CC BY
35ЯКОВЛЕВА-ЧЕРНЫШЕВА АННА ЮРЬЕВНА - доктор экономических наук, доцент, главный научный сотрудник отдела научных исследований Сочинского филиала Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России), г. Сочи (ayach@mail.ru).
ФАРОИ ТАТЬЯНА ВАЛЕРЬЕВНА - кандидат юридических наук, доцент, кафедра теории и истории государства и права Сочинского филиала Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России), г. Сочи. DRUZHININA, ANNA V. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Legal Disciplines of the International Innovative University, Sochi (aanwar@list.ru).
YAKOVLEVA-CHERNYSHEVA, ANNA Yu. - Doctor of Economics, Associate Professor, Chief Research Officer, Scientific Research Department, Sochi branch of the All-Russian State University of Justice (RLA of the Ministry of Justice of Russia), Sochi. FAROI, TATIANA V. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Theory and History of State and Law of the Sochi Branch of the All-Russian State University of Justice (RLA of the Ministry of Justice of Russia), Sochi (tfaroi@mail.ru)
УДК 342.58(47) DOI: 10.24412/2411-2275-2022-1-26-32
ЧЕРКЕСОВА Л.И.
ИСТОРИКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОВЕТА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (1810-1906 ГГ.)
Ключевые слова: Государственный совет Российской империи, Госсовет, совещательный орган, законосовещательный орган.
На фоне конституционных преобразований России и придания Государственному совету Российской Федерации статуса конституционного государственного органа, обращает на себя внимание историко-правовой аспект функционирования совещательных органов с аналогичным наименованием. Одним из старейших органов власти и первым с подобным наименованием был созданный Александром I и кардинально преобразованный в период «великих потрясений» Николаем II Государственный совет Российской империи. В статье рассматриваются основные вехи эволюции статуса и полномочий Госсовета Российской империи, принципов и механизмов их реализации в период с 1810 по 1906 гг. Показано, что законосовещательная деятельность Госсовета не являлась, да и не могла являться ограничительной в отношении мнения императора, тогда как его влияние на Госсовет фактически было абсолютным. Решения Госсовета для императора по существу носили рекомендательный характер. Обоснован вывод о том, что реальные эффективность и значимость Госсовета в процессах функционирования системы государственной власти Российской империи были не высоки и не реализовали потенциал проекта реформы М.М. Сперанского. Формально, как и планировалось, Госсовет был создан, однако функционально он не только не был наделен полномочиями, позволявшими в той или иной мере систематизировать и контролировать законодательный процесс, но и не имел соответствующей политической силы.
CHERKESOVA, L.I.
HISTORICAL AND LEGAL ASPECTS OF THE ACTIVITIES OF THE STATE COUNCIL OF THE RUSSIAN EMPIRE
(1810-1906)
Key words: State Council of the Russian Empire, State Council, advisory body, legislative advisory body.
Against the background of the constitutional transformations of Russia and giving the State Council of the Russian Federation the status of a constitutional state body, attention is drawn to the historical and legal aspect of the functioning of advisory bodies with the same name. One of the oldest bodies of power and the first with such a name was the State Council of the Russian Empire created by Alexander I and radically transformed during the period of "great upheavals" by Nicholas II. The article discusses the main milestones in the evolution of the status and powers of the State Council of the Russian Empire, the principles and mechanisms for their implementation in the period from 1810 to 1906. It is shown that the legislative activity of the State Council was not, and could not be, restrictive in relation to the opinion of the emperor, while his influence on the State Council was actually absolute. The decisions of the State Council for the emperor were essentially advisory in nature. The conclusion is substantiated that the real efficiency and significance of the State Council in the processes of functioning of the state power system of the Russian Empire were not high and did not realize the potential of M.M. Speransky. Formally, as planned, the State Council was created, but functionally, not only was it not endowed with the powers to systematize and control the legislative process to one degree or another, but it also did not have the appropriate political power.
Организация государственной власти в России существенно трансформирована поправками в Конституцию Российской Федерации 2020 года [1]. Одним из ее элементов, в частности, стала конституционная легитимизация государственного органа - Государственный Совет Российской Федерации (далее - Госсовет РФ) [2], правовой статус которого определен Федеральным законом о Государственном Совете Российской Федерации [3].
В данном контексте отметим, что Госсовет в российской истории не представляет собой нечто абсолютно новое. Государственный институт с подобным наименованием, хотя и различными компетенциями, функционировал в стране на протяжении более двух столетий. Впервые законосовещательный Государственный совет был образован в Российской империи в 1810 году [4]. С 1906 года по 1917 год Госсовет работал уже в качестве верхней палаты российской Государственной Думы [5], с 1991 года - как совещательный при Президенте РСФСР [6] (в том же 1991 году - межреспубликанский совещательный орган СССР [7]), а с 2000 года - как совещательный орган при Президенте РФ [8]. Факт закрепления конституционного статуса Госсовета РФ на фоне преобразований государственной власти объективно актуализирует вопросы изучения дореволюционной истории подобного органа в Российской империи, созданного Александром I и реализовавшего замыслы М.М. Сперанского по изменению системы
государственной власти. Тем более, что цели создания Госсовета Российской империи 1810 года определяли «утверждение и распространение единообразия и порядка в государственном управлении» [9, 10]. Подобная постановка, особенно публичность принимаемых данным учреждением решений, исходя из современных реалий, в некотором роде созвучны идее конституализации Госсовета РФ, в задачи которого входит «обеспечение согласованного функционирования системы органов и взаимодействия органов публичной власти» [11].
М.М. Сперанский в своей реформе Госсовету Российской империи отводил ключевую, доминирующую роль в системе органов государственной власти, по существу наделяя его объединяющими и координирующими функциями, чтобы Госсовет, объективно и комплексно анализируя весь массив поступающих дел, мог вырабатывать взвешенные и эффективные предложения для державной власти [12; 9, с. 112-113].
В записке к проекту реформы М.М. Сперанский, в частности, отмечал, что законотворческая деятельность, основанная лишь на личном доверии Государя, не отвечает требованиям единства и единообразия. В силу этого, законодательство Российской империи приобрело бессистемный и внутренне весьма противоречивый характер. И действительно, правители России неизменно испытывали необходимость в советниках по всем государственным вопросам и, как следствие, создавали при себе различные советы [13, с. 3]. Историю создания и функционирования подобных советов впервые глубоко проанализировал помощник статс-секретаря Госсовета П.Н. Даневский. При этом историю высших совещательных учреждений России он разделил на два этапа -«учреждения временные (с древнейших времен до 1 января 1810 г.)» и «образование Госсовета как учреждения постоянного» [13, с. 4].
Временные совещательные учреждения в российской политической истории имели различные наименования. В древнейшие времена это была Боярская Дума. При Петре Великом в 1705 году учредили Ближнюю Канцелярию, а с 1711 года - Правительствующий Сенат. При императрице Екатерине I с 1726 года работал Верховный Тайный Совет. При Анне Иоановне в 1731 год был создан Кабинет Её Императорского Величества, при Императрице Елизавете Петровне в 1741 году - Конференция, при Императоре Петре III в 1762 году - Совет при Высочайшем Дворе. В том же году при Екатерине II был учрежден Правительствующий Сенат, а при ее внуке Александре Павловиче с 1801 года действовал Совет Императора.
И только в 1810 году совещательный орган подучил статус постоянного «образования, свойственного публичному установлению» (органа публичной власти) и наименование -«Государственный Совет». Император Александр Павлович в своей речи на первом собрании Госсовета Российской империи в Зимнем дворце обозначил причины, побудившие его к созданию совещательного органа, и указал, что «Госсовет будет составлять сосредоточение всех дел высшего управления» [13, с. 55-57]. Планировалось посредством создания Госсовета систематизировать законодательство, придать публичность принимаемым решениям и тем самым повысить доверие к самодержавию. Поскольку реформа М.М. Сперанского реализована была частично, то в результате Госсовет стал не передаточным звеном между Госдумой и Государем, а единственной площадкой, где обсуждались законопроекты, т.е. законосовещательным органом [14, с. 483].
При этом не только положения Основных законов (статья 50) и Учреждения Министерств(статья 161) [15, с. 216], но и анализ полномочий Госсовета, установленных пунктом 29 Манифеста «Образование Государственного Совета» от 1 января 1810 года (позднее -Учреждением Совета 1842 года и Сводом законов 1892 года) (далее - Манифест), указывают, что функционально он тяготеет к законодательной власти, поскольку большинство его функций (7 из 10) связаны с законотворческой деятельностью, и реализация их предполагает конкретный результат, а именно:
- рассмотрение всего массива проектов законов и иных нормативных правовых актов, в том числе предложений по изменению действующего законодательства;
- разъяснение законодательства и практики его применения;
- рассмотрение законодательных предложений при чрезвычайных ситуациях;
- рассмотрение вопросов отчуждения государственного имущества в частную собственность (в том числе субсидирование); о компенсационных выплатах за изъятие частной собственности на государственные нужды.
Госсовет также рассматривал ежегодные сметы государственных приходов и расходов и заслушивал отчеты всех министерств, что, с одной стороны, дает основания полагать наличие у него контрольных функций. Однако, при отсутствии права воздействия (влияния) на процессы функционирования министерств, реализации ими своих полномочий, с другой стороны - можно говорить только о некой мониторинговой составляющей. Также Госсовет обладал полномочием по выдаче заключений по гражданским и уголовным делам, которые затем утверждались монархом, по существу являясь независимым экспертом в отношении судебной власти.
Несмотря на функционально усеченный вариант Госсовета (в сравнении с изначально предполагаемым), М.М. Сперанский его деятельность оценивал весьма положительно, указывая в отчете за 1810 год, что основная цель его создания достигнута, и это ни что иное, как существенный вклад в «переход от самодержавия к истинным формам монархии» (парламентской монархии) [16, с. 4-5]. «Никогда в России законы не были рассматриваемы с большей зрелостью, как ныне, никогда Государю самодержавному не представляли истины с большей свободою...» [17, с. 4, 18, с. 25]. В данном контексте отметим, что сегодня многие исследователи рассматривают образование Государственного совета как результат предыдущего политического развития России и нововведение, наряду с другими реформами начала XIX века, знаменовавшее собой «начало нового этапа в становлении российского конституционализма». В это время в общественной жизни России собственно и появляется конституционный вопрос в полном смысле этого слова. Однако по заведенной в России традиции большинство намечавшихся мер, которые могли бы способствовать эволюции российской политической системы от самодержавия в сторону конституционной монархии, не были реализованы.
Бесспорно, что факт упорядочения процедуры принятия законопроектов с введением обязательного коллективного их обсуждения для тех времен означал серьезный прогресс. Однако самодержавие такое положение не устраивало, поскольку Госсовет в какой-то мере мешал произволу министров [19, с. 85], учитывая, что его мнение зачастую предопределяло решение Государя в ключевых вопросах внутренней и внешней политики [20, с. 82]. Министрам в этой ситуации были удобны ограничения компетенции Госсовета, содержавшиеся в Манифесте (пункт 30), согласно которым не подлежали рассмотрению дела, по которым министрам предоставлялось право прямого доклада Государю, а также дела, которые министры были вправе решать самостоятельно. При этом, учитывая расплывчатость данных формулировок, допускалось неоднозначное их толкование и возможность широты применения.
Вследствие этого у министров всегда была возможность по своему усмотрению, основываясь на данных положениях Манифеста, при проведении законодательных предложений, обходить процедуру рассмотрения их Госсоветом. В XIX веке регулярно издавались законы без одобрения Госсовета и, соответственно, прослеживалась большая значимость Кабинета Министров в законотворческих процессах [21, с. 16; 22, с. 159-160]. Как отмечал Г.А. Евреинов, при отсутствии реальных ограничений, органы власти Российской империи игнорировали основные законы и зачастую «испрашивали Высочайшего соизволения» по законопроектам при отсутствии мнения Госсовета, а иногда и собственную позицию возводили в ранг закона. Все это демонстрировало высокий уровень политического влияния на государственное управление министерств [23, с. 5-6, 10-11].
Однако в данном контексте полагаем недопустимым и абсолютное принижение роли Госсовета в законодательных процессах. Именно на площадке Госсовета зачастую и происходили серьезные политические дискуссии, поскольку он не всегда являлся безмолвным исполнителем воли Государя. Законопроекты активно обсуждались и зачастую претерпевали существенные изменения. И именно по этой причине царь, не желая противодействия Госсовета по спорным вопросам, как правило, проводил их через Кабинет Министров (в частности, «Положение об усиленной и чрезвычайной охране», «Временные правила о печати» и многие другие законопроекты [24, с. 246]).
Примеров незаконного прохождения законопроектов множество, это образование новых министерств (например, Главное управление торгового мореплавания и портов [26, с. 290], Министерство торговли [27, с. 54, 28, с. 46]), утверждение программ стратегического развития страны (например, торгово-промышленной политики [29, с. 60-63]), все ограничительные меры, ущемляющие права различных категорий граждан (национальных меньшинств, иностранцев,
крестьян и т.д.), всевозможные персонифицированные преференции и льготы Правительством законодательно закреплялись как временные без прохождения Госсовета, а действовали на протяжении десятков лет. С.Ю. Витте, например, в отношении законопроекта об ограничении прав евреев писал, что законодатели опасались публичности в данном вопросе, поскольку были убеждены, что Госсовет законопроект не поддержит и, более того, выскажется нелицеприятно в отношении министров. Такого рода законопроекты проходили через Кабинет Министров, а в случае возможных рисков - через особые совещания или напрямую докладом Государю [25, с. 211]. В итоге, несоблюдение установленной процедуры принятия законопроектов негативно влияло на эффективность государственного управления, а также формировало в умах населения страны идеологию самопроизвола и анархии [30, с. 136].
Однако даже С.Ю. Витте, являясь противником нарушения законодательно установленной процедуры прохождения законопроектов, зачастую прибегал к ее нарушению. Например, в 1897 году таким образом провели денежную реформу. Впрочем, надо отдать должное С.Ю. Витте, который изначально пытался получить одобрение Госсовета. В 1896 году она рассматривалась департаментами Госсовета и вызвала противодействие, большое количество вопросов. При этом также было высказано мнение о том, что данная реформа может быть реализована только после реформы Государственного банка [31, с. 350]. С.Ю. Витте неоднократно выступал на заседаниях Госсовета, пытаясь аргументировано обосновать необходимость проведения денежной реформы, однако цель не была достигнута [32, с., 28, 130-131; 33, с. 226]. В результате, понимая бессмысленность данного процесса, он убедил императора провести проект о денежной реформе посредством обсуждения и поддержки на заседании Финансового комитета (где сам был председателем) с участием председателя Госсовета и трех его членов, и судьба реформы была решена положительно. «Его Императорское Величество, как самодержавный государь может решить дело и подписать указ в каком угодно смысле, по докладу министра» [34, с. 112-115].
Заметим также, что даже при внесении законопроектов в Госсовет министры зачастую воздействовали на его решения, предварительно заручившись поддержкой императора по рассматриваемому вопросу, и озвучивая «Высочайшее мнение» (как письменно изложенное, так и устно), тем самым нейтрализовали противников [35, с. 72; 36, с. 98; 37, л. 18]. Высочайшая резолюция была неоспорима и воспринималась Госсоветом как абсолютная истина (по сути, как специальный закон), в то время как смысл данной резолюции излагался министром заинтересованным и в том понимании, которое ему необходимо [14, т.2. с. 485].
При наличии вышеизложенных обстоятельств, министры все же достаточно серьезно относились к вопросу прохождения дел в Госсовете (практически во всех министерствах существовали подразделения и должностные лица, ответственные за подготовку материалов для рассмотрения), поскольку царь, как правило, ориентировался на его мнение. Хотя в этом случае для министров была лазейка - любой законопроект мог рассматриваться Госсоветом в два этапа: предварительный (в виде предложений о подготовке законопроекта - концепции) и окончательный (непосредственно сам законопроект). При этом в случае, если концепция была одобрена, то успех самого законопроекта был предрешен и зависел только от того, насколько убедителен будет министр при докладе о том, что предлагаемый законопроект - это лучший вариант реализации концепции. А уж это министры умели это делать блестяще [29, с. 28-29].
Вышеуказанное говорит о том, что значительная часть законодательной деятельности рассматриваемого периода истории Российской империи, при наличии законно установленной процедуры, осуществлялась без должной правовой и экономической оценки предлагаемых законодательных новелл и соотнесения с реальными потребностями государства и общества, т.е. бессистемно, стихийно, в угоду идеям отдельно взятых личностей, которые, реализуя свои возможности влияния на императора, получали его согласие [23, с. 20-21]. В этой связи совершенно очевидно, что министры, используя подобные механизмы и методы, исключали возможность приоритета высшей идеи справедливости и правды, дискредитируя не только Госсовет, но и государство в целом, негативно влияя на процесс его развития.
Изложенные факты демонстрируют насколько результаты деятельности Госсовета, его решения зависели от воли императора. Основная причина такой ситуации - абсолютная приверженность идее самодержавия, институту монархической власти, тесно взаимосвязанной с религией (монарх посредством Церкви получает Божье благословение на правление и именуется
Божьим «Помазанником», неся перед Богом ответственность за свой народ) [38]. При этом даже критики деятельности Госсовета обвиняли в происходящем министров, различные государственные учреждения, должностных лиц, но не императора, неверные решения которого могли быть обусловлены только заблуждениями (недостаточной осведомленностью), сформированными его окружением. Отношение императора к такого рода «игрищам» министров никем не оценивалось, однако очевидно, что он не только не пресекал их, а, наоборот, даже потворствовал, что основывалось на желании сохранить за собой максимальный уровень монархической власти (самодержавия).
Данная ситуация также была обусловлена персональным составом Госсовета. Формировался Госсовет императором из пожизненно назначаемых им лиц и министров - по должности. Манифестом было обозначено, что в его состав должны входить люди с большим опытом и знающие законодательство [39, с. 6]. При этом ни процедура назначения, ни какие-либо ограничения по возрасту, сословию, образованию и иным критериям законодательством предусмотрены не были. Это предоставляло широкие возможности, но в реальности назначения осуществлялись по ходатайству высших должностных лиц государства и, соответственно, в основном из числа дворянства, олицетворявшего опору самодержавия [40, с. 292].
Кроме того, законосовещательная деятельность Госсовета не являлась, да и не могла являться ограничительной в отношении мнения императора, тогда как его влияние на Госсовет фактически было абсолютным. Решения Госсовета для императора по существу носили рекомендательный характер. Он мог одобрить мнение Госсовета, либо принять свое решение по рассматриваемому вопросу. Более того, регламентация порядка взаимодействия Госсовета и императора законодательно закреплена не была, а создавалась прецедентами. В результате, на практике Госсовет должен был согласовывать: создание Особой комиссии (Особого совещания), возврат законопроекта разработчикам (министру), необходимость привлечения к работе независимых экспертов и т.д. А 15 мая 1857 года был издан запрет на внесение в Госсовет законопроектов, отменяющих, либо изменяющих действующее законодательство, без предварительного согласия Государя [41]. Учитывая степень влияния мнения императора на решения Госсовета, последний по существу являлся органом, «содействующим монарху в осуществлении его законодательных функций» [42, с. 56]. При этом невозможно не отметить и положительный аспект наличия Госсовета - разделение ответственности императора с коллегиальным органом.
Еще одним значительным недостатком деятельности Госсовета являлось отсутствие у него права законодательной инициативы. Госсовет - орган совещательный, в силу своих полномочий осуществлявший рассмотрение, анализ и обсуждение предлагаемых министрами изменений законодательства Российской империи, достаточно глубоко погружавшийся в соответствующую тематику. Безусловно, в процессе реализации данных полномочий Госсовет выявлял не только недостатки внесенных предложений, но и необходимость законодательных преобразований в целом, которые, в силу определенных обстоятельств, министрами игнорировались, либо не были выявлены. Вполне логично при таких обстоятельствах предоставить было бы Госсовету право инициировать процесс подготовки законопроектов, что гармонично сочеталось бы с его совещательным значением. Данная позиция высказывалась, в частности, Н.М. Коркуновым, который усматривал алогизм в действиях Госсовета при невозможности инициировать законотворческий процесс, однако отмечал, что на практике Госсовет нередко изменяет вносимые на обсуждения законопроекты [42, с. 55-56, 74].
Все изложенные выше особенности функционирования Госсовета служили основанием для регулярной критики его деятельности. Велись бурные дискуссии по вопросам выборности в Госсовет, конкретизации предмета дел, не входящих в компетенцию Госсовета (четкого разграничения полномочий), а также предлагалось издание законов отнести к исключительной компетенции Госсовета [43, с. 43; 44, с. 304; 22, с. 158; 45, с. 77-81]. Газета «Московские ведомости» (1898 год) охарактеризовала Госсовет следующим образом. Госсовет - это учреждение, через которое законопроекты поступают Государю, однако не способное стать законодательным. Не имеющий ни власти, ни политической направленности, не призванный выражать мнение какой-либо группы лиц Госсовет, по сути, совещательный орган при монархе
[46, с. 24]. В последующем особенно активно за обновление Госсовета высказывались сторонники столыпинских реформ (которые не были осуществлены в полном объеме).
Таким образом, Госсовет, как орган, способствующий единообразию и порядку в государственном управлении, посредством единения законодательной, судебной и исполнительной власти и донесения мнения общественности до державной власти, в имперской России в полной мере по существу не состоялся, что, безусловно, требовало (и привело) соответствующей реакции императора и движения в направлении существенных преобразований для усиления политической и практической значимости данного органа.
В заключение хотелось бы подчеркнуть, что реально эффективность и значимость Госсовета в процессах функционирования системы государственной власти Российской империи на протяжении рассматриваемого столетия были не высоки и не реализовали потенциал проекта реформы М.М. Сперанского. Формально, как и планировалось, Госсовет был создан, однако функционально он не только не был наделен полномочиями, позволявшими в той или иной мере систематизировать и контролировать законодательный процесс, но и не имел соответствующей политической силы и, как следствие, стал «денщиком, прислужником» при монархе. В этой связи, его наличие не оказало существенного влияния на принципы государственного управления.
Литература и источники
1. Закон Российской Федерации от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ о поправке к Конституции Российской Федерации «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти» // СЗ РФ. 2020. № 11. ст. 1416.
2. Указ Президента Российской Федерации от 01 сентября 2000 г. № 1602 «О Государственном Совете Российской Федерации». // СЗ РФ. 2020. № 36. ст. 3633.
3. Федеральный закон от 8 декабря 2020 г. № 394-ФЗ «О Государственном Совете Российской Федерации» // СЗ РФ. 2020. № 50 (часть III). ст. 8039.
4. Манифест от 1 января 1810 г. «Образование Государственного Совета» // URL: http:/www.hist.msu.ru/ER/Etext/gossovet.htm (дата обращения: 08.01.2022).
5. Манифест от 20 февраля 1906 г. «Об изменении учреждения Государственного Совета и о пересмотре учреждения Государственной Думы» // URL: https://russportal (дата обращения: 03.01.2022).
6. Указ Президента РСФСР от 19 июля 1991 г. № 12 «О Государственном совете при Президенте РСФСР» // Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР. 1991. № 31. Ст. 1028.
7. Закон СССР от 5 сентября 1991 г. № 2392-1 «Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1991. № 37. Ст. 1082.
8. Указ Президента Российской Федерации от 1 сентября 2000 г. № 1602 «О Государственном совете Российской Федерации» // СЗ РФ. 2020. № 36. ст. 3633.
9. Сперанский М.М. Введение к Уложению государственных законов. 1809 г. - М.: Изд. «Русская мысль», 1905. - 359 с.
10. Сперанский М.М. Записка «О необходимости учреждения Государственного Совета» // РГИА. Ф. 1148. Оп. 1. 1810 г. Д. 16. Л.Л. 1-3.
11. Конституция Российской Федерации. Статья 83.
12. РГИА. Ф. 1148. Оп. 1. Т. 1. Д. 3. Л.Л. 9-43.
13. _ Даневский П.Н. Исторш образовашя Государственнаго Совъта въ Россш. СПб., 1859. // URL: https://www.prlib.ru/item/416835 (дата обращения: 05.02.2022).
14. Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. СПб., 1908.
15. Градовский А.Г. Высшая администрация России в XVIII столетии. СПб., 1866.
16. Конституционные проекты в России XVIII-XX века. М., 2000.
17. Шильдер Н.К. Император Александр I. Т. 3.
18. Латник B.H. Лекции по истории русского права. СПб., 1912.
19. Тургенев Н.И. Россия и Русские. М., 1907. Т.1.
20. Сафронов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII- XIX столетий. Л., 1988.
21. Исторический обзор деятельности Комитета Министров. Е. IV. СПБ., 1902. // URL: https://minfin.gov.ru/ru/ document/?id_4=133156-istoricheskii_obzor_dyeyatelnosti_ komiteta_ministrov._t._4._spb._1902, (дата обращения: 10.02.2022).
22. Романовский В.Е. Государственные учреждения древней и новой России. М., 1911.
23. Евреинов Г.А. Реформа высших государственных учреждений России и народное представительство. СПб., 1905.
24. Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. М., 1978.
25. Витте С.Ю. Воспоминания. Т.2. М., 1960.
26. Отчет по делопроизводству Государственного совета за сессию 1898-1899. СПб., 1899.
27. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903 - 1919. Кн. 1. М., 1992.
28. Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия в 1904 - 1914 гг. Л., 1987.
29. Корелин А.П., Степанов С.А. С.Ю. Витте - финансист, политик, дипломат. М., 1998.
30. Половцев А.А. Дневники // Красный архив. 1923. Т. 3.
31. Отчет по делопроизводству Государственного совета за сессию 1896 -1897 годов. СПб., 1897.
32. Материалы по денежной реформе 1895-1897 г. г. Пг.-М., 1922. Вып. 1.
33. Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Проблемы торгово-промышленной политики. Л., 1981.
34. Дневники Половцова // Красный архив. М.-Л., 1931. Т. 3.
35. Коркунов Н.Н. Русское государственное право. Т. 2. СПб., 1893.
36. Кочаков Б.М. Государственный совет и его архивные материалы// Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук. 1941. Вып. 8.
37. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 583. Оп. 1. Д. 968.
38. Мемуары графа А.Х. Бенкендорфа, глава «1831 год»: Николай I: «За ваше поведение в ответе перед Богом - Я». // URL:http://dugward.ru/library/benkendorf.html (дата обращения: 14.02.2022).
39. Высочайший манифест об образовании Государственного совета. СПб., 1810.
40. Деев А.Ю. Государственный совет Российской империи, 1894-1905 гг. Дисс. ... канд. полит. наук. М., 2002.
41. П.С.З. Собр. 2-е Т. 32. Отд. 2 № 31845; С.З. изд. 1892. Т. 1 Ч. 2 кн. V. Учреждение министерств. Ст. 162.
42. Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 2. СПб., 1893.
43. Щеглов В.Г. Государственный совет России в первый век его образования и деятельности. Ярославль. 1903.
44. Щеповский В.В. Государственный совет в России. // Вестник Европы. 1898. № 5.
45. Коганов Б.М. Государственный совет и его архивные материалы // Ученые записки ЛГУ. 1941. № 73.
46. Собрание передовых статей «Московских ведомостей». М., 1898.
References and Sources
1. Zakon Rossijskoj Federacii ot 14 marta 2020 g. № 1-FKZ o popravke k Konstitucii Rossijskoj Federacii «O sovershenstvovanii regulirovaniya otdel'nyh voprosov organizacii i funkcionirovaniya publichnoj vlasti» // SZ RF. 2020. № 11. st. 1416.
2. Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 01 sentyabrya 2000 g. № 1602 «O Gosudarstvennom Sovete Rossijskoj Federacii». // SZ RF. 2020. № 36. st. 3633.
3. Federal'nyj zakon ot 8 dekabrya 2020 g. № 394-FZ «O Gosudarstvennom Sovete Rossijskoj Federacii» // SZ RF. 2020. № 50 (chast' III). st. 8039.
4. Manifest ot 1 yanvarya 1810 g. «Obrazovanie Gosudarstvennogo Soveta» // URL: http:/www.hist.msu.ru/ER/Etext/gossovet.htm (data obrashcheniya: 08.01.2022).
5. Manifest ot 20 fevralya 1906 g. «Ob izmenenii uchrezhdeniya Gosudarstvennogo Soveta i o peresmotre uchrezhdeniya Gosudarstvennoj Dumy» // URL: https://russportal (data obrashcheniya: 03.01.2022).
6. Ukaz Prezidenta RSFSR ot 19 iyulya 1991 g. № 12 «O Gosudarstvennom sovete pri Prezidente RSFSR» // Vedomosti SND RSFSR i VS RSFSR. 1991. № 31. St. 1028.
7. Zakon SSSR ot 5 sentyabrya 1991 g. № 2392-1 «Ob organah gosudarstvennoj vlasti i upravleniya Soyuza SSR v perekhodnyj period» // Vedomosti SND SSSR i VS SSSR. 1991. № 37. St. 1082.
8. Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 1 sentyabrya 2000 g. № 1602 «O Gosudarstvennom sovete Rossijskoj Federacii»// SZ RF. 2020. №36. st. 3633.
9. Speranskij M.M. Vvedenie k Ulozheniyu gosudarstvennyh zakonov. 1809 g. - M.: Izd. «Russkaya mysl'», 1905. - 359 s.
10. Speranskij M.M. Zapiska «O neobhodimosti uchrezhdeniya Gosudarstvennogo Soveta» // RGIA. F. 1148. Op. 1. 1810 g. D. 16. L.L. 1-3.
11. Konstituciya Rossijskoj Federacii. Stat'ya 83.
12. RGIA. F. 1148. Op. 1. T. 1. D. 3. L.L. 9-43.
13. Danevskij P.N. Istoriya obrazovaniya Gosudarstvennago Sov"ta v" Rossii. SPb., 1859. // URL: https://www.prlib.ru/item/416835 (data obrashcheniya: 05.02.2022).
14. Lazarevskij N.I. Lekcii po russkomu gosudarstvennomu pravu. SPb., 1908.
15. Gradovskij A.G. Vysshaya administraciya Rossii v XVIII stoletii. SPb., 1866.
16. Konstitucionnye proekty v Rossii XVIII-XX veka. M., 2000.
17. Shil'der N.K. Imperator Aleksandr I. T. 3.
18. Latnik B.H. Lekcii po istorii russkogo prava. SPb., 1912.
19. Turgenev N.I. Rossiya i Russkie. M., 1907. T.1.
20. Safronov M.M. Problema reform v pravitel'stvennoj politike Rossii na rubezhe XVIII- XIX stoletij. L., 1988.
21. Istoricheskij obzor deyatel'nosti Komiteta Ministrov. E. IV. SPB., 1902. // URL: https://minfin.gov.ru/ru/ document/?id_4=133156-istoricheskii_obzor_dyeyatelnosti_ komiteta_ministrov._t._4._spb._1902, (data obrashcheniya: 10.02.2022).
22. Romanovskij V.E. Gosudarstvennye uchrezhdeniya drevnej i novoj Rossii. M., 1911.
23. Evreinov G.A. Reforma vysshih gosudarstvennyh uchrezhdenij Rossii i narodnoe predstavitel'stvo. SPb., 1905.
24. Zajonchkovskij P.A. Pravitel'stvennyj apparat samoderzhavnoj Rossii v XIX veke. M., 1978.
25. Vitte S.Yu. Vospominaniya. T.2. M., 1960.
26. Otchet po deloproizvodstvu Gosudarstvennogo soveta za sessiyu 1898-1899. SPb., 1899.
27. Kokovcov V.N. Iz moego proshlogo. Vospominaniya 1903 - 1919. Kn. 1. M., 1992.
28. Shepelev L.E. Carizm i burzhuaziya v 1904 - 1914 gg. L., 1987.
29. Korelin A.P., Stepanov S.A. S.Yu. Vitte - finansist, politik, diplomat. M., 1998.
30. Polovcev A.A. Dnevniki // Krasnyj arhiv. 1923. T. 3.
31. Otchet po deloproizvodstvu Gosudarstvennogo soveta za sessiyu 1896 -1897 godov. SPb., 1897.
32. Materialy po denezhnoj reforme 1895-1897 g. g. Pg.-M., 1922. Vyp. 1.
33. Shepelev L.E. Carizm i burzhuaziya vo vtoroj polovine XIX veka. Problemy torgovo-promyshlennoj politiki. L., 1981.
34. Dnevniki Polovcova // Krasnyj arhiv. M.-L., 1931. T. 3.
35. Korkunov N.N. Russkoe gosudarstvennoe pravo. T. 2. SPb., 1893.
36. Kochakov B.M. Gosudarstvennyj sovet i ego arhivnye materialy// Uchenye zapiski LGU. Seriya istoricheskih nauk. 1941. Vyp. 8.
37. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GARF). F. 583. Op. 1. D. 968.
38. Memuary grafa A.X. Benkendorfa, glava «1831 god»: Nikolaj I: «Za vashe povedenie v otvete pered Bogom - YA». // URL:http://dugward.ru/library/benkendorf.html (data obrashcheniya: 14.02.2022).
39. Vysochajshij manifest ob obrazovanii Gosudarstvennogo soveta. SPb., 1810.
40. Deev A.Yu. Gosudarstvennyj sovet Rossijskoj imperii, 1894-1905 gg. Diss. ... kand. polit. nauk. M., 2002.
41. P.S.Z. Sobr. 2-e T. 32. Otd. 2 № 31845; S.Z. izd. 1892. T. 1 CH. 2 kn. V. Uchrezhdenie ministerstv. St. 162.
42. Korkunov N.M. Russkoe gosudarstvennoe pravo. T. 2. SPb., 1893.
43. Shcheglov V.G. Gosudarstvennyj sovet Rossii v pervyj vek ego obrazovaniya i deyatel'nosti. Yaroslavl'. 1903.
44. Shchepovskij V.V. Gosudarstvennyj sovet v Rossii. // Vestnik Evropy. 1898. № 5.
45. Koganov B.M. Gosudarstvennyj sovet i ego arhivnye materialy // Uchenye zapiski LGU. 1941. № 73.
46. Sobranie peredovyh statej «Moskovskih vedomostej». M., 1898.
ЧЕРКЕСОВА ЛАРИСА ИВАНОВНА- кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН (L5060412@mail/ru)
CHERKESOVA, LARISA I. - Ph.D. in Law, Leading Researcher at the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences.
