CC BY
50
УДК 349
DOI 10.21685/2072-3016-2020-2-5
Г. В. Синцов, Д. Е. Феоктистов
ИНСТИТУТ ПОСМЕРТНОЙ ВРАЧЕБНОЙ ТАЙНЫ В ПРАВОВЫХ ПОЗИЦИЯХ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Аннотация.
Актуальность и цели. Статья посвящена анализу института посмертной врачебной тайны в здравоохранительном законодательстве РФ. Исследуются вопросы обеспечения доступа к медицинским сведениям и медицинской документации со стороны супруга, близких родственников умершего пациента, иных заинтересованных (уполномоченных) лиц в контексте правовых позиций Конституционного Суда РФ.
Материалы и методы. В статье проведен анализ научной литературы по теме исследования.
Результаты. Конституционный Суд РФ установил правила по обеспечению доступа к посмертной врачебной тайне (медицинской документации) пациента заинтересованным лицам, одновременно призвав законодателя к конкретному нормативно-правовому совершенствованию данного института.
Выводы. Правовой режим посмертной врачебной тайны получил существенное изменение и дополнение, причем не со стороны общих судов или законодателя, а через правовые позиции Конституционного Суда РФ. Представляется, что данные правовые позиции не только послужат ориентиром для законодателя, но и позволят медицинским организациям, предоставляя доступ к медицинской документации заинтересованным (уполномоченным) лицам, соблюдать режим посмертной врачебной тайны без его нарушения.
Ключевые слова: врачебная тайна, посмертная врачебная тайна, медицинская документация, Конституционный Суд РФ.
G. V. Sintsov, D. E. Feoktistov
THE INSTITUTION OF POSTHUMOUS MEDICAL CONFIDENTIALITY FROM THE LEGAL POINT OF VIEW OF THE RUSSIAN CONSTITUTIONAL COURT
Abstract.
Background. The article is devoted to the analysis of the institution of posthumous medical confidentiality in the health legislation of the Russian Federation. The issues of ensuring access to medical information and medical documentation by the spouse, close relatives of the deceased patient, other interested (authorized) persons are investigated in the context of the legal points of view of the Russian Constitutional Court.
Materials and methods. In the article, an analysis of scientific literature on the topic of research was carried out.
© Синцов Г. В., Феоктистов Д. Е., 2020. Данная статья доступна по условиям всемирной лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License (http://creativecommons.org/licenses/by/4.0/), которая дает разрешение на неограниченное использование, копирование на любые носители при условии указания авторства, источника и ссылки на лицензию Creative Commons, а также изменений, если таковые имеют место.
Results. The Russian Constitutional Court has established rules to ensure access to posthumous medical confidentiality (medical documentation) of the patient to interested persons, while calling on the legislator to specific regulatory and legal improvement of this institution.
Conclusions. The legal regime of posthumous medical secrecy has received significant changes and additions, and not from the side of general courts or the legislator, but through the legal positions of the Russian Constitutional Court. It seems that these legal points of view will serve not only as a guide for the legislator, but also allow medical organizations, providing access to the medical records of interested (authorized) persons, to observe the regime of posthumous medical confidentiality without violating it.
Keywords: medical confidentiality, posthumous medical confidentiality, medical documentation, the Russian Constitutional Court.
Обеспечение конфиденциальности информации ограниченного доступа регулируется в первую очередь Федеральным законом от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», согласно которому «ограничение доступа к информации устанавливается федеральными законами в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц...», «обязательным является соблюдение конфиденциальности информации, доступ к которой ограничен федеральными законами», устанавливающими «условия отнесения информации к сведениям, составляющим коммерческую тайну, служебную тайну и иную тайну, обязательность соблюдения конфиденциальности такой информации, а также ответственность за ее разглашение» (ч. 1, 2, 4 ст. 9) [1].
Правовой режим информации ограниченного доступа, составляющей врачебную тайну, регламентирован Федеральным законом от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [2]. Врачебную тайну согласно ч. 1 ст. 13 данного закона составляют сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, а также иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении. В юридической литературе имеется точка зрения, что словосочетание «состояние здоровья» не в полной мере отражает данное определение, поскольку как здоровье, так и болезнь являются показателями состояния организма, в связи с чем предлагается использовать словосочетание «состояние организма» применительно к рассматриваемому термину [3].
Термин «врачебная тайна» используется и в других нормативных актах, например в Законе РФ от 02.07.1992 № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», в ст. 9 которого указано, что «сведения о факте обращения гражданина за психиатрической помощью, состоянии его психического здоровья и диагнозе психического расстройства, иные сведения, полученные при оказании ему психиатрической помощи, составляют врачебную тайну, охраняемую законом» [4].
Отметим, что действующее нормативное определение практически полностью воспроизводит понятие врачебной тайны, содержавшееся в ст. 61 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22.07.1993, за исключением ряда позиций - в предыдущем законодательстве врачебной тай-
ной признавалась «информация», а не «сведения», а также отсутствовал критерий «медицинского» обследования: «Информация о факте обращения за медицинской помощью, состоянии здоровья гражданина, диагнозе его заболевания и иные сведения, полученные при его обследовании и лечении, составляют врачебную тайну» [5]. Однако уже в следующем абзаце устанавливался запрет на распространение именно сведений, а не информации.
Новое правовое регулирование, на первый взгляд, исключило данное противоречие, приравняв все к общему знаменателю - врачебной тайной признаются «сведения». В соответствии с ч. 2 ст. 13 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе после смерти человека, лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей, за исключением случаев, установленных частями 3 и 4 настоящей статьи». Как видно, правовой режим сведений, составляющих врачебную тайну, сохраняет свое действие и после смерти человека.
Исключение, установленное ч. 3 ст. 13 закона, гласит, что разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, другим гражданам допускается только с письменного согласия гражданина или его законного представителя. Таким образом, правовой режим конфиденциальности врачебной тайны может быть изменен путем ее раскрытия третьим лицам через письменное согласие гражданина. Помимо этого, в ч. 3 ст. 13 закона также указываются цели, для достижения которых могут быть разглашены сведения, составляющие врачебную тайну:
- медицинское обследование пациента;
- лечение пациента;
- проведение научных исследований, их опубликование в научных изданиях;
- использование в учебном процессе;
- иные цели.
В свою очередь формулировка «иные цели» позволяет гражданину или его законному представителю самостоятельно определять случаи, при которых допускается разглашать (передавать) сведения, составляющие его врачебную тайну.
Помимо этого, Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ устанавливает и иные случаи, допускающие разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, после смерти пациента, даже если он при жизни соответствующего согласия не давал.
Как показала практика, в том числе конституционная, именно в отношении категории «сведения» имеются противоречия в правоприменении -каким образом эти сведения должны сообщаться, в каком документе они должны передаваться, какое должно быть содержание письменного согласия на разглашение сведений, возможна ли передача медицинской документации (а не сведений) заинтересованным лицам.
Зачастую с этим сталкиваются как сами пациенты, так и родственники умерших пациентов при получении соответствующих сведений в медицинских организациях. Причем неоднозначность состава сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе возможность (или невозможность) отнесения к ним медицинской документации, обуславливает распространенную
практику отказа в предоставлении медицинской документации родственникам умерших пациентов. Связано это в том числе и с тем, что за неправомерное разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, предусмотрены все виды юридической ответственности: дисциплинарная, гражданско-правовая, административная и уголовная. И нежелание медицинских организаций (их должностных лиц) быть привлеченными к юридической ответственности в виду неоднозначного понимания и соотношения таких категорий, как сведения, составляющие врачебную тайну, и медицинская документация, содержащая врачебную тайну, вполне обоснованно. Например, за разглашение информации с ограниченным доступом (если такие действия не влекут уголовную ответственность) на должностных лиц может быть наложен штраф в размере от четырех тысяч до пяти тысяч рублей (ст. 13.14 КоАП РФ) [6]. И этот вид ответственности несет самые минимальные неблагоприятные (только финансовые) последствия, поскольку за разглашение врачебной тайны медицинские работники могут быть уволены, а в отдельных случаях привлечены к уголовной ответственности (ст. 137 УК РФ) [7].
С другой стороны, нежелание предоставлять медицинскую документацию может быть продиктовано и иными мотивами - например, скрыть дефекты оказания медицинской помощи, ответственность за которые может быть существенно строже.
Положения ст. 13(ч.2,3 и 4) Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ становились предметом конституционных жалоб граждан, пытавшихся обратить внимание органа конституционной юстиции на несоответствие данных положений Основному закону.
Так, по одному из дел гражданин заявлял, что указанные положения противоречат ч. 4 ст. 29 и ч. 3 ст. 41 Конституции РФ, «поскольку исключают возможность предоставления близкому родственнику, супругу медицинских сведений, касающихся умершего лица, при отсутствии его прижизненного согласия на это, в том числе в случае, когда сомнения в своевременности и качестве оказанной этому лицу медицинской помощи обусловливают намерение обратиться в правоохранительные органы или в суд».
В деле, рассмотренном судами общей юрисдикции, было установлено, что гражданин обратился в суд о признании незаконными действий главного врача медицинской организации об отказе ему в выдаче копии амбулаторной карты его умершей супруги. Позиция медицинской организации заключалась в том, что гражданин не является доверенным лицом умершей или ее законным представителем. Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены. Суд посчитал, что такой отказ со стороны главного врача является грубым нарушением прав заявителя как наследника умершей. Однако апелляционная инстанция посчитала иначе, решив, что одного лишь факта зарегистрированного брака, а также получения медицинской документации при жизни супруги не дают заявителю права получения таких документов после ее смерти.
Конституционный Суд РФ в Определении от 09.06.2015 № 1275-О отказался принимать жалобу к рассмотрению, однако указал следующее:
1. Медицинская информация, касающаяся умерших людей, близких гражданину, как связанная с памятью о дорогих ему людях, может представлять для него важность, зачастую не меньшую важность, чем сведения о нем
самом. В связи с этим отказ в ее получении, особенно в тех случаях, когда наличие такой информации помогло бы внести ясность в обстоятельства их смерти, существенно затрагивает его права - как имущественные, так и личные неимущественные.
2. Однако указанная информация является конфиденциальной и составляет врачебную тайну не только при жизни лица, но и после его смерти. В свою очередь, введение законодателем ограничений на предоставление медицинских сведений в отношении умершего гражданина третьим лицам отвечает Конституции РФ.
3. В то же время, когда сведения о причине смерти и диагнозе заболевания пациента доступны заинтересованному лицу в силу закона, сохранение в тайне от него информации о предпринятых мерах медицинского вмешательства, в частности о диагностике, лечении, назначенных медицинских препаратах, не может во всех случаях быть оправдано необходимостью защиты врачебной тайны, особенно с учетом мотивов и целей обращения за такими сведениями.
При этом Конституционный Суд РФ отметил, что при указанных обстоятельствах суд общей юрисдикции, правоохранительные органы или прокуратура при реализации своих законных полномочий и компетенции могут принять решение о необходимости ознакомить заинтересованное лицо со сведениями, относящимися к истории болезни умершего пациента, в той мере, в какой это необходимо для эффективной защиты прав заявителя и прав умершего лица.
Таким образом, Конституционный Суд РФ допустил возможность получения доступа к медицинской документации умершего пациента, однако не посредством обращения в медицинскую организацию его близких родственников, а через государственные органы и при рассмотрении ими соответствующих гражданских дел (суды) или заявлений (правоохранительные органы и прокуратура).
Причем отказ в принятии конституционной жалобы был мотивирован именно тем, что заявитель не обращался в суд общей юрисдикции (не использовал какие-либо способы гражданско-правовой защиты своих прав) или прокуратуру и не изъявлял желание изучить медицинскую документацию через ознакомление с материалами доследственной проверки.
Суд также указал, что федеральный законодатель при совершенствовании нормативно-правового регулирования института врачебной тайны может установить конкретные правовые механизмы доступа к сведениям, составляющим врачебную тайну умершего лица [8].
В юридической литературе справедливо было указано, что в данном Определении не были затронуты ситуации, при которых желание лица получить спорную информацию не связано с намерением преследовать медицинского работника в уголовном порядке, а медицинскую организацию - в гражданском. Например, когда заинтересованное лицо желает узнать о наследственных заболеваниях, генетической предрасположенности к определенным заболеваниям [9].
Основываясь на изложенных правовых позициях Конституционного Суда РФ, медицинские организации зачастую продолжали отказывать в предоставлении близким родственникам умершего необходимой медицинской
документации, а федеральный законодатель до настоящего времени не воспринял данные позиции при совершенствовании правового режима посмертной врачебной тайны. Результатом такого подхода явились новые иски к медицинским организациям о признании незаконным отказа в предоставлении медицинской документации умершего родственника и, как следствие, новые конституционные жалобы.
Так, гражданка обратилась с иском к медицинской организации о признании незаконным отказа в предоставлении копий медицинской документации ее умершего супруга. Решением суда первой инстанции в иске было отказано. Апелляционная инстанция с данной позицией согласилась.
Как следовало из материалов дела, истица изначально обратилась к ответчику с письменным заявлением о предоставлении ей копий медицинских документов (амбулаторных карт, карт стационарного больного, иных документов, связанных с оказанием медицинских услуг) ее умершего супруга, в чем ей было отказано, поскольку данные действия, по мнению медицинской организации, являются разглашением врачебной тайны.
Судом первой инстанции было установлено, что супруг истицы при жизни не оформлял согласия на получение медицинских документов его супругой, сам с заявлением о получении таких документов не обращался. В первичных информированных добровольных согласиях истица была указана как лицо, которому может быть передана информация о состоянии здоровья супруга, однако в последнем согласии истица уже не фигурировала.
Помимо этого, на дату вынесения судебных постановлений органами следствия расследовалось уголовное дело по факту причинения супругу истицы смерти по неосторожности в результате ненадлежащего исполнения медицинскими работниками своих профессиональных обязанностей, а вся запрашиваемая медицинская документация была изъята и находилась в материалах уголовного дела, по которому истица признана потерпевшей. Следовательно, по мнению судов, истица вправе через уголовное производство ознакомиться с материалами уголовного дела, в том числе с медицинской документацией умершего супруга, причем несмотря на то, что постановлением следователя в ознакомлении с материалами уголовного дела было отказано до момента окончания стадии предварительного расследования.
Таким образом, позиции судов вполне отвечают логике Определения Конституционного Суда РФ от 09.06.2015 № 1275-О о возможности ознакомления с медицинской документацией не через медицинскую организацию, а посредством реализации процессуальных прав потерпевшего в уголовном процессе.
В то же время весьма спорным выглядели доводы суда апелляционной инстанции относительно правового режима посмертной врачебной тайны:
- наличие информированного добровольного согласия является основанием для получения информации о диагнозе и состоянии здоровья пациента, но не для получения медицинской документации;
- право получать медицинские документы, право делать копии таких документов и выписки из них, а также право непосредственно знакомиться с данными документами представлены только самому пациенту и его законному представителю.
Собственно эти доводы и легли в основу конституционной жалобы, в которой заявительница указывала, что действующее здравоохранительное законодательство не предусматривает какого-либо иного документа (помимо информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство), который предусматривал бы возможность разглашения сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе посредством предоставления медицинской документации третьему лицу после смерти пациента.
Конституционный Суд РФ указал следующее:
1. Современное правовое регулирование института врачебной тайны устанавливает общее правило, согласно которому право на ознакомление с медицинской документацией предоставлено только пациенту или его законному представителю.
2. Однако из приведенного правила имеются исключения:
- ч. 3 ст. 22 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ, согласно которой «в случае неблагоприятного прогноза развития заболевания информация должна сообщаться в деликатной форме гражданину или его супругу (супруге), одному из близких родственников..., если пациент не запретил сообщать им об этом и (или) не определил иное лицо, которому должна быть передана такая информация». Наличие данного правила обосновывается «необходимостью учета доверительных отношений пациента с информируемым лицом, каковым презюмируется супруг (супруга), близкий родственник либо иное лицо, указанное пациентом». Следовательно, закон разрешает информировать близких родственников пациента даже в случае, если они не указаны в информированном добровольном согласии, главное требование -отсутствие прямого запрета на данные действия со стороны пациента;
- ч. 5 ст. 67 закона, согласно которой «заключение о причине смерти и диагнозе заболевания выдается супругу, близкому родственнику..., а при их отсутствии иным родственникам либо законному представителю умершего.».
3. В то же время федеральный закон не содержит каких-либо положений:
- определяющих после смерти пациента правовой режим доступа к информации о состоянии его здоровья и медицинской документации со стороны супруга, близких родственников или лица, указанного в информированном добровольном согласии;
- устанавливающих объем, форму и сроки предоставления данной информации.
Ссылаясь на свое Определение от 09.06.2015 № 1275-О, Конституционный Суд РФ указал, что в отсутствие специальных законодательных правил деятельность правоприменительных органов недостаточна для выработки единого подхода относительно доступа к медицинской документации умершего пациента. Причем внося в последующем изменения в указанный федеральный закон, законодатель так и не предпринял попыток совершенствования института посмертной врачебной тайны в указанной части, несмотря на изложенные в определении правовые ориентиры.
Конституционный Суд РФ принял весьма прогрессивное решение, восполнив своими правовыми позициями существующий правовой пробел в рег-
ламентации режима посмертной врачебной тайны, в том числе в части последующего правового регулирования данного института:
- положения Федерального закона от 21.11.2011 № 323-Ф были признаны не соответствующими Конституции РФ в той части, в какой их правовая неопределенность не позволяет установить условия и порядок доступа к медицинской документации умершего пациента его супругу, близким родственникам, а также иным лицам, указанным в его информированном добровольном согласии;
- федеральному законодателю был установлен новый правовой ориентир - внести в действующее законодательство изменения, которые позволят определить условия и порядок доступа названным лицам к медицинской документации умершего пациента;
- медицинским организациям дано следующее разъяснение - до внесения в законодательство необходимых изменений медицинским организациям надлежит по требованию указанных выше лиц предоставлять им для ознакомления медицинские документы умершего пациента с возможностью снятия своими силами копий, предоставлять им электронные документы (если они существуют в электронной форме). При этом отказ в таком доступе может быть признан допустимым только в том случае, если при жизни пациент выразил запрет на раскрытие сведений о себе, составляющих врачебную тайну [10].
Таким образом, Конституционный Суд РФ установил правила по обеспечению доступа к посмертной врачебной тайне (медицинской документации) пациента заинтересованным лицам, одновременно призвав законодателя к конкретному нормативно-правовому совершенствованию данного института.
Правой режим посмертной врачебной тайны получил существенное изменение и дополнение, причем не со стороны общих судов или законодателя, а через правовые позиции Конституционного Суда РФ. Представляется, что данные правовые позиции не только послужат ориентиром для законодателя, но и позволят медицинским организациям, предоставляя доступ к медицинской документации заинтересованных (уполномоченных) лиц, соблюдать режим посмертной врачебной тайны без его нарушения.
Библиографический список
1. Об информации, информационных технологиях и о защите информации : Федер. закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ (ред. от 02.12.2019) // Собрание законодательства РФ. - 2006. - № 31. - Ст. 3448.
2. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации : Федер. закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ (ред. от 27.12.2019) // Собрание законодательства РФ. -2011. - № 48. - Ст. 6724.
3. Павлов, А. В. О некоторых проблемах терминологии законодательства о врачебной тайне / А. В. Павлов // Медицинское право. - 2019. - № 1. - С. 17-23.
4. О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании : Закон РФ от 02.07.1992 № 3185-1 (ред. от 19.07.2018) // Ведомости СНД и ВС РФ. - 1992. -№ 33. - Ст. 1913.
5. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (утв. ВС РФ 22.07.1993 № 5487-1) (утратили силу) // Ведомости СНД и ВС РФ. -1993. - № 33. - Ст. 1318.
6. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 01.03.2020) // Собрание законодательства РФ. -2002. - № 1 (ч. 1). - Ст. 1.
7. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № бЗ-ФЗ (ред. от 18.02.2020) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 25. - Ст. 2954.
8. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Зубкова Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав частями 2, 3 и 4 статьи 13 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» : Определение Конституционного Суда РФ от 09.06.2015 № 1275-О // Вестник Конституционного Суда РФ. - 2015. - № 5.
9. Блохин, П. Д. Врачебная тайна при жизни и после смерти (комментарий на полях Определения Конституционного Суда РФ) / П. Д. Блохин // Медицинское право. - 2018. - № 5. - С. 33-43.
10. По делу о проверке конституционности частей 2 и 3 статьи 13, пункта 5 части 5 статьи 19 и части 1 статьи 20 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» в связи с жалобой гражданки Р. Д. Свечнико-вой : Постановление Конституционного Суда РФ от 13.01.2020 № 1-П // Собрание законодательства РФ. - 2020. - № 3. - Ст. 275.
References
1. Sobranie zakonodatel'stva RF [Collected laws of the Russian Federation]. 2006, no. 31, art. 3448. [In Russian]
2. Sobranie zakonodatel'stva RF [Collected laws of the Russian Federation]. 2011, no. 48, art. 6724. [In Russian]
3. Pavlov A. V. Meditsinskoepravo [Medical law]. 2019, no. 1, pp. 17-23. [In Russian]
4. Vedomosti SND i VS RF [Bulletin of the Congress of People's Deputies of the Russian Federation and the Supreme Soviet of the Russian Federation]. 1992, no. 33, art. 1913. [In Russian]
5. Vedomosti SND i VS RF [Bulletin of the Congress of People's Deputies of the Russian Federation and the Supreme Soviet of the Russian Federation]. 1993, no. 33, art. 1318. [In Russian]
6. Sobranie zakonodatel'stva RF [Collected laws of the Russian Federation]. 2002, no. 1 (part 1), art. 1. [In Russian]
7. Sobranie zakonodatel'stva RF [Collected laws of the Russian Federation]. 1996, no. 25, art. 2954. [In Russian]
8. Vestnik Konstitutsionnogo Suda RF [Bulletin of the Russian Constitutional Court]. 2015, no. 5. [In Russian]
9. Blokhin P. D. Meditsinskoe pravo [Medical law]. 2018, no. 5, pp. 33-43. [In Russian]
10. Sobranie zakonodatel'stva RF [Collected laws of the Russian Federation]. 2020, no. 3, art. 275. [In Russian]
Синцов Глеб Владимирович доктор юридических наук, профессор, кафедра частного и публичного права, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: g_sintsov@mail.ru
Феоктистов Данил Евгеньевич кандидат юридических наук, доцент, кафедра частного и публичного права, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: d_e_f@bk.ru
Sintsov Gleb Vladimirovich Doctor of the juridical sciences, professor, sub-department of private and public law, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Feoktistov Danil Evgen'evich Candidate of juridical sciences, associate professor, sub-department of private and public law, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Образец цитирования:
Синцов, Г. В. Институт посмертной врачебной тайны в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации / Г. В. Синцов, Д. Е. Феоктистов // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. - 2020. - № 2 (54). - С. 41-50. - Б01 10.21685/20723016-2020-2-5.
