CC BY
44
Т. И. Чепелевская (Москва)
Франце Прешерн (к 200-летию со дня рождения)
В 2000г. Республика Словения, молодое государство, провозглашенное в 1991г., будет отмечать знаменательную дату — 200-летие со дня рождения великого поэта-романтика, ровесника А С. Пушкина и А. Мицкевича — Франце Прешерна.
Он родился 3 декабря 1800 г. в многодетной семье зажиточного крестьянина села Врба в Верхней Крайне. Свою «малую» (село Врба) и «большую» родину поэт воспел во многих стихах, называя «райским уголком». В то время как отец видел в сыне наследника и будущего хозяина родового поместья, мать, женщина умная и энергичная, стремилась помочь детям получить образование, что впоследствии могло изменить их социальный статус и всю судьбу. Именно поэтому в 1808 г., заручившись поддержкой родственников, Прешерна отправляют на учебу сначала в Копань, затем в Римницу, а позже в Любляну (центр словенской провинции Крайны), где он заканчивает школу и поступает в гимназию. Помощь родных позволяет юноше получить блестящее образование: после окончания гимназии он уезжает учиться в Венский университет, а вскоре принимает окончательное решение о своей будущей профессии. Вместо богословия и будущей стези священника, о чем мечтала его мать, Прешерн выбирает карьеру юриста и в 1828 г. с отличием защищает диплом доктора права. Однако долгие годы ему приходится служить в Любляне в должности помощника адвоката, тщетно добиваясь разрешения заняться самостоятельной практикой. Лишь в 1846г., т.е. за два с половиной года до смерти Прешерн, наконец, получает место адвоката в городе Крань.
В мальчике рано проснулась страсть к поэзии. Его сестра Ленка позже вспоминала, что иногда он присылал домой письма, написанные стихами, а приезжая на каникулы в Врбу, часто разговаривал с домочадцами рифмованными фразами. Следует отметить, что общая гуманитарная направленность гимназического образования того времени также во многом способствовала развитию поэтических способностей юноши.
Свои первые стихи в школьные годы Прешерн писал на немецком языке (на котором велось все образование в Словении, исключая лишь начальные классы); некоторые из них, правда, он позже сжег, посчитав недостаточно совершенными. В эти годы он много читает, внимательно изучает исторические сочинения и литературу своего народа, самостоятельно пополняет знания в области мировой культуры, от античности до романтизма. Его произведения студенческих лет — это, наряду с немецкими стихами, написанные
уже по-словенски шутливые послания и баллады на мотивы народных песен и легенд («Девушкам», «Звездочеты» и др.), а также романсы, созданные под влиянием немецкой поэзии. Стихи молодого поэта пронизаны духом анакреонтической поэзии, но даже традиционное в конце поучение не могло затмить их легкости и жизнерадостного тона. Он использует и новые для словенской литературы поэтические формы, например французский триолет, а также показывает себя как превосходный переводчик в работе над известной балладой Г. А.Бюргера «Ленора» (к сюжету которой обращались многие поэты того времени, например В. Жуковский).
К лучшим произведениям той поры ученые справедливо относят балладу «Водяной» о тщеславной люблянской красавице Уршке, которую водяной увлек за собой в воды Любляницы. Она была создана по мотивам народной легенды, записанной Янезом Вальвазором в его знаменитом историческом труде «Слава Герцогства Крайны» (1689 г.). Здесь все — и четкая композиция, и богатая игра ритма и синтаксиса, и отсутствие традиционного завершающего поучения — свидетельствует о самостоятельности и зрелости молодого автора. Таким образом, раннее творчество словенского поэта предстает как соединение мотивов немецкой предроманти-ческой литературы с национальными сюжетами. При этом, как отмечает словенский исследователь А. Слодняк, поражает стремление автора «достичь оригинального синтеза родного и чужого, воспринятого и своего собственного для реализации нового в содержании и выражении, которые в его представлении — возможно, еще неосознанно — могли бы стать подлинно словенскими»
Обращение Прешерна к любовной тематике, дававшее простор чувствам, явилось смелым вызовом морализаторской, дидактической литературе, господствовавшей в словенских землях в то время. В его поэзию все больше проникают исповедальные интонации, она оказывается открытой романтическому мироощущению. В 1829 г. он пишет свою знаменитую элегию «Прощание с юностью» (она будет напечатана год спустя), которая стала своеобразным рубежом, свидетельствующим о переходе к романтизму. Юность открывается лирическому герою Прешерна как пора мучительных и тяжелых воспоминаний, в ней больше разочарования, чем надежд, и больше испытаний, чем счастья. И все же он грустит о мимолетном времени юношеского легковерия, на смену которому приходит горькое осознание суетности и даже жестокости мира, где царствует поклонение золотому тельцу, а непризнанными оказываются Верность и Любовь, Мудрость, Правда и Знание.
Но, юность, вновь и вновь хвалить готов я все же
рассвет твой сумрачный, дай счастья тебе Боже!
(Перевод Л. Мартынова)2
Глубокое выражение внутреннего мира человека стало подлинным открытием совершенно нового поэтического мира, так непохожего на всю предшествующую словенскую поэзию, «выразительным знамением конца эпохи наивного просветительского оптимизма», связанного прежде всего с творчеством В. Водника3.
В начале 1830-х годов в жизни Прешерна происходят перемены: закончив образование, он поселяется в Любляне, получив место помощника адвоката, но горячо надеясь выдержать экзамен и добиться разрешения на самостоятельную адвокатскую практику. Значительно расширяется круг его знакомых; среди них главное место принадлежит Матии Чопу (1797-1835), который оказал огромное влияние на формирование эстетических взглядов и развитие дарования молодого поэта. Ф.Прешерн называл друга настоящим «титаном учености» в области эстетики, теории мировой литературы, истории. Энциклопедически образованный (владел девятнадцатью языками), Чоп был одним из самых свободомыслящих деятелей своего времени; с горячим сочувствием он относился к национально-освободительным движениям польского и греческого народов. Во Львове, где Чоп преподавал в гимназии, а затем на философском факультете университета (1822-1827гг.), он активно изучал польский язык, знакомился со славянскими литературами, особенно польской и русской. В его библиотеке, насчитывающей около 4 тыс. томов, были и произведения русской литературы («Слово о полку Игореве», «Думы» К.Рылеева, произведения А.С.Пушкина и др.). В 1827г. Чоп возвращается в Любляну, где наряду с преподаванием работает в библиотеке Лицея, а с 1830г. становится ее главным хранителем.
Очень скоро вокруг М. Чопа формируется кружок единомышленников, молодых литераторов, которые направляют свои усилия на укрепление позиций родного языка в разных сферах общественной жизни. Вместе с тем они стремятся придать отечественной литературе светский и демократический характер, расширить круг тем, а главное — поднять литературу на более высокий художественно-эстетический уровень. В 1830г. М.Чоп добивается разрешения на печатание в Любляне альманаха «Крайнская пчелка» («Kranjska cbelica», 1830-1832, 1834, 1848). Если М.Чоп был «духовным отцом», инспиратором нового литературно-художественного издания на словенском языке (хотя и не являлся его официальным участником), то одним из ведущих авторов всех пяти номеров становится Ф. Прешерн.
Однако уже первый номер альманаха вызвал самые разные отклики, вплоть до откровенных нападок со стороны консервативно настроенной общественности. Позициям молодых альманаховцев противостояла программа известного ученого-слависта, венского цензора и кустоса придворной библиотеки Ернея Копитара (1780-1844) и его приверженцев из среды словенских янсенистов (М.Равникар и др.)4, считавших, что словенские литераторы должны заниматься лишь сбором и изданием произведений
фольклора, писать нравоучительные и религиозные книги. К этому времени относится и ставший известным под названием «азбучная война» ожесточенный спор между представителями двух сторон по поводу принятия нового словенского алфавита, так называемой «метелчицы»5, вылившийся на страницы печати.
В ряде работ 1833 г. (серия статей в приложениях к «Иллирийской газете») Чоп не только поднимал языковые проблемы6, но и сформулировал свои взгляды на развитие современной литературы. Он считал, что не дидактические книги «для народа», а только высокохудожественная литература, опирающаяся на фольклорные традиции, а также на творчество предшествующих поколений словенских писателей и вбирающая в себя достижения современных европейских литератур, может вызвать -интерес широких слоев словенской интеллигенции к проблемам родного языка, стать важным фактором формирования активной читательской среды. В своих построениях Чоп учитывал работы немецких теоретиков романтизма (в первую очередь братьев Ф. и А.Шлегелей). Он отстаивал принцип личной свободы и творческой активности художника, ставил во главу угла не узко утилитарные, а эстетические критерии оценки художественных произведений. Вместе с тем, ему были чужды крайний субъективизм и бунтарский индивидуализм романтизма (так, он не принимал «демонизма» байроновских героев). Чоп отдавал предпочтение «гомеровской простоте и правдивости», а также гуманистическим идеям романтической поэзии, провозглашающей борьбу «за гармоническую личность, за более достойную жизнь, счастье и любовь». Большое значение словенский ученый придавал (под влиянием идей И. Г. Гер-дера) вопросам историзма и народности искусства. Он требовал от писателей отклика на важнейшие события национальной истории и современности, глубокого знания родной культуры и языка. Чоп последовательно отстаивал и мысль о том, что литература (в первую очередь поэзия) является не только могучим средством просвещения масс (в этом он был близок словенским просветителям первых поколений), но и выразителем национального духа, показателем культурного и политического положения народа. Публицистические выступления М. Чопа, раскрывающие его литературные и эстетические взгляды, стали манифестом словенского романтизма, нашедшим наиболее полное выражение в поэтическом творчестве Ф. Прешер-на. Защита нового искусства, отстаивание идеи свободы творчества побудили молодого поэта к созданию целого ряда сочинений. Сатирические стихотворения тех лет можно рассматривать как яркий образец литературной поэтической критики на словенском языке.
В сонете «Апеллес и сапожник» (1830) на сюжет Плиния Старшего острие критики направлено против Й. Копитара, который весьма неблагожелательно принял появление первого номера альманаха «Краньска чбели-ца» со стихами Прешерна. Поэт хотел показать своему первому критику,
что он уже не прежний ученик, а поэт, осознающий силу своего поэтичен ского дара. Поэтому его Апеллес «не жаждал похвал пустопорожних, ждал только беспристрастного суждения»; он — против необоснованной критики любого вида творчества со стороны людей, несведущих в этой области и судящих о нем, исходя из жестких правил и норм. Дополнительную остроту произведению придавала игра слов: одно из словенских названий сапожника («то2 коркпЬ, т. е. человек, изготавливающий обувь и делающий колодки для нее) напрямую ассоциировалось с фамилией известного ученого. Спустя год Прешерн вновь отвечает своим критикам знаменитыми терцинами «Новое писание» (1831), взяв за образец сатиру итальянского драматурга и лирика В. Альферьери. В диалоге Ученика и Писателя Прешерн раскрывает ограниченность взглядов защитников дидактической, утилитарной литературы. Целью создания цикла из двадцати эпиграмм «Шершни», обращенных прежде всего к альманаховцам и единомышленникам среди образованных словенцев, становится призыв к объединению усилий на поприще борьбы за единый язык, новую литературу, светскую по своему характеру.
Однако сатира для молодого словенского поэта была лишь средством защиты. Центральное место в его творчестве этих лет по праву занимает любовная лирика, при этом тематический пласт, связанный с темой любви, причудливо переплетается с темой народа, поэзии и философскими размышлениями о смысле жизни.
Цикл «Сонеты несчастья» (1832), в котором исследователи видят частичное воплощение идей его так и не осуществленного замысла «романтической любовной» трагедии, это удивительное по мелодичности и живописности сравнений, рождающих глубокие символы, поэтическое повествование о жизненном пути крестьянского юноши. В шести (первоначально — семи) сонетах цикла раскрывается судьба героя, которого «роковая жажда знаний» увлекает из родного уголка в большой мир, где ему открывается «грязь рабских буден, нищеты закон», «где волны бедствий будничными стали и настигают — каждая в свой срок» (перевод Н.Стефановича). Свое душевное состояние (разочарование в жизни, понимание полного одиночества в этом новом для него мире) поэт уподобляет жизни с окаменевшим сердцем и смиренным духом, взывающим лишь к смерти — освободительнице от гнета души.
В любовной лирике Прешерн был не только непревзойденным мастером сонета («Сонеты любви», 1831-1832 г.). Он виртуозно писал терцины, стансы и персидские газели («Газели», 1833 г.), романсы («Розамунда Турьякская», 1832), созданные по образцу испанской эпической поэзии. Главным импульсом и главной темой его лирики была глубокая и по-своему несчастная любовь поэта к люблянской красавице Юлии Примиц. В стихах "молодой поэт сумел передать все нюансы и оттенки своих эротических переживаний.
Вершиной любовной лирики Ф. Прешерна по праву считается «Венок сонетов» (1834)—'одна из сложнейших форм мировой поэзии. В этом произведении, посвященном Юлии (ее имя составлял акростих), он непринужденно и с классическим совершенством сумел выразить два глубоко волновавших его чувства: неразделенной любви к девушке из богатой семьи и благородной преданности отчизне. «Любовь к тебе и родине так схожи: два пламени из одного горнила», — писал он, обращаясь к возлюбленной. В этом заключалась новизна и оригинальность произведения: классическая форма получала новое звучание, отвечающее времени.
Хочу пройти сквозь годы и пространства в одном стихе с тобой — пусть ты далеко, -прославиться во имя постоянства.
Я знать хочу, что мы не ждем без прока! пробудится опять весь мир славянства, ждут наши дни живительного сока.
{Перевод С. Шервинского)
Тема родины, ее судьбы нашла отражение и в других творениях «словенского Орфея». В «Элегии моим землякам» (1832), где на фоне описания красот его родной провинции Крайны запечатлены грустные приметы времени — отказ от традиций предков, поклонение чужому, стремление к обогащению, Прешерн выделяет краинцев и к ним обращается со своими тягостными раздумьями. Однако уже в «Венке сонетов» его мысли и чувства адресованы «словенцам всем из племени любого», которым он дарит свой поэтический талант. Так воплощается в стихах убежденность Прешерна в столь необходимом для его народа единении — языковом, культурном, духовном. Свою убежденность он отстаивал и позднее, во второй половине 1830-х годов, в период мощного развития во многих славянских землях идей славянской взаимности и иллиризма, широкого обсуждения вопроса о необходимости языкового и культурного сближения славян.
Испытавший огромное влияние идей иллиризма, словенский поэт Стан-ко Враз горячо поддерживал теорию о четырех главных славянских наречиях, которые будут играть в будущем важную коммуникативную роль и постепенно заменят наречия «малых» славянских народов. Ф. Прешерн, напротив, в письмах и личных беседах с ним отстаивал необходимость сохранения собственного языка как выразителя духа и культуры словенского народа. Вместе с тем, движение иллиризма сыграло важную роль в национальном и культурном развитии словенцев; оно способствовало укреплению национального самосознания, пробуждению интереса у широких слоев ин-. теллигенции к народному творчеству. Благодаря распространению идей иллиризма и славянской взаимности существенно активизируются и видоизменяются межславянские связи. Они способствуют не только укреплению
личных контактов, но и обогащению знаний славян друг о друге, созданию обширных славянских фондов в библиотеках, взаимному изучению памятников письменности и культуры. Ф.Прешерн еще в начале 1830-х годов создает для третьего номера альманаха «Краньска чбелица» несколько удивительных по музыкальности и красоте языка поэтических обработок сюжетов народных песен и легенд: «Предостережение», «Красавица Вида», «Король Матьяж», «Роишин и Врьянко». К сбору и изучению фольклора Ф. Прешерн обращался и позднее. Так, оказывая помощь известному собирателю и популяризатору словенского фольклора, другу своей юности Андрею Смоле (1800-1840) и Эмилю Корытко (1813-1839)7, поэт все больше осознает важность и необходимость сохранения подлинного текста народных песен при их обработке.
После публикации «Венка сонетов», вызвавшей неоднозначную реакцию люблянской публики, Прешерн продолжает создавать сонеггы, раскрывая в них трепетность и бескорыстность своего чувства к Юлии. Но все чаще в его сочинениях начинают звучать трагические ноты («Куда», 1835; «Лекарство от любви», 1837 и др.). В период глубокого душевного кризиса, связанного с разрывом с Юлией и гибелью Чопа (он утонул, купаясь в Люблянице), Прешерн пишет «поэтическую повесть» «Крещение у Савицы» (1836) и посвящает ее памяти друга. Это произведение можно рассматривать не только как попытку создания национального эпоса, но и как произведение, ярко отражающее перелом в мировоззрении самого поэта.
В основе сюжета произведения — исторические события УШв., связанные с насильственным введением христианства в словенских землях. Борьбу против оставшихся верными своим богам язычников возглавляет Вальхун. Он стремится уничтожить последний оплот непокорных — замок князя Чртомира, руководителя восстания карантанцев (772 г.). После длительной осады замка его защитники погибают в неравной борьбе, а Чртомир, единственный оставшийся в живых, спешит к языческому жрецу Старо-славу и его дочери Богомиле, жрице богини Живы. Он надеется найти у них помощь и поддержку для продолжения борьбы. Но пока он сражался с Вальхуном Богомила, его возлюбленная, принимает христианскую веру и становится монахиней. Пораженный происшедшим, Чртомир осознает, что его общественные и личные устремления терпят крах. Мучимый сомнениями о несовместимости насильственного насаждения христианства с проповедями любви и братства, а также горестными мыслями о невозможности быть с любимой, герой Прешерна принимает обряд крещения. Он видит смысл жизни в миссии духовного пастыря своего, уже принявшего новую веру, народа. Таким образом, автор продемонстрировал разные ступени психологического развития характера Чртомира: от классического образа-символа к образу снедаемого рефлексией героя-современника. Повествование о побежденном языческом князе в духе национально-героиче-
\
277
ского эпоса постепенно перерастает в произведение любовного и фило-софско-психологиче'ского содержания. По мнению словенского исследователя Б. Патерну, сочинение Прешерна имело важное значение для зарождения словенской прозы и в первую очередь романа8.
Успех «Крещения у Савицы» (связанный отчасти и с поверхностным прочтением поэмы в консервативных кругах) создает Прешерну больше возможностей для печатания его стихов. В некоторых из них с новой силой звучит мотив поэтического призвания. Однако на смену представлению об исключительности судьбы художника («Глосса», 1832) приходят философские раздумья о фатальной силе бытия, довлеющей над поэтом («Поэту», 1838). Меняется и облик романтического героя-творца. Образ Орфея уступает место образу Прометея, идущего через подвиг навстречу страданиям и терпеливо их переносящего.
Кому
под силу рассеять душевную тьму? Где тот,
кто коршуна сгонит, что кровь нашу пьет из сердца весь день и всю ночь напролет? Чей
урок нас избавит от памяти дней, кто скроет грядущую скорбь от очей, спасет от бессмысленных дел и речей? Будь рад,
поэт, песнопеныо, — пусть думы томят, пусть носишь ты в сердце то небо, то ад! Пойми
призванье поэта — и муку прими.
(Перевод С. Шервинского)
Любовная лирика Прешерна второй половины 1830-х годов лишена драматического порыва и непосредственности исповеди; здесь главенствует спокойное (объективное) повествование, исполненное философских размышлений («Сила памяти», баллада «Рыбак»),
1840-е годы — сложный и тяжелый период в жизни Ф. Прешерна. Потерявший лучших друзей и единомышленников, переживший разочарование в любви, так и не обретший сил для урегулирования отношений с Анной Еловшек, которая стала матерью троих его детей (именно ей посвящено стихотворение «Незаконная мать»), Прешерн творит в обстановке непонимания, замалчивания, а порой и откровенной травли.
Некоторые из его произведений тех лет появляются на страницах «Иллир-ской газеты» (с немецким переводом), иногда они распространяются как анонимные в списках. В первую очередь это относится к его сатирическим произведениям: «Небесной процессии», высмеивающей лицемерие и ханжество ело-
венской буржуазии и чиновничества, а также к некоторым эпиграммам из цикла «Забавные надписи». В последних, наряду с критической оценкой некоторых известных деятелей культуры, вновь поднимается одна из центральных идей иллиризма — идея о четырех главных славянских наречиях, которые призваны в будущем заменить собой языки других, «малых», народов. Ф.Прешерн, постоянно отстаивающий позиции своего родного языка, резко упрекает С. Враза за его отъезд в Хорватию и отказ работать на ниве словенской культуры.
В 1843 г. в Любляне начинает выходить новая газета на словенском языке «Земледельческие и ремесленные новости» («Kmetijske in rokodelske novice»), редактором которой становится секретарь Крайнского крестьянского общества Янез Блейвейс9. Ф. Прешерн, который в начале 1840-х годов вместе с А. Смоле также предпринимал безуспешные попытки добиться разрешения на издание словенской газеты, воспринял это событие как важное для развитие словенской культуры. Здесь, на страницах «Новиц», стали появляться отдельные его сочинения.
В 1842-1843 гг. Прешерн вновь обращается к любовной теме. При этом он считает, что его новая лирика (как поэт отмечал в письме С.Вразу) должна быть понятна и близка крестьянской молодежи. Его стихи этих лет («Прощание», «Просьба», «Приказания», «Под окном», «Моряк») отличаются естественным и гармоничным звучанием. Благодаря свободному ритму и непринужденному развитию повествования, они поражают своей песенной музыкальностью и чарующей простотой.
Чтоб не смел, — ты приказала, — красоту твою хвалить; ты, красавица, узнала, что могу покорным быть.
А еще ты приказала поскорей тебя забыть; покорился б я, пожалуй, если мог бы разлюбить.
Это сердцу не под силу; скоро сердце, может быть, смолкнет — Бог тебя помилуй, — но тебя мне не забыть.
(«Приказание». Перевод М. Петровых)
В середине 1840-хгодов Ф.Прешерн готовит к изданию свой первый сборник стихов и, как бы подводя итог своей многолетней деятельности, создает ряд произведений, весьма важных для понимания всего его творчества.
Данью памяти самым близким и дорогим ему людям (учителю, друзьям), а также их заслугам в развитии словенской литературы и культуры стано-
вятся проникновенные стихи, посвященные В. Воднику, А. Смоле, М. Чопу. Не менее глубоко erö волновал и вопрос о роли и месте его собственной поэзии в жизни словенцев. Одно из последних произведений Ф.Прешерна, балладу «Нетленное сердце», словенский ученый Й. Видмар назвал его «лебединой песней». В ней нашел отражение целый комплекс мотивов, объединенных темой поэт — общество — космос. Весьма простой сюжет (раскапывая старую заброшенную могилу, гробовщики обнаруживают прах некогда известного поэта Доброслава, сердце которого и после смерти продолжает жить и биться с прежней силой) постепенно наполняется глубоким символическим смыслом. Воспоминания людей о яркой любви Доброслава, убитой горечью измены возлюбленной, о его стремлении к уединению, уходу от общества людей не помогли разрешить загадку нетленного сердца.
И так сказал старейший: «Ведь в сердце у певца пылало столько песен, не спетых до конца! И, значит, от гниения могли его спасти те песни, что навечно остались взаперти».
(Перевод В. Корчагина)
Если сама природа («солнце, луна, звезды») дарит поэту священный дар песнопенья, то сердце его успокоится лишь после того, как вернет ей и миру ту силу, что заключена в его стихах. И не рожденные, но сохранившиеся мотивы и сюжеты смогут вдохновлять сердца поэтов следующих поколений. Эта мысль необычайно созвучна и близка откровению А.С.Пушкина из ставшего его завещанием потомкам «Памятника» («Нет, весь я не умру — душа в заветной лире/ Мой прах переживет и тленья убежит—/ И славен буду я, доколь в подлунном мире / Жив будет хоть один пиит»). Ф. Прешерн вплотную подошел к выражению идеи поэтического призвания. Неслучайно многие исследователи рассматривают балладу «Нетленное сердце^ как ключ к пониманию всего его творчества и как рубеж, знаменующий завершение эволюции Ф. Прешерна от интимной любовной лирики к глубочайшим идейным обобщениям, от легкой анакреонтики к романсам и балладам, от едкой сатиры к философской поэзии.
Однако в те годы имя Ф.Прешерна часто замалчивалось. Ведущим словенским поэтом провозглашался Янез Весел Косески (1798-1884), автор первого на словенском языке сонета (1818), а также переводов произведений Шиллера. Особый резонанс получает созданная «словенским Шиллером» в 1844 г. патриотическая ода в честь австрийского императора Фердинанда. Признание Я. Весела Косеского было связано не только с хвалебными отзывами на его произведения, регулярно появлявшимися в газете Я. Блейвейса. Для читающей публики того времени его декларативно-патриотическая поэзия была ближе и понятнее субъективной и философской лирики Прешерна.
Ответом на оду в честь императора Фердинанда и своеобразным завещанием Ф. Прешерна стала его «Здравица» (написанная в 1844 г., она была напечатана лишь в революционные дни 1848 г.), в которой он выразил свои демократические и гуманистические идеалы. «Здравица» проникнута оптимистической верой в грядущее освобождение словенского народа, братское единение всех славян — потомков «Славы», в «вечную свободу всех народов и племен». Здесь поэт не только сумел подняться над личными и национальными проблемами, но и объединить словенское и общечеловеческое мировосприятие.
Други! Нам родили лозы это сладкое вино, осушает наши слезы, в жилах буйствует оно. С ним тоска не горька,
радость кажется близка.
Здравицу кому в веселье мы певали искони? Подарил Господь нам земли, Боже, всех славян храни — не развей сыновей,
верных матери своей!
Пусть над недругами рода разразится горний гром! Как при пращурах свобода пусть войдет в словенский дом, пусть смелы, как орлы,
мы разнимем кандалы!
Единенье, счастье, право пусть вернутся на века, пусть твои потомки, Слава, встанут об руку рука, — все, как есть, чтобы честь
рядом с мощью стала цвесть.
Сохрани словенок, Боже, пусть цветут они в любви! Не на розу ли похожи наши сестры по крови?
Пусть родят нам орлят,
тех, что недругов сразят!
И за юношей с весельем пьем из чаши круговой! Не отравят гнусным зельем их любовь к земле родной. Ибо нас в этот час
вновь зовет отчизны глас.
Пьем за вечную свободу всех народов и племен. Да не будет злу в угоду мир враждою осквернен. За межой — не чужой,
друг-товарищ дорогой.
За себя поднимем чашу! Выпьем, други, под конец за святую дружбу нашу, за согласие сердец. Там, где пьют, там и льют, веселится добрый люд!
(Перевод Д. Самойлова)
Франце Прешерн умер 8 февраля 1849 г. в городе Крань. Практически весь его богатейший архив, содержавший множество набросков и незавершенных произведений, был уничтожен по настоянию духовенства.
Творчество Ф. Прешерна сыграло огромную роль в развитии словенской литературы и культуры, подняв их на небывало высокий европейский уровень. Поэт не только воплотил в своих произведениях идеи гуманизма, демократизма и свободолюбия, но и сыграл основополагающую роль в кон-ституировании словенского языка. День памяти Прешерна (8 февраля) уже многие десятилетия ежегодно отмечается в Словении как большой праздник — День словенской культуры. В истории своего народа он по праву занимает то же почетное место, как А. Пушкин — в русской, а А. Мицкевич — в польской.
Три места в Словении — Врба, село, где родился поэт, Любляна, где он прожил почти всю свою жизнь, и Крань, где проработал последние годы жизни, — бережно хранят память о нем. Эту память хранит вся словенская земля. Память о Прешерне, о его огромном вкладе в общую сокровищницу европейской культуры живет и в нашей стране. Ежегодно в феврале
Общество друзей Словении «Триглав» совместно с Посольством Республики Словении проводят в Москве торжественные вечера, на которых вновь
и вновь звучат на словенском и русском языках строки из произведений
знаменитого поэта.
Примечания
1 SlodnjakA. Presernovo iivljenje. Ljubljana. 1974. S. 32.
2 Переводы стихов приводятся по изданию: Франце Прешерн. Лирика. М., 1971.
3 PaternuB. France Presern in njegovo pesnisko delo. Ljubljana, 1977. Zv. I. S. 109.
4 Янсенизм, одно из течений католицизма, близкое кальвинизму, во второй половине XVIII в. получает широкое распространение в австрийских землях благодаря поддержке Габсбургов.
5 Во второй половине 1820-х годов проблема разработки единых норм правописания и системы графических обозначений по-прежнему оставалась первостепенной задачей словенских филологов. В грамматиках словенского языка П.Дайнко (Грац, 1824 г.) и Ф. Метелко (Вена, 1825 г.) при описании фонетических особенностей языка делался упор не на центральные диалекты, а на восточноштирийский (Дайнко) и доленьский (Метелко), а главное — предлагался смешанный тип правописания — латинско-кириллический. Новые принципы графики нашли своих сторонников и учитывались при издании учебников и книг духовного содержания вплоть до 1833 г. Параллельное существование нескольких моделей литературно-письменного языка угрожало важному процессу формирования единого словенского литературного языка.
6 При выработке норм единого языка он предлагал учитывать особенности не одного, а всех словенских диалектов, указывал на возможность использования диакритических знаков для обозначения шипящих — по типу чешской графики.
1 Эмиль Корытко — польский студент, за участие в революционном движении сосланный из Галиции в Любляну. Их объединял не только интерес к современной польской романтической поэзии (под влиянием Корытко Прешерн перевел на немецкий язык два стихотворения А. Мицкевича и отрывок из поэмы «Конрад Валленрод»), но и глубокое увлечение славянским фольклором. Результатом большой и серьезной работы Э. Корытко по сбору и обработке словенского народного творчества стало пятитомное собрание «Словенские песни крайнского народа», вышедшее лишь после его смерти в 1839-1844 гг.
8 Paternu В. France Presern in njegovo pesnisko delo... S. 145-149.
9 После выходивших в 1797-1800 гг. «Люблянских новостей» («Lublanske novice») В. Водника это была первая словенская газета, имеющая широкую читательскую аудиторию. Помимо чисто практических задач (ознакомление крестьян и ремесленников с передовыми методами ведения хозяйства), издание преследовало и политические, и культурно-просветительские цели: объединение общества под знаменем идей имперского (австрийского) патриотизма, знакомство читателей с
образцами новейшей словенской литературы и книжными новинками на разных (в том числе и славянских) языках. Литература призвана была просвещать и развлекать; от литературной критики требовалось насколько возможно угождать вкусам всех читателей газеты. Это привело к тому, что на страницах издания возобладал тип хвалебной рецензии (лишь изредка содержавшей несущественные критические замечания о языке произведения), а также сообщения о книжных новинках, носящие рекламный характер. Проведение в жизнь программы «Новиц» имело серьезные последствия для развития словенской литературы 1840-1850-х годов: главенствующее место вновь занимает поэзия религиозно-воспитательной, патриотической тематики, а из прозаических жанров — рассказ-анекдот с ярко выраженным дидактическим подтекстом. Исчезают грани между истинной поэзией и литературным дилетантством.
