CC BY
73
Что же касается позитивного аспекта новой хронологии - тех новых версий истории, которые она выдвигает, - то здесь речь следует вести уже не о науке, а об идеологии и мифологии. Конечно, оценка идеологических и мифологических конструкций новой хронологии как разновидности тоталитаризма и даже фашизма [9],
является сильным преувеличением. Феномен «новой хронологии», его идеологические аспекты, причины популярности теорий новых хронологов - нуждается в серьезном и обстоятельном изучении, а поспешные ответы в данном случае далеко не самое лучшее решение.
ЛИТЕРАТУРА
1. Володихин Д., Елисеева О., Олейников Д. История России в мелкий горошек. М.: ЗАО «Ману-
фактура»; ООО «Издательство "Единство”», 1998.
2. Морозов H.A. Откровение в грозе и буре. История возникновения Апокалипсиса. М.: Издание
редакции журнала «Былое», 1907. URL:
http://knigolubu.ru/russian classic/morozov na/otkrovenie v aroze i bure istoriya vozniknoveniya apokalipsisa.10104 (дата обращения 10.08.13).
3. Носовс^ш Г.В., Фоменко А.Т. Новая хронология Руси: На^ное издание. М.: Факториал, 1997.
4. Калашников В.В., Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Датировка звездного каталога «Альмагеста». Статистический и геометрический анализ. М.: Факториал, 1995.
5. Ньютон Р. Преступление Клавдия Птолемея / Пер. с англ. М.: Наука, 1985.
6. Носовский Г .В.,. Фоменко А.Т. Империя. Русь, Турция, Китай, Европа, Египет. Новая математическая хронология древности. М.: Факториал, 1996. [Электронный ресурс]. URL:
http ://www. chronolo gia.org/ans.html (дата обращения 05.09.13).
7. Кареев Н.И. Теория исторического знания. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича,1913.
8. Кареев Н.И. Историология (Теория исторического процесса). Пг.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1915.
9. Харитонович Дм. Феномен Фоменко II Новый мир. 1998. №3. С. 165-188.
УДК 37.014.53 ВБК 81.2 (рус.)
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫЕ СРЕДСТВА И ОСОБЕННОСТИ ИХ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ В ДРУЖЕСКОМ ПИСЬМЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ПИСЕМ ТВОРЧЕСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ КОНЦА XIX - ПЕРВОЙ
ЧЕТВЕРТИ XX В.)
Н.И. Белунова
Санкт - Петербургский государственный университет сервиса и экономики (СПбГУСЭ)
191015, Санкт - Петербург, ул. Кавалергардская, д. 1 лит.А
Интертекстуальность отражает непрерывный процесс взаимодействия текстов и мировоззрений в общей цепи мировой культуры.
Актуальность статьи, с нашей точки зрения, определяется уникальностью языкового материала (известно, что авторы рассматриваемых нами писем являлись носителями высокой, элитарной речевой культуры), а также особенностями употребления интертекстуальных средств в дружеских письмах как проявления толерантности общения, широты и многогранности интересов их авторов.
Материалы статьи могут быть использованы в учебном процессе при чтении лекций и проведении семинарских занятий у студентов по дисциплине «Русский язык и культура речи», при проведении спецкурсов и спецсеминаров.
Понятие интертекстуальности восходит к работам М.М. Бахтина и его теории диалогичности. Известно, что М.М. Бахтин, употребляя термины «чужой голос», «чужое слово», говорил о тексте как о диалоге всякого автора со всей предшествующей и современной ему культурой. По М.М. Бахтину, диалогичность состоит в том, что каждое высказывание можно в са-
мом широком смысле рассматривать как ответ на предшествующее высказывание в данной сфере. Эта диалогичность связана с тем, что реальной единицей речевого общения является высказывание, границей которого оказывается смена речевых субъектов, то есть смена говорящих или пишущих.
Продолжателями идей М.М. Бахтина в русской филологии стали Ю.М. Лотман [1], создавший свою школу и учение о семио-сфере и интертексте, и С.С. Аверинцев; в зарубежной науке - прежде всего Ю. Кристева [2], предложившая термин «интертекстуальность» и разработавшая теорию интертекстуальности.
В лингвистической литературе последних лет термины «интертекст», «интертекстуальность» получили широкое распространение как в работах отечественных, так и в работах зарубежных исследователей. Однако, как справедливо отмечают И.В. Арнольд [3], Н.А. Фатеева [4], и в отечественной, и в зарубежной лингвистике, во-первых, не существует четкого теоретического обоснования понятий, стоящих за этими терминами; во-вторых, не получили полного развития идеи М.М. Бахтина, сформулированные им в его работе «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве» [5]. Более того, в обширной и непрерывно растущей литературе по теории интертекстуальности содержатся концепции, нередко искажающие идеи М.М. Бахтина или просто далекие от них [3].
С точки зрения И.В. Арнольд, одной из причин неразработанности теории интертекстуальности как проблемы композици-онно-ститаст^еской является, во-первых, большое разнообразие размеров, форм и функций включения «другого голоса», во-вторых, «большая сложность и разнообразие модальностей функций и импликаций -оценочных, характерологических, композиционных, идейных» [3, с. 352].
И.В. Арнольд представлена схематическая классификация включений интертекстов [3, с. 414-417] и дано их описание [3, с. 417-440]. В частности, отмечается, что включения могут быть языковыми (отдельные слова, грамматические формы) и тек-
стовыми, весьма различными по объему (цитаты, отдельные аллюзии, дневники, письма, романы - например, «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, «Дар»
В. Набокова). И.В. Арнольд рассматривается внешняя и внутренняя интертекстуальность, позиция включений, функции включений [3]. Так, подчеркивается, что при внешней интертекстуальности происходит реальная смена речи, что ярко отражается в цитате, действительно принадлежащей перу другого субъекта. Внутренняя же интертекстуальность (включение в роман писем, дневников, литературных произведений героев) по существу является фиктивной, поскольку вставные элементы написаны самим автором романа.
Сильными позициями по причинам, связанным с законами психологии внимания, являются прежде всего начальные и конечные позиции.
И.В. Арнольд выделяются такие функции включений, как передача импликации и иронии, создание этического контекста и повышение экспрессивности, а также характеризующая, оценочная, комментирующая функции, пародийное использование цитат. Интертекст рассматривается также в качестве приема выдвижения; при этом особенностью включений является многофункциональность.
Однако «главная функция всех включений— создание диалогичности: диалога между цитирующим и цитируемым автором и между их эпохами и культурами» [3, с. 433]. Многие исследователи [3; 6] подчеркивают, что интертекстуальность создает двойственность знака: он одновременно принадлежит и данному, и другому тексту, и разным «возможным мирам».
При этом включения могут быть эксплицитными, когда «чужое слово», его «инородность» резко подчеркнуты (в качестве маркеров интертекстуальности могут выступать кавычки, курсив, разрядка, и другие типографские знаки, а также прямое указание, т. е. ссылка, на источник, к которому принадлежит включение) и имплицитными, т. е. завуалированными, скрытыми, когда включения не маркированы.
В данном случае вслед за И.В. Арнольд «под интертекстуальностью понимается
включение в текст либо целых других текстов с иным субъектом речи, либо их фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизменных цитат, аллюзий и реминисценций» [3, с. 347].
При этом включения являются различными по своему объему: от слова, грамматических форм до отдельного высказывания и фрагментов текста.
Например: «Я люблю Тебя так, ни за что, зная все и понимая по крайней мере неизмеримость Твоей Величайшей Красоты! И эта любовь верная и неисходная. Ни за что, не “за муки ” и не “за состраданье к ним ”, а без причины, без цели, по велению Ангела моего. сохраняющего меня во всех путях» (А. Блок - Л.Д. Менделеевой. № 16, с. 62).
«Пока верилось, что все в жизни от тебя зависит - начинала эту стену пробивать головой, но жизнь научила, что стена крепче головы, и это средство оставлено, что же теперь-то предпринять? Есть какие-то стихи, которые кончались так: “Весь пыл души моей истратил я на грезы, когда настанет жизнь, мне нечем будет жить. Я пролил над мечтой восторженные слезы, когда придет любовь, не хватит сил любить ”.
Хорошо бы на этом успокоиться и поступить на телеграф, но... и так далее» (В.Ф. Комиссаржевская - Е.П. Карпову. № 44, с. 61).
Однако нами рассматриваются именно маркированные (эксплицитные) цитаты, представляющие собой отдельное высказывание или фрагмент текста, поскольку, во-первых, именно маркированные цитаты наиболее ярко подчеркивают наличие «чужого» высказывания, текста и в большей степени, как нам представляется, чем немаркированные цитаты, реализуют диалоги-зацию текста дружеского письма; во-вторых, в качестве коммуникативных единиц, единиц общения, как известно, выступают не слово и не словосочетание, а высказывание и «содружество высказываний».
Заметим, что многие исследователи к эксплицитным включениям относят именно цитату [3; 7]. При этом выделяются эксплицитные цитаты, открыто соотнесенные
со своим источником, трех типов: 1) цитаты, сопровождающиеся маркером (сигналом цитирования), 2) цитаты-имена и перифрастические наименования, 3) эпиграфы, иногда посвящения. Второй тип цитат (цитаты-имена) одними исследователями рассматриваются в качестве ономастических цитат, или аллюзий; другие исследователи предпочитают говорить о «литературных именах». В широком смысле под ними понимаются имена авторов, литературных героев, заглавия текстов, а также имена известных личностей, названия других видов искусств (произведений живописи, музыки и т. п.). Однако не все исследователи признают за литературными именами статус цитат.
В данном случае цитата понимается нами как «дословная выдержка из какого-л. текста» [8, с. 647]. При этом маркерами цитаты являются кавычки или вербально выраженное указание (ссылка) на источник, к
2
которому принадлежит цитата.
В тексте дружеского письма маркированные цитаты, выступающие в качестве интертекстуального средства, представляют собой главным образом прецедентные тексты, к которым мы относим также библейские тексты (1); реже пословицы, афоризмы (2). Отдельно выделим цитаты на иностранных языках (в том числе на латинском и греческом), представляющие собой как афоризмы, изречения, так и относящиеся к художественному источнику (3).
Например: 1. «“Ибо не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба ”» (Евангелие Иоанна, IV, 21).3 Никакое насилие над собственной волей не поможет, если в ней самой не заложено чувство духовного роста, священное устремление к предмету культа. Тут различается истинная любовь от неистинной: к неистинной нужно принуждать себя <...>» (А. Блок - Л.Д. Менделеевой. № 38, с. 95).
«“Что есть истина? ” - вместе с Пилатом спрашиваю я. И отвечаю: наиболее остроумное по данному вопросу построе-
2 Немаркированные цитаты, реминисценции, аллюзии в данном случае не рассматриваются.
3 См. примечание к письму № 38 А. Блока: неточ-
ность ссылки А. Блока. Нужно: III.
ние. Допуская в теории возможность более разумных построений, чем мои, на практике я (и многие другие - спросите у Гудзия) таких не нахожу» (В.В. Виноградов -
Н.М. Малышевой. 14 января 1926 г., Ленинград).
«Тургенев говорит: “Красота уазлита всюду, она простирается даже до смерти. Но она нигде не сияет с такой силой, как в человеческой индивидуальности”. Как это верно!» (В.Ф. Комиссаржевская - H.H. Хо-дотову. № 83, с. 80).
«Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли я его, не знаю, но кажется мне, что люблю. Помните у В. Брюсова:
«Сораспятая на муку,
Враг мой давний и сестра,
Дай мне руку! дай мне руку!
Меч взнесен. Спеши. Пора»
(A.A. Ахматова - С.В. фон Штейну. 2 февраля 1907 г.).
2. «Таким образом случилось, что я
явился действующим лицом этой пакостной и пошлой сцены, и когда, наконец, спустя минуту, все это поняли, то было уже поздно, и я, как говорится, “сварился, как кур во шах ”» (Ф.И. Шаляпин-
А.М. Горькому. № 25, с. 335).
«А кроме того, есть другое наблюдение одного английского писателя, выразившееся в афоризме: “Человек всегда имеет определенную иену, меняется лишь валюта ”» (В.В. Виноградов -
Н.М. Малышевой. 19 апреля 1926 г., Ленинград).
3. «Сердца не могу забыть и запрятать, от этого плохо сковывается ум. А между тем перевожу с греческого диалог Платона о благоразумии... рассудительности... самообладании и пр. Credo eguidem, nec vana fides, genus esse deorum^ (Платон), однако в моем случае он оказался под влиянием Сократа, а потому и наговорил много несвойственного собственной величавой и седой душе» (А. Блок - Л.Д. Менделеевой. № 63, с. 124).
4 «Верю, есть племя богов, и вера моя не напрасна» (см. примечание к письму № 63 А. Блока).
«Впрочем, о стиле я пишу не для того, чтобы его порицать или настаивать на изменении. Le style c'est l'homme5 — гласит одна из банальных формул. А мне в Вас ужасно хочется видеть хорошего (в полном и высоком смысле этого слова) человека» (В.В. Виноградов - Н.М. Малышевой. 18 февраля 1927 г., Ленинград).
«Что значит Ваше молчание, Сергей Спиридонович? Именно на последнее письмо мое я ждала мгновенного ответа от Вас. Вы хотите мне доказать всю справедливость поговорки “Loin des ient ete ”. но я и без доказательств признаю вполне ее право на существование. Может быть, Вы больны?» (В.Ф. Комиссаржевская -
С.С. Татищеву. № 12, с. 44).
Отметим также, что для писем творческой интеллигенции весьма характерны не включения (не интертекстуальные средства), но отдельные высказывания, а также слова, словосочетания, представленные на иностранных языках.
Например: «Lieber Kola, спасибо, что похвалили и обласкали новую мою пьесу. Я был очень польщен этой похвалой, хотя до некоторой степени и рассчитывал, что пьеса Вам понравится» (С.С. Прокофьев -Н.Я. Мясковскому. № 63, с. 88).
«Странное дело, — однако к концу
спектакля она [Петровская-Роксанова]
завладела моей симпатией. Думаю, что у
. 6
нее есть je ne sais guoi, которое притягивает к ней симпатию и внимание зрителя. У нее есть обаяние. Это большое достоинство» (К.С. Станиславский -
В.И. Немировичу-Д^гаенко. № 54, с. 120).
7
«Sie trannsit gloria mundil Прощайте! Увидимся ли?
Аннушка» (А.А. Ахматова - С.В. фон Штейну. 1907).
«Вы точно нарочно не хотите меня понять. Я Вам высказала все совершенно прямо и откровенно. Не желать поступить на импер<аторскую> сцену было бы
5 Стиль - это человек (франц.) (см. примечание к письму В.В. Виноградова. С. 203.
6 Нечто неопределенное (франц.).
1 Так проходит земная слава! (лат.).
дико. Laissez-moi ce mot vulgaires>8 (В.Ф. Комиссаржевская - С.С. Татищеву. № 20. C. 48).
М.М. Бахтин отмечал возможности различной степени и характера оценки, освоения и отчуждения «чужого» цитируемого слова. Через цитату происходит «подключение» текста-источника цитаты к авторскому тексту, модификация и обогащение последнего за счет ассоциаций, связанных с текстом-предшественником. Эти два критерия— референциальностъ цитаты по отношению к своему источнику и ее смыслообразующая функция в новом тексте -отмечается практически всеми исследователями [3; 6; 7; 9] и др. При этом исследователями отмечается, что существует главным образом два варианта взаимодействия цитаты и цитирующего текста, т. е. нового текста, в котором она употребляется: 1) гармония двух текстов, континуум культур и 2) конфликт, столкновение, неприятие, когда цитата употребляется в пародийной функции [3; 6; 9].
Проанализированный нами материал свидетельствует о том, что тексты дружеских писем и употребляемые в них цитаты как средства интертекстуальности представляют собой главным образом гармоническое взаимодействие, когда возникает не отрицание, не неприятие «чужого» текста, «чужой» точки зрения, а, наоборот, установление связи, взаимопонимания, преемственности культур. См. приведенные нами выше примеры.
При этом цитаты как интертекстуальное средство используются адресантом главным образом для усиления смысла своего высказывания, для сообщения высказыванию большей значимости, убедительности, авторитетности. «Всякое появление “чужого голоса” приводит к повышению в этой точке текста интенсивности смысла, подобно вмешательству в разговор нового лица» [3, с. 417].
Интертекстуальность отражает непрерывный процесс взаимодействия текстов и
8 Простите мне это грубое выражение (франц.).
мировоззрений в общей цепи мировой культуры. При этом реализация интертекстуальными средствами диалогизации (не диалогичности как адресованности всякой речи вообще, а именно диалогизации, которая определяется нами как маркированность диалогичности в письменной речи, отражающая ее двуначалие (адресант- адресат), представленное системой синтаксических адресантных средств («Я-сфера») и системой синтаксических адре-сатных средств («ТЫ-сфера»), репрезентирующих факт личностно ориентированного характера общения. Диалогизация на уровне композиции текста дружеского письма, с нашей точки зрения, состоит в следующем.
Во-первых, интертекстуальность, как мы уже отмечали, предполагает смену субъектов речи. Адресант (пишущий), цитируя то или другое высказывание, таким образом «предоставляет слово» другому автору, в результате чего в тексте дружеского письма создается «дву го л о сие», своеобразный диалог (как правило, диалог-унисон). Это двуголосие, наличие «чужого» голоса эксплицитно подчеркнуто кавычками, выступающими в качестве маркера цитаты, или вербально выражено указанием на источник цитирования.
При этом наиболее общая функция цитат в дружеском письме как средств интертекстуальности - усиление смысла высказывания адресанта - может быть конкретизирована и представлена следующими функциональными разновидностями: выражение внутреннего состояния адресанта (его настроения, чувств, эмоций) (1), усиление убедительности, авторитетности высказывания адресата (2), ироническая функция («мягкая» ирония) (3).
Например: 1. «Мое настроение упадническое. “Ни сна, ни отдыха измученной душе” Но все же перебираю давно начатую работу о Гоголе и привожу к концу» (В.В. Виноградов - Н.М. Малышевой. 4 сентября 1925 г., Ленинград).
9 Из арии князя Игоря в одноименной опере А.П. Бородина.
«Я пишу так, потому что совсем вне себя. Вне себя от желания быть с Тобой. Чувствую опять все - и небесное и земное. “Жадно впиваюсь в Твою бесконечность”,10 моя Изумрудная Дева, моя Звезда» (А. Блок - Л.Д. Менделеевой. № 70.
C. 133).
«Я купша в дорогу книгу: “Письма Тургенева к Виардо ”. Там он благодарит ее за письмо к нему и прибавляет: “Если бы Вы знали, что это значит, когда дружеская рука ищет Вас издалека и опускается на Вас ”. Вот и мне захотелось, чтобы Вы пережили это отрадное чувство»
(В.Ф. Комиссаржевская - H.H. Ходотову. № 83. C. 80).
2. «Я думал, что туда, в загадочную для меня область, в мое несбыточное, не проникнут мои лучи при всем их пылании. Но здесь, очевидно, судьба, дело какого-то светозарного бога, ангела, благосклонного ко мне. И здесь завязываются узлы каких-то заранее предначертанных целей, как у Ап. Григорьева:
Да. я знаю. что с Тобою
Связан я душой.
Между вечностью и мною
Встанет образ Твой»11 (А. Блок -
Л.Д. Менделеевой. № 35. C. 91).
«Люди ошибаются, думая, что надо глядеть вниз, чтобы не споткнуться - нет, именно надо всегда, всегда глядеть вверх, и только тогда минуешь все препятствия. Когда артист делается нищим (если его душа делается пустой сумой), никого не смеет он винить в этом, потому что про душу артиста можно сказать то, что Христос сказал про себя: “Я- правда, я и путь к правде”» (В.Ф. Комиссаржевская -H.H. Ходотову. № 85, с. 81.)
3. «Хотя денег в кармане нет, но есть надежды их достать. А Кант-философ, “величайшего ума человек”. - доказывал, что тридцать талеров воображаемых ничем не отличаются от тридцати талеров
10 Стихи Вл. Соловьева «Прощание с морем» (см. примечание к письму).
11 Из стихотворения Ап. Григорьева «Е.С.Р.» (см. примечание к письму А. Блока. С. 92).
в кармане. Исходя из этой философской точки зрения, я пишу Вам письмо - последнее перед отъездом к Вам» (В.В. Виноградов - Н.М. Малы-шевой.
11 января 1927 г., Ленинград).
Во-вторых, диалогизация текста дружеского письма в данном случае проявляется в том, что интертекстуальность нарушает линейность текста, характерную для монологической речи, и в определенной мере связность текста. Так, И.В. Арнольд отмечает, что «присутствие включения в виде текстовой или языковой вставки обнаруживается как нарушение собственной нормы и связности текста» [3, с. 439]. В.Г. Костомаров, Н.Д. Бурвикова [10], рассматривая прецедентные тексты (которые, как известно, представляют собой явление интертекстуальности), подчеркивают, что прецедентный текст условен и что условность делает его единицей нелинейного понимания информации. Линейность восприятия сменяется линеарностью.
Представляется, что линейность текста нарушается еще в большей степени, когда в качестве интертекстуальных средств выступают высказывания на иностранных языках, поскольку в данном случае пишущий обращается к иной языковой системе, учитывая ее (иные) особенности, законы организации высказывания, текста и т. д.
М.М. Бахтин отмечал, что современное литературное сознание живет в многоязычном мире, что отражается в виде включения слов, фраз на иностранных языках [5]. Благодаря интертекстуальности возникает своеобразный «диалог», возможность взаимодействия людей через время и расстояние.
Таким образом, интертекстуальностъ, весьма характерная для текста дружеского письма творческой интеллигенции и представленная в данном случае прежде всего в качестве маркированных цитат, является одним из средств, реализующих диалоги з а ц и ю текста дружеского письма.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лотман Ю. М. О семиосфере: Структура диалога как принцип работы семиотического механизма // Труды по знаковым системам. Тарту, 1984. Вып. XVIL С. 5—23.
2. Kristeva J. Semei'otike: Recherches pour une Semanalyse. 1969.
3. Арнольд И. В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность / Науч. ред. П. Е. Бухаркин. СПб., 1999.
4. Фатеева Н. А. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе II Изв. Рос АН. Сер. лит. и яз. М., 1997. Т. 56, № 5. С. 12-21.
5. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1975.
6. Сорокин Ю. А., Михалева И. М. Цитаты как знаки прецедентных текстов II Язык, сознание, коммуникация. М., 1997. Вып. 2. С. 13—25.
7. Козицкая Е. А. Эксплицированная и имплицированная цитата в поэтическом тексте II Проблемы и методы исследования литературного текста. Тверь, 1997. С. 3—16.
8. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1985.
9. Тураева З.Я. Лингвистика текста. Текст: структура и семантика. М., 1986.
10. Костомаров В. Г., Бурвикова Н. Д. Прецедентный текст как редуцированный дискурс II Язык как творчество. М., 1996. С. 297—302.
УДК 8Ґ367.628 ББК 81.411.2
«ЛИЧНЫЙ ФАКТОР» КАК ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ТЕРМИН
Е.П. Бугрий
Санкт-Петербургский государственный университет
сервиса и экономики (СПбГУСЭ) 191015, Санкт-Петербург, ул. Кавалергардская, 7, лит. А
Изучение функционирования современной экономической терминологии в вузе актуально не только с точки зрения учебной (утилитарной), но и в более широком аспекте: становление, трансформация, актуализация/дезактуализация терминов любой отрасли общественной деятельности необходимо и специалисту, для которого одним из важнейших компонентов профессиональной компетенции является владение языком специальности.
Предметом анализа является употребление терминологического словосочетания личный фактор, или личный фактор производства, как элемента экономической терминологии, так и в иных контекстах.
Приведем примеры употребления словосочетания личный фактор в статье по экономике: «Подходы к исследованию
личного фактора промышленной политики в условиях инновационного роста экономики» (заголовок); «...Динамическое развитие невозможно без соответствующей трансформации факторов производства,
прежде всего — личного.<...> Личный фактор производства уникален тем, что он может одновременно рассматриваться как элемент, инициирующий и воспринимающий инновации» [1, с. 167].
Незнакомый с экономической терминологией читатель не может не заметить расхождение употребления прилагательного личный в приведенных примерах с общепринятым. С точки зрения современного русского литературного языка, следовало бы сказать личностный фактор производства, то есть фактор, определяемый участием личности, человеческий фактор. Перед нами, как можно предположить, употребление одного паронима вместо другого. Современный словарь паронимов дает нам следующее толкование:
Личностный. Книжн. Относящийся к личности - человеку как носителей каких-л.свойств. Личностные качества, характеристики, черты. Личностное начало. Личностное отношение. Личностные оценки, устремления. Руководствоваться лич-
