CC BY
41
УДК 94(470.6)-051"1838/1841" ББК 63.3(235.7)521.2-38 Т 49
Р.А. Тлепцок,
доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории, историографии, теории и методологии истории Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: +79064389615, е-mail: bum102@ yandex.ru
А.А. Альхаов,
аспирант кафедры отечественной истории, историографии, теории и методологии истории Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: +79282916974, е-mail: alhaoaaa@gmail.com
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГЕНЕРАЛА Н.Н. РАЕВСКОГО НА ЧЕРНОМОРСКОЙ БЕРЕГОВОЙ ЛИНИИ (1838-1841 ГГ.)
(Рецензирована)
Аннотация. Статья посвящена деятельности на Восточном побережье Черного моря генерала Н.Н. Раевского, имевшей большое значение для создания и дальнейшего функционирования Черноморской береговой линии. В статье затронут тот сложный контекст событий, который предшествовал основанию Черноморской береговой линии, рассмотрены участие Н.Н. Раевского в экспедициях по возведению вошедших в нее укреплений, проводившаяся им политика по отношению к прибрежному горскому населению и практические результаты его военно-административной деятельности. Дается подробный анализ военно-политической деятельности Н.Н. Раевского в усилении Черноморской береговой линии. Описывается позитивный торгово-экономический эффект для развития Черноморского побережья Северо-Западного Кавказа, полученный в результате выстраивания мирных отношений с горским населением. Внимание также уделено обстоятельствам вынужденной отставки Н.Н. Раевского с поста начальника Черноморской береговой линии. Делается вывод о том, что военно-административная политика Н.Н. Раевского в рассматриваемый период носила прагматический характер для Российской империи и позволила укрепить мирные отношения с черкесским населением и улучшить санитарно-эпидемические условия жизни российских солдат в гарнизонах прибрежных укреплений.
Ключевые слова: Черноморская береговая линия, Восточное побережье Черного моря, черкесы, натухайцы, шапсуги, убыхи, садзы-джигеты, укрепление.
R.A. Tleptsok,
Doctor of Historical Sciences, Professor of the Department of National History, Historiography, Theory and Methodology of the History of Adygei State University, Maykop, tel.: 79064389615, e-mail: bum102@yandex.ru
A.A. Alkhaov,
Post-graduate student of Department of National History, Historiography, Theory and Methodology of History, Faculty of History, Adyghe State University, Maikop,ph.: 79282916974, e-mail: alhaoaaa@gmail.com
ACTIVITIES OF GENERAL N.N. RAEVSKY ON THE BLACK SEA COASTLINE (1838-1841)
Abstract. The article is devoted to the activities of General N.N. Raevsky on the East Coast of the Black Sea, which was of great importance for the creation and further functioning of the Black Sea coastline. The article addresses the complex context of events that preceded the foundation of the Black Sea coastline: the participation of N.N. Raevsky in expeditions for the construction of its fortifications, his policy towards the coastal mountain population and the practical results of his military and administrative activities. A detailed analysis is given of the military-political activity of N.N. Raevsky in strengthening the Black Sea coastline. The authors describe the positive trade and economic effect on the development of the Black Sea coast of the North-West Caucasus, obtained as a result of building peaceful relations with the mountain population. Attention is also paid to the circumstances of the forced resignation of N.N. Raevsky from the post of head of the Black Sea coastline. It is concluded that the military-administrative policy of N.N. Raevsky during the period under study was pragmatic for the Russian Empire and allowed strengthening peaceful relations with the Circassian population and improving sanitary and epidemic conditions of life of Russian soldiers in garrisons of coastal fortifications.
Keywords: Black Sea coastline, East coast of the Black Sea, Circassians, Natukhayans, Shapsugs, Ubykhs, Sadzy-Dzhigets, strengthening.
Одним из самых ярких и неординарных генералов Кавказской войны является Николай Николаевич Раевский (младший) (1801-1843 гг.) - сын известного героя Отечественной войны 1812 года Николая Николаевича Раевского (старшего) (1771-1829 гг.). Военно-административной деятельности Н.Н. Раевского на Черноморской береговой линии предшествовала длительная военная служба, которую он начал уже в 1811 г., когда был назначен подпрапорщиком в Орловский пехотный полк. Вскоре вместе со своим отцом Н.Н. Раевский участвовал в Отечественной войне 1812 г. и Заграничном походе в Европу 18131814 гг. Но основной боевой опыт и чин генерал-майора он получил во время службы в Нижегородском драгунском полке, приняв участие в войнах России с Персией (18261828 гг.) и Турцией (1828-1829 гг.). Победа России в этих войнах позволила ей вытеснить с Северного Кавказа и большей части Закавказья своих вековых геополитических соперников, обеспечив необходимые условия для создания линии крепостей, фортов и редутов на обширном и важнейшем в стратегическом
отношении Восточном побережье Черного моря.
Адрианопольский мирный договор, заключенный между Российской и Османской империями по итогам войны 1828-1829 гг., устанавливал, что «весь берег Черного моря от устья Кубани до пристани святого Николая включительно пребудут в вечном владении Российской империи» [1; 74]. Это означало признание за Россией и прибрежных османских крепостей Анапы и Поти. Но дальнейшее утверждение России на Восточном побережье Черного моря протекало в весьма непростой внутри- и внешнеполитической обстановке. Уже в 1830-1834 гг. российские военные силы заняли целый ряд прибрежных пунктов: Гагры, Пицунду, Геленджик, Илори, Дранды. Вместе с тем между Геленджиком и Гаграми оставалось весьма протяженное и еще не занятое укреплениями прибрежное пространство СевероЗападного Кавказа, населенное на-тухайцами, шапсугами, убыхами и садзами, которые были известны как «черкесы». Несмотря на условия Адрианопольского договора, на эту часть побережья из Османской империи проникали политические
агитаторы и религиозные проповедники, подстрекавшие черкесов к сопротивлению России. Туда же, в обход российских карантинов и таможен, продолжали прибывать и османские торговые суда, доставлявшие черкесам необходимую продукцию. С 1834 г. большой интерес к Черкесии начинают демонстрировать и подданные Великобритании, которые регулярно посещали прибрежных черкесов, доставляя нужные им товары и боеприпасы. Кроме того, британцы развернули среди черкесов пропагандистскую и общественно-политическую деятельность, направленную на организацию их сопротивления России. Переломным стало событие 12 ноября 1836 г., связанное с задержанием при р. Цемес патрульным бригом «Аякс» британской торговой шхуны «Виксен», которая вскоре была конфискована в пользу Черноморского флота. Этот инцидент получил международное звучание, спровоцировав обсуждение внешнеполитического статуса Черкесии в странах Европы и острые прения в парламенте Великобритании.
Данные события были немаловажным политическим сигналом для России, и уже в 1837 г., для пресечения всех контактов черкесов с османами и британцами, началось планомерное возведение линии прибрежных крепостей, сначала обозначавшейся в официальных источниках как «Прибрежная линия» или «Береговая линия», а с 1839 г. получившей название «Черноморская береговая линия». Создание этой новой военно-административной единицы проводилось силами двух экспедиционных корпусов, которые в официальных источниках обозначались как «отряд, действующий со стороны Геленджика», и «отряд, действующий со стороны Абхазии». Первый из этих отрядов, под начальством А.А. Вельяминова, в мае-июле 1837 г. занял приустьевые долины Пшада и Вулана, а второй, под начальством Г.В. Розена, в июне 1837
г. высадился на мыс Адлер и занял устье р. Мзымта. На занятых прибрежных пунктах были воздвигнуты укрепления Новотроицкое, Ми-хайловское и св. Духа.
Служба Н.Н. Раевского на только создающейся Черноморской береговой линии фактически началась в 1838 г., в течение которого предполагались морские экспедиции для занятия устьев рек Туапсе, Шап-суго и еще одного пункта к северу от Адлера (каковой затем пришелся на убыхский аул при р. Соча). Н.Н. Раевскому было поручено командование «отрядом, действующим со стороны Геленджика», и 21 марта 1838 г. он вступил в официальную переписку с главным командиром Черноморского флота вице-адмиралом М.П. Лазаревым по поводу организации предстоящей экспедиции к устью р. Туапсе. Вскоре М.П. Лазарев изъявил желание лично командовать эскадрой Черноморского флота во время проведения десанта в Туапсе, о чем он оповестил Н.Н. Раевского письмом от 5 апреля 1838 г. [2; 395-396].
Десант в Туапсе был проведен 12 мая 1838 г., и в нем были задействованы внушительные силы Черноморского флота: семь линейных кораблей, четыре фрегата, три парохода, а также тендер и бриг. Десантный отряд, которым командовал Н.Н. Раевский, насчитывал 8 тыс. чел., и основной его силой были Тенгинский и Навагинский полки. Многопушечные линейные корабли и фрегаты Черноморского флота обеспечили массированную артиллерийскую подготовку предполагаемого к занятию прибрежного участка. Вместе с тем продуманное боевое построение эскадры на близком от берега расстоянии только увеличило радиус и плотность огня, а также стало важным фактором оперативной высадки десантных войск. Собравшееся для защиты долины р. Туапсе черкесское ополчение было оттеснено от берега и сильно разобщено мощным огнем
корабельной артиллерии, что позволило десантным войскам под командованием Н.Н. Раевского весьма быстро занять необходимый для военного лагеря участок.
Десант в Туапсе, данные о потерях при котором в официальных источниках не превышают 16 человек [3; 44], сильно выигрывал в сравнении с десантом «отряда, действующего со стороны Абхазии» в Сочи под командованием А.М. Симборского, имевшим место 13 апреля 1838 г. и стоившим отряду потерь в 208 человек [4; 13]. После сочинского десанта встречное занятие побережья силами двух отдельных военных корпусов было прекращено и «отряд, действующий со стороны Геленджика», оставшись в единственном числе, теперь обозначался в документах как «главный действующий отряд на берегу Черного моря».
В ночь с 30 на 31 мая 1838 г. на побережье имели место немаловажные события: в результате сильного шторма потерпели крушение все суда, которые находились на рейдах в Туапсе и Сочи (как относящиеся к Черноморскому флоту, так и зафрахтованные). Несмотря на произошедшую катастрофу, следующий десант в устье р. Шапсу-го был осуществлен уже 10 июля 1838 г. и с привлечением сильной эскадры Черноморского флота под командованием контр-адмирала С.П. Хрущева. Общая технология проведения этого десанта была такой же, как и при устье р. Туапсе, и он прошел с не меньшим успехом. 20 августа 1838 г. военный министр А.И. Чернышев оповестил Н.Н. Раевского о том, что он произведен в чин «генерал-лейтенанта» и награжден орденом Белого Орла Николаем I [2; 542]. В царской грамоте к этому ордену отмечаются большая роль Н.Н. Раевского в осуществлении успешных десантов в устьях рек Туапсе и Шапсуго, его действия по спасению экипажей потерпевших крушение судов близ Туапсе,
а также хорошее санитарно-эпиде-мическое состояние подчиненных ему войск [2; 549].
Помимо Туапсе и Шапсуго, в
1838 г., по предложению Н.Н. Раевского, было занято и устье р. Це-мес. В своих мемуарах Г.И. Фи-липсон писал, что в июле 1838 г. Н.Н. Раевский, осматривая побережье с парохода «Язон», посетил укрепление Александрийское на р. Дооб, после чего «прошел до с.-з. (северо-западного, прим. А.А.) конца Суджукской бухты и пришел в восторг от этого гигантского порта, могущего вместить все флоты Европы» [5; 281]. Большое впечатление на него произвел и тот факт, что «местность на берегу оказалась очень удобной для города и большого заведения» [5; 281]. На этом примере хорошо видна стратегическая направленность планов Н.Н. Раевского, который был нацелен на создание портового города и смог убедить свое начальство на Кавказе и Петербург в важности пункта при р. Цемес. Десант в устье этой реки был осуществлен 10 сентября 1838 г. и прошел без всякого сопротивления со стороны черкесов.
В 1839 г. занятие черкесского побережья было продолжено: 3 мая и 8 июля имели место десанты в устьях рек Шахе и Псезуапе, соответственно. Таким образом, при непосредственном участии Н.Н. Раевского, были возведены укрепления Вельяминовское (Туапсе) и Тенгин-ское (Шапсуго), Новороссийск (Це-мес), форты Головинский (Шахе) и Лазарева (Псезуапе). А в октябре
1839 г. на р. Мескага был воздвигнут еще один форт, названный в честь генерала «Раевский».
Свое официальное военно-административное обрамление Черноморская береговая линия получила в 1839 г. Как следует из отношения военного министра от 5 апреля 1839 г., Н.Н. Раевскому были подчинены все прибрежные укрепления на пространстве от устья р. Кубани до Мингрелии, а также Абхазия и
Цебельда, с присвоением ему звания «начальника Черноморской береговой линии» [6; 461]. При этом Черноморская береговая линия делилась на два отделения: 1-е отделение - от Анапы до ф. Александрия на р. Соча (будущий форт «Навагинский»), которое было подчинено Л.М. Серебрякову; 2-е отделение - Цебельда и Абхазия, которые подчинялись М.М. Ольшевскому, с присвоением ему полномочий «командующего войсками в Абхазии». Вместе с тем Н.Н. Раевский как начальник Черноморской береговой линии по 1-му ее отделению подчинялся командующему войсками на Кавказской линии и в Черномории П.Х. Граббе, а по 2-му - командиру Отдельного Кавказского корпуса Е.А. Головину.
По убедительному мнению В.В. Дегоева, Н.Н. Раевский хорошо понимал «опасные последствия экономического проникновения Англии в Черкесию» и предлагал «постепенно ограничивать использование военных методов утверждения в Черкесии и шире практиковать более тонкую стратегию» [7; 122]. Данная стратегия, согласно В.В. Де-гоеву, состояла в вытеснении с черкесского побережья англо-турецкой торговли с Россией, которая завладела бы «привилегией удовлетворять насущные нужды горцев» [7; 123]. Действительно, в своем «Обозрении Восточного берега Черного моря», написанном в апреле 1839 г., Н.Н. Раевский отмечал: «Нет сомнения, что если мы будем снабжать горцев нужными для них произведениями, то контрабандисты не выдержат торгового соперничества» [8; 66]. Особое значение при этом придавалось торговле солью. «Когда торг солью перейдет исключительно в наши руки, горцы будут в совершенной от нас зависимости», - рассуждал генерал [8; 66]. В том же «Обозрении...» Н.Н. Раевский сообщает, что для начала торговых отношений с черкесами при пунктах Черноморской береговой линии он доставил в Геленджик 2 тыс. пудов соли. При
этом черкесам было объявлено, что эта соль будет вымениваться на их продукцию и «вдесятеро дешевле, чем они ее покупали до сих пор», но в качестве необходимого условия для такой торговли выдвигалось требование о мирном поведении черкесов по отношению к гарнизонам тех крепостей, при которых она будет вестись [8; 63]. Таким образом была открыта меновая торговля солью в Геленджике, Александрийском, Новотроицком, Михайловском и Тенгинском укреплениях, а также в весьма отдаленном от них укреплении св. Духа.
Довольно быстро такая торговля распространилась на другие пункты Черноморской береговой линии, и уже в феврале 1840 г. Н.Н. Раевский отмечал, что «во всех укреплениях Восточного берега начались мена солью и мирные сношения, кроме трех укреплений: в Тенгинском - от влияния Джубского князя, в Головинском и Навагинском - от враждебного расположения» [8; 342]. Набирающее силу в 1840 г. мирное взаимодействие гарнизона и поселян Анапы с натухайцами засвидетельствовал солдат Навагинского полка М.Ф. Федоров. В своих записках он отмечал, что меновая торговля (т.н. «сатувка») проводилась в Анапе три раза в неделю, и при этом черкесы сбывали «мед, воск, баранье сало, масло, татарский сыр, иногда баранов, рогатый скот и вооружение» [9; 181]. Хорошо показывает ситуацию в Анапе и следующее свидетельство М.Ф. Федорова: «Весьма часто случалось видеть на полевых работах поселянина рядом с черкешенкой, поселянку рядом с черкесом, и за всем тем весьма редко возникали какие-нибудь жалобы; серьезных происшествий во время моего пребывания ни разу не случалось» [9; 180-181].
Важным шагом Н.Н. Раевского к преодолению военной напряженности на черкесском побережье стало и санкционированное им оказание безвозмездной медицинской
помощи черкесам при укреплениях Черноморской береговой линии. В циркуляре воинским начальникам прибрежных укреплений, имевшем место в сентябре 1838 г., Н.Н. Раевский предписывает оказывать медицинскую помощь даже враждебным черкесам, и по их желанию «помещать в лазареты» либо «давать с собою медицинские по совету медика средства» [10; 158]. По данным командира Черноморского линейного батальона № 14 майора Середина, с 26 июня по 6 сентября 1838 г. в госпиталь при Геленджике поступил 231 черкес [10; 159]. Вместе с тем Н.Н. Раевский, в своей записке за апрель 1839 г., отмечает первый случай обращения за лечением в Геленджик со стороны черкешенки, что не осталось без внимания самого Николая I, который «в награду и поощрение такой доверчивости» повелел подарить ей золотую цепочку [6; 69-70].
Совершенно очевидно, что возможность натухайцев открыто торговать с гарнизонами прибрежных укреплений и получать медицинскую помощь в госпиталях при них была согласована на народных собраниях, что уже означало отход от непримиримой военной конфронтации с Россией. Часть из прибрежных шапсугов также тяготела к мирному взаимодействию с гарнизонами укреплений Черноморской береговой линии, расположенных в Натухае, и ближайшего к ним укрепления Вельяминовского. Поступательно развивались мирные контакты (в т.ч. и торговля) с сад-зами-джигетами в укреплениях св. Духа и Гагры. Вместе с тем гарнизоны занимавших весьма протяженный прибрежный участок, но изолированных укреплений Тенгинского, Головинского, Навагинского и форта Лазарева пребывали в условиях постоянного военного противостояния с шапсугами и убыхами.
В полной мере учитывая неоднозначность и опасность ситуации на Черноморской береговой линии,
Н.Н. Раевский в конце 1839 г. отмечал, что войска на ней «состоят только из девяти батальонов, разбитых поротно в малых укреплениях» [6; 276]. По мнению генерала, совершенно неприемлемым являлось то обстоятельство, что Тенгинский и Навагинский полки, а также пять Черноморских казачьих полков, находятся в его распоряжении только с марта по декабрь и затем переходят в ведение атамана Черномории [6; 276]. Таким образом, во всю зиму большинство прибрежных укреплений защищались 1-2 ротами Черноморских линейных батальонов, которые невозможно оперативно подкрепить в случае угрозы.
Вместе с тем в гарнизонах целого ряда укреплений Черноморской береговой линии имели место весьма значительная болезненность и смертность. В январе 1840 г. Н.Н. Раевский писал о катастрофической ситуации, сложившейся в ф. Лазарева, в гарнизоне которого умерло 86, дезертировало 9, заболело 26, а находилось в строю лишь 30 чел., и не без тревоги отмечал: «...форт Лазарева находится вблизи убыхов, самого воинственного и непримиримого племени на всем Восточном берегу» [8; 299]. Более того, он прогнозировал падение ф. Лазарева в том случае, если в скором времени не будут приняты «решительные меры к усилению гарнизона» [8; 299]. И уже 7 февраля 1840 г. ф. Лазарева действительно был взят горцами. Примечательно, что российский агент Андрей Гай в своем донесении от 15 февраля 1840 г. сообщал, что предводителями при взятии ф. Лазарева были убыхи Хаджи-Берзек Догумуко и его племянник Беярс-лан Берзек [11; 192].
В своем рапорте П.Х. Граббе от 18 февраля 1840 г. Н.Н. Раевский сообщил о взятии черкесами ф. Лазарева и напомнил про свои предложения о необходимости нахождения на Черноморской береговой линии Тенгинского и Навагинского полков для оперативного подкрепления
угрожаемых пунктов [6; 464-465]. П.Х. Граббе, в свою очередь, расценив это напоминание как упрек по отношению к себе, вынес Н.Н. Раевскому «строгий выговор».
Как следует из Отношения военного министра А.И. Чернышева от 29 февраля 1840 г., Н.Н. Раевский впервые предложил карательную меру в виде специальной экспедиции против убыхов, которые рассматривались им как основная движущая сила при взятии черкесами ф. Лазарева [6; 468]. Очевидно, что военным поражением, нанесенным убыхам, генерал хотел подорвать их влияние на остальные черкесские народности.
Падение ф. Лазарева придало мощный импульс движению черкесов против российской военной колонизации побережья. Несмотря на экстренно переброшенные к пунктам Черноморской береговой линии подкрепления из рот Тенгинского и Навагинского полков, 29 февраля и 22 марта 1840 г. черкесы взяли штурмом укрепления Вельяминов-ское и Михайловское, соответственно. В Петербурге было решено не оставлять действия черкесов без ответа: как явствует из отношения военного министра от 29 марта 1840 г., Николай I повелел вновь занять десантами устья рек Псезуапе и Туапсе, а также совершить специальную экспедицию против убыхов от ф. На-вагинского. Для этих целей была назначена расквартированная в Одессе, Херсоне и Николаеве 15-я пехотная дивизия 5-го пехотного корпуса, которую составляли Замосцский, Ви-ленский, Люблинский, Прагский и Модлинский егерские полки [6; 482-483]. Из Отдельного Кавказского корпуса в десантные отряды были назначены артиллерийские бригады, саперные роты и Черноморские казачьи полки [6; 483-484]. Кроме того, была сформирована эскадра Черноморского флота [12; 565] и собран Сводный морской батальон [12; 574]. При этом, по уже сложившейся практике, военно-морскими силами
командовал М.П. Лазарев, а десантными войсками - Н.Н. Раевский.
Десантные экспедиции состоялись в мае 1840 г.: 10 мая была осуществлена высадка у укрепления Вельяминовского (черкесы не сопротивлялись); 22 мая - у ф. Лазарева (имела место лишь небольшая перестрелка). Вскоре переброшенные на Черноморскую береговую линию полки 15-й пехотной дивизии были задействованы в перестройке целого ряда прибрежных укреплений.
В начале июня 1840 г. имело место обострение обстановки в Цебель-де, вылившееся в нападение на резиденцию ее пристава Ф.Я. Лисовского в укреплении Марамба. Узнав о выступлениях цебельдинцев при одновременном пребывании убыхского ополчения под предводительством Хаджи-Берзека Догумуко близ границ Абхазии (которая была ослаблена отвлечением в Цебельду абхазской милиции и рот Черноморских линейных батальонов из Бомбор и Сухума), Н.Н. Раевский 25 июня 1840 г. перебросил из укрепления Ве-льяминовского в Бомборы батальон Прагского полка [13; 133]. Перенаправив данный батальон в Цебель-ду, Н.Н. Раевский задействовал его для строительства там укрепления на одну роту гарнизона. Оперативно переводя батальон Прагского полка в Цебельду и даже возводя там укрепление, Н.Н. Раевский действовал по своему усмотрению, не дожидаясь ни разрешения со стороны корпусного командира Е.А. Головина, ни повелений Николая I, хотя затем в целом ряде рапортов подробно обосновывал необходимость таких мер. За это Н.Н. Раевский подвергся «строгому замечанию» со стороны Николая I, который расценил действия генерала как «явное ослушание» и «своевольство» [6; 493].
Вместе с тем несомненным успехом Н.Н. Раевского были события 11 июля 1840 г., когда он, прибыв из Цебельды в Бомборы, принял присягу на верность России от многочисленной депутации из Псху и
некоторых князей Цанба, из прибрежного джигетского общества Цандрипш [13; 137]. Было создано «Псхувское приставство» во главе с Хутуни Шервашидзе. В рапорте военному министру А.И. Чернышеву от 16 июля 1840 г. Н.Н. Раевский пишет, что все прибрежные джигеты «готовы к покорности, но опасаются убыхов и ахчипсоу» [13; 136]. При этом генерал, вместо репрессивного удара по убыхам, уже предложил провести тщательно подготовленную и фундаментальную по своим последствиям экспедицию с целью покорения как убыхов, так и джи-гетов. «Мы едва можем защищать Абхазию, - писал он, - пока убыхи в связи с джигетами. Из этого следует необходимость принудить сих последних к немедленной покорности, а потом соединенными силами джи-гетов и Абхазии, поддержанными нашими войсками, действовать решительно против убыхов» [14; 149]. Данное предложение было одобрено корпусным командиром Е.А. Головиным, но его воплощению помешало преждевременное отбытие с Черноморской береговой линии полков 15-й пехотной дивизии, неожиданно отозванных Николаем I обратно в Новороссию.
Отбытие с Черноморского побережья Кавказа подразделений 5-го Пехотного корпуса, имевшее место уже в начале августа 1841 г., и условия дефицита на Черноморской береговой линии военных контингентов только усилили опасения Н.Н. Раевского относительно российских позиций в Абхазии. При этом в целом ряде своих рапортов Е.А. Головину Н.Н. Раевский настойчиво просил выделить для защиты Абхазии от убыхов один батальон. Несмотря на весьма очевидную угрозу со стороны убыхов, которые уже в сентябре 1840 г. беспрепятственно разорили вступивших в подданство России князей Цандрипша, просьбы Н.Н. Раевского остались безрезультатными, и его официальная переписка с Е.А. Головиным приняла обострен-
ный характер. По этой причине сначала Е.А. Головин, в предписании от 20 ноября 1840 г., сделал Н.Н. Раевскому «строгое замечание» [8; 566], а затем, как следует из отношения А.И. Чернышева от 30 декабря
1840 г., уже и сам Николай I повелел объявить Н.Н. Раевскому «строжайший от имени Его Величества выговор» [8; 648].
Получив целый ряд дисциплинарных взысканий, Н.Н. Раевский был вынужден подать в отставку, и в рапорте Е.А. Головину от 24 января
1841 г. предложил найти ему замену на должности начальника Черноморской береговой линии. «В настоящем моем положении, - писал он, - присутствие мое на Береговой Линии вредно для меня и бесполезно для края» [15; 16]. Более конкретно о причинах своего увольнения Н.Н. Раевский говорит в записке, составленной в январе 1841 г. и являющейся черновым вариантом рапорта А.И. Чернышеву. В ней генерал отмечает полемический характер своей официальной переписки с П.Х. Граббе и Е.А. Головиным, во время которой он «защищал мнение, несогласное с их мнениями, и настоятельно просил для Береговой Линии средства, которые, они полагали, нужнее для области под непосредственным их начальством» [15; 19]. И далее: «Я в своих выражениях увлекся из пределов чинопочитания, заслужил строгий Высочайший выговор - и меня ожидало отрешение от должности и придание военному суду» [15; 19]. Таким образом, в сложившихся условиях Н.Н. Раевский уже не мог продуктивно продолжать свою деятельность в качестве начальника Черноморской береговой линии.
Для итоговой оценки результатов деятельности Н.Н. Раевского немаловажное значение имеют документальные отчеты конца 1840 - начала 1841 гг. о состоянии укреплений Черноморской береговой линии. Из отзыва военного министра А.И. Чернышева к корпусному командиру
Е.А. Головину от 25 ноября 1840 г. следует, что Николай I потребовал от Н.Н. Раевского отчетности относительно предпринятых им действий «к улучшению быта береговых гарнизонов» [8; 568]. На этот отзыв Н.Н. Раевский ответил рапортом Е.А. Головину от 18 декабря
1840 г., в котором отмечается, что важнейшим условием для успешного ведения хозяйства в прибрежных укреплениях и улучшения быта их гарнизонов являются мирные взаимоотношения и меновая торговля с горцами [8; 612]. К этому времени такая торговля была возобновлена и успешно велась в Анапе, Раевском, Геленджике, Кабардинском, Новороссийске, Новотроицком, св. Духа и Гаграх. Вместе с тем Н.Н. Раевский подчеркивает важность развитых хозяйств в тех укреплениях, где меновая торговля с горцами отсутствует, а именно - Тенгинском, Вельяминовском, Лазарева, Головинском и Навагинском. При этом он констатировал значительное оживление хозяйственной жизни в рассматриваемых укреплениях, в каждом из которых успешно разводятся свиньи, домашняя птица (в основном - гуси и утки) и даже содержатся пасеки [8; 612].
Вместе с тем в конце 1840 - начале 1841 гг. Черноморскую береговую линию инспектировали флигель-адъютанты Е.И.В. И.А. Баратынский, Н.И. Крузенштерн и А.Н. Астафьев. Незадолго до прибытия А.Н. Астафьева к прибрежным укреплениям Н.Н. Раевский отправил ему предписание от 15 февраля
1841 г., в котором обращал внимание на целый ряд позитивных изменений, имевших место на Черноморской береговой линии. В их числе торговля с натухайцами и их мирное расположение по отношению к солдатам, когда «для сообщения (Анапы, прим. А.А.) с фортом Раевский достаточно полутораста человек, между тем, как прежде нужно было четыре батальона» [15; 67]. Кроме того, «от распространения
мены с горцами, улучшения артельных хозяйств и заведения огородов» сильно снизилась заболеваемость в гарнизонах [15; 62-63]. Однако в ряде прибрежных укреплений, по признанию Н.Н. Раевского, из-за военной конфронтации их гарнизонов с горцами (очевидно - шапсугами и убыхами) имеют место препятствия к развитию как огородничества, так и скотоводства. При этом генерал высказывает то мнение, что налаживание мирного взаимодействия с черкесами при этих укреплениях позволит «безопасно распространить сенокосы; это даст возможность держать более скота, получать навоз и иметь огороды» [15; 64-65].
В целом Н.Н. Раевский отмечает, что здоровье солдат гарнизонов Черноморской береговой линии «весьма удовлетворительно» [15; 66-67], а такие крепости, как Геленджик, Новотроицкое, Тенгинское и Головинское, находятся в отличном состоянии [15; 68]. Вместе с тем Н.Н. Раевский констатировал и снижение контрабандной торговли на Восточном побережье Черного моря, когда к нему из Турции «на место 80 судов ныне ежегодно пристает около 15» [15; 72]. Весьма примечательно, что мощным звеном в осуществлении блокады Черноморского побережья Кавказа оказалась казачья гребная флотилия, усиленная по предложению Н.Н. Раевского. «Более всего, - писал он, - контрабандисты опасаются азовских лодок, потому что, находясь при укреплениях, казаки скорее других узнают об их прибытии и, пользуясь штилем или маловетрием, нападают на контрабандные суда» [15; 72].
В своих рапортах военному министру от 23 февраля и 1 марта 1841 г. А.Н. Астафьев зафиксировал мирное расположение натухай-цев по отношению к гарнизонам Анапы, ф. Раевского, Геленджика и Новороссийска, которое сопровождается успешной меновой торговлей. Согласно его сведениям, только в Анапу горцы «ежедневно привозят
на мену или на сотовку» от 200 до 300 арб своей продукции [15; 85]. Вместе с тем гарнизоны всех рассматриваемых крепостей обеспечены дровами (которые вымениваются у горцев либо беспрепятственно добываются в ближайших лесах), свежим мясом (также в значительной степени получаемым от горцев) и огородными овощами.
Таким образом, можно констатировать серьезные успехи военно-административной деятельности Н.Н. Раевского в качестве начальника Черноморской береговой линии, которые выразились и в мирных взаимоотношениях с натухайцами и садзами-джигетами, и в несоизмеримом улучшении санитарно-эпидеми-ческого состояния гарнизонов прибрежных укреплений, и в понижении до критических размеров доступа османских контрабандистов к черкесскому побережью. Весьма успешно воплощаемые Н.Н. Раевским меры по развитию мирного взаимодействия с черкесами на Черноморской
береговой линии были не только гуманными, но и прагматичными: благодаря им удавалось обходиться без репрессий против черкесского населения и в то же самое время значительно улучшить условия существования солдат в укреплениях.
Вместе с тем Н.Н. Раевский был последовательным сторонником усиления военной инфраструктуры Черноморской береговой линии, а в отдельных случаях - и наступательных военных мероприятий. Так, Н.Н. Раевский считал целесообразной экспедицию против убыхов, которые рассматривались им как основные инициаторы черкесской кампании по захвату прибрежных укреплений, пик которой пришелся на февраль-март 1840 г. Однако политика Н.Н. Раевского в отношении черкесов оставалась весьма миролюбивой, и благодаря его деятельности интенсивность боевых действий на Восточном побережье Черного моря имела устойчивую тенденцию к снижению.
Примечания:
1. Юзефович Т. Договоры России с Востоком политические и торговые. СПб, 1869.
2. Архив Раевских. СПб, 1909. Т. 2.
3. Гизетти А.Л. Сборник сведений о потерях Кавказских войск во время войн Кавказско-горской, персидских, турецких и в Закаспийском крае. Тифлис, 1901.
4. Черкасов А.А. Десантная операция в устье реки Соча-пста (13 апреля 1838 г.): подготовка и проведение // Былые годы. 2011. № 1 (19).
5. Воспоминания Григория Ивановича Филипсона // Русский архив. 1883. № 5.
6. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Тифлис, 1884. Т. IX.
7. Дегоев В.В. Кавказ и великие державы 1829-1864 гг. Политика, война, дипломатия. М., 2009.
8. Архив Раевских. СПб, 1911. Т. 3.
9. Федоров, М.Ф. Походные записки на Кавказе с 1835 по 1842 годы // Кавказский сборник. 1879. Т. 3.
10. Пылков О.С. «Средство, способствующее к смягчению нравов горцев» (о политике российских военных властей на Северо-Западном Кавказе в первой половине XIX в. по оказанию медицинской помощи коренному населению) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2014. № 12 (50).
11. Шамиль - ставленник султанской Турции и английских колонизаторов: сборник документальных материалов. Тбилиси, 1953.
12. Лазарев М.П. Документы. М., 1955. Т. 2.
13. Материалы по истории Абхазии ХУШ-ХК вв. (1762-1859). Сборник документальных материалов. Сухум, 2011. Т. 2.
14. Фадеев А.В. Убыхи в освободительном движении на Западном Кавказе // Исторический сборник. 1935. № 4.
15. Архив Раевских. СПб, 1912. Т. 4.
References:
1. Yuzefovich T. Treaties of Russia with the East. Political and commercial. SPb., 1869.
2. The Rayevsky archive. SPb., 1909. Vol. 2.
3. Gizetti A.L. A collection of information about the losses of the Caucasian troops during the wars of the Caucasus-Mountain, Persian, Turkish and Trans-Caspian regions. Tiflis, 1901.
4. Cherkasov A.A. Landing operation at the mouth of the Socha-Psta river (April 13, 1838): Preparation and conduct // Bylye Gody. 2011. No 1 (19).
5. Memoirs of Grigory Ivanovich Philipson // Russian archive. 1883. No. 5.
6. Acts, collected by the Caucasus Archaeographic Commission. Tiflis, 1884.Vol. IX.
7. Degoev V.V. The Caucasus and the Great Powers 1829-1864 Politics, war and diplomacy. M., 2009.
8. The Rayevsky archive. St. Petersburg, 1911. Vol. 3.
9. Fyodorov M.F. Campaign notes in the Caucasus from 1835 to 1842 // Caucasian collection. 1879. Vol. 3.
10. Pylkov O.S. "A tool to mitigate the highlanders' morals" (on the policy of the Russian military authorities in the North-West Caucasus in the first half of the 19th century to provide medical assistance to the indigenous population) // Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and art history. Problems of theory and practice. Tambov, 2014. No. 12 (50).
11. Shamil: a protege of the Sultan Turkey and the English colonialists: collection of documentary materials. Tbilisi, 1953.
12. Lazarev M.P. Documents. M., 1955. Vol. 2.
13. Materials on the history of Abkhazia of 18th - 19th century (1762-1859). Collection of documentary materials. Sukhum, 2011. Vol. 2.
14. Fadeev A.V. Ubykhs in the liberation movement in the Western Caucasus // Historical collection. 1935. No. 4.
15. The Rayevsky archive. SPb., 1912. Vol. 4.
