CC BY
48
УДК 34 ББК 67
DOI 10.24412/2414-3995-2021-2-37-45 © В.И. Червонюк, 2021
Научная специальность 12.00.01 - теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ИННОВАЦИИ В ПРАВЕ: СОВРЕМЕННЫЕ ЮРИДИЧЕСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ В КОНТЕКСТЕ ЦИФРОВОЙ РЕАЛЬНОСТИ. СТАТЬЯ 5. ТЕХНОЛОГИИ СОГЛАСОВАНИЯ (ЛЕГИТИМАЦИИ СОГЛАСОВАННЫХ) ИНТЕРЕСОВ В ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Владимир Иванович Червонюк,
доктор юридических наук, профессор Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117997, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12)
E-mail: v.chervonyuk@yandex.ru
Аннотация. Цифровизация, технологизация, роботизация, развитие систем искусственного интеллекта - взаимосвязанные, а в новейших условиях и взаимозависимые величины; все более усиливающиеся между ними интеракции ощутимо влияют на правовую жизнь современного социума, правовую политику государства, подчиняют своему влиянию правовые структуры, формируют новые юридические практики, трансформируют правовое восприятие и правовое поведение коммуницирующих субъектов, предопределяют необходимость появления инновационных правовых регуляторов.
В условиях XXI века юридические технологии наряду с функцией рационализации поведения социальных субъектов в сфере действия права применяются для достижения масштабных задач правовой политики - внедрения новых или перераспределения действующих методов правового регулирования, конструирования, апробации и введения в правовую систему страны инновационных правовых режимов, использования механизмов дерегулирования в экономике, трансплантации в практику новых видов процессуальных и контрольно-надзорных производств, систематики крупных законодательных массивов и таким образом придания праву необходимой структурности и системного характера действия.
Инновационные правовые технологии - это производство нового продукта средствами и приемами ранее неизвестными практике. В контексте целей и задач цифровизации ощущается острая необходимость в широком использовании инструментария «правовой инженерии» в различных областях государственного управления, в законодательной и правоприменительной деятельности, в сфере правоохраны и в организации правового поведения непосредственных правопользователей. Фактор техносферы и нарождающейся цифровой реальности не только изменяет характер действия права (и правового регулирования), но и реструктурирует предметные области юридической науки, влияет на их содержание и формат юридических исследований. В сферу научного анализа вовлекаются не имевшие аналогов новые объекты; разрабатываемая проблематика полностью подчинена потребностям развивающейся практики.
Предлагаемый проект композиционно охватывает объединенные единым замыслом девять статей, объектом анализа в которых являются инновационные юридические технологии.
В этой связи применительно к разработанным правовой доктриной циклам действия права - правовому воздействию, восприятию права, правовым действиям и правовому порядку - предложен анализ технологий применения Больших данных (Big data) в законодательствовании; исследуется методология и технологии применения в отдельных сферах (зонах, участках) правового регулирования экспериментальных правовых режимов («регуляторных песочниц»); освещены правовые инновации в сфере дерегулирования, внедрения механизмов «регуляторной гильотины» и др. Представлен анализ пределов технологизации (и цифровиза-ции); доказывается необходимость осмысления рисков, сопряженных с цифровыми технологиями, предлагается обоснование мер противодействия агрессивным проявлениям «цифровой среды».
Ключевые слова: согласованный (общий) интерес как субстанция («первоматерия») права, законодательные технологии, «умные» технологии законодательствования», технологии согласования интересов, согласование интересов в законодательной деятельности (законодательном процессе), «теории» ослабления действия закона, методология согласования интересов, баланс (равновесие) интересов в законе, общесоциальные институты применения технологий согласования интересов, институционализированные институты согласования интересов, институты-симулякры согласования интересов, социогуманитарная парадигма права как гносеологическая основа согласования интересов, юридические способы, формы, инструментарий (техника) согласования интересов в законодательной деятельности, постзаконодательная коррекция интересов, требования (принципы) формирования баланса интересов, сущностные признаки (критерии) баланса интересов, матрица способов согласования интересов, типы (модели) согласования интересов.
INNOVATION IN LAW: MODERN LEGAL TECHNOLOGIES IN THE CONTEXT OF DIGITAL REALITY. ARTICLE 5. TECHNOLOGIES FOR RECONCILIATION (LEGITIMIZATION OF AGREED) INTERESTS IN LEGISLATIVE ACTIVITY
Vladimir I. Chervonyuk,
Doctor of Legal Sciences, Professor
Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117997, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12)
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Abstract. Digitalization, technologization, robotization, development of artificial intelligence systems are interconnected, and in the latest conditions are interdependent quantities; the ever-increasing interactions between them significantly affect the legal life of modern society, the legal policy of the state, subordinate legal structures to their influence, form new legal practices, transform legal perception and legal behavior of communicating subjects, predetermine the need for innovative legal regulators.
In the twenty century legal technologies along with the function of rationalizing the behavior of social actors in the sphere of law are used to achieve large scale tasks of legal policy - introduction of new or redistribution of existing methods of legal regulation, design, testing and introduction of innovative legal regimes into the country's legal system, use of mechanisms for deregulation in the economy, transplantation of new types of procedural and control and Supervisory proceedings, systematization of large legislative arrays, and thus giving the law the necessary structure and systematic nature of action.
Innovative legal technologies are the production of a new product by means and techniques previously unknown to practice. In the context of the goals and objectives of digitalization, there is an urgent need for the wide use of «legal engineering» tools in various areas of public administration, in legislative and law enforcement activities, in the field of law enforcement and in the organization of legal behavior of direct legal users. The factor of the technosphere and the emerging digital reality not only changes the nature of law (and legal regulation), but also restructures the subject areas of legal science, affects their content and format of legal research. The sphere of scientific analysis involves new objects that had no analogues; the developed problems are completely subordinated to the needs of developing practice.
The proposed project compositionally covers nine articles united by a single concept, the object of analysis in which is the Innovative legal technologies.
In this is developed legal doctrine in relation to the cycles of law - legal influence, perception of law, legal actions and legal order - an analysis of technologies for applying data in legislation is proposed; the methodology and technologies for applying experimental legal regimes («regulatory sandboxes») in certain areas (zones, sections) of legal regulation are investigated; legal innovations in the field of deregulation, the introduction of «regulatory guillotine» mechanisms, etc. are highlighted. The analysis of the limits of technologization (and digitalization) is presented); the necessity of understanding the risks associated with digital technologies is proved, and the justification of measures to counter aggressive manifestations of the «digital environment» is proposed.
Keywords: the agreed (common) interest as the substance («primary matter») of law, legislative technologies, «smart» technology zakonodatelstve», technologies for matching interests, the alignment of interests in the legislative process (the legislative process), «theories» of the weakening of the law, the methodology of the harmonization of interests, balance (balance) interests in the law, general social institutions of application of technologies of coordination of interests, institutionalized institutions of reconciliation of interests, institutions-simulacra of reconciliation of interests, socio-humanitarian paradigm of law as an epistemological basis for the coordination of interests, legal methods, forms, tools (techniques) for coordinating interests in legislative activity, post legislative correction of interests, requirements (principles) for forming a balance of interests, essential features (criteria) of the balance of interests, matrix of ways to coordinate interests, types (models) of matching interests.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Червонюк В.И. Инновации в праве: современные юридические технологии в контексте цифровой реальности. Статья 5. Технологии согласования (легитимации согласованных) интересов в законодательной деятельности. Вестник экономической безопасности. 2021;(2):37-45.
Как показывает анализ проблемы, законодатель- ботающий механизм конституционной ответственный орган крайне неохотно и редко в своей практи- ности законодателя и др.)1.
ке прибегает к таким имплицитно присущим всякой В юридической теории на проблему применения законодательной деятельности технологиям, вслед- технологий согласования интересов было обращено ствие чего индекс солидаризации парламентских внимание в начале 2000-х годов2. Было бы преждев-партий в законодательной деятельности на протяжеНИИ двух деСятИЛетИй удерживаетСя На отметке 1 На качество принимаемых законов существенное вли-предельно низких величин. Здесь обращает на себя яние могли бы ^агь ^рщстеркюшшжю в общем виде в
внимание комплекс взаимосвязанных причин соб-
специальной литературе, но не применяемые в законодательной практике, нейролингвистические технологии. Их разработка
ственно специально-юридического (установленный и внедрение имела бы н^смтенньш эффект. ^гаидно что в
структуре парламента в пределах существующего финансиро-репимен-гаыми н°рмами процедурно-правовой ре- вания должны быть учреждены структуры, которые подобным жим организации законодательного процесса, от- идеям придавали бы практико-ориентированный характер,
трансформируя инновации в законодательную деятельность. Кроме заинтересованности палат Федерального Собрания
сутствие на законодательном уровне материально-правовых установлений, обязывающих применять подобные технологии, слабая защита парламентского меньшинства в законодательной деятельности и др.) и метаправового характера (особенности
правовых установлений, обязывающих применять (то есть самого парламента), никаких иных препятствий к тому
не существует. Способы же реструктуризации парламентских учреждений доктриной сравнительно давно уже предложены ского меньшинства в законодательной деятельно- (см.: Червонюк В.И. Механизм и закономерности правообра-
зования (действия позитивного права) в современной России: юридическая конструкция и правовая реальность: в 6-ти выпу-национальной партийной и избирательной систем, сках. Вып. 5. Проблемы модернизации устройства законодательной власти и рационализации законодательных производств // Вестник Моск. ун-та МВД России. 2013. № 4. С. 28-33).
сильное влияние исполнительной власти, неучастие институтов гражданского общества в выстраивании 2 Обоснование технологий согласования см.: Черво-
структуры интересов в принимаемых законах, нера-
нюк В.И. Согласование интересов как тип законодательных технологий // Государство и право. 2004. № 6. С. 30-38.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ременным делать вывод о том, что в решении данной проблемы современная правовая доктрина далеко продвинулась. Хотя, безусловно, обращает на себя внимание то обстоятельство, что в последние годы активно исследуется проблема баланса интересов в земельном [1], трудовом [8, с. 10-13], гражданском [15, с. 86; 20, с. 29] праве, в корпоративных отношениях [32, с. 172-181], в экологическом праве [13, с. 12-16]; в сфере действия финансового права [2, с. 35-38; 16, с. 5-11]. Активно исследуется феномен согласия и соглашений1 в различных отраслях права: сопредельные проблемы исследуются в гражданском процессуальном праве [9; 31], в гражданском праве [6], праве социального обеспечения [25]. Предпринимаются попытки обращения к анализу отдельных инструментов согласования интересов в конституционном праве [26, с. 9-14]. К сожалению, на этом фоне общетеоретический контекст проблемы не выделяется2.
Гноселогические корни состояния разработанности рассматриваемой проблемы, от научного и практического решения которой напрямую связано качество принимаемых законов (их соответствие правам человека, конституционно заданным ценностям, конституционность, правовая определенность, и др. - социальная и юридическая адекватность), несомненно, кроются в состоянии развития правоведения, теории и философии права в частности. Расплодившиеся словно грибы после дождя и навязываемые профессиональному правосознанию многообещающие и не поддающиеся верификации «концепции» правопонимания, позиционируемые в постнекласической науке права как проявление плюралистической парадигмы, настолько далеки от реальной действительности (действительного понимания права), что полезность, действительное предназначение права никак не увязывается с качеством закона. С позиции мультиплицируемых подходов (квазитеорий) имплицитно присущие праву свойства как уникального социального регулятора, одинаково эффективно проявляющие себя во всех
1 Хотя надо сказать, что уже Г. Кельзен обращается к данной проблеме (Кельзен Г. Юридическая теория соглашения // Право и политика. 2009. № 1. С. 10).
2 Не соответствуют этому и многообещающие по названию монографические исследования (см., к примеру: Раченко-ва О.Н. Согласование юридических актов: теория, практика, техника: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2018).
без исключения семьях права, включая признанное аксиоматичным положение о верховенстве закона, признании закона высшей формой права, отрицаются или подвергаются сомнительной «коррекции».
Даже в работах исследователей, которые ментально никак не связаны с упомянутыми выше представителями «новой» методологии, презюмируется, к примеру, что «более последовательными являются коммуникативные концепции, отрицающие определяющую связь права с нормой. «Сущность права вскрывается только в конкретных жизненных ситуациях, договорах и иных актах, в судебных решениях, а не посредством законодательных и иных норм» [18, с. 15-29]. Право «в норме» и право «в действии», безусловно, не следует отождествлять, однако же понимание сущего и должного в праве, как это уже можно считать доказанным [4, с. 35-51], не следует представлять упрощенно. Сущность права «в снятом виде» отображена в правовых установлениях; поиск права в процессе его применения в значительной мере (не будучи полностью) связан пределами, очерченными этими установлениями.
Точно так же ошибочно утверждать, что «значительное. «размягчение» закона через механизмы правоприменения, судебной, административной и в целом широкой социальной практики, которая фактически стала, наряду с законом, важнейшим фактором правового регулирования» есть «тенденция, характеризующая нынешнее состояние законодательства» [23, с. 18-29]. То обстоятельство, что закон испытывает конкуренцию со стороны иных регуляторов вряд ли следует оспаривать. Это объективный тренд, действие которого причинно обусловлено факторами метаюридического порядка.
Отмеченное, однако, не свидетельствует о предопределенности и фатальности ослабления действия закона в структуре правовых регуляторов. Но такое утверждение претендует на истинность и результативность при условии соответствия закона критериям юридической и социальной адекватности. Соответствие требованию юридической адекватности означает, что в новых условиях закон должен меняться конструктивно, быть «очищенным» от неоправданного обилия декларативных норм, норм непрямого действия и не согласующихся с принципом правовой определенности, соответствовать закономерностям структурной органи-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
зации права. Социальная адекватность, или полезность (ценность) закона предполагает соответствие закона конституционно определенным целям, признанным в обществе ценностям, его (закона) соотнесенность с правами человека, общественными ожиданиями.
Несколько пренебрегая методологическими строгостями, можно сказать, что, если юридическая адекватность закона обеспечивается преимущественно или главным образом инструментарием законодательной техники, то его социально-правовая компонента - результат применения (преимущественно или главным образом) современных законодательных технологий, среди которых технологиям согласования интересов придается ключевое значение. Право, если не придерживаться ортодоксально-позитивистских на него взглядов, или не становиться на позиции мультиплицируемых постмодерном вульгарных течений философии права, придающих праву некий виртуальный образ, по своему действительному предназначению призвано утверждать (признать, закрепить, гарантировать) меру, баланс социально значимых ценностей, притом в каждом акте правового регулирования - как нормативном, так и индивидуальном1. Поскольку ценности одно-порядковые социально значимым интересам, то сущность права имплицитно связана с определенным образом структурированных интересов. Закон в указанном смысле, оставаясь высшей формой права, представляет собой средоточие (концентрацию) определенным образом структурированных (признанных, разграниченных, защищенных) интересов. В контексте все более утверждающейся в общественном дискурсе социогуманитарной парадигмы права право по своей природе и содержанию предстает как согласованный (легитимно признанный) интерес.
В развитие ранее представленных концептуальных представлений относительно технологий согласования интересов [28, с. 30-38] обратим внимание на композицию структурных компонентов данного типа технологий, которая включает: а) субъектов согласования интересов, б) технику, или способы, юридические формы и инструментарий согласования, в) результат согласования, или конструкцию баланса интересов, г) сложившиеся в практике различных правовых систем типы согласования интересов.
1. Право, воплощенное в законе, не есть результат нормотворчества или усилий исключительно законодателя, а представляет собой сложный, в определенной части корректируемый процесс интегрирования множества специфических по содержанию, направленности, носителям интересов в консолидированный, или согласованный интерес, который, будучи признанным государственной властью и закрепленным в законе, приобретает качество всеобщего и таким образом выражает общую (согласованную) волю.
В этот процесс вовлечены разные социальные силы: при этом, конечно, законодателю отводится существенная роль (хотя, как точно заметил К. Маркс, его роль при этом подобна естествоиспытателю: он ничего не выдумывает и не изобретает, формулирует в законе то, что реально сложилось в общественной жизни)2. В аспекте концепции пра-
1 В этом смысле ценность согласования интересов безусловна: реализация всей множественности интересов «неотделима от их согласования, так как, с одной стороны, они взаимосвязаны и взаимозависимы (будучи звеньями единой системы), с другой стороны, они разнонаправлены и взаимно противоречивы. Не будучи реально согласованными, интересы не могут действительно реализоваться - реализация и согласование интересов, таким образом, находятся в крепкой взаимной связи. Поэтому полнота реализации интересов обусловлена мерой их реального согласования» (Горбунов А.П. Концепция менеджмента как экономического отношения: законы менеджмента и способы согласования интересов // Научная мысль Кавказа. Приложение. 2005. № 7).
2 Эта, тонко подмеченная, особенность правообразования означает, что «фактическое» право проявляет себя и вне специальной нормотворческой (законодательной) деятельности государства и его институций. Однако же «формулирование в законе того, что реально сложилось в общественной жизни» - далеко не простая задача и ее решение под силу только развитым (креативным) институтам государства. Познание «фактического права» - тех зависимостей (социальных связей, интеракций), которые объективно формируются между носителями несовпадающих и даже разнонаправленных интересов, притом в различных областях общественной жизни, - обусловлено высоким уровнем профессиональной правовой культуры законодателя. К тому же нередко, что в особенности характерно для современных условий, необходимость «оперативного» реагирования законодателя на динамично развивающиеся процессы, требует опережающего правового регулирования; это те ситуации, когда «фактическое право» проявляет себя лишь «в зародыше», в тенденции. В новейших условиях наблюдается и иной тренд в поведении законодательного органа: имеются в виду далеко не единичные случаи, когда дискреция законодателя (зарезервированная им же самим) настолько значительна, что позитивированное право даже отдаленно не отражает того, что в действительности уже сложилось как «фактическое право». Такое «творчество» законодателя входит в противоречие с действительными потребностями развивающегося общества, ведет к принятию противоречащих природе права неправовых законов, изначально
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ва как нормативно выраженного согласованного интереса должна формироваться современная парадигма законотворчества и законодательной деятельности государства. Применение технологий согласования как раз и призвано обеспечить интегрированную позицию в вопросе структуры и содержания интересов, подлежащих законодательному признанию.
Из этого вытекает еще одно и не менее важное требование: формирование законодательной конструкции общего, или согласованного интереса возможно при условии прямого или опосредованного соучастия в законодательной деятельности носителей согласуемых интересов (через институты референдума, общественного мнения, публичного дискурса, всенародных обсуждений законопроектов, их независимой социальной экспертизы, а равно формирования политических партий, способных не имитировать, а реально выступать ретрансляторами социальных ожиданий разных групп людей в отвечающие этим ожиданиям законодательные решения, это также различные каналы прямой демократии -институциональные, групповые, индивидуальные формы гражданского участия, включая институты сетевой (электронной) демократии. Таким образом, согласование интересов в законодательствовании не ограничивается применением формальных процедур, т.е. не сводится исключительно к деятельности специализированного органа законодательной власти - парламента и его структур. В этот процесс вовлечен обширный круг субъектов, деятельность которых в сфере законодательствования осуществляется в институциональных (к примеру, институт общественных палат) и иных формах; участие в согласовании интересов может объективироваться в консультативных, императивных и конвециональ-ных формах1.
содержащих установления, действие которых вызывает социальную напряженность, способствует нарастанию энтропии в социально-правовой среде.
1 При этом, как верно замечено, «участие субъектов в
согласительных процедурах обеспечивается их социальным статусом. С учетом этого множество интересов объединяются, взаимоизменяются, модифицируются посредством своих носителей и образуют систему приоритетов, которая отражается на их социальном статусе, определяющем их возможности и особенности выполняемых функций» (Халиулин В.Е. Согласование интересов субъектов права как предпосылка формирования гражданского общества в Российской Федерации: автореф дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2008. С. 19).
При анализе проблемы участия институтов гражданского общества в механизме согласования интересов обращает на себя внимание следующее обстоятельство. Как указывают исследователи проблемы, деятельность институционализированных институтов согласования интересов нередко приобретает имитационный, или символический характер и тем самым ослабляет воздействие на позицию парламента как формального института согласования интересов2. Очевидно, что такие институты-симулякры (по терминологии Жана Бодрийяра) не способствуют структурированию интересов соответственно их природе, месту в социальной иерархии; вследствие этого законодатель при принятии закона не обладает действительным (истинным) знанием относительно юридической конструкции таких интересов, соответственно выбор способа, юридической формы и средств отражения интересов в законе носит вероятностный характер. В этом случае необходимость внесения изменений в такой закон «вдогонку», что называется, забронирована. Согласование интересов в этом случае смещается полностью или преимущественно в сферу законодательного процесса. В этой ситуации роль компенсационного механизма мог бы сыграть институт гражданских инициатив. Разобщенность институтов согласования интересов, отсутствие рационализированной системы учета интересов в принимаемых законах, асимметричный характер состава парламента объективно создают риски неадекватного отражения интересов в законе. Очевидно, что в этой связи формирование в правовой системе механиз-
2 Так, оценивая деятельность института Общественных палат в механизме согласования интересов, автор исследования приходит к выводу о том, что для этих «.сфер взаимодействия характерен последовательный процесс превращения реальных институтов согласования в символические, замена достижения реального согласия его имитацией» (Какабадзе Ш.Ш. Институ-ционализация согласования интересов в современной России : автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2009. С. 17). В представлении данного автора, анализ состава Общественной палаты демонстрирует ту же тенденцию, которая наблюдается в сфере согласования федеративных интересов. «Происходит символизация согласования интересов посредством замены субъекта. С политической арены (и из процесса согласования) вытесняются акторы, которые действительно представляют конфликтные или потенциально конфликтные интересы, и в результате согласование интересов осуществляется с теми, кто в этом не нуждается. Вытеснение реального субъекта в сочетании с необязательностью учета решений, принимаемых органами согласования интересов, превращает функционирование всей системы согласования в имитацию согласительной деятельности» (Какабадзе Ш.Ш. Указ. раб. С. 18).
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
мов постзаконодательной коррекции интересов -одно из наиболее значимых направлений обеспечения надлежащего качества принимаемых законов.
2. Юридические способы, формы и средства (инструментарий) согласования интересов не отличаются универсальностью, зависят от субъектов, стадии согласования интересов, предмета регулирования закона, отраслевой сферы его действия1. Так, применительно к согласованию интересов в конституционно-правовой сфере обращается внимание на следующий перечень согласительных процедур: создание и работа согласительных комиссий; переговоры и консультации сторон; различные смешанные, многоступенчатые процедуры, а также прочие самые разнообразные варианты (Е.Е. Бобра-кова) [3, с. 9, 13]. Согласительные процедуры, как это следует из ряда установлений Конституции РФ, норм парламентского права - Регламентов Совета Федерации и Государственной Думы, используются в законодательном процессе для устранения разногласий между субъектами законодательной деятельности, но исключительно на заключительных стадиях законодательного процесса. Использование таких процедур в процессе «нулевого» чтения, а также на стадии первого чтения при обсуждении концепции законопроекта, а равно во втором чтении при обсуждении внесенных в законопроект поправок - ключевом этапе законодательного производства - Регламентом Государственной Думы не предусмотрены. Не содержат регламентные нормы механизмов защиты парламентского меньшинства и таким образом исключают возможность включения в законопроект альтернативных версий проектируемых норм2.
Несомненно, определенным потенциалом обладают такие юридические формы согласования
интересов в сфере законодательствования, как «нулевое» чтение законопроектов, ставшее редкостью в современной парламентской практике и лишенное надлежащей правовой основы. Существенным механизмом воздействия на позицию законодателя мог бы оказать институт обязательных специализированных экспертиз (к примеру, независимые экспертизы, проводимые юридическими научными учреждениями, общероссийскими общественными объединениями, (например, ассоциацией юристов России, Профессорским собранием России и др.). Фактически неработающей оказалась процедура заключений на проекты федеральных законов по предметам совместного ведения, которые согласно Федеральному закону от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов РФ» (чч. 1 и 2 ст. 26.4)3. Необязательный характер таких заключений не связывает парламент (Государственную Думу Федерального Собрания РФ) требованием учитывать правовые позиции субъектов Федерации в принимаемом федеральном законе.
Разобщенность институтов согласования интересов, отсутствие рационализированной системы учета интересов в принимаемых законах, асимметричный характер состава парламента объективно создает риски неадекватного отражения интересов в законе. Очевидно, что в этой связи формирование в правовой системе механизмов (комплекса юридических средств и юридических форм) коррекции интересов в законе - одно из наиболее значимых направлений обеспечения надлежащего качества принимаемых законов. Такой механизм важен и на
1 Вместе с тем интересы реально могут быть согласованы только тем способом, который объективно предопределен самой их конфигурацией, задающей форму и характер их объединительной связи и устанавливающей границы и формы их взаимной зависимости. Конфигурация же интересов в той или иной конкретно-исторической экономической системе и ее подсистемах, в свою очередь, обусловлена исторически данными отношениями собственности, уровнем и характером обобществления производства (Горбунов А.П. Концепция менеджмента как экономического отношения: законы менеджмента и способы согласования интересов // Научная мысль Кавказа. Приложение. 2005. № 7).
2 См. об этом: Червонюк В.И. Законодательная власть в
зарубежных странах: учеб. пособие: в 2 ч. Ч. II. Законодательные производства / В.И. Червонюк; М.: Московский ун-т МВД России, 2012. С. 199 и сл.
3 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. № 42, ст. 5005.
Положения чч. 1-3 ст. 26.4 не соответствуют принципу правовой определенности, соответственно обязательность (или необязательность) отзыва органа государственной власти субъекта Федерации целиком зависит от дискреции Государственной Думы Федерального Собрания РФ. Совет Федерации, как палата регионов, в случае игнорирования нижней палатой консолидированного мнения публичных властей регионов (не менее 1/3) мог бы солидаризоваться с позицией регионов, используя право внутреннего вето. Однако в парламентской практике такое поведение Палаты сенаторов не наблюдается.
На необходимость законодательного определения процедуры (порядка) согласования федеральных и региональных интересов в этой связи обращает внимание в докторской диссертации А.В. Никитина, предлагая собственную версию решения проблемы (Никитина А.В. Конституционно-правовые споры: дис. ... д-ра юрид. наук. Омск, 2019. Приложение № 1. С. 487).
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
этапе постзаконодательной коррекции. Наиболее значимая роль в этом, несомненно, принадлежит конституционному контролю при надлежащей его организации.
3. Согласование интересов - многоплановый, сложноустроенный процесс, не сводимый исключительно к процессуальной деятельности1. Продукт согласования не может являться результатом такой деятельности, хотя процедурно-процессуальный контекст данного процесса очевиден. Вместе с тем, внедрение в конституционную систему страны оптимальных режимов выявления, учета, согласования и закрепления в законе объективно необходимого соотношения социально значимых интересов как условия для последующей их реализации (удовлетворения) - важнейшая задача государства, квалифицируемого основным законом страны как демократическое и правовое.
Конечная цель согласования интересов в его материально-правовом значении - определение модели баланса интересов - той их конструкции, которая посредством процессуально-правовой деятельности должна получить закрепление в законе2. В указанном смысле вывод о том, что «основная идея согласования интересов заключается не в достижении каких-либо конкретных результатов, а в постоянном стремлении совершенствовать трудовое законодательство» [19, с. 6-7], скорее всего, основан на недоразумении. Совершенствование трудового законодательства, как это определено самой природой права, как раз и имеет своей «основной идеей» обеспечение наиболее оптимального удовлетворения интересов участников трудовых правоотношений и в этой связи достижение в при-
1 В этой связи методологически ущербными и односторонними представляются утверждения о том, что «согласование интересов - это юридически оформленная процессуальная деятельность уполномоченных на то субъектов по сопоставлению юридических позиций, отражающих их интересы и выработке с помощью юридических средств и способов консолидированного решения, влекущего юридические последствия» (Халиу-лин В.Е. Указ. раб. С. 18; Орлова Е.Е. Согласование интересов субъектов права в нормотворческом процессе в техническом регулировании // Транспортное право России. 2014. № 6-2. С. 40-41).
2 Как отмечалось в более ранних работах, «как способ
воспроизводства права посредством законодательной деятельности согласование выступает в двух аспектах - в материально-правовом (содержательном), или в социально-правовом и в формально-юридическом, или в специально-юридическом» (Червонюк В.И. Согласование интересов как тип законодательных технологий // Государство и право. 2004. № 6. С. 35).
нимаемых законах меры, баланса конкурирующих интересов.
Баланс интересов - это оптимальная модель вида, структуры и содержания интересов, подлежащих юридическому закреплению. К числу требований (принципов) формирования баланса интересов отнесены: соразмерность прав и обязанностей; поддержание равенства субъектов права; установление четких, конкретных и определенных критериев, пределов и процедур осуществления прав и свобод; наличие фактических возможностей для реализации законных интересов каждой из сторон обеспечение соразмерности степени важности интересов и характера затрачиваемых усилий по их обеспечению путем установления определенного соотношения, иерархии интересов, механизмов компенсации в виде льгот и гарантий защита слабой стороны правоотношения [21; 27, с. 22]. Соответственно, к сущностным характеристикам, или критериям баланса интересов принято относить: соразмерность в установлении прав и обязанностей субъектов правоотношения, их осуществлении и защите; наличие у сторон равных возможностей для реализации своих законных интересов3; сотрудничество взаимодействующих сторон; динамичность [21].
Таким образом, феномен баланса интересов указывает на то, что итогом применяемых в зако-нодательствовании согласительных процедур является получившая закрепление (признание, защиту) в принимаемом законе конструкция - «ценностно-нормативная система» [27, с. 21], которая в соответствии с существующей системой ценностей, конституционно определенными целями позволяет участникам регулируемых отношений согласовать свои интересы и тем самым в извлечь максимальную для себя пользу в фактическом поведении (деятельности).
По своему содержанию баланс интересов представляет собой некое множество разнонаправленных (противоположно направленных) интересов, для которых характерно обусловленное более значимыми для них (интересов) ценностями состояние
3 При этом верно замечено, что «в содержание баланса интересов в праве заложен не только принцип исключительного их равенства. Интересы могут быть уравновешены путем выделения среди них приоритетных» (Иванова Ю.В. Концепция баланса интересов и ее место в трудовом праве Российской Федерации // Трудовое право в России и за рубежом. 2019. № 3. С. 10-13).
равновесия. Основой баланса интересов взаимодействующих субъектов права является достигнутое между ними общее согласие по поводу возможностей каждого из этих субъектов, их пределы, обременения. Потенциально основой баланса интересов в законе также является согласие или, точнее сказать, презумпция согласия. При этом может иметь место публично-правовое или частноправовое согласие; в законе часто закрепляется баланс публичных и частных интересов. Вопрос о том, обладает ли законодатель полной дискрецией в установлении такого баланса или же он связан определенными требованиями, остается открытым.
4. Современная обществововедческая мысль, можно сказать, находится в поиске оптимальных моделей согласования интересов1. Очевидно, что на характер применяемых технологий влияет тип пар-
1 Так, в экономической сфере на основе построения и изучения матрицы способов согласования интересов взаимодействующих субъектов менеджмента выделяют пять основных возможных способов взаимодействия интересов и соответствующих им: первый способ («квадрант 1») - это уклонение субъектов от взаимодействия, от согласования интересов; в этом случае реализация интересов субъектов является минимальной; второй и третий варианты («квадранты 2, 3»), когда одна сторона реализует свои интересы максимально, за счет другой стороны, которая реализует свои интересы минимально; четвертый вариант(«квадрант 4»), когда оба взаимодействующих субъекта реализуют свои интересы. «Но реализуют не полностью, а в определенной, но далеко не полной степени - какая-то часть их интересов, какой-то их объем не реализуется»; наконец, пятый «наиболее рациональный и оптимальный способ согласования интересов представлен в квадранте 5, где отражен вариант максимальной реализации интересов обеих сторон» (это «вариант действительной взаимореализации интересов субъектов взаимодействия»). Отмечается, что «данный вариант характеризуется как «Выигрыш-Выигрыш» ^ш/Мп), и ему соответствует способ согласования интересов, определяемый как сотрудничество(или более точно - синергетическое сотрудничество)» (Горбунов А.П. Указ. раб. С. 67).
В политологии обращается внимание на конкуренцию двух стратегических подходов. «Согласно первому подходу, управленческая деятельность должна основываться на организованном социальном заказе гражданского общества и всего лишь переводить требования, исходящие от общества, на язык конструктивных политических решений. Вторая стратегия основывается на том, что общество консервативно, инертно и не способно воспринимать, а тем более, рождать управленческие инновации. Поэтому государство должно навязывать свою волю гражданам, даже вопреки их сопротивлению, во имя их же блага». Соответственно выделяются такие типы согласования, как совещательный, консенсусный, мажоритарный и плюралистический (Жирнов А.Г. Механизмы согласования интересов в политике: теория и российский опыт: автореф. дис. ... канд. полит. наук. Тамбов, 2008; Жирнов А.Г., Санжаревский И.И. Политические механизмы согласования общественных интересов в политическом процессе современной России. Тамбов, 2007; Ку-дряшов А.В. Правовые основы согласования воль и интересов субъектов права законодательной инициативы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008).
тийной системы и связанный с этим политический «ландшафт» (партийная конфигурация) парламента. Весомыми оказываются политические и правовые традиции, правовая культура законодателя, существующие (или отсутствующие в конституционной системе механизмы защиты прав парламентского меньшинства и др. С учетом действия отмеченных факторов технологии согласования интересов в законодательной деятельности могут основываются на: а) компромиссе, б) учете мнения населения, в) общем согласии (консенсусе) в обществе; соответственно правомерно выделять три типа технологий согласования: (1) компромиссный, (2) плебисцитарный, (3) консенсусный, каждому из которых соответствуют первый, средний и высший уровни применения означенных технологий.
Литература
1. Актуальные проблемы теории земельного права России: монография / Е.Н. Абанина, Н.Н. Аверьянова, А.П. Анисимов и др.; под общ. ред. А.П. Анисимова. М.: Юстицинформ, 2020. 800 с.
2. Белозерова К.С. Сущность и значение реализации принципа сбалансированности бюджета при принятии законов о бюджете субъектов Российской Федерации // Финансовое право. 2020. № 5. С. 35-38.
3. Бобракова Е.Е. Согласительные процедуры в конституционном праве (общие основы и особенности применения в федеральном законодательном процессе): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 9, 13.
4. Гойман В.И. Действие права (методологический анализ): монография. М., 1992. С. 35-51.
5. Горбунов А.П. Концепция менеджмента как экономического отношения: законы менеджмента и способы согласования интересов // Научная мысль Кавказа. Приложение. 2005. № 7.
6. Елисеев Н.Г. Договорное регулирование гражданских и арбитражных процессуальных отношений: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2016.
7. Жирнов А.Г. Механизмы согласования интересов в политике: теория и российский опыт: ав-тореф. дис. ... канд. полит. наук. Тамбов, 2008.
8. Иванова Ю.В. Концепция баланса интересов и ее место в трудовом праве Российской Фе-
дерации // Трудовое право в России и за рубежом. 2019. № 3. С. 10-13.
9. Иванова Е.А. Соглашения в сфере гражданской юрисдикции: процессуально-правовой аспект. М.: Статут, 2020. 180 с.
10. Какабадзе Ш.Ш. Институционализация согласования интересов в современной России: авто-реф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2009.
11. Кельзен Г. Юридическая теория соглашения // Право и политика. 2009. № 1. С. 10.
12. Кудряшов А.В. Правовые основы согласования воль и интересов субъектов права законодательной инициативы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.
13. Мишулина С.И. Механизмы согласования интересов природопользователей в ходе реализации инвестиционных проектов в регионах туристской специализации // Туризм: право и экономика. 2017. № 1. С. 12-16.
14. Никитина А.В. Конституционно-правовые споры: дис. ... д-ра юрид. наук. Омск, 2019.
15. Никологорская Е.И. Гражданско-правовая характеристика интересов акционеров и акционерного общества и их баланса: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 86.
16. Омелехина Н.В. Бюджетный кодекс РФ как правовая основа формирования инвестиционного климата в публично-правовых образованиях // Финансовое право. 2019. № 1. С. 5-11.
17. Орлова Е.Е. Согласование интересов субъектов права в нормотворческом процессе в техническом регулировании // Транспортное право России. 2014. № 6-2. С. 40-41.
18. Попондопуло В.Ф. Правопонимание: критический обзор основных концепций // Российский юридический журнал. 2020. № 3. С. 15-29.
19. Права работодателей в трудовых правоотношениях / О.В. Абрамова, И.В. Занданов, Т.Ю. Коршунова и др. // под ред. А.Ф. Нуртдиновой, Л.А. Чикановой; Ин-т законодательства и сравнит. правоведения при Правительстве РФ. М.: Эксмо, 2009. С. 6-7.
20. Пьянкова А.Ф. Баланс интересов в гражданском праве России и его обеспечение в договорных отношениях: автореф. дис... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2013. С. 29.
21. Пьянкова А.Ф. Концепция баланса интересов и ее место в гражданском праве России // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. № 2 // СПС «КонсультантПлюс».
22. Раченкова О.Н. Согласование юридических актов: теория, практика, техника: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2018.
23. Синюков В.Н. Законодательство в России: проблемы социальной интеграции // Lex russica. 2018. № 10. С. 18-29.
24. Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. № 42, ст. 5005.
25. Тарусина Н.Н., Лушников А.М., Лушнико-ва М.В. Социальные договоры в праве: монография. М.: Проспект, 2017. 480 с.
26. Третьяк И.А. Координация как способ предупреждения и разрешения конституционно-правовых конфликтов // Государственная власть и местное самоуправление. 2020. № 1. С. 9-14.
27. Халиулин В.Е. Согласование интересов субъектов права как предпосылка формирования гражданского общества в Российской Федерации: автореф дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2008.
28. Червонюк В.И. Согласование интересов как тип законодательных технологий // Государство и право. 2004. № 6. С. 30-38.
29. Червонюк В.И. Законодательная власть в зарубежных странах: учеб. пособие: в 2 ч. Ч. II. Законодательные производства / В.И. Червонюк. М.: Московский ун-т МВД России, 2012. 223 с.
30. Червонюк В.И. Механизм и закономерности правообразования (действия позитивного права) в современной России: юридическая конструкция и правовая реальность: в 6-ти выпусках. Вып. 5. Проблемы модернизации устройства законодательной власти и рационализации законодательных производств // Вестник Моск. ун-та МВД России. 2013. № 4. С. 28-33.
31. Шеменева О.Н. Роль процессуальных соглашений в гражданском судопроизводстве: дис. ... д-ра юрид. наук. Воронеж, 2017.
32. Шиткина И.С. Выявление и учет общих экономических интересов группы компаний (участников холдинга) при совершении крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность // Закон. 2019. № 6. С. 172-181.
