CC BY
197
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ЛЕКСИКОГРАФИРОВАНИЯ КЕ
© 2009
С.Г. Шулежкова
ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ КРЫЛАТЫХ ЕДИНИЦ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Крылатые единицы (КЕ) — особые языковые знаки, исследование которых с лингвистических позиций учёными-славистами длительное время воспринималось как занятие сомнительное. В этом плане относительно «повезло» крылатым словам (КС): лексикологи не обходили вниманием ставшие нарицательными имена собственные (Отелло, Казанова, Коробочка, Плюшкин, Голгофа, Олимп и пр.^ и существительные типа хлестаковщина, обломовщина. Но однословные крылатые единицы вместе с «коннотативными собственными именами» [Отин 2006] составляют, по нашим подсчётам, лишь десятую часть фонда КЕ национального языка. Гораздо сложнее обстояли дела со сверхсловными КЕ — крылатыми выражениями (КВ): большинство фразеологов, свято уверовавших в непогрешимость «узкого понимания» объекта своего исследования, не признавали языкового статуса львиной доли КВ, которые не соответствовали меркам «идиоматичности» и «эквивалентности слову».
— Po со badac skrzydlate siowat — задаёт себе вопрос один из известных слави-стов-крылатологов, профессор Опольского университета В. Хлебда и отвечает, подобно альпинисту Дж. Мэллори, которого спросили, зачем, рискуя жизнью, он покоряет Эверест: — Bo jest [Chlebda 2005: 39]. Отмеченные, казалось бы, несовместимыми признаками — индивидуального творчества и общественного признания, — КЕ вызывали и вызывают неподдельный интерес и у носителей языка, и у составителей словарей. Они были востребованы и остаются востребованными, ибо способны «не только значительно точнее, но и более информативно, образно <...> и — самое главное — значительно более эмоционально» [Костомаров, Верещагин 1980: 10] передать суть сложных явлений (ср. Восток — дело тонкое, прорубить окно в Европу, идти сквозь револьверный лай, избиение младенцев, скелет в шкафу); служить образным названием единичных, уникальных событий или явлений (ср. хрустальная ночь, августовский путч, беловежский сговор, стена плача, ночь длинных ножей); выполнять характеризующую функцию или сжато выражать чью-либо жизненную позицию (ср. маленький гигант большого секса; мать Тереза; милый друг; ловец человеков; двух станов не боец, но только гость случайный; тварь дрожащая; белый и пушистый; вечно вчерашние; исчадие ада; без лести предан; Ребята, давайте жить дружно!; Жила бы страна родная...); использоваться в качестве лозунгов (ср. В единстве наша сила; Если враг не сдаётся, его уничтожают; Есть у революции начало, нет у революции
конца; Кадры решают всё; Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами; Они не пройдут!); быть средством передачи психологического состояния, иронической оценки каких-либо чувств, подтрунивания над собственной внешностью или своими действиями (ср. Я другого люблю, умираю, любя; Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл; Я пережил свои желанья; Аз есмь червь, а не человек; В крови горит огонь желанья; Вы сгубили меня, очи чёрные; Я пью, всё мне мало, уж пьяною стала; Я сам обманываться рад); быть поводом для словесной игры или средством достижения комического эффекта в условиях непринуждённой коммуникации; выполнять заголовочную функцию в письменной речи или контактоустанавливающую — в устной (ср. Молчи, грусть, молчи; Здравствуйте, я ваша тётя; Гюльчатай, открой личико!; Кто на новенького?; Мир вашему дому!; Мишка, Мишка, где твоя улыбка?; Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой). КЕ могут предварять рассуждения на какую-либо злободневную тему; сигнализировать об интересном происшествии; служить аргументом в споре; играть роль творческого импульса к созданию художественного произведения малой формы и эффектно его завершать. Вместе с пословицами, поговорками, безымянными фразеологизмами они являются органической частью культурного кода нации. Благодаря КЕ в памяти носителей языка хранятся концентрированные знания о мифических или исторических персонажах, о потрясших человечество событиях; «за ними стоят тексты, принадлежащие к реальному или желанному (воображаемому) семиотическому горизонту общества» [Chlebda2005: 31, перевод наш — С.Ш.].
КЕ поначалу проходили «обкатку» в лексикографических, фразеографиче-ских, паремиологических, афористических, «цитатных» изданиях, прежде чем созрели теоретические основы науки, ознаменовавшей признание КЕ в качестве языковых знаков наряду со словами и фразеологизмами. Особую роль в процессе становления славянской крылатологии сыграли специальные словари КЕ, продолжившие традиции Г. Бюхмана, автора знаменитой книги «Geflügelte Worte» [Büchmann 1864]. В этом отношении у российской лексикографии есть несомненные заслуги (ср. [Р^дниковъ 1883], [Тимошенко 1897], [Займовский 1930], [Ашукины 1955, 1960, 1966, 1986, 1987], [Булатов 1958], [Берков 1980], [Уолш, Берков 1984], [Афонькин 1985] и др.).
Россия, как и другие страны бывшего социалистического лагеря, во 2-й половине 80-х и в 90-е гг. прошлого столетия пережила небывалый всплеск интереса к КЕ. Это проявилось не только в высочайшей активности давно известных крылатых слов и выражений, но и в появлении массы новых КЕ. Потому неудивительно, что словарный бум конца XX — начала XXI в. коснулся и КЕ. Словарная практика и стала тем горнилом, в котором вызревала на переломе XX и XXI вв. наука о крылатых единицах — крылатология (по терминологии Л.П. Дядечко — эптология [Дядечко 2002]). В силу многогранности своего объекта исследования эта наука является интегральной: она теснейшим образом связана с лексикологией, фразеологией, синтаксисом, паремиологией, стилистикой, семиотикой, психолингвистикой, текстологией, коммуникативной лингвистикой и многими другими отраслями знаний о языке (см. работы монографического характера [Шулежкова 1995, 2002], [Дядечко 2002, 2007], [Chlebda 2005] и др.). Однако достижения крылатологии, в силу её «молодости» и отсут-
ствия налаженной системы квалифицированного рецензирования словарной продукции, далеко не всегда отражаются на качестве издающихся в последние годы справочников по КЕ. И касается это, прежде всего, самой «квалификации» КЕ и принципов их описания. Главный вопрос, стоящий перед каждым составителем справочника по КЕ, — «Что же представляют собой КС и КВ, которые должны описываться в специализированных словарях?». И главное, на что должен обращать внимание исследователь КЕ, — это их значение.
Значение КЕ отличается от значения «безымянной» языковой единицы (и слува, и фразеологизма) своеобразным семантическим «довеском». Оно «отягощено», «чревато» генетической памятью об авторе, создавшем КЕ; о произведении, из которого она вычленилась, или историческом событии, послужившем основой для её возникновения. Семантический «довесок», сохранённый генетической памятью носителей языка, характерен для всех КЕ (и КС, и КВ). Вот почему справочник КЕ непременно должен содержать и сведения об их происхождении, и характеристику их значений. Структура КС роднит его с обычными «безымянными» словами, а структура КВ (сверхсловность) роднит их с фразеологизмами и, конечно же, с цитатами. Однако цитаты только в том случае становятся крылатыми, если они обретают (помимо сверхсловности и связи с источником) дополнительные дифференциальные признаки: воспроизводимость; устойчивость компонентного состава и грамматической структуры (не исключающей вариантности); стабильность, постоянство семантики, закреплённой за данным оборотом в языковом узусе. То есть КВ, сохраняя генетическую память о своём источнике, должно обладать определённым набором признаков, свойственных любой устойчивой раздельнооформленной языковой единице (фразеологизму в широком понимании этого термина). Отказ составителя придерживаться строгих критериев отбора единиц, которые он называет крылатыми, может превратить его труд в нечто аморфное, где отсутствуют границы между «именными» (крылатыми) и «безымянными» языковыми единицами (в том числе поговорками, пословицами), с одной стороны, а также между сверхсловными языковыми единицами и обычными цитатами — с другой. Так, например, в книге «Современные крылатые слова и выражения», наряду с подлинными КЕ (такими, как двадцать два несчастья, соль земли, страна берёзового ситца и пр.), помещено множество «безымянных» единиц (ср. как на ладони, как с гуся вода, как от козла молока, распатронить, распустить нюни, семи пядей во лбу, седьмая вода на киселе и т. д.) [Грушко, Медведев 2000]). В «Словаре крылатых выражений Пушкина» [Мокиенко, Сидоренко 1999] и в «Школьном словаре крылатых выражений Пушкина» [Мокиенко, Сидоренко 2005] следовало бы ожидать описания лишь сверхсловных КЕ, то есть КВ, как это заявлено в обоих заголовках. Однако на долю крылатых выражений, таких, как А счастье было так возможно, так близко!; бездны мрачной на краю; Быть можно дельным человеком / И думать о красе ногтей; в Европу прорубить окно; Все флаги в гости будут к нам; жизни мышья беготня; Мой друг, отчизне посвятим/Души прекрасные порывы; Россию поднял на дыбы; Тяжела ты, шапка Мономаха!; Что день грядущий мне готовит? и пр., здесь приходится едва ли 16% из 1900 описанных в первом издании единиц. В основном же, возглавляют словарные статьи не ставшие крылатыми, «безымянные» слова, антропонимы, топонимы (ср. нож-
ки, треножник, черкешенка; Алина, Альбер, Борис Годунов, Гвадалквивир и др.); обычные пушкинские цитаты (ср. «Как!Не почитать церковь божию!Прочь, хамово племя!.. Слыхано дело <...> псари вводят собак в божию церковь! собаки бегают по церкви» из повести «Дубровский»; «Недаром тёмною стезёй / Я проходил пустыню мира» из послания «Козлову» и т.д.), а также редкие однословные КЕ (ср. Онегин, Черномор, полу-милорд). Таким образом, собственно крылатые выражения «тонут» в обилии не относящихся к ним языковых явлений.
Решив для себя основной вопрос об объекте словаря КЕ, современный составитель обрекает себя на выполнение обязательных процедур, основанных на важнейших принципах лексикографирования КЕ, какие бы цели он перед собой ни ставил, на какого бы читателя он ни рассчитывал. Авторы первых российских собраний КЕ нередко ограничивались простым указанием на источник происхождения крылатого слова или крылатого выражения. Собственно, этот принцип был единственным «опознавателем» собраний КЕ, отличавшим их от обычных сборников пословиц и поговорок, с одной стороны, и сближавших их с афористиконами — с другой. Не случайно так выглядит абсолютное большинство словарных статей в сборнике Ил. Редникова [Рудников 1883] и в справочнике С.Г. Займовского [Займовский 1930] (хотя у обоих составителей встречается немало вполне корректных толкований КЕ). В таком же ключе, несмотря на значительные успехи крылатологии, продолжают нередко создаваться современные справочники, претендующие на эптологический статус. В качестве наиболее типичного образца подобного рода изданий можно назвать «Большой словарь: Крылатые фразы отечественного кино», в который включено 15000! «слов, афоризмов, пословиц, поговорок, цитат и запоминающихся фраз из отечественных художественных кинолент, телефильмов и сериалов» [Кожевников 2001: 2]. Такие справочники занимают промежуточное положение между словарями КЕ и собраниями популярных цитат, к лучшим из которых принадлежит неоднократно переиздававшийся труд К.В. Душенко [Душен-ко 1997, 2002, 2007].
Однако от справочников по крылатым единицам современный читатель вправе ожидать большего. Помимо сведений об источнике КЕ, её авторстве, составитель непременно должен давать семантическую характеристику каждой единице своего собрания. В качестве работ, где эти два принципа (и только они!) соблюдены, можно назвать изданную в серии «Золотые страницы» книгу «Крылатые слова» [Хацкевич 2001], энциклопедию «Крылатые слова» [Серов 2003], краткий словарь-справочник «Давайте говорить правильно!» [Зыкова, Мокиенко 2005], «Словарь крылатых слов и выражений» [Галынский 2005] и «Толковый словарь крылатых слов и выражений» [Кирсанова 2007].
Современный книжный рынок России «наводнён» справочниками и словарями КЕ. Они отличаются друг от друга не только качеством исполнения, соблюдением или несоблюдением принципов отбора КЕ, но и целым рядом других черт. Так, по «представленности» языков их можно разделить на одноязычные, русские (их абсолютное большинство), и двух- или трёхъязычные, встречающиеся чрезвычайно редко, что вполне объяснимо. КЕ, рождённые «конкретными литературными произведениями, публицистическими статьями, устными высказываниями, кинофильмами и т.д., имеют не только неповтори-
мую авторскую форму: эта форма вербализует обычно неповторимое, индивидуальное содержание, или понятия и понятийные комплексы, появившиеся только в данном тексте, вызванные к жизни данным автором», а потому при сравнении национальных корпусов КЕ «понятийная безэквивалентность (и, что очевидно, формальная) является скорее правилом» [Chlebda 2003: 11, перевод наш — С.Ш.]. Но, несмотря на эти сложности, помимо русско-норвежского [Берков 1980], русско-английских ([Уолш, Берков 1984], [Котий 2004]) русско-немецкого [Афонькин 1985, 2003] и русско-англо-латинского [Альбов 2006] словарей крылатых единиц, изданных у нас в стране, сопоставительные справочники с «исходными» русскими КЕ начали появляться в ближнем и дальнем зарубежье. Так, в Армении был опубликован «Русско-армянский словарь библейских крылатых слов» [Саркисян 2001]; в Киеве увидел свет четырёхтомник «Новое в русской и украинской речи» [Дядечко 2001-2003]; в Польше вышел русско-польский словарь крылатых единиц [Chlebda, Mokijenko, Szulezkowa 2003]; сотрудники Могилёвского государственного университета издали белорусский словарь крылатых выражений, восходящих к русскоязычным источникам XII — XX столетий [1ванова 2 2006], а группа германских исследователей во главе с проф. Х. Вальтером создала русско-немецкий словарь актуальных КЕ [Arzumanova, Mogutschaja, Poljakova, Walter 2007]. Отрадно отметить, что методика описания КЕ в сопоставительных словарях совершенствуется. Если в 80-е гг. прошлого века составители обычно ограничивались указанием на источник КЕ «основного языка» и включали в словарную статью (при отсутствии равноценного эквивалента) лишь более или менее удачный перевод КЕ, то в ряде словарей 2000-х гг. уже даются образцы употребления КЕ в сравниваемых языках и отмечаются расхождения в семантике сопоставляемых единиц (см. [Дядечко 2001-2003]). Высшим достижением в теории и практике двуязычного лексикографирования КЕ следует признать работу В. Хлебды над русско-польским словарём КС и КВ [Chlebda, Mokijenko, Szulezkowa 2003], где предложена новая, глубоко продуманная методика сопоставительного описания национальных корпусов КЕ. Она предполагает учёт своеобразия ментали-тетов разных этносов и творческие «вкрапления» в систему КЕ языка составителя-переводчика, когда единицам первого из описываемых языков не находится в языке перевода эквивалентов.
Справочники КЕ и по составу единиц, и по принципам их описания существенно отличаются друг от друга в зависимости от того, кому они адресованы. Среди них можно выделить учебные словари, чаще всего предназначенные для школьников (ср. [Булатов 1956], [Вартаньян 2001], [Мокиенко, Сидоренко 2005], [Ушакова 2005], [Марголинская 2006] и др.); популярные, рассчитанные на широкий круг любителей русского языка (ср. [Грушко, Медведев 2000], [Серов 2003], [Галынский 2005], [Зыкова, Мокиенко 2005], [Кирсанова 2007] и др.); нацеленные на определённые социальные слои, например, на военных (ср. [Жигулёв, Кузнецов 1982], [Василевский 1999]).
Жанры и виды источников — третье основание для классификации интересующих нас лексикографических работ. Среди справочников КЕ явно лидируют те, в которых описываются КС и КВ, восходящие к Библии (ср. [Горбачёв 1991], [Николаюк 1998], [Арапов, Барботько, Мирский 1999], [Иоффе 2000], [Познин
2000], [Грановская 2003], [Райкен 2005] и др.). К лучшим из них относится принятый к печати издательством «Флинта» «Энциклопедический словарь библейских фразеологизмов» К.Н. Дубровиной, отличающийся не только тщательностью проработки этимологической, семантической и стилистической зон каждой словарной статьи, но и добротностью иллюстративного материала, подкреплённого культурологическими справками. В России сложилась давняя традиция описания КЕ, сформировавшихся на базе античной культуры (ср. [Р^дниковъ 1883], [Тимошенко 1897], [Михельсон 1902-1903] и др.). Ядром корпуса античных КЕ являются КС и КВ, связанные с мифами и легендами Древней Греции и Рима, помещаемые обычно в словари латинских крылатых слов и выражений (ср. [Казаченок 1993], [Левинский, Смирнов 2003], [Цыбульник 2005], [Андреева, Занько 2006] и др.). С первой половины 1990-х гг. начинают издаваться собрания КЕ, в известном смысле противопоставленные всем предшествующим, «литературоцентристским». В них фиксируются КЕ, восходящие по преимуществу к синтетическим видам и жанрам искусства, которые потеснили в XX столетии художественную и публицистическую литературу в качестве «поставщиков» новых КЕ. Ср. 4 выпуска материалов к словарю, где сгруппированы песенные, оперные, романсные, телевизионные и пр. КВ [Шулежкова 1993-1994]; словарь КВ из области искусства [Шулежкова2003]; словари КЕ, порождённых кинематографом ([Елистратов 1999] и [Кожевников 2001, 2004]); фразообразовательный словарь «Вокруг да около рекламы» [Дядечко 2007].
Во второй половине XX в. начал формироваться новый тип словарей —«авторских». Почва для такого «поворота» лексикографической мысли была подготовлена множеством частных исследований (ср. монографию, посвящённую поэтической фразеологии А.С. Пушкина [Григорьева, Иванова 1969]; публикации о КЕ М.Е. Салтыкова-Щедрина, Н.В. Гоголя, М.Ю. Лермонтова и др. русских писателей XIX в. [Гладышева 1974, 1975, 1977]; очерки «Крылатые строки русской поэзии» [Коваленко 1989] и др.). «Авторские» словари отличаются от прочих принадлежностью описываемых единиц к определённому автору: К. Марксу — [Усиков 1988], А.С. Пушкину — [Шкляревский 1999] и [Мокиен-ко, Сидоренко 1999, 2005], И.В. Гёте— [Александрова 2000], В.С. Высоцкому — [Зайцевы 2000], Т.Г. Шевченко — [Щербина 2001], Н.В. Гоголю — [Прозоров, 1975, 2005]. Известно, что в России готовится словарь КЕ А.С. Грибоедова, а в Украине — русско-украинский словарь КЕ Н.В. Гоголя.
Несмотря на значительные успехи в области лексикографирования КС и КВ, проблема создания филологического словаря, который бы адекватно отразил состояние фонда КЕ современного русского языка, до настоящего времени ещё не решена. И связано это с несколькими причинами. Во-первых, почти полвека после выхода в свет собрания Н.С. и М.Г. Ашукиных [Ашукины 1955] составители справочников фактически ориентировались на описанный ими корпус КЕ, то слегка расширяя его, то (чаще) сужая. Отсутствие в России подлинной охраны авторских прав привело к тому, что на книжном рынке то и дело появлялись словари и справочники КЕ сомнительного происхождения, основанные на плагиате, без всяких ссылок на источники, на авторов, плодами чьих трудов воспользовались составители. Во-вторых, поскольку спрос на подобную продукцию всегда был достаточно высоким, редакторов мало заботило
соответствие содержания публикуемых словарей современному уровню науки о КЕ. В-третьих, лексикографические работы, посвящённые КЕ-неологизмам, долгое время не находили поддержки у российских издателей. В-четвёртых, абсолютное большинство собраний КЕ создано не на основе картотек, отражающих функционирование КС и КВ, а на основе ранее изданных справочников и словарей, а потому словарные статьи, как правило, не содержат иллюстративной зоны, которая могла бы подтвердить справедливость семантической характеристики, если таковая в справочнике приведена, или углубить её.
Попытка создания современного подлинно филологического справочника КЕ была предпринята группой учёных в ходе подготовки 2-го издания «Большого словаря крылатых слов и выражений русского языка» [Берков, Мокиен-ко, Шулежкова 2008-2009]. В новой версии Словаря у многих КЕ, описанных ранее, были уточнены источниковедческие данные, на 70% обновлены иллюстрации в словарных статьях, скорректированы семантическая и стилистическая зоны большинства КС и КВ. Материалы почти 300-тысячной картотеки, пополнявшейся все последние годы, позволили установить, что многие давно известные КЕ выступают сегодня в новых значениях. Они трансформируются, становятся основой для фразеологических серий, звучат в непривычных стилистических регистрах, а хранившиеся в пассивном запасе пласты КЕ «оживают» и начинают активно использоваться в публицистике, в художественных произведениях разных жанров, в живой разговорной речи. Составители провели серьёзную работу по расширению индекса описываемых единиц. В результате он увеличился более чем на 26%, и количество проанализированных КЕ выросло почти до 5000. Обновление корпуса Словаря произошло за счёт привлечения единиц, рождённых не в последнюю очередь синтетическими видами и жанрами искусства. Ср., например, песенные КВ: Каким ты был, таким ты и остался; Вот и встретились два одиночества; Отряд не заметил потери бойца; бросить в набежавшую волну; романсные — клён ты мой опавший; Отцвели уж давно хризантемы в саду; Он был титулярный советник, она — генеральская дочь и пр. Значительное место среди «добавленных» единиц занимают КВ, которые восходят к кинофильмам (основной инстинкт; Восток — дело тонкое [, Петруха]; В бой идут одни старики; За державу обидно; Комсомолка, спортсменка [, наконец, просто] красавица и пр.); к названиям телепередач (в мире животных, голубой огонёк и др.), к рекламе (Ваша киска купила бы «Вис-кас», А что это у нас граф Суворов ничего не ест?, И толстый-толстый слой шоколада и пр.). Корпус описанных КЕ расширился за счёт высказываний государственных и политических лидеров России (ср. мочить в сортире; Хотели как лучше, а получилось как всегда; Лягу на рельсы, если..; Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы и пр.); за счёт единиц, рождённых в связи с различными общественно-политическими событиями в мире вообще и в России в частности (ср. бархатная революция, белые колготки, большая восьмёрка, оранжевая революция и пр.).
Задуманное «косметическое редактирование» обернулось глубокой переработкой первоначального текста Словаря. От известных отечественных изданий энциклопедического характера, посвящённых КЕ, Словарь существенно отличается не только внушительным объёмом проанализированных КС и КВ, но и
последовательно выдержанным принципом иллюстрирования каждой КЕ примерами её употребления. Кроме того, составители сопроводили каждую словарную статью справкой, которая в хронологическом порядке отражает историю её фиксации. В список книг, ссылки на которые сделаны в Словаре, естественно, вошли не все справочные издания по КЕ (это неизбежно повлекло бы за собой неоправданное увеличение объёма Словаря), а лишь те, которые являются наиболее значимыми и с точки зрения содержания, и с точки зрения реального вклада составителей в историю лексикографирования КЕ. В результате читатель увидит существенно отличающийся от издания 2000 г. двухтомный лексикографический труд. Разумеется, «Большой словарь крылатых слов и выражений русского языка» не лишён недостатков. Однако путь, намеченный им, заслуживает внимания славистов.
Фонд КЕ национального языка может стать источником вдохновения для лингвиста-лексикографа, какие бы грани КС или КВ его ни интересовали. Но к числу первоочередных проблем, стоящих перед крылатологами, следует отнести создание филологического словаря КЕ энциклопедического типа. Эквивалентом подобному словарю должна стать его мультимедийная версия с многовекторными справочными указателями. Реализация такого масштабного проекта вряд ли возможна без качественно выполненного библиографического указателя по крылатологии, который бы позволил не только обобщить все достижения славянской «крылатографии», но и сконцентрировать усилия учёных на нерешённых вопросах этой новой отрасли знаний.
ЛИТЕРАТУРА
Александрова Т.С. Из Гёте. Крылатые слова. Цитаты. — М.: Аграф, 2000.
Альбов А.С. Русско-англо-латинский словарь крылатых слов и выражений. — М.: АСТ; СПб.: Сова, 2006.
Андреева Л.А., Занько Ф.С. Русский литературный язык. Античные и библейские слова и выражения: словарь / М-во образ. и науки РФ, Татарский гос. гуманитар.-пед. ун-т: — Казань: Изд-во ТГГПУ, 2006.
Афонькин Ю.Н. Русско-немецкий словарь крылатых слов. — М.; Лейпциг: Рус. яз.: Verlag Enzyklopedie, 1985; 2-е изд. — М.: Рус. яз.: Медиа, 2003.
Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения. — М.: Госполитиздат, 1955; 2-е изд. — М.: Госполитиздат, 1960; 3-е изд. — М.: Худож. лит., 1966; изд-во под ред. В.В. Вомперского. — М.: Правда, 1986; 4-е изд., доп. — М.: Худож. лит., 1987.
Бабичев Н.Т., Боровский Я.М. Словарь латинских крылатых слов: 2500 ед. — М.: Рус. яз., 1982; 2-е изд. - М.: Рус. яз., 2003.
Берков В.П., Мокиенко В.М., Шулежкова С.Г. Большой словарь крылатых слов русского языка: Около 4000 единиц. - М.: Изд-во «Русские словари», ООО Изд-во «Ас-трель», ООО Изд-во «АСТ», 2000.
Берков В.П., Мокиенко В.М., Шулежкова С.Г. Большой словарь крылатых слов и выражений русского языка: около 5000 единиц: в 2-х т. - Магнитогорск: МаГУ; Greifswald: Ernst-Moritz-Arndt-Universität, 2008-2009.
Берков В.П. Русско-норвежский словарь крылатых слов. — М.: Рус. яз., 1980.
Библейская цитата: словарь-справочник / сост. М.В. Арапов, Л.М. Барботько, Э.М. Мирский. — М.: Эдиториал УРСС, 1999.
Булатов М.А. Крылатые слова. — М.: Детгиз, 1958.
Вартаньян Э.А. Словарь крылатых слов и выражений. — М.: Рус. слово, 2001.
Василевский А.А. Крылатые слова, изречения и мысли о военном деле: словарь-справочник. — М.: Консалтбанкир, 1999.
Галынский М.С. Словарь крылатых слов и выражений. — М.: РИПОЛ классик, 2005.
Гладышева Л.А. Вечно живое слово Щедрина // РЯШ. — 1975. — №6. — С. 71-75.
Гладышева Л.А. Крылатые слова М.Ю. Лермонтова // РЯШ. — 1974. — № 5. — С.3-8.
Гладышева Л.А. Образы Гоголя на газетных страницах// РЯШ. — 1977. — №2. — С. 77-81.
Гладышева Л.А. Пушкинские строки в языке современности// РЯШ. — 1974. — №3. — С.3-12.
Горбачёв Н.А. Библейские афоризмы. — Саратов: Поволжское кн. изд-во, 1991.
Грановская Л.М. Словарь имён и крылатых выражений из Библии: Ок. 400 имён; Более 300 крылатых выражений. — М.: ООО «Изд-во Астрель»: ООО «Изд-во АСТ»,
2003.
Григорьева А.Д., Иванова Н.Н. Поэтическая фразеология Пушкина/ отв. ред. В.Д. Левин. - М.: Наука, 1969.
Грушко Е.А., Медведев Ю.М. Современные крылатые слова и выражения. — М.: Рольф, 2000. — (Энциклопедии).
Душенко К.В. Словарь современных цитат. — М.: Аграф, 1997; 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ЭКСМО, 2002.
Дядечко Л.П. Вокруг да около рекламы: фразообразовательный словарь. — Киев: Аванпост-Прим, 2007.
Дядечко Л.П. Крылатые слова как объект лингвистического описания: история и современность. — Киев: ИПЦ «Кшвський ушверситет», 2002.
Дядечко Л.П. «Крылатый слова звук», или Русская эптология: учеб. пособие. — Киев: Аванпост-Прим, 2006; 2-е изд. — Киев: Аванпост-Прим, 2007.
Дядечко Л.П. Новое в русской и украинской речи: крылатые слова — крилат слова (материалы для словаря): учеб. пособие: в 4 ч. — Киев: Вид. дiм «Комп'ютерпрес», 2001—2003.
Жигулёв А.М., Кузнецов Н.М. Слово в строю. Крылатые слова, образные выражения. — М.: Воениздат, 1982.
Займовский С.Г. Крылатые слова: справочник цитаты и афоризма. — М.; Л.: Госиздат, 1930.
Зайцевы Т. и С. Высоцкий В.С. (1938-1980). «Золотые мои россыпи...»: строки, ставшие крылатыми. — М.: Вагант-Москва, 2000.
Иоффе Г.А. Словарь библейских крылатых слов и выражений. — СПб.: Петер-бург-ХХ1 век, 2000.
Казаченок Т.Г. Крылатые латинские изречения: тематический сб. — Минск: Вы-шэйшаяшк., 1993.
Кирсанова А. Толковый словарь крылатых слов и выражений. — М.: Мартин, 2007.
Клюкина Т.П., Клюкина-Витюк М.Ю., Ланчиков В.К. Политика и крылатика: высказывания видных политических, государственных и общественных деятелей Великобритании, Ирландии, США и Канады: англо-рус. справочик-пособие. — М.: Р. Валент,
2004.
Коваленко С.А. Крылатые строки русской поэзии: очерки истории. — М.: Современник, 1989.
Кожевников А.Ю. Крылатые фразы отечественного кино. — СПб.: Издательский Дом «Нева»; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.
Крылатые слова / отв. за вып. Ю.Г. Хацкевич. — Минск: Харвест; М.: АСТ, 2001. — (Золотые страницы).
Костомаров В.Г. О пословицах, поговорках и крылатых выражениях в лингвостра-новедческом учебном словаре // В.П. Фелицына, Ю.Е. Прохоров. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения: лингвострановедческий словарь. — М.: Рус. яз., 1980. — С.3-17.
Котий Г.А. Русско-английский словарь крылатых слов и выражений / под ред.
A.С. Дробашенко. — М.: Флинта: Наука, 2004.
Крылатыя выразы у беларускай мове: тлумачальны слоушк / аут.-склад. С.В. Веншзштау, 1.Л. Дантенка, С.Ф. 1ванова I iнш.; пад рэд. С.Ф. 1вановай. — Магтёу: МДУ iмя А.А. Куляшова, 2004 — 2006. — Ч. 1-2.
Левинский В., Смирнов И. Словарь латинских крылатых слов и выражений: рус.-лат. илат.-рус. — М.: ТЕРРА-Кн. клуб, 2003.
Марголинская Е.Е. Школьный словарик крылатых слов русского языка. — Гарболо-во: Изд. Дом А. Громова. — М.: Вахмурка, 2006.
Михельсон М.И. Русская мысль и речь. Своё и чужое. Опыт русской фразеологии: сб. образных слов и иносказаний: в 2 т. — СПб.: Тип. Акад. наук, 1902-1903. См. также стер. изд. этой кн., осуществлённое изд. центром «ТЕРРА» в 1994 г., и изд. с коммент.
B.М. Мокиенко, предпринятое изд-вом «Рус. словари» в 1994 г.
Николаюк Н.Г. Библейское слово в нашей речи: Словарь-справочник. — СПб.: ООО «Светлячок», 1998.
Овсянников В.З. Литературная речь: толковый словарь современной общелитературной фразеологии. — М.: Молодая гвардия, 1933.
Отин Е.С. Словарь коннотативных собственных имён. — М.: ООО «А Темп», 2006.
Познин В. Чаша библейской мудрости: крылатые слова из Ветхого и Нового Завета. — Ростов н/Д: Феникс, 2000.
Прозоров В.В. Крылатые слова и выражения из сочинений Н.В. Гоголя: словарь-справочник любителям русского слова. — Саратов: Саратовтелефильм-Добродея, 2005.
Райкен Л. Словарь библейских образов / под общ. ред. Л. Райкена, Д. Уилхойта, Т. Лонгмана III; ред.-конс. К. Дюриес, Д. Пенни, Д. Рейд; пер. Б.А. Скороходова, О.А. Рыбаковой. — СПб.: Библия для всех, 2005.
Р^дниковъ Ил. Сборникъ зам^чательныхъ изреченш, цитатъ, поговорокъ и т.п. раз-личныхъ временъ и народовъ съ историческимъ и сравнительнымъ объяснешемъ. — Вятка: Тип. Куклина, 1883.
Саркисян А.Г. Русско-армянский словарь библейских крылатых слов / Ереван. гос. ун-т, фак. богословия, фак. рус. филологии; Рос.-армян. (славян.) гос. ун-т. — Тула: Гриф и К, 2001.
Серов В.В. Крылатые слова: Энциклопедия. — М.: Локид-Пресс, 2003.
Тимошенко И.Е. Литературные первоисточники и прототипы трёхсот русских пословиц и поговорок. — Киев: Тип. П. Барского, 1897.
Уолш И.А., Берков В.П. Русско-английский словарь крылатых слов. — М.: Рус. яз., 1984.
Усиков Р.А. Маркс К. Крылатые мысли Карла Маркса из произведений и писем. — Новосибирск: Кн. изд-во, 1988.
Ушакова О.Д. Афоризмы и крылатые выражения: справочник школьника. — СПб.: ИД «Литера», 2005.
Цыбульник Ю.С. Крылатые латинские выражения. — М.: АСТ «Харьков»: Фолио, 2005.
Шкляревский И. Пушкин А.С. (1799-1837). Крылатые слова и афоризмы А.С. Пушкина. — М.: Воскресенье, 1999.
Щербина В. Gвангелie украшщв, або Крилат вислови «Кобзаря». — Киев: Вид-во iM. Олени Телпи, 2001.
Шулежкова С.Г. Крылатые выражения из области искусства: Материалы к словарю. — Магнитогорск: Изд-во МГПИ; Челябинск: Факел, 1993—1994. — Вып. 1-4.
Шулежкова С.Г. Крылатые выражения русского языка, их источники и развитие: монография / С. Г. Шулежкова. — Челябинск: Факел, 1995; 2-е изд. — М.: Азбуковник, 2002.
Arzumanova K. Russisch-Deutches Wörterbuch aktueller geflügelter Worte / K. Arzuma-nova, L. Mogutschaja, M. Poljakova, H. Walter. — Greifswald: Ernst-Moritz-Arndt-universität, 2007.
Büchmann G. Geflügelte Worte. Der Zitatenschatz der deutschen Volkes. — Berlin: Haude und Spener, 1864; 2-е изд. — Berlin: Haude und Spener, 1866.
Chlebda W. Male wprowadzenie do skrzydlatologii ogölnej i stosowanej, a do ninejszego slownika w szczegölnosci //W. Chlebda, W.M. Mokijenko, S.G. Szulezkowa. Rosyjsko-polski slownik skrzydlatych slow. — Lask: Oficyna Wydawnicza Leksem, 2003. — S.7-28.
Chlebda W, Mokijenko W.M., Szulezkowa S.G. Rosyjsko-polski slownik skrzydlatych slow. — Lask: Oficyna Wydawnicza Leksem, 2003.
Chlebda W. Szkice o skrzydlatych slowach: interpretacje lingwistyczne. — Opole: Uniwersytet Opolski, 2005.
LEXICOGRAPHIC DESCRIPTION OF POPULAR PHRASES (WINGED WORDS):
PROBLEMS AND PROSPECTS
S.G. Shulezhkova
The author writes that krylatologiya (popular phrases and quotations theory) owes its origin to lexicography. However, its achievements do not always help to improve the quality of published dictionaries and seldom, if ever, affect the quality of published reference books because of the "youth" of the theory itself, on the one hand, and for the lack of a well-developed system of qualified critical-reviewing of dictionary publishing in Russia, on the other. Having defined selection principles and winged-phrase treatment in various dictionaries (including academic philological dictionaries), the author offers her own line of attack on winged unit urgent problems and outlines prospects of lexicographic processing of popular phrases.
