CC BY
9
Научная статья УДК 34
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-1-246-250 NIION: 2003-0059-1/22-179 MOSURED: 77/27-003-2022-01-378
Источники формирования парадигмы властных отношений в современной теории права
Виталий Михайлович Палий1, Екатерина Сергеевна Палий2
1 Московский университет МВД России имени В. Я. Кикотя, Москва, Россия, palyvitaly@gmail.com
2 Краснодарский университет МВД России, Краснодар, Россия
Аннотация. Представлены материалы авторского исследования проблемы источников формирования парадигмы власти и властных отношений в установках теории права. Раскрывается и обосновывается актуальное для данной темы содержание понятий «правовое регулирование» и «правовое воздействие». Установлена проблематика локальных правовых парадигм для отраслевой науки и юридической практики.
Ключевые слова: власть, право, парадигма, законодательное регулирование, правовое регулирование, правовое воздействие, фидуциарий, государство, общество
Для цитирования: Палий В. М., Палий Е. С. Источники формирования парадигмы властных отношений в современной теории права // Вестник Московского университета МВД России. 2022. № 1. С. 246-250. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-1-246-250.
Original article
Sources of the formation of the paradigm of power relations in the modern theory of law
Vitaly M. Paliy1, Ekaterina S. Paliy2
1 Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. Ya. Kikot',
Moscow, Russia, palyvitaly@gmail.com
2 Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Krasnodar, Russia
Abstract. The article presents the materials of the author's research on the problem of the sources of the formation of the paradigm of power and power relations in the attitudes of the theory of law. The content of the concepts «legal regulation» and «legal impact» relevant to this topic is revealed and justified. The problems of local legal paradigms for branch science and legal practice are established.
Keywords: power, law, paradigm, legislative regulation, legal regulation, legal impact, fiduciary, state, society
For citation: Paliy V. M., Paliy E. S. Sources of the formation of the paradigm of power relations in the modern theory of law. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022;(1):246-250. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-1-246-250.
Как научная проблема, анализ системы права предполагает исследование источников формирования парадигмы властных отношений. В юридическом содержании актуальная интерпретация этого направления обращена к выявлению объективных потребностей, реалий, аксиологических приоритетов власти и общества. Предлагаемый авторами подход раскрывает вариант актуального осмысления качественных признаков парадигмы правового ре-
гулирования в системе власти и властных отношений. В том числе для состава, принципов формирования, стимулирования и структурирования юридических обязательств власти перед гражданином и обществом.
Различные направления научного исследования и обоснования парадигмы властных отношений в целостном содержании правовой феноменальности рассматривают С. С. Алексеев, Ю. И. Гревцов, В. В. Де-
© Палий В. М., Палий Е. С., 2022
JURISPRUDENCE
нисенко, Н. И. Дивеевой, М. В. Долгополова, Т. А. Желдыбина, Э. В. Кузнецов, Е. В. Мороз, Т. Ю. Па-вельева, Н. В. Разуваев, А. Ю. Сухинин, И. Л. Чест-нов. В самостоятельное актуальное научное направление выделяют проблемы соотношения предмета и метода в юрисдикции власти отечественные авторы В. Б. Исаков, Э. В. Кузнецов, А. В. Поляков, В. Н. Протасов, Н. В. Путило, В. Д. Сорокин, Т. Ч. Шаракши-нова, Л. С. Явич.
Изучению вопросов законотворчества в контексте анализа эффективности правовых норм, правового регулирования и механизма реализации права посвящены работы Н. Г. Александрова, Е. В. Бате-евой, В. А. Глазырина, Л. Н. Завадской, Д. А. Кери-мова, В. Н. Кудрявцева, А. С. Пиголкина, А. Л. Питерской, С. В. Полениной, Ю. А. Тихомирова, И. И. Шувалова.
Актуальные для данной темы научные подходы к формированию и аналитическому форматированию вариантов типологии правопонимания в составе интегральных правовых доктрин исследуют Е. Н. Аристов, А. Г. Галкин, Т. В. Губаева, З. З. Гумерова, А. С. Ко-ротченко, А. В. Краснов, Р. Р. Палеха, В. П. Реутов, А. В. Скоробогатов, А. В. Шкурко, А. А. Юрицин.
Как следует из проведенного обзорного анализа, тема формирования парадигмы властных отношений в современной теории права обращена к наиболее общим вопросам понимания явлений правовой действительности; т. е. объективно, массив обоснованных научных результатов, в свою очередь, выступает теоретической базой для становления и формирования критериев юридической науки при описании процессов развития государственно-правовых институтов в условиях конкретного места и времени. Концептуально — при сопоставлении предпосылок и фундаментальных установок для исторического процесса и развития учений о праве и государстве.
Известно, что по предмету исследования для научной специальности «Юридические науки», властные отношения характеризуются логической определенностью, исторической конкретностью доктрины правового государства. В парадигмальных конструкциях это подтверждается принципами диалектической связи между логическим и историческим способами юридического познания, общенаучными установками системности и всесторонности тематического исследования.
Соответственно, дальнейшее изложение материала по теме нашей работы предполагает предметную детализацию выявляемых источников формирования парадигмы права для теории власти и властных отношений.
В частности, в современных исследованиях достаточно устойчиво обозначена проблемная ситуация, обусловленная потребностью в понятийном, сущностном разведении категорий «правовое регулирование» и «правовое воздействие». В общем смысле правовое регулирование комплексно обращено к процессам направленного целевого влияния властных структур на сферу общественных отношений посредством юридических средств и специальных методов запретов и дозволений. Прежде всего, в динамике стабилизации и упорядочения политических, экономических, культурных и собственно социальных вызовов, характерных для конкретного общества на этапах исторического времени. В правовом регулировании нормы права обобщены в системе правовых средств, обеспечиваемых влиянием и авторитетом государства.
В свою очередь, правовое воздействие предполагает иные, более «прозрачные» степени упорядочения отношений государства, общества, индивида, предметно воплощаясь в оценочном восприятии законности и права по условиям психологического, информационного, оценочного эмоционального воздействия на конкретного человека. В правовом воздействии по сравнению с правовым регулированием отмечается более художественное, личностное отношение индивида к обратной связи при выборе вариантов поведения по параметрам и эффектам соблюдения правовых предписаний от органов власти. В том числе при сочетании правовых и сопутствующих, принятых в традициях, в религии и культуре общества подходов, норм и ценностей.
В обоих случаях формальные нормативные предписания приоритетно исходят от государственных органов, предметно воплощаясь в теории и в практике законодательства. В таком механизме отмечается стабильность и преемственность накопления правовых знаний для законотворчества и законодательного регулирования.
Источники формирования правовой парадигмы властных отношений не всегда отмечены предельной конкретностью. Практическое наполнение рассматриваемых правовых источников составляют
знания, как истинные, так и обратные этому показателю. Ценности и механизмы переоценки, убеждения и аргументы логики, символы и принципы понимания мира. В сумме таких представлений мы полагаем, что в общем случае парадигма в праве — это интегральное концептуальное направление моделирования, научного анализа и развития актуальных для социального объединения правовых теорий и юридической практики в конкретное историческое время.
С такой конкретикой прямо связаны условия системного нормирования права, закрепляющие приоритеты государства в кодификации юридической ответственности лица.
В соответствующей практике регуляторные связи права для общества и власти закреплены многообразием отраслевых юридических наук, объясняющих и исследующих конкретные для соответствующих условий сферы правового регулирования.
В то же время, в науке права постоянно присутствует компонент перспективы, необходимый для корректировки значений и соотношения естественных (неотчуждаемых) и нормативных установок действующего законодательства.
Таким образом, в концепции формирования па-радигмальных установок властных отношений и правовой аргументации основ легитимности конкретных структур и звеньев власти, юридическая наука обладает рядом значений. Прежде всего, как общественная наука, изучает общественные явления, предпосылки к правовым и социальным деформациям. Соответственно, законотворчество формируется и развивается путем освоения общественных явлений, относящихся к сферам политики, права, государства. На этом фоне предметный прикладной характер юридической науки позволяет определять и анализировать источники формирования парадигмы властных отношений в современной теории права. Как пишет Т. Ю. Павельева: «Понятие парадигмы — одно из важнейших понятий современной философии науки, в том числе и философии права. Раскрывая суть данного понятия, следует, прежде всего, отметить его многозначность, а также вариативность подходов к его трактовке и изучению. При этом данные подходы формировались в истории философии с древних времен» [1].
Таким образом, исходя из закономерностей функционирования государственных и правовых ин-
ститутов, исследователи получают возможность детализировать сущностные характеристики, закономерности возникновения и перспективы развития парадигмальных установок властных отношений в юридическом значении. Это, в свою очередь, обеспечивает оформление установок рационализации законодательства, совершенствования юридической практики, эффективности правового воспитания в формате правосознания.
Как в комплексе соответствующих мероприятий, так и в разнообразии единичных проявлений, управление деятельностью в социальной сфере всегда сопряжено с риском. В своей деятельности органы и структуры власти всех уровней связаны специфическими управленческими рисками в содержании неверного принятия решений и в стремлении к реализации ошибочных перспектив развития.
Как пишет Е. В. Мороз: «Современной России необходима модернизация права в рамках гуманистической тенденции, определяемой гуманизацией идей права, развитием общественного и индивидуального правосознания и правовой культуры, совершенствованием правоотношений. ...В процессе модернизации особую роль играет проблема право-понимания. Образ права, сложившийся в рамках определенного типа правопонимания, становится базой для построения правовой теории и принципом познания всех правовых феноменов. Правопо-нимание имеет как научно-теоретическое, так и практическое значение: соответствующим пониманием права руководствуются юристы-практики и законодатели. Сложившиеся в обществе представления о праве, на которые значительно влияют теоретические построения, определяют и сам порядок общественных отношений. Многоуровневость и многофункциональность обусловливает значимость пра-вопонимания» [2].
Критерии социальной, профессиональной ответственности исполнителей в сфере власти и управления, сопряжены с неопределенностью в высокой степени; т. е. риски управления, сопровождающие реализацию социальных, финансовых, экономических, экологических, иных проектов власти, не теряют «рискового потенциала» и после реализации соответствующих планов, достижения результатов. В достаточно кратковременной перспективе любые результаты деятельности власти, даже ранее заявлен-
JURISPRUDENCE
ные как предсказуемо и ожидаемо положительные, могут быть переоценены. Прежде всего, многочисленные примеры снижения общественных и научно обоснованных оценок от крайне положительных до крайне отрицательных отмечаются в сфере реализации политических планов и программ. Во-первых, неизбежные для истории общества изменения общественных настроений также пропорционально и системно продуцируют переоценку исторических событий. Очевидно, что шкала соответствующих оценок и переоценок в высокой степени подвижна при сочетании объективных и субъективно ориентированных факторов и воздействий.
Во-вторых, в связи с предыдущим предположением постулируется тезис о том, что закрепленная современным законодательством модель распределения компетенций между органами управления и субъектами управленческого воздействия чаще всего подвергается критике по основаниям недостаточной рациональности управленческого функционала. Соответственно позитивное признание, харизма положительного героизма, которыми наука, социальная практика склонны наделять исторические эпохи, события, отдельных лидеров, претерпевают кризисный спад в ситуациях общественной или научной переоценки указанных значений.
В-третьих, сложившаяся в философии, социологии, политологии и в юриспруденции система взглядов и предположений о функциях и социальных обязательствах власти не является целостной системой. По нашему мнению, речь в историческом контексте может идти только о разрозненных определениях, сопровождающих позитивные либо негативные оценки, ограниченные экономическим, культурным, этническим, духовным содержанием отдельных отрезков социального времени как исторических периодов; т. е., совокупность достигнутых в общественной науке и в практике результатов не позволяет оформить и рассматривать однозначно положительно внешне идеальные перспективные обозначения для комплексной эффективной модели власти и управленческих взаимодействий.
В общем случае допустимо считать, что исполнители из состава органов власти, администрирования, сферы управления в целом, не могут привлекаться к непропорционально высокой ответственности за недостатки при исполнении экстремальных решений, которые ранее не были приняты в
контексте профессиональных законодательно установленных предписаний.
Исходя из данного тезиса, уместно предположить, что одна из проблем риска управления состоит в том, что исполнители административных и связанных с этой деятельностью полномочий склонны реализовать профессиональные установки через фидуциарное представительство. В общем случае фиду-циарий определяется как некоторое лицо, которое выражает согласие в форме обязательства действовать за другое гражданское лицо. Прежде всего, от его имени, в интересах конкретного исполнителя или организации при осуществлении соответствующих полномочий. В нашей трактовке понятие и функционал фидуциария приобретают актуальное политическое содержание; т. е. в управлении, при распоряжении специфическими политическими и административными инвестициями фидуциарий рассматриваемого типа получает значение регулятора обратной связи между властью и обществом. По нашему мнению, данный тезис требует самостоятельного масштабного исследования, особенно для выявления и описания функций власти в специальных правовых режимах.
В качестве вывода по данному материалу отметим, что в современной юриспруденции ценности цивилизации и культуры рассматриваются как приоритетные источники формирования правовых основ администрирования и власти. В свою очередь, властные отношения на локальных уровнях обращены к интерпретации правовых и социальных регуляторов в установках власти, обладающей на данном историческом этапе приоритетом в осуществлении полномочий убеждения и принуждения. При этом следует иметь в виду, что в ряде случаев дозволения и ограничения для таких полномочий власти, она сама определяет и устанавливает достаточно произвольно.
Список источников
1. Павельева Т. Ю. Понятие парадигмы в современной философии права // Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал. 2015. № 5. С. 206-209.
2. Мороз Е. В. Модернизация современного отечественного правопонимания (некоторые аспекты проблемы) // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2014. № 3 (40). С. 27-35.
References
1. Paveleva T. Yu. The concept of a paradigm in the modern philosophy of law // Gaps in Russian legislation. Law Journal. 2015. No. 5. P. 206-209.
2. Moroz E. V. Modernization of modern domestic legal understanding (some aspects of the problem) // Bulletin of Omsk University. The series «Law». 2014. No. 3 (40). P. 27-35.
Библиографический список
1. Кун Т. Структура научных революций / Пер. И. З. Налетова. М. : Прогресс, 1977.
2. Поппер К. Логика и рост научного знания. Избранные работы. М. : Прогресс, 1983.
3. Желдыбина Т. А. Научная парадигма в теории права // Саратов. Правосудие. 2019. Т. 1. № 2. С. 101-117.
4. Войниканис Е. А. Парадигма права как предмет теоретико-правового исследования // Право и государство: теория и практика. 2015. № 11 (131). С. 18-21.
5. Луценко С. И. Фидуциарные правила игры и природа управления в компании // Стратегические решения и риск-менеджмент. 2019. Т. 10. № 2. С.144-155.
Bibliographic list
1. Kuhn T. The Structure of scientific revolutions / Per. I. Z. Naletova. M. : Progress, 1977.
2. Popper K. Logic and the growth of scientific knowledge. Selected works. M. : Progress, 1983.
3. Zheldybina T. A. The scientific paradigm in the theory of law // Saratov. Justice. 2019. Vol. 1. No. 2. P. 101-117.
4. Voynikanis E. A. The paradigm of law as a subject of theoretical and legal research // Law and the State: theory and practice. 2015. No. 11 (131). P. 18-21.
5. Lutsenko S. I. Fiduciary rules of the game and the nature of management in the company // Strategic decisions and Risk management. 2019. Vol. 10. No. 2. P. 144-155.
Информация об авторах
В. М. Палий — доцент кафедры административной деятельности ОВД Московского университета МВД России имени В. Я. Кикотя, кандидат юридических наук;
Е. С. Палий — начальник кабинета специальных дисциплин Краснодарского университета МВД России.
Information about the authors
V. M. Paliy — Associate Professor of the Department of Administrative Affairs of Internal Affairs Bodies of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Candidate of Legal Sciences;
E. S. Paliy — Head of the Cabinet of Special Disciplines of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 11.10.2021; одобрена после рецензирования 24.01.2022; принята к публикации 01.02.2022.
The article was submitted 11.10.2021; approved after reviewing 24.01.2022; accepted for publication 01.02.2022.
