CC BY
93
С. Г. Шулежкова
ИМЕЮТ ЛИ ПРАВО КРЫЛАТОЛОГИ
НАЗЫВАТЬ СВОИ СПРАВОЧНИКИ СЛОВАРЯМИ?
(РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО ПОВОДУ ЯЗЫКОВОГО СТАТУСА КРЫЛАТЫХ ЕДИНИЦ
И ПРИНЦИПОВ ИХ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ)
SVETLANA G. SHULEZHKOVA CAN KRYLATOLOGISTS DESIGNATE THEIR REFERENCE BOOKS AS DICTIONARIES? (ON LINGUISTIC STATUS OF WINGED UNITS AND PRINCIPLES OF THEIR LINGUISTIC DESCRIPTION)
«Po co badac skrzydlate sfowa?» — «Bo jest». W. Chlebda
В статье ставятся проблемы новой отрасли лингвистических знаний — крылатоло-гии. Автор доказывает правомерность признания языкового статуса крылатых единиц, оценивает состояние российского рынка справочных изданий (словарей, энциклопедий), в которых анализируются крылатые слова (КС) и крылатые выражения (КВ); формулирует принципы лексикографического описания крылатых единиц.
Ключевые слова: крылатые единицы, крылатые слова, крылатые выражения, крыла-тология, эптология, лексикография, устойчивость, воспроизводимость, сверхсловность, связь с источником, генетический довесок.
The article raises the problems concerning a new branch of linguistics, namely, krylatology (the study of winged units). The author argues for recognizing the linguistic status of winged units and takes stock of the Russian market for reference-book publications (dictionaries, encyclopedias) that analyze winged words and phrases and also formulates principles underlying lexicographic description of winged units.
Keywords: winged units, winged words, winged expressions, krylatost' (the state of being a winged unit), lexicography, stability, recurrence, link with the source, genetic appendage.
На Международном симпозиуме «Русская лексикография и фра-зеография в контексте славистики: теория и практика» (Магнитогорск, 18-20 нояб. 2009) «Большой словарь крылатых слов и выражений русского языка» [5], толковый словарь «Крылатые слова нашего времени» [8] и «Большой словарь крылатых выражений А. С. Грибоедова «Горе от ума» [14] вызвали живой интерес у славистов и одновременно возродили споры о языковом статусе крылатых единиц (КЕ).
Споры по поводу сущности крылатых слов (КС) и крылатых выражений (КВ), принципов их отбора для лингвистического описания, названия самого жанра трудов, авторы которых описывают КЕ, казалось бы, угасшие к началу XXI века, не были случайными. Исследование КЕ с лингвистических позиций длительное время воспринималось учеными как занятие сомнительное. В этом плане относительно «повезло» КС: лексикологи и лексикографы не обходили вниманием ставшие нарицательными
Светлана Григорьевна Шулежкова
Доктор филологических наук, профессор кафедры общего языкознания и истории языка Магнитогорского государственного университета ► [email protected]
имена собственные (Вавилон — 'о большом городе как воплощении порока, разврата и беспорядка', ловелас — 'волокита, искатель любовных приключений' и пр.) и существительные типа смердяков-щина ('мировоззрение, философия людей, отличающихся безнравственностью'), маниловщина ('пустое мечтательство, прожектерство'). Крылатые слова подобного рода свободно помещались в различного рода словари — толковые, орфографические, орфоэпические, стилистические, синонимические, страноведческие, культурологические и т. п. Но КС, включающие «коннотативные собственные имена» [15], составляют, по нашим подсчетам, не более десятой части фонда крылатых единиц национального языка. Гораздо сложнее обстояли дела со сверхсловными крылатыми единицами — крылатыми выражениями.
Многочисленные разряды КЕ издавались вслед за Г. Бюхманом в сборниках замечательных изречений, цитат, поговорок и т. п. различных времен и народов (см.: [16]), в справочниках цитат и афоризмов (см.: [10]), в собраниях литературных цитат и образных выражений (см.: [3]). Фактически до 1980-х гг. прошлого века собиратели КС и КВ не рисковали называть свои книги словарями. Но с выходом в свет словарей КЕ В. П. Беркова [4; 18] и Ю. Н. Афонькина [2] положение изменилось: абсолютное большинство справочных изданий по КЕ называют словарями, что стало косвенным доказательством признания языкового статуса КЕ. Тем не менее продолжает существовать некая условная граница, которую не каждый фразеолог рискует переступить.
Обороты ахиллесова пята, сизифов труд, земля обетованная и им подобные помещались и помещаются во фразеологические словари. Однако большинство фразеологов долгое время не признавали языкового статуса КВ, которые не соответствовали меркам «идиоматичности» и «эквивалентности слову». Дополнительным аргументом в отказе признать языковой статус значительной части КВ было клеймо крылатости.
Тем не менее отмеченные, казалось бы, несовместимыми признаками — индивидуального творчества и общественного признания, — КЕ вообще и КВ в частности вызывали и вызывают
неподдельный интерес не только у носителей языка, но и у составителей словарей. КВ способны «не только значительно точнее, но и более информативно, образно <...> и — самое главное — значительно более эмоционально» [11: 10] передать суть сложных явлений (ср.: буря в стакане воды, выпустить джинна из бутылки, Все флаги в гости будут к нам); служить образным названием единичных, уникальных событий или явлений (ср.: августовский путч, бархатная революция, вальпургиева ночь); выполнять характеризующую функцию или сжато выражать чью-либо жизненную позицию (ср.: белый и пушистый, блудный сын, Винни-Пух, кисейная барышня); использоваться в качестве лозунгов, призывов (ср.: Один за всех, и все за одного!; Они не пройдут!; Промедление смерти подобно); быть средством передачи психологического состояния, иронической оценки каких-либо чувств, подтрунивания над собственными или чужими недостатками или действиями (ср.: Есть еще порох в пороховницах, Еще не вечер, Уж не жду от жизни ничего я); быть поводом для словесной игры или средством достижения комического эффекта в условиях непринужденной коммуникации, выполнять заголовочную функцию в письменной речи или контактоустанавливающую — в устной (ср.: О чем задумался, детина?, Что стоишь, качаясь, тонкая рябина?, Откуда ты, прекрасное дитя). КЕ могут предварять рассуждения на какую-либо злободневную тему (напр.: А на кладбище все спокойненько... — заголовок статьи о безобразном содержании городских кладбищ); сигнализировать об любопытном происшествии (напр.: А поутру они проснулись... — название критических заметок о последствиях пьяного застолья); служить аргументом в споре (ср.: Зато мы делаем ракеты, / Перекрываем Енисей, / И даже в области балета / Мы впереди планеты всей); играть роль творческого импульса к созданию художественного произведения малой формы и эффектно его завершать. Ср., напр., у В. С. Высоцкого в стихотворении 1965 г.: Войны и голодухи на-терпелися всласть, / Наслушались, наелись уверений, — / И шлепнули царя, а после — временную власть, — / Потому что кончилось их время. //
Л если кто-то где-нибудь надеется на что, / Так мы тому заметим между прочим: / Обратно наше время не вернется ни за что — / Мы как-нибудь об этом похлопочем. // Навовсе не ко времени вся временная власть — / Отныне власть советская над всеми. / Которые тут временные, — слазь! А ну-ка слазь! / Кончилось ваше время!»
Вместе с пословицами, поговорками, безымянными фразеологизмами КЕ являются органической частью культурного кода нации. Благодаря КЕ в памяти носителей языка хранятся концентрированные знания о мифических или исторических персонажах, о потрясших человечество событиях; «за ними стоят тексты, принадлежащие к реальному или желанному (воображаемому) семиотическому горизонту общества» [21: 31, перевод наш. — С. Ш.].
История фиксации и лингвистического описания КВ необычна. Особую роль в процессе становления славянской крылатологии сыграли специальные словари КЕ, продолжившие традиции Г. Бюхмана, автора знаменитой книги «Geflügelte Worte» [20].
Словарный бум конца XX — начала XXI в. коснулся и КЕ. Словарная практика и стала тем горнилом, в котором вызревала на переломе XX и XXI вв. наука о крылатых единицах — крылато-логия, связанная с лексикологией, фразеологией, синтаксисом, паремиологией, стилистикой, семиотикой, психолингвистикой, текстологией, коммуникативной лингвистикой и многими другими отраслями знаний о языке.
Главный вопрос, стоящий перед каждым составителем справочника по КЕ, — «Что же представляют собой КС и КВ, которые должны описываться в специализированных словарях?» Выделяя КЕ из общего лексико-фразеологиче-ского состава национального языка, исследователь должен четко представлять себе, во-первых, на каком основании он причисляет отобранные им слова и, особенно, обороты к языковым знакам; во-вторых, какими дифференциальными признаками они обладают; что отличает, например, сверхсловные КЕ от безымянных языковых единиц (фразеологизмов, пословиц и поговорок) и от обычных цитат.
Значение КЕ отличается от значения «безымянной» языковой единицы (и слова, и фразеологизма) своеобразным семантическим «довеском»: памятью об авторе, создавшем КЕ; о произведении, от которого она «отпочковалась», или об историческом событии, послужившем основой для ее возникновения. Справочник КЕ непременно должен содержать и сведения об их происхождении, и характеристику их значений. Структура КС роднит их с обычными «безымянными» словами, а структура КВ (сверхсловность) роднит их с безымянными фразеологизмами и с цитатами. Цитаты становятся крылатыми, если они обретают (помимо сверхсловности и связи с источником) дополнительные дифференциальные признаки: воспроизводимость; устойчивость компонентного состава и грамматической структуры (не исключающей вариантности); стабильность, постоянство семантики, закрепленной за данным оборотом в языковом узусе. То есть КВ, сохраняя генетическую память о своем источнике, должны обладать определенным набором признаков, свойственных любой устойчивой раздельноо-формленной языковой единице (фразеологизму в широком понимании этого термина). Именно этот строго выверенный подход объединяет толковый словарь «Крылатые слова нашего времени» [8] и «Большой словарь крылатых слов и выражений» [5].
Отказ составителя придерживаться строгих критериев отбора единиц может превратить его труд в нечто аморфное, где отсутствуют границы между «именными» (крылатыми) и «безымянными» языковыми единицами (в том числе поговорками, пословицами), с одной стороны, а также между сверхсловными языковыми единицами и обычными цитатами — с другой. Так, например, в книге «Современные крылатые слова и выражения» наряду с подлинными КЕ (такими, как Деньги не пахнут, Деревья умирают стоя, Ищите и обрящете) помещено множество «безымянных» единиц (ср.: встать не с той ноги, душа нараспашку, зарубить на носу) [6]). В «Большом словаре крылатых выражений Александра Грибоедова» («Горе от ума»), содержащем 2000(!) словарных статей, «созданных на основе картоте-
ки, насчитывающей более 10 000 выписок из художественной, публицистической, научно-популярной литературы, прессы за период с 20-х годов XIX в. до наших дней, а также пародий, шутливых переделок, литературных продолжений, объявлений, рекламы» [14: 10], в состав крылатых выражений включены одиночные глаголы (треснуться, испужал, играл) и существительные (балет, бездна, вещь, должок); сочетания числительных с существительными (три часа, три года, три дни); имена, с отчествами и без отчеств (Софья, Петрушка, Татьяна Юрьевна, Максим Петрович и т. д.), фамилии (Грибоедов, Гильоме). К крылатым выражениям составители сочли нужным отнести даже постпозитивные частицы -та, -ста и междометия (И -хм!, А! Хм?, О! Хм!). Таким образом, собственно крылатые выражения (А впрочем, он дойдет до степеней известных, / Ведь нынче любят бессловесных; А судьи кто?; взгляд и нечто; В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов; Горе от ума; И дым отечества нам сладок и приятен; Карету мне, карету!; Сюда я больше не ездок; Француз, подбитый ветерком; Что за комиссия, создатель, / Быть взрослой дочери отцом!; Что станет говорить княгиня Марья Алексеевна? и прочие, которых в словаре около 220) «тонут» в обилии не относящихся к ним языковых явлений, описанных в 89% статей. Перед нами замечательный образец фундаментального комментария к комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума».
Авторы первых российских собраний КЕ нередко ограничивались простым указанием на источник происхождения крылатого слова или крылатого выражения. Этот принцип был единственным «опознавателем» собраний КЕ, отличавшим их от обычных сборников пословиц и поговорок, с одной стороны, и сближавшим их с афористиконами — с другой. В таком же ключе, несмотря на значительные успехи крылатологии, продолжают нередко создаваться современные справочники, которые занимают промежуточное положение между словарями КЕ и собраниями популярных цитат.
Современный книжный рынок России «наводнен» справочниками и словарями КЕ. Так, по «представленности» языков их можно раз-
делить на одноязычные, русские (их абсолютное большинство), и двух- или трехъязычные, встречающиеся чрезвычайно редко. КЕ, рожденные «конкретными литературными произведениями, публицистическими статьями, устными высказываниями, кинофильмами и т. д., имеют не только неповторимую авторскую форму: эта форма вербализует обычно неповторимое, индивидуальное содержание, или понятия и понятийные комплексы, появившиеся только в данном тексте, вызванные к жизни данным автором», а потому при сравнении национальных корпусов КЕ «понятийная безэквивалентность (и, что очевидно, формальная) является скорее правилом» [22: 11, перевод наш. — С. Ш.]. Но, несмотря на эти сложности, помимо русско-норвежского [4], русско-английского ([18], русско-немецкого [2; 12]) и русско-англо-латинского [1] словарей крылатых единиц, изданных у нас в стране, сопоставительные справочники с «исходными» русскими КЕ начали появляться в ближнем и дальнем зарубежье. Так, в Армении был опубликован «Русско-армянский словарь библейских крылатых слов» [17]; в Киеве увидел свет четырехтомник «Новое в русской и украинской речи» [9]; в Польше вышел русско-польский словарь крылатых единиц [22]. Методика описания КЕ в сопоставительных словарях совершенствуется: в ряде словарей 2000-х гг. даются образцы употребления КЕ в сравниваемых языках и отмечаются расхождения в семантике сопоставляемых единиц (см.: [9]). Высшим достижением в теории и практике двуязычного лексикографирования КЕ следует признать работу В. Хлебды над русско-польским словарем КС и КВ [22], где предложена новая, глубоко продуманная методика сопоставительного описания национальных корпусов КЕ. Она предполагает учет своеобразия менталитетов разных этносов и творческие «вкрапления» в систему КЕ языка составителя-переводчика, когда единицам первого из описываемых языков не находится в языке перевода эквивалентов.
Жанры и виды источников — третье основание для классификации интересующих нас лексикографических работ. Среди справочников КЕ явно лидируют те, в которых описыва-
ются КС и КВ, восходящие к Библии, к лучшим из них относится «Энциклопедический словарь библейских фразеологизмов» К. Н. Дубровиной, отличающийся не только тщательностью проработки этимологической, семантической и стилистической зон каждой словарной статьи, но и добротностью иллюстративного материала, подкрепленного культурологическими справками [7]. В России сложилась традиция описания КЕ, сформировавшихся на базе античной культуры. С первой половины 1990-х гг. начинают издаваться собрания КЕ, в которых фиксируются КЕ, восходящие по преимуществу к синтетическим видам и жанрам искусства.
Во второй половине XX века начал формироваться новый тип словарей — «авторских», которые отличаются от прочих принадлежностью описываемых единиц определенному автору: А. С. Пушкину, И. В. Гете, В. С. Высоцкому, Т. Г. Шевченко, Н. В. Гоголю, А. С. Грибоедову.
Несмотря на значительные успехи в области лексикографирования КС и КВ, проблема создания филологического словаря, который бы адекватно отразил состояние фонда КЕ современного русского языка, до настоящего времени еще не решена. И связано это с несколькими причинами. Во-первых, почти полвека после выхода в свет собрания Н. С. и М. Г. Ашукиных [3] составители справочников фактически ориентировались на описанный ими корпус КЕ. Во-вторых, поскольку спрос на подобную продукцию всегда был достаточно высоким, редакторов мало заботило соответствие содержания публикуемых словарей современному уровню науки о КЕ. В-третьих, лексикографические работы, посвященные КЕ-неологизмам, долгое время не находили поддержки у российских издателей. В-четвертых, абсолютное большинство собраний КЕ создано не на основе картотек, отражающих функционирование КС и КВ, а на основе ранее изданных справочников и словарей, словарные статьи, как правило, не содержат иллюстративной зоны, которая могла бы подтвердить справедливость семантической характеристики.
Попытка создания современного справочника КЕ была предпринята группой ученых
в ходе подготовки 2-го издания «Большого словаря крылатых слов и выражений русского языка» [5]. В новой версии Словаря у многих КЕ были уточнены источниковедческие данные, на 70% обновлены иллюстрации в словарных статьях, скорректированы семантическая и стилистическая зоны большинства КС и КВ. Материалы почти 300-тысячной картотеки позволили установить, что многие давно известные КЕ выступают сегодня в новых значениях. Они трансформируются, становятся основой для фразеологических серий, звучат в непривычных стилистических регистрах, а хранившиеся в пассивном запасе пласты КЕ «оживают» и начинают активно использоваться в публицистике, в художественных произведениях разных жанров, в живой разговорной речи. Индекс описываемых единиц увеличился более чем на 26%, количество проанализированных КЕ выросло почти до 5000. Обновление корпуса Словаря произошло за счет привлечения единиц, рожденных синтетическими видами и жанрами искусства. Ср., например, песенные КВ: Каким ты был, таким ты и остался, Вот и встретились два одиночества; романсные — клен ты мой опавший, Отцвели уж давно хризантемы в саду и пр. Значительное место среди «добавленных» единиц занимают КВ, которые восходят к кинофильмам (основной инстинкт; Восток — дело тонкое[, Петруха]; В бой идут одни старики); к названиям телепередач (в мире животных, голубой огонек и др.), к рекламе (Ваша киска купила бы «Вискас», А что это у нас граф Суворов ничего не ест?). Корпус описанных КЕ расширился за счет высказываний государственных и политических лидеров России (ср.: мочить в сортире; Хотели как лучше, а получилось, как всегда; Лягу на рельсы, если...); за счет единиц, рожденных в связи с различными общественно-политическими событиями в мире вообще и в России в частности (ср.: бархатная революция, большая восьмерка, оранжевая революция и пр.).
От известных отечественных изданий энциклопедического характера, посвященных КЕ, Словарь существенно отличается не только внушительным объемом проанализированных КС и КВ, но и последовательно выдержанным прин-
ципом иллюстрирования каждой КЕ примерами ее употребления. Кроме того, составители сопроводили каждую словарную статью справкой, которая в хронологическом порядке отражает историю ее фиксации.
И все же, имеют ли право крылатологи называть свои справочные труды словарями? Сам термин словарь трактуется не просто как справочник, единицами описания которого являются лишь слова. В «Лингвистическом энциклопедическом словаре», изданном под редакцией В. Н. Ярцевой, в качестве 2-го значения термина словарь указывается: «Справочная книга, к-рая содержит слова (или морфемы, словосочетания, идиомы и т. п.), расположенные в определенном порядке (различном в разных типах словарей), объясняет значения описываемых единиц, дает различную информацию о них или их перевод на др. язык либо сообщает сведения о предметах, обозначаемых ими» [13: 462], а в «Энциклопедическом словаре-справочнике лингвистических терминов и понятий» уже помещен особый раздел: «Словари афоризмов и „крылатых слов"» [19, т. 2: 641].
К числу первоочередных проблем, стоящих перед крылатологами, следует отнести создание филологического словаря КЕ энциклопедического типа. Эквивалентом подобному словарю должна стать его мультимедийная версия с многовекторными справочными указателями. Реализация такого масштабного проекта вряд ли возможна без качественно выполненного библиографического указателя по крылатологии, который бы позволил не только обобщить все достижения славянской «крылатографии», но и сконцентрировать усилия ученых на нерешенных вопросах этой новой отрасли знаний.
ЛИТЕРАТУРА
1. Альбов А. С. Русско-англо-латинский словарь крылатых слов и выражений. М., 2006.
2. Афонькин Ю. Н. Русско-немецкий словарь крылатых слов. М., 1985.
3. Ашукин Н. С., Ашукина М. Г. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения. М., 1955 (4-е изд., доп. М., 1987).
4. Берков В. П. Русско-норвежский словарь крылатых слов. М., 1980.
5. Берков В. П., Мокиенко В. М., Шулежкова С. Г Большой словарь крылатых слов и выражений русского языка: В 2 т. / Под ред. С. Г. Шулежковой. Магнитогорск; Greifswald, 2008-2009.
6. Грушко Е. А., Медведев Ю. М. Современные крылатые слова и выражения. М., 2000.
7. Дубровина К. Н. Энциклопедический словарь библейских фразеологизмов. М., 2010.
8. Дядечко Л. П. Крылатые слова нашего времени: толковый словарь: более 1000 единиц. М., 2008.
9. Дядечко Л. П. Новое в русской и украинской речи : крылатые слова — крилаи слова (матер. для словаря): Учеб. пособие: В 4 ч. Киев, 2001-2003.
10. Займовский С. Г. Крылатые слова: справочник цитаты и афоризма. М.; Л., 1930.
11. Костомаров В. Г., Верещагин Е. М. О пословицах, поговорках и крылатых выражениях в лингвострановедческом учебном словаре // В. П. Фелицына, Ю. Е. Прохоров. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения: лингвостра-новедческий словарь. М., 1980. С. 3-17.
12. Котий Г. А. Русско-английский словарь крылатых слов и выражений / Под ред. А. С. Дробашенко. М., 2004.
13. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990.
14. Мокиенко В. М., Семенец О. П., Сидоренко К. П. Большой словарь крылатых выражений Александра Грибоедова. «Горе от ума») / Под общ. ред. К. П. Сидоренко. М., 2009.
15. Отин Е. С. Словарь коннотативных собственных имен. М., 2006.
16. Рпдниковъ Ил. Сборникъ замЪчательныхъ изреченш, цитатъ, поговорокъ и т. п. различныхъ временъ и народовъ съ историческимъ и сравнительнымъ объяснешемъ. Вятка, 1883.
17. Саркисян А. Г. Русско-армянский словарь библейских крылатых слов. Тула, 2001.
18. Уолш И. А., Берков В. П. Русско-английский словарь крылатых слов. М., 1984.
19. Энциклопедический словарь-справочник лингвистических терминов и понятий. Русский язык: В 2 т. / А.Н. Тихонов, Р.И. Хашимов, Г. С. Журавлева и др.; Под общ. ред. А. Н. Тихонова, Р. И. Хашимова. Т. 2. М., 2008.
20. Büchmann G. Geflügelte Worte. Der Zitatenschatz der deutschen Volkes. Berlin, 1864.
21. Chlebda W. Szkice o skrzydlatych slowach: Interpretacje lingwistyczne: monografia. Opole, 2005.
22. Chlebda W., Mokijenko W. M., Szulezkowa S. G. Rosyjsko-polski slownik skrzydlatych slow. task, 2003.
