CC BY
25
Н. Н. Старикова (Москва)
Историческая биография как попытка реконструкции творческой личности: «Роман о Прешерне» И. Ваште
В статье рассматривается возникновение в словенской литературе историко-биографического жанра на рубеже 19201930-х гг.
Ключевые слова: словенская литература, роман-биография, творческая личность и история.
На рубеже 1920-1930-х гг. в словенской литературной жизни происходят существенные изменения, приведшие к перестройке художественной системы, трансформации в соотношении родов и жанров. Центр тяжести перемещается с поэтического творчества на прозу, экспрессионизм уступает место реалистическому направлению, которое в 1930-е гг. занимает в литературном процессе ведущее место, становится «главным словом в словенской эстетике» 1. Реализм восстанавливает в значительной степени прерванные связи с реалистической литературой предшествующих эпох, расширяет круг знакомства с литературами других стран. В существующих литературных группировках усиливается идейная дифференциация — демократически настроенная интеллигенция осознает необходимость объединения усилий против опасности фашизации страны. В начале 1930-х гг. на авансцену выходит социальный реализм, представленный творчеством ряда прозаиков левой ориентации, среди которых были П. Воранц, М. Кранец, И. Потрч, Ц. Космач, А. Инголич. Основную задачу они видели в объективном изображении тех процессов действительности, которые подводили массы к осознанию возможности ее революционного изменения. Ведущим прозаическим жанром становится общественный роман, представленный двумя типологическими разновидностями. Для первого типа — социально-политического, или «коллективного», — было характерно изображение революционной трансформации сознания социального коллектива, для второго — социально-психологического — глубокое и всестороннее раскрытие индивидуального сознания.
Некоторой альтернативой романам социальных реалистов и бесспорным подтверждением художественной зрелости словенской прозы, ее движения в ногу с европейскими литературными тенден-
циями становятся в 1930-е гг. романы-биографии. Усиление в прозе межвоенного периода психологической компоненты способствует расширению проблемно-тематического спектра, внимание прозаиков, работающих с историческим материалом, концентрируется на роли личности в национальной и мировой истории. На волне расцвета европейской исторической биографии (С. Цвейг, Р. Роллан, Д. С. Мережковский, А. Моруа, Ю. Тынянов и др.) в словенскую литературу входит историко-биографический жанр, обогативший художественную палитру национальной литературы новыми типами композиционно-стилистических единств, на которые, по мысли М. М. Бахтина, «распадается романное целое» 2. В это время «лицом» словенской исторической биографии становится крупнейший национальный поэт первой половины XIX в. Франце Прешерн, что отнюдь не случайно. Попытки художественно интерпретировать жизнь Прешерна предпринимались на родине и раньше, однако большого успеха не имели. В 1871 г. дочь друга и работодателя поэта В. Кробата Луиза Песьяк (1828-1898), лично знавшая Прешерна, начинает работу над трагедией в четырех действиях «Франце Преширн», которая останется незаконченной. В начале XX в. «Драматическую сцену из жизни Прешерна» в стихах публикует А. Ашкерц. И. Тавчар в историческом романе «За кулисами конгресса» (1905-1908) изображает поэта в качестве одного из эпизодических персонажей. В межвоенный период биография Прешерна впервые получает адекватное художественное воплощение: в свет выходит «Роман о Прешерне» (1937) И. Ваште.
Скромная учительница Клотильда Франя Бургер, в замужестве Ваште (1891-1967), остается в истории словенской литературы первым автором, создавшим полноценное прозаическое произведение о главном национальном поэте. Выпускница Люблянского педагогического училища, она начала свою учительскую и творческую деятельность в Триесте, откуда в 1918 г. была вынуждена бежать с тремя малолетними детьми от итальянских властей. Обосновавшись в Любляне, Ваште оказалась в центре литературной жизни Словении и довольно быстро нашла свою тему: вся ее проза популяризирует национальную историю во временном диапазоне от УП-УШ вв. до второй половины XIX в. От повести «Соседи» (1923) и романа «Мир на закате» (1953), повествующих о жизни славянских предков, до исторической биографии Я. Трдины «Отлученный» (1960). По мнению писательницы, именно этот жанр смог «привлечь внимание как юношества, так и зрелых читателей к тем, кто создавал словенскую
культуру» 3. И в других своих исторических произведениях — романе о колдуньях XVII в. «Чертовка» (1933), повести о 1810-х гг. «Девушка с цветами» (1940) — автор подчеркнуто внимательна к крупным историческим фигурам изображаемого времени — Я. В. Вальвазору и В. Воднику. Стилистически добротные, доступные самому широкому кругу читателей, занимательные и содержательные произведения Ваште, развивающей традиции национальной исторической прозы, внесли вклад в совершенствование жанра в межвоенный период.
«Роман о Прешерне», как отмечают словенские литературоведы, — произведение, заложившее основы исторической художественной биографии в словенской литературе 4, лучший написанный Ваште исторический роман 5. Его появление во многом было вызвано тем, что в 1930-е гг. в словенском обществе усиливается интерес к проблемам национальной идентичности, а также несомненными успехами ученых-прешерноведов. К этому времени словенское прешерноведение имело в своем распоряжении значительный литературно-критический и мемуарный материал: статьи и записи Ф. Л. Челаковского, М. Чопа, Й. Бабника, Ф. Малавашича, Я. Блейвейса, В. Рицци, Я. Трдины, воспоминания сестры поэта Ленки и дочери Эрнестины Еловшек, его современницы Л. Песьяк, исследования и монографии И. Приятеля «Драма духовной жизни Прешерна» (1905), А. Жигона «Франце Прешерн, поэт и художник» (1925), Ф. Кидрича «Прешерн I» (1936). Три последние книги знакомили подготовленных читателей с авторскими научными концепциями жизни и творчества поэта и способствовали усилению общественного интереса к его личности.
Для прозаиков и критиков открытым и дискуссионным был и остается вопрос о специфике отражения жизненного пути деятелей литературы и искусства. Что первичнее — жизнь или творчество? У творца две биографии: житейская и поэтическая, и часто его произведения воспринимаются в большей степени как поступки, выражающие жизненную позицию, чем реальные совершенные им действия. Приведем две полярные точки зрения. «Материал для жизни художника один: его произведения, — писал в середине XIX в. В. Ф. Одоевский, — в них вы найдете его дух, его характер, его физиономию, в них вы найдете даже те происшествия, которые ускользнули от пера историка» 6. Будучи уверенным, что обычные биографии не объясняют творчества великих писателей, современный американский биограф Ф. М. Достоевского Дж. Фрэнк в предисловии к своему роману подчеркивает: «.я иду не от жизни к творчеству, а
в обратном направлении. Моя цель — интерпретировать искусство Достоевского» 7. В свою очередь, словенский писатель и публицист Ф. Боханец полагает, что, создавая роман о великом полководце, общественном деятеле или политике и располагая составленной им диспозицией, планом, политической программой, можно точно воспроизвести ход его мыслей, понять соображения, заставившие действовать так, а не иначе. Но когда речь идет о произведении, описывающем жизнь писателя, все оказывается куда сложнее, поскольку «невозможно воссоздать творческий процесс» 8. Приоритет отдается адекватному отражению жизненного пути, который может лишь приоткрыть завесу тайны творчества. Личность героя формируют конкретные события, встречи, связи, они-то и накладывают свой отпечаток на его творчество. Думается, что истина где-то на пересечении двух этих подходов, соединение которых и может дать нам настоящую биографию поэта — «историю сокровенных движений его души» 9. Конечно, от творчества к жизни, от художника к человеку биографу идти несравненно сложнее, но именно этот путь может привести к всестороннему воплощению характера «синтаксически развернутой творческой личности» 10. На наш взгляд, наиболее верна здесь позиция Ю. Тынянова, который, создавая «эпос о рождении, развитии и гибели национального поэта», не отделяет «жизни героя от его творчества, а его творчества от истории его страны» 11. То есть понять своеобразие личности творца возможно, только учитывая субъективные составляющие: совокупность черт характера и тип его взаимодействия с окружающей действительностью, а также и сами объективные исторические реалии этой действительности. Важнейшим фактором является близость героя и автора, ведь образ человека, биография которого создается, складывается в поле индивидуального мировосприятия пишущего, выбор портретируемого, способ истолкования его деятельности выявляют этические и эстетические пристрастия писателя, его опыт, темперамент, вкус. Не без основания ряд исследователей оперирует понятием «соизбран-ность», которое способно фиксировать духовную, порой с трудом поддающуюся объяснению, но явно существующую связь между автором и его героем 12. Погружаясь во внутренний мир своих героев, проникаясь ритмами их бытия, автор исторической биографии помнит, что они живые люди, наделенные как достоинствами, так и недостатками. Часто биограф вынужден заниматься реконструкцией «белых пятен», иногда и демифологизацией, разбираясь, где его герой сказал правду, а где мистифицировал современников.
В романе Ваште жизнь и творчество героя рассматриваются именно в совокупности и без нарочитой идеализации, в нем присутствует своя, «женская» модификация «соизбранности». Здесь органично соединены историко-документальное и авторское начало, литературный портрет выдающейся личности дается через призму ее субъективного восприятия, синтез душевной жизни и фактов биографии реального лица «подпитан» индивидуальным творческим «я» автора. Главный упор делается на психологическом раскрытии личности, сформированной конкретной эпохой, на соразмерности этой личности эпохе, той соразмерности, которая «дает нам основание предположить, что в характер подобного рода личности как бы сама природа внесла типические черты времени» 13. Прешерн показан как носитель важнейших черт развития целого культурного поколения — плеяды деятелей словенского национального возрождения (Цойс, Водник, Чоп, Зупан, Блейвейс, Кастелиц), объединенных не столько общностью судьбы, сколько исторически обусловленным совпадением этапов личного роста.
Автор пытается воспроизвести духовную жизнь поэта, творчество которого оказало воздействие на всю дальнейшую эволюцию национальной литературы, вышло за узконациональные рамки, обогатив славянскую и — шире — европейскую поэзию, определило не только все дальнейшее развитие национальной литературы, но и путь нации в целом. Ваште разделяет и развивает ставший ныне хрестоматийным тезис Й. Стритара об истинном масштабе личности Прешерна: «У любого народа есть человек, который мыслится со святым, чистейшим ореолом славы над головой. То, что для англичан Шекспир, для французов Расин, для итальянцев Данте, для немцев Гёте, для русских Пушкин, для поляков Мицкевич, — это для словенцев Прешерн» 14. По глубине поставленных философских вопросов, лиризму мироощущения, выразительности и отточенности формы его поэзия не просто сопоставима с творчеством блистательных европейских романтиков первого ряда, но даже некоторым образом превосходит их в том, что касается ее значения для существования словенской литературы, литературы народа, веками боровшегося против национальной дискриминации за язык, школу, книгу. Соединив высокий слог европейского романтизма и родной для него гореньский диалект, он создал лирику широчайшего диапазона: от веселого амфибрахия анакреонтических стихов до таких изысканных форм мировой поэзии, как сонет и газель, реализовал себя в жанре эпической поэмы, первым начал отстаивать право на свободу
творчества и одним из первых не только заговорил о необходимости создания национальной литературы, соответствующей мировым образцам, но и воплотил эти идеи в жизнь.
Поворотные события жизни поэта даются в романе через осязаемую конкретность описываемых лиц, происшествий, эпизодов, мест действия. Сохранена топонимика Любляны первой половины XIX в., старые названия улиц (Слоновья, Еврейская, улица Монахинь), трактиров («Пекло», «У Блажа», «У Метки»), мостов.
Динамичность повествования создается благодаря двунаправ-ленности сюжетных векторов. Один из них — центробежный — ведет повествование вширь, появляются новые персонажи: российский император Александр I, канцлер Меттерних, ученый-филолог Копитар, поэт Грюн, художник Лангус, редактор и общественный деятель Блейвейс, полицейский осведомитель Кремницер и др. Это дает возможность воссоздать атмосферу жизни Любляны, показать масштаб, которым будет измеряться стремительный духовный рост поэта. Второй вектор — центростремительный, он направлен только на главного героя, его внутренний мир, столкновение «данного и желанного», на изломе которого развивалось его творчество. Прозаическая повседневность и творческий дар, спасительно обеспечивающий чувство целостности личности, — таким предстает в романе Прешерн.
Перед читателем проходит жизненный путь первого национального романтического поэта Словении, путь трудный в бытовом плане (с борьбой за кусок хлеба), полный жестоких разочарований, борения с собой и с непониманием окружающих, путь трагической личности, которую автор показывает совершенно не романтизируя и не облагораживая. Жизнь поэта представлена автором как некая цепь невосполнимых утрат, к которым можно отнести и утрату иллюзий, и реальные личные потери — ранний и ничем не восполнимый уход из жизни близких друзей М. Чопа, Э. Корытко, А. Смоле, Б. Кробата.
Интуитивно исповедуя тыняновский принцип не отделять жизнь героя от его творчества, а творчества от истории его страны, автор ищет ключ к своему герою в его поэзии, которая развивалась под знаком романтической любви. Представление о том, что жизнь, судьба и личность поэта сливаются с творчеством, составляя для публики единое целое, принадлежит времени романтизма. Тогда творчество поэта стали рассматривать как огромный автобиографический роман, в котором стихотворения служили главами, а биография — сюжетом. Два гения романтической Европы — Наполеон, разыгравший
романтическую поэму своей жизни, и Байрон, превративший поэзию в цепь автобиографических признаний, — укрепили эти представления. Ваште стремится показать Прешерна через мироощущение его эпохи. Становление поэта происходило в условиях сложной, напряженной и увлекательной мировоззренческой и эстетической борьбы. Юная словенская словесность рождалась в азарте, в спорах, энергия которых была унаследована затем последующими поколениями литераторов. Самоутверждение нации шло через осознание самобытности языка, находившее воплощение в первых художественных текстах. Острота проблемы формирования литературного языка накладывала отпечаток на всю литературную жизнь. Развитие литературного процесса происходит на фоне проникновения в словенское общество идей просвещения, а затем романтизма. Словенские просветители-литераторы спорят о будущем национальной словесности, о том, должна ли «малая» литература вдохновляться и обогащаться за счет «больших», приобретая тем самым европейский дух (М. Чоп), или оставаться религиозно-нравоучительной, ориентированной на образцы народного творчества (Е. Копитар). Период романтизма был для словенцев эпохой секуляризации, временем освобождения личности от предрассудков, целой системы ограничений, ниспровержения авторитетов. Ставшее более доступным образование начало формировать общественное сознание и массовую культуру, литература к первой четверти XIX в. получила новый, особый социально-языковой статус. Художественное слово постепенно выходило за рамки культурного опыта определенного социального слоя, отвоевывая место, прежде принадлежавшее религии, уже в период раннего романтизма литература выполняла роль особого языка, сохраняющего ощущение единства и целостности жизненного опыта. Само творчество начало представлять главную ценность бытия, в которой воплощалось чувство прекрасного и чувство всеобщего, универсального. Прешерн полагал, что духовная состоятельность и самосознание нации определяются уровнем ее культуры, был знаком с эстетическими концепциями братьев Ф. и А. В. Шлегелей, идеями И. Гердера, с сочувствием относился к национальным освободительным движениям своего времени в Польше, Италии, Греции.
Писательница выстраивает сюжетный ряд своего произведения, стремясь сохранить пропорциональность аутентичного и вымышленного, документального факта и свободного творческого домысла. Взяв за основу подлинные факты биографии поэта, она использует свидетельства очевидцев и документы, чтобы найти в них, соглас-
но Дильтею, «сведения о внутренних процессах, которые определяют генезис определенных форм духовной жизни личности» 15. При этом автор больше склонна не к непосредственному включению текста документа в ткань повествования, а к его «рассказыванию». Например, раскрывая взгляды своего героя на проблему иллиризма, она опирается на подлинное письмо Прешерна к С. Вразу, написанное 26 октября 1840 г., но не цитирует его прямо, а как бы «пропускает» его через призму сознания героя. Идея культурного, языкового и этнического единства южнославянских народов, являвшегося, по мысли основоположника иллиризма хорвата Л. Гая (1809-1872), предпосылкой объединения всех южных славян под эгидой Великой Иллирии (созданного на основе территориальной и литературно-языковой общности южных славян политического государственного объединения, название которого восходит к древнему индоевропейскому племени), в Словении нашла отклик в Штирии и Каринтии, где угроза ассимиляции для коренного населения была значительнее. Первым практическим шагом к такому союзу было создание языковой базы. С одной стороны, южнославянское «направление» идеи славянской взаимности укрепляло и активизировало межславянские культурные связи, способствовало взаимному обогащению национальных культур, с другой — сразу ставило крест на национальных устремлениях малых народов. Прешерн понимал, что создание единого литературного языка для южных славян, в котором словенский слился бы с хорватским, лишит словенцев возможности самобытного культурного развития, поэтому высказался весьма категорично: «Идея наших стихотворений и другой литературной деятельности есть не что иное, как введение в употребление нашего родного языка... Пусть объединение всех славян в единый литературный язык останется благим намерением» 16.
Роман состоит из двадцати глав, в каждой из которых описаны события одного года жизни Прешерна. Вне поля зрения Ваште остается раннее детство героя, основной упор сделан на 1830-х и 1840-х гг. — самых плодотворных и трагических в жизни поэта. Действие происходит в Любляне и Кране, жизнь в Вене только упоминается. Основу каждой главы составляет рассказ о главных, с точки зрения писательницы, событиях, под знаком которых заявленный год проходит. Действие первой главы начинается с символической встречи юного героя с национальным поэтом-классицистом, педагогом и просветителем Валентином Водником (1758-1819), в последней описана ночь с 7 на 8 февраля 1849 г., канун смерти поэта. Каждая
глава имеет эпиграф — строку Прешерна, создающую конкретный литературный и биографический контекст. Эти эпиграфы не только связаны с содержанием главы семантически, но и задают общее настроение повествования. Так, рассказ о 1834 г., ознаменованном выходом в свет «Венка сонетов», предваряется строкой второго сонета «Хвала тебе и боль пережитого» (перевод С. Шервинского); глава о 1842 г., когда поэт был увлечен Ерицей Подбой, — строкой из посвященного ей стихотворения «Потерянная вера»: «Из божества моей мечты / красивой вещью стала ты» (перевод М. Павловой); глава о 1847 г. — первых месяцах жизни в Кране — строкой из «Сонетов несчастья»: «Года, что мне остались.» (перевод А. Гитовича); глава о 1848 г. — строкой «Да не будет злу в угоду мир враждою осквернен» (перевод Д. Самойлова) из стихотворения «Здравица» и т. д.
Ваште располагает цепочку событий в хронологическом порядке, двигаясь вместе со своим героем от эпизода к эпизоду, от события к событию, вводит в сюжет широкий историко-культурный контекст. Она опирается на этот контекст, делая акцент на важнейших событиях европейской истории, свидетелем которых стал герой, на событиях, объективно оказавших влияние на его личность: наполеоновских походах, провозглашении Иллирийских провинций, Люблянском конгрессе 1821 г., Мартовской революции 1848 г. Возможность изучать родной язык, приобщение к европейской культуре, наконец, достижение некоторых свобод — все это не могло не отразиться на внутреннем мире поэта.
Внутри каждой главы выделяются один-два ключевых, по мнению писательницы, эпизода, раскрывающих человеческую и творческую личность героя. Этот выбор может как совпадать с точкой зрения академического прешерноведения (что в основном и происходит), так и несколько отличаться от нее. Следуя за биографами поэта, Ваште фокусирует внимание на знакомстве тринадцатилетнего Прешерна с Цойсом (глава «1812»), первой публикации (глава «1827»), выходе альманаха «Краньска чбелица» (глава «1831»), встрече с Юлией Примиц в Трновской церкви 6 апреля 1833 (глава «1833»), работе над «Венком сонетов» и участии в его редактуре М. Чопа (глава «1834»), получении долгожданной адвокатуры в Кране (глава «1846»), публикации стихотворения «Здравица» после Мартовской революции 1848 г. (глава «1848») и ряде других фактов. В то же время отдельные общеизвестные события в ее интерпретации отходят на второй план, их место занимают другие, более интимные, пронзительные, почти шокирующие. Так, в романе описаны две неудачные
попытки самоубийства поэта: в 1835 г. после смерти Чопа он пытался застрелиться, в 1846 г. после разрыва с Аной Еловшек и ее отъезда в Триест — свести счеты с жизнью в водах озера Блед. Время зенита славы — 1836 год — показано как один из самых трагических периодов в биографии поэта: герой мучительно переживает неожиданную смерть лучшего друга М. Чопа. А ведь в этот год Прешерн добился официального признания — первое в истории словенской литературы лиро-эпическое произведение, поэма «Крещение у Савицы», было благосклонно принято властями и церковью. В главе «1846» главное внимание уделено эпизоду разбирательства с «крамольным» стихотворением «Райское шествие», по поводу которого поэта вызывали в полицейское управление, а не подготовке первого стихотворного сборника «Поэзие». Такая личностная расстановка акцентов, на наш взгляд, связана с желанием автора показать то соединение душевной чувствительности, стремительности поэтического роста и трагизма мироощущения, которые передают динамическое многообразие творчества и объясняют суровость, даже «катастрофичность» личной судьбы Прешерна. Желая вызвать у читателя ответную реакцию: гордость за героя, уважение, сочувствие, Ваште иногда использует смоделированные, а не реальные ситуации.
В произведении, где сюжет основан на подлинных фактах биографии, где действуют исторические персонажи, место вымышленного героя, придуманного события должно быть точно выбрано автором, чтобы не нарушить пропорции правдивого и придуманного, сохранить общую достоверность произведения. «Художник, обрабатывающий исторический материал, не может руководствоваться одним своим произволом: события и судьбы людей имеют объективный смысл и естественные пропорции. Когда писатель вымышляет фабулу, которая верно передает эти пропорции, историческая правда в его изображении получает человеческую и поэтическую жизнь. Если же фабула эти пропорции нарушает, то искажается и художественная правда всей картины» 17, — отмечает Г. Лукач. Словенский литературовед и публицист А. Инкрет, размышляя о специфике художественных исторических биографий, подчеркивает: «Не беря на себя смелость предлагать общие критерии к историко-биографическому произведению, мы все же думаем, что авторы таких произведений имеют право домысливать обстоятельства, о которых известно только то, что они произошли, или эпизоды, о которых ничего не известно, но которые могли бы произойти в силу обстоятельств, логики жизни, деятельности и характера героев» 18. Автор «Романа о Прешерне»,
опираясь на общую событийную канву, может и придумать эпизод, т. е. использовать вымысел как средство художественной типизации, воплощая свое представление об этапах становления творческой и человеческой личности великого соотечественника и о главных факторах воздействия на нее. Например, стремясь передать воодушевление словенской молодежи во время работы Люблянского конгресса 1821 г. и демократические взгляды своего героя, она довольно прямолинейна в трактовке гипотетически возможной, но документально не подтвержденной встречи Прешерна с российским императором Александром I:
«По лестнице спускался мужчина лет сорока, с округлым женственным лицом и немного сонными близорукими глазами. Одет в простую офицерскую форму.
— Царь!
У гимназистов мурашки забегали по спине, они слегка попятились. Когда император Александр показался в воротах, из молодых глоток раздалось:
—Да здравствует царь!
—Да здравствуют русские! — крикнул Прешерн, которому показалось унизительным славить самодержца.
— Да здравствуют славяне! — с энтузиазмом присоединился Смоле.
— Ура! Да здравствует! — гремела молодежь» 19
Важную роль в психологическом наполнении образа главного героя играет введение в ткань повествования эпизодов, показывающих идейные баталии с теми современниками, чьи взгляды на настоящее и будущее национальной культуры кардинально отличались от позиций поэта («азбучная война», проблемы иллиризма, полемика с Копитаром о стратегии развития словенской литературы). Одним из принципиальных в биографии Прешерна писательница считает эпизод так называемой «азбучной войны» — спор о едином словенском алфавите, который в конечном счете вылился в диспут о литературе.
Судьба поэта, уже только потому, что он поэт, — это судьба совсем особая, даже в том случае, если она целиком совпадает своими внешними событиями с судьбой самого заурядного современника. Судьба поэта, определяющего своим творчеством свою историческую эпоху, — особая вдвойне. Жизнь в историческом смысле не бывает уютной. Что отличает людей, чьи дела остаются в памяти человечества? Условия повышенной трудности, добровольно ими выбранные. Борьба так много забирает времени и сил, что для бла-
годушных излияний не остается ни того, ни другого. Потомки же часто склоняются к схематизированной идеализации, к простодушному объединению в стройные ряды деятелей, в реальности шедших одинокими тернистыми путями. Пьедестал, на который с самыми лучшими намерениями бывают вознесены поэты, лишает их земной почвы, а звон монументальной бронзы грозит заглушить реальный, конкретно своеобразный голос. Ваште, воплощая художественную правду о прошлом, полемизирует с идиллическим представлением о писательской судьбе, подчеркивая человеческое, житейское отношение к своему герою, живое и сострадательное. Как справедливо заметила литературный критик Н. Б. Иванова, выступая недавно в Пушкинской гостиной филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова на круглом столе, посвященном биографическому роману, этот жанр «подразумевает любовь автора к герою, но эта любовь не должна быть слепой» 20. Соединяя объективное знание с эмоциональной оценкой, биограф Прешерна субъективизирует, лиризует образ художника, благодаря чему он приобретает некоторые гипотетические черты. Автор «Романа о Прешерне» думает о своем герое «мой Прешерн» и воплощает образ именно «своего Прешерна», руководствуясь личностно-психологическим подходом и «заполняя» пробелы между документами «цементом творческих домыслов» 21. Ее ощущение времени основано на осмыслении противоречий личности и эпохи, но масштаб героя, роль его творчества для нации в целом она оценивает через перспективу современности, с позиций человека ХХ в. Вклад Прешерна в национальную и европейскую культуру — это не только его слова и мысли, но и его личность. Сама биография поэта — это «культурное явление высокого порядка, продолжающееся в веках» 22.
Роман Ваште достойно открывает первую страницу в истории одного из самых продуктивных типов исторической прозы, своим появлением доказывая, что в национальной словесности жанр развивался в русле ведущего литературного направления межвоенного периода — реализма, модернизированного открытиями психологической прозы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Zadravec ^ КеаИБЙспа еБ1ейка ро ек^ргеБЮ^ши V Б^епф // З^БИспа revija. ЦиЪ^апа, 1972. §1 3. 8. 270.
2 Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1978. С. 75.
3
Vaste I. Podobe iz mojega zivlenja. Ljubljana, 1964. S. 68.
4 LahI. Pregled knjizevnosti. Ljubljana, 1996. S. 43.
5 Grdina I. Zivlenje umetnika kot umetnina // Vaste I. Roman o Presernu Ljubljana, 2000. S. 375.
6 Одоевский В. Ф. Сочинения. СПб., 1844. С. 216.
7 Frank J. Dostoevsky: The years of ordeal, 1850-1859. Princeton, 1983. P. 12.
8 Bohanec F. Biografsko berilo (o knjizevnikah od Trubarja do Snoja). Ljubljana, 1974. S. 56.
9 Щеголев П. Е. Пушкин. СПб., 1898. 2-е изд. С. 201.
10 Винокур Г. Н. Биография и культура. М., 1927. С. 34.
11 Юрий Тынянов. Писатель и ученый. Воспоминания. Размышления. Встречи. М., 1966. С. 71.
12 Там же. C. 73.
13 Bohanec F. Biografsko berilo. S. 81.
14 Stritar J. Pravo Presernovo zivljenje pa so njegove poezije. Цит. по: Music J. Sodobniki о Dr. Francetu Presernu. Ljubljana, 1989. S. 78.
15 Дильтей В. Описательная психология. М., 1924. С. 5.
16 Preseren F. Pismo Vrazu 5. julija 1837 // Zbrano delo. Ljubljana, 19651966. II. S. 197. Перевод автора статьи.
17 Лукач Г. Исторический роман // Литературный критик. 1937. № 12. С. 148.
InkretA. Spomini na branje. Maribor, 1977. S. 115. Vaste I. Roman o Presernu. Ljubljana, 2000. S. 29. Перевод автора статьи. Биография глазами биографа (По материалам круглого стола) // Вопросы литературы. 2008. № 6. С. 31-40.
21 Чудакова М. В. О Натане Эйдельмане // Тыняновский сборник. Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1990. С. 322.
22 Эйдельман Н. Я. Последний летописец. М., 1983. С. 93.
18
19
20
Starikova N. N. Historical Biography as an Attempt of Reconstruction of Creative Person: Novel on Presherne by I. Vashte
The author tells about the initial step of formation of historical-biographical genre at the edge of 1920-1930-s.
Keywords: Slovene literature, novel-biography, creative person, history.
