CC BY
66
территории и возможности. Они помогают ему на теоретическом уровне перестроить мифоидеологический взгляд, обращая внимание на такие критические понятия, как "воображаемое установление сообщества" (Корнелиус Касториадис), "социальное конструирование реальности" (Питер Бергер)».
Составители, отталкиваясь от идеи междисциплинарного подхода, излагая историю появления мусульман на территории Франции, стараясь отойти от каких-либо оценок, обогащают скупые факты и даты рассказами арабских путешественников того времени или же цитатами современников-европейцев. Помимо этого они акцентируют внимание на результатах археологических раскопок, иллюстрирующих сказанное. Не только данные археологов, но и гравюры современников, анализ символов на фресках или же описание архитектуры средневековых построек - все это является не чем иным, как доказательством гипотез, выдвигаемых авторами.
Авторы не столько противопоставляют христианство исламу, сколько ищут взаимосвязь между отношением христиан к исламу благодаря тем или иным событиям или же их описанию в литературе. Так, в «Песне о Роланде», по их мнению, созданы определенные клише, которые, как они считают, необходимо рассматривать через призму реальных исторических фактов, что в совокупности может показать, например, отношение христиан к мусульманам или же взаимовлияние одной цивилизации на другую. Составители самой структурой книги подчеркивают, что для заявленного ими анализа представленной темы необходим междисциплинарный подход: хронологические таблицы и мнения историков, анализ литературы, воспоминания современников. Справочник подводит итог исследованиям последних лет по этой тематике. Его авторы призывают своих коллег отойти от тех тем, которые были актуальны в последние годы, и объективно рассматривать ислам вне текущих политических и социальных событий, которые происходят в настоящее время во Франции.
«Восток», М., 2011 г., № 1, с. 167-177.
Георгий Мирский,
доктор исторических наук
ИСЛАМ,ИСЛАМИЗМ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Прежде всего хотелось бы выразить несогласие с некоторыми давно бытующими представлениями о сущности взаимоотно-
шений между Западом и миром ислама. Речь идет, во-первых, о таких терминах, как «возрождение» или «пробуждение» ислама. Как религия, ислам никогда не умирал и не засыпал, поэтому он не может ни возродиться, ни проснуться. Можно говорить о подъеме самосознания мирового мусульманского сообщества (уммы), о выходе этого сообщества на международную арену. Во-вторых, неверно было бы говорить о продолжающемся с давних времен противостоянии западных и мусульманских государств. В этом смысле приходится констатировать, что уважаемый профессор Сэмюэл Хантингтон ошибся, трактуя эту проблему в своих работах о столкновении цивилизаций. Войны между западными христианскими государствами и исламским миром, представленным Османской империей, велись на протяжении столетий, турки дважды подходили к воротам Вены, но уже в XIX и XX вв. Турция участвовала в войнах одних христианских держав против других (Крымская война, Первая мировая война). Сохраняющегося со Средних веков межгосударственного, геополитического противостояния христианского и исламского миров не было и нет.
Не существует некоего непримиримого, насыщенного ненавистью неприятия христианского мира как такового со стороны мусульманского сообщества. Вспомним, что и во времена халифата покоренным христианам разрешалось сохранять свою веру; пусть они и считались «неверными», речь никогда не шла о насильственном обращении христиан всего мира в ислам. В принципе мусульмане никогда не объявляли своим врагом христианство как религию, ведь это одна из трех авраамических конфессий, и приверженцы ислама чтут в качестве пророков и Авраама, и Иисуса. А сегодня даже те исламисты (не мусульмане в целом, а именно исламисты), которые видят в Западе неумолимого врага, стремящегося подорвать или даже уничтожить ислам, действуют не под лозунгом борьбы с христианством. Более того, они считают западный мир, особенно Америку, отнюдь не христианским, а вообще безбожным, аморальным и растленным. В головах тех террористов, которые направили самолеты на «башни-близнецы» в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г., не могло быть мысли о том, что они наносят удар по христианскому миру - они били по «империалистическому и сионистскому врагу», представляющему в их глазах страшную угрозу исламу, его ценностям, мировой умме. Тем более нелепо говорить о какой-то «зависти»: кому завидовать? Презренному декадентскому обществу?
Так же несостоятельны, по моему мнению, попытки объяснить подъем мусульманского радикализма, экстремизма, терроризма «Аль-Каиды» и родственных ей группировок только экономическими причинами. Безусловно, многих будущих смертников -шахидов вербуют среди молодежи, не имеющей работы и не видящей для себя перспектив. Нищета, обездоленность, отчаяние -это питательная среда для терроризма. Но важно отметить, что, как показывают специальные исследования, террористы - выходцы из Египта, Саудовской Аравии и других арабских стран - происходят вовсе не из нищих слоев общества, а из образованной среды. Они сыновья вполне обеспеченных людей, как писали многие авторы, «цвет местной интеллигенции». Участники акции 11 сентября все имели высшее образование, хорошие специальности, обучались в Европе. Террористы, осуществившие взрывы в лондонском метро в 2005 г., родом из Пакистана, они имели образование и приличную работу.
Вообще чисто материальные, экономические проблемы никогда не фигурируют среди лозунгов и призывов исламистов. И это относится не только к «Аль-Каиде». Когда вскоре после победы «исламской революции» в Иране экономическое положение страны ухудшилось, аятолла Хомейни сказал: «Мы не для того совершили революцию, чтобы снизить цены на дыни».
Тогда спрашивается - для чего? Ради какой цели взрывают себя и тысячи невинных людей эти шахиды, «человеческие торпеды»? Для того чтобы это понять, лучше оперировать не такими понятиями, как «борьба с голодом и нищетой» или «война цивилизаций», или «битва мусульман с христианами», «религиозная война», а другими: достоинство и справедливость. Это и лежит в основе того, что называется «исламским фундаментализмом» (салафийя).
Фундаменталисты исходят из слов Аллаха, приведенных в Коране и обращенных к мусульманской умме: «Вы - лучшая из общин, которые выведены пред людьми» (сура 3). Следовательно, мусульмане и должны быть господствующей силой на земле. А на самом деле тон задают другие, бал правят неверные - разве это нельзя назвать вопиющей несправедливостью? Для богословов эта несправедливость состоит не в нынешнем экономико-технологическом и научном отставании мусульманских стран, а именно в крушении политического господства государств уммы на мировой арене.
Причину упадка мусульманских стран нашел еще Ибн Абд-аль-Ваххаб в середине XVIII в.: отход правящих слоев этих стран от чистого, праведного ислама, забвение заповедей Пророка, произвол, разложение, своекорыстие. Спустя два столетия к этому же выводу пришли египетские «Братья-мусульмане» с их лозунгом: «Ислам - вот решение». Один из их лидеров, Сейид Кутб, побывав в Соединенных Штатах, пришел в ужас, когда увидел, что в школе женщина преподает мальчикам, и проклял растленную и аморальную Америку. Его, как и его последователей, страшила сама мысль о том, что безбожный (именно безбожный, а не христианский) Запад когда-нибудь навяжет свою культуру, свои нравы мусульманскому обществу, разрушит его традиционные ценности. Вот в чем увидели опасность. Это - замысел сатаны. Ведь для мусульман сатана это не только захватчик, агрессор, но и великий соблазнитель. Запад соблазняет умму своими материальными и культурными достижениями, и в конечном счете это может привести к непоправимому ущербу для ислама.
Как это предотвратить? Здесь на сцену выступило уже второе звено цепочки (фундаментализм - политический радикализм, или исламизм - терроризм). В отличие от богословов-фундаменталистов, улемов, исламисты - это люди действия. Надо бороться, причем на два фронта - против западного империализма и сионизма, с одной стороны, и против их местных пособников, нечестивых и коррумпированных правящих клик - с другой. Выше других знамя исламизма поднял Усама бен Ладен, создавший не только «Аль-Каиду», но и «Всемирный исламский фронт борьбы с евреями и крестоносцами». Оружием борьбы был провозглашен джихад, трактуемый исламистами, вопреки Корану, в узком смысле, только как вооруженный поход против врагов ислама.
Лозунг исламистов-джихадистов - «убивать американцев, иудеев-сионистов и их местных пособников». Люди бен Ладена, ваххабиты, повели борьбу против ваххабитов, правящих в Саудовской Аравии. Беспощадные ваххабиты обрушились также и на шиитов. Ныне покойный лидер «Аль-Каиды» в Месопотамии аз-Заркауи начал не только в Ираке, но и в своей родной Иордании войну против шиитов, называя их «затаившейся змеей, хитрым и зловредным скорпионом, шпионящим врагом и глубоко проникающим ядом». В Афганистане талибы установили режим, по своей бесчеловечности и мракобесию уступающий разве что власти Пол Пота в Камбодже.
Беда в том, что создавшие транснациональную террористическую сеть исламисты не являются чем-то наносным, чуждым исламу. Они действуют в русле исламской традиции, точнее - одной из традиций; ведь в исламе, как и во всякой великой религии, можно найти различные потоки мысли, часто не совпадающие установки. Известна, например, разница между мекканскими и мединскими сурами Корана. Как писал А. Малашенко, «исламизм не болезнь, которая поддается пусть трудному и длительному, но все же лечению. Это клетки самого "организма" исламской традиции, исламской политической культуры». Акцентируя внимание на «воинственных», «непримиримых "высказываниях"», содержащихся в Коране, которые при желании найти нетрудно, так же как и «миролюбивые», исламисты апеллируют к простым, понятным всем мусульманам вещам: в современном мире господствует несправедливость, исламское сообщество оказалось - по вине как Запада, так и собственных нечестивых правителей - в самом низу глобальной политической иерархии, всем заправляют неверные, западные империалисты оскорбляют и унижают достоинство мусульман.
«Салафийя» направлена против пагубного влияния Запада (материалистического, марксистского или безбожного). Подъем, или оживление, или «политизация» ислама не связаны с какими-либо серьезными изменениями в интерпретации или с религиозным расколом, появлением новых толков ислама и т.д. Объяснение следует искать не в религиозной сфере, а в тех исторических и социальных обстоятельствах, которые определяют жизнь сотен миллионов людей не только в мусульманском мире, а в Третьем мире в целом. В каком-то смысле исламизм можно считать крайней формой продолжения той антиимпериалистической, национально-освободительной борьбы, которая привела в XX в. к крушению колониальной системы. Да, исламисты-фанатики совершают чудовищные вещи, но они искренне верят в то, что продолжают борьбу против империализма: за политическим и экономическим освобождением должно последовать освобождение культурное, моральное.
И здесь нельзя не упомянуть о том, что мощный толчок развитию исламизма дала политика западных держав, в первую очередь США. Сообщалось, например, что после начала американской интервенции в Ираке в штаб-квартирах экстремистских организаций в Западной Европе не было отбоя от добровольцев, желавших записаться в ряды шахидов. Десятки миллионов му-
сульман во всем мире с одобрением встречали призывы Усамы бен Ладена к бескомпромиссной борьбе против тех, кто ведет войну в Ираке и Афганистане, для чего он расположил свои войска в Саудовской Аравии (ведь земля Аравийского полуострова священна, по ней некогда ступала нога Пророка). Особую роль, конечно, играет палестинская проблема. Лозунг освобождения Иерусалима (по-арабски - аль-Кудс, священный, третий по своей святости город ислама) не оставляет равнодушными миллионы мусульман во всем мире.
Самые «крайние из крайних» среди исламистов, возможно, даже мечтают о возрождении халифата или по крайней мере о «воссоединении» земель, когда-то находившихся под властью мусульман. Сюда они относят и испанскую Андалузию, и Среднюю Азию. Автор этих строк встречался когда-то в Узбекистане с «вах-хабистами» (так их называют и там, и на Кавказе), которые говорили о своем намерении создать исламскую республику сначала в Ферганской долине, потом во всей Центральной Азии, в Казахстане, «а оттуда рукой подать до Волги, до татарских и башкирских земель». Это кажется бредом, но ведь важно то, что есть люди, которые искренне в это верят, готовы отдать за свой идеал и собственную, и чужую жизни.
На самом деле исламисты нацелены на то, чтобы взять в свои руки власть в ключевых мусульманских странах - в Египте, Саудовской Аравии, Пакистане, Иордании (последняя их привлекает как сосед Палестины, плацдарм в борьбе за освобождение Иерусалима от сионистов). Это их главная задача; осуществив ее, они полагают, что овладеют «душой» мусульманского мира, покончат с влиянием Запада.
Нельзя недооценивать исламистскую угрозу, но было бы неправильно смириться с ней и полагать, что мир ислама уже необратимо попал в сети «Аль-Каиды» и родственных ей группировок. Террор исламистов в глазах многих мусульман выглядит контрпродуктивным. Слишком уж большие потери несут сами мусульмане. Убийство невинных людей, гражданских лиц (что запрещено Кораном) вызывает отторжение у все большего числа мусульман, а изуверская практика исламистов в Афганистане и Ираке ведет к падению их авторитета.
Подводя итог, следует сказать, что «всплеск» исламизма не надо отождествлять с бесспорным усилением роли религии в мусульманских странах. Тот факт, что многие женщины в Египте или Турции носят хиджаб, еще не свидетельствует о том, что общество
безропотно подчинилось исламистам. Ислам и исламизм - родственные, но не тождественные понятия. Мало кто в современных исламских странах захотел бы жить под властью такого режима, как «Талибан», подчиняться шариату в крайних, самым бесчеловечным образом истолкованных его формах.
Что будет дальше? Очень многое зависит от конкретной политики Запада, прежде всего США. Иракская война, например, неизмеримо больше помогла исламистам, чем любые рассуждения об исламе и христианстве.
Действительно ли отношения между США и миром ислама испорчены непоправимо? Большинство исламоведов отвечают на этот вопрос отрицательно. Они указывают на то, что отношение уммы к Америке в общем было бы неправильно считать абсолютно негативным и непримиримым как в религиозном плане, так и в культурной и материальной сферах. Начать с того, что примерно 6 млн. мусульман, живущих в США, отнюдь не ощущают себя дискриминируемыми и обделенными; уровень их доходов даже несколько превышает средние показатели по стране, 52% американских мусульман относятся к среднему классу, лишь 10% имеют низкие доходы. Уже один этот факт, известный в мире ислама, дает Америке определенный плюс. Далее, американские достижения в различных сферах жизни (технология, ноу-хау, наука, кино и т.д.) высоко оцениваются образованными классами мусульманского общества; при первой возможности многие молодые люди стремятся эмигрировать в США. Что касается влияния «Аль-Каиды» и вообще транснационального исламистского терроризма, то оно оказалось сильно преувеличенным. Например, некоторые авторы утверждали, что взрывы в Лондоне в 2005 г. получили одобрение большинства британских мусульман, но по последним данным число сторонников террора среди них оказалось не более 4%. Убийства гражданских лиц вызывают все большее отторжение среди мусульман в Европе, не говоря уже о США. Гнев мусульманского сообщества вызывает конкретная американская политика по отношению к Ираку, Афганистану, Палестине. США обвиняют в том, что они «всюду лезут», вмешиваются, хотят установить угодные им порядки и т.д., и в этом смысле мусульманский антиамериканизм в принципе не отличается от все более негативного отношения к США в других регионах мира. Просто дело в том, что такого рода действия Америки в основном проявляются именно в мире ислама и по его границам, и мусульмане ощущают их последствия острее, более непосредственно, чем прочие народы. По-
этому, если бы политика США при Обаме была изменена хотя бы частично, это уже дало бы толчок к улучшению имиджа Америки в мире ислама.
«Исламский фактор в истории и современности»,
М., 2011 г., с. 41-46.
СПИСОК СТАТЕЙ,
ОПУБЛИКОВАННЫХ В БЮЛЛЕТЕНЕ «РОССИЯ И МУСУЛЬМАНСКИЙ МИР» В 2011 г. № 1 (223)-12 (234)
№ 1 (223)
О. Савченко. Россия в меняющемся мире. (Анализ геополитических процессов); Марина Павликова. Самый большой в мире карлик. (Какой видят современную Россию зарубежные СМИ); Владимир Семёнов. Тенденции развития этнического сознания народов России: Политологический анализ; Л. Бирчанская. Иммиграция в Москву: Новая реальность; Сергей Слуцкий. Террористическое подполье в Ингушетии; Н. Федулова. Борьба за влияние в зоне Большого Кавказа; Эльсевер Самедов, Ирада Зарганаева. Исламское образование в Азербайджане; Станислав Чернявский. Кровавые уроки очередного переворота в Киргизии; Х. О. Хушка-дамова. Женщины в системе политической власти и управления Таджикистана; Р. Рахимов. Своеобразие ислама в Центральной Азии; С. Лузянин, Е. Сафронова. Гидротехническое «наступление» Китая в Средней Азии: Последствия для Казахстана и России; Жак Левек. Почему Тегеран уверен в собственном успехе; Анна Кашина. Демократия по-тунисски или «Королевство Бен Али»?; Е. Савичева. Ливан и его диаспора: Прямая и обратная связь; Эльдар Касаев. Модернизация через фундаментализм. (Эволюция политизации ислама на национальном и региональном уровнях); Виктор Волконский. Возвращение в сферу смыслов.
№ 2 (224)
Алексей Кива. Россия: Путь к катастрофе или модернизации?; Чарльз Капчан. Последний рубеж для НАТО, или Почему Россия
