CC BY
21
Лексический состав словаря разнообразен. В нем даны обозначения природных явлений, ародектов земледелия и садоводства, названия птиц, зверей, орудий треда. Словари содержат толкования грамматических правил и шииокий круг лекбско аварского язв1ка. Они ссполпзовслссо с качестве ечебнвк поо^й, по нам дгагестанцы! обечались восточным язычам.
Создание словарей вонточнвк язв1ков бвто ввоваво гoнедскнтвеннвlми снкевеосмс Авар>ии, необходсмооткю псагoтoвкс секретарей, толмачей для! ханского делопроизводстас, в тока числе с для составления писем на араб^ом, персидском, тюркнкем, грезсннквм язвксх. Известно, что Аварское хсннтво имело тенаые всдино-политиченком отношения н Грезией. Для об^ченив аварцев гинзсннкомт язв1ке со оназе Уммс-хснс Аварского бйв 1л создан свсрнко-гкезсннксй нловсрп.
Авскноo-гкезсaнксC словарь составил Дсбор-садс, ом содержит 213 нтрс-нс ц текста, которым вкмючiaот 51л лексических единиц (н. 224-243). Дсннвш нловс|Klк нaкодитнк в рукописм № 53, в которой нобрснв1 веболыlJзк по обтьегме словари с словнику ноздснсые Дсбса-ксдс из Хензсхс. Рекопснк хрснстня в Рукопснно1м фснде ИИ/аЭ Дсгенткcнрoго наечногс центра РАН, в Фонде ре^пс-ней с печатные мстексснloв с мл енл Мсгомед-Сссдс Сссдовс (ФМС). Технические параметры! ренотос нлoдикзLЦC1И!: беиlгsгк европейская, н водяным знаками, хосбшего ксч^стос. Формат сочинения - 16,5х10,5; псгcнсоскl поздняя, пронтсвленс карандашом, п(интнoвсчсся; гкезнннзсе слюос дснвч в с^бокой гисфске, они содержат огласовм; смеются кентодв1; переплет ле сохранился, рекопсны вложена в картонным переплет фбнного цпетс от книги, сздснпей в 1938 г. К сожалению, сствоненсе сохранено хе полностью, конечные лснтв1 по вектскaло с горизонтали оборвснв1.
Лекнскеcксй ионтсв свскнкo-гкеcиннкoгo нлов^оя хсксктерсзскеетня разнообразием . Он включаев в себя слова пoснeдиевнoй йсзгoвoкйсH речи, нссме-новсаие aиедметoв, явлении. СИткекта|кс нлкaаик нледектощся: поcае Е>ссмслв1 Дсбск-зсдс приводит глсголва осиходного ^пoттеблeнся с глагольные предло-женся (н. 222 —201 а к примера: «ОтдФлсл» од Hj с ¿еш «Как зо^ет?» -^л.) ЦрО" V;»! jlj), сменссеществстелкнвю, oаызнсчсюLlцсе природные явления, иебеннвиэ
БиTаиcгнaфзcкcйиK спипок
тела (с. 232,«Море» jJj - jj; «Солнце» & - j; «Туман» ^ -Jíjj5), прилагательные и наречия, разговорные выражения. Слова по большей части сгруппированы по тематическому признаку («человек», «части тела», «животные», «птицы», «растения» и т.д.). Знатоки грузинского языка отмечают, что в ряде случаев перевод аварских слов на грузинский язык является неадекватным. По их наблюдению, в основном, он носит характер несоответствия грамматических форм: о* [кванана] поел - ¡^Jj* [модич1аме] иди сюда, поешь (с.226); [вача-на] привел -cfa [момикъвана] привлеченный (с. 227); ¿¡Д2 [килищ] палец -[титеби] пальцы (с. 238).
Вышеназванная лексика словаря распределена по главам. В них дается перечень наиболее употребительных по указанной теме слов. К примеру, в главе «Человек» приведены названия всех членов семьи и рода, т.е. термины родства и свойства. Внутри тематических блоков один из принципов подбора слов - прямо противоположный по лексическому значению. В словаре приводятся омонимы, которые подкреплены пояснительными словами. К примеру: Лъилъана ругъун ¿u¿j ¿1 (с. 226) [лъилъана ругъун] -рана зажила и Лъилъана хур ¿lu» (с. 226) [лъилъана хур] - поле скошено. Глагол «лъилъизе» имеет значения «жать, косить» и «выздоравливать».
В ходе исследования этого труда мы сталкивались с некоторыми сложностями, связанными с графическими особенностями аджамского письма. К примеру, в данном словаре слово ¿»¡(с. 225) с огласовками «кесра» под согласной «ба» и «фатха» над второй и третьей согласными можно прочитать как [бич1ана] -нарубил; [бичана] - продал, [биччана] - промок, [бич1ч1ана] - понял.
Обнаруженный нами текст аварско-грузинского словаря имеет большую научную ценность. Соответствующее изучение грузинской лексики аварско-грузинского словаря, несомненно, представляет научный интерес, в том числе и как форма бытования грузинского языка в иной письменной оболочке.
Словари Дибир-кади из Хунзаха содержат уникальный материал для изучения лексикологии персидского, арабского, тюркского, грузинского и аварского языков, а также истории культурных связей стран Ближнего и Среднего Востока и Дагестана.
И Саидов M¡-С. Вонииновенне пв-ьмениисти у аварцев. ЯвыииДагесвива. 5ып. 1. Махачкала, 1948: 136 - 142.
В 1ам2вгов УГ. Языкон-й .у, 5ггестекн.К вон.псу у свсганнеи и униспективе лексикографического освоения. Лингвистическая планета Дагестан. Москва, 90Ц5: г - 31
3. АИс12Л29в И.И. Из истормвдагестанскоВ лц)сиксфафии. Горизонты кекременного гуманитарного знания. К 80-летию академика ГГ. Гамзатова. Москва, 2006: -35 - 405.
в. .аедон М.--. .и ирви.ни усивикннннная сн.-мес-мстм у и-.одос Дагестана. Языки Дагестана. Выпуск 3. Махачкала, 1976: 121 - 133. Х--иУ9в Ш... Аварски-на.Сибгвала¡í: сцунтю/жлувсмуа прово на существование. Махачкала, 2014.
б. Ин.вв АА О фо^ировлкнв и в^Ук-'сии онссигкнокг- кс..ов ^вн'^овмнк. Социологический сборник. Вып. I. Махачкала, 1970: 173 - 232.
RefereiceK
1. Зайки M.-S. 51свг^11гк^2ег1^ -¡е'гненвоеН и меагсвк. И2вцЦ-- О^л-мВскс. всвв - : Мahachkala, 1948: 136 - 142.
е. Game-toK S.G¡ Hscr^Oiíyej mir Dac^B'tKnN. К ноегвви - -^o;ytK>/Hn¡¡ ¡[^BireKe/^tive leksikograficheskogo osvoeniya. Lingvisticheskaya planeta Dagestan. Moskva, 2005: Sí- 31.
в. СУВоИкев I.H. I z i^torii вадко-свокоК Itakísilacg^^fi:. СНввнМквеН)' -oviGmei-ogo gumanitarnogo znaniya. K 80-letiyu akademika G.G. Gamzatova. Moskva, 2006: СУВ - ннв,
6. Scto .у iitori. уогв||1повв1|уга NN'mennolиГ. н naro-b- DоyесtaоaI -ozy0/ Dagestana. Vypusk 3. Mahachkala, 1976: 121 - 133. 6 HapicS.,.-1. A2eпskiinоrodiS9lNеc1: .уЪс к раппуаг2ннтов)еарванопаоuschestvovanie. Mahachkala, 2014. м. ^акнААО уо^т5овен..1 гагвШ: —:и.н^^г^r^t^^l:. naггsioкNaкes1ace. .Ыпдю^И] sbornik. Vyp. I. Mahachkala, 1970: 173 - 232.
Статья поступила в редакцию 24.10.18
УДК 801.52
(.//еои&А, Cand. KfSc/enc5s(P/i//o/ogyK senier Dctirar, Department of Theoretical and Applied Linguistics, Dagesian SHafahn/Vere/tyJMaGUvfWalo, Kaaaia), E-mall: namaya.a/[email protected]
GadzhrakhmedTvND., Pro(essur,Docfoa ofScieangaKPU/lulaga), Headuf Department of Theoretical and Applied Linguistics, DaserfaeSla/a UnivonaKy(Makhacheola,RuohialE/mail:[email protected]
.KITE RPRETATION OF RUSSIAN AND KUMYK LINGUISTIC WORLDVIEWS BY MEANS OF ONOMATOPES. The article is dedicated to a comparative study of fragments of Russian and Kumyk linguistic worldviews by means of onomatopes. The linguistic worldviews of Russian and Kumyk ethnic groups are represented as language macrosystems, including microsystems (lexical-semantic field and lexical-semantic group). Onomatopes represent the Russian and Kumyk linguistic worldviews in the system of lexical, phraseological and proverbial units. General and ethnospecific in the conceptual signs of onomatopoeia are explained both by the universality of the concept of "onomatopoeia" and by various prototypes and national cultural images. Reasons for the discrepancy are determined by different worldviews and reflections of the world by Russian and Kumyk peoples. The materials of the article can be useful in compiling bilingual and linguistic countries-studies dictionaries, as well as in skills of translation.
Key words: onomatopoeia, concept, lexical-semantic field, linguistic culture, proverbs, phraseological unit, linguistic worldvlew.
С.А. Алиева, канд. филол. наук, доц. каф. теоретической и прикладной лингвистики, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
Н.Э. Гаджиахмедов, д-р филол. наук, проф., зав. каф. теоретической и прикладной лингвистики, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail:: [email protected]
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ РУССКОЙ И КУМЫКСКОЙ ЯЗЫКОВЫХ КАРТИН МИРА ЧЕРЕЗ ОНОМАТОПЫ
Статья посвящена сопоставительному исследованию фрагментов русской и кумыкской языковых картин мира через ономатопы. Языковая картина мира русского и кумыкского этносов представлена как языковая макросистема, включающая микросистемы (лексико-семантическое поле и лексико-семантиче-скую группу). Ономатопы репрезентируют русскую и кумыкскую языковые картины мира в составе лексических, фразеологических и паремиологических единиц. Общее и этноспецифическое в концептуальных признаках звукоподражаний объясняется как универсальностью концепта «звукоподражания», так и различными прототипами и национально-культурными образами. Причины несовпадения детерминированы разным мировидением и миропониманием русского и кумыкского народов. Материалы статьи могут быть полезными при составлении двуязычных и лингвострановедческих словарей, а также в пе-реводоведении.
Ключевые слова: звукоподражание, концепт, лексико-семантическое поле, лингвокультура, паремии, фразеологизм, языковая картина мира.
В разных языках представления людей о мире (картины мира) могут различаться - в одних случаях значительно, в других - малозаметно. Все зависит от того, насколько совпадают обычаи, традиции и культура разных народов. Каждый язык способен отражать свою картину мира. Однако это не означает, что люди не могут понимать друг друга. При описании языковой картины мира можно обнаружить, что, с одной стороны, фрагмент модели мира будет соответствовать обиходным представлениям человека о мире, а с другой - отличаться от «эталонного научного знания» [1, с. 3].
Следует отметить, что не существует языковой картины мира вообще, она всегда соотносится с конкретным языком. Именно «нация в целом воссоздает свое национальное видение в языке и культуре» [2, с. 5]. Через единицы языка может быть сконструирована языковая картина мира, логико-понятийную основу которой «составляют универсальные для человеческого мышления понятия» [3, с. 5]. Являясь одновременно и единицей языка, и единицей культуры, слово изучается в лингвокультурологии.
Поиски универсального и национально-специфического в восприятии действительности существенны для современной лингвистики. С этим соотносится и проблема взаимосвязи языка и культуры. Язык - хранитель национальной культуры. Несмотря на то, что национально-культурная семантика прослеживается на всех уровнях языка, лишь «слово, фразеологизм, афоризм, обладающие способностью к накоплению внеязыковой информации, непосредственно и прямо отражают явления и предметы мира» [4, с. 29].
Цель статьи - сопоставить фрагменты русской и кумыкской языковых картин мира через ономатопы.
В работе использованы сопоставительный и лингвокультурологический методы, а также метод компонентного (семного) анализа. Материалом для исследования послужили произведения художественной литературы, сборники пословиц и поговорок, сведения, полученные из фразеологических словарей, русского и кумыкского языков.
Языковую картину мира можно рассмотреть как языковую микросистему. Этот тип картины мира «возникает в ходе контактов языковой личности с другими языковыми личностями и с самим собой» [5, с. 5]. Как всякая макросистема языковая картина мира предполагает наличие микросистем. Одной из таких микросистем является лексико-семантическое поле ономатопов.
Звукоподражания представляют собой важный культурный компонент языков, в том числе русского и кумыкского. Они обозначают звуки живой (мяукать, квакать; мавуллама, бакъыллама) и неживой (скрипеть, хрустеть; къажыл-лама, хырчыллама) природы. Отдельную группу составят звуки, производимые человеком, как при помощи дыхательной системы (свистеть; сызгъырма), так и механическим способом (бряцать; зангырлатмакъ).
В лексико-семантическом поле ономатопов могут быть выделены слова разной лексико-грамматической отнесенности, в первую очередь глаголы и существительные. Кроме того, в данное поле могут быть включены и сочетания устойчивого характера со звукоподражательным компонентом.
Концепт «звукоподражания» входит в концептуальные системы русского и кумыкского языков. Структура данного национального концепта включает в себя ряд составляющих: лингвистическую, когнитивную и культурологическую. С точки зрения когнитивной составляющей концепт представляет собой «любой произвольно выделяемый участок семантического поля языка» [6, с. 11].
Лексико-семантическое поле является в свою очередь макропарадигмой для микропарадигм - лексико-семантических групп. Описав одноименные лек-сико-семантические группы разных национальных языков, можно сопоставить фрагменты различных языковых картин мира. Обратимся к одной из таких групп - лексико-семантической группе звукоподражательных глаголов в русском и кумыкском языках.
Сопоставительное исследование ономатопов в русской и кумыкской лингвокультурах может значительно обогатить систематику ономатопоэтической лексики. При этом выявляется взаимозависимость между развитием национальной культуры и национального языка.
Ономатопы обнаруживают определенные сходства в русском и кумыкском языках. В первую очередь это относится к простым звукам. В результате можно наблюдать совпадения вокалического и консонантного состава у звукоподражаний. Сравним русский звукоподражательный глагол жужжать и кумыкский жу-жуллама.
Днём на пригреве жужжат весенние быстрые мухи (Соколов-Микитов. Звуки весны).
Йымырткъа чартласа, жибинлер огъар бурулупжужуллай (М. Минатулла-ев. Деврюген девюрлер). 'Когда яйцо трескается, мухи садятся на него и жужжат'.
Семная структура значения русского глагола жужжать и кумыкского жужул-лама содержат субъектную сему, сему издаваемого звука и характера звучания (однообразно дребезжащий звук, похожий на 'ж-ж'). Как правило, в прямом значении в русском языке данный глагол сочетается со словами, обозначающими насекомых. Что и демонстрируют вышеприведенные примеры. Однако в художественной литературе можно обнаружить случаи употребления анализируемого глагола и с другим субъектом: А ласточки над ним вьются, пищат, жужжат (Бианки. Мишка-башка).
В примере, где субъект - насекомое, глагол жужжат реализует основное значение. В случае, когда в качестве субъекта выступает человек, происходит метафоризация глагола жужжать, у которого основная сема - говорить, произносить слова, а сема «звук, издаваемый насекомыми», отходит на второй план, «выступая как фоновая сема характер говорения» [7, с. 44]. При переносном употреблении глагол жужжать переходит из лексико-семантической группы звукоподражательных глаголов в ЛСГ глаголов речи: Мастеровой грозил кому-то рукой и жужжал, как огромный шмель: - Подож-жди, - я докажу (Горький. Мордовка). Звукоизобразительность в данном примере подчеркивается и сочетанием звуков жж и жу. Пейоративная оценка может быть смягчена в результате использования дополнительных слов (определений или обстоятельств): С осени опять закипит жизнь, зажужжат веселые детские голоса (Эртель. Гарденины).
В кумыкском языке переносное значение 'надоедливо повторять' передается глаголом жувуллама 'пищать': Эртенден берли жувуллап турмай, не буса да бир зат этме къора (З. Атаева. Гюнню гёремен). 'С утра много не пищи, попробуй чем-нибудь заняться'. Национально-культурная специфика ономатопов проявляется в семантических и функциональных расхождениях. В русском языке лексема лошадь (как источник звучания и субъект действия) является поливалентной, так как сочетается с несколькими звукоподражательными глаголами: ржать, гоготать, храпеть, фыркать. Под валентностью в данном случае понимается «способность элемента одного плана соотноситься с элементами другого плана» [8, с. 21].
1) Кролик [конь] заржал звонким, как труба, протяжным и переливчатым ржанием (Эртель. Гарденины). 2) Лошадь фыркнула, рванула и отдернула меня от волка (Даль. Охота на волков).
В кумыкском языке в семной структуре глагола кишнеме 'ржать' также легко можно выделить субъектную сему - ат 'лошадь; конь': Оьз тилинде кишней болур къырат да (А. Акъаев. Гюн чыкъды). 'Наверное, на своем языке ржет и дикий конь'.
Зооним ат сочетается в кумыкском языке с рядом звукоподражательных глаголов и отглагольных образований: с уже названным кишнеме и пышгъырма 'фыркать'.
Атлар пышгъыра туруп, чана ел йимикетишип геле (И. Къызларны). 'Лошади, фыркая, очень быстро прибежали'. Туякъ тавуш гъатынгла, ат кишнев-ге къулакъ ас (Б. Магьамматов.Уьзюлген оьзенги). 'Слушай звуки копыт, прислушивайся к фырканью лошади'.
Глаголу гоготать в Русско-кумыкском словаре соответствует лексема 'къ-агъылламакъ' (о гусе). [9]. При сопоставлении слов разносистемных (русского и кумыкского языков) следует обратить внимание и на переносные значения слова. Так как развитие переносных значений в слове в одном языке зачастую приводит к неожиданным результатам при сравнении с другим языком. Кроме того, при переносном употреблении ярче проявляется национально-культурная специфика ономатопов. Это может быть метафора или сравнение: Рабочие издевательски заржали. - Филька в радости заржал, как конь, спрятал за пазуху находку (Шишков. Угрюм-река).
Звучание домашних животных в русской и кумыкской языковых картинах мира связано с представлением о низком интеллектуальном уровне и несдержанности в проявлении эмоций. Так, в русском языке ржать - перен. Громко, несдержанно смеяться, хохотать [10]. На кумыкский язык переносное значение русского глагола ржать передается устойчивым сочетанием слов кюлеп къатып къалмакъ: Сонгбирев-бирев гекъарап, кюлеп къатыпкъалдыкъ.(И. Керимов.Тик толкъунлар). 'Потом посмотрели друг на друга и стали ржать'.
Кумыкской ментальности характерно уважительное отношение к человеку, в первую очередь, к людям старшего поколения. Русской же, напротив, свойственна искренность реакций и эмоциональность.
«Любое коннотативное значение национального языка можно с полным основанием считать феноменом национальной культуры» [11, с. 349].
[Казак] поминутно сплевывал и рычал ругательства (Аникин. Гарась-ка-диктатор). - Строительнице до-о-ма сего, болярыне Нине Яковлевне Гро-о-мо- вой<....> - грозно зарычал он [дьякон], как двадцать львов (Шишков. Угрюм-река).
Толкование переносного значения глагола рычать происходит через наиболее распространенный синоним - кричать. В кумыкском языке отсутствует специальный глагол для передачи рычания. Поэтому как прямое (громкие, угрожающие, низкого тона звуки), так и переносное (громкая, грубая, раздраженная речь) значения данного слова передаются через синонимичные слова общего значения - оькюрме 'реветь', акъырма, къычырма 'кричать'. Яралангъан къабан, акъыра-оькюре туруп, хырынданавуп къалды (И. Керимов. Девюрню дертлери). 'Раненый кабан с громкими криками свалился на бок'. Однако в словарной статье Русско-кумыкского словаря для передачи переносного значения используются выражения: ачувланып сёйлеме, яман сейлеме, екирме; хонтурманма 'говорить с обидой'. Къыз, ажайып болуп, башлап бир зат да айтыпболмай къалды, сон-гачувланып сёйледи (И. Керимов Гёк толкъунлар). 'Девушка, удивленная, сначала ничего не могла говорить с обидой'. Это лишний раз свидетельствует о том, что при переводе следует учитывать лексическую сочетаемость слова, которая национальна для каждого языка. Опора только на двуязычные словари может привести к досадным ошибкам.
«Метафора является своеобразной картиной мира, неодинаковой для носителей различных культур» [12, с. 9]. Метафорический перенос может происходить на какой-либо предмет или явления неживой природы: 1) Немой дотоле Веденеев двор тоже встрепенулся: заревели, отворяясь ворота, загоготал в конюшне жеребец, закудахтали куры. 2) Он [Иван Федотыч] точно прислушивался, как под мостом ревела и клокотала разъяренная Гнилуша [река] (Эртель. Гарденины).
Все значения лексемы реветь содержат указание (эксплицитно - о животных и имплицитно - громко говорить, вопить, орать, плакать) на одушевленный субъект.
Метафора - один из способов моделирования действительности. «Построение когнитивной модели предполагает взгляд на языковой факт как на явление метальное, культурно обусловленное» [13, с. 10].
- Ничего не понимаешь, - мрачно прошипел сквозь зубы Прохор (Шишков. Угрюм-река). В своем основном значении глагол шипеть обозначает звуки, напоминающие протяжное 'шш', и сочетается как с одушевленным субъектом - змея шипит, кошка шипит, так и с неодушевленным субъектом, предметом - трубка телефона шипела. При метафорическом употреблении шипеть - перен. Говорить сдавленным от злости голосом, выражать недовольство, злобу. Интерес представляет следующий пример: - Шш - прошипела Митревна, толкая Алешку (Эртель. Гарденины). В данном случае, несмотря на то, что субъектом выступает человек, помимо основной семы говорения, есть и периферийная сема - способа звучания.
В русской и кумыкской языковых картинах мира шипение змеи ассоциируется со злобой, коварством, скрытой опасностью. Змея в щемялке, а все шипит [14]. Йыланлар, нечакъы пышылла сагъыз да, ёкъ, сиз айтгъан болмас! (А. Къурбанов). 'Змеи, сколько бы вы ни шипели, то, что вы говорите, не получится!'
На востоке змея - символ мудрости. В русской и кумыкской языковых картинах мира змея в качестве символа мудрости не используется. Она символизирует негативное, злобное, деструктивное, лживое и хитрое начало: Сувукъ йылан башлап иситгенни хабары погов. 'Холодная змея сначала ужалит согревшего'.
«Сопоставление пословиц в русском и кумыкском языках может проводиться через установление маркеров общего и единичного менталитета» [15, с. 27]. Русской пословице Не бойся собаки, что громко лает, а той, что исподтишка кусает [14] соответствует кумыкская паремия Гьаплап чабагъа нитден къоркъ-ма [16, с. 104]. 'Не бойся собаки, что бегает с лаем'. Таким образом, мы видим, что когнитивные уровни вышеприведенных паремий совпадают. Это паремии общего менталитета, у которых прослеживаются совпадения внутренней формы и значения.
Уникальная внутренняя форма паремий может быть при уникальном денотативном содержании: Далеко кулику до Петрова дня, а раку с клешней - до коня с копытом [17]. Акъсакъ къаргъа бутун дантюшер тузакъгъа [16, с. 26]. 'Хромая ворона ногой попадает в капкан'.
Общее значение, сочетающееся с уникальностью внутренней формы, обнаруживается в следующих паремиях: Вороне соколом не бывать [17]. Къаздай къычырыман деп, къаргъаны тамагъы ярылгъан [16, с. 146]. 'Ворона хотела закричать гусем, но разорвала горло'. Приведенные пословицы - маркеры единичного менталитета.
Библиографический список
Ономатопы могут выступать репрезентантами русской и кумыкской языковых картин мира в составе фразеологических единиц. По мнению В.А. Масловой, фразеологические единицы возникают, прежде всего, чтобы «интерпретировать мир и выражать к нему субъективное отношение» [18, с. 82]. Фразеологизмы можно рассматривать в качестве минимальных текстов, как звено между словом и текстом. Анализируя подобные минимальные тексты, удобно провести составление не только отдельного сегмента речи, но и всего текста в целом.
Обратимся к русским и кумыкским фразеологизмам, включающим в свой состав звукоподражательные слова. Среди русских фразеологических единиц со звукоподражательным компонентом встречаются как однозначные, так и многозначные. Один из примеров полисемантического фразеологизма: - Знаешь что? - продолжал отец Ипат. - Только ты ни гу-гу (Шишков. Угрюм-река). В данном случае фразеологизм употреблен в значении: приказание или просьба молчать. Несколько иная семантика в другом примере Мавра все ни гу-гу: а на третий-то день <...> померла, родимая (Григорович. Деревня).
Тексты произведений художественной литературы, в которых употреблены фразеологические единицы, приобретают особую выразительность. Устойчивые сочетания с ономатопоэтическим компонентом играют важную роль в процессе лингвистической объективации концепта «звукоподражания» .Жибин къонгъан чакъы да гёрмей экспрес. 'не признавать, не считаться' [19, с. 126] букв. 'не видит даже, будто муха села': 1) Мени чи аягъына бир жибин къонгъан чакъы да гёрмей буса ярай эди (Н. Батырмурзаев). 'Возможно, он со мной не считался'. Шып болуп къалмакъ (турмакъ, токътамакъ) 'все замерло, тишина', букв. 'тишина стала': 2) Ол столовайгъа гиргенде, бары да халкъ, алдын дагъы ашгъа тий-мей, шып болуп токътагъан эди (И. Керимов). 'Когда он вошел в столовую, весь народ, не трогая еды, замолчал'.
«Фразеология каждого языка отображает образную картину мира в призме мировосприятия того или иного народа» [3, с. 6]. При этом следует отметить, что фразеология - одна из лингвистических универсалий, поэтому она основывается и на общих для всех людей закономерностях. Человек (как познающий субъект) воспринимает окружающий мир и отражает его в языке по своему образу.
Большинство русских и кумыкских фразеологизмов со звукоподражательным компонентом безэквивалентны. Это объясняется тем, что русский и кумыкский этносы обладают определенными этническими стереотипами и установками и видят друг друга через национальную ментальность. Подтвердим вышесказанное на примерах. Скрипеть зубами. Разг. Эспрес. Испытывать злость, раздражение, недовольство. [20] Капитон Аверьяныч круто отвернулся, нервически скрипнул зубами (Эртель. Гарденины). По мнению Т. З. Черданцевой, «идиомы, как языковые знаки, обозначая лицо или предметы реального мира, аксиологически значимы» [21, с. 63].
В русском языке есть синонимичные фразеологизмы: старый воробей -бывалый, опытный человек и стреляный воробей - много перенесший, бывалый и трусоватый человек. Оба фразеологизма стилистически маркированы и обладают разговорной окраской. Сходное значение имеют фразеологические единицы без звукоподражательного компонента: старый волк и обстрелянный волк. Последний является устаревшим. Всем им соответствуют кумыкские устойчивые единицы, также экспрессивно окрашенные с зоонимическим компонентом бёрю «волк»: 1 . Къартбёрю (букв. 'старый волк'). Так говорят о бывалом, видавшем виды человеке. 2. Уьйренген бёрю (букв. 'привыкший волк') - о человеке, знающем все хитрости какого-нибудь дела.
Для кумыков птицы не играли такой роли, как для русских. Русским издавна было свойственно особое отношение к птицам как большим, так и к малым. Отсюда и наличие значительного количества антропонимов, восходящих к орнитонимам. Кумыкской ментальности это не было характерно, поэтому, за редким исключением, мы не найдем у кумыков птичьих имен и фамилий.
Хотя семантика безэквивалентных фразеологизмов и может быть передана с помощью одного из способов поиска фразеологических соответствий, тем не менее, каждому подобному фразеологизму присущ свой национально-специфический образ. Так, достаточно сложно подобрать соответствие кумыкскому фразеологизму Къабагъына къара къаргъа къонма къоймай. Экспрес. (букв. 'черному ворону не дает сесть на ворота') - 'нет передышки, беспрестанно идут люди'. Наиболее близкое ему по семантике русское устойчивое выражение Без конца (в значении постоянно, все время) не отражает в полной мере образа, создаваемого кумыкской фразеологической единицей.
Переводческие эквиваленты паремий и фразеологизмов с ономатопоэтическим компонентом помогают представить особенности русского и кумыкского менталитетов, которые могут быть реконструированы через язык лингвистическими средствами.
Сопоставление русской и кумыкской языковых картин мира позволило прийти к выводу, что, хотя концепт «звукоподражания» и является универсальным, в каждом из анализируемых языков он имеет разные прототипы и национально-культурные образы.
1. Урысон Е.В. Языковая картина мира VS. Обиходные представления (модель восприятия в русском языке). Вопросы языкознания. 1998; 2: 3 - 21.
2. Кобякова Т.И. Концепты духовности в русской языковой картине мира (лингвокультурологический словарь). Уфа: Типография «Штайм», 2004.
3. Хайруллина РХ. Сопоставительная фразеология русского и башкирского языков. Теория и практика. Уфа: Баш ГПИ, 1999.
4. Гукетлова Ф.Н. Зооморфный код культуры в языковой картине мира (на материале разноструктурных языков: французского, кабардино-черкесского и русского языков). Диссертация ... доктора филологических наук. Нальчик, 2009.
5. Дмитриева Н.А. Лексико-семантическое поле «Культура» в языковой картине мира. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Донецк, 1996.
6. Слышкин Г Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. Москва: Academia, 2000.
7. Алиева С.А. Прагмасемантическая характеристика ономатопов в разносистемных языках. Мир науки, культуры, образования. 2010; 6 [25]: 43 - 46.
8. Рузин И.Г Природные звуки в семантике языка (Когнитивные стратегии основания). Вопросы языкознания. 1993; 6: 17 - 27.
9. Русско-кумыкский словарь: Более 40000 слов. Под редакцией Б.Г Бамматова. Махачкала: Дагестанский научный центр РАН, 1997.
10. Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70000 слов. Под редакцией Н.Ю. Шведовой. 22-е изд., стер. Москва: Русский язык, 1990.
11. Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. Москва: Че РО, 2003.
12. Маковский М.М. У истоков человеческого языка. Москва: Высшая школа, 1995.
13. Мишанкина Н.А. Феномен звучания в интерпретации русской языковой метафоры: Автореферат диссертации .кандидата филологических наук. Томск, 2002.
14. Пословицы. Поговорки. Загадки. Сост., авт. предисл. и коммент. А.Н. Мартынова, В.В. Митрофанова. Москва: Художественная литература, 1986.
15. Алиева С.А. Национальное и универсальное в разных языковых культурах (на материале звукоподражательных паремий). Culture, civilization, society: paradigms of research and trends in interaction: materials scientific conference on April 28 - 29, 2015. Prague: Vedecko vydavatelske centrum "Sociosfera - CZ", 2015: 25 - 28.
16. Гаджиахмедов Н.Э. Кумыкско-русский словарь пословиц и поговорок. Махачкала: Лотос, 2015.
17. Русские пословицы и поговорки. Под ред. В. Аникина; предисл. В. Аникина; сост. Ф. Селиванов, Б. Кирдан, В. Аникин. Москва: Художественная литература, 1988.
18. Маслова В.А. Лингвокультурология. Москва: Издательский центр «Академия», 2004.
19. Гаджиахмедов Н.Э. Кумыкско-русский фразеологический словарь. Махачкала: Лотос, 2014.
20. Фразеологический словарь русского литературного языка: в 2 т. Сост. А.И. Федоров. Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская издательская фирма РАН, 1995.
21. Черданцева Т.З. Идиоматика и культура. Вопросы языкознания. 1996; 1: 58 - 70.
References
1. Uryson E.V. Yazykovaya kartina mira VS. Obihodnye predstavleniya (model' vospriyatiya v russkom yazyke). Voprosy yazykoznaniya. 1998; 2: 3 - 21.
2. Kobyakova T.I. Koncepty duhovnosti v russkoj yazykovoj kartine mira (lingvokul'turologicheskij slovar'). Ufa: Tipografiya «Shtajm», 2004.
3. Hajrullina R.H. Sopostavitel'naya frazeologiya russkogo i bashkirskogo yazykov. Teoriya ipraktika. Ufa: Bash GPI, 1999.
4. Guketlova F. N. Zoomorfnyj kod kul'tury v yazykovoj kartine mira (na materiale raznostrukturnyh yazykov: francuzskogo, kabardino-cherkesskogo i russkogo yazykov). Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Nal'chik, 2009.
5. Dmitrieva N.A. Leksiko-semanticheskoe pole «Kul'tura» v yazykovoj kartine mira. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Doneck, 1996.
6. Slyshkin G.G. Ot teksta k simvolu: lingvokul'turnye koncepty precedentnyh tekstov v soznaniii diskurse. Moskva: Academia, 2000.
7. Alieva S.A. Pragmasemanticheskaya harakteristika onomatopov v raznosistemnyh yazykah. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2010; 6 [25]: 43 - 46.
8. Ruzin I.G. Prirodnye zvuki v semantike yazyka (Kognitivnye strategii osnovaniya). Voprosy yazykoznaniya. 1993; 6: 17 - 27.
9. Russko-kumykskijslovar': Bolee 40000 slov. Pod redakciej B.G. Bammatova. Mahachkala: Dagestanskij nauchnyj centr RAN, 1997.
10. Ozhegov S.I. Slovar'russkogo yazyka: 70000 slov. Pod redakciej N.Yu. Shvedovoj. 22-e izd., ster. Moskva: Russkij yazyk, 1990.
11. Kornilov O.A. Yazykovye kartiny mira kak proizvodnye nacional'nyh mentalitetov. Moskva: Che RO, 2003.
12. Makovskij M.M. U istokov chelovecheskogo yazyka. Moskva: Vysshaya shkola, 1995.
13. Mishankina N.A. Fenomen zvuchaniya v interpretacii russkoj yazykovoj metafory: Avtoreferat dissertacii ...kandidata filologicheskih nauk. Tomsk, 2002.
14. Poslovicy. Pogovorki. Zagadki. Sost., avt. predisl. i komment. A.N. Martynova, V.V. Mitrofanova. Moskva: Hudozhestvennaya literatura, 1986.
15. Alieva S.A. Nacional'noe i universal'noe v raznyh yazykovyh kul'turah (na materiale zvukopodrazhatel'nyh paremij). Culture, civilization, society: paradigms of research and trends in interaction: materials scientific conference on April 28 - 29, 2015. Prague: Vedecko vydavatelske centrum "Sociosfera - CZ", 2015: 25 - 28.
16. Gadzhiahmedov N.'E. Kumyksko-russkijslovar'poslovicipogovorok. Mahachkala: Lotos, 2015.
17. Russkie poslovicy i pogovorki. Pod red. V. Anikina; predisl. V. Anikina; sost. F. Selivanov, B. Kirdan, V. Anikin. Moskva: Hudozhestvennaya literatura, 1988.
18. Maslova V.A. Lingvokul'turologiya. Moskva: Izdatel'skij centr «Akademiya», 2004.
19. Gadzhiahmedov N.'E. Kumyksko-russkij frazeologicheskijslovar'. Mahachkala: Lotos, 2014.
20. Frazeologicheskij slovar'russkogo literaturnogo yazyka: v 2 t. Sost. A.I. Fedorov. Novosibirsk: VO «Nauka». Sibirskaya izdatel'skaya firma RAN, 1995.
21. Cherdanceva T.Z. Idiomatika i kul'tura. Voprosy yazykoznaniya. 1996; 1: 58 - 70.
Статья поступила в редакцию 27.10.18
УДК 821,315,0
Akamov A.T., Doctor of Sciences (Philology), leading researcher, Acting Director, Institute of Language, Literature and the Arts n.a. G. Cadasy of RAS
(Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
Alhlavova I.H., Cand. of Sciences (Philology), researcher, Literature Sector, Institute of Language, Literature and the Arts n.a. G. Cadasy of RAS
(Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
THE PHILOSOPHICAL LYRICS OF ACHAKAN KAZBEKOV. The work describes a philosophical lyric Achakan Kazbekov, analyzes the peculiarities of the writer's poetics. The relevance of the stated topic of the article is that the previously published scientific articles are without prejudice and shall not reveal the philosophical aspect of the poetry of A. Kazbekov. The authors have attempted to analyze the philosophical motivations in the creativity of the poet and give their own understanding and interpretation of selected poetic texts on the subject. The research is based on analyzing of verses is set, that it reflected the tragedy of man, his isolation from each other, the short duration of existence in this life.
Key words: A. Kazbekov, philosophical lyrics, trails, strophic anaphora, worldview.
А.Т. Акамов, д-р филол. наук, ведущий научный сотр., врио директора Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы ДНЦ РАН,
г. Махачкала, E-mail: [email protected]
И.Х. Алхлаеоеа, канд. филол. наук, науч. сотр. отдела литературы, Институт языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы ДНЦ РАН,
г. Махачкала, E-mail: [email protected]
ФИЛОСОФСКАЯ ЛИРИКА АЧАКАНА КАЗБЕКОВА
В статье рассматривается философская лирика Ачакана Казбекова, анализируются особенности поэтики. Актуальность заявленной темы статьи заключается в том, что ранее опубликованные научные статьи не затрагивают и не раскрывают философский аспект поэзии А. Казбекова. Нами была предпринята попытка проанализировать философские мотивы творчества поэта; дать собственное понимание и трактовку выбранных нами поэтических текстов по данной теме. На основании проделанного анализа стихотворений устанавливается, что в них отражены трагичность человека, его обособленность от себе подобных, краткосрочность существования в мирской жизни.
Ключевые слова: А. Казбеков, философская лирика, суфийская поэзия, тропы, строфическая анафора, мировоззрение.
Философские произведения - это особый жанр. Он заключает в себе раздумья о смысле бытия, о человеческих ценностях, о месте человека и его предназначении в жизни. В «эпицентре» произведений такого рода - категории добра и зла, света и тьмы, любви, «мировой скорби» и т.д. авторов привлекает амбива-
лентность понятий войны и мира. Всё вышеперечисленное мы находим в книге «Взгляни на обитель» Ачакана Казбекова - поэта, пишущего на русском языке. Стихотворения, вошедшие в этот сборник, необычайны по глубине, отличаются разноплановостью, метафоричностью и психологизмом. Его стихи привлекают
