CC BY
15Е. А. Шестерина
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ АССОЦИАТИВНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА ДЛЯ ОБЪЯСНЕНИЯ ХАРАКТЕРА РАСХОЖДЕНИЙ ИНОЯЗЫЧНОГО И ПЕРЕВОДНОГО ТЕКСТА
Главный вопрос многих гуманитарно-естественных наук -взаимоотношение языка и сознания, мышления и речи - до сих пор остается нерешенным. Актуальный сегодня антропоцентрический подход позволяет рассматривать язык как средство доступа к ментальным процессам, осуществляемым в человеческом сознании. Это дает основание устанавливать корреляции между оперативными единицами сознания и объективирующими их языковыми знаками. При этом перевод, как специфический вид речевой деятельности, становится естественным способом получения объективных данных о работе человеческого мышления. При исследовании переводческой деятельности формирующихся билингвов можно более наглядно наблюдать формирование мысли, построение адекватного оригиналу смысла, так как в переводе выбор языковых средств целенаправленно ограничен исходным текстом. Это в известной степени позволяет проследить некоторые этапы «свершения мысли в слове». В настоящее время отсутствуют комплексные объяснительные концепции и модели, помогающие приблизиться к осознанию того, как язык отражает человеческий опыт, представленный в этнически обусловленном сознании. Понимание же процесса перевода как «диалога культур» [1.С.34] помогает связывать переводческие трудности с различием национально специфических компонентов в сознании коммуникантов, с несовпадением их концептуальных систем. При переводе именно способность переводчика понять содержание и структуру концептуальной системы продуцента текста способствует адекватной речемыслительной деятельности реципиента (переводчика), приводит к адекватному пониманию инокультурного текста. Если же образ сознания, представленный в тексте, неизвестен переводчику, то понимание не осуществляется и текст лакунизируется. Адекватный перевод осуществляется в том случае, когда реципиент способен вычленить, интегрировать в исходном тексте доминантный авторский смысл, репрезентированный в тексте определенными речевыми компонентами, намеренно актуализированными в структуре текста. Переводчик реконструирует доминантный смысл на базе собственной концептуальной системы/картины мира.
В ряду методов реконструкции языкового сознания традиционно для отечественной психолингвистики особое место занимает ассоциативный эксперимент, который позволяет исследователю максимально приблизиться к ментальному лексикону, вербальной памяти, культурным стереотипам человека. В нашем исследовании ассоциативный эксперимент используется наряду с другими экспериментами для изучения особенностей протекания ассоциативного процесса в условиях формирующегося (учебного) билингвизма, для объяснения характера расхождений иноязычного и переводного текстов. Изучение ассоциативных связей слов в последнее время позволило сделать заключение, что ассоциативное поле слова отражает его коммуникативный потенциал. Под коммуникативным потенциалом слова понимается способность слова участвовать в общении в качестве элемента высказывания, носителя определенного знания.
С позиций психолингвистики функция языка состоит не в «передаче» информации и осуществлении референции к независимой от него реальности, а в ориентации личности с помощью языка в процессах познания. В этом случае язык рассматривается как система ориентирующего поведения, и поэтому так называемые коннотации, понимаемые в систематической лингвистике как компонент значения, являющийся добавочным к основным, могут играть в речевом поведении индивида решающую роль. Естественно и повышение значимости субъективных характеристик коммуникативного акта для речевой деятельности говорящего.
Ассоциативная структура «стимул - реакция» адекватна семантической структуре представления ситуации в сознании говорящего человека. Она играет роль смысловой опоры в высказывании и передает его смысловую цельность. Стратегия развертывания высказывания аналогична стратегии развертывания ассоциативной структуры. Следовательно, можно предположить, что разница ассоциативных полей эквивалентных слов отражает разницу в способах развертывания и представления смыслов, что не может не сказаться в текстовой деятельности переводчика. Отсюда очевидна роль ассоциирования в процессе понимания текстов.
Межъязыковое сопоставление ассоциативных полей выявляет общие стратегии ассоциирования, а также различия национально-специфического характера, причем несовпадения чаще всего обусловлены различиями глубинных этнопсихологических установок и спецификой разного коммуникативного опыта -
влиянием культуры этноса. Наличие же характерных базовых и периферийных различий и совпадений в массовом сознании разных этносов вскрывают причины возможных межэтнических интерференционных «сбоев» в процессе общения.
Целью нашего эксперимента являлось выявление состава содержательных компонентов некоторых образов сознания иноязычного и переводного текстов, а также определение их специфики, обусловленной различием характера ассоциирования автора и переводящего. Материалом для анализа послужили метафорические выражения, полученные методом сплошной выборки из оригинальных немецких текстов. Метафорические выражения были избраны в качестве материала анализа вполне осознанно: в них в наименьшей степени представлено конвенциональное содержание языковых единиц. Следовательно, их восприятие и понимание должно осуществляться на субъективных основаниях, хотя и на базе общих психолингвистических механизмов. Отсюда совпадение в характере и качестве понимания метафорических выражений может служить основанием для выводов об общности содержания образов сознания или их различии. Тексты вначале были подвергнуты исследовательскому анализу. В результате интерпретации текстов на основе контекстного анализа были выявлены «ключевые» слова в каждом из текстов. Они являются знаками-овнешнителями компонентов определенных образов сознания и отражают доминантные смыслы и доминантные эмоции исходных текстов. На первом этапе исследования произведены анализ и моделирование содержания образов сознания а) по результатам данных ассоциативного эксперимента и б) толковых словарей немецкого и русского языков.
На втором этапе в экспериментальных условиях респондентами были переведены фрагменты выбранных для эксперимента текстов, смысловую доминанту в которых представляли лексемы, проанализированные нами на первом этапе исследования. Цель второго этапа эксперимента - определить содержание доминантных образов сознания, возникающих при переводе метафорических выражений. Необходимость проведения двух этапов исследования обусловлена предположением о том, что если реакции, данные респондентами в ходе ассоциативного эксперимента, являются стабильными компонентами их ассоциативно-вербальной сети, они могут стать смысловой опорой при переводе. Если же ассоциации респондентов, полученные в ходе свободного ассоциативного эксперимента, не будут значимо
использоваться респондентами, то можно предположить, что переводимый текст - это определенный ментальный контекст, существенно влияющий на содержание ассоциативно-вербальной сети реципиента и/или задающий определенные стратегии ассоциирования.
Приведем в качестве иллюстрации хода эксперимента один из этапов ассоциативного эксперимента и анализ соответствующего текстового фрагмента.
Анализ образа сознания der Schinken/ ветчина В русском толковом словаре отражены следующие признаки образа сознания, репрезентированного словом ветчина: - просоленное, копченое мясо свиного окорока. В результате собственного ассоциативного эксперимента, проведенного нами среди русскоязычных реципиентов, владеющих немецким языком, были получены следующие ассоциации:
der Schinken - на завтрак 6, свинья 3, корова 2, мясо 5, свинина 2, колбаса 3, окорок 2, бутерброд 11, бутерброд с ветчиной 6, хочется съесть бутерброд с ветчиной, с капельками жира, смерть, вредно 3, вкус , вкусная 9, окорок, вкусный тамбовский окорок, банка, в натуральной оболочке 6, свежая 7, розовая 2, ветчина
Таким образом, в ходе ассоциативного эксперимента русскоязычные респонденты актуализировали следующие компоненты этого образа:
1. Внешний вид - 35 ассоциаций (свежая, розовая, с капельками жира, в банке, бутерброд и т.д.);
2. Вкусовые качества - 12 ассоциаций (вкусная и др.);
3. Время употребления - 6 ассоциаций (напр., на завтрак);
4. Из чего производится - 5 ассоциаций (свинья, корова);
5. Вредные качества - 4 ассоциации (напр., смерть, вредно)
Некоторые участники эксперимента дали прямой перевод слова - ветчина (5 респондентов) или написали различные синонимы: окорок, мясо, колбаса и т.д. (12 респондентов).
Семантическая структура слова der Schinken представлена в немецком толковом словаре следующим образом:
1. кострец убойного скота, который употребляют в копченом или вареном виде;
2. груб.: бёдра, ягодицы;
3. разг. шутл. или презр.: а) большая толстая книга;
б) большая картина (незначительной художественной ценности);
в) длинная (не новая) пьеса, фильм большой продолжительности (обладающий незначительной художественной ценностью);
Немецкоговорящие участники проведенного нами ассоциативного эксперимента дали следующие реакции на лексему der Schinken:
klopfen, dick, fett, Speck, Knochen, saftig, salzig, würzig, kräftig, geräuchert, rot, Knochen, Gemälde, Schwein, Fleisch, Tiertransporte, Fleischerei, morgens, Brot, Butter, Spargel, Eier, Österreich, Bayern.
Реакции на лексему Schinken, полученные в результате ассоциативного эксперимента, проведенного с немецкоговорящими респондентами, можно условно разделить на несколько групп и подгрупп. Подчеркнем, что выделение подобных направлений и групп реакций - это лишь попытка моделирования черт данного феномена, а не собственно феномен. Кроме того, результаты эксперимента являются лишь временным срезом, останавливающим поток сознания, тогда как язык есть не только сознательное оперирование категориями, но и «неосознаваемый и непрерывный поток сознания» [2.С.63]. Поэтому некоторые признаки слова, указанные в толковом словаре, реципиентами не упоминаются, другие же, не отмеченные словарной статьей, наоборот, выходят на передний план.
На основании реакций немецкоязычных респондентов мы смоделировали следующую схему образа сознания:
1. Вкусовые качества - 9 реакций (z.B. saftig, salzig, würzig, kräftig, geräuchert);
2. Место, время употребления, с чем употребляется - 7 реакций (z.B. morgens, Brot, Butter, Spargel, Eier, unterwegs);
3. Вредные качества - 3 реакции (dick, fett, Speck);
4. Из чего производится, как пере/обрабатывается - 6 реакций (z.B. Schwein, Fleisch, Fleischerei, klopfen);
5. Где производится - 2 реакции (Österreich, Bayern).
Переносное значение слова der Schinken - Gemälde было актуализировано лишь одним участником эксперимента.
3 слова-ассоциата не классифицируются по причине их единичности (klopfen, Tiertransporte, Fleischеrei). Однако это не означает, что полученные реакции являются немотивированными и неадекватными. Как замечает А.А. Залевская, «ассоциативный эксперимент отражает продукты не только прямых, но и многоступенчатых связей между единицами лексикона», «используя или воспринимая то или иное слово, человек подсознательно учитывает актуализируемую этим словом систему знаний» [3.С.109]. Таким образом, результаты эксперимента выявляют вербальные и невербальные связи разной степени опосредованности и пути формирования ассоциативного значения
того или иного слова. Эти связи отражают определенные способы концептуализации картины мира в языковом сознании индивидов, которые не всегда возможно проследить без обращения к исследованию ассоциативных связей.
По результатам проведенного эксперимента можно сделать вывод, что словарные значения слова der Schinken /ветчина значительно различаются: в немецком языке образ сознания шире за счет широко представленных переносных значений, однако вербальные ассоциации носителей немецкого и русского языков продемонстрировали совпадение основных понятийных компонентов психологического значения слова.
Рассмотрим экспериментальные варианты перевода фрагмента текста, сопоставляя их с исследовательской версией перевода и обосновывая исследовательскую переводческую стратегию.
Ein Brechmittel von Papierkorb mit Spielkartenmuster, ein Nylonbettvorleger (wo ich gegen Kunsfasern doch allergisch bin), neue Vorhänge mit Klatschmohnmotiv, eine Unmenge verstaubter Schinken in meinem Bücherregal, „Angelique" und so." [4. С. 41].
Отвратительная корзина для мусора с узором из игральных карт, синтетический коврик перед кроватью (и это при том, что у меня аллергия на синтетику), новые занавески с дикими маками, куча пыльных толстых книг на моей книжной полке: «Анжелика» и тому подобное.
Толковые словари немецкого языка дают разное толкование переносного значения лексемы Schinken: 1. разг. шутл. или презрит. большая толстая книга (часто имеющая небольшую художественную ценность) [5.С.211]. 2. шутл. большая толстая книга (первоначально переплетенная в свиную кожу) [6.С.572 ]. В русском языке лексема «ветчина» не имеет таких значений. Выбранный нами вариант перевода основывается на контекстуальном актуальном значении этой лексемы и системе ассоциативных связей, характерных для носителей немецкого языка: в Большом немецко-русском словаре - пухлая книга [7.Т. 2, с.302 ]. Презрительное отношение к увиденному передает лексема «куча». Софи возвращается в свою комнату после долгого отсутствия. Она с ужасом замечает все произошедшие там изменения. Свое отношение к увиденному она выражает с помощью негативно-оценочных определений и метафорических выражений.
Треть опрошенных (30%) не поняла контекстуального значения метафоры. Недостаточная языковая компетенция реципиентов, а также отсутствие в русском языке ассоциативных
связей между лексемами «книга» и «ветчина» привело к буквальному, т.е. в данном случае неадекватному переводу лексемы Schinken: ... запылившаяся ветчина на книжной полке, ...множество засохшей ветчины на моей книжной полке, ...заветренная ветчина, ...свиной окорок на моей книжной полке, ... кусок грязной ветчины в моей книжной полке, ... кусок запакованной ветчины на моей книжной полке, ... запыленный кусок ветчины. Таким образом, отсутствие в русском языке ассоциативных связей между лексемами привело к отсутствию базы для сравнения фрагментов разных культур, стоящих за словом, и, как следствие, к отказу от интерпретации текста.
10 человек (16 %) отказались от перевода всего метафорического контекста, не сумев выявить какого-либо доминантного смыслового признака в силу отсутствия необходимых ассоциативных связей в родном языке.
Более половины участников эксперимента (54%), уловив метафоричность отрывка, поняла контекстуальное содержание лексемы и предложила такие версии перевода: ... огромное количество пыльных книжек, ...невероятное количество запыленных литературных глыб, ...куча различной запыленной ерунды, ... запыленные корочки книг, ... новые книжки в шкафу, их я в жизни не стала бы читать, ...целая пыльная куча чтива, ... масса старых зачитанных романов, .куча пыльных талмудов, . множество запыленных томин (?), ... бесчисленные тома, ...книжки, которые только собирают пыль, ... пыльная куча всякой ерунды, ...большое количество запыленных толстых книг, множество ненужных книг, . масса пыльных «дешевых» книжонок. Считаем, что степень отображения личностного смысла исходного текста в этих переводах высока. 16 из вышеуказанных 33 реципиентов опять выбрали стратегию встречной метафоризации (глыбы, ерунда, пыльные корочки). Совпадение стратегий интерпретации - тоже показатель понимания текста.
Таким образом, лишь половина участников эксперимента поняла авторский смысл, уловила метафоричность контекста и отразила это в своих переводах, что связано в данном случае не столько с уровнем языковой компетенции, сколько с отсутствием определенного культурологического содержания, устойчиво соотносимого носителями немецкого языка с метафорическим выражением verstaubter Schinken, с отсутствием, следовательно, определенных ассоциативных связей в ассоциативно-вербальной сети..
Анализ первого этапа эксперимента показал, что образ сознания Schinken, более сложный структурно и содержательно в
немецком языке по сравнению с русским (за счет частотных переносных значений), практически не нашел отражения в результатах эксперимента (лишь один участник эксперимента -немецкий испытуемый - актуализировал одно из переносных значений лексемы Schinken: Gemälde) . Образ сознания немецко- и русскоязычных реципиентов, отраженный в их ассоциативных реакциях, оказался почти идентичным. Они актуализировали лишь основное значение лексемы Schinken (мясо свиного окорока) и связанные с ним ощущения/переживания: вкусовые, временные, пространственные представления, из чего изготовляется и где производится, вредные качества.
Переводческий эксперимент показал, что переносное значение лексемы Schinken (несмотря на наличие, казалось бы, прозрачного контекста, который подсказывает реципиенту правильный вариант перевода), не представленное в образе сознания русскоговорящих реципиентов, не позволило многим из них ( 30 %) адекватно передать и в некоторых случаях (16%) даже понять смысл текста. Этим участникам эксперимента не удалось понять образы сознания носителей другой культуры, поскольку когнитивной базы для рефлексии над различиями образов своей и чужой культур просто не было. Таким образом, еще раз подтверждается предположение о том, что разница в ассоциативно-вербальной сети является основой непонимания в процессах межкультурной коммуникации.
По результам проведенного экспериментального использования, можно сделать вывод, что одного ассоциативного эксперимента для решения поставленных задач недостаточно. Вербальный ассоциативный эксперимент условиями своего проведения задает вербальную реакцию, отражающую языковые системные связи, которые не могут представлять содержание сознания в целом и поэтому не могут в полной мере использоваться при реконструкции образов сознания. Использование в исследовании переводческого эксперимента позволяет верифицировать данные ассоциативного эксперимента и расширить представление о содержании образа сознания. В переводческой деятельности актуализируются все аспекты речемыслительной деятельности индивида, что позволяет установить не только отдельные содержательные образы сознания, но и их реальную структуру как функциональное целое. Моделирование образов сознания на основе их структурно-содержательных признаков является, на наш взгляд, более перспективным путем исследования содержания образов сознания, поскольку в этом случае
восстанавливается реальная иерархия содержательных компонентов образа сознания, а не просто их состав.
Сопоставление результатов ассоциативного и переводческого этапов эксперимента позволяет говорить о том, что актуализация компонентов концептов в ходе ассоциативного эксперимента позволила участникам переводческого эксперимента адекватно передать доминантный личностный смысл автора текста. Образы сознания, совпадающие в немецком и русском языковом сознании по своим основным содержательным компонентам, (что подтверждает анализ словарных статей и результатов ассоциативных экспериментов), не вызвали затруднений и при переводе. Сходство в ассоциативно-вербальных сетях стало базой адекватного перевода. Отсутствие же в русском языке ассоциативных связей между концептов и его переносным значением привело в большинстве случаев к буквальному, т.е в нашем случае неадекватному переводу (например, в образе сознания der Schinken: переносное значение лексемы der Schinken, не представленное в образе сознания русскоговорящих реципиентов, не позволило многим из них (З0%) адекватно передать и в некоторых случаях (16%) даже понять смысл текста. Этим участникам не удалось понять образы сознания носителей другой культуры, поскольку когнитивной базы для рефлексии над различиями образов своей и чужой культуры просто не было.) Таким образом, еще раз подтверждается предположение о том, что разница в ассоциативно-вербальной сети является основой непонимания в процессах межкультурной коммуникации.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Тарасов Е. Ф. Языковое сознание // Вопросы психолингвистики. -2004. - № 2. - 124 с.
2. Лосев А. Ф. В поисках построения общего языкознания как диалектической системы // Теория и методология языкознания. - М., 1989. - С. 5-92.
3. Залевская А. А. Межъязыковые сопоставления в психолингвистике. -Калинин: КГУ, 1979. - 84 с.
4. Dagmar Kekule. Die kalte Sophie. - Rotfuchs, 1998.
5. Duden Deutsches Universalwörterbuch. - Dudenverlag, Mannheim /Wien /Zürich. - 1989.
6. Wahrig Deutsches Wörterbuch. - Mosaik Verlag. 1980.
7. Большой немецко-русский словарь. - М.: Русский язык, 1980. - 656 с.
