CC BY
35
выделение финансовых средств на социальную сферу долж- темпы роста численности населения и их компоненты (рождае-ны основываться на демографических показателях, учитывать мость, смертность, половозрастная структура, миграция).
Литература
1. Кибанов А.Я. Управление трудовыми ресурсами: учеб. пособие / А.Я. Кибанов, Е.А. Митрофанова, И.А. Эсаулова. — М: ИНФРА-М, 2009 — 284 с.
2. Тоффлер Э. Третья волна. — М: «АСТ», 2010. — 795 с.
3. Трофимов И.В. Повышение эффективности управления человеческими ресурсами отрасли строительной индустрии: ав-тореф. дис. ... канд. экон. наук. — М: Государственный университет управления, 2014. — 22 с.
4. Тугускина Г.Н. Человеческий капитал как основа конкурентоспособного государства // Экономика образования. — 2015. — №2 (87). — С. 4-11.
5. Глазьев С.Ю., Фетисов Г.Г. О стратегии устойчивого развития экономики России // Экономист. — 2013. — № 1. — С. 3-35.
6. Балакина Г.Ф. Стратегии развития депрессивного региона / Ред. С. В. Парамонова. — Кызыл: ТувИКОПР СО РАН, 2009. — 344 с.
7. Российский статистический ежегодник за 2014 год: Стат.сб. / Федеральная служба государственной статистики. — М., 2015.
8. Лисицин В.И. Региональные особенности медико-демографической ситуации в России (на примере Новгородской области) // Вестник Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. — 2010. — №59.
9. Курлыкова А.В., Воробьев В.К. Управление развитием персонала организации на основе разработки и реализации кадровой стратегии // Экономика и предпринимательство. — 2014. — №10 (51). — С. 757-760.
10. Устинова К.А. Человеческий капитал в инновационной экономике: монография / К.А. Устинова, Е.С. Губанова, Г.В. Леонидова. — Вологда: Институт социально-экономического развития РАН, 2015 — 195 с.
11. Тугускина Г.Н. Управление развитием региона: инвестиции в человеческий капитал // Проблемы теории и практики управления. — 2013. — №3. — С. 84-89.
институциональное проектирование управления экономической безопасностью регионального развития
В.В. Чекмарев,
доцент кафедры экономики Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова,
кандидат экономических наук [email protected]
В статье обосновываются ответы на такие вопросы как «можно ли управлять экономической безопасностью», в чем смысл «институционального проектирования», «возможно ли промышленное развитие вне социокультурной динамики». Одновременно раскрывается содержание понятия «новая экономика» с позиций политико-экономического подхода и определяется продуктивность диглоссического сочетания институционального и политико-экономического анализа состояний экономической безопасности.
Ключевые слова: экономическая безопасность мезоэкономических систем, институциональное проектирование, методология анализа «новой экономики», региональное развитие.
ББК У9(2)-971(2Р)я73 + У9(2)80,3(2Р)я73
Описанию актуальных задач в рамках противоречий социально-экономического развития субъектов Российской Федерации, а также проблем обеспечения их экономической безопасности посвящено достаточно большое количество публикаций. Отличительной особенностью авторского подхода является развитие идей концептуального характера о необходимости институционального проектирования и опоре в решении задач межрегионального выравнивания на формирование интеллектуального капитала [2; 3; 18].
Институциональное проектирование есть процесс конструирования социально-экономических характеристик региона как мезоэкономической системы. Названный процесс обеспечивает решение целой группы задач, важнейшими из которых являются такие как создание предпосылок формирования «новой экономики», обеспечение экономической безопасности субъектов РФ и страны в целом.
Институциональное проектирование предполагает развитие институтов и инструментов обеспечения экономической безопасности хозяйствующих субъектов. Результаты институционального проектирования должны быть оценены показателями расширения социальной базы институциональных соглашений в области регулирования регионального развития, роста интеллектуальных ресурсов, в том числе — интеллектуального капитала.
Институциональное проектирование подразумевает преобразование модели рентоориентированного поведения на
модель инновационного поведения с целью устойчивого развития регионов (субъектов РФ).
Промышленное развитие в новой экономике: перспективы социокультурной динамики.
Понятие «новая экономика», несмотря на его употребление многочисленными авторами публикаций по проблемам экономической теории, до настоящего времени не стало па-радигмальным.
Очевидно, что определение содержания понятия «новой экономики» есть процесс инфиниции. Инфиниция, в отличие от дефиниции, — это попытка определить нечто неопределимое (в силу разных причин, в том числе исторической неразвитости или эволюции). Поэтому множество разных определений быстро сменяют и как бы стирают друг друга, жестом отчаяния указывая на то, что от них ускользает. Однако, в дискурсе анализа тех или иных экономических явлений можно пользоваться таким понятием содержания новой экономики как экономика знаний (конечно же с определенной долей условности) [7; 19; 20].
Продуктивность предлагаемого подхода заключается в возможности политико-экономического анализа тех процессов и явлений, которые можно рассматривать в рамках новой экономики.
Много лет назад А.В. Бузгалин опубликовал небольшую брошюру «Мифы рынка» [6]. Эта работа запомнилась поста-
1 50
новкои вопроса о месте рынка в организации экономической жизни общества. Является ли рынок естественным строем экономической жизни или исторически ограниченной системой производственных отношений? Такая постановка вопроса еще и сегодня далеко не всем кажется уместной. Рынок продолжают мифологизировать как механизм внесоциальный, или как вне-социальный феномен (эффективный способ экономической жизни, безразличный к социальному устройству общества). Позволим себе заметить, что подобной мифологизацией занимаются как «мастодонты» так и «нувориши», причисляющие себя к ученым-экономистам. Однако вступать в дискуссию ни с теми, ни с другими в этой публикации мы не ставим своей задачей, так как применение в экономическом анализе рынка методов эволюционной и институциональной теории позволяет отметить следующее. Рынок — это исторически возникшая система отношений, институт, созданный человеком. Один из механизмов координации экономических взаимодействий. В разных частях мирового экономического пространства одномоментно существуют разные системы отношений. Их различие определяется социальными ценностями, общественными ожиданиями и предпочтениями, экономическими интересами.
Данное обстоятельство в условиях стремительного повышения роли информации, знания в понимании сущности мироздания и в возможности расширения естественной среды обитания за счет создания искусственной, делает целесообразным идентификацию субъектов экономических отношений в общем (не едином, а общем) экономическом пространстве. При этом вновь возникает вопрос о ценностях и целях развития. Одним из возможных ответов является ответ, согласно которому рынок как институт всегда одномоментен. Спрос и предложение одноактны во времени. Следовательно, в системе рыночных отношений не присутствует такой агрегированный экономический субъект как будущее. В связи с отмеченным, уместно вспомнить К. Маркса, который в «Экономическо-фи-лософских рукописях 1844 года» выделял этапы отношения коммунистов к частной собственности. Сначала — полное ее отрицание и непонимание, затем — усвоение положительного содержания. И, наконец — ее действительное отрицание путем создания более эффективной модели на основе достижений частной формы. Так вот, мы слишком задержались на первом этапе и лишь начинаем осмысливать второй в надежде прийти хоть к какой-то хозяйственной свободе. Вопрос о третьем этапе пока остается открытым Л. Гребнев отмечает, что «Маркс, анализируя частную собственность, не ограничивался понятием «собственность на средства производства». И лозунг «Взять власть в свои руки» прежде всего означал, что народ должен сам стать хозяином своей судьбы, чтобы одни люди не решали за других, что им нужно. И, что сегодня особенно важно, наши решения не должны ущемлять прав последующих поколений. Вот почему, говоря о частной собственности, мы должны помнить, что даже самая что ни на есть общественная форма собственности одной страны и одного поколения — это всего лишь «частная» и ограниченная собственность по отношению ко всему человечеству в его всемирной истории» [9, с. 4].
Итак, именно будущее (в детях, внуках и последующих поколениях) является альтернативой рынку. Именно будущее как социальная ценность является основным мотивом взаимодействия людей, не исповедующих принцип «а после нас — хоть потоп».
Исторически ограниченный способ производства как исторически конкретная система экономических отношений не может не иметь альтернативы. И она сегодня возникает — в форме новой экономики.
Кажущаяся независимость поведения субъектов на рынке дезавуалируется в возникающей системе отношений, которую следует характеризовать как сетевую экономику. Экономика знаний, прежде всего сетевая экономика. Сетевая экономика трансформирует вертикальные иерархические субъект-объектные (властные) экономические отношения, характеризующиеся неэквивалентным обменом, в горизонтальные, сетевые субъект-субъектные отношения. В силу известного принципа теории систем о соответствии управляемой и управляющей систем
наряду с экономическими сетями (как объектами управления) формируются социальные сети (как субъекты управления). Не имея возможности в рамках данной публикации подробно аргументировать приведенный тезис отошлём любознательного исследователя к уже опубликованным работам [21; 22]. Здесь же заметим, что место и роль социальных сетей определяется по отношению к экономическим сетям ценностями стратифицированного общества.
Экономическая безопасность мезоэкономики: институционализация проблемы
В экономической литературе в последние годы возник шквал публикаций, отражающих результаты институциональных исследований. По мнению О.В. Иншакова это «связано с потребностями трансформации российского хозяйства, новым прочтением классических и международным признанием работ новых институциональных экономистов».
В то же время рост интереса к институционализму поставил перед отечественными экономистами ряд вопросов, не имеющих пока однозначных ответов. Среди них основным, на мой взгляд, является вопрос о том, почему институциональная теория распространилась в России с такой скоростью, как будто это и есть настоящая «новая пана». Является ли институциональная теория (или всего лишь кажется) той «соломинкой», ухватившись за которую пытаются вытащить себя экономисты из пути рационализма, либерализма, индивидуализма, марксизма?
В своем капитальном труде О.В. Иншаков и Д.П. Фролов, изданном в далеком теперь 2002 году, проанализировали более тысячи публикаций [10]. С тех пор появилось трудно учитываемое количество публикаций. Среди них особо выделяются работы О.С. Сухарева [16; 17]. Появились и работы, в которых рассматриваются методологические особенности институци-онализма [8; 14; 15].
Можно с большой степенью уверенности полагать, что начальный интерес, определяемый признанием важности институциональной среды, близостью «старого» институционализ-ма марксизму, значительно расширился за счет включения в предмет анализа широкого круга новых экономических явлений [11; 12; 13]. Значимым является и выяснение содержания и структуры экономических институтов России. Возникает задача поиска ответов на вопрос о том, от чего же зависит, что определяет появление и функционирование тех или иных институтов в экономике. На конференциях [23-27] поиск ответов осуществлялся по двум взаимосвязанным направлениям. Первое — выяснение геополитических и географических особенностей страны. Например, протяженность страны, большая роль северных территорий, суровый климат, рисковое земледелие, мно-гонациональность и многоконфессионность населения — все это, не отменяя общих закономерностей экономического развития привносит очень большое своеобразие в национальное экономическое поведение. Второе — выяснение социально-экономических, социологических и политических особенностей экономического развития. Сюда можно отнести отношения собственности (как они были и как они есть), социальную структуру общества, структуру экономических отношений (централизация или децентрализация экономического управления и т.д.) сложившиеся традиции экономического поведения.
На мой взгляд, второе направление включает в себя и проблему обеспечения экономической безопасности как одного из условий экономического развития. Понятие экономической безопасности давно присутствует в отечественной литературе, но, как и понятие института продолжает оставаться весьма неопределенным. Разнообразие подходов к определению сущности экономической безопасности вызывает беспокойство некоторых ученых. Например, И.Н. Петренко считает, что «подобная многовариантность... размывает сам предмет исследования» [12, с. 109]; И.Я. Богданов отмечает, что определения чрезмерно детализированы, излишне акцентируют внимание на интересах государства [4].
Другие ученые придерживаются иного взгляда на многовариантность подходов к определению экономической безопасности и не считают актуальной опасность «растворения»
1 5 1
проблемы ее детализацией. Например, Т.Д. Ромашенко пишет: «...невозможно дать одно емкое определение экономической безопасности, характеризующее это явление во всем его многообразии. Экономическая безопасность относится к категориям со сложной пространственно-временной геометрией. Различные определения экономической безопасности — это равноправные, дополнительные описания, признак полиморф-ности, гетерогенности экономического явления» [13, с. 58].
Ю.С. Курочкин наиболее серьезным недостатком имеющихся определений категории экономической безопасности считает выражение ее сущности через сумму социальных, политических и военных понятий, не связанных с экономикой непосредственно [11].
По моему мнению, наличие различных определений экономической безопасности свидетельствует о том, что они представляют две известные в российской политике доктрины традиционализма и либерализма, сторонниками которых в настоящее время являются соответственно государственники и рыночники.
Первому подходу к определению экономической безопасности соответствует социально ориентированная экономика, в которой значительное место занимают государственные методы регулирования, декларируется приоритет национальных интересов, особое значение придается развитию оборонного потенциала страны.
Второй подход к определению экономической безопасности содержит признаки независимой экономики, характеризующейся стабильностью, устойчивостью и способностью к постоянному обновлению. Особое внимание уделяется экономической эффективности и поддержанию уровня легальных доходов граждан, соответствующих стандартам цивилизованных стран.
Авторы различных определений экономической безопасности с помощью научных аргументов на концептуальном уровне по существу отстаивают право одной из влиятельных социальных групп (или бюрократии, или крупных предпринимателей) контролировать важнейшие институты, действующие в экономике, государство и частную собственность. Ин-
ституциональное значение подобного контроля проявляется в формировании соответствующих органов экономической власти, обеспечивающих прямое или косвенное воздействие на хозяйственный механизм.
Исследуя современные проблемы экономической безопасности, В.Н. Болдырев [5] считает необходимым акцентировать внимание на причинах и условиях, способствующих социальному расслоению, а также сдерживанию развития малого предпринимательства. С учетом особого значения формирования благоприятных условий для развития малого предпринимательства под сущностью его экономической безопасности следует, на наш взгляд, понимать состояние малого предпринимательства, обусловленное отсутствием опасности для экономики в целом, когда на едином рыночном пространстве при условии свободной конкуренции обеспечиваются общие для предприятия всех форм собственности и различной величины условия получения максимальных доходов, необходимых для их устойчивого развития, а благосостояние каждого предпринимателя определяется успехом осуществляемого дела.
В целом, следует особо отметить, что авторами не производится отличий содержания понятия «экономическая безопасность» относительно таких различных уровней как нано-, номо-, микро-, мезо-, макро-, суб-, мегаэкономика. А это, в свою очередь, затрудняет понимание процессов управления экономической безопасностью, и, соответственно, снижает эффективность институционального проектирования управления экономической безопасностью регионального развития.
Методологическое обеспечение институционального проектирования управления экономической безопасностью мезоэкономических систем.
В литературе имеется сравнительно небольшое количество точек зрения по проблеме методологического обеспечения институционального проектирования в сфере регулирования регионального развития. Наиболее интересной является позиция об использовании в качестве методологической основы концепции регионосозидания. Рассмотрим ее подробнее на основе данных таблицы 1.
Стратегии развития
Таблица 1
Типы регионализации Новая регионализация (Концепция Минрегионоразвития) Регионосозидание как тестирование территорий (ChoJnicki, Pechel) Регионосозидание как ин-ституционально-экономи-ческая форма регионального развития
Определение Консолидация ресурсов российских регионов для ускоренного экономического роста и изменения структуры экономики Принцип регионального тестирования, основанный на анализе общности экономических интересов экономических агентов и наличия единого экономического пространства Создание регионов в институциональном понимании, способных создавать и реализовывать собственные стратегии
Институциональные основы Модель вертикального социального контракта, увеличивающая вероятность оппортунистического поведения и издержек «неопределённости» Модель вертикального социального контракта, увеличивающая вероятность оппортунистического поведения и издержек «неопределённости» Модель горизонтального социального контракта, снижающая издержки «неопределённости» за счёт координирующего эффекта
Цели Сплоченность территорий и единство экономического пространства страны при сохранении самостоятельности региональных властей; устранение барьеров на свободное перемещение рабочей силы, товаров и услуг, капиталов, открытие региональных рынков; устранение препятствий для реализации инвестиционных проектов, развития малого бизнеса на региональном и местном уровне Политическое и административно-территориальное переустройство на принципах экономической эффективности и целесообразности Повышение адаптационных способностей территорий и хозяйствующих субъектов, интег-рированности и однородности экономического пространства, кризисных явлений и зон отсталости. Развитие потенциала регионов различной типологии в условиях глобализации на основе эндогенных источников
Отличительные особенности Не прописаны механизмы реализации заявленных целей. Принципы поляризованного развития противоречат заявленным целям. Не учитываются фактический уровень дезинтеграции и неоднородности регионального развития Не учитываются реалии федеративного устройства государства, национально-культурные, политические и исторические аспекты. Не учитываются фактический уровень дезинтеграции и неоднородности регионального развития Создание институтов и механизмов социально-экономического проектирования региона. Смешанный механизм взаимодействий субъектов региона, проектные методы реализации РЭП. Использование новых инструментов в условиях глобализации
Источник: [1, с. 81]. 1 52
Необходимым условием регионосозидания является формирование институтов регионосозидания — институциональных соглашений между экономическими субъектами региона, определяющими способы кооперации и конкуренции, координирующими поведение экономических агентов с целью снижения вероятности оппортунистического поведения, повышения согласованности и прогнозируемости принимаемых решений, более равномерного распределения издержек и выгод от глобализации. При создании институтов регионосозидания следует опираться на следующие требования:
- расширение социальной базы формируемых контрактных отношений;
- закрепление институциональной ответственности за результаты институционального проектирования в соответствии с принципами заинтересованности в институциональных изменениях;
- делегирование части институциональной ответственности для решения специальных задач регионального развития;
- повышение координации и доверия между выгодополуча-телями от институциональных изменений на основе прозрачных правил формирования соглашений.
Чтобы появился регион в институциональном значении, должно сформироваться свойство субъектности региона, что предполагает способность региона к институциональному проектированию, к формированию собственных целей и задач развития, а также способность инициировать активность посредством самостоятельно выработанных программ. Концепция регионосозидания нацелена на создание теоретической основы свойства субъектности региона. С этой целью Е.Л. Ано-шкиной разработаны подходы к целеполаганию региона; обоснована необходимость институционального проектирования в сфере регулирования регионального развития; разработана исследовательская программа, направленная на измерение социально-экономических результатов институционального проектирования; подготовлены предложения по созданию механизмов, инструментов и методов регионосозидания.
Институциональное проектирование в сфере регионального развития с включением в процессы регионосозидания широкого круга субъектов региональной экономики и общественных организаций способно стать базой для разработки принципов и направлений демократического развития с учётом реальных федеративных и социально-экономических условий и проблем современной России.
Заключение
В настоящее время в характере региональных интеграционных процессов происходят противоречивые динамичные изменения. Можно полагать, что они вызваны, с одной стороны, федеративным устройством государства, а с другой — либерализацией торговых режимов и инвестиционных процессов, снижением ограничений на мобильность производства. Нельзя не отметить, что осуществляется усиление межрегионального неравенства, которое проявляется в форме разрыва и изменения структуры хозяйственных связей внутри страны, дезинтеграрации региональных рынков из-за различия региональных возможностей. Это приводит к возникновению зон отсталости, консервации возможностей развития для большинства регионов России.
Мы утверждаем, что основные источники эффективности интеграции регионов связаны не с их сравнительными преимуществами, а с более эффективным совместным использованием ресурсов, с получением выгоды от новых форм внутриотраслевой специализации, позволяющей превратить конкуренцию в кооперацию, снижением транспортных, информационных и транзакционных издержек в рамках интеграционных соглаше-
ний [23]. Достичь эффективности за счёт интеграции можно лишь при соответствующем институциональном обеспечении, направленном на углубление доверия между интегрируемыми сторонами.
Мы солидаризируемся с Е.Л. Аношкиной в том, что следует организовать работу по собиранию, строительству регионов в институциональном понимании этого слова. «Продолжение советской традиции восприятия региона в качестве объекта регулятивных воздействий, не используя созидательный потенциал региональной экономической политики, противоречит изменившимся объективным внешним условиям и мировым тенденциям развития государственности» [1, с. 81]. В центре внимания современной политики обеспечения экономической безопасности регионов должны быть концепция, методология, экономическое обоснование институтов, организационных механизмов и инструментов реализации высокой миссии — создания регионов России, способных устойчиво развиваться, не концентрируя и не умножая потенциала противоречий, рождаемых несбалансированной и противоречивой макроэкономической политикой.
Выделим аргументы, обосновывающие значение институционального проектирования управления безопасностью регионального развития, опираясь на позицию Е.Л. Аношкиной [1, с. 8]:
Во-первых, институциональное равновесие в реализуемой модели государства является неустойчивым, так как эта модель основана на вертикальном социальном контракте. Вертикальный социальный контракт базируется на интересах узкой социальной группы и не учитывает экономических интересов широкого круга экономических агентов региональных рынков.
Во-вторых, известно, что узкая социальная база институционального соглашения способствует формированию тенденций рентоориентированного поведения. Привлекательность рентоориентированных стратегий (т.е. максимизации богатства членов властной группы за счёт богатства общества в целом) при прочих равных условиях увеличивается обратно пропорционально размеру группы, заинтересованной в тех или иных институциональных пределах. Для узких распределительных коалиций, поиск ренты является гораздо более привлекательным, чем для больших социальных групп. Распространение рентоориентированного поведения самым неблагоприятным образом отражается на основных макроэкономических показателях: замедляет экономический рост, способствует развитию стагнации, фактической консервации экономической ситуации на низком уровне развития.
В-третьих, исходя из того, что экономической функцией государства является производство общественных благ и повышение благосостояния общества, а также признавая, что правила и институты, направленные на повышение общественного благосостояния, являются общественным благом, следует констатировать, что институциональное проектирование, направленное на расширение социальной базы контрактных соглашений в области регионального регулирования, должно быть инициировано именно государством.
Общий вывод
Политика реиндустриализации нашей страны без опоры на социокультурную динамику вряд ли будет успешной, результативной. Управлять экономической безопасностью мезоэконо-мических систем, безусловно, и можно (опираясь на сформулированные экономической наукой постулаты) и необходимо. При этом следует предварить управленческие решения институциональным проектированием, суть которого описана во введении настоящей публикации.
Литература
1. Аношкина Е.Л. Институциональное проектирование в сфере регулирования регионального развития // Вопросы новой экономики. — 2007. — №1. — С.79-82.
2. Аношкина Е.Л. Регионосозидание: институционально-экономические основы.— М.: Академический проект, Гаудеамус. 2006. — 304 с.
3. Аношкина Е.Л. Институты и инструменты регионосозидания — Пермь: Изд-во Перм. гос. техн. ун-та, 2006. — 231 с.
4. Богданов И.Я. Экономическая безопасность России: теория и практика. — М.: ИСПИ РАН, 2001. — 348 с.
5. Болдырев В.Н. Институциональное значение многовариантности определения экономической безопасности. В кн.: Экономическая теория в XXI веке / Под ред. Ю.М. Осипова, В.С. Сизова, Е.С. Зотовой. — М.: Экономистъ, 2006. — С.317-319.
6. Бузгалин А.В. Мифы рынка. — М.: Экономическая демократия, 1993. — 29 с.
7. Бузгалин А.В. Россия и новая экономика: на пути к общедоступным сетям знаний, распределению издержек и отказу от интеллектуальной частной собственности / А.В. Бузгалин, А.И. Колганов // Философия хозяйства. — 2002. — № 6.
8. Войтов А.Г. Проблемы методологии экономической науки. — М.: Раритет, 2013. — 356 с.
9. Гребнев Л. Выступление в дискуссии «Ошибался ли Маркс, или чем нам грозит частная собственность? // Поиск. — 1989. — №23.
10. Иншаков О.В. Институционализм в российской экономической мысли (IX—XXI вв): в 2 т / О.В. Иншаков, Д.П. Фролов. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. — (486 с. + 626 с.)
11. Курочкин Ю.С. Экономическая война. — Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2001. — 1192 с.
12. Петренко И.Н. Безопасность экономического пространства хозяйственного субъекта. — М.: Анкил, 2005. — 280 с.
13. Ромащенко Т.Д. Экономическая безопасность национального хозяйства: теория, методология, формирование в России. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 2003. — 197 с.
14. Скаржинский М.И. Методология экономической науки / М.И. Скаржинский, В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2007. — 358 с.
15. Скаржинский М.И. Методологические особенности институционализма / М.И. Скаржинский, В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2006. — 81 с.
16. Сухарев О.С. Методология и возможности экономической науки. — М.: КУРСК: ИНФРА-М, 2013. — 368 с.
17. Сухарев О.С. Институциональная экономика: теория и политика. — М.: Наука, 2008. — 863 с.
18. Чекмарев В.В. Кардиограмма экономической теории начала XXI века // Философия хозяйства. — 2001. — №5 — С. 107-134.
19. Чекмарев В.В. Рынок и государство: трансформация традиционного подхода // Философия хозяйства — 2000. — №4 — С. 181-191.
20. Чекмарев В.В. Эпистемология экономической теории начала XXI века. / В.В. Чекмарев. В кн.: Экономическая теория на пороге XXI века — 6 / Под ред. Ю.М. Осипова. В.В. Чекмарева, Е.С. Зотовой. — М.: Юристъ, 2002. — С. 327—351.
21. Чекмарев В.В. Экономическое пространство и его сотово-сетевая организация. — Кострома. Изд-во КГУ им. Н.А. Некрасова, 2002 — 120 с.
22. Чекмарев В.В. Книга об экономическом пространстве. — Кострома. Изд-во КГУ им. Н.А. Некрасова, 2001. — 341 с.
23. Шифф М., Уинтерс Л.А. Региональная интеграция и развитие / Пер. с англ. — М.: Весь мир, 2005. — 317 с.
24. Экономические институты современной России: материалы научной конференции памяти М. И. Скаржинского, г. Кострома, 7 мая 2009 года / Сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2009. — 507 с.
25. Экономические институты современной России: материалы научной конференции памяти М.И. Скаржинского, г. Кострома, 6 мая 2010 года / Сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2010. — 743с.
26. Экономические институты современной России: материалы III международной конференции памяти М.И. Скаржинского, г. Кострома, 4 мая 2011 года / сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2011. — 633с.
27. Экономические институты современной России: материалы IV международной конференции памяти М.И. Скаржинского, г. Кострома, 22 октября 2012 года / сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2012. — 474 с.
28. Экономические институты современной России / Сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2015. — 272 с.
формат интеграции дальнего востока россии со странами восточной азии
Е.В.Гудкова,
зав. сектором экономической и научно-технической политики Института экономических исследований
Дальневосточного отделения РАН (г. Хабаровск), кандидат экономических наук, доцент [email protected]
В статье обосновывается формат интеграции Дальнего Востока России со странами Восточной Азии в соответствие с концепцией вложенных пространств, методологии системного представления о строении общества как комплекса взаимодействующих пространственных структур. Формат интеграции обосновывается комплексным эффектом взаимодействия региона на национальном, глобальном уровне в соответствии со спецификой и особенностями интеграции стран Восточной Азии.
Ключевые слова: пространственная экономика, интеграция, программы, программно-целевой подход, научно-технологическое развитие, пространственное развитие, стратегическое партнерство, Дальний Восток России
УДК 339.924:332.122(571.6) ББК 65.9(2Рос)8 + 65.9(255) Введение
Усиление взаимосвязанности стран Восточной Азии обеспечено форматом интеграции в рамках эволюции организационной структуры стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Выделены целевые приоритеты стремления к общему процветанию, устойчивому и инклюзивному экономическому росту. Все большую актуальность приобретает формирование целостного, всесторонне взаимосвязанного и интегрированного пространства в физическом, институциональном и гуманитарном измерении [27]. План действий АТЭС по усилению
взаимосвязанности на 2015-2025 гг. обозначает форматы интеграции, стимулирует активизацию работы на нуждающихся в этом направлениях, а также предлагает к реализации новые инициативы формата интеграции в сфере производства, внешнеэкономического обмена.
Особое внимание Правительство Российской Федерации уделяет развитию потенциала Дальнего Востока России. Создаются территории опережающего социально-экономического развития с беспрецедентным для Российской Федерации набором налоговых и других льготных условий для бизнеса.
1 54
