CC BY
23
Выхода из этой ситуации лишь силой и деньгами нет. Даже если предположить, как полагают США, что удастся силой провести интеграцию исламского мира в «демократическое сообщество» так, как это было сделано когда-то с Германией и Японией, - все равно далее, за миром ислама, откроются те же проблемы с Китаем, Тропической Африкой или Индией. А технологическая безопасность все более усложняющегося мира все равно будет оставаться под угрозой в силу очень быстрых темпов неостанавливаемого научно-технического прогресса.
Вряд ли борьба с терроризмом, когда в террористы уходят европейцы, ищущие духовности, может быть успешной без возврата Европы вновь к духовным ценностям. Безусловно, замечательно, что британские спецслужбы сумели внедриться в группу, готовившую такие масштабные теракты. Правильны меры предосторожности, предпринимаемые ныне в аэропортах. Но без переоценки того гедонистичного помутнения, того культа потребления, анархизма и духовной беспринципности, которые распространились в Европе в последние десятилетия, никакой решающей победы не будет. Может, в ходе такого возврата к реальности от либеральных догм Европа внимательнее присмотрится и к российскому опыту выхода из недавнего затяжного кризиса. И увидит в России и близких ей странах союзников. Ведь воссоздавать-то Европе надо примерно то, что вроде делается в России: сильное государство, подавление асоциальных сил в любом их проявлении, как и любой политический радикализм...
«Литературная газета», М., 2006 г., № 36.
А. Малашенко,
д. и. н.
ИСЛАМИЗМ ДЛЯ ЕВРОПЫ (Продолжение)
В Европе мусульманское присутствие стало вечным фактором. «Экспансия» мусульман на старом континенте есть форма известного из истории движения народов. Такие движения можно уподобить океаническим приливам и отливам. Сейчас мы наблю-
154
даем «мусульманский прилив». Констатируем обязательные, возникающие вследствие миграции проблемы: рост безработицы, преступности, обострение межэтнических и межконфессиональных противоречий и т.д. Все это составляет ландшафт, на котором среди мусульманской миграции действуют исламисты. «Ислам в Западной Европе находится в состоянии быстрого перехода от импортированного ислама к европейскому или "универсальному" исламу». Под «импортированным» исламом подразумеваются этнические - марокканские, алжирские, иранские и прочие - общины, каждая их которых, соблюдая коренную религиозную традицию, опирается на этническую сплоченность. Этот этнический ислам поддерживается мусульманскими организациями стран, откуда мусульмане прибывают в Европу. «Импортированный» ислам обращен внутрь, он вовлечен в будничные дела, а не в политические игры, которые остались за кормой корабля, доставившего мусульман на их новую родину. Поддерживаемая в рамках такого ислама традиция инертна, ориентирована на сохранение самодостаточной «материнской» среды. Вновь прибывший мусульманин первое время, оставаясь в рамках своей общины, помогающей ему самоопределиться на новом месте, исповедует именно этот бытовой «пассивный» ислам.
«Пассивный» ислам не несет угрозы внутренней стабильности в Европе. Он не в состоянии консолидировать европейских мусульман на религиозной основе, не способен генерировать радикальные настроения. Практика показывает, что, за редкими исключениями, этнические исламские организации лояльны местной власти и не спешат инкорпорироваться в международные религиозные структуры. Такой ислам, с одной стороны, постоянно подпитыва-ется вновь прибывающими носителями соответствующей этнокон-фессиональной традиции. Зато, с другой стороны, он неизбежно размывается под влиянием европейской культуры, а также крепнущих на старом континенте исламо-универсалистских настроений. И тут возникают проблемы. Этническому исламу оппонирует транснациональный ислам, который, в свою очередь, подразделяется на две ветви - «европейский» и «мировой», или универсалистский.
155
Ясно, что большинство «гостей» прибывают в Европу не на несколько недель или месяцев, но чтобы остаться сколь возможно долго, лучше - навсегда. Отсюда следует, что сошедший с самолета в парижском аэропорту имени Шарля де Голля или незаконно пробравшийся на лодке на Сицилию мусульманин внутренне готов забыть (не на следующий день, конечно) прежнюю жизнь. Многие молодые люди «устали» от сдерживающих их энергию клановых, семейных и иных связей. Они открыты иным, европейским ценностям, стремятся вкусить от грядущей «новой идентичности». К «новой идентичности» по-своему приспособляются и «мусульмане-долгожители», находящиеся в Европе 15 и более лет. Имам флорентийской мечети Иззедин аз-Зир произносит хвалу Всевышнему за то, что «мусульмане - часть итальянского общества», а глава мусульманской Благотворительной ассоциации, один из руководителей общины мечети в Генуе, утверждает, что «мусульмане чувствуют себя итальянцами». Британцами, по словам главы Всемирной исламской лиги Сайеда Мухаммада Мусави, чувствовали себя мусульмане в Соединенном Королевстве. Схожие высказывания можно обнаружить и во Франции, и в Германии. И все же...
...Мусульманин останется мусульманином в любой ситуации. Оливье Руа отмечает, что переход мусульман в «транснациональное состояние», сопровождающийся существенным ослаблением и даже разрывом связи с диаспорой, может проходить в трех формах: собственно европеизации; интеграции, при которой человек становится арабом (турком, пакистанцем) без языка, просто мусульманином; «рекоммунизации», в которой физическое присутствие в Европе комбинируется с мусульманской идентичностью. Становящийся европейцем алжирец, турок, пакистанец, оставаясь мусульманином, вынужден сам выбирать для себя иной, неэтнический ислам. Потребность в обретении европейского ислама возникает параллельно с чувством сопричастности к мировой умме. Зарождается болезненный конфликт идентичностей, подогреваемый социальными условиями жизни мусульман, межэтническими трениями и, наконец, общим обострением отношений между Западом и мусульманским миром. Мусульманин оказывается на стыке трех исламских идентичностей - локально-этнической, евро-исламской, исламо-универсалистской, а также четвертой, собственно европей-
156
ской. Адаптируясь к Европе, мусульманин в то же время обособляется от нее во имя сохранения своей религиозной идентичности. Тяге к европейскости оппонирует не этнобытовой, но уже нарождающийся европейский и универсалистский ислам. Религиозный же универсализм однозначно коннотируется с исламизмом, отторгающим Запад и бросающим ему вызов на его собственном европейском пространстве. «Через восприятие Европы молодые мусульмане становятся злее, радикальнее и активнее».
В начале нового века отчужденность между мусульманской диаспорой и европейцами, как минимум, не снижается. Скрытые и явные проявления исламофобии становятся все заметнее. Ответную реакцию мусульман на эти настроения в Европе четко высказывает выпускник и сотрудник университета в Генте (Бельгия) Сами Зем-ни: «В Европе легко терпеть изысканную марокканскую, турецкую или индийскую кухню, танцевать под так называемую всемирную музыку. Но "Настоящий Другой", который отстаивает свои права и тем самым переосмысливает отношения между Ними и Нами, в конечном счете отвергается. Он немедленно объявляется фундаменталистом, особенно если он мусульманин. Терпимость Европейского союза, увы, все более напоминает тонкий слой фанеры, она превращается в репрессивную терпимость, которая официально допускает Другого, но только отвечающего ее (терпимости) собственным представлениям, т.е. существующего в мягкой, стерильной, пустой форме, и она не принимает в расчет большинство запросов Настоящего Другого». С. Земни рассуждает именно о конфессиональной, а не об этнической (музыка, кухня) идентичности, не создающей никаких трудностей и воспринимаемой в Европе как приятная во всех смыслах экзотика. Конфессиональная же идентичность подразумевает в том числе свое, «не европейское» понимание взаимоотношений светского государства и религии, секу-лярности, свою интерпретацию соблюдения «исламского закона».
Среди европейских мусульман уже давно в ходу термины фикх аль-акаллият (право для меньшинств) и шариат аль-акаллият (шариат для меньшинств). По мере увеличения числа мусульман и укоренения среди них исламо-универсалистской тенденции эта проблема из академической превращается в политическую. Юсуф Карадави говорит о необходимости формальной адаптации
157
шариата и фикха для проживающих на Западе мусульманских меньшинств. Этот вопрос обсуждается на многочисленных семинарах и конференциях (в частности, ему была посвящена состоявшаяся в 2003 г. в Голландии конференция «Исламский закон и мусульманские меньшинства»). Проблема сохранения шариата и фикха привязана к тому, что можно назвать «жизненной практикой», которая включает в себя семейные проблемы, предпринимательскую деятельность, безопасность, межрелигиозные отношения, а также отношение мусульманина к впустившему его государству. Все эти практики, хотя они и формируются в условиях европейского государства, гражданского общества, по выражению голландского исследователя Мартина ван Брейнессена, «в каком-то смысле являются исламскими или частью мусульманской культуры, с которой они идентифицируются». Проживая в европейских странах, мусульмане не могут не принимать «правил игры» секулярного государства, ибо «оно принадлежит всем, а не только немусульманам». Но соблюдение секулярной нормы не означает отказа от исламских представлений о взаимоотношениях государства и религии.
Исламисты представляют эту ситуацию таким образом, что мусульмане лишь временно проживают в условиях секулярности, поскольку, во-первых, конечная победа все равно останется за исламом, а во-вторых, в будущем мусульманское меньшинство плавно трансформируется в большинство. Последнее является одним из аргументов исламистов для противодействия распространению среди мусульман Европы секулярного мышления. Согласие же с секулярной моделью интерпретируется исламистами как отход от одной из главнейших заповедей ислама. Конечно, не так много мусульман, озабоченных в первую очередь вопросами трудоустройства, бытовыми проблемами, задумываются о проблемах секуляриз-ма. Однако, пытаясь наладить свою жизнь, они всякий раз имеют дело с чиновниками этого самого секулярного государства. Это-то и обыгрывает исламистская пропаганда.
Мусульмане пытаются сохранить за собой право на выражение своей конфессиональной идентичности в самом широком смысле слова, в том числе в отношении к светскому государству, что придает гражданскому обществу Европы новый, непривычный
158
для нее аспект межконфессиональных отношений. В борьбу за место мусульман под европейским солнцем вовлечены сотни существующих в Европе исламистских организаций радикального толка, втягивающих местных мусульман в конфликт между исламом и Западом. Выходец из Ливана французский журналист Антуан Сфер считает, что все они, «открыто проповедующие не-интеграцию (с Европой), даже более опасны, чем те, кто... занимается терроризмом». Часть этих организаций возникла непосредственно на европейской почве, другие являются секциями международных группировок, в том числе «аль-Каиды». Как правило, между ними нет систематической связи, и действуют они автономно. Однако исповедуют общую идеологию.
По университетскому диплому я арабист. В предыдущих работах об исламе использовал арабоязычные источники. Но, когда писал эту книгу, поймал себя на мысли, что могу обходиться без арабского, поскольку материалы исламистов, включая проповеди и фетвы, давно переведены и к мусульманам попадают на английском, французском, немецком, русском языках. Это способствует и дальнейшему распространению исламизма, и его интернационализации.
Исламистские организации Европы - часть мирового исламистского движения, многие центры которого расположены не на Ближнем Востоке или в Персидском заливе, но в Лондоне и Париже. «Лондонистан» - больше, чем меткое журналистское словечко. Столица Великобритания уже давно стала центром, откуда исходят исламистские импульсы и где ведется планомерная подготовка авантюрных акций, включая террористические. Глава обосновавшихся в Великобритании «Сторонников шариата» имам мечети в Финшли Абу Хамза аль-Масри открыто солидаризировался с бен Ладеном после 11 сентября 2001 г. и призвал молодых мусульман присоединиться к джихаду. Примерно каждая четвертая из действующих в Великобритании мусульманских организаций - исламистская или связана с исламистами, во Франции - каждая пятая... Источники сообщают, что бен Ладен создает некую «европейскую армию», куда уже якобы набрано 40 тыс. человек во Франции, 25 тыс. в Германии, 10 тыс. в Великобритании. По другим данным, только в одной Германии активистами исламистских организаций
159
являются 30 тыс. мусульман, а мечети радикального «Исламского общества Милли Герюз» посещают 300 тыс. верующих. Насколько эти сведения верны, сказать трудно. Ясно одно: европейская сеть бен Ладена насчитывает уже десятки тысяч членов и значительно большее число «симпатизантов». «Конечное решение, единство к нам придет, бесспорно, из Европы», - сказал в 1996 г. Хасан ат-Тураби.
В качестве особого случая присутствия в Европе исламизма назовем албанцев Косово, к которым пока что снисходительно относится европейское сообщество и которые находятся под патронажем международных экстремистских организаций, чье влияние здесь стабильно. Мусульманские общины (преимущественно сельские) попали от них в материальную зависимость. Среди этих организаций особо активен Саудовский объединенный комитет помощи Косово и Чечне, который пропагандирует среди местных мусульман салафитское учение, образовал вокруг 98 местных мечетей целую систему обучения для молодежи, что «наводит на мысль о сравнении с афганскими общинами 1980-х годов, когда бывшие в лагерях беженцев на пакистанской границе многочисленные сироты и дети из неполных семей также попали в зависимость от саудовской благотворительности». Так воспитывается грядущее поколение мусульман с двойной взаимоисключающей ментальностью -европейской и исламо-радикальной.
Сегодня исламисты прибегают к систематическим целенаправленным действиям внутри Европы. Сеть для этого подготовлена. Есть и соответствующие кадры. Даже если западным спецслужбам известен костяк той или иной группировки, никто не может сказать, сколько человек каждая из них способна повести за собой, задействовать при терактах, при необходимости вывести на улицы. Сила этих организаций заключается в том, что они способны эффективно сработать в нужный момент в нужном месте. Предлогом же для такого рода действий может послужить все что угодно, в том числе обострение кризисов за пределами Европы. Последнее обстоятельство особенно важно. Теракты в Испании, Великобритании подчеркнули уязвимость европейцев, их зависимость от того, насколько их правительства вовлечены в конфликтные ситуации в Ираке, Афганистане, и не только там. Наконец, существует обрат-
160
ная реакция: исламские радикалы с Ближнего Востока могут встать в позу защитников интересов единоверцев в Европе. Например, в том же 2004 г. в Ираке экстремисты захватили заложников-французов, потребовав в качестве платы за их освобождение разрешить проживающим во Франции мусульманкам, в том числе работающим в государственных учреждениях, носить головной платок. Этот конфликт был благополучно разрешен, но возник прецедент. Европе продемонстрировали, что ее мусульмане вправе рассчитывать на религиозную солидарность со стороны исламских радикалов, что за тем, как разрешаются их проблемы, ведется пристальное наблюдение.
Обосновавшиеся в Европе радикальные исламисты продолжают самоутверждаться с удвоенной энергией. Даже после усилившегося на них после 11 сентября давления они сумели сохранить свое влияние, а кризис в Ираке даже способствовал росту уважения к ним со стороны мусульманских общин. Исламисты стали субъектом - пусть и экстравагантным - политического процесса в Европе, а заодно и участниками виртуального исламо-христианского диалога, который на старом континенте по большому счету еще только начинается.
(Продолжение следует)
Малашенко А.В. «Исламская альтернатива и исламистская угроза», М., 2006 г., с. 91-97.
Андрей Никонов,
журналист
ИСЛАМСКИЕ БАНКИ ЗАВОЕВЫВАЮТ МИР
Восточные финансисты начали конкурировать с западными. В ноябре 2006 г. международная консалтинговая фирма KPMG опубликовала результаты своего исследования, посвященного исламским банковским и финансовым секторам экономики. По данным экспертов, влияние этих финансовых институтов на мировую экономику с каждым годом усиливается. Причем наиболее интенсивно мусульманские банки развиваются в США и Великобрита-
161
