CC BY
68
Мы можем сделать вывод, что грамотность участников интернет-общения снова «входит в моду». Ведь даже банальное обсуждение повседневной темы, составленное с отклонением от норм, зачастую вызывает насмешки и глумливые советы по изучению великого и могучего русского языка.
Приведем свежие ссылки на «помощников» для тех, кто хочет повысить грамотность:
1. Хорошо знакомый сайт grctmota.ru, который проверяет и выводит информацию о словах из словарей (Орфографический, Большой толковый словарь, Русское словесное ударение, Словарь имён собственных, Словарь синонимов, Синонимы: краткий справочник, Словарь антонимов, Словарь методических терминов, Словарь русских имён).
2. Orfogrammka.ru - интеллектуальный веб-сервис проверки текста по правилам орфографии, пунктуации, грамматики, стилистики, орфоэпии, оформления, использования буквы «Ё», семантики. На сайте Вы можете обратиться к справочникам: «Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник» (2006), Справочник по правописанию, произношению, литературному редактированию» (1999), «Справочник издателя и автора» (2003), «Стилистика русского языка» (1997), «Справочник по русскому языку. Пунктуация» и др.
3. Сайт \idareme.mfo - этот сайт посвящен не правильному написанию, а правильному произношению слов. Удобный интерфейс, игра в расстановку ударений и много неожиданных открытий.
4. ГОСТы:
ГОСТ 7.9-95 «Реферат и аннотация. Общие требования»
ГОСТ 7.32-2001 «Отчет о научно-исследовательской работе. Структура и правила оформления»
ГОСТ Р 7.0.5-2008 «Библиографическая ссылка. Общие требования и правила составления».
ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА
Артишевский Э. В.: Первый момент - все-таки существует понятие «падонкоффский» язык. Во-вторых, все-таки есть некоторые сайты, на которых коверкают слова специально. Например, я часто говорю слова правильно, но я готов и коверкать слово специально, чтобы создать неологизм, придать дополнительный смысл знакомому нам слову, когда мы его воспринимаем несколько иначе. Если мы говорим о присутствии орфографических ошибок - то, возможно, многие делают ошибки специально, чтобы привлечь к себе внимание. Как истероидные личности.
Чуваткина Д. М.: Я приведу такое наблюдение в качестве примера: «ВКонтакте» в обсуждении появляется первый «коммент», скажем, он неграмотный, но его адекватно воспринимают - если он по делу. А вот если появляется комментарий, где очень грамотный автор критикует статью за шероховатости языка, - то сообщество негодует, не принимает такую позицию (суть: ты пришел обсуждать проблему или показывать, какой ты грамотный, а по существу тебе сказать нечего).
Ботряков Вадим: Я обнаружил это повышенное внимание к грамотности на обычных сайтах - на рюаЬи. Это самая обычная коммуникация. Значит, мое наблюдение можно рассматривать как тенденцию.
Загидуллина М. В.: Я согласна, что «падонки» - дело прошлого. Это яркий эффектный момент в развитии языка - он оставил след, но уже ушел. И слова в слэнге также уходят. Мне интересно, что вы пронаблюдали тенденцию, желание людей контролировать грамотность. Но и Эдуард прав - всегда бывают случаи, когда человек хочет привлечь внимание к себе коверканьем слов - как Павел Петрович в «Отцах и детях» Тургенева («этим - эфтим»). Специалист по русскому языку легко это обнаружит: одно дело «бо-
родца», а другое - «боротся». В первом случае - языковая игра, во втором - ошибка, неграмотность.
Федоров В. В.: Мне понравилась тема, взятая для анализа в коммуникативно-прагма-тическом аспекте. Это очень удачно. Вадим говорит о программе, которая не просто исправит ошибки, но покажет их носителю языка.
Ботряков Вадим: Да, «орфограмка.ру» показывает ошибку и правило. Оно выделяет ошибки, дает ссылку на свод в правилах.
Федоров В. В.: Автоматическое исправление ошибок - это проблема когнитивная: человек «расслабляется», он уверен, что «машина все проверит». Но все же шанс остается -человек задумается о своих индивидуальных проблемах с грамотностью. Другое дело, сознательность отступления от норм. Вот есть такое понятие белого шума - привлечь внимание, нарушить горизонт ожидания. В психолингвистике используется термин «яко-рение». Так и использование неправильного написания слов можно воспринимать как языковую игру. Это уже иное явление, его тоже надо изучать в аспекте коммуникативи-стики - в рамках коммуникативных неудач (хотел привлечь внимание к содержанию высказывания - а получилось, что внимание сосредоточилось на личных качествах автора, его «безграмотности»),
Шакиров С. М.
ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫЕ СТРАТЕГИИ СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ: ВРЕМЯ КРИЗИСА
В статье рассмотрены три интерпретационных стратегии современной литературной критики: «интеллектуальная», «экспертная» и «провокационная». Появление подобных стратегий свидетельствует о кризисных явлениях в критике.
Ключевые слова: литературная критика, интерпретация текста, литературная экспертиза.
Текущая литературная критика перестала быть источником информации не только для профессионалов (преподавателей, библиографов, студентов), но и для обычного читателя. Рецензии и обзоры заполнены экспертными оценками, в которых категорично приводят «три причины прочитать» тот или иной роман или настойчиво обращают внимание на «восходящую звезду русской литературы». Стиль общения критиков допускает использование брани и прямых оскорблений, причем не только в «сетевых», но и в «бумажных» изданиях. Происходит девальвация статуса литературного критика. Появляются, как выразился С. Беляков (заместитель главного редактора журнала «Урал»), «новые Белинские и Гоголи на час». В критических суждениях исчезает широта обзора литературы, утрачивается понимание взаимосвязи явлений, усиливается субъективность. Вместо разбора произведений появляются конспирологические намёки всеведующих экспертов, аргументация заменяется метафорами, литературно-критический текст становится формой самовыражения его создателя. Редуцируется жанровая парадигма критики. Из литературного процесса уходит большая концептуальная статья, рецензия сокращается до аннотации, авторский портрет «сжимается» до биографической справки. Существенные трансформации претерпевают интерпретационные стратегии критиков. Каждая из этих стратегий формирует образ критика. На основе анализа коротких критических текстов (колонок, рецензий, заметок) трёх активных участников современного литературного процесса- Вадима Левенталя, Виктора Топорова, Василия Ширяева - далее мы покажем цели интерпретационных стратегий и возникающие в результате достижения этих целей образы литературных критиков.
Критик-интеллектуал Вадим Левенталь
Стратегия, выбранная критиком-колумнистом Вадимом Левенталем, направлена на формирование образа критика-интеллектуала. Левенталь избегает негативных оценок, в его колонках преобладают комплиментарные суждения: «совершенно блестящая литература» (о романах М. Кантора), «блистательный роман сложившегося большого писателя» («Щастье» Фигля-Мигля). Критически Левенталь относится только к фантастике: «Когда в редакцию нашего издательства звонит автор, чтобы предложить свою рукопись, я спрашиваю: «А что у вас?» Если говорят, что фантастика, я с облегчением сообщаю, что фантастику мы не печатаем» [8]. Критика не устраивает замкнутость и агрессивность сообщества писателей-фантастов («тоталитературная секта»).
В небольших по объему текстах Левенталь стремится затронуть весьма широкий спектр тем - от книгоиздания и книготорговли (неоправданно низкая цена на новый роман Пелевина) до рассуждений о постмодернизме («философское оправдание капитализма») и «новом реализме». Идеологам российского постмодернизма (М. Липовецкому и Д. Быкову) Левенталь противопоставляет М. Кантора, А. Терехова, Г. Садулаева. В романе М. Кантора «Красный свет» он подчеркивает «историософский конфликт», выраженный в заглавии произведения: «мысль о необходимости иерархии, о том, что нужно выбирать наименьшее зло, при котором массой людей управляет кучка <...> эта мысль пользуется громадной поддержкой. <...> Идти против неё - опасно: горит красный свет» [1]. В романе А. Терехова «Немцы», по мнению критика, высказана важная мысль: главное зло - не продажные чиновники и коррупция, а «выжженные просторы метафизического, где нет больше ни зла, ни добра, ни ценностей, ни низостей, а есть только большие или меньшие суммы денег»
[6]. В романе «Шалинский рейд» Г. Садулаева события чеченской войны показаны «не столько из другого лагеря, сколько «из космоса», герой романа - «менее всего боевик и прежде всего - просто человек со здравым умом и трезвым взглядом на вещи» [2].
Реализм как «отображение в тексте объективно существующей действительности», по Левенталю, принципиально невозможен: «текст - всегда отбор явлений действительности, и отбор всегда - неизбежно - тенденциозный. Поэтому вопрос о реализме -это, в сущности, вопрос о тенденции, об идеологии» [3]. В современной литературе всё большее значение приобретает интеллектуальная проза, а не социальная критика «новых реалистов», утверждает Левенталь. Поэтому для своих рецензий он выбирает произведения, поднимающие философские проблемы. Роман С. Жадана «Ворошиловград» критик прочитывает как «экзистенциальное путешествие - от жизни к смерти» [4]. В романе М. Гиголашвили «Чёртово колесо» «хитро придуманная сюжетная схема, десятки героев, разные места действия - всё это работает только на одно: ужас и безысходность везде»
[7]. К числу «реалистов» Левенталь относит В. Пелевина, подчёркивая в рецензии на роман «Бэтман-Аполло» актуальную злободневность произведения: «на смену войнам и деспотии пришли совершенные технологии, которые мгновенно вбирают в себя любую попытку себе противостоять» [5].
Как видим, из разрозненных кратких высказываний возникает мозаичная картинка современного литературного развития, несмотря на стремление самого Левенталя позиционировать себя не как критика или литературоведа, а как писателя, редактора издательства «Лимбус-Пресс», организатора проекта «Литературная матрица». Поэтому в его текстах проскальзывают нотки усталости и сожаления: «если уж рецензенту непременно нужно отработать зарплату» [4], «когда человеку выпадает такое несчастье и к его си-ви (С V - лат. curriculum vitae, «ход жизни», краткое описание профессиональных навыков, резюме. - С.Ш.) намертво прилипает строчка «литературный критик» [5]. Рецензируя книги и рассуждая о литературе, он стремится к дистанцированию от литера-турно-критического цеха. Вадим Левенталь не критикует и не оценивает (его суждения, как уже сказано выше, в основном, комплиментарны), он информирует своих читателей,
демонстрируя свой широкий интеллектуальный кругозор. Из его заметок читатель попутно узнает о «полноте присутствия по Хайдеггеру», о «воображаемой функци субъекта по Лакану», о люблянской школе теоретического психоанализа С. Жижека и о многом другом. Эти сведения несут избыточную информацию и не служат целям критического разбора произведений. Еще одна особенность текстов Левенталя заключается в стремлении интимизировать общение. Темы, более подходящие для жанра интервью (любимая музыка и фильмы, личные воспоминания), входят в содержание рецензий, делая образ критика-колумниста зримым, близким и понятным, но, одновременно, перемещая объекты критического анализа на второй план.
Читать колонки Вадима Левенталя интересно. Дружелюбный стиль общения, обилие информации, ироничность, наблюдательность - всё направлено на привлечение читателя. Но привлекая, информируя и самовыражаясь, Левенталь, всё же, превращает объекты критического анализа в элементы литературной моды. Его выступления на страницах «Известий», «Санкт-Петербургских ведомостей», на порталах «Свободная пресса», «Частный корреспондент» не столько ориентируют в сложном мире современной русской литературы, сколько служат целям интеллектуального развлечения.
Критик-эксперт Виктор Топоров
Заметной чертой стиля Виктора Топорова является повышенная экспрессивность. В статьях встречается эмоционально окрашенная окказиональная лексика (боллитра -большая литература, блохосфера, писатели-недополучатели литературных премий), сниженная разговорная лексика (Пелевин «втюхивает» свои романы читателям, «Бодру-нова - это, конечно, атас»), неоднократны примеры использования обсценной лексики (например, в статьях «Бугага за Говняным лугом» или «Запомните это чудовищное имя»). Характеристики, даваемые Топоровым современным литераторам, носят провокационный характер. Топоров лишь дважды дал положительную оценку современным литераторам: поэту Всеволоду Емелину («Выйти из гетто») и прозаику, выступающему под псевдонимом Фигль-Мигль («Запомните это чудовищное имя»). Поэт Емелин в трактовке Топорова - это «медиум», устами которого говорит «улица безъязыкая». Фигль-Мигль - автор «изысканно и виртуозно написанных философских романов в оболочке антиутопии». Топоров хвалит роман, который «читал в рукописи и всячески ратовал за его издание» в издательстве «Лимбус Пресс», в котором, кстати, он работал главным редактором. Рассказывая о романе «Щастье», Топоров выступает в роли литературного эксперта. Отсюда однозначность оценок, подчеркивание особой близости к литературно-издательским делам. Как бы попутно читателю внушается мысль о значимости издательства («Данная фирма веников не вяжет, а если вяжет - то фирменные»), о вторичности российской фантастики (книги «для младших научных сотрудников советских НИИ» [12]). Грубость и бездоказательность критики также подчеркивают особый статус Топорова, статус эксперта.
В заголовке статьи Топорова («Запомните это чудовищное имя») также выражена стратегия эксперта - несуразный псевдоним «Фигль-Мигль» нужно запомнить потенциальным потребителям продукции издательства «Лимбус Пресс». Эксперт не просто высказывает мнение, своими суждениями он заставляет принимать решения. Этой же цели служит кольцевая композиция статьи: начиная с описания обложки книги, эксперт заканчивает призывом запомнить имя с этой обложки.
«Экспертный» подход демонстрируют и другие публикации Топорова. Так, в четырёх статьях, посвященных проекту В. Левенталя «Литературная матрица» (альтернативный учебник, написанный современными писателями), оцениваются не сами статьи о классической русской литературе, а авторы, их написавшие. Рассказывая об авторах проекта, Топоров воспроизводит ситуацию воображаемого экзамена, который «сдают» современные писатели. «Отвечает Людмила Петрушевская. У неё Пушкин. О котором что и сколько ни
скажи, всё будет мало и всё неправда. Студентка подсела к столу в шляпке; она волнуется, говорит путано и коряво. Время - день. Даже, строго говоря, утро. Поэтому без колебаний ставлю Людмиле Стефановне отлично и отпускаю её с миром» [14]. Роман Сенчин написал главу о творчестве Леонида Андреева. «Вот тебе и рассказ о семи повешенных и одном уволенном с милицейской службы в вытрезвителе!», - завершает свой «разбор» этой главы учебника Топоров [15]. В изображённой ситуации «экзамена» позиция «профессора», по определению, выше позиции «студента», что позволяет «профессору» высказывать однозначные (зачастую бездоказательные) суждения. Так, Ольга Славнико-ва продемонстрировала в своем ответе (статье, посвящённой творчеству Набокова), что она совсем не понимает Набокова как романиста: «центральным произведением русской прозы В.В. у неё становится «Дар», а отнюдь не «Подвиг», что было бы правильно, и не «Приглашение на казнь», что было бы допустимо» [16]. Однако добрый «профессор» ставит «всем зачот», отмечая лишь один главный недостаток «Литературной матрицы» -«чрезмерное внимание к поэтам», авторам статей. «Современных поэтов самих нужно втаскивать за уши в информационное пространство, а не ввозить на их плечах тех или иных классиков [15]. Это категоричная оценка эксперта, а не литературного критика.
Экспертный подход находим в статье, посвящённой проекту «Гражданин поэт». Успех проекта Д. Быкова и М. Ефремова Топоров объясняет «удачным» запретом программы на канале «Дождь», талантом великолепного актера М. Ефремова, а также «атавистическим интересом» «к великой русской и замечательной советской поэзии». В статье описывается не сам «продукт», а внешние условия его бытования. Д. Быков в трактовке Топорова -«пухлощёкий девятилетний наглый Додик, сочиняющий шуточные вирши», которого «добрые дяди» Витя Шендерович и Игорь Иртеньев научили смешить других «дядь и теть» и угостили «чем-нибудь жирненьким, сладеньким или солёненьким». Они раньше и «сами так умели, причём весьма недурно, вот только с годами как-то подрастеряли былую лужёность желудка, а может, и аппетит» [13]. Никакой оценки содержательной стороны стихов Д. Быкова не даётся. Эти стихи плохи, поскольку плох автор. Именно поэтому «Дмитрий» превращается в «Додика». Попутно читателям внушается мысль о наступившем творческом бессилии «ироничных поэтов».
Эксперт, в отличие от критика, не способен вести конструктивную полемику с оппонентами. Это наглядно продемонстрировано в статье «Соколы сидят орлами». В своей колонке в «Частном корреспонденте» Топоров критиковал роман О. Славниковой «Лёгкая голова»: «Придуман скверно, написан плохо, с безликим и потому не вызывающим никаких чувств героем, высосанным из пальца ненаучно-фантастическим конфликтом и более чем условной «обличительностью» самого расплывчатого разлива» [10]. В ответ на эту критику на сайте «Литературной России» (http://litrossia.ru) появилась статья «Гордый орёл клопу не товарищ, или О критиках-насмешниках». В ответ Топоров заявил, что под «маской, лярвой, личиной» неведомого никому критика Акминлауса (автора статьи в «Литературной России») скрывается «услужливый супруг» Славниковой, занятый «заведомо гиблым делом - защитой романа собственной жены». Назвать такой «обмен мнениями» критической полемикой нельзя, так как предметом спора становится не предмет обсуждения, а личность оппонента.
Одним из приёмов экспертной оценки, отмечаемых нами в статьях Топорова, является использование «громких имён». В статье ««Жестяной барабан» по-русски» роман «Человек-недоразумение» «журналиста из Нижнекамска» О. Лукошина сравнивается с романом «Жестяной барабан» Г. Грасса. Топоров выделяет общий мотив поведения героев - «страсть к разрушению». Разница, по мнению критика, лишь в том, что «на смену барочному плетению словес» пришел «минималистический стиль «фельетонной эпохи». Так в статье появляется сравнение с Гессе. Потом к этому «списку» добавляются Цветаева (герои Грасса и Лукошина «осознав всё несовершенство мира, дают ему цветаевский
«ответ-отказ»), Б. Брехт и даже А. де Мюссе. В финале статьи неожиданно Топоров заявляет: «Роман Лукошина ... самую чуточку легковесен». Гессе, Грасс, Брехт, Цветаева, Мюссе - зачем использовать такие громкие имена для характеристики «легковесного романа»? [11].
Экспертная оценка исключает плюрализм мнений. Для эксперта знание - это товар, а поиск истины - извлечение выгоды. Безапелляционность суждений эксперта делает возможным использование агрессивных форм литературной коммуникации, ведет к измельчанию объектов экспертной оценки. Спорить с экспертом Топоровым бесполезно.
В статье о Викторе Топорове в «Википедии» для характеристики творчества критика-эксперта приводятся цитаты из статьи «литературного качадала» Василия Ширяева: «Топоров пишет коротко, как Шкловский. Но коротко вообще легко писать. Связь только теряется. Поэтому выводы из этих рассыпанных строчек или архибанальные: кто-то захотел денег, кто-то не поделился. Или столь же произвольные. Много "кстати" и "вообще говоря" <...> Интонация Топорова очень хороша: знающе-деловая и хамски-элегантная: "больше цинизма - людям это нравится". Только за контрапунктом интонации и штабелями имен теряется суть: "мне это зачем?" <...> Топор предстает как: который везде был, все видел, все знает...» [19; 248, 249.].
Критик-пересмешник Василий Ширяев
Василий Ширяев - ведущий колонки «Критика вне формата» журнала «Урал». Безапелляционность суждений, речевая агрессия, с одной стороны, широкая эрудированность и стилистическая одаренность, с другой, привлекают внимание к его публикациям. Валерия Пустовая в статье «Слушайте музыку инволюции», опубликованной на личной страничке «Живого Журнала» назвала Ширяева «голосом самой метели - самого нашего культурного времени». В. Ширяев, по мнению критика, не создает «литературный продукт», а выявляет «невербализованный смысл посторонних текстов» [9]. В. Пустовая утверждает, что литература теперь «может существовать только как осмысление самой возможности литературы», а В. Ширяев, по ее мнению, в этой ситуации «пишет критику как анализ возможности критики». Деконструкция критических систем и оценок, предпринимаемая В. Ширяевым, производит впечатление «развороченной механической игрушки», а он сам выглядит как трагическая фигура в мире, лишенном привычных эстетических и метафизических критериев. Этот доброжелательно-сочувственный отзыв вызвал абсур-дно-ироничный ответ В. Ширяева, который предложил «разобрать Пустовую»: «Валерия
- от Велес (Волос), преисподний 6-гЪ, отвечающий за нефть и все дела... Пустовая - от бог пустыни СеТ, Сатана... Валерия Пустовая - это Саудовская Аравия нашей литературной критики: море песка, воды нет, зато "там внизу" - исполнение чорнова золота» [18; 236-238]. Насмешливо-глумливое истолкование имени конкретного человека в этой эскападе отчетливо демонстрирует агрессивность коммуникативной стратегии критика. Издевательски звучит и «совет» Василия Ширяева Валерии Пустовой: «Мы надеемся, что она будет более короче строить предложение и более лучше опустошать свой словарный запас» [18; 236-238]. Абсурдизация как техника построения текста отмечается нами практически в каждой из публикаций Ширяева. «Писатель Сенчин велик, когда учит читателя пользоваться турникетом, строить гараж, собирать ягоду и экономить на сливном бачке. ... Писатель Шишкин велик, когда переписывает учебник криминолистики» [23; 231] (орфография авторская. - С.Ш.). Абсурд уравнивает все в бессмысленности и делает возможным такие словарные «определения»: «Быдло - читатели... Набивание клавиш
- 1) современная поэзия, 2) современная проза, 3) литература вообще... Серая слизь
- толстые литературные журналы... » [24; 253, 254] Культура, в трактовке Ширяева, -«мертворожденное слово», выдуманное для того, чтобы «попридержать демиургическую прыть мыслящей черни» [18; 237], литература - «сложный синтаксис, используемый не по назначению... нецелевое использование языковых средств» [17; 237]. Абсурдизация
неизбежно приводит к цинизму, нарушению языковых табу. Обсценная лексика, в трактовке Ширяева, - это всего лишь «кванторы душевного участия» (квантор - логическая операция, создающая высказывание. - С. Ш). Благодаря такому «определению» становятся возможны двусмысленные «логические формулы»: «Валерия Пустовая является зачинщиком новой риторической фигуры - figura pustovaica. Формула её [<Х>-ая (ое, ый) <Х>]» [8; 237].
Контр культурная позиция, заявляемая Ширяевым, проявляется в сниженно-фамильяр-ном обращении к оппонентам. «Миша пишет красиво, но непонятно. Как и положено фетишисту» [20; 253]. «Мы с Пасечником вместе в Липках бухали, и с его творчеством я знаком хорошо» [21; 255]. «С Маканиным я встречался в Липках, он мне журнал подписал, от портвейна отказался, правда, ну, сфотографировались» [22; 255]. Грубость, как и в случае с Топоровым, позволяет Ширяеве подчеркнуть свою особую близость к участникам современного литературного процесса, показать свою особую информированность обо всем, что происходит в современной литературе.
Тексты Ширяева не так просты, как это может показаться на первый взгляд. Не являются они и спонтанными импровизациями литературного «камчадала». Вся эта «критика вне формата», публикуемая в «толстом» литературном журнале на протяжении трех лет (немалый срок для журнальной колонки одного автора!), реализует агрессивную лите-ратурно-критическую стратегию, близкую интернет-стратегии «троллинга». Троллинг в Интернете всегда преследует конкретные корыстные цели: от банального шантажа и вымогательства до получения конфиденциальных сведений от рассерженных участников троллинг-коммуникации. В виртуальном пространстве (на форумах или в комментариях) размещаются заведомо провокационные сообщения. Разгорающиеся в относительно замкнутых сообществах скандалы ведут к катастрофическим последствиям: сообщество, конференция или её ветка распадаются либо утрачивают большинство участников.
Хочется верить, что публикация «неформатных» критических текстов Василия Ширяева в журнале «Урал» не преследует подобных целей. Что всё это лишь «пикантная» забава для интеллектуалов. Что талантливый критик сможет обратить всю свою интеллектуальную мощь на поиск универсальных «объединительных» смыслов, транслируемых современной русской литературой.
В борьбе за читателя современные критики выступают как «интеллектуалы», «эксперты», «пересмешники». Однако выбранные ими стратегии ведут к противоположному результату. Деградируют и мельчают объекты критической оценки, возрастает агрессивность общения. Найдя читателя, критики потеряли литературу.
Список литературы
1. Левенталь, В. Красный свет опасности// Свободная пресса.-21.04.2013 [Электронный ресурс]. - URL: http://svpressa.ru/culture/article/67069 (дата обращения : 23.08.2013).
2. Левенталь, В. Кто виноват и что делать? // Санкт-Петербургские ведомости. -23.09.2010. - № 179 [Электронный ресурс]. - URL: http://www.spbvedomosti.ru/article. htm?id=10269689@SV_Articles (дата обращения : 23.08.2013).
3. Левенталь, В. Кто такие реалисты// Соль. 20.09.2010 [Электронный ресурс]. -URL: http://www.saltt.ru/node/4471 (дата обращения : 23.08.2013).
4. Левенталь, В. Песнь о земле // Свободная пресса. - 03.08.2012. [Электронный ре-сурс]. -URL: http://svpressa.ru/society/article/57530 (дата обращения : 23.08.2013).
5. Левенталь, В. Письмо про Пелевина // Известия. - 29.03.2013 [Электронный ре-сурс]. - URL: http://izvestia.ru/news/547703 (дата обращения : 23.08.2013).
6. Левенталь, В. Разговор книгопродавца с читателем // Санкт-Петербургские ведомости. - 17.01.2013. -№ 7 [Электронныйресурс]. -URL: http://www.spbvedomosti.ru/article. htm?id=10295500@SV_Articles (дата обращения : 23.08.2013).
7. Левенталь, В. Света нет // Частный корреспондет. - 30.12.2009. [Электронный ре-сурс]. - URL: http://www.chaskor.m/article/sveta_net_10154 (дата обращения : 23.08.2013).
8. Левенталь, В. Тоталитературные секты// Соль. 08.04.2011 [Электронный ресурс]. -URL: http://www.saltt.rn/node/8557 (дата обращения : 23.08.2013).
9. Пустовая, В. К вопросу о том, как потом: моя полемика с Ириной Роднянской о литературной инволюции // Live journal. Шла гражданка. - 30.06.2012 [Электронный ресурс]. - URL: http://pustovayava.livejournal.com/31594.html 8557 (дата обращения : 23.08.2013).
10. Топоров, В. Без конца // Частный корреспондент. - 14.09.2010 [Электронный ре-сурс].-URL: http://www.chaskor.ru/article/bez_kontsa_19744 (дата обращения: 23.08.2013).
11. Топоров, В. «Жестяной барабан» по-русски //Частный корреспондент. - 26.10.2010 [Электронный ресурс]. - URL: http://www.chaskor.ru/article/zhestyanoj_baraban_po-russki_20655 (дата обращения : 23.08.2013).
12. Топоров, В. Запомните это чудовищное имя // Фонтанка. - 22.11.2010. [Электронный ресурс]. -URL: http://www.fontanka.ru/2010/ll/22/161 (датаобращения : 23.08.2013).
13. Топоров, В. О феномене тандема - Дмитрий Быков плюс Михаил Ефремов // 812'Online.- 14.10.2011 [Электронный ресурс].-URL://www.online812.ru/2011/10/14/009 (дата обращения : 23.08.2013).
14. Топоров, В. Форматируя «Литературную матрицу» (2) // Частный корреспондент. -08.11.2010 [Электронныйресурс]. -URL: http://www.chaskor.ru/article/vsem_zachot_20822 (дата обращения : 23.08.2013).
15. Топоров, В. Форматируя «Литературную матрицу» (3) // Частный корреспондент. - 15.11.2010 [Электронныйресурс]. -URL: http://www.chaskor.ru/article/formatiruya_ literaturnuyu_matritsu_3_20957 (дата обращения : 23.08.2013).
16. Топоров, В. Форматируя «Литературную матрицу» (4) // Частный корреспондент. -23.11.2010 [Электронныйресурс]. -URL: http://www.chaskor.ru/article/formatiruya_ literaturnuyu_matritsu_4_21139 (дата обращения : 23.08.2013).
17. Ширяев, В. "Дура lex" Бориса Паланта и проблемы нарранаррации // Урал. -2011. -№ 7. - С. 237.
18. Ширяев, В. Валерия Пустовая как Саудовская Аравия нашей литературной критики // Урал. - 2012. - № 9. - С. 236-238.
19. Ширяев, В. Как работает Топор // Урал. - 2009. - № 9. - С. 248-249.
20. Ширяев, В. Михаил Бойко как литкритический Гришковец // Урал. - 2009. -№ 11. - С. 253.
21. Ширяев, В. Обмен мнениями с Андреем Махаоном о "Модэ" Владислава Пасечника // Урал. - 2012. - № 2. - С. 255.
22. Ширяев, В. Ответ за Маканина // Урал. - 2009. - № 4. - С. 255.
23. Ширяев, В. Платон мне друг, но читать лучше Аристотеля//Урал. -2012. -№ 12. -С. 231.
24. Ширяев, В. Словарь литературно-ругательной лексики (дополнение к словарю юного критика) // Урал. - 2010. - № 9. - С. 253-255.
ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА
Загидуллина М. В.: Выводы, которые сделаны в докладе, выглядят как подтверждение традиционного состояния отечественной критики - самодостаточность, сколько критиков - столько школ, подмена эстетического этическим - это с основания литературы у нас так было.
Шакиров С. М.: Но критику «Нового мира» всегда можно отличить от критики «Нового литературного обозрения». А у «Кольты» нет лица. 53 автора - обо всем, как угодно
пишут. Затея хороша, исполнение посредственно. Результата нет. Они не обозревают литературу.
Чуваткина Д. М:. А Вы им написали об этом?
Шакиров С. М.\ Я пока только анализирую. Как-то мне это и в голову не пришло.
Загидуллина М. В.: Вот - спасибо Даше за интересную идею. Вы могли бы выступить критиком критиков.
Шакиров С. М:. Я хотел бы с «Википедией» поработать по критике - со студентами. Там большое поле действий.
Федоров В. В. : А какова общественно-политическая ориентация «Кольты»?
Шакиров С. М: В целом это оппозиционные настроения.
Федоров В. В.: Цитаты из текстов, которые Вы приводили в докладе, напоминают кальку западной критики - социология + литература. Это какой-то интернетовски-западный дискурс. Хочу подчеркнуть, что все это вторично. Они обвиняют других во вторичности, а сами?
Артишевский Э. В. : А есть подобные сайты?
Шакров С. М.: Нет, это уникальный проект. Краудфандинг - это совершенно новое построение сайта, связанного с обзором культуры, литературы. Критика - это самосознание литературы. В русской литературе это традиционно. Этот сайт - первая ласточка. «Кольта» такая, какая она есть. Дальше будет лучше. Это место рефлексии. Критика не оценка. Эксперты пусть оценки ставят. Это особенность русской ментальности. Сейчас это отодвинулось куда-то в маргинальную часть культуры - и важно сохранить поле рефлексии.
ДОКЛАДЫ ЗАОЧНЫХ УЧАСТНИКОВ
Коноплев Д. Э.
ПРОБЛЕМА ИДЕНТИФИКАЦИИ КАРТИНЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ В ЖУРНАЛИСТСКОМ ТЕКСТЕ
В данной статье рассматривается проблема сугцествовання единой картины экономического мышления, а также ключевые принципы ее формирования и воздействия на аудиторию СМИ.
Ключевые слова: картина экономического мышления, неактивная группа, субактивная группа, активная группа, плюс-слова, кейсы.
Постановка вопроса об идентификации картины экономического мышления (далее -КЭМ) является исходной точкой в процессе поиска смысловых атрибуций в журналистских материалах, призванных формировать определенный аудиторный запрос на информацию или ракурс восприятия этой информации. На практике это означает, что прежде чем оценивать журналистский материал с точки зрения его воздействия на восприятие экономической реальности аудиторией, следует определиться, существует ли КЭМ в виде единой фактуально-образной структуры, или является простой разновидностью субъективного восприятия тех или иных реалий с позиций, близких каждому конкретному читателю.
В данном случае необходимо ответить на вопрос - всегда ли СМИ оказывают одинаковое воздействие на аудиторию, и как специфика этой аудитории влияет на формирование КЭМ? Взаимодействие аудитории с КЭМ можно представить в виде следующей схемы (рис. 1):
чае имеет смысл говорить об опосредованном влиянии, поскольку представленные факторы в первую очередь определяют степень влияния СМИ на аудиторию, и лишь затем потенциал внедрения КЭМ, продвигаемой тем или иным СМИ для этой аудитории). Рассмотрим каждый из обозначенных факторов более подробно.
Доход
При формировании КЭМ доход выступает как один из важнейших факторов, обуславливающих отношение аудитории к существующей экономической ситуации и восприятию этой ситуации. Ключевым моментом в дифференциации КЭМ является разделение аудитории на социальные группы, для которых картина экономической действительности может существенно отличаться, в зависимости от уровня заработка и условий жизни. Очевидно, что доход напрямую связан с таким фактором КЭМ, как работа.
Работа
Работа как основной источник дохода является базовым фактором в КЭМ. В экономике принято выделять квалифицированный труд и неквалифицированный труд. Основываясь на этом принципе, можно говорить о заметных различиях в КЭМ у работников, выполняющих задачи разного уровня. Принято считать, что квалифицированный труд ценится выше, оплачивается лучше, и поэтому КЭМ у соответствующих служащих находится в положительной модальности, по сравнению с КЭМ занятых в низкоквалифицированном труде.
Образование
Образование как фактор формирования КЭМ является исходным условием, оказывающим непосредственное влияние на работу и, как следствие, на доход. Таким образом, различия в образовании в конечном итоге ведут к различному восприятию экономической ситуации, поскольку напрямую определяют качество жизни и создают предпосылки к определенным социальным условиям.
Место жительства
Еще один фактор, косвенным образом затрагивающий КЭМ, - место жительства читателя. Как правило, место жительства определяется доходом, а возможности выбора (хороший или плохой район, доступность транспорта, инфраструктуры и так далее) напрямую влияют на восприятие экономической картины. Проживающие в депрессивном регионе, в районе с высоким уровнем преступности, где отсутствуют необходимые условия для нормальной жизни и не работают социальные лифты, в подавляющем большинстве случаев воспринимают КЭМ в отрицательной модальности, по сравнению с жителями благополучных районов с развитой инфраструктурой и высоким уровнем занятости.
