CC BY
176
УДК 8136:8142 ББК 81.02 М 15
Макерова С.Р.
Кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой английской филологии Адыгейского государственного университета, e-mail: susanna04@rambler.ru
Имя числительное и квантификация в художественном тексте
(Рецензирована)
Аннотация:
Рассматриваются вопросы грамматической семантики на примере отдельного класса слов - имени числительного. Отмечается, что потенциал числительных как нельзя шире раскрывается в художественном тексте, который относится к категории креативного письма. Показано, что художественная когнитивность автора отражается в таких, на первый взгяд, «безобразных» словах, как числительные. Установлено, что квантификаторы указывают на «необычайность обыкновенного» и помогают «сберечь внимание» читателя, как нельзя экономичней характеризуя персонажей и сообщая модальность высказыванию.
Ключевые слова:
Имя числительное (квантификатор), художественная когнитивность, интерпретация, художественный текст, коннотативная импликация.
Makerova S.R.
Candidate of Philology, Associate Professor, Head of English Philology Department, Adyghe State University, e-mail: susanna04@rambler.ru
Numerals and quantification process in creative writing
Abstract:
The paper deals with the problem of grammatical semantics of such a class of words as numerals. It is determined that their content and functioning are broadly displayed in the work of fiction, which belongs to creative writing. Artistic cognition of the writer is specified to be reflected in such, at first sight, non-expressive words as numerals. The conclusion is drawn that numerals express «unusual simplicity», disclose characters and contribute to the modality of the utterance in the most laconic way.
Keywords:
Numerals (quantifiers), artistic cognition, morphological forms, interpretation, fiction text, connotative implication.
Зарождение количественных знаний закономерно связывается с первичными представлениями о числе. «:.. .Числительные имеют такой же возраст, как и сама идея счета, поскольку они обнаруживаются по крайней мере уже в начале позднего палеолита. Симптоматично, что первые знаки в древнейших письменных системах (шумерской, эламской) были числовыми знаками, то есть числительные можно считать «первотолчком» в развитии письменности» [1: 373]. Числительные, как правило, принадлежат к древнейшим пластам исконной лексики, они изначально входили в состав тех слов, на которых базировалось сравнительно-историческое языкознание. К.Д. Бак [2: 936] писал о том, что ни один класс слов, и даже термины родства, не является столь устойчивым в сохранении исконных единиц, как числительные. Числительные от «двух» до «десяти» отражают (хотя и с незначительными искажениями) систему вполне надежно реконструируемых праиндоевропейских форм [2: 936].
В европейских языках числительные выделились в особую часть речи в составе имен, и их отличительная особенность состоит в том, что они «устремлены в бесконечность» [3: 143], то есть числительные составляют открытое семантическое поле. Н.Д. Арутюнова [4: 78] справедливо подчеркивает «неизбывное тяготение чисел к реалиям, от которых их отвлекали. Ассоциируясь с предметами и даже прирастая к той или иной категории предметов, числовые значения - целые и дробные, количественные, собирательные и порядковые - создают разветвленные системы дериватов и композитов; ср.: два, двойка, дважды, вдвоем, удвоение, раздвоение, двойня, двушка, двоечник; двойной, двойственный, двоякий, двуединый, двуногий, двусмысленный, двузначный и др., к которым примыкают слова пара, парный, парочка, а также чет, нечет, четверка и т.д. и т.п.
С помощью наименований чисел не просто производился счет, но и осуществлялись процессы познания мира, национального самопознания и самовыражения. Объективная и универсальная семантика количества трансформируется в конкретном языковом сознании и приобретает культурно обусловленные оценочные смыслы. Если мы читаем, пишет Р. Барт [5: 205], как Джеймс Бонд дежурил в помещении секретной службы, и в его кабинете зазвонил телефон, и «Бонд поднял одну из четырех трубок», здесь монема «четыре» сама по себе представляет целостную функциональную единицу: она вызывает представление о высоком уровне развития бюрократической техники, необходимое для понимания сюжета. Дело в том, что в таких случаях в роли повествовательной единицы выступает не лингвистическая единица как таковая, а лишь ее коннотативная импликация.
В этой связи, размышляя о природе чеховского дарования, Д. Мережковский [6: 190] писал, что глаз Чехова устроен так, что он всегда и во всем видит невидимое обыкновенное и вместе с тем необычайность обыкновенного. А.В. Лыков [7: 60-61] вполне правомерно утверждает, что важнейшим средством, позволяющим писателю достичь простоты «обыкновенности» и вместе с тем точности и выразительности описания, дающих возможность сжать художественное произведение и в то же время увидеть и выразить «необычайность обыкновенного», являются числительные и их субституты - цифры. То, что количество, выражаемое в языке с помощью числительного, доступно наблюдению с первого взгляда, обусловливает частотность этой части речи в рассказах Чехова, особенно - в ранних, 80-х гг. Именно числительные позволяют «сберечь внимание читателя» [там же]. Числительные выполняют и характерологическую роль. Поскольку Чехов чаще всего рисует персонажей, лишенных духовной жизни, их любимое занятие - считать деньги («Житейская история» и мн. др.).
По наблюдению В.В. Виноградова [8: 125], у Чехова «острые экспрессивно-образные функции» чаще всего выпадают на долю семантически нейтральных, совсем безобразных слов», к числу которых, безусловно, относятся и числительные. Показательна роль числительных в чеховском рассказе «Супруга». Временные границы очерчены с помощью оборотов, включающих числительные или образованные от них слова. С помощью числительных выделяются наиболее важные вехи в жизни героя:
За время семилетней супружеской жизни он привык...
...полтора года назад он был с женой в Петербурге...
Полтора года назад товарищи врачи решили, что у него начинается чахотка...
От того времени, когда он влюбился и сделал предложение и потом жил семь лет...
Все упоминания денежных сумм в рассказе в высшей степени характерологичны и во многом формируют общую семантику рассказа. Ср. диалог Ольги Дмитриевны с мужем, где она, всхлипывая, говорит:
Меня провожал сейчас студент Азарбеков и потерял мою сумку, а в сумке пятнадцать рублей...
Она плакала самым серьезным образом.Муж просил ее успокоиться и выслушать его, а она говорила все о студенте и своих потерянных пятнадцати рублях.
- Ах, я дам тебе завтра двадцать пять, только замолчи, пожалуйста! - сказал он с раздражением.
Пустяковая потеря для нее важнее всего, она не замечает чувств и настроения других людей. Ср. роль количественных квантификаторов, которые самым лаконичным образом (но оттого не менее выразительно) рисуют сущность жизненной ситуации:
Лучшие годы протекли как в аду, надежды на счастье разбиты и осмеяны, здоровья нет, в комнатах его пошлая кокоточная обстановка, а из десяти тысяч, которые он зарабатывает ежегодно, он никак не соберется послать своей матери - попадье хотя бы десять рублей и уже должен по векселям тысяч пятнадцать. Казалось, если бы в его квартире жила шайка разбойников, то и тогда бы жизнь его не была бы так безнадежно, непоправимо разрушена, как при этой женщине.
Показательна и роль квантификатора в финале рассказа:
Когда в одиннадцать часов он надевал сюртук, чтобы ехать в больницу, в кабинет вошла горничная.
-Что вам? - спросил он.
- Барыня встали и просят двадцать пять рублей, что вы давеча обещали.
Так, при активном участии квантификаторов, создается драматическое содержание и формируется не выраженная явно авторская модальность.
Ср., как с помощью числительного Чехов воспроизводит подготовку к брачной церемонии в комическом «Руководстве для желающих жениться»:
одна перина на лебяжьем пуху и три одеяла... два меховых салопа... 18 сорочек...6 кофт...6 пар панталон... 6 юбок.4 полупеньюара... Все это сам осмотри, сочти, и чего не достает, немедленно потребуй.
Весь сюжет знаменитого рассказа О’Генри “The Ransom of Red Chief’ можно передать с помощью квантификаторов:
Bill and me had a joint capital of about six hundred dollars, and we needed just two thousand dollars more...
Bill and me figured that Ebenezer would melt down for a ransom of two thousand dollars to
a cent.
Когда начались первые неприятности (the boy catches Bill neatly in the eye with a piece of brick), Билл говорит, что that will cost the old man an extra five hundred dollars. Но всего через день общения с похищенным мальчишкой Bill begged me tearfully to make the ransom fifteen hundred dollars instead of two thousand. Итак, в письме с требованием выкупа фигурируют fifteen hundred dollars. В ответном письме папаши Дорсета содержалось контрпредложение: You bring Johnny home and pay me two hundred and fifty dollars. Похитители сочли это предложение «великодушным». It was just twelve o’clock when we knocked at Ebenezer’s front door. Just at the moment when I should have been abstracting the fifteen hundred dollars from the box under the tree, according to the original proposition, Bill was counting out two hundred and fifty dollars into Dorset’s hand.
В романе В. Набокова «Приглашение на казнь» именно числительные создают еще одно текстовое пространство - символическое (одна из функций числительного):
Цинциннату подают три гренка в черепаховых подпалинах, Родиону помогали еще трое служителей, в Тамариных садах в три ручья плачут без причины ивы, тремя каскадами ручьи свергаются в озеро. В художественном тексте количественные числительные выступают как «идиостилемы» [9: 522], эксплицирующие параметры субъектно-объектной модальности. Ср.
It appears that in the beginning of 1950, long before the barn incident (see note to line 347), sixteen-year-old Hazel was involved in some appalling «psychokinetic» manifestations that lasted for nearly a month.
Использование числительных, в том числе представленных в тексте с помощью цифр, способствует грамматическому решению образа. Так, в рассказе Д. Гришэма «Fish Files» размышления адвоката Мака Стэффорда переданы в полном соответствии с его профессиональными привычками:
What do I think? Mack repeated to himself. I think my cut is 40 percent and the math is easy.
I think that last year I grossed $95,000 and burned half of it in overhead - Freda’s salary and the office bills - which left me with a net of about $46,000 before taxes, which I think was slightly less than my wife earned as an assistant principal at Clanton High School. I’m thinking a lot of things right now, some really random stuff like (1) Is this a joke?(2) Who from my law school class could be behind this?(3) Assuming it’s real, how can I keep the wolves away from this wonderful fee? (4) My wife and two daughters would burn through this money in less than a month; (5) Freda would demand a healthy bonus; (6) How can I approach my chain-saw clients after so many years of neglect? And so on (J. Grisham «Fish Files»).
Ср. также: But, at least for Mack, the occasion called for a more flexible interpretation of said contracts, and there were several reasons. First, his clients were very happy. Second, his clients would certainly squander anything above $25,000, so in the interest of preserving the money, Mack argued that he should simply keep the bulk of it. Third, $25,000 was a fair settlement in light of their injuries, and especially in light of the fact that the two would have received nothing if Mack had not been shrewd enough to dream up the chain-saw litigation scheme in the first place (J. Grisham «Fish Files»).
Ср. возможности количественно-именных сочетаний создавать представление не о точном количестве, а количественную гиперболу:
“I’ve told you hundreds of times that I had not thought about that girl.”
“You’ve told me this about three hundred and seventy-five times,” agreed Billy (O’Henry “Shoes”).
Chalmers tore this letter into a thousand bits and began to walk back and forth upon his expensive carpet like a wild animal when it is cages (O’Henry “A Madison Square Arabian Night”).
Hollis Maples is retiring, after a hundred years in the Senate ( J. Grisham “The Broker”).
“I’m obliged to you, Ken, old man,” he said, vaguely - “a thousand times obliged (O. Henry “The Unknown quantity”).
Ср. также развернутую гиперболу:
‘I’m not as strong as I used to be,’ says old Dorset, ‘but I think I can promise you ten minutes.’
‘Enough, ’ says Bill. ‘In ten minutes I shall cross the Central, Southern and Middle Western States, and be legging it trippingly for the Canadian borde.’
(O. Henry «The Ransom of Red Chief»).
Исследования символики поэмы А. Блока «Двенадцать» неслучайно начинают с заглавия. Известно, что в черновиках поэмы Блок оставил важную помету, раскрывающую тот символический смысл, который он вкладывал в поэтику заглавия: «Двенадцать (человек и стихотворений)», то есть имеется эксплицитно выраженная авторская концепция символики заглавия: совмещение тематического и композиционного планов поэмы. В тематическом плане это, во-первых, ассоциации с двенадцатью солдатами красногвардейского патруля, во-вторых - с эпохой зарождения христианства (двенадцать апостолов), в-третьих - с фольклорным мотивом о «двенадцати разбойниках» в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Как пишет Р. Мароевич [10: 95], внутреннее раздвоение коллективного героя на «двенадцать апостолов» и «двенадцать разбойников» преодолевается, с одной стороны, «нежной поступью надвьюжной» Исуса Христа, а с другой стороны, карикатурным изображением представителей старого мира, которых насчитывается также двенадцать. В композиционном плане символика заглавия не исчерпывается формальным числом глав. Более широкий историко-философский смысл заглавия поэмы, отмечает Р. Мароевич [там же], заключается в символике числа «двенадцать» как конца цикла мировой истории, после которого неизбежно рождается новый мир и начинается новый исторический цикл, новая эра в развитии человечества. То есть древнее символическое число «двенадцать» и христианский символ «двенадцать апостолов» помогают осмыслить момент великого исторического события - агонию старого мира («Двенадцать» - поэма и о двенадцатом часе старого мира) и рождение нового. Древние символы приобрели у Блока новое звучание, так что число двенадцать» становится и композиционным, и содержательным, и идейно-философским
стержнем поэмы» [10: 96].
Нередко числительные используются в качестве компонентов тропов и фигур, стилистически нагруженных в тексте. Ср. градацию с использованием числительных, которая помогает передать напряженность обстановки и тягостность ожидания мистера Гаммонда:
Out came the thin, butter-yellow watch again, and for the twentieth - fiftieth - hundredth time he made the calculation (K. Mansfield «Stranger»).
Ср. оригинальный текст и перевод с использованием литоты:
‘Hello, Billy,’ says Silver, I’m glad to see you. Yes, it seemed to me that the West was accumulating a little too much wiseness. I’ve been saving New York for dessert. I know it’s a low-down trick to take things from these people. They only know this and that and pass to and fro and think ever and anon. I’d hate for my mother to know I was skinning these weak-minded ones, She raisedme better. ’ (O.Henry «Babes in the Jungle»).
- А. Билли! - говорит Силвер. - Рад тебя видеть. Да, у нас на Западе, знаешь ли, все что-то очень поумнели. А Нью-Йорк я себе давно уже приберегал на сладкое. Конечно, не очень красиво обирать таких людей, как нью-йоркские жители. Ведь они считать умеют только до трех, танцевать только от печки, а думают раз в год по обещанию. Не хотел бы я, чтобы моя мать знала, что я обчищаю таких несмышленышей. Она меня не для этого воспитывала (пер. Е.В. Карпенко).
Стилистический эффект может формироваться не только гиперболой или литотой; ср. случай, когда избыточная точность, совершенно неуместная в естественном разговорном языке, создает яркую комическую окраску:
“On the day, ” said Greenbrier, grieved and thunderous, “when I can t hold but one drink before eating when I meet a friend I ain t seen in eight years at a 2 by 4 table in a thirty-cent town at 1 o ’clock on the third day on the week, I want nine broncos to kick me forty times over a 640-acre section of land. Get them statistics? (O.Henry «The call of the tame»).
Именные сочетания с количественными числительными (где имя в прямом значении не имеет временной семы) могут быть использованы для косвенного указания на течение временных отрезков - three cigarettes later, two wives later, двадцать килограммов назад и под.
Алогичная квантификация с использованием числительных традиционно служит для создания комического эффекта:
Several of our writers have done the slaughter-house, and in England a good deal has been done in jam. But so far no one has done pickles. I should like, if I could,” added Ethelinda Afterthought, with the graceful modesty that is characteristic of her, “ to make it the first of series ofpickle novels, showing, don t you know, the whole pickle district, and perhaps following a family ofpickle workers for four or five generations.”
«Four or five!» we said enthusiastically. «Make it ten! (S. Leacock «Ideal Interview with Our Typical Novelists»).
К сожалению и несчастью всех благомыслящих англичан, этот великий человек не дожил до нашего времени. В прошлом году он тихо скончался: купаясь в Ниле, он был проглочен в Ниле тремя крокодилами (А. Чехов «Летающие острова»).
Он старенький очень, однако живет себе и живет. Сердце пошаливает, зато голова ясная: Ленина помнит, государей-императоров несколько, императрицу-матушку...
Пугачевский бунт - как вчера. Тридцать уложений помнит, пять конституций, пятьсот шпицрутенов, сто сорок реформ, триста манифестов. Одних перестроек и обновлений -дюжины по две.Народных чаяний когда тыщу помнит, когда полторы (В. Шендерович «Пластилиновое время»).
Повтор числительных, казалось бы, не может (как в случаях с другими именами) актуализировать сему «большое количество», поскольку в корне числительного названо точное количество, представление о котором не может измениться при самом настойчивом повторе. Однако актуализировать количественное значение (а это значение ‘много’), зафиксировать на нем внимание реципиента такой повтор вполне может:
В человеческом организме девяносто процентов воды, как, наверное, в Паганини девяносто процентов любви.
Даже если - как исключение -вас растаптывает толпа, в человеческом назначении девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
даже если она беда,
так во мне, несмотря на мусор,
девяносто процентов тебя (А. Вознесенский «В человеческом организме.»).
В случае с приведенным повтором осуществляется усиление и углубление основной мысли стихотворения и общая экспрессивизация текста.
Значение повтора формируется более сложным образом, чем значение отдельного слова, поскольку в его семантическую структуру, помимо лексического значения составляющих его единиц включается интеллектуально-оценочный (прагматический) компонент. Далеко не всякий повтор связан с передачей количественной оценки «много»; см. примеры, когда повтор может, напротив, эксплицировать сему «мало» в работе: [10: 2005].
Сочетаемость с числительными два, три, четыре и даже с числительным один возможно с формами множественного числа в том случае, когда числительное находится в постпозиции:
Вот Ангелов. Взято у Ангелова 18 декабря 1918 года: рояль «Беккер», ... гардеробов четыре, текинских ковров два, хоросанских ковров - один (И.Ильф и Е. Петров «Двенадцать стульев»).
В сочетаемости с несчитаемыми именами проявляется способность числительных участвовать в формировании переносных смыслов стержневого слова количественно-именного словосочетания:
Семь теплот, проступивших в семи парах глаз, что-то спаяли внутри него (А. Солженицын «В круге первом»).
Как видим, в художественном тексте отчетлива необходимость актуализации авторского интерпретационного аспекта квантификации с помощью числительных.
В художественном тексте актуализируется авторский интерпретационный аспект квантификации. Все текстовые реализации числительных с необходимостью обнаруживают принципиальную неустранимость субъекта - мыслящего и номинирующего количественные различия человека. Квантификация с помощью числительных неотделима от реалистического изображения фактов и событий. У писателей реалистической школы острые экспрессивнообразные функции выпадают на долю семантически нейтральных, безобразных слов», к числу которых, относятся и числительные. Использование числительных, в том числе представленных в тексте с помощью цифр, способствует грамматическому решению образа. При активном участии квантификаторов создается драматическое содержание и формируется не выраженная явно авторская модальность.
Примечания:
1. Жолобов О.Ф. Статика и динамика древнеславянских квантитативных форм // Логический анализ языка. Квантификативный аспект языка. М.: Индрик, 2005.
2. Buck C.D. A dictionary of selected synonyms in the principal Indo-European languages. Chicago; London, 1949.
3. Панов М.В. Позиционная морфология русского языка. М.: Наука, 1999.
4. Арутюнова Н.Д. Проблема числа // Логический анализ языка. Квантификативный аспект языка. М.: Индрик, 2005.
5. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Французская
семиотика: от структурализма к постструктурализму / пер. с фр. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 2000.
6. Мережковский Д. Чехов как бытописатель // А.П. Чехов. Его жизнь и сочинения: сб. историко-лит. ст. / сост. В. Покровский. М., 1907.
7. Лыков А.В. Имена числительные как средство объективации повествования в произведениях А.П. Чехова // ХХ чеховские чтения: материалы лингвистической секции. Таганрог: Изд-во Таганрогского гос. пед. ин-та, 2001.
8. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М.: Высш. шк., 1980.
9. Большакова Г.Н. Единицы с количественной, качественно-количественной и количественно-оценочной семантикой в идиолекте и идиостиле В. Набокова // Логический анализ языка. Квантификативный аспект языка. М.: Индрик, 2005.
10. Мароевич Р. Лингвистика и поэтика многозначности (славянские перевода «Двенадцати» А. Блока) // Вопросы языкознания. 1991. № 3.
11. Беляева И.В. Прагматическое содержание количественной оценки: дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2005.
References:
1. Zholobov O.F. Statics and dynamics of Old Slavic quantitative forms // Logical analysis of the language. The quantitative aspect of the language. M.: Indrik, 2005.
2. Buck C.D. A dictionary of selected synonyms in the principal Indo-European languages. Chicago; London, 1949.
3. Panov M.V The positional morphology of the Russian language. M.: Nauka, 1999.
4. Arutyunova N.D. The problem of a number // Logical analysis of the language. The quantitative aspect of the language. M.: Indrik, 2005.
5. Bart R. Introduction to the structural analysis of narrative texts // The French semiotics: from structuralism to post-structuralism / transl. from French and introd. art. by G.K. Kosikov. M.: Progress, 2000.
6. Merezhkovsky D. Chekhov as a writer on matters of everyday life // A.P. Chekhov. His life and works: coll. of historical and lit. art. / comp. by V. Pokrovsky. M., 1907.
7. Lykov A.V Numerals as a means of narration objectification in A.P. Chekhov’s works // The XX Chekhovian readings: materials of the linguistic section. Taganrog: Publishing house of the Taganrog state teachers’ training institute, 2001.
8. Vinogradov V.V Problems of the Russian stylistics. M.: Vyssh. шк. 1980.
9. Bolshakova G.N. Units with quantitative, qualitative and quantitative and quantitative and evaluative semantics in V. Nabokov’s idiolect and idiostyle // Logical analysis of the language. The quantitative aspect of the language. M.: Indrik, 2005.
10. Maroyevich R. Linguistics and poetics of polysemy (Slavic translations of A. Blok’s «The Twelve») // Problems of Linguistics. 1991. No. 3.
11. Belyaeva I.V Pragmatical content of the quantitative assessment: Diss. for the Cand. of Philology degree. Rostov-on-Don, 2005.
