CC BY
47
5. Наша газета. 1919. 3 декабря. 13. Романов Н.С. Летопись города Иркутска / под ред. С.Ф.
6. Посадсков Л.А. Сибирская книга и революция. Новоси- Коваля. Иркутск: Вост-Сиб. книжное изд-во, 1994.
бирск, 1977. 14. Свободный край. 1918. 16 июля.
7. Понедельник. 1918. 15 января. 15. Сибирь. 1918. 7 сентября.
8. Понедельник. 1918. 20 февраля. 16. Сибирь. 1918. 18 июля.
9. Понедельник. 1918. 29 января. 17. Сибирь. 1918. 16 августа.
10. Понедельник. 1918. 8 января. 18. Шинкарева А.П. Очерки истории издательского дела и
11. Понедельник. 1918. 8 января. печати Иркутска. Иркутск: Изд-во ИГУ, 2009.
12. Понедельник. 1918. 22 января.
УДК 81.1
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО ПОСТМОДЕРНА КАК ОСНОВАНИЕ ДЛЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ИННОВАЦИЙ
© И.А. Якоба1
Иркутский государственный технический университет,
664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Исследуются основания для лингвистических инноваций, выявленных в современном языке, существующие благодаря выдвижению идеи о возникновении и концептуализации интеллектуального пространства. Данное интеллектуальное пространство считается одним из множества коммуникативных пространств, используемых в лингвистике при пространственном видении коммуникации, является следствием наступления эпохи постмодерна, влияет на разум и воображение человека посредством слова.
Библиогр. 11 назв.
Ключевые слова: лингвистические инновации; постмодерн; интеллектуальное пространство; коммуникация.
INTELLECTUAL SPACE OF POSTMODERNITY AS A BASE FOR LINGUISTIC INNOVATIONS
I.A. Yakoba
Irkutsk State Technical University,
83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The article studies the grounds for linguistic innovations identified in the modern language that exist as a result of advancing an idea of intellectual space origin and conceptualization. This intellectual space is considered to be the one of a number of communication spaces used in linguistics under the spatial vision of communication. It is a sequence of postmodernism arrival, which affects human mind and imagination by means of word.
11 sources.
Key words: linguistic innovations; postmodernity (postmodernism); intellectual space; communication.
Постмодерн как особая историческая эпоха отличается специфическим "состоянием ума".
Ф. Лиотар
В постмодерне слегка видоизменяется заимствованный материал, а чаще извлекается из естественного окружения или контекста и помещается в новую или несвойственную ему область. Любая бытовая или художественная форма, в первую очередь, есть «...для него только источник стройматериала».
В. Брайнин-Пассек
«Цитирование, симуляция, реапроприация - все это не просто термины современного искусства, но его сущность».
Ж. Бодрийяр
Актуальность исследования лингвистических инноваций связана с особой ролью языка в распространении и влиянии нефизических, символических, симу-лякровых коммуникационных пространств, приобретающих все большую значимость в современном обществе «постмодерна», которое иначе называют обществом информации, обществом потребления, обществом спектакля (Ги Дебор), обществом симуляций и симулякров (Жан Бодрийяр). Целью данной работы
является выявление и обоснование интеллектуального пространства, определение его основных характеристик и механизмов, которые позволяют идентифицировать и эффективно использовать лингвистические инновации для достижения поставленных коммуникативных задач.
Рассмотрим характеристики общества постмодерна, которые служат основанием для изменений, происходящих в языке. Это, прежде всего, фрагментар-
1Якоба Ирина Александровна, кандидат социологических наук, доцент кафедры иностранных языков № 1, e-mail: irina_yakoba@mail.ru
Yakoba Irina, Candidate of Sociology, Associate Professor of Foreign Languages Department no.1, e-mail: irina_yakoba@mail.ru
ность, мозаичность мировидения и мироощущения, отрицание целостности и структурной упорядоченности общества, в котором социальная реальность рассматривается как множественность, состоящая из отдельных, единичных, разрозненных элементов и событий. Распад единого на части принимается за многообразие возможностей, по мнению Ж.Ф. Лиотара [6]. Нестабильность, неопределенность и многозначность развивающихся в обществе процессов рассматривается не как проявление патологии системы, а как признак и условие ее жизнеспособности. По мнению постмодернистов, разнообразие элементов в системе делает ее устойчивой к многовариантному будущему, а сама многовариантность расценивается как свобода выбора и демократичность. Использование готовых форм - симуляции заимствования, римейка, реинтерпретации, лоскутности и тиражирования, карнавали-зации и маскарадности, дописывание от себя классических произведений - является содержанием эпохи постмодерна, что находит определенное отражение в языковых формах.
В постмодернизме можно видеть сплав, буквальное сращение различных признаков, приемов, особенностей различных стилей, представляющих новую авторскую форму, что не могло не повлиять на язык. Инновации в языке - это сплав старого, прежнего, уже бывшего в употреблении, использующегося в новом маргинальном контексте. Принято считать, что в постмодерне нет ничего нового (Гройс), это культура без собственного содержания (Кривцун) и потому использующая как строительный материал все какие угодно предшествующие наработки (Брайнин-Пассек), а значит, синтетическая, больше всего по структуре похожая на соцреализм (Эпштейн) и исходящая из положения, что «искусство всегда одно, меняются лишь отдельные приемы и средства выражения» (Турчин).
Полагаем, что в деятельности и коммуникации людей участвует все больше символических посредников в связи с тем, что в обществе постмодерна практически вся реальность искусственна. Субстанция реальной жизни утрачивает значение и отменяется. Человек все чаще сталкивается не с предметным миром, а с его моделями, знаками, символами. Вещи выступают, прежде всего, в знаковой функции. Сейчас можно наблюдать рождение, рост и смерть вещей, в то время как в предшествующих обществах вещи переживали людей (например, в традиционных крестьянских общностях по наследству передавалась одежда, в обществах индустриальных и городских -мебель и другие бытовые предметы) [7]. Имеет место не столько обмен людей друг с другом, сколько статистический процесс обмена товарами и сообщениями (от сложной организации дома со множеством технических «слуг» до городов-мегаполисов с их коммуникационной и профессиональной активностью и вечным праздником рекламы в повседневных сообщениях масс-медиа). Увеличивающийся объем и меняющиеся формы подачи информации порождают мозаичность восприятия, вызывают трудности с концентрацией внимания, создают невозможность сосредоточиться надолго, выстроить логику осмысления ма-
териала [5].
Уровень образования и знаний становится основным критерием социальной стратификации в современных обществах в противовес критерию обладания средствами производства, как отмечает Д. Белл. Повышение роли информации и знания в эпоху постмодерна, связанное с усложнением технологической сферы, обусловливает возрастание значения высокообразованной и высококомпетентной технологической элиты, претендующей на руководящую, если не господствующую, роль в обществе и стремящейся контролировать процессы социального производства. В роли своеобразного посредника между властью и постмодерным обществом выступают средства массовой информации (СМИ, в том числе сеть Интернет), постепенно превратившиеся в важные экономические, политические и социальные институты во всех развитых обществах Запада. В постмодерном обществе СМИ становятся “зеркалом” культуры и одновременно основным поставщиком “сырья” для нее, поэтому возрастает роль языка, который позволяет выразить и передать необходимый смысл, используя лингвистические инновации.
Появление специальной сети ИнтеЛнет (inteLnet, сокращение от intellectual network, интеллектуальная сеть), которая была организована в 1995 г. в России, способствовало созданию и распространению новых идей и интеллектуальных движений через электронное пространство. М.Н. Эпштейн, создатель данного ресурса, полагает, что «Сеть - новый инструмент сознания, гораздо более пластичный, чем ручка, бумага, книга... Сеть так много говорит уму, потому что сам ум «сетеобразен». Философский ум обычно мыслит ги-пертекстуально, мысли ветвятся в пространстве, и необходимость выстроить их на бумаге, в линейновременной последовательности, искажает и упрощает мысль. Бумага - это двумерная плоскость плюс однонаправленное время, а Интернет - это трехмерный континуум, где можно двигаться в любом направлении, как в смысловом пространстве». Создатель ресурса считает, что Интернет - прообраз того Ин-теЛнета, который может в конечном счете связать все мыслящие существа в единую интеллектуальную сеть и стать средством интеграции сознаний, началом новой формы разума - Синтеллекта (соразума) [4]. Создание данной интеллектуальной сети подтверждает актуальность и насущность исследования интеллектуального пространства как в сети Интернет, так и в социальном коммуникативном пространстве.
Обратим внимание на следующую особенность глобального общества, которая существенно влияет на жизнь современного человека и приводит к изменению роли пространства и времени, - это способность его членов быстро перемещаться и моментально передавать разнообразную информацию. Это обусловило эффект “сжатия” планеты и одновременно расширило жизненное пространство человека, что отметил З. Бауман. Расстояния уже не имеют прежнего значения. По словам З. Баумана, развитие техники привело к тому, что границы теряют свою прежнюю суть: они уже не разделяют, а соединяют. Возникно-
вение киберпространства стирает любые координаты: в Интернете все одинаково присутствует, все существует здесь и сейчас и находится на одинаковом расстоянии. То есть пространство теряет свою значимость в современном мире, а вместе с ним обесценивается и обедняется его предметное содержание [1].
В связи с вышеизложенным, становится возможным выделение и функционирование неограниченного количества различных ментальных пространств, отражающихся в человеческом сознании, таких как информационное, образовательное, научное, коммуникативное, концептуальное, перцептуальное, семиотическое, когнитивное, дискурсивное и т.д. Они не являются линейными или трехмерными, они многомерны, имеют точки соприкосновения - «мосты» между собой, могут соприкасаться и накладываться друг на друга, взаимопроникая и образуя новые виды пространств на стыках взаимодействия.
Например, при взаимодействии концептуального и перцептуального пространств Л.С. Гуревич выделяет когнитивное многоуровневое пространство, определяемое как совокупность концептов и отношений, в которых переплетаются различные аспекты человеческого бытия и развивается и видоизменяется человеческий опыт [3]. Когнитивные пространства понимаются ею как «рабочие пространства разума», интегрирующие такие категории, как мысли, идеи, память, воображение, сознание и самосознание и др., заключающиеся в обобщенном понятии человеческого, в том числе и коммуникативного, опыта. Таким образом, когнитивное пространство представляется как операциональная, самопорождающаяся и саморегулирующаяся система, в которой формируется, развивается и трансформируется человеческий коммуникативный опыт.
Отметим, что Л.С. Гуревич при описании модели когнитивного пространства акцентирует внимание на фрагментарной репрезентации образа мира в ментальных моделях мировосприятия индивида и, что еще важнее, «достраивании» образов реального мира элементами прототипических ментальных моделей. Фрагментация мышления (отсутствие целостной картины мира, деление мира на отдельные части) и достраивание образов (домысливание, декодирование посланий) являются также важными характеристиками выдвигаемого нами интеллектуального пространства как связующего «моста» между информационным пространством и когнитивным, о чем пойдет речь далее.
Считаем, что в постмодерне при восприятии образа происходит размытие граней между отражением в сознании «реального» и «иллюзорного» миров, поскольку в зону перцепции попадает не собственно реальный, а преображенный изоморфический образ реального мира. Проходя через сеть фильтров когнитивного пространства, изоморфический образ действительности, отображенный в сознании человека, приобретает уникальную и неповторимую структуру, которая является частью индивидуального когнитивного пространства.
Следует заметить, что не всегда декодирование послания получателем точно отражает смысл, вло-
женный отправителем. Часто наблюдаются искажения восприятия, если не все прагматические факторы (такие как социальный статус, степень формальности общения, уровень образования, убеждения, менталитет, гендер, отношение к адресату, степень доверия и пр.) были учтены отправителем. При том что кодированное послание отражает внутренний мир адресата, его внутреннее психическое состояние, его подсознательные намерения, чувства, желания, мысли, оно также должно учитывать вышеперечисленные факторы, влияющие на восприятие адресанта, поэтому должно быть тщательно обдумано, чтобы произошла успешная «стыковка» когнитивных миров коммуникантов во время общения. Вывод Л.С. Гуревич о том, что когнитивное пространство адресанта становится «вместилищем» процессов языковых изменений и инструментальной базой трансформационных языковых процессов, подтверждает нашу идею о необходимости дальнейшей рефлексии взаимодействия когнитивного пространства с информационным.
Полагаем, что акцентуация внимания должна быть смещена с процессов восприятия и обработки (декодирования) информации, происходящих в индивидуальном когнитивном пространстве, как предлагает Л.С. Гуревич, на смыслопорождение, которое происходит в интеллектуальном (от слова «интеллект» -познание, понимание, психическая способность адаптироваться к новым условиям) пространстве, что и попытаемся обосновать далее.
В XXI веке информация становится глобальным ресурсом, создающим условия для появления множества пространств, в которые человек «включается» во время познавательной активности и коммуникативной деятельности. Человек рождается и существует в физическом пространстве, в котором взаимодействует с внешним физическим социальным миром. Обладая сознанием, мышлением, интеллектом, воображением, чувствами и эмоциями, человек создает, конструирует свое когнитивное пространство. Подключаясь к информационным медийным потокам, человек «входит» в информационное пространство, понимаемое нами как совокупность результатов семантической деятельности человечества, «мир имён и названий», сопряженный с физическим.
В настоящее время значимость информационного пространства такова, что оно способно не только точно, достоверно, максимально объективно передавать истинные факты так, как они существуют и проявляются в их параметрах «физического», то есть действительного первичного пространства их бытия и наблюдения/оценивания, но и создавать собственную реальность, порождаемые феномены которой воздействуют на человека и общество таким образом, что воспринимаются им (ими) как «истинные», «непреложные», не вызывающие критики, стоящие вне вопроса об их действительной природе и значимости. Тем самым открывается путь для мистификаций, обмана, манипулирования, ложного знания; создаются условия для нарушения информационной безопасности человека и общества. По нашему мнению, изучение данных явлений и их лингвистических механизмов
может быть произведено в модели интеллектуального пространства.
Интеллектуальное пространство влияет на концептуально-аксиологические структуры (когито) человека, то есть интеллектуально ориентировано; воздействует через структурированное определенным образом слово (логос), иными словами основано на интеллектуальной сущности; задействует интеллектуально привлекательный инструментарий, то есть лингвистические инновации; аттрактирует новизной, оцениваемой интеллектуально, вносит нечто новое, что всегда привлекательно для разума человека.
Гипотеза, которую мы выдвигаем, состоит в возникновении, конструировании и функционировании интеллектуального пространства «на стыке» информационного и когнитивного пространств; интеллектуальное пространство направлено на когнитивное пространство человека и позволяет эффективно управлять информационным пространством, его смыслами и целями. Интеллектуальное пространство рассматривается нами как пространство особого типа, возникающее во время интеракции индивида и медийного коммуникативного пространства. Информационные технологии позволяют рельефнее описать и изучить феномен интеллектуального пространства, которое моделируется как бленд сознания и информации и обладает огромным потенциалом для исследования и использования, так как не только влияет на индивидуальную и коллективную деятельность, но и оказывает непосредственное и опосредованное воздействие на сознание, актуализирует новые личностные свойства и психические состояния индивида.
По нашему мнению, интеллектуальное пространство основывается на идее «включенности» современного человека и его когнитивного пространства во множество других коммуникативных пространств, одним из которых и самым значимым является информационное (публичное, массовое, сетевое) пространство. Эта совмещенность когнитивного и информационного пространств порождает рассматриваемое нами интеллектуальное пространство как блендовое, которое влияет на разум и воображение человека посредством «умных» технологий, строящихся на применении факторов жесткой, мягкой и умной сил (soft, hard and smart powers Джозефа Ная) [11], проходящих через «фильтры» ценностного и психологического плана. Эти умные технологии используют лингвистические инновации и структурируются посредством прежде всего вербального конструирования «сообщений» -текстов/дискурсов, порождаемых концептуально и имеющих определенные аксиологические и интенцио-нальные установки, позволяющие произвести эффективное фреймирование, рефреймирование или де-фреймирование представления об объекте мира -предмете дискурса.
Полагаем, что следующие характеристики интеллектуального пространства являются наиболее значимыми:
- Символичность (усиление значимости символов и знаков). Усиливается значение достижений знаковых и символических систем. Во многих из них практически
отсутствуют границы между реальностью и виртуальной реальностью, предметами и их образами, наукой и фантастикой, детерминизмом и индетерминизмом. Человек все чаще сталкивается не с предметным миром, а с его моделями, знаками, символами. Например, концепция воображаемого и символического Ж. Лакана.
- Фрагментарность (превалирование мозаичности в восприятии и подаче информации). Увеличивающийся объем и меняющиеся формы подачи информации порождают мозаичность восприятия, вызывают трудности с концентрацией внимания, создают невозможность сосредоточиться надолго, выстроить логику осмысления материала.
- Новизна (привлекательность, соблазн, обольщение как провокаторы стремления к новым ощущениям, наслаждению и потреблению). Замечено, что для современного западного человека главной ценностью становится новизна, когда шкала ценностей используется по простейшей схеме: последняя модель любого предмета потребления или произведения искусства считается лучше предыдущей. Ориентация подавляющего большинства людей Запада на ценности материального и гедонистического характера, пропагандируемые (а если точнее - навязываемые) СМИ, их уверенность в возможностях своего разума улучшить мир дали старт гонке за богатством и наслаждением, ставшими главными целями жизни. Валлерстайн уверяет: «Утрата многообразия природных условий и впечатлений, радостей и стимулов, монотонность городского быта и технологизированного труда, стандартизация обучения, информации, развлечений, серийность духовной продукции, - все это приводит не только к эмоциональному обеднению жизни, но и к снижению моральной чувствительности, в частности в поисках суррогатных и стрессовых компенсантов утраченных переживаний; к ослаблению физического и психического здоровья, к постепенному сужению шкалы человечности, поскольку развиваться будут те составляющие человеческого характера, которые “вписываются” во все более искусственные условия существования» [2].
- Карнавальность (желание играть на публику, возможность скрыть себя под любой маской - надеть виртуальный маскарадный костюм, по замечанию Джона Сулера, - и показать то, что хочется, а не есть на самом деле). Например, политические события, в том числе выборы, превращаются в зрелищное коммерческое шоу, в котором участвуют не только политики, но и актеры, певцы, спортсмены, своей известностью или авторитетом привлекающие внимание избирателей к тому или иному политику.
- Мистификация (возможность выгодно преподнести информацию, чтобы вызвать интерес, заинтриговать, создать резонанс). Ж. Мазип предлагает сложное интегративное определение данного феномена: это намеренная попытка (успешная или нет) скрыть и/или сфабриковать (манипулировать) фактическую или/и эмоциональную информацию устными или/и невербальными средствами, чтобы создать или поддержать в другом или в других веру, которую сам комму-
никатор считает ложной [10]. В настоящее время многие явления подвергаются фундаментальной трансформации - человек, время, пространство, сакральное, мышление, логос, мифос, бессознательное, сознание, пол, политика, природа и т.д.
Данные характеристики интеллектуального пространства позволяют нам выделить лингвистические инновации, понимаемые как новые смысловые трансформации в языке, которые связаны с новыми способами концептуализации и осмысления новой реальности, направлены на эффективное управление коммуникативными процессами.
Лингвистические инновации основаны на новых правилах общения, лингвистических экспериментах, мультилингвизме, использовании разных языковых регистров, языковой игре, появлении нового значения при переносе слов и выражений из узкоспециализированных областей в бытовой разговорный жанр, приемах компрессии, семантическом сжатии, окказиональной лексической и фразеологической деривации, приемах обратного цитирования, замещении зрительной информации при помощи метатекста, изменении правил орфографии, синтаксиса, пунктуации, интенсивном использовании паралингвистических средств для выражения и описания эмоциональной стороны речи и пр.
Лингвистические инновации состоят из неологизмов, трансформированных известных изречений, пословиц, поговорок, цитат из книг и фильмов, аббревиаций, калькирования, креолизованных текстов, специфических символов и знаков, в т.ч. интернет-символов: смайликов (smile), эмограмм (emoticon), «клавиатурных калек» (сочетаний кириллических букв для записи международных и английских частотных клише, где каждая латинская буква заменяется той кириллической буквой, которая расположена на одной клавише с латинской), графико-морфемных и графи-ко-лексических гибридов и др.
Лингвистические инновации включают эллипсис, перестановку частей высказывания, вводных, неполных, параллельных и эллиптических конструкций; изобилие повторов, вопросительных и восклицательных предложений (особенно риторических); объединения различных графических систем (напр. латиницы и кириллицы, квазиграфические системы, возникновение других пунктуационных правил), гиперссылки, «албанское письмо» - клишированные фразы и обороты в шутливой «фонетической» орфографии и с особыми сленговыми значениями и др. [8].
Необходимо отметить, что в разных типах дискурса наблюдаются разные типы лингвистических инноваций. Например, если в интернет-коммуникациях в персональном дискурсе часто можно заметить «клавиатурные кальки», «албанское письмо», «смайлики», то в политическом дискурсе возможности использования перечисленных явлений сильно ограничены, но преобладают лингвистические инновации на уровне высказываний, основанные на механизмах умной, жесткой и мягкой сил. К данного типа лингвистическим инновациям отнесем следующие: иммажинеринг
(бьютизация, драматизация, искривление, гиперболи-
зация, редукция), позиционирование (оппозиция, единение, параллелизм), вуализация, стрессинг, проповедь, дрейфование понятий, мистификация (создание масок, «дутых» имиджей, медиа-фактов и медиасобытий), отзеркаливание и др. [9]. Большинство вышеперечисленных терминов является результатом авторских пилотажных исследований на основе эмпирического материала политического дискурса и будет уточняться в дальнейшем.
Позволим объяснить некоторые авторские термины, отнесенные к лингвистическим инновациям интеллектуального пространства, основанным на механизмах мягкой, жесткой и умной сил. Например, мы рассматриваем иммажинеринг как презентацию идей при помощи описания ярких чувственных образов, картинок будущего, настоящего или прошлого, которые способны вызвать определенные эмоции: гнев, страх, гордость, желание подражать и т.д. Создание эмоционально насыщенного образа - применение эпитетов, повторов, слов, рождающих ассоциации и обращение к миру чувств человека, цветовым гаммам посредством прилагательных, префиксов интенсивности и пр. Механизм иммажинеринга может быть разделен на следующие подвиды: бьютизация, драматизация, искривление, гиперболизация и редукция.
В качестве примера приведем переименование Федерального закона от 28.12.2012 № 272-Ф3, более известного как закон Димы Яковлева, в память умершего 08.07.2008 г. в США из-за халатности своих приемных родителей российского сироты. Это закон, запрещающий въезд и определяющий арест активов граждан США, причастных к нарушению прав человека или преступлениям против граждан России, получивший известность за счёт содержащегося в нём запрета гражданам США усыновлять российских детей-сирот. Действие закона распространяется на граждан государств, которые «приняли решение о запрете въезда граждан Российской Федерации на территории этих государств и об аресте активов граждан Российской Федерации по мотиву причастности граждан Российской Федерации к нарушениям прав человека в Российской Федерации». Закон позиционировался представителями российской власти как ответ на принятый незадолго до этого в США закон Магнитского, хотя позднее премьер-министр Д. Медведев и заявил, что закон «принимался на эмоциональной волне, связанной с соответствующими решениями американского конгресса, но ни юридически, ни фактически он не связан с законом Магнитского».
Еще один термин, введенный автором, - позиционирование - подразумевает устанавливание позиций по принципу «свои - чужие». Механизм позиционирования может быть разделен на подвиды, такие как: оппозиция, единение, параллелизм. Например, кандидат N - единственная надежда демократии, Голосуй, а то проиграешь! и т. п.
Дрейфование понятий обозначает введение понятий в новые контексты, изменение значений в связи с дополнением, конструирование новой идентификации с учетом изменений в общественной жизни. Например, вместо привычного и понятного слова уче-
ба используют учение; на сайтах университетов вместо слова цель - миссия.
Вуализация имеет значение маскировка, кодирование, шифрование, скрывание смысла, эвфемиза-ция. Например, в западных (особенно американских) СМИ (только по отношению к своим войскам!) часто употребляют вместо войска - миротворческие силы (англ. peacekeepers), вместо война с террором -чрезвычайная операция за рубежом (англ. oversea contingency operation).
В результате исследования сделан вывод о зависимости лингвистических инноваций от социальных, экономических и политических изменений, происходящих в обществе. Трансформации, имеющие место в языке на данном этапе развития, эффективно воздействуют на интеллект адресата, отражают изменения, имеющие место в современном обществе постмодер-
на, способствующем мультипликации ментальных пространств, в которые «включается» человек во время познавательной активности и коммуникативной деятельности. Управление информацией, ее кодирование и декодирование, смыслопорождение и переформулирование идей происходит в интеллектуальном пространстве, влияющем на разум и воображение человека посредством «умных технологий», аттрактиру-ющем новизной и нестандартностью индивидуальности, основанном на симуляции, мистификации и фальсификации, отражающем социальные потребности в самовыражении, саморазвитии и целедостиже-нии. Данные умозаключения позволяют утверждать, что лингвистические инновации, которые нам удалось обнаружить, стали возможными только благодаря порождению интеллектуального пространства постмодерном.
1. Бауман З. Индивидуализированное общество / пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Изд-во "Логос", 2002. 390 с.
2. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века. М., 2003.
3. Гуревич Л.С. Когнитивное пространство метакоммуникации: основы прагмасемантического изучения: автореф. дис... д-ра филол.наук. 10.02.19. М., 2011. 3з с.
4. ИнтеЛнет. Энциклопедия культур Дэжа Вю [Электронный ресурс]. URL: http://ec-dejavu.ru/i/Intelnet.html (дата обращения 02.02.13).
5. Климова А. Основные социальные признаки постмодерна [Электронный ресурс]. URL: http://konservatizm.org/
konservatizm/sociology/240609235631 .xhtml (дата обращения 25.06.2009).
6. Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна / пер. с фр. Н.А.Шмако. СПб.: Алетейя, 1998. 160 с.
7. Человек в постсовременном обществе (обществе постмодерна) [Электронный ресурс]. URL: http://bibliotekar.ru/
Библиографический список
filosofiya/117.htm (дата обращения 21.01.13).
8. Якоба И.А. Языковая игра в интернет-коммуникации (Доклад) // Открытое Европейско-Азиатское Первенство по научной аналитике / XXV Международная научнопрактическая конференция “Проблемы современной филологии, педагогики и психологии” (16-21 мая 2012). Великобритания: Лондон, МАНВО, 2012. С.154-156.
9. Якоба И.А. Лингвистические механизмы мягкой силы в политическом дискурсе (на материале речи В.В. Жириновского на 26 съезде ЛДПР от 25.03.2013) // Материалы все-рос. научно-практ. конференции для молодых ученых, аспирантов, магистрантов «Аспирантские чтения в ИГЛУ 2013» (23-24 мая 2013). Иркутск, 2013.
10. Masip, J., Bethencourt, M., Lucas, G., Sanchez-San Se-gundo, M., & Herrero, C. Deception detection from written accounts. Scandinavian Journal of Psychology, 2012, № 53. P.103-111.
11. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics. N.Y., 2004.
