CC BY
29
тый) символизирует страх, ведь лирический герой оказался один против пяти или шести парней. Праздничная, следовательно, заполненная людьми улица, оказалась сродни пустыне, в которой бесполезно взывать о помощи. Следующие два прилагательных (black and blue) означают, что истязатели были настолько беспощадны, что все тело несчастного превратилось в одну ужасную гематому. Игра слов, основанная на полисемии (blue -1) "синий";
2) "подавленный"), возвращает нас к музыкальному жанру, выбранному в качестве названия стихотворения. Это нота горькой иронии: герой избит теми, к кому он испытывает более чем симпатию.
Графический реализм и нарочитая отстраненность первых четверостиший сменяются описанием настоящей кровавой драмы. При этом детали передаются достаточно спокойным и ровным тоном. Кажется, героя больше волнует сохранность новой куртки, которую он вешает на пожарный гидрант, чтобы ее не повредили ножом. Следовательно, он знает, как тяжело зарабатываются деньги, если даже здоровье и жизнь отходят на второй план. Цвет куртки также символичен (Olive-green - "цвета оливы"). Оливковая ветвь - общепризнанный знак примирения. Ранние христиане иногда использовали венки из ветвей оливкового дерева как символы мученичества Христа, молившегося в рощах Гефсиманского сада.
Герой даже не пытается сопротивляться или хотя бы защитить лицо и голову руками:
I did nothing [2, c. 141].
Он словно позволяет использовать себя в качестве боксерской груши, чтобы подростки выместили на нем всю накопившуюся злобу, разочарование, поскольку "Life gives them a few kicks" [2, c. 141]. Общая картина представлена как криминальный фоторепортаж с места событий. Такое ощущение возникает из-за использования поэтом нераспространенных, односоставных предложений. Перечислены телесные повреждения: обезображенное лицо, кровотечение. Нейтральное face сменяется грубым mug (морда), т.е. на нем нельзя уже различить человеческие черты, настолько оно изуродовано.
Вновь появляются инвективы (the spades, the spicks). Общее количество лексем, выражающих расовую нетерпимость, - семь, что делает стихотворение, на первый взгляд, крайне провокационным.
В четвертой строфе внезапно упоминаются зрители ("a few watchers waved"), что говорит о почти полном их равнодушии; и имена некоторых нападавших: "Jackie, Terry". Они на мгновенье
Библиографический список
перестают быть безликой группой и воспринимаются читателем безотносительно какой-либо этнической общности. Это всего лишь подростки, не знающие, чем себя занять.
В стихотворении есть несколько трактовок девиантного поведения. Одна из них дана в пятой строфе:
You know they wouldn't kill you. Just playing rough... [2, c. 142]
Оправдание подобных "шалостей" юным возрастом в свете произошедшего избиения кажется холодным безразличием по отношению к жертве и отсутствием родительской ответственности за своих детей и их поступки.
Сам автор объясняет это в третьей строфе: "They fought each other, really" [2, c. 141]. Насилие нельзя оправдать невыносимыми социальными условиями, нищетой, непримиримостью интересов разных этнических сообществ. В последних четверостишиях нет упоминания о национальностях, фигурирует общее понятие "young America". Проблема насилия связана с особенностями государственной политики, воспитания конкретной личности и с ее нравственным выбором.
Дважды в стихотворении мы встречаем слово любовь. В четвертой строфе ее отсутствием автор объясняет жестокость поведения подростков: "They don't get enough love" [2, c. 141]. Определение tough по отношению к этому понятию в пятой строфе связывает любовь с мотивом мученичества. Лирический герой испытывает жалость и сострадание по отношению к своим истязателям, поскольку им неизвестно, что такое милосердие, терпимость, понимание иной культуры, традиций иного этноса. Они сами уничтожают себя, снедаемые беспричинной злобой на весь окружающий мир, бросая вызов всему, что выходит за рамки системы их национальных ценностей и стереотипов.
В финале стихотворения Уолкотт завершает диалог с читателем. Он говорит о том, какой жестокий урок преподала ему жизнь: ...it taught me something about love [2, c. 142].
Обращаясь к тем, кто все еще не желает замечать проблем современного поликультурного общества, связанных с насилием, расовой нетерпимостью, неонацизмом, поэт предлагает и дальше игнорировать угрозу разобщения и атмосферу взаимного недоверия. Уолкотт не отказывается от роли "культурного посредника", но он хочет, чтобы каждый из нас сам сделал свой выбор. Лаконичное "forget it" [2, c. 142] - последний такт в его блюзе. Отчуждение, отстраненность всегда безопаснее и мудрее, но они не имеют ничего общего с идеей любви.
1. Diasporic subjectivity and cultural brokering in contemporary post-colonial Literatures / edited by Igor Maver. - Plimouth: Lexingtone books, 2009.
2. Fields of Vision / D. Delaney, C. Ward, C. R. Fiorina. - Harlow: Pearson Education Limited, 2003.
Статья поступила в редакцию 14.07.10
УДК 801.3
Н.Н. Столярова, асп. АГУ, г. Барнаул, Е-mail: [email protected]
ИССЛЕДОВАНИЕ НИЖНЕНЕМЕЦКОГО ГОВОРА С ДИСКУРСИВНЫХ ПОЗИЦИЙ
В работе автор обращается к дискурсивному описанию нижненемецкого говора, которое позволяет охарактеризовать языковое существование представителей диалекта и внутреннюю форму говора, ориентированного на создание коммуникативной истории представителей говора, исходной языковой формой которой является предложение.
Ключевые слова: дискурсивное описание, языковое существование, внутренняя форма говора, жизненный мир, жизненное событие.
Актуальным в период языковых эпох вновь становится понятие родного языка как средства идентификации в глобализирующемся мире, базовой константой которого признается диалектный язык. Говор является особой формой бытования языка, отличающейся в своем функционировании и основных характеристиках от литературного языка. Основными чертами диалекта
являются отсутствие кодифицированной нормы, тенденция к сохранению реликтовых явлений с одной стороны и спонтанность развития, вызванная открытостью к изменениям, с другой стороны. Диалект является составной частью национального языка и национальной культуры, способные рассказать историю той или иной местности и являющиеся, по словам И. Гете, тем элемен-
том, из которого душа черпает дыхание, хотя они уже во многом приспособились к общим нормам языка.
Выступая в качестве со-творца истории, язык, по убеждению Л. Вайсгербера, представляет могучую историческую силу, "которая не только обретает историческую действенность со всеми отдельными составляющими в каждом "использовании" языка, но и оказывает как целое непрерывное воздействие на историческую жизнь его языкового сообщества" [1]. Процесс идиоэт-нического освоения мира Л. Вайсгербер определяет как раскрытие мира, в ходе которого конкретный язык выступает в качестве стиля языкового освоения и преобразования мира.
Особым видом духовного освоения фрагментов мира Л. Вайсгербер признает синтаксические средства, которые представляют собой языковое освоение конкретного события или конкретной ситуации в жизни человека.
Дискурсивный анализ позволяет в диалектных формах обнаружить приемы "непрерывного воссоздания системы действительности через включение в нее каждого экспонируемого понятия в его надлежащем разумном месте и в то же время - раскрытие собственного содержания понятия в систему, согласованную с системою целого" [2, с. 116].
Исследование нижненемецкого говора с позиции дискурсивного описания определяется необходимостью изучения особенностей функционирования немецкого говора в новых условиях существования - условиях глобальной коммуникации, истории и состояния нижненемецкого говора как языка традиционного в российском коммуникативном пространстве.
При изучении немецких говоров большое внимание уделялось вопросам в области фонетики, морфологии, синтаксиса, исследуются говоры с позиций социолингвистического направления. Всего в период с 1961 -2009 гг. защищено 43 кандидатских и докторских диссертации по немецкой диалектологии в России. К настоящему моменту немецкие "островные" говоры, бытующие в России, исследованы неравномерно. В Сибири, в последние десятилетия, с позиций разных наук изучаются преимущественно говоры территорий наибольшей концентрации немецкого населения, т. е. Алтайского края и Омской области (Л.В. Малиновский, В.И. Матис). Большое количество работ посвящено фонетическому строю и грамматическому строю островных говоров Ю.В. Серых [3], Т. Б. Иоганзен [4], И.Я. Авдеева [5], И.Г. Гамалей [6]. Большое количество исследований посвящено морфологическим особенностям немецких говоров Гринёва [7], И.А. Канакина [8], Н.Г. Беренд [9]. Н.Н. Степанова [10], изучает характерные черты глагольной валентности южногессенского островного говора на Алтае в сравнении с немецким литературным языком. Н.В. Трубавина [11] исследует особенности развития зависимых предикативных конструкций в островном верхненемецком говоре. М. М. Степанова [12] детально описывает структурно-семантические особенности устных текстов-воспоминаний (на материале говоров немцев Красноярского края). Л. М. Штейнгарт [13] занимается изучением признаков репрезентации языковой картины мира российских немцев (на материале пословиц и поговорок). Изучено небольшое количество лексических пластов, например, Л.И. Москалюк [14]. Т.Н. Москвина [15] исследует лексические средства выражения эмоций в островном верхненемецком говоре. Ряд работ посвящен фразеологии, синонимии и стилистическим особенностям лексики островных говоров: исследования А.И. Кузьминой [16], Р.А. Бони [17], Ж.А. Сержанова [18] исследует проблему выбора языкового варианта на примере речевого поведения немцев Сибири и ряд других. Дискурсивного описания сибирских - немецких говоров, предполагающего исследование речевого потока с учетом коммуникативного, социального пространственно-временного и символического аспектов, до настоящего времени не предпринималось.
Основанием дискурсивного описания диалекта признается теория языкового существования, полагающая изучение языковой жизни человека как особой формы жизни, и теория внутренней формы языка в понимании Л. Вайсгербера, рассматриваемой в качестве совокупности языковых содержаний.
При дискурсивном описании языкового существования используется опыт дискурсивного анализа немецкой классической
школы, представителями которой, являются З. Егер, Р. Келлер, Ю. Линк, Г. Брюннер, Р.Филера, В.Киндта. Д. Буссе, Ф. Хер-маннс, В. Тойберт, ГШтётцель М. Юнг. На базе положений немецкой классической школы дискурсивного анализа разрабатываются основания дискурсивного описания немецкого островного говора.
Дискурс-анализ диалекта - анализ, позволяющий в диалектных формах обнаружить приемы "непрерывного воссоздания системы действительности через включение в нее каждого экспонируемого понятия в его надлежащем разумном месте и в то же время - раскрытие собственного содержания понятия в систему, согласованную с системою целого"
Исследуя языковое существование алтайских немцев, мы создаём дискурсивное описание, предполагающее исследование речевого потока с учетом коммуникативного, пространственновременного и символического аспектов.
"Повседневная жизнь представляет собой реальность, которая интерпретируется людьми и имеет для них субъективную значимость в качестве цельного мира. Это мир, создающийся в их мыслях и действиях, который переживается ими в качестве реального. Реальность повседневной жизни ''здесь'' моего тела и ''сейчас''моего настоящего времени. Это ''здесь и сейчас'' - фокус моего внимания к реальности повседневной жизни" [19, с. 38].
Язык возникает в повседневной жизни и соотносится с повседневной реальностью, которой управляет прагматический мотив (т.е. совокупность значений, имеющих непосредственное отношение к настоящим и будущим действиям).
Рассматривая дискурс алтайских немцев, вслед за З. Егером в дискурсе алтайских немцев мы выделяем ветви, каждая из которых представляет собой самостоятельный дискурсивный процесс. Дискурс алтайских немцев состоит из четырех ветвей, которые в дальнейшем мы будем называть: унарная структура дискурса; бинарная структура дискурса; тернарная структура дискурса; тетрарная структура дискурса. Ветви названы таким образом по количеству участников в дискурсивном процессе. Дискурсивное описание нижненемецкого говора включает в себя несколько этапов:
• Выявление особенностей духовной деятельности представителя немецкой культуры
• Описание общих семантических и структурных характеристик простого предложения унарной, бинарной, тернарной, тетрарной структур дискурса.
• Создание модели дискурса нижненемецкого говора отдельного поселения, которая является маркером языкового существования определенного периода коммуникативной истории.
• Определение сложного предложения как элемента внутренней формы говора.
При создании модели дискурса нижненемецкого дискурса происходит структурирование жизненного мира, которое опирается на три процедуры дискурсивизации А. Греймаса и Ж. Курте: установление действующих лиц (актоариализация); пространство (специализация); время (темпорализация), начиная от родовых наименований и кончая индивидуальными (событийные имена, пространственно- временные указатели, датировка). Эти процедуры позволяют нам определить желаемую степень точности восприятия повседневной реальности носителями [20].
В унарной структуре дискурса мы выделяем основные блоки моделей по частотности их использования носителями говора.
В унарной структуре дискурса мы выделили три основных структурных блока моделей простого повествовательного предложения:
• блок моделей с именным сказуемым;
• блок моделей с глагольным сказуемым;
• блок моделей односоставных предложений, состоящих из одного второстепенного члена.
В силу того, что в диалекте процессы изменения во всех уровнях системы выражены во всей полноте, потому что говоры - это область живой разговорной речи, на которую оказывает воздействие устная форма бытования, в первых двух блоках мы выделяем подблоки, которые являются продолжением коммуникативного пространства.
Блок моделей с именным сказуемым представлен подблоком моделей с полным именным сказуемым, подблоком моделей с опущением глагола связки.
Блок моделей с глагольным сказуемым представлен подблоком моделей с полным сказуемым, подблоком моделей с опущением спрягаемой части сказуемого и с опущением инфинитной части.
Приведем пример блока моделей двусоставного простого повествовательного предложения с полным именным сказуемым. Блок моделей двусоставного простого повествовательного предложения с полным именным сказуемым объединяет следующие модели предложения, наиболее часто используемые носителями говора:
1. N1 cop N1, где подлежащее - указательное местоимение среднего рода, cop - глагол связка,
а) Pron1- cop - S1 Dot wiе de Goft oll. (Это была осень).
Pron1 - cop - Pron1 Dot es olles. (Это всё)
б) N1 cop Num/Adj/Advtemp - Num, где подлежащее местоимение в именительном падеже, cop - глагол связка, сказуемое имя прилагательное, числительное.
Pron1 - cop - Num Etj wie fif Joa. (Мне было пять лет)
Oba - Pron1 - cop - Adj Oba wi wire jletjlich.
(Но мы были счастливы)
Pron1 - cop - Advtemp- Num Wi bleuwe dann olla era feuja. (Мы тогда остались вчетвером).
1) Установлением действующих лиц в данных моделях являются личные локализаторы (личные местоимения etj, wi), которые отражают внутренний жизненный микромир человека. Личный локализатор wi (мы) используется для описания конкретного круга лиц (под "мы" понимается я и мои братья и сёстры). Коммуникативная рациональность, отраженная в данном блоке отражает модель "поведенческого организма", отношение действующего лица к миру и осознание своего места в этом мире.
2) Пространственным ориентиром в подобном типе моделей относительно, которого ведется описание, является действующее лицо, сам говорящий.
3) Время (Темпорализация) проявляется в использовании носителями диалекта времени Imperfekt глагола связки zein в формах wie и wie и наречия времени dann. Подобная модель показывает состояние "тогда, потом", момент жизненной действительности, в конкретный момент коммуникативной истории.
В данных примерах действующее лицо - актер дискурсивных процессов ставит на первое место личностный локализатор, показывая тем самым какое место в этом жизненном мире ему отводится.
2. Advtemp - cop - Pron1 - Adj/Num/S1 где подлежащее местоимение в именительном падеже, cop - глагол связка, сказуемое имя прилагательное, числительное, существительное в именительном падеже.
Advtemp - cop -Pron1 - Adj Dann wie etj tlinj. (Я была
тогда маленькая)
Advtemp- cop - Pron1 - доярка Dann word etj доярка. (Я стала дояркой)
Advtemp - cop - Pron1 - Num - Num Dann wie etj eun Joa en sass Mounat (Мне тогда было год и шесть месяцев)
Подлежащим в данных моделях выступает единственный личностный локализатор (личное местоимение в именительном падеже etj), cop - глагол связка, сказуемое - прилагательное, числительное, существительное, заимствованное из русского языка.
1. Установлением действующих лиц в подобного рода моделях выступает личное местоимение 1 -го лица единственного числа.
2. Темпорализация проявляется в использовании глагола связки zein в прошедшем времени в форме глагола wie и глагола связки wern в форме прошедшего времени word. В подобном типе предложений действующее лицо смещает равновесие в сторону временной оси и выносит на первое место временной локальный компонент dann.
3. Пространственным ориентиром, как и в предыдущих структурных моделях, является само действующее лицо, показывая тем самым, что пространственный локальный компонент для него именно в тот момент коммуникативной истории был неважен.
3. Advmod - cop - Pron1/Advtemp/Adj - os - S2, где подлежащее - местоимение в именительном падеже, cop - глагол связка, сказуемое - прилагательное, наречие.
Advmod - cop - Pron1 -Advtemp Schreitlich om wie wi doa. (Жили мы ужасно бедно там)
Advmod - cop- Pron1 - Adj - os - S2 Sou wort wi gr?t os Wese. (Таким образом, мы выросли как сироты)
1. Установлением действующих лиц в данном подблоке моделей с составным именным сказуемым выступает личное местоимение 1- го лица множественного числа wi, которое раскрывает особенности бытия, повседневной реальности в тот момент.
2. Темпорализация в данных моделях представлена глаголом связкой zein и wern в Imperfekt в форме глаголов wie и wort. Действующее лицо на первое место выносит не временной или пространственный ориентир, а обстоятельство образа действия, акцентируя внимание слушателей на том, как тяжело им давалось выживание, сохранение своей позиции "здесь и сейчас" в этом жестоком мире. Вынос на первое место носителем диалекта данного члена предложения может актуализировать в сознании слушателей такие интенциональные состояния, как безысходность, потеря веры в будущее.
3. И вновь пространственный ориентир для носителя диалекта в момент "вот тогда" оказывается не столь важным, так как не только они одни находились в таких ужасных условиях. Действующее лицо выражает пространственный локальный компонент, представляющий на тот момент совсем небольшой фрагмент мире наречием места doa, отводя ему последнее место.
2. Без глагола связки
Pron1 en S1 - Adj - Advtemp Etj en eun Brouda liwe noch (Я и один брат ещё живы), где подлежащее - местоимение в именительном падеже и существительное в именительном падеже, сказуемое - прилагательное.
При анализе унарной структуры дискурса нам встретился единственный пример с опущением глагола связки. Несмотря на это, мы считаем необходимым создать модель для подобных предложений, так как опущение глагола связки было не случайным.
1. Установлением действующего лица в данной моделе является личное местоимение 1-го лица в именительном падеже и существительное в именительном падеже. Актор - участник дискурсивного процесса неслучайно не стал заменять подлежащее личным локализатором (личным местоимением wi (мы)). Носителю диалекта важно подчеркнуть, что не просто "мы", а именно "я" и "брат" прошли все тяжёлые моменты вместе и всё еще живы и продолжают конструировать свою повседневную реальность, сохраняя свою коммуникативную рациональность в повседневном мире.
2. Темпорализация в моделе представлена завуалировано, Связывая структурную модель со смыслом, слушатель легко может снять эту завуалированность и восполнить не достающий элемент. Действующее лицо не акцентирует внимание слушателя на моменте "тогда", носитель говора живет моментом "здесь и сейчас" и радуется тому моменту, что они вообще живы.
3. Пространственным ориентиром является сам говорящий и то действующее лицо, которое волей или неволей стало участником данного дискурсивного жизненного события. Под дискурсивным жизненным событием для данной языковой общности мы понимаем жизненное событие на определенном этапе его исторического и коммуникативного развития, маркируемого в сибирско-немецком говоре структурными моделями. Дискурсивные жизненные события отражают социальные практики языковой общности и очерчивают социально - исторический контекст, детерминируя определенное пропозициональное содержание, транслирующее экстралингвистические знания.
Структурирование мира, закрепление своей позиции "здесь-и-сейчас" в представлении носителя нижненемецкого говора происходит посредством выделения моделей, организацющих коммуникативную рациональность в повседневной жизни и получающих воплощение в простых и сложных предложениях. Наиболее часто использованные модели простого предложения с их конкретно - языковым наполнением образуют "духовный остов говора", являясь главным носителем идиоэтничности говора.
Библиографический список
1. Weisgerber, J.L. Die ganzheitlich Grammatik der deutchen Gegenwartprache. - Mannheim, 1959.
2. Шпет, Г.Г. Внутренняя форма слова (Этюды и вариации на тему Гумбольдта). - М.: КомКнига, 2006.
3. Серых, Ю.В. Звуковой строй и акустическое качество ударного вокализма южногенессенского (самаркинского) немецкого островного говора на Алтае: дис. ... канд. филол. наук. - Спб., 1996.
4. Серых, Ю.В. Звуковой строй и акустическое качество ударного вокализма южногенессенского (самаркинского) немецкого островного говора на Алтае: дис ... канд. филол. наук. - Спб., 1996.
5. Авдеев, И.Е. Фонетический строй нижненемецкого диалекта Алтайского края: дис. . канд. филол. наук. - Новосибирск, 1965.
6. Гамалей, И.Г. Оформление начальной позиции простого предложения в Северобаврском говоре Алтая ІІ Вопросы диалектологии и истории немецкого языка. - Омск: Изд-во Омск. гос. пед. ун-та, 1983.
7. Канакин, И.А. Опыт структурно-типологического описания морфологии имени и местоимения в немецких говорах Алтайского края: дис. . канд. филол. наук. - М., 1975.
8. Беренд, Н.Г. Морфологические особенности и семантический потенциал глагольных категорий в южнонемецком языковом ареале: дис. . канд. филол. наук. - Омск, 1980.
9. Степанова, Н.Н. Особенности глагольной валентности южногессенского (самарского) островного говора на Алтае в сравнении с современным немецким литературным языком: автореф. дис. ... канд. фил. наук. - Барнаул, 2002.
1 0. Трубавина, Н.В. Особенности развития зависимых предикативных конструкций в островном верхненемецком говоре: автореф. дис. . канд. филол. наук. - Барнаул, 2003.
11. Степанова, М.М. Структурно-семантические особенности устных текстов-воспоминаний (на материале говоров немцев Красноярского края): автореф. дис. . канд. фил. наук. - Барнаул, 2006.
12. Штейнгарт, Л.М. Особенности репрезентации языковой картины мира российских немцев (на материале пословиц и поговорок): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - Иркутск, 2006.
13. Москалюк, Л.И. Бытовая лексика островных немецких говоров (традиции и динамиа): дис. ... канд. филол. наук. - Омск, 1986.
14. Москвина, Т.Н. Лексические средства выражения эмоций в островном верхненемецком говоре: автореф. дис. . канд. фил. наук. -Барнаул, 2004.
15. Кузьмина, А.И. Говор деревни Камыши и особенности его сложения и развития: дис ... канд. филол. наук. - Томск, 1961.
16. Бони, Р.А. Некоторые особенности немецко-русского билингвизма ІІ Вопросы диалектологии и истории немецкого языка. - Омск: Изд-
во Омск. гос. пед. ин-та, 1983.
17. Сержанова, Ж.А. Детерменирующие факторы речевого поведения этнических немцев в ситуации иноязычного окружения: дис . канд. филол. наук. - Красноярск, 2007.
18. Вайсгербер, Л. Родной язык и формирование духа. - М.: Изд-во МГУ, 1993.
19. Бергер, П., Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания І П. Бергер, Т. Лукман. - М.: "Медиум", 1995.
20. Греймас, А. Семиотика Объяснительный словарь І А.Ж. Греймас, Ж. Курте ІІ Семиотика. - М. Радуга, 1983.
Статья поступила в редакцию 25.06.10
УДК: 802.0
О.В. Каркавина, асп. АлтГПА, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ПОВТОР КАК СРЕДСТВО РИТМИЗАЦИИ ТЕКСТА РОМАНА ДЖАЗ ТОНИ МОРРИСОН
В статье рассматривается один из аспектов музыкальной прозы - ее ритм. Автор считает, что повтор выступает одним из ведущих средств ритмизации текста прозаического произведения. Осуществляется попытка сопоставить ритм романа Джаз с ритмом джазового произведения.
Ключевые слова: повтор, ритм, проза, музыкальность, джаз.
В рамках лингвистики текста по-прежнему актуальной остается проблема изучения особенностей порождения и восприятия различных типов текстов и, в первую очередь, художественных, как наиболее сложных объектов исследования. Отличительной чертой современной лингвистики является переход к принципам антропоцентричности и диалогичности, которые широко используются в подходах к изучению текстов. Наиболее полное воплощение идеи диалогичности нашли в работах М.М. Бахтина, который рассматривал каждый текст как звено в цепи, как диалог не только между автором и читателем, но и между эпохами и культурами: "...высказывание в целом оформлено как таковое вне-лингвистическими моментами (диалогическими), оно связано с другими высказываниями. Эти внелингвистические (диалогические) моменты пронизывают высказывание изнутри" [1, с. 306]. Таким образом, художественный текст может рассматриваться как составная часть культурного наследия, а пространство окружающее текст как важный текстообразующий компонент. Этот подход согласуется с современной тенденцией изучения текста, позволяющей говорить о тексте как о диалоге или полилоге автора со всей предшествующей и современной ему культурой. В связи с этим, особенно актуальной является проблема интертекстуальных отношений. Однако несмотря на то, что за последние 20-30 лет появилось достаточно большое количество работ,
посвященных исследованию феномена интертекстуальности, некоторые ее виды остаются мало изученными до сих пор. Речь идет, в частности, об интермедиальных текстовых включениях.
Феномен интермедиальности возникает вследствие усложнения принципов организации художественного текста, который заимствует и ассимилирует свойства текстов других видов искусства. В качестве рабочего будем использовать определение интер-медиальности, предложенное Н.В. Тишуниной. Интермедиальность определяется двояко: 1) как особый способ организации художественного текста; 2) как специфическая методология анализа и отдельного художественного произведения, и языка художественной культуры в целом [2, с. 153]. Эта методология опирается на принципы междисциплинарных исследований. При этом исследуются связи таких видов искусств, как литература и музыка, литература и живопись, литература и кинематограф, литература и архитектура, литература и театр, и ряд других.
До настоящего времени вопрос об интермедиальных включениях, как важной характеристике идиостиля писателя, часто оставался за рамками исследований. Большинство попыток выявления, в частности, музыкально-литературных корреляций сводится к поискам сходства музыкальной формы и структуры художественного текста. Крайне мало изученными остаются особенности языковой реализации интермедиальных отношений
