CC BY
39
5. Болдырев В.Н. Институциональное значение многовариантности определения экономической безопасности. В кн.: Экономическая теория в XXI веке / Под ред. Ю.М. Осипова, В.С. Сизова, Е.С. Зотовой. — М.: Экономистъ, 2006. — С.317-319.
6. Бузгалин А.В. Мифы рынка. — М.: Экономическая демократия, 1993. — 29 с.
7. Бузгалин А.В. Россия и новая экономика: на пути к общедоступным сетям знаний, распределению издержек и отказу от интеллектуальной частной собственности / А.В. Бузгалин, А.И. Колганов // Философия хозяйства. — 2002. — № 6.
8. Войтов А.Г. Проблемы методологии экономической науки. — М.: Раритет, 2013. — 356 с.
9. Гребнев Л. Выступление в дискуссии «Ошибался ли Маркс, или чем нам грозит частная собственность? // Поиск. — 1989. — №23.
10. Иншаков О.В. Институционализм в российской экономической мысли (IX—XXI вв): в 2 т / О.В. Иншаков, Д.П. Фролов. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. — (486 с. + 626 с.)
11. Курочкин Ю.С. Экономическая война. — Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2001. — 1192 с.
12. Петренко И.Н. Безопасность экономического пространства хозяйственного субъекта. — М.: Анкил, 2005. — 280 с.
13. Ромащенко Т.Д. Экономическая безопасность национального хозяйства: теория, методология, формирование в России. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 2003. — 197 с.
14. Скаржинский М.И. Методология экономической науки / М.И. Скаржинский, В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2007. — 358 с.
15. Скаржинский М.И. Методологические особенности институционализма / М.И. Скаржинский, В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2006. — 81 с.
16. Сухарев О.С. Методология и возможности экономической науки. — М.: КУРСК: ИНФРА-М, 2013. — 368 с.
17. Сухарев О.С. Институциональная экономика: теория и политика. — М.: Наука, 2008. — 863 с.
18. Чекмарев В.В. Кардиограмма экономической теории начала XXI века // Философия хозяйства. — 2001. — №5 — С. 107-134.
19. Чекмарев В.В. Рынок и государство: трансформация традиционного подхода // Философия хозяйства — 2000. — №4 — С. 181-191.
20. Чекмарев В.В. Эпистемология экономической теории начала XXI века. / В.В. Чекмарев. В кн.: Экономическая теория на пороге XXI века — 6 / Под ред. Ю.М. Осипова. В.В. Чекмарева, Е.С. Зотовой. — М.: Юристъ, 2002. — С. 327—351.
21. Чекмарев В.В. Экономическое пространство и его сотово-сетевая организация. — Кострома. Изд-во КГУ им. Н.А. Некрасова, 2002 — 120 с.
22. Чекмарев В.В. Книга об экономическом пространстве. — Кострома. Изд-во КГУ им. Н.А. Некрасова, 2001. — 341 с.
23. Шифф М., Уинтерс Л.А. Региональная интеграция и развитие / Пер. с англ. — М.: Весь мир, 2005. — 317 с.
24. Экономические институты современной России: материалы научной конференции памяти М. И. Скаржинского, г. Кострома, 7 мая 2009 года / Сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2009. — 507 с.
25. Экономические институты современной России: материалы научной конференции памяти М.И. Скаржинского, г. Кострома, 6 мая 2010 года / Сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2010. — 743с.
26. Экономические институты современной России: материалы III международной конференции памяти М.И. Скаржинского, г. Кострома, 4 мая 2011 года / сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2011. — 633с.
27. Экономические институты современной России: материалы IV международной конференции памяти М.И. Скаржинского, г. Кострома, 22 октября 2012 года / сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2012. — 474 с.
28. Экономические институты современной России / Сост., науч. ред. В.В. Чекмарев. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2015. — 272 с.
ФОРМАТ ИНТЕГРАЦИИ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ СО СТРАНАМИ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
Е.В.Гудкова,
зав. сектором экономической и научно-технической политики Института экономических исследований
Дальневосточного отделения РАН (г. Хабаровск), кандидат экономических наук, доцент gudkova@ecrin.ru
В статье обосновывается формат интеграции Дальнего Востока России со странами Восточной Азии в соответствие с концепцией вложенных пространств, методологии системного представления о строении общества как комплекса взаимодействующих пространственных структур. Формат интеграции обосновывается комплексным эффектом взаимодействия региона на национальном, глобальном уровне в соответствии со спецификой и особенностями интеграции стран Восточной Азии.
Ключевые слова: пространственная экономика, интеграция, программы, программно-целевой подход, научно-технологическое развитие, пространственное развитие, стратегическое партнерство, Дальний Восток России
УДК 339.924:332.122(571.6) ББК 65.9(2Рос)8 + 65.9(255) Введение
Усиление взаимосвязанности стран Восточной Азии обеспечено форматом интеграции в рамках эволюции организационной структуры стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Выделены целевые приоритеты стремления к общему процветанию, устойчивому и инклюзивному экономическому росту. Все большую актуальность приобретает формирование целостного, всесторонне взаимосвязанного и интегрированного пространства в физическом, институциональном и гуманитарном измерении [27]. План действий АТЭС по усилению
взаимосвязанности на 2015-2025 гг. обозначает форматы интеграции, стимулирует активизацию работы на нуждающихся в этом направлениях, а также предлагает к реализации новые инициативы формата интеграции в сфере производства, внешнеэкономического обмена.
Особое внимание Правительство Российской Федерации уделяет развитию потенциала Дальнего Востока России. Создаются территории опережающего социально-экономического развития с беспрецедентным для Российской Федерации набором налоговых и других льготных условий для бизнеса.
Исторически сложившиеся правила освоения Дальнего Востока России претерпевают ряд существенных изменений в направлении формирования условий благоприятного проживания и успешной предпринимательской деятельности в регионе. Стратегический приоритет развития Дальнего Востока России определен как «важнейший национальный приоритет социально-экономического подъема региона» [20]. В основе партнерство с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона на основании модели «территория опережающего развития» [11], которая была создана специально для Дальнего Востока России. Формат интеграции определен целевыми параметрами Государственной программы Российской Федерации «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона» (Государственная программа), Федерального закона «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации» (Закон о ТОСЭР) [1]. Целевые параметры интеграции обозначены на основании законодательно легализованного Правительством Российской Федерации [13] инструмента Федеральных целевых программ (ФЦП). ФЦП фактически осуществляются как универсальный способ решения частных, региональных (программы развития отдельных субъектов Федерации, регионов), и отраслевых проблем (программы развития отраслей).
Тем не менее, формат интеграции Дальнего Востока России законодательно оформленный Федеральными целевыми программами социально-экономического развития Дальнего Востока России (далее — Федеральные программы) предполагает ответ на следующий вопрос. Следует ли формат интеграции Дальнего Востока России целевым параметрам интеграции Восточной Азии?
В статье представлена попытка обоснованного ответа на основании методологии системного представления общества как комплекса взаимодействующих пространственных структур [16], разработанной в Институте экономических исследований ДВО РАН на базе классических теорий пространственной экономики. Концепция вложенных пространств методологии системного представления общества как комплекса взаимодействующих пространственных структур, заключается в синтезе иерархически соподчиненных эффектов глобального, национального, регионального и локального пространств, позволяет обоснованно обозначить формат интеграции Дальнего Востока России в формате интеграции стран Восточной Азии. Формат интеграции обоснован комплексным эффектом взаимодействия региона на национальном, глобальном уровне в соответствии с форматом интеграции стран Восточной Азии.
Дефиниция «интеграция» формулируется как процесс взаимодействия в глобальной экономике на основании связанности отдельных дифференцированных частей и функций системы в одно целое. Интеграция — объективный процесс развития устойчивых экономических связей и разделения труда национальных хозяйств, которые близки по уровню экономического развития [25]. Исследование формата (формы) — исследование способа построения, проведения чего-либо. Исследование формата интеграции это исследование параметров взаимодействия экономического агента в пространстве и динамике экономического и технического сотрудничества (ЭКОТЕК) Плана действий АТЭС по усилению взаимосвязанности на 2015-2025 гг. Экономический агент — индивидуум (или группа индивидуумов), который (которые) участвует хотя бы в одном из процессов общественного воспроизводства (производстве, обмене, потреблении) [16].
Следование целевым параметрам интеграции формулируется с позиции форматов интеграции в сфере производства Восточной Азии в соответствии с ЭКОТЭК. В данном направлении выделен обзорный анализ формата интеграции Восточной Азии как обоснование формата интеграции Дальнего Востока России.
Улучшение понимания задач, связанных с ростом добавленной стоимости продукции, содействие их решению, превратилось в решающий фактор эффективности интеграции на глобальном уровне. Формат интеграции, охватывая внешнеэкономический обмен и сферу производства, формируется на основе глобальных стоимостных цепочек (Global Value Chains
(GVCs)). GVCs стали важнейшей составляющей мировой экономики. Рост добавленной стоимости продукции в ходе ее трансграничного перемещения [28], как принятое обоснование глобальных стоимостных цепочек, позволяет выделить целевые параметры интеграции в сфере производства.
Экономическое и техническое сотрудничество Плана действий АТЭС по усилению взаимосвязанности на 2015-2025 гг., обеспечивает не только связанность, но и приобретает черты связности. В соответствии с результатами исследований [26, 29, 31], связанность отдельных дифференцированных частей и функций системы в одно целое, как основное значение интеграции, приобретает черты связности в соответствии с методологией нелинейного сетевого взаимодействия. Концепция связности, предложенная центром APEC Policy Support Unit (APEC PSU), обосновывает институциональные условия взаимодействий экономического агента, базируется на обеспечении учета связности, риска и устойчивости глобальных стоимостных цепочек как нелинейного комплекса. В методологии APEC PSU, формат интеграции ЭКОТЕК учитывает эффект групп факторов нелинейной связности — упрощение процедур торговли, логистика, исполнение контрактов. Формат интеграции базируется на связности, обеспеченной глубиной, широтой экономической интеграции международных потоков товаров и услуг, капитала, информации и экономических агентов. Свямзанность (англ. coupling) или завимсимость (англ. dependency) — характеристика взаимосвязи модуля с другими модулями. Это степень, в которой каждый программный модуль полагается на другие модули. Свямзность или сцеплемние (англ. cohesion) — характеристика внутренней взаимосвязи между частями модуля.
Таким образом, в соответствии с методологией APEC PSU, ЭКОТЕК обозначен не только параметрами линейного взаимодействия сети, но и учитывает эффект групп факторов нелинейной связности — упрощение процедур торговли, логистика, исполнение контрактов.
Экономическое и техническое сотрудничество Дальнего Востока России на национальном, глобальном уровне, в соответствии с форматом интеграции стран Восточной Азии, обосновывается на основании предмета, объекта пространственной экономики в методологии «подхода к системному представлению общества как комплекса взаимодействующих пространственных структур на микро-, макро- и глобальном уровнях» [17] концепции вложенных пространств. Формат интеграции определен циклическим периодом смены концепций Федеральных программ, «концептуальным циклом». «Концептуальный цикл» [14] отражает объективные пульсирующие чередования параметрической пары «цели — ресурсы».
Действующая концепция транснационального ресурсного транзита, основная идея которой — развитие магистральной транспортной и энергетической инфраструктуры для национального сырьевого экспорта, выделена в соответствии с классификацией концептуальной модели политико-экономической системы Дальнего Востока России. В качестве критерия классификации используется соотношение «цель — ресурсное обеспечение», обозначившее смену концепции освоения и развития Дальнего Востока каждые 10-20 лет. Циклическое обоснование смены концепции транснационального ресурсного транзита, позволяет прогнозировать появление концепции на период до 2050 года. Данное обстоятельство обосновывает формат интеграции Дальнего Востока России в Восточной Азии следованием ЭКОТЭК Плана действий АТЭС по усилению взаимосвязанности на 2015 — 2025 гг. на основе глобальных стоимостных цепочек.
Информационную базу исследования составляют целевые параметры интеграции Дальнего Востока России в Федеральных программах периода 1987-2014 гг. Формат интеграции обоснован качественными показателями целевых параметров интеграции Дальнего Востока России со странами Восточной Азии на основании результата теоретических и экспертно-аналитических мировых и национальных исследований [8, 12, 13,14,15,16, 17, 18, 19, 23, 25, 26] пространственной экономики, теории национальной инновационной системы, теории территориального распределения инноваций, концепции связности, концепции вложенных пространств.
Восточная Азия определена в статье с позиции государств участников процесса глобализации. Сюда относятся: Китайская Народная Республика, Тайвань, Япония, Республика Корея, Монголия. Территориально Дальний Восток России обозначен в границах Дальневосточного федерального округа.
Исследование показало, что формат интеграции «концептуального цикла» Федеральных программ действующей концепции транснационального ресурсного транзита формулируется целевым параметром интеграции как государственно-частное партнерство, развитие трудовых ресурсов, распространение технологий, коммерциализация продуктов творческого труда. Формат интеграции формально обозначен набором инвестиционных проектов экономического и технического сотрудничества Дальнего Востока России в Восточной Азии. Модель «территория опережающего развития», обосновывает целевой параметр интеграции в соответствии с концепцией связности — следование эффективности групп факторов — упрощение процедур торговли, логистика.
Итак, формат интеграции Дальнего Востока России в страны Восточной Азии ассоциируется с набором проектов, объединенных на региональном уровне, таких как реализация выхода на глобальный уровень взаимодействия ЭКОТЭК в соответствии с Планом действий АТЭС по усилению взаимосвязанности на 2015-2025 годы. В этих целях, определен формат интеграции — координация сотрудничества в рамках модели «территория опережающего развития» на основе эффективности групп факторов нелинейной связности — упрощение процедур торговли, логистика, в соответствии с курсом Правительства Российской Федерации в Восточной Азии.
Параметры формата интеграции
Параметры формата интеграции, на основании концепции вложенных пространств, концепции связности, это: «поворот на восток»; экономическое и техническое сотрудничество (ЭКО-ТЕК); рентабельность внутринациональных и трансграничных сегментов GVCs.
Параметры формата интеграции «концептуального цикла» Федеральных программ периода 1987-2014 гг., обозначены «поворотом на восток» Дальнего Востока России. Вариант политики «поворота на восток» СССР (России) обосновывается в [15], в соответствии с «концептуальным циклом» Федеральных программ на основании факторов агломерации — общего рынка труда, общего рынка товаров, распространения знания.
Формат интеграции Федеральных программ периода 1987-2014 гг. [1, 6], варьировал, с завидным постоянством. Поле вариации обозначено на основании ориентации «внутренний спрос — внешний спрос» в соответствии с теорией национальных конкурентных преимуществ [19] и отражает чередование целевых параметров интеграции Дальнего Востока России. Приоритет внутреннего спроса региона, на основе интеграции с национальным производителем, уступает место приоритету внешнего спроса на основе интеграции с производителем стран Восточной Азии в соответствии с «концептуальным циклом» Федеральных программ. Интеграция с национальным производителем — приоритет ориентации на спрос региона, приоритет внешнеэкономических торговых взаимодействий на основе производства сырьевых, энергетических ресурсов в обмен на продукцию обрабатывающей промышленности Восточной Азии.
Взаимодействие в сфере производства, экономическое и техническое сотрудничество определено Планом действий АТЭС по усилению взаимосвязанности на 2015-2025 гг. содействием участию экономик в GVCs. Целевой параметр интеграции Дальнего Востока России обоснован с учетом механизмов ЭКОТЕК с позиции «концептуального цикла» Федеральных программ.
Целевой параметр интеграции Дальнего Востока России со странами Восточной Азии сформирован исходя из военно-стратегических интересов, а национальная «экономическая концепция» формулировалась как создание автономного индустриального комплекса, способного поддерживать передовой уровень военно-экономического потенциала [14]. Экономическая стратегия реализации данной концепции, как
преимущественное развитие тяжелой, в том числе военной промышленности и инфраструктуры, в первую очередь путей сообщения и энергетики, формирует целевой параметр интеграции Дальнего Востока России со странами Восточной Азии.
Итак, формат интеграции Дальнего Востока России определен национальными военно-стратегическими интересами и обозначен концепцией автономности индустриального комплекса.
В отличие от принципов рыночного формирования географического распределения отраслей, формат интеграции Дальнего Востока России обозначен традиционными стоимостными цепочками, как линейного набора ссылок от производителя к потребителю ОПК — внутринациональных конкурентных преимуществ участия в межрегиональном обмене, участия в международном разделении труда в блоке стран Восточной Европы.
Реализуется конкурентное преимущество ОПК на уровне межрегионального взаимодействия, преимущественно форматом стоимостных цепочек автономных комплексов, с учетом субсидий расходов в модели «государственного патронажа» над регионом [14]. Экономический барьер повышенных региональных издержек автономных комплексов, преодолен на основе субсидий из государственного бюджета, которые компенсируют транспортный тариф, повышенную заработную плату, повышенные затраты на тепловую и электрическую энергию.
Региональную специфику формата интеграции в части экономического и технического сотрудничества определяет ОПК, при обеспечении его потребностей необоронным отраслевым комплексом обрабатывающей промышленности. Экономическое и техническое взаимодействие, как на национальном, так и на международном уровне, обеспечено отраслевым комплексом ОПК (авиастроение, судостроение, судоремонт), а также необоронных отраслевых комплексов (машиностроение и металлообработка; черная металлургия; химическая и нефтехимическая промышленность; пищевая промышленность; легкая промышленность и пр.). В начале 90-х годов прошлого столетия, в пределах 40% [2] выпуска продукции необоронных отраслевых комплексов Дальнего Востока России определяет продукция двойного назначения. Обусловленность развития потребностями ОПК, явилась основным толчком рецессии необоронного отраслевого комплекса Дальнего Востока России в реформенный и пореформенный период. За исключением рыбной промышленности, обеспечивающей национальный и внешний спрос в рыночных условиях, влияние других отраслей на промышленное производство снизилось более чем в 2 раза [3], при снижении значения ОПК.
Результат реформирования ОПК [8], обозначен индексами отраслевого комплекса «необоронное машиностроение и металлообработка» Хабаровского края (2001 год к 1990 году (начало конверсии); (сопоставимые цены)):
1) индекс объема производства — 7,0%
2) индекс численности промышленно-производственного персонала — 33,0%
Производственная база и инфраструктура индустриализации Дальнего Востока России доминируют в условиях глобальных стоимостных цепочек в части экономического и технического сотрудничества. Во втором десятилетии 2000-х гг. обрабатывающая промышленность Дальнего Востока России характеризуется отрицательным эффектом прерывания восстановительного периода, выполнения программ модернизации отраслевого комплекса. Преодоление совокупного отрицательного эффекта определяют институциональные условия экономического и технического взаимодействия отраслевого комплекса обрабатывающей промышленности Дальнего Востока России, как на национальном, так и глобальном уровне.
Привлекательность Дальнего Востока для крупного капитала, способного инвестировать в масштабные проекты, финансово обеспечивать венчурные фонды, как связующего звена цепочки «технологии — производство», избирательна и ограничена. Значение Дальнего Востока для крупных компаний составляет менее 2% в структуре основных финансово-экономических результатов деятельности российских корпораций
[7]. Основные капиталы вкладываются в природно-ресурсный сектор, связь, морские порты. Это закономерно. В качестве «точек роста» Дальнего Востока традиционно выделяют энергетику, транспорт и добычу полезных ископаемых. По результатам опроса национальных и иностранных компаний Дальнего Востока России [9], у иностранных компаний довольно высокие ожидания по отношению к политике Российской Федерации на Дальнем Востоке с точки зрения развития бизнеса. Большинство предприятий, как отечественных, так и зарубежных, в качестве перспективных отраслей развития на Дальнем Востоке видят добычу полезных ископаемых, строительство, и, отчасти, обрабатывающую промышленность (судостроение, автомобильная промышленность).
Иностранные компании выделяют проблемы, которые хорошо знакомы:
- слабую инфраструктурную обеспеченность территории Дальнего Востока;
- высокие транзакционные издержки ведения бизнеса (несвоевременная оплата продукции, затягивание сроков поставок, и т.д.);
- сложность поиска местных партнеров;
- слабую развитость местных каналов сбыта;
- непредсказуемость и изменчивость нормативно-правовой базы.
Рентабельность внутринациональных и трансграничных сегментов GVCs формируется эффективной институциональной средой экономического и технического сотрудничества. В данном контексте формат интеграции Дальнего Востока России «поддерживается» формальными связями распространения технологий и коммерциализации продуктов творческого труда в соответствии с ЭКОТЕК Плана действий АТЭС по усилению взаимосвязанности на 2015-2025 гг. Низкая рентабельность механизма обосновывает «ускользающее» значение патентных разработок национальной экономики в мировом потенциале. Влияние российских инновационных разработок на международный процесс с 1991 по 2010 гг., достаточно стабильно находится на уровне 1,5%, что уступает влиянию дореволюционной России с 1894 по 1913 годы [32]. В данный период доля патентов России в мировом количестве патентов находилась на уровне 2%. Наибольшее мировое влияние отечественные разработки оказывали с середины 50-х до начала 80-х гг. прошлого столетия, достигая 11% соответственно. К началу 10-х годов XXI в., удельный вес России в патентах Европейского патентного офиса в ядерной энергетике — 3% (против 27,2% и 27,7% США и Японии соответственно). Значение российских патентов в биотехнологиях, нанотехнологиях, информационно-коммуникационных технологиях составляет менее 1% [22].
При этом, более 80% внутренних затрат на НИОКР осуществляется в европейской части России, что характерно практически для всех индикаторов пространственного развития технического обеспечения формата интеграции. Территориально масштабный Дальневосточный федеральный округ определен уровнем менее 10% в индексах инновационной экономики Российской Федерации. В рамках пятого технологического уклада (био- и нанотехнологиях) на Дальнем Востоке действуют около 2% предприятий наноиндустрии РФ [21], расположенные преимущественно в южной зоне региона и на ведущих добывающих предприятиях Республики Саха (Якутии).
Комплексные меры Правительства Российской Федерации позволили к 2015 году скорректировать влияние, как патентных разработок, так и внедрения инновационно-технологических разработок в системном определении концепции индустриальных преобразований. Включенность отечественного бизнеса и некоммерческих организаций в поддержку инноваций наиболее велика в Китае, Российской Федерации и Турции [31].
Институциональный стимул экономического и технического сотрудничества государственно-частного партнерства Плана действий АТЭС по усилению взаимосвязанности на 20152025 гг., обосновывается особенностями ценообразования. Формат интеграции Федеральных программ периода 1987-2014 гг. обозначен целевыми параметрами снижения экономического барьера входа на рынок. Это касается институциональных ус-
ловий в части тарифного регулирования рынка, прежде всего рынка естественных монополий. В Федеральных программах обосновывается право региона на льготные тарифные ставки ресурсного обеспечения экономического и технического взаимодействия глобального, национального уровня на основе субсидий государственного бюджета. Преодоление отраслевым комплексом Дальнего Востока России барьера экономического и технического сотрудничества, на основе внутринациональных и трансграничных сегментов GVCs, формирует требование субсидий транспортного тарифа, повышенной заработной платы, повышенных затрат на тепловую и электрическую энергию.
Институциональный стимул экономического и технического сотрудничества обосновывает уровень географической концентрации отраслевого комплекса обрабатывающей промышленности. Так, в структуре потребления энергетических ресурсов, обрабатывающая промышленность Дальнего Востока России менее значима в электропотреблении к уровню Российской Федерации — в целом 8% против 33% в структуре энергопотребления России [10, 24], при значительном опережении энергетических потерь в регионе. В структуре валового регионального продукта (ВРП) по видам экономической деятельности Дальневосточного федерального округа, на обрабатывающую промышленность приходится около 6% добавленной стоимости региона (19% в среднем по РФ), обозначенной экономическим и техническим сотрудничеством внутринациональных и трансграничных сегментов GVCs Федеральных программ периода 1987-2014 гг.
В соответствии с теорией национальной инновационной системы [30], теорией территориального распределения инноваций [23] рентабельность внутринациональных и трансграничных сегментов GVCs определяется эффективной институциональной средой экономического и технического сотрудничества. Институциональная среда экономического и технического сотрудничества Дальнего Востока России, обосновывается распространением технологий и коммерциализацией продуктов творческого труда в соответствии с ЭКОТЕК, Планом действий АТЭС по усилению взаимосвязанности на 2015 — 2025 гг. В данном контексте, формат интеграции Дальнего Востока России «поддерживается» неэффективным распространением технологий и коммерциализацией продуктов творческого труда. Рентабельность внутринациональных и трансграничных сегментов GVCs обосновывается методом ценообразования, характеризуется субсидированием транспортного тарифа, повышенной заработной платой, повышенными затратами на тепловую и электрическую энергию.
Заключение
К настоящему времени, определенные результаты сотрудничества со странами Восточной Азии достигнуты. По крайней мере, со статистической и макроэкономической точек зрения, в области внешней торговли. Почти 25% [15] российского экспорта связаны с зоной Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), хотя главным торговым партнером Российской Федерации остается Европейский союз (ЕС).
Географический охват GVCs отражает глобальный уровень комплекса взаимодействующих пространственных структур Европы, Североатлантической зоны свободной торговли и «Factory Asia» (страны Восточной и Юго-Восточной Азии) в соответствии с концепцией вложенных пространств. Формат интеграции усовершенствуется и около 50% [31] мировых взаимодействий обеспечивается экономическим и техническим сотрудничеством на основании GVCs. Вызов формата интеграции Восточной Азии выделен на основании международных организаций, платформ и механизмов мировых центров. Обеспечение механизмов выхода на международные проекты установлено на основании проектных предложений Российской Федерации.
Формат интеграции Дальнего Востока России обосновывается на основе концепции вложенных пространств методологии системного представления общества, в части комплексного эффекта взаимодействия региона на национальном, глобальном уровне в соответствии с форматом интеграции со странами Восточной Азии. Формат интеграции обеспечен комплексом
пространственных структур Европы, Североатлантической зоны обеспечен государственно-частным партнерством, развитием
свободной торговли и «Factory Asia» методологии системного трудовых ресурсов, распространением технологий в рамках
представления общества как комплекса взаимодействующих концепции «Экономический пояс Шелкового пути», которая во
пространственных структур. Формат интеграции обосновыва- многом коррелирует с российским глобальным проектом «Транс-
ет концепция связности в рамках методологии APEC PSU ор- Евроазиатский пояс Razvitie». В частности, проект «Транс-Евро-
ганизации глобальных стоимостных цепочек. Существующие азиатский пояс Razvitie» предполагает развитие инфраструкту-
схемы, предложенные к рассмотрению в докладах APEC PSU, ры, формирование международных транспортных коридоров,
переориентируют подход к связи «point-to-point». В соответс- создание высокотехнологичных предприятий и городов на вос-твии с методологией APEC PSU, формат интеграции ЭКОТЕК точном направлении строительства участков БАМа и Транссиба.
обозначен не только параметрами линейного взаимодействия Формируется государственно-частное партнерство, развитие
сети, но и учитывает эффект групп факторов нелинейной связ- трудовых ресурсов, распространение технологий, коммерциа-
ности — упрощение процедур торговли, логистики, исполнения лизация продуктов творческого труда в соответствии с Планом
контрактов. действий АТЭС по усилению взаимосвязанности на 2015-2025
Исследование формата интеграции Дальнего Востока гг. автономным комплексом Дальнего Востока России. России со странами Восточной Азии обосновывает — следует Формат интеграции необоронных отраслей Дальнего Вос-
ли этот формат целевым параметрам интеграции стран Вос- тока России модели «территория опережающего развития»
точной Азии. Действующая концепция транснационального обосновывает принцип рыночного географического распре-
ресурсного транзита, основная идея которой — развитие магис- деления отраслей. Концепция связности, в части нелинейного
тральной транспортной и энергетической инфраструктуры для взаимодействия сети, позволяет обозначить формат интег-
национального сырьевого экспорта, обеспечивается форматом рации — координация сотрудничества в рамках модели «тер-
интеграции Дальнего Востока России на основании модели ритория опережающего развития» на основе эффекта групп
«территория опережающего развития». Формат интеграции факторов нелинейной связности — упрощение процедур тор-
модели «территория опережающего развития» позволяет вы- говли и логистики в соответствии с курсом Правительства РФ
делить следующие ориентиры целевых параметров интеграции в Восточной Азии.
Дальнего Востока России со странами Восточной Азии. Таким образом, следование формату интеграции стран
Институциональное окружение экономического и техничес- Восточной Азии обозначено форматом интеграции Дальнего
кого сотрудничества на основе внутринациональных и трансгра- Востока России в соответствии с моделью «территория опе-
ничных сегментов GVCs, «концептуального цикла» Федераль- режающего развития», действующей концепции транснаци-
ных программ, ориентировано на равный доступ к факторам онального ресурсного транзита на основе групп факторов
производства. Финансирование Фонда национального благо- нелинейной связности — упрощение процедур торговли, ло-состояния позволяет осуществлять модернизацию Транссиба гистики и комплексного эффекта взаимодействия региона на
и БАМа. Формат интеграции модернизации Транссиба и БАМа национальном и глобальном уровне.
Литература
1. «Государственная долговременная программа развития производительных сил Дальневосточного экономического района, Бурятской АССР и Читинской области на период до 2000г.» (1987 г.); «Федеральная целевая программа экономического и социального развития Дальнего Востока и Забайкалья на 1996-2005 гг.» (1996 г.); «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона»« (утв. распоряжением Правительства РФ от 29 марта 2013 г. № 466-р.); «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона» (утв. постановлением Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. N 308); Федеральный закон от 29.12.2014 г. № 473-Ф3 «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации». URL: http://www.kremlin.ru; http://government.ru.
2. Гудкова Е.В. Машиностроительный комплекс // Дальний Восток России: экономический потенциал. — Владивосток: Даль-наука, 1999. — С. 164.
3. Гудкова Е.В. Проблемы и перспективы инновационного развития региона // Пространственная экономика. — 2007. — №1. — С. 32.
4. Гудкова Е.В. Пространственные экономические системы: вызовы и проблемы научно-технологического взаимодействия // Экономический рост, ресурсозависимость и социально-экономическое неравенство: Материалы IV Всероссийской конференции 27-29 октября 2014 года. — СПб: Нестор-История, 2014. — 258 с. С.69-73
5. Гудкова Е.В. Стратегические ориентиры машиностроения Дальнего Востока России: технологические цепочки // Проблемы современной экономики. — 2015. — №3 (55). — с. 408-411.
6. Гудкова Е.В. Структурно-технологические ориентиры в перспективе // Тихоокеанская Россия — 2030: сценарное прогнозирование регионального развития / Под ред. П.А. Минакира; РАН, Дальневост. отд-ние, Ин-т экон. исслед. — Хабаровск: ДВО РАН, 2010. — 560 с. С. 190-203
7. Гудкова Е. Участие крупных компаний в «проблемных» регионах: Дальний Восток России [Текст] // Russia and NIS. Economic Bulletin. — Tokyo: ROTOBO, 2006. № 1368 (от 15.07.2006), (на яп. яз.)
8. Гудкова Е.В. Финансово-экономический мониторинг регионального гражданского машиностроения на примере Хабаровского края (на яп.яз.) // Bulletin of the Associasion for the inter-regional study between Hokkaido and the RFE (Russian Far East) Hokkaido. 2003. Март. C. 117-129.
9. Гудкова Е., Домнич Е., Исаев А., Смоленцев С. Деловой климат Дальневосточного федерального округа // Профиль бизнеса. — 2011. — № 3. — С. 12-17.
10. Данные Федеральной службы государственной статистики РФ. Отраслевая структура ВРП по видам экономической деятельности за 2008 год. URL: http://www.gks.ru/wps/portal/OSI_NS#
11. Деловой саммит форума «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» 18 ноября 2015 Манила, Республика Филиппины // URL: http://government.ru/news/20617
12. Исаев А.Г. Технологические параметры региональной экономической системы // Пространственная экономика. — 2013. — №4. — С.11-27.
13. Кузнецов Б.В., Симачев Ю.В. Эволюция государственной промышленной политики в России // Журнал Новой Экономической Ассоциации. — 2014. — № 2 (22). — С.152-178.
14. Минакир П.А. О концепции долгосрочного развития экономики макрорегиона: Дальний Восток // Пространственная экономика. Пространственная экономика. — 2012. — №1. — С.7 — 28.
15. Минакир П.А. Экономика и интеграция с СВА: перспективы России // Тридцатый японско-российский научный симпозиум по проблемам Дальнего Востока. Япония (на яп. яз. на русском яз.). — Осака, 2015. — С. 85-98.
16. Минакир П.А. Экономический анализ и измерения в пространстве // Пространственная экономика. — 2014. — №1. — С.12-39.
17. Минакир П.А., Демьяненко А.Н. Общественное развитие: междисциплинарные взаимодействия пространственных проекций // Пространственная Экономика. — 2011. — № 4. — С. 124-134.
18. Охаси И. Крупные промышленные территории и малые индустриальные парки: каковы приоритеты развития? Взгляд эксперта по привлечению японских инвестиций. VI Международный инвестиционный форум «Индустриальные проекты в России — 2015» URL: http://www.indparks.ru/upload/medialibrary/2ff/150702AIP_Iwao%20Ohashi_OPN.pdf
19. Портер М. Международная конкуренция: Пер. с англ. / Под ред. и с предисл. В.Д. Щетинина. — М.: Междунар. отношения, 1993. — 896 с. С. 120-121.
20. Послание Президента РФ Путина В.В. Федеральному Собранию 3 декабря 2015 года // URL: http://www.kremlin.ru/events/ president/transcripts/messages
21. Сокращенный вариант базы данных организаций российской наноиндустрии по версии компании МА «Сканмаркет» (составлена в рамках выполнения федеральных целевых программ по приоритетным направлениям развития науки и техники). URL: http://www.nanometer.ru/2009/09/21/skanmarket_156998.html
22. Составлено по OECD Compendium Of Patent Statistics 2008 / OECD. — 2008.
23. Харт Д.А. Инновационные кластеры: основные идеи. URL: http://www.innosys.spb.ru/?id=886
24. Фонд энергетического развития. URL: http://energofond.ru/table/energoeffektivnost/
25. Экономическая интеграция: пространственный аспект / Общ. ред. П.А. Минакира. Рос. акад. наук, Дальневосточное отд-ние. Ин-т экон. исследований. — М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2004. — 352. — С.16.
26. Evaluation of Value Chain Connectedness in the APEC Region // Reports APEC Policy Support Unit. October 2014. URL: http:// publications.apec.org/publication-detail.php?pub_id=1566
27. APEC Connectivity Blueprint for 2015-2025 // URL: http://www.apec.org/Meeting-Papers/Leaders-Declarations/2014/2014_ aelm/2014_aelm_annexd .aspx
28. APEC Strategic Blueprint for Promoting Global Value Chains Development and Cooperation //URL: http://www.apec.org/Meeting-Papers/Leaders-Declarations/2014/2014_aelm/2014_aelm_annexb.aspx)
29. Ghemawat, P., Altman S. The DHL Global Connectedness Index. URL: http://www.dhl.com/en/about_us/logistics_insights/studies_ research/global_connectedness_index/global_connectedness_index_2012.html#.Uyiog_k7v00.
30. Lundvall B. Post Script: Innovation System Research Where it came from and where it might go. URL: http://russianlics.sstu.ru/ globelics.nsf/0/77366AE6D0F755BEC32573530035188E/$File/Lundvall_reserch_Innov_system.pdf
31. OECD (2015), «Science and innovation today», in OECD Science, Technology and Industry Scoreboard 2015: Innovation for growth and society, OECD Publishing, Paris.DOI: http://dx.doi.org/10.1787/sti_scoreboard-2015-6-en
32. World Intellectual Property Organization. WIPO Publication No.901 (E). URL: http://www.wipo.int/freepublications/en/patents/901/ wipo_pub_901_2008.pdf
РЫНОК уРАНА: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОяНИЕ, ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ЕГО РАзВИТИя
З.М Назарова,
профессор кафедры экономики минерально-сырьевого комплекса Российского государственного геологоразведочного университета им. Серго Орджоникидзе (г. Москва),
доктор экономических наук nazarovazm@inbox.ru
В.А. Овсейчук,
профессор кафедры подземной разработки месторождений полезных ископаемых Забайкальского государственного университета (г. Чита),
доктор технических наук MKS3115637@Yandex.ru
О.Ю. Лемента,
старший преподаватель кафедры экономики и бухгалтерского учета Забайкальского государственного университета (г. Чита)
olgalementa@mail.ru
В статье представлены результаты проведенного анализа спроса и предложения на рынке урана, динамика изменения цен на данное стратегическое сырье. Определены основные участники рынка, выполнена оценка запасов урана по странам мира. Как следует из проведенного анализа состояния рынка урана, устойчивая тенденция снижения цен на данное сырье является сдерживающим фактором развития геологоразведочных работ, а также основной причиной отказа инвесторов от разработки новых урановых месторождений в результате их низкой рентабельности. Так как цикл развития горнодобывающего предприятия от разведки месторождения до начала добычи может составлять 15 и более лет, то на сегодня возникает острая необходимость вовлекать в эксплуатацию максимально возможное количество запасов действующихуранодобывающих предприятий, крупнейшим из которых на территории России является ПАО ППГХО, отрабатывающее Стрельцовское рудное поле.
Ключевые слова: уран, месторождение, добыча, уранодобывающие предприятия, ядерная энергетика, спрос, предложение, запасы.
УДК 339.13
В последние годы наиболее значимое влияние на состояние и тенденции развития мирового рынка урана оказывает ядерная энергетика, которая по состоянию на начало 2012 года
с долей в 15% занимала 4-е место в мировом энергетическом балансе после угольной (40%), газовой (21%) и гидроэнергетики (более 16%) [6].
