CC BY
155
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2003. Сер. 6, вып. 1 (№6)
Е.А.Овчинникова
ИСТОРИЯ ЭТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ: Россия эпохи Просвещения
На Руси первые представления об этике как определенном знании, науке «ификё», были связаны с именем Аристотеля, который воспринимался прежде всего как «философ нравоучительны». Его имя встречается в «Изборниках», «Пчеле», ему приписываются нравоучительные высказывания, афористические суждения, вошедшие в обиход народного сознания нравоучительные поговорки и пословицы. В некоторых афоризмах Аристотеля усматриваются наставления в христианских добродетелях1. Упоминание об Аристотеле встречаем у Андрея Курбского, который пишет о своем знакомстве с текстами аристотелевских сочинений: «Прочитах, рассмотрях физические и обучахся и навыкох еттических»2. Федор Карпов в известном Послании митрополиту Даниилу упоминает Аристотеля и приводит цитату из Десятой книги «Никомаховой этики», называя его «философ нравоучительны», а трактат Аристотеля—«Нравом»3. Таким образом, можно заметить, что представления об этике как науке нрава в древнерусской книжности связывались с именем Аристотеля, но формирование собственно этики как науки с четко очерченным предметом, структурой, категориальным аппаратом относится только ко второй половине XVII в. и связано прежде всего с западно-русским влиянием, освоением латинского наследия.
Актуализация данной проблематики — отношение к наследию латинской схоластики, и прежде всего к схоластизированной философской системе Аристотеля, — была связана с процессом европеизации, наметившимся еще во второй половине XVI в. Но особую остроту данный вопрос приобретает в середине XVII в., в эпоху царствования Алексея Михайловича. Это было связано прежде всего с присоединением Украины к России, когда в полной мере выявилась актуальность соотношения православия и католицизма, с одной стороны, и роль западного духовного наследия — с другой. Во второй половине XVII в. идеи Аристотеля проникали на Русь преимущественно польско-латинскими путями. Сочинения Аристотеля были известны на латинском языке и в польских переводах (например, польские переводы Себастиана Петриция «Политики» и «Этики» Аристотеля с комментариями). На тексты Аристотеля ссылаются Симеон Полоцкий и его последователи — Сильвестр Медведев и Карион Истомин, братья Ли-худы.
Мыслители XVII в. этику понимали как самостоятельную философскую науку, являющуюся не только составной частью философской системы, но фактически основой всех философских построений. Так, Симеон Полоцкий разделял философию на «разу-мительную» (умозрительную), т. е. логику, «естественную» (физику) и «нравственную» (этику). Этике в этой системе отводилось первостепенное значение, ибо основной функцией и задачей философии, по мнению Полоцкого, является «врачевание души» («Яко врачество болезнь исцеляет, философия нрав зол души исправляет»4). Задача философии видится Полоцкому в нравственном наставлении человека: «Философия учит благо жить»5. В XVII—XVIII вв. происходит процесс становления этики как науки, что явилось результатом синтеза древнерусской духовности и традиций западнорусского Просвещения. В этот период переосмысляются основные этические понятия, напол-
© Е. А. Овчинникова, 2003
няются новым содержанием, что было обусловлено общим процессом секуляризации русской культуры.
Главными духовными посредниками между Европой и Россией в течение всего XVII и первой половины XVIII столетия выступали Украина и Белоруссия. Исключительно велика была роль Киево-Могилянской академии, преподавание в которой велось во многом по образцу польских коллегий и университетов. Ученые Киево-Могилянской академии поддерживали научные связи с рядом европейских университетов, в том числе со старейшим Краковским университетом. Преподаватели и выпускники Киево-Могилянской академии отличались блестящей эрудицией и знанием европейской философской мысли. Преподавание велось на латинском языке, однако помимо латинского западнорусские ученые в совершенстве владели польским. По выражению современных исследователей, Киево-Могилянская академия была главным «связующим звеном между западной культурой и Восточной Европой»; через Польшу и Украину просветительские идеи проникали в Россию6.
Влияние рационалистической мысли Запада и аристотелизма на формирование этического сознания в России в конце XVII — начале XVIII в. сказалось прежде всего через курсы лекций по этике, составленные преподавателями Киево-Могилянской академии7. Лекции подготовили такие видные мыслители, как Георгий Конисский, Стефан Кали-новский, Михаил Козачинский, Сильвестр Кулябка8, Феофан Прокопович9. Главную задачу киево-могилянские профессора видели в определении сущности этики, нравоучительной философии. Именнно в этот период этика становится самостоятельной отраслью философской науки, обозначается ее предмет, стуктурируются, определяются основные этические категории. В своих лекциях профессора стремились логически четко и аргументированно выстроить курс, опираясь прежде всего на логические основания нравоучения. Многие из них читали курс этики следом за логикой, потом уже излагались курсы натурфилософии и метафизики. (Эта традиция сохраняется и в дальнейшем: русским просветителям будет свойственно обращение к «науке ума» с целью доказать и обосновать положения морали.)
Курсы этики профессоров Киево-Могилянской академии воспроизводят аристотелевскую этику в ее схоластизированном виде. Начинались лекции с определения этической науки. «Существуют два основных наименования этой дисциплины. Называется нравственной (наукой) или этикой. Нравственной называется от нравов, ведь нравы — это навыки хорошо или плохо жить, или, точнее, это сами поступки, происходящие от таких навыков, в истолковании их —смысл этой науки. Из греческого (языка) происходит название „этика", что значит привычка»10 (Стефан Калиновский). Этика трактуется в курсах как наука, а не как знание в собственном смысле. В этом они следуют традиции аристотелизма. «Наукам, — утверждает в своем этическом курсе Михаил Козачинский, — свойственно предписывать то, что можно и чего не следует делать, а кто не может это исполнить иначе, разве что свойством универсального суждения, то благодаря ей выделит главное в отдельных обстоятельствах, как всегда следует действовать. Значит, наука касается одновременно не только отдельных, но и универсальных понятий»11. Отсюда Козачинский делал вывод, что этика есть истинная наука, а значит, она не может быть сведена к простому знанию. В свою очередь, этика как наука рассматривается в двояком ключе: с одной стороны, как «дискурсивная», а с другой — как «активная». В качестве «активной» науки этика имеет своей целью не только познание законов и правил морали, но прежде всего направление воли к нравственной добродетели.
Далее, этика как наука подразделяется на общую и частную. Под общей этикой по-
нимается то направление нравственной науки, которое изучает добродетели и моральные законы, абстрагируясь от реалий человеческой жизни, т. е. независимо от того, живет ли он «один или в семье, или в государстве». Частная же этика изучает конкретные условия жизни человека, его непосредственные эмпирические обстоятельства. Она, в свою очередь, подразделяется на монастику, или «одиночную» этику, экономику, или «домашнюю» этику, политику, или «гражданскую» этику. Этика-«монастика» есть «дисциплина, которая направляет частного человека к добродетели относительно собственного добра, или своего личного счастья»12. Этика-«экономика», напротив, . ориентирует человека на добродетельное бытие в качестве члена семьи и участника семейных отношений. Что же касается этики-«политики», то она берет человека как члена государства и исследует его деятельность «относительно блага государства». В свою очередь, этика-«политика» бывает троякого рода: монархическая, аристократическая и демократическая, в зависимости от типа государства, который определяет и добродетели человека, и блага государства.
По определению Г. Конисского, «этика —наука практическая, касающаяся человеческих действий, направленных к нравственному добру или согласованных со здравым смыслом»13. Этика рассматривается им как самостоятельная наука, имеющая своим предметом благо и счастье. «Первая обязанность этики, руководящей человеческими поступками, — пишет Конисский, — искать и учить, в чем состоит наисовершеннейшее добро или наивысшее благо и счастье. И это может проявиться не иначе, как через раскрытие того, что человека наиболее совершенствуем>>14. Основные понятия этической науки —благо, добро, добродетель, счастье, свобода, деятельность. Таким образом, выстраивается аристотелевская система этических категорий. Добродетели трактуются как середина между крайними качественными состояниями. Свобода понимается прежде всего как свобода воли человека. «Подлинная свобода есть не что иное, как само свободное суждение воли или возможность выбирать из того, что относится к цели, предпочитая одно другому»10 (Г. Конисский). Большое значение придается воспитанию, поскольку вслед за Аристотелем этическое, нравственное рассматривается как результат навыка, как формируемая, воспитываемая привычка (нрав).
Труды и лекции академических профессоров (как в Киево-Могилянской академии, так и в Московской славяно-греко-латинской академии) отличались схоластической строгостью деления и структурирования философского знания. Выпускник Киево-Могилянской академии, местоблюститель патриаршего престола и протектор Московской академии Стефан Яворский вводит в Московской академии «киевские порядки» и «латинские учения», на что даже испрашивает у государя особый дозволительный указ16.
По руководству Фомы Аквинского построена система Феофилакта Лопатинского17. Он разделял философию на созерцательную (эресШапуат) и деятельную (ргасйуат), к первой относится метафизика, ко второй — логика и ифика, поскольку духовная деятельность человека рассматривается им как состоящая из двух начал — ума и воли. Собственно ифики в курсах лекций Лопатинского нет. Однако сохранились изложения этического курса, планы лекций, читаемые в академии, относящиеся уже к середине XVIII в. на латинском языке, которые воспроизводят схоластизированную схему аристотелевской этики18.
Феофан Прокопович во многом под влиянием лютеранских систем (которые, однако, не лишены были схоластических элементов) отходит от схоластического направления. В богословии Прокопович «отделил богословие догматическое от нравственного, специализировав и то и другое и точнее определив их задачи», тем самым «утратив путаницу
в преподавании того и другого»19. Предмет нравственного богословия, по Феофану Прокоповичу, — «добрые дела, обозначаемые в Писании именем любви. Любовь двоякая: к Богу и ближним, поэтому нравственное богословие рассуждает о 1) религии как выражении любви к Богу, 2) справедливости, которая состоит в любви к ближнему». Этику Прокопович трактует как самостоятельную науку, отделяя, разграничивая этику и нравственное богословие, определяя предмет этической науки и нравственного богословия20.
К середине XVIII в. преподавание философии повсеместно переходит от ориентации на схоластизированную систему Аристотеля к вольфианскому учению21. В соответствии с вольфианской системой философия разделялась на «рациональную, целью которой было научить управлять действиями ума; моральную, имевшую целью определить действия воли или нравы, и натуральную, или естественную, имеющею задачею исследовать все, что есть в природе»22. В свою очередь, натуральная философия содержала в себе физику, математику и метафизику (именовавшуюся также естественным богословием), рациональная включала в себя диалектику и логику. Моральная философия изучала принципы и свойства человеческих действий с целью определить понятие высшего блага как конечной цели человеческого существования и основные добродетели, необходимые для достижения блага.
К концу XVII— началу XVIII в. в России складывается предмет, структура и система моральной философии. Этот процесс формирования этического сознания происходит под непосредственным влиянием схоластической латинской мысли — схоластизиро-ванного трактования системы Аристотеля. Формирующееся просветительское сознание усвоило пиететный подход к понятийному структурированию знания, которое вообще составляло характерную черту средневековой философии.
При рассмотрении истории становления этической мысли в России необходимо учитывать влияние поздней схоластики, позднего аристотелизма на формирование этики как научной философской дисциплины, этико-философского сознания. Далее, на понимание структуры философского знания оказывает влияние вольфианская система, позднее (в конце XVIII —начале XIX в.) этическое знание в России испытывает влияние моральной философии И. Канта, что сказалось на дальнейшем формировании идеи автономии морали. В целом философия русского Просвещения была ориентирована на понятийное структурирование знания. Этика рассматривается русскими мыслителями не как простое знание, а как наука, которая включает в себя и экономические, и политические представления. В этой нерасчленности понятий, в их своеобразном синкретизме проявляется несомненная тенденция рассматривать все области знания, связанные с человеком, сквозь призму нравственного начала, этики. Именно поэтому этика предстает в сочинениях русских мыслителей эпохи Просвещения как интегративная наука, наука о человеке в его духовной, душевной, телесной целостности. Русская этическая мысль в XVIII в., как и в древнерусской книжности, находит свое воплощение в текстах поучительного, нравственно-дидактического характера, в исторических сочинениях, художественных, литературных произведениях. Но именно в этот период этика выделяется в самостоятельную область философского знания, формируются ее предмет и структура, усиливаются тенденции рационалистического обоснования морали. Однако при очевидном приоритете рационалистического начала в нравственной философии русского Просвещения сохраняется преемственная связь с предшествующей средневековой традицией, усматривавшей основания нравственности в стремлениях души и сердца. Для последующей русской философии было характерно стремление к взаимосвязи традиций «философии разума» и «философии сердца».
Структурирование этического знания сказывается и на дальнейшем формировании нравственных понятий. Поскольку становление этики как науки в России на рубеже XVII—XVIII в. явилось во многом результатом синтеза древнерусского духовного наследия и традиций западнорусского и европейского философского наследия, то и этическая терминология дополняется рядом понятий, заимствованных из западноевропейского лексикона. Именно с XVII в. в русской мысли появляется термин «мораль» (от латинского «mos», «moralis»), который наряду с понятием «нравственность»23 будет обозначать все многообразие проявлений нравственной жизни.
Эпоха Просвещения в России характеризовалась прежде всего общим процессом секуляризации русской культуры, одним из важнейших признаков которого явились формирование этико-философского сознания, определение предмета этики как философской науки, понятийное структурирование морального сознания. Внимание мыслителей XVIII в. было привлечено к проблемам дефиниций, структурирования философского знания и конкретизации предмета моральной философии, поскольку этическая мысль высвобождается из-под влияния богословия и все более обращается к изучению человека, повышается интерес к человеку как существу природному и историческому.
Обоснование нравоучительной философии занимало важное место в сочинениях русских просветителей второй половины XVIII в. — Я. П. Козельского, С. Е. Десницкого, Д. С. Аничкова, Д. И. Фонвизина, Н. И. Новикова. В традициях просветительского рационализма они разграничивали философию на теоретическую, т. е. «философию в теснейшем смысле», и нравоучительную, или практическую. Философия теоретическая («умозрительная») включала в себя логику и метафизику, философия нравоучительная — юриспруденцию, или философию права, и политику. В своем стремлении создать научную теорию морали русские просветители обращались к логике, которую трактовали как «науку ума». Наука, по определению Я. П. Козельского, «есть не что иное, как способность человеческого ума доказывать и выводить свои предложения из верных и неоспоримых оснований»24. Так, для нравоучительной науки подобным основанием представлялось право. Из права, «как от корней ветви», происходят законы, которые составляют основание добродетелей. Справедливость закона гарантируется его соответствием праву. При этом права, как и основанные на них законы, разделялись на божественные (включающие десять библейских заповедей), натуральные (предполагающие реализацию естественных, природных прав и потребностей человека), всемирные (определяющие законы взаимоотношений народов и государств) и гражданские, целью которых должно быть благополучие всех граждан.
Всякая наука стремится к познанию истины через опыт или доказательство («умствование»), продолжает Я. П. Козельский. В соответствии с классификацией наук истина бывает троякая — натуралистическая, логическая и нравоучительная. «Истина натуральная есть та, когда какая вещь имеет в себе все то, что к существу ее требуется». Логическая истина предполагает сходство наших мыслей с «вещью», тогда как ложь — это отсутствие такого сходства. Нравоучительная истина выражает соответствие наших мыслей и поступков25. Русские просветители стремились в своих концепциях к философско-рационалистическому обоснованию морали. Основные моральные понятия должны были соответствовать как требованиям «натуры человека», так и «истины рассуждениям».
В идеологии Просвещения мораль рассматривалась в неразрывной связи с политикой и юриспруденцией. Мораль трактовалась как «частная, домашняя политика» (по выражению Мабли), а политика, в свою очередь, интерпретировалась как общественная мораль. Основой построения этических концепций русских просветителей второй
половины XVIII в. была теория естественного права и общественного договора. В соответствии с этой теорией основой нравственности просветители признавали естественные побуждения «человеческой природы». Человек есть часть природы. Естественными правами человека являются свобода, природное равенство и т. д. Однако только общественное состояние дает человеку наивысшие законы и принципы, согласующиеся с его природой при условии, что развитию истинной нравственности предшествует и способствует справедливое, рационально обоснованное законодательство и справедливые формы государственного правления. Глубокое убеждение в том, что человек находится в гармонии с миром природным и социальным, было основой просветительского единства в понимании морали и политики, морали и науки, истины и добродетели. Там, где истина, там добродетель.
Проблемы обоснования морали, нравственных ценностей занимают одно из центральных мест в этических теориях русских просветителей 1790-1810-х годов. А. П. Ку-ницын, В.В.Попугаев, И.П.Пнин, А.С.Кайсаров, В.Ф.Малиновский продолжали и развивали традиции этической мысли своих предшественников — русских просветителей второй половины XVIII в. Наиболее полно этико-правовая мысль руского просвещения этого периода представлена в сочинениях А. П. Куницына. Нравоучение, полагал он, имеет предметом «внутреннюю свободу человека», а нравоучение — «внешнюю свобод)'». Внутренняя свобода человека может быть ограничена только нравственными принципами, признающими, что человек имеет право «на все деяния, при которых свобода других людей по общему закону разума сохранена быть может»26. К первоначальным естественным правам человека относятся свобода и равенство. Каждый человек внутренне свободен и зависит только от законов разума, посему, делал вывод мыслитель, другие люди не должны употреблять его как средство для достижения целей. Кто нарушает свободу человека, тот поступает против его природы. Поскольку природа всех людей одинакова, то любое нарушение свободы человека есть несправедливость. Правовые законы должны быть основаны на справедливости. Подобную же точку зрения о нерасторжимой связи морали и права, морали и политики высказывали и другие русские просветители, стремясь дать моральной теории правовое и социально-политическое обоснование.
Целью человеческого общества должно быть достижение всеобщего благоденствия, утверждал А. С. Кайсаров. Под благоденствием граждан и всего государства в целом он понимал возможность личности распоряжаться своей свободой, доступность культуры, образования, понимаемых как начало нравственного развития человека. Источник зла виделся ему в социальном устройстве. Поэтому преодолеть зло можно путем социальных преобразований, и прежде всего устранения крепостного права, поскольку оно «не опирается ни на какое законное обоснование».
В теориях русских просветителей этого периода просвещение отождествлялось с нравственным совершенствованием. Сам термин «просвещение» употреблялся для обозначения определенного этапа нравственного развития человека и общества и одновременно для обозначения процесса формирования гражданских добродетелей. Просвещение должно осуществляться через систему общественного воспитания. «Воспитание, — писал В. В. Попугаев, — есть первая пружина к общественному благосостоянию, есть
97
первое средство, могущее привести в действие законы и поддержать конституцию». Общественное воспитание имеет цели политические и моральные: разъясняет обязанности человека к обществу и «научает средствам служить обществу», т.е. своей деятельностью способствует утверждению общественного блага. В обществе, утверждал Попугаев, довольно часто под просвещением понимается знание языков, наук или свет-
ских обычаев, чтение романов и стихотворений. Это мнение, утверждал он, хотя и не ложно, но несправедливо, поскольку такие знания дают нам относительное, или частное, просвещение. Истинное же просвещение заключается в познании человеком своего предназначения, осознании цели «общественности», морального предназначения, связи с общественным целым, пониманием общественного блага.
В заключение отметим, что бесспорной заслугой русских просветителей стала разработка и обоснование системы этических категорий и принципов, оказавших непосредственное влияние на формирование морального сознания и этической теории последующих поколений русских мыслителей. В целом же в XVIII в. уже было сформировано моральное сознание, определены его своеобразие и специфика, разработаны категориальная система и структура этического знания, этика обоснована как философская наука.
Summary
The author treats the development of ethical conception in the Russian thought (XVII—XVIII centuries). The main problem of this investigation is the subject of moral philosophy in Russia.
1 Семенов В. Древнерусская «Пчела» по пергаменному списку. СПб., 1893.
2 Цит. по: Архангельский А. Очерки по истории западнорусской литературы XVI—XVII вв. // ЧОИДР. 1888. Кн. 1 (Приложение. С. 10).
3 Цит. по: Дружинин В. Г. Несколько неизвестных литературных памятников из собрания XVI в. // Летопись занятий Археографической комиссии за 1908 г. Вь .21. СПб., 1909.
4 Симеон Полоцкий. Избранные сочинения. М.; Л., 1953. С. 71.
5 Там же. С. ТО.
6 До настоящего времени фактически не получил историко-философского осмысления феномен польского культурного влияния в России. Между тем уже с начала XVII в. с польского на русский язык переводится множество самых разнообразных трактатов, и среди них по философии, этике, этикету, исторические, теологические, нравоучительные сочинения. Эти переводы сыграли важную роль в процессе общей секуляризации духовной культуры России, в приобщении русского общества к идеалам и ценностям западноевропейского мира:
7 О Киево-Могилянской академии см.: Ничик В.М. Из истории отечественной философии конца
XVII —начала XVIII века. Киев, 1978; Стратий Я.М., Литвинов В. Д., Андрушко В. А. Описание курсов философии и риторики профессоров Киево-Могилянской академии. Киев, 1982; Химсняк 3. И. Киево-Могилянская академия. Киев, 1988; Памятники этической мысли на Украине XVII —перв. пол.
XVIII ст. / Сост., пер. с лат., вступит, статья и примеч. М. В. Кашубы. Киев, 1987.
8 Курсы лекций профессоров Киево-Могилянской академии в переводе с латинского см.: Памятники этической мысли на Украине XVII - перв. пол. XVIII ст.
8 Лекции по этике, прочитанные в КМА Феофаном Прокоповичем, сохранились и опубликованы: Прокопович Ф. Фшософсю твори: В 3 т. Киев, 1979. Т. 1. С. 286-335.
10 Памятники этической мысли на Украине XVII —перв. пол. XVIII ст. С. 49.
11 Там же. С. 303.
12 Там же. С. 308.
13 Там же. С. 422.
14 Там же. С. 431.
15 Там же. С. 457.
16 Православное обозрение. М., 1862. Т. IX. С. 87-88. — За это один из восточных патриархов Доси-фей Иерусалимский укорял Стефана Яворского, что он «еллинское училище в конец стерл и токмо о латинских старается, поставив учителей в догматах строптивых», доказывал, что «еллинское учение» превосходнее латинского и «кто предпочтет латинский язык, есть еретик и отступник, и еще яко на латинском языке написана суть толикая ереси, толикая шпынства, паче же безбожества» (Там же. С. 88-89).
17 Бронзов A.A. Нравственное богословие в России в течение XIX столетия. СПб., 1901. С. 23-25.
18 Смирнов С. История Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1855.
19 Бронзов A.A. Нравственное богословие. . ■ С. 26. См. об этом также: Тихомиров Ф. А. Трактаты Феофана Прокоповича о Боге едином по существу и троичном в Лицах. СПб., 1884; Смирнов С. Исто-
рия Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1855; Архангельский А. Духовное образование и духовная литература в России при Петре Великом. Казань, 1883. С. 59.
20 Прокопович Ф. Фшософсю твори. Т. 1. С. 286-335.
21 Артемьева Т. В., Микешин М.И. Кристиан Вольф и русское вольфианство // Философские науки. 1990. №1. С. 64-74.
22 Никольский Ал. Русская духовно-академическая философия как предшественница славянофильства и университетской философии в России // Вера и разум (Харьков). 1907. №2.
23 Термин «нравственность» славянского происхождения; он был зафиксирован в «Словаре Российской Академии» в 1789 г.
24 Козельский Я. П. Философические предложения // Изб. произв. русских мыслителей второй пол, XVIII в.: В 2 т. Т. 1. М., 1952. С. 462.
25 Там же. С. 440-441.
26 Куницын А. П. Право естественное // Русские просветители: В 2 т. Т. 2. М., 1966. С. 222.
27 Попугаев В. В. О просвещении и личном достоинстве управляющих // Русские просветители. Т. 1. С. 310.
Статья поступила в редакцию 16 октября 2002 г.
