определенной вехой в правительственной политике на западных окраинах -началом отказа от наследия муравьевского времени.
Наряду с М.Н. Муравьевым-Виленским, князь П.Д. Свято-полк-Мирский принадлежит к числу тех государственных деятелей, программные записки которых постоянно привлекают внимание исследователей. Зенит его карьеры пришелся на период бюрократических преобразований, предшествовавший Первой Русской революции 1905-1907 гг. С сентября 1902 по сентябрь
1904 г. Святополк-Мирский занимал пост виленского генерал-губернатора, а затем, после убийства В.К. Плеве, и до января 1905 г. -министра внутренних дел.
В записке Святополк-Мирского о «латино-литовском шрифте» предлагалось отменить действовавший около 40 лет запрет на издание литовских книг, отпечатанных латинским шрифтом, который был инициирован либеральными бюрократами, близкими к славянофилам (прежде всего Н.А. Милютиным и А.Ф. Гильфер-дингом), и введен на основании циркуляра министра внутренних дел П.А. Валуева от 23 сентября 1865 г. Это постановление, по мысли его разработчиков, призвано было ослабить польское культурное влияние на литовцев и одновременно содействовать формированию самостоятельной литовской литературы.
Представивший записку Святополк-Мирского на страницах журнала Quaestio Rossica [12] исследователь из Ростова-на-Дону М.Н. Крот ошибочно утверждает, что эта публикация является первой [12, с. 211]. В действительности ранее этот документ неоднократно публиковался. В определенном смысле его первой публикацией можно назвать брошюру, изданную в 1903 г. по распоряжению самого генерал-губернатора тиражом 50 экземпляров [22]. В 1973 г. под редакцией литовского исследователя А. Тилы был издан сборник документов, посвященный истории отмены запрета латинского шрифта в литовской печати, в состав которого вошел и полный текст записки Святополк-Мирского1.
Кроме того, М.Н. Крот не смог точно и достоверно охарактеризовать обстоятельства появления записки Святополк-Мир-ского. Как отмечается во введении к публикации, текст этой записки был включен во всеподданнейший отчет Святополк-Мирского по управлению Северо-Западным краем за 1902-1903 гг. в виде раздела «Литовская народность». Согласно его версии, далее этот отчет, на основании резолюции императора Николая II, был рассмотрен в Комитете министров, который поддержал все аргументы виленского генерал-губернатора. 24 апреля 1904 г. император утвердил решение Комитета министров об отмене всех запретов и ограничений, касавшихся литовского шрифта [12, с. 209-210]. Однако публикатор не удосужился проверить дату
1 В 2004 г. этот сборник был переиздан с новым предисловием [30].
39
представления этого генерал-губернаторского отчета императору. Он датирован 20 мая 1904 г., т.е. был представлен уже после того, как официально был снят запрет на латинский шрифт в литовской печати.
Как показывают опубликованные А. Тилой документы, записка Святополк-Мирского была адресована министру внутренних дел В.К. Плеве и датирована 3 февраля 1903 г. [28, р. 138-147]. Она являлась ответом на позицию министра народного просвещения Г.Э. Зенгера, выступавшего против полной отмены данного запрета1. Основой для обсуждения этого вопроса в Комитете министров 13 апреля 1904 г. стала записка Плеве «По вопросу о шрифте для литовско-жмудских изданий», датированная 29 февраля 1904 г. [28, р. 23-69]. Весь процесс обсуждения в Комитете министров этого вопроса подробно исследован в монографии В. Меркиса, посвященной истории движения литовских «книгонош» [28, р. 381-384].
Полный текст всеподданнейшего отчета Святополк-Мир-ского довольно давно и хорошо известен специалистам - российским, американским, польским, литовским и белорусским историкам. Например, американский исследователь Т. Уикс посвятил его анализу целый параграф монографии [31, р. 50-54]. Как отмечает польский историк Р. Юрковский, этот документ был известен работавшим в советских архивах польским специалистам, по крайней мере, с 1950-1960-х годов [27, s. 527, 528, 537]. В публикации (посмертной) В.С. Дякина представлен краткий, но довольно детальный конспект этого отчета [6, с. 222-233]. Наконец, в 2001 г. его целиком опубликовал литовский исследователь Р. Вебра (также в посмертном издании) [24].
Отмена запрета на латинский шрифт в литовской печати рассматривалась Святополк-Мирским как часть более амбициозных задач. Всеподданнейший отчет Святополк-Мирского за 19021903 гг. лег в основу его политической программы, направленной в целом на изменение правительственного курса на национальных окраинах, а в Северо-Западном крае - на отказ от так называемой «системы Муравьева». На основании резолюции императора Ни-
1 См. отношение В.К. Плеве к министру народного просвещения Г.Э. Зен-геру от 20 июня 1903 г. [30, р. 150-154].
колая II на этот отчет председателю Комитета министров С.Ю. Витте удалось добиться решения об издании специального указа о разработке в Комитете министров новой правительственной программы. Для подкрепления данного решения 24 ноября 1904 г. Святополк-Мирский представил Николаю II особый доклад [23], в котором настаивал на необходимости осторожного и поэтапного пересмотра многочисленных ограничений в отношении нерусского населения окраин империи. Указ 12 декабря 1904 г. предполагал пересмотр действовавшего законодательства, ограничивавшего «права инородцев и уроженцев отдельных местностей империи» [2, с. 55-72; 3, с. 49-50, 53-55].
Таким образом, вопрос об инициативной роли самодержавия в проведении социально-экономических преобразований, регулировании национальных и межконфессиональных отношений на окраинах Российской империи продолжает являться значимой темой для современных научных исследований. Новые (и повторные) публикации источников свидетельствуют о росте интереса исследователей к деятельности и персоналиям виленских генерал-губернаторов, а также в целом к процессу принятия решений имперской властью, особенностям формирования правительственного курса и внутриполитической борьбе различных группировок высшей бюрократии.
Список литературы
1. [Валуев П.А.] Дневник П.А. Валуева, министра внутренних дел / под ред. П.А. Зайончковского : в 2 тт. - М. : Издательство АН СССР, 1961. - Т. 2 : 1865-1876 гг. - 588 с.
2. Волхонский М.А. Национальный вопрос в Российской империи и правительственные круги. Указ 12 декабря 1904 г. // Вестник Московского университета. Серия 8: История. - 2002. - № 3. - С. 55-72.
3. Волхонский М.А. Национальный вопрос во внутренней политике правительства в годы Первой Русской революции // Отечественная история. - 2005. -№ 5. - С. 48-62.
4. Герасимчик В.В. [Рецензия] // Белорусский исторический обзор. - 2020. -№ 3(1). - С. 7-48. - Рец. на кн.: Wiech S. Litwa i В1а1огиз: Od Мига№р%га do Вагапо%^а (1864-1868). - Юе1се, 2018. - 333 8.
5. [Долгоруков Н.А., князь] Его Императорскому Величеству генерал-адъютанта князя Долгорукова всеподданнейшее донесение. [22 декабря 1832 г.] // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете. - 1864. - Кн. 1. - С. 175-197.
41
6. Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX -начало XX вв.). - СПб. : «Лисс», 1998. - 1000 с.
7. Журналы Комитета западных губерний / изд. подгот. Т.В. Андреева, И.Н. Вибе, Б.П. Миловидов, Д.Н. Шилов. - СПб. : Дмитрий Буланин, 2017. -Т. 1 : 1831-1835 гг. - 848 с.
8. Комзолова А.А. Западный комитет (1862-1864 гг.) и виленский генерал-губернатор М.Н. Муравьев // Россия и реформы : сб. ст. / ред.-сост. О.Р. Айра-петов. - М. : Модест Колеров и «Три квадрата», 2002. - Вып. 5. - С. 9-34.
9. Комзолова А.А. Политика самодержавия в Северо-Западном крае в эпоху Великих реформ. - М. : Наука, 2005. - 383 с.
10. Комзолова А.А. Николаевские сановники и «бывшая Литва» : из архива Комитета западных губерний, 1830-1831 гг. // Вестник Университета Дмитрия Пожарского. - 2019. - № 4(16). - С. 15-39.
11. Комитет Западных губерний в системе государственных учреждений Российской империи в 1831-1835 гг. // Журналы Комитета западных губерний / изд. подгот. Т.В. Андреева, И.Н. Вибе, Б.П. Миловидов, Д.Н. Шилов. - СПб. : Дмитрий Буланин, 2017. - Т. 1 : 1831-1835 гг. - С. 17-72.
12. Крот М.Н. Поставить литовскую народность на правильный путь развития: записка князя Петра Святополк-Мирского о латино-литовском шрифте // Quaestio Rossica. - 2020. - Т. 8, № 1. - С. 205-221. - Текст записки С. 212-219.
13. Миллер А.И. Русификация: классифицировать и понять // Ab Imperio. - Казань, 2002. - № 2. - С. 133-148.
14. [Муравьев М.Н.] Четыре политические записки графа Михаила Николаевича Муравьева Виленского / сообщ. И.П. Корнилов // Русский архив. - 1885. -№ 6. - С. 161-186.
15. [Муравьев М.Н.] Всеподданнейший отчет графа М.Н. Муравьева по управлению Северо-Западным краем (с 1 мая 1863 г. по 17 апреля 1865 г.) // Русский архив. - 1902. - № 6. - С. 487-510.
16. [Муравьев М.Н.] Две записки (графа) М.Н. Муравьева // Русский архив. -1902. - № 8. - С. 585-595.
17. [Муравьев М.Н. Записка и предложения гродненского губернатора М.Н. Муравьева 29 апреля 1832 г.] // Дакументы i матэрыялы па псторьи Беларус / пад рэд. Н.М. Школьскаго. - Мшск : Выдавецтва АН БССР, 1940. - Т. 2 : (1772-1903 гг.). - С. 353-359.
18. Неупокоев В.И. Крестьянский вопрос в Литве во второй трети XIX века. - М. : Издательство «Наука», 1976. - 312 с.
19. Ремнёв А.В. Самодержавное правительство: Комитет министров в системе высшего управления Российской империи (вторая половина XIX - начало XX века). - М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. -511 с.
20. Российский государственный исторический архив. Ф. 1266. Оп. 1. Д. 11.
21. Российский государственный исторический архив. Ф. 1266. Оп. 1. Д. 13.
22. [Святополк-Мирский П.Д.] Записка виленского, ковенского и гродненского генерал-губернатора по вопросу о латино-литовском шрифте. - [Вильна, 1903]. - 12 с.
23. [Святополк-Мирский П.Д.] Всеподданнейший доклад министра внутренних дел П.Д. Святополк-Мирского 24 ноября 1904 г. // Река времен : книга истории и культуры. - М. : Эллис Лак, 1996. - Кн. 5. - С. 216-262.
24. [Святополк-Мирский П.Д.] Всеподданнейший отчет виленского, ковенского и гродненского генерал-губернатора генерал-лейтенанта князя П. Святополк-Мирского за 1902-1903 гг. // Vèbra R. Lietuvi^ klausimas Rusijos imperijoje XIX -XX a. pradzioje. - Vilnius : Baltos lankos, 2001. - Р. 44-260.
25. Сушков Н.В. Князь Николай Андреевич Долгоруков и всеподданнейший отчет его по управлению вверенными ему Виленской и Гродненской губерниями и областью Белостоцкою // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете. - 1864. - Кн. 1. -С. 167-174.
26. [Шипов С.П.] Воспоминания Сергея Павловича Шилова // Русский архив. -1878. - № 6. - С. 144-202.
27. Jurkowski R. Jeszcze raz o memoriale generala-gubernatora wilenskiego ksiçcia Piotra Swiatopelka-Mirskiego z 1904 r. (na marginesie pisarstwa historycznego Rimantasa Vébry) // Przeglqd Wschodnioeuropejski. - 2010. - № 1. - S. 527-541.
28. 30. Lietuvi^ spaudos draudimo panaikinimo byla / Tyla A. (ed.). - Vilnius : Lietu-vos istorijos instituto leidykla, 2004. - 394 р.
29. Merkys V. Knygnesi^ laikai. 1864-1904. - Vilnius : Valstybinis leidybos centras, 1994. - 419 р.
30. Staliunas D. [Rev.] // Lithuanian historical studies. - 2020. - Vol. 24. - P. 202-205. -Рец. на кн.: Wiech S. Litwa i Bialorus: Od Murawjowa do Baranowa (1864-1868). -Kielce, 2018. - 333 s.
31. Weeks T.R. Nation and State in Late Imperial Russia. Nationalism and Russification on the Western Frontier, 1863-1914. - DeKalb : Northern Illinois University Press, 1996. - 297 p.
32. Wiech S. Litwa i Bialorus: Od Murawjowa do Baranowa (1864-1868). - Kielce : Wydawnictwo Uniwersytetu Jana Kochanowskiego, 2018. - 333 s.
33. Zasztowt L. Melting Puzzle: The Nobility, Society, Education and Scholarly Life in East-Central Europe (1800 s-1900 s). - Warsaw : [Studium Europy Wschodniej, Uniwersytet Warszawski], 2018. - 367 s.
