CC BY
0Государственная служба и кадры. 2024. № 1. С. 30 — 35.
State service and personnel. 2024;(1):30 —35.
Научная статья УДК 340.115.7
https://doi.org/10.24412/2312-0444-2024-1-30-35 NIION: 2012-0061-01/24-004
EDN: https://elibrary.ru/FCPMKO MOSURED: 77/27-008-2024-01-204
Инкорпорация Джигетии в состав Российской империи
Ибрагим Капланович Шаов
Адыгейский государственный университет, Институт права,
Майкоп, Россия, shaov@mail.ru
Аннотация. Проблема инкорпорации джигетов (причерноморских абазин) в состав Российской империи относится к числу наименее разработанных тем в рамках историко-юридических исследований. Джигетский опыт инкорпорации в состав Российской империи очень ценен в плане понимания того, каким образом структурировался российский Кавказ. Начиная с 1810 г. джигетские элиты демонстрировали значительный потенциал мирного сближения с Россией.
В 1841 г. причерноморские аристократические владения Джигетии вошли в состав Российской империи, что было оформлено в виде массовой присяги на вечное подданство российскому императору. Российское подданство джигетов было символически подтверждено пожалованием им императорского знамени. На статус Джигетии как самостоятельной территории, обладающей автономными правами в составе Российской империи, негативным образом повлияли: временная турецкая оккупация кавказского Причерноморья в ходе Крымской войны; создание Кубанской области в 1860 г.; ликвидация Абхазского княжества в 1864 г.
В итоге Джигетия прекратила свое существование в 1864 г., несмотря на очень длительную историю «покорности», закрепленную юридическими средствами (присягами, принятием элиты на воинскую службу).
Ключевые слова: Джигетия, Абхазия, Российская империя, присяга на вечное подданство, инкорпорация.
Для цитирования: Шаов И.К. Инкорпорация Джигетии в состав Российской империи // Государственная служба и кадры. 2024. № 1. С. 30—35. https://doi.org/10.24412/2312-0444-2024-1-30-35 EDN: https://elibrary.ru/FCPMKO
Original article
The incorporation of Dzhigetia into the Russian Empire
Ibrahim K. Shaov
Adyghe State University, Institute of Law,
Maykop, Russia, shaov@mail.ru
Abstract. The problem of the incorporation of Dzhigets (Abazas) into the Russian Empire is one of the least studied within the framework of historical and legal research. The Dzhiget experience of incorporation into the Russian Empire is very valuable in terms of understanding how the Russian Caucasus was structured. Beginning in 1810, the Dzhiget elites demonstrated significant potential for a peaceful rapprochement with Russia.
In 1841, the coastal aristocratic possessions of Dzhigetia became part of the Russian Empire, which was formalized in the form of a mass oath of eternal allegiance to the Russian emperor. The Russian citizenship of the dzhigets was symbolically confirmed by the awarding of the imperial banner to them. The status of Dzhigetia as an autonomous territory within the Russian Empire was negatively affected by: the temporary Turkish occupation of the Caucasian Black Sea region during the Crimean War; creation of the Kuban region in 1860; liquidation of the Abkhazian principality in 1864.
As a result, Dzhigetia ceased to exist in 1864, despite a very long history of «submission», secured by legal means (oaths, acceptance of the elite into military service).
Keywords: Dzhigetia, Abkhazia, Russian Empire, oath of eternal allegiance, incorporation.
For citation: Shaov I.K. The incorporation of Dzhigetia into the Russian Empire // State service and personnel. 2024;(1):30—35. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2312-0444-2024-1-30-35 EDN: https://elibrary.ru/FCPMKO
© Шаов И.К. М., 2024.
№ 1/2024
Проблема инкорпорации причерноморских абазин в состав Российской империи относится к числу наименее разработанных тем в рамках историко-юридических исследований. Причерноморские абазины были известны в русских источниках преимущественно под наименованием джигетов. Этот этноним восходит к грузинскому этнониму «джики», который исторически использовался для обозначения западных соседей абхазов.
Джигеты имели самоназвание садзы, которое также постепенно, к середине XIX в., становилось привычным термином в российских официальных документах. Но надо иметь в виду, что Джигетия не являлась цельным политическим организмом наподобие Абхазского княжества. Здесь существовала дробная политическая структура: в приморской зоне (от устья Бзыби до устья Сочи) находились мелкие княжества, а в горах также немногочисленные объединения, которые управлялись народными собраниями.
Присоединение этой воинственной и децентрализованной территории осложнялось соседством достаточно многочисленных и грозных соседей — в первую очередь, это были убыхи. Единым фронтом с убыхами выступали адыгские самоуправляющиеся «племена» шапсугов и абад-зехов. Таким образом, Джигетия находилась между двумя противоборствующими сторонами на протяжении порядка 40 лет и полностью прекратила свое существование к лету 1864 г. Тем не менее джигетский опыт инкорпорации в состав Российской империи очень ценен в плане понимания того, каким образом структурировался российский Кавказ. Джигетские элиты продемонстрировали значительный потенциал мирного сближения с Россией.
Цандрипш1, находившийся под управлением владельческой фамилии Цанба, впервые оказался связан с Российской империей в самом конце 1810 г., когда имела место присяга князя Левана Цанба на верное подданство Александру I. Согласно генералу Тормасову, присяга Л. Цанба напрямую касалась 500 семейств его «подвластных» [1, с. 429]. Подчеркивалось, что одновременно этот князь признал свою зависимость от «абхазского владельца» Георгия Шервашидзе и в знак этого выдал ему «аманатов». Тормасов ходатайствовал о награждении Л. Цанба чином подполковника и золотой медалью с бриллиантами, с надписью на турецком и русском языках: «За усердие и преданность Всероссийской Империи» [1, с. 429].
1 Цандрипш являлся приморским джигетским (абазинским) владением, наиболее близко расположенным к княжеству Абхазия. Естественной границей между ними являлась река Бзыбь. Прим. И.Ш.
Представитель мегрельской владельческой фамилии Николай Дадиани интерпретировал систему управления Западной Грузией и Абхазией в том ключе, что местные автономные правители стали вассалами императора России Александра I, который заместил собой выбывшую фигуру имеретинского царя: «В настоящее же время ГрузиноИмеретинским царством непосредственно владеет Государь наш Александр I Павлович, Самодержец всея России; Мингрельским княжеством целиком владеет мтавар Леон Григорьевич Дадиани; Гурийским — мтавар Мамия Симонович Гуриели, Абхазским — мтавар Михаил Сафар-бегович Шарвашидзе, а этими мтаварами владеет русский Император Александр I Павлович, и господствует невыразимый мир» [2, с. 104].
В 1821 г. произошло восстание под руководством Асланбея Шервашидзе, который был признан султаном Махмудом II правителем Абхазии. А. Шервашидзе был поддержан пашой Анапы и черкесами. Захватить Сухум им не удалось, и они были разбиты отрядом генерала М.Д. Горчакова [3, с. 52]. Последний действовал жестоко, совершенно опустошив Сухум и его округу [2, с. 101], а также ряд мест в западной части Абхазии (по левобережью Бзыби).
В 1824 г. 130 абхазских князей и дворян принесли присягу на верность императору после подавления последнего восстания [9, с. 258]. В сентябре 1826 г. османское правительство отказалось от своих претензий на обладание Сухум-кале (а значит и Абхазией), Редут-кале и Анаклию, заключив Аккерманскую конвенцию с Россией [1, т. VII, с. 401; 4, с. 60—61]. Соответственно, русско-турецкая граница была официально проведена по устью Бзыби и до сентября 1829 г. Джигетия оставалась частью османских владений на Кавказе.
После заключения Адрианопольского мира, в 1830 г., российскому императору принесли присягу джигетские князья Анчабадзе, возглавлявшие общество Хышха [8, с. 159].
В мае 1841 г. присягу на вечное подданство российскому императору принесли полтора десятка джигетских князей и в их числе князь Али Ахмет Облагу (в абхазском произношении Ауб-лаа), владение которого находилось в нижнем течении реки Сочи. Фактически он лишился если не всего своего владения, то его наиболее важной части в 1838 г., когда в устье Сочи был возведен форт Навагинский. Присяга этого владельца произошла в Навагинском и сопровождалась символическим денежным подарком в 200 руб. серебром. Князь обязался отдать в аманаты своего сына и еще двух сыновей своих дворян. Бывший сочинский владелец был представлен к чину капитана с годовым жалованием в 300 руб.
№ 1/2024
А.А. Черкасов с соавторами ошибочно именует Али-Ахмета убыхским князем: в кавказоведении хорошо описана социальная структура убыхов, которые возглавлялись несколькими дворянскими фамилиями, но не имели князей. «Однако инициатива Али Ахмет Облагу, — пишут они, — была встречена враждебно соплеменниками. Уже 20 мая князь Али Ахмет Облагу и практически все участники переговоров были арестованы. Выйти вновь на свободу Али Ахмет Облагу смог лишь после отречения от присяги на верность Николаю I» [10, с. 543]. Под «соплеменниками» сочинского джигетского владельца авторы имеют в виду убыхов, что очень серьезно повлияло на их понимание сути этих событий. «Арест» Али Ахмета был предпринят вовсе не джигетами, а убыхами.
Присяга, данная несколькими убыхскими вождями, по всей видимости, не распространялась на их общества.
К 20 мая 1841 г. стало известно, что представители убыхского народного собрания задержали («арестовали») Хаджи-Берзека, его племянника Керентука и некоего Мурада из Вардане. Тогда же были задержаны джигеты Али Ахмет и Зураб Хамыш [1, т. IX, с. 505]. Последние «были вынуждены отречься от принесенной ими присяги, и тогда только были освобождены из-под стражи» [1, т. IX, с. 506].
Хаджи-Берзек также быстро был освобожден и объявил о начале военного сбора для действий против джигетов. Обозначилась перспектива отказа от присяги и со стороны всех остальных джигетских князей. Для их поддержки из Гагры в Джигетию направился отряд под командованием полковника Муравьева: «Движение отряда по земле джигетов было торжественным шествием: князья и старшины различных обществ встречали его на пути с величайшей радостью» [1, т. IX, с. 506]. Действия российского командования были поддержаны сбором в районе укрепления Святого Духа джигетского ополчения под началом князей из фамилий Гечба, Аредба, Цанба.
Российское подданство джигетов было символически подтверждено пожалованием им императорского знамени (12 июня 1841 г.). Полотнище красного цвета содержало подпись: «Джи-гетскому народу, оказавшему нам в 1841 г. покорность и особенную преданность» [5, с. 64].
В сопроводительной записке директора канцелярии военного министерства М.М. Брискорна сообщалось, что «государь император в изъявлении монаршего благоволения ко вновь покорившемуся джигетскому народу, оказавшему особенную преданность нашему правительству, всемилостивейше соизволил пожаловать этому горскому племени знамя» [6, с. 268].
На следующий день, 13 июня 1841 г., в Петергофе российский император распорядился о зачислении на военную службу 14 джигетских князей (из фамилий Аредба, Гечба, Цанба, Ан-чабадзе) и одного убыхского — сочинского владельца Аубла Ахмета [6, с. 269].
В июле 1841 г. джигетские общества Сумха-рипш, Банчерипш и Хохрухты, расположенные между прибрежными джигетами и горными ме-довеевскими обществами, приняли российское подданство [1, т. IX, с. 511—513]. Таким образом, за 23 года до окончания Кавказской войны (которая была завершена на территории горного садзского-джигетского общества Ахчипсы) причерноморская Джигетия принесла присягу на вечное подданство и вошла в состав Российской империи.
Как видно из этих событий, подавляющее большинство джигетов стремились выйти из состояния военной конфронтации с Россией и были готовы к мирной интеграции. Причины этого настроя, по всей видимости, надо искать в социально-экономическом укладе и в ментальности. Убыхи же в своей массе в этот период (весна — лето 1841 г.) были настроены воинственно и не собирались признавать власть российского императора.
Очень наивная или, скажем прямо, несуразная попытка объяснить эту способность горцев к длительному сопротивлению предпринята авторами статьи в журнале «Былые годы» (индексируется в системе «Скопус»): оказывается «важную роль в деле противодействия России играли так называемые черные черкесы — горцы, проживающие в горах». При этом группа из пяти авторов (в состав которой вошли два доктора наук — по истории и юриспруденции) считает, что «основным занятием черных черкесов был разбой, именуемый хищничеством». И далее: «Этим они в корне отличались от белых черкесов прибрежной зоны, которые занимались торговлей и сельским хозяйством» [10, с. 542]. «В результате, — пишут авторы этой публикации, — белые черкесы пытались идти на диалог с русской администрацией, а черные — предпочитали наживу» [10, с. 542].
Без ссылки на источник А.А. Черкасов с соавторами утверждает, что было образовано Джи-гетское приставство (фамилия пристава не указана), которое вошло в состав Абхазии [10, с. 542]. Последнее также маловероятно, поскольку при-ставства напрямую подчинялись военному начальству, а Абхазия была автономным княжеством (с вполне четко определенными границами и правами) в составе империи. Границы этого эфемерного приставства, согласно этой группе исследователей, простирались от реки Хосты на западе до реки Бзыбь на востоке.
№ 1/2024
Выход джигетов из состояния конфронтации с Российской империей повлиял на убыхов.
28 февраля 1842 г. «убыхские князья» из долины Субаши (Шахе) дали присягу на вечное подданство российскому императору [10, с. 543]. Это были четыре дворянина из фамилии Берзе-ков: Шеулехуко Алицук, Хапешуко Эльбуз, Ше-улехуко Эдик, Шеулехуко Мату.
Согласно А.А. Черкасову с соавторами, эти лица «присягнули за себя и всех своих подвластных» [10, с. 543]. Тут же, впрочем, говорится о том, что «новые подданные обещали употребить все зависящие от них средства, дабы склонить к покорности все население Субашской долины» [10, с. 543]. Соответственно, речь может идти о присяге, которая распространялась только на членов семей и, как максимум, на жителей четырех аулов.
Переговоры о проведении более масштабной присяги, затрагивающей значительные массы убыхов, велись на протяжении 1842 г. В решающий момент, в ноябре 1842 г., у начальника Черноморской береговой линии И.Р. Анрепа не оказалось в распоряжении парохода для поездки в укрепление Головинское, куда должны были явиться убыхские лидеры [10, с. 545]. В итоге ожидавшаяся присяга большого числа убыхских дворян не случилась. Одной из причин этого было категорическое нежелание отдавать своих детей в аманаты, что было обязательным условием, выдвигавшимся российской стороной.
В 1842 г. повторную присягу принес сочинский владелец Али Ахмет. В январе 1843 г. он подал начальству список из 33 персон, представителей двух убыхских знатных фамилий, готовых дать присягу (которая, по всей видимости, не состоялась) [10, с. 546].
Джигетия находилась между двумя противоборствующими сторонами на протяжении всех 40-х и 50-х годов, но при этом практически перестала принимать заметное участие в военных действиях. Крайне настороженно джигеты отнеслись к усилиям наиба Шамиля среди черкесов Мухаммеда-Амина по консолидации горского сопротивления на исламской основе [1, т. X, с. 90].
В марте 1854 г. под угрозой атаки со стороны англо-французской эскадры были ликвидированы все укрепления Черноморской береговой линии, в их числе и те, которые обеспечивали военную поддержку джигетов и абхазов. Эти два народа, принявшие российское подданство, оказались в непростом положении.
В 1856 г. российские войска вновь заняли Абхазию, но Джигетия оставалась вне зоны их непосредственного контроля. Тем не менее есть основания полагать, что джигетская знать при-
держивалась, по мере своих возможностей, прорусской ориентации.
Так, в июле 1859 г. начальник войск в Абхазии сообщал, что «джигетский кн. Сомех Цамба-ев и дворянин Сомех Абич со своими приверженцами встретили недалеко от укр. Гагр, близ присяги (большое дерево, у которого горцы принимают присягу) партию горцев, намеревавшихся прорваться в Абхазию, завязали сильную перестрелку и заставили хищников возвратиться в горы с потерей и без добычи» [1, т. XII, ч. 1, с. 823].
В феврале 1860 г. джигетские князья Решид Гечба и Якуб Цанба спокойно посещали русского военного начальника в Гаграх и посредничали в его переговорах с убыхами [1, т. XII, ч. 1, с. 836—838].
Можно полагать, что ликвидация Абхазского княжества роковым образом повлияла на перспективы инкорпорации в состав Российской империи владений и обществ Джигетии.
3. Сулаберидзе отмечает, что на «упразднение» автономии Абхазского княжества повлияла непоследовательная позиция владетельного князя М. Шервашидзе в период Крымской войны. В мае 1854 г. он покинул Абхазию и переместился в подконтрольные России районы Грузии, но в мае 1855 г. совершил самовольную поездку в свои владения, которые в этот период были под турецкой оккупацией [7, с. 259, 263]. Здесь он подал прошение османскому командующему Мустафе-паше о позволении ему проживать в Абхазии.
Этот поступок насторожил российское правительство, и в сентябре 1855 г. для проведения негласного расследования был направлен Д. Ки-пиани [7, с. 264]. Он постарался оправдать М. Шервашидзе. Вопрос об «упразднении» (ликвидации) автономного княжества был решен только весной 1864 г., и мероприятия по исполнению данного решения (за которым стояли два Романова — Александр II и великий князь Михаил Николаевич) были осуществлены в июне — августе того же года.
На статус Джигетии как самостоятельной территории, обладающей автономными правами в составе Российской империи, негативным образом повлияла организация Кубанской области в феврале 1860 г. [1, т. XII, ч. 1, с. 58].
Первый пункт соответствующего указа Александра II провозглашал, что отныне «правое крыло Кавказской линии» будет «именоваться Кубанской областью», но закон совершенно игнорировал не только факт продолжающихся военных действий в Закубанье (которое вошло в состав новой области), но и вопрос о южной границе этой административной единицы.
№ 1/2024
Здесь надо вспомнить, что в 1830 г. российский МИД предлагал создание Закубанского края с включением в него не только Джигетии, но и Абхазского княжества [1, т. VII, с. 887—891]. В нашем распоряжении есть один документ, позволяющий предположить, что и в 1860 г. российское правительство и военные власти на Кавказе предполагали отнести «Джигетию» (сочи-ад-лерский район) и все черкесское побережье к Кубанской области.
В «отношении» (вид официального документа) наместника Кавказского к члену Кавказского комитета, управляющему делами оного, от 31 марта 1861 г. говорилось следующее: «Из учреждений, расположенных в Кубанской области, именно из Черкесской дистанции бывшего Су-хум-Кальского округа, из Бугазского менового двора, Таманской карантинной заставы и таможни с учрежденными вновь Темрюкскою заставою и пятью постами образовать Кубанский карантинно-таможенный округ, с подчинением его начальнику Кубанской области» [1, т. XII. ч. 1, с. 154]. То есть. фактически на тот период неподконтрольное черкесское побережье отнесено к Кубанской области.
В 1861 г. причерноморские джигеты не вошли в состав так называемого Сочинского меджлиса, последнего «парламента» независимой Черкесии. Более того, князь Цанба принял участие в десантной операции кутаисского генерал-губернатора Колюбакина по уничтожению зданий меджлиса в июле 1862 г. [3, с. 186].
Выводы
Аристократические общества причерноморских джигетов имели все необходимые условия для окончательной интеграции в состав Российской империи после завершения покорения Кавказа. Джигетия прекратила свое существование в 1864 г., несмотря на длительную историю «покорности», закрепленную юридическими средствами (присягами, кооптацией элиты). У так называемого «мухаджирства» в случае джигетов не было существенных оснований. После 1841 г. на их территории не велось масштабных военных действий. Эпизодически причерноморские джигетские общества, возглавляемые князьями, обладавшими офицерскими чинами и получавшими жалованье, были задействованы на стороне русской армии.
Тем не менее в 1864 г. эти тесно связанные с российской военной администрацией джигетские общества в полном составе эмигрировали в Османскую империю.
Так, Решид Гечба возглавил организованное переселение четырехсот своих «подданных» [3,
с. 203]. С юридической точки зрения, джигет-ское «мухаджирство» являлось эмиграцией российских подданных. Причины массовой эмиграции джигетов в Османскую империю, по всей видимости, связаны с геополитическими и социокультурными факторами.
Список источников
1. Акты Кавказской археографической комиссии (АКАК) / Под ред. А.Д. Берже. Тифлис: Тип. Главного управления наместника кавказского. Т. IV. 1870. 1013 с.; Т. VII. 1878. 994 с.; Т. IX. 1884. 1013 с.; Т. X. 1885. 938 с.; Т. XII. Ч. 1. 1904. 1556 с.
2. Дадиани Н. История Грузии // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 31. Тифлис: Тип. канцелярии главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, 1902. С. 8—105.
3. Дзидзария ГА. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухуми: Алаша-ра, 1975. 528 с.
4. Договоры России с Востоком. Политические и торговые. Собрал и издал Т. Юзефович. СПб.: Тип. О.И. Бакста, 1869. XXII, 294 с.
5. Документы и материалы по истории Джигетии (1750 —1868 гг.): Сборник документальных материалов / Под ред. А. А. Черкасова. Сочи: Исследователь, 2016. 267 с.
6. Материалы по истории Абхазии XVIII — XIX века (1762 — 1859): Сборник документальных материалов. Т. 2. Сухум, 2011. 513 с.
7. Сулаберидзе 3. Война и политика: Россия и Черноморская береговая линия в 20-е — 50-е годы 19 века. Тбилиси, 2019. С. 218—271 (русское резюме).
8. Таран К.В., Людвиг С.Д., Байбарин ЛЛ., Пестерева Н.М. Россия и Джигетия: к вопросу о взаимоотношениях в 1837 — 1854 гг. // Былые годы. 2022. 17 (2). С. 677—694.
9. Фадеев А.В. Россия и Кавказ в первой трети XIX века. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1961. 399 с.
10. Черкасов АЛ., Иванцов В.Г., Устинович Е.С., Крюкова НИ., Молчанова В.С. Переход убыхов на русскую службу как следствие мирных инициатив первой половины 1840-х гг. // Былые годы. 2015. № 37 (3). С. 541—548.
References
1. Acts of the Caucasian Archaeographic Commission (AKAK). Tiflis: In the printing house of the Main Directorate of the Governor of the Caucasus. T. IV. 1870. 1013 p.; T. VII. 1878. 994 p.;
№ 1/2024
T. IX. 1884. 1013 p.; T. X. 1885. 938 p.; T. XII. Part 1. 1904. 1556 p.
2. Dadiani N. History of Georgia // Collection of materials for describing the localities and tribes of the Caucasus. Vol. 31. Tiflis: Printing house of the office of the chief civil officer in the Caucasus, 1902. Pp. 8—105.
3. Dzidzaria GA. Mahajirism and problems of the history of Abkhazia in the 19th century. Sukhumi: Alashara Publishing House, 1975. 528 p.
4. Treaties between Russia and the East. Political and trade: Collected and published by T. Yuzefovich. St. Petersburg: Printing house O.I. Bakst, 1869. 294 p.
5. Documents and materials on the history of Dzhigetia (1750 — 1868): Collection of documentary materials / Ed. A.A. Cherkasov. Sochi: Researcher, 2016. 267 p.
6. Materials on the history of Abkhazia in the 18th — 19th centuries (1762 — 1859): Collecti-
on of documentary materials. T. 2. Sukhum, 2011. 513 p.
7. Sulaberidze Z. War and politics: Russia and the Black Sea coastline in the 20 — 50s of the 19th century. Tbilisi, 2019. Pp. 218—271 (Russian summary).
8. Taran K.V., Ludwig S.D., Baibarin AA., Pestereva N.M. Russia and Dzhigetia: on the issue of relationships in 1837 — 1854 // Bygone Years. 2022. 17 (2). Pp. 677—694.
9. Fadeev A.V. Russia and the Caucasus in the first third of the 19th century. M.: Publishing House of the USSR Academy of Sciences, 1961. 399 p.
10. Cherkasov AA., Ivantsov V.G., Ustinovich E.S., Kryukova N.I., Molchanova V.S. The transition of the Ubykhs to Russian service as a consequence of the peace initiatives of the first half of the 1840s. // Bygone Years. 2015. № 37 (3). Pp. 541—548.
Информация об авторе
Шаов И.К. — доцент кафедры теории и истории государства и права, конституционного строительства и политологии
Статья поступила в редакцию 09.01.2024; одобрена после рецензирования 08.02.2024; принята к публикации
14.02.2024.
Information about the author
Shaov I.K. — associate professor of the department of theory and history of state and law, constitutional construction and political science
The article was submitted 09.01.2024; approved after reviewing 08.02.2024; accepted for publication 14.02.2024.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ЮНИТИ-ДАНА» ПРЕДСТАВЛЯЕТ
Психология. 2-е изд., перераб. и доп. Учеб. пособие. Гриф НИИ образования и науки. Гриф МУМЦ ” Профессиональный учебник”. Гриф МНИЦ Судебной экспертизы и исследований / Под науч. ред. И.В. Грошева, В.Л. Цветкова; под общ. ред. В.Ф. Родина, И.Б. Лебедева. 311 с.
ISBN: 978-5-238-03625-0
Учебное пособие разработано в соответствии с требованиями Федерального государственного стандарта по специальностям ” Правовое обеспечение национальной безопасности” и ” Правоохранительная деятельность”. Рассмотрены основы психологии для сотрудников правоохранительных органов.
Для курсантов, студентов, адъюнктов, аспирантов вузов, а также всех тех, кто интересуется проблемами психологического обеспечения правоохранительной деятельности.
№ 1/2024
