CC BY
100
Востоковедение
УДК 81-2 ББК Д 4(1)
Сабрина Ханалиевна Шихалиева,
доктор филологических наук, доцент, Дагестанский научный центр РАН (Махачкала, Россия), e-mail: sh_shihalieva@ mail.ru
Имена Бога в Новом Завете и проблема их перевода
В статье анализируется лексический корпус, содержащий семантические и прагматические эквиваленты адекватной передачи текста Нового Завета. Специально уделяется внимание проблемам перевода Библии на младописьменные языки Дагестана, где основной религией местного населения является ислам. В языческом обществе табуировались имена богов, поэтому лексика, основанная на табу у народов Дагестана, имела заместительный характер. Метафорические замены в библейских текстах народов Дагестана потеряли связь с табу и приобрели изобразительную функцию. Метафоричность языка и образная номинация, которые являются характерной особенностью художественной природы теонимов, получают своеобразное выражение в языке. Многие теонимы, которые остаются незамеченными, дают основание говорить о тонком эстетическом чутье переводчика, а их художественные богатства не вполне ясны для тех, кто пользуется подстрочно-смысловыми переводами. С целью анализа привлекаются лексические основы теонимов языков лезгинской группы, представленные на территории Дагестана и Азербайджана (агульский, удинский, лезгинский, рутульский, табасаранский, цахурский).
Ключевые слова: текст, метафора, теонимы, номинация, язык, культура
Sabrina Hanalievna Shikhalieva,
Doctor of Philology, Associate Professor, Dagestan Scientific Center, Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), e-mail: sh_shihalieva@ mail.ru
The Names of God in the New Testament and the Problem of their Translation
The article analyzes the lexical frame containing semantic and pragmatic equivalents of adequate translation of the New Testament text. Specifically, the paper focuses on issues of translating the Bible into newly created written languages, where the main religion of the local population is Islam. In the pagan society there were taboo names of the gods, so the Dagestan vocabulary based on taboo was of substitute character. Metaphoric substitution in the biblical texts of the peoples of Dagestan have lost touch with taboos and gained iconic feature. Metaphors and figurative language nomination, which is a characteristic feature of the artistic nature of theonyms, get a kind of expression in the language. Many theonyms let us speak about the fine aesthetic sense of an interpreter that is unnoticed, and their artistic wealth is not quite clear to those who use the subscript and semantic translation. For the purpose of analysis, lexical foundations of thetheonym-sof Lezghin language groups represented in Dagestan and Azerbaijan (Agul, Udi, Lezghin, Rutul, Tabasaran, Tsakhur) are involved.
Keywords: text, metaphor, theonyms, nomination, language, culture
Этимология лексических единиц библейского происхождения в отечественном языковедении переживает своеобразный расцвет под влиянием меняющейся картины мира и системы представлений о мире. В фокусе внимания многих исследователей находится, прежде всего, состав группы библеизмов, их семантический потенциал, репрезентирующий особую сферу знаний о трансцендентальном мире, об Абсолюте, как о центре мироздания.
Лингвокультурологический подход к исследованию языковых единиц библейской
этимологии позволяет понять механизмы, лежащие в основе категоризации объектов и явлений религиозного мира. «План содержания языка и религии - это два разных образа мира, две картины мира, поэтому в терминах семиотики язык и религия - это две моделирующие системы», между которыми существуют сложные взаимосвязи - в силу их глубокой укоренённости в сознании человека, к истокам человеческого в человеке [7, с. 3-4]. Язык религии метафоричен, а путь становления библейских метафор исключительно сложен, он связан с интерпретацией архаических представлений
© С. Х. Шихалиева, 2013
229
о мире, мифоэпическим толкованием человека и природы. Механизм метафоризации вербализованного понятия не существует, но существует некоторое предварительное знание о нем, позволяющее представить приблизительно объём понятия. Посредством этого понятия язык начинает жить «в определённой экологической среде, осваивая её при сменяющихся, но характерных именно для него социальных условиях, для его культурного и гражданского развития» [9, с. 175]. Это предварительное знание об обозначаемом объекте определяет выбор языкового средства, задавая определённые смысловые параметры. Так, ненаблюдаемые мыслительные сущности соотносятся через метафору с более простыми или конкретно наблюдаемыми мыслительными сущностями. «Происходит перенос концептуализации мыслительного пространства на непосредственно ненаблюдаемое, которое в этом процессе концептуализируется и включается в общую концептуальную систему данной языковой общности» [6, с. 55].
Метафорическое осмысление окружающего, как житейский опыт человека, охватывает его (человека) впечатления, наблюдения, утилитарные оценки, которые в рамках религиозного текста приобретают сакральный смысл. Любой текст «расширяет границы языка, а значит, и культурного мира человека, особенно если это текст Библии» [3, с. 7]. В таком случае приходится отходить от привычных переводческих решений и заново осмыслять библейский текст, многие выражения которого весьма многозначны. Прежде всего возникают многочисленные проблемы, требующие поиска «языковых способов передачи понятий, неизвестных в культуре этих народов, и, соответственно, послужить связующим мостом между различными культурами» [2, с. 75]. В основе концептуализации объектов и явлений теоцентрической картины мира лежит, прежде всего, метафорическая модель персонификации. Показательны в этом отношении номинации ключевой фигуры -Бога, Абсолюта, для обращения к которому используются имена родства, имя господина, управляющего судьбой человека (Rabi/ Ауа), имена библейских персонажей (Адам, Моисей), сравнительные конструкции и другие номинации.
Наш анализ базируется на текстах перевода Библии (Евангелия от Луки) на языки лезгинской группы. Эти переводы создавались на материале живых естественных языков, которые отражают этнокультурные особенно-
сти носителей данных языков. В этой связи внутри лексики лезгинских языков активизировался процесс пересечения и взаимодействия национальных и культурных средств терминообразования, в которых описание явлений, характерных для исследуемых культур, особой проблемы не представляли. В переводных текстах широко используются бытующие в лезгинских языках арабизмы, передающие нередко сходные или идентичные для мусульманства и христианства понятия. Некоторые библейские личные имена уже нашли свою традицию написания на лезгинские языки: Иса (Иисус), Муса (Моисей), Юсуф (Иосиф), Лут (Лот), Мукаил (Михаил) и др. Однако при номинации явлений, специфичных для этнокультуры лезгинских языков, возникают трудности в силу отсутствия узуального соответствия инокультурных реалий. Наиболее очевидно это проявляется при использовании заимствований. Как правило, такой выбор свидетельствует об отсутствии необходимых ресурсов для выражения нужного смысла. Заимствования всегда нарушают естественность языка. Как бы то ни было для некоторых категорий терминов заимствование - оптимальный путь перевода. В первую очередь, это касается лексики, отражающей специфичные оттенки библейского культурно-исторического контекста, не имеющего исконных соответствий в лезгинских языках. Такие термины христианского лексикона как фарисей, саддукей, левит, искушать, воскрешать, благодать, слово Бога, жить в Боге, благо от Бога, обладая особой богословской значимостью, нераскрыты для некоторых народностей Дагестана. Метафора в данном случае может выступать как основной механизм, с помощью которого не только осознаются абстрактные концепты, но и создаётся возможность абстрактно мыслить [11, с. 249]. Однако непонимание метафор -явление весьма распространённое. Поэтому целесообразно использование лексической единицы, получившей распространение в языке и ставшей частью словарного состава языка.
В случае, когда для специфического культурного явления не имеется лексической единицы в узуальном употреблении, создаются окказиональные соответствия. Используя лексику христианского текста не только как лингвистического, но и культурного феномена, надо принимать во внимание, что данный языковой пласт выступает как часть этнических и культурных традиций, вливающийся в
словарь культурно значимой лексики лезгинских языков. Вхождение слов библейской тематики ставит ряд дополнительных проблем, заставляющих учитывать многообразие тематических и стилистических разновидностей лексики лезгинских языков в целом. Посредством подбора лексических единиц библейской терминологии переосмысливаются многие термины, репрезентирующие этнокультурные реалии лезгинских языков, расширяется их семантика. Стилистические возможности метафоры некоторых слов в лезгинских языках могут усложняться подборкой синонимичного ряда. Так, для передачи на лезгинские языки слова «церковь» возникли следующие синонимичные ряды: маджлис «собрание»,джамаат «община», килиса «помещение для христианского богослужения», ахьли «род, племя». В лезгинских языках «сам факт близкого языкового родства прокладывает путь, для более быстрого, чем обычно, распространения элементов культуры в пределах географических границ» [8, с. 522]. В данном случае можно говорить о тесном культурном контакте, и подобное совпадение и сходство культуры вызывается не только генетическими причинами, но и общностью исторической судьбы. Такие понятия, как Сын Человеческий, Мессия, Бог Отец, Бог Сын, Бог Святой Дух - новы для лезгинских народностей, но некоторые из них легко калькируются. При переводе имени Иисус, известного народностям Дагестана как имя исламского пророка Исы, не вызывает никаких затруднений в его передаче. Однако проблемы возникают при номинации Бога и Господа. В лезгинских языках для обозначения Бога используются следующие термины: Худа/осет. Хусам - иранское заимствование; Халикь - арабское заимствование со значением «творец, создатель, бог»; Аллах (семит. элохим «бог») - высшее мусульманское божество у народов, исповедующих ислам; Первердигар - заимствовано у персов, обозначает «творец, создатель, бог». (цез.Амагад, цах., арч., лак. ¡Шэд) [1, с. 103]. Можно сказать, что оно служит синонимом слова Аллах (см. табл. 1).
Таблица 1
Агульский (АЯ) Худа Первердигар Аллах Халикь
Лезгинский (ЛЯ) Худа Первердигар Аллах Халикь
Рутульский (РЯ) Худа Первердигар Аллах Халикь
Цахурский (ЦЯ) Худа Первердигар Аллах Халикь
Табасаранский (ТЯ) Худа Первердигар Аллах Халикь
Удинский (УЯ) Худа Первердигар Аллах Халикь
Для передачи терминов Бог и Господь использовалась синонимичная выборка. Посредством подобной стилистической возможности метафора выступает средством восприятия прошлой жизни, с одной стороны, а с другой - вскрывает отношения к изображаемым событиям и явлениям в настоящем. В текстах Библии использованы два обозначения Бога: Худа и Аллах. В некоторых переводах под термином Бог подразумевают мифонимы, в частности, это имеет место в удинском, ру-тульском и цахурском языках. В передаче понятия Господь в лезгинских языках используется также несколько вариантов заимствованных слов, в частности, Rebbi[Rawi]- великий господин, почётное звание, которое употреблялось среди евреев (в восточноевропейских общинах) со II до н. э. [5,с. 190]. Кроме того, в некоторых текстах вместо Господь употребляется Аллагь в агульском и табасаранском языках, в рутульском Илагь, в лезгинском языке используется Худа /Рэбби, а в цахурском языке используются имена языческих богов Пыниш/Танры (см. табл. 2).
Таблица 2
Языки лезгинской группы Господь (варианты слов) Мифонимы
Агульский (АЯ) Рапи /Агъа Магъу
Лезгинский (ЛЯ) Реби /Агъа Гъуцар
Рутульский (РЯ) Ребби /Агъа Ииныш
Табасаранский(ТЯ) Раби /Агъа Умчар
Цахурский (ЦЯ) Ребби/Агъа Пыниш/ Танры
Удинский (УЯ) РебиИсус Бухаджуг
Старые термины в новых условиях требуют уточнения и определения места каждого понятия. Проблема при переводе заключается в том, какое из этих имён выбрать для соответствующих языков с учётом времени и эпохи. «Метафора эпохи становится общекультурным символом и, зафиксировав важное на определённом этапе для языкового сообщества явление, впоследствии не исчезает, но продолжает существовать, видоизменяться, обрастать контекстом» [4, с. 60]. Посредством временного колорита создаются метафорические сочетания, свойственные мышлению, кругозору носителей лезгинских языков, живущих в XXI в.
Акцентирование внимания на взаимосвязи и взаимообусловленности языка и культуры представляется весьма важным для изучения процесса антропоморфной метафоры. Язык как ментальный конструкт детерминирует интерпретацию человеком окружающего мира, показывает знание индивида как члена со-
циума и культурного ареала. Семантические отношения представляют собой не точное количество совпадений или различий качеств и свойств понятия, а культурные и эмоциональные связи, важные для участника общения. Каждый язык лезгинской группы обладает как общими, так и специфическими стратегиями синонимизации, которые служат индикаторами социального и культурного содержания жизни человека. Стратегия устанавливается в текстовой организации в процессе акта проксимации, основанного на действии универсального семиологического оператора «тождество-подобие-аналоги-условность», специфика которого определяется субъективным переживанием личной ситуации под воздействием комплекса внешних и внутренних факторов. Процессы и результаты синоними-зации определяются как опытом индивида, памятью прошлых контекстов, так и интенцией говорящего индивидуальным когнитивным состоянием, в котором находятся конкретные носители языка в момент идентификации.
В связи с данным фактом, надо полагать, что необходимость изучения законов и механизмов метафоризации остаётся актуальной. Метафоризации подвергаются имена реалий, которые должны раскрываться посредством специального уровня форм ономастических единиц. Ономастическая репрезентация выступает как непривычный, но существенный фактор метафоры, которая находит языковую экспликацию в материально выраженной совокупности определённых терминов ономастической лексики и обнаруживает своё собственное концептуальное содержание. В данном случае основным механизмом формирования ономастических единиц служит «профиль» [9, с. 125].
Профилирование позволяет сфокусировать наше внимание на отдельном признаке, процессе, в результате «которого высвечивается определённая зона соответствующей области» [12, с. 114]. Таким образом, «профиль» кодирует наиболее важные для языка характеристики, которые ложатся в основу метафорической рамки ономастических знаний. Соответственно, при выборе названия любого объекта может быть осуществлена мотивировка различными свойствами. Однако в своей онимической номинации будет лежать какой-то один из признаков, в то время как иные будут игнорироваться. Рассматривая различные ассоциативные связи, необходимо использовать не какие-то новые единицы, а довольствоваться уже имеющимися. При этом важно, чтобы вновь возникшее понятие имело какую-то ассоциативную связь со старым понятием. С такой классификацией нетрудно определить пласты лексики, которые будут лежать со значительной вероятностью в основе онимической номинации, зависящие от времени. Метафорический образ, возникающий на основе ассоциативной связи впечатлений человека, связан с жизненным опытом, психическим складом, интеллектом. В стремлении максимально использовать словарное богатство языка должна существовать определённая терминологическая система обозначения имен Бога. Поэтому необходимо обсуждать проблемы терминологических понятий внутри группы родственных языков. Такие вопросы требуют создания специальных библейских словарей. Так, в частности, в языках лезгинской группы для обозначения библейских онимов использовались следующие варианты слов (см. табл. 3).
Таблица 3
Варианты лексем
Ангел Господень Пынишена маляик ЦЯ «Ангел Бога» Илагьиедмалаик «Ангел Аллаха» РЯ Аллагьдинмалайик ТЯ, ЛЯ МалайикАЯ «Ангел»
апостол вакил «представитель, уполномоченный» АЯ, ТЯ шагыртар «свидетель, очевидец» РЯ, ЦЯ илчи «посол, вестник»ЛЯ
пророк пайгъамбар «пророк» ЛЯ, РЯ, АЯ, ТЯ xavartadal «пророк» УЯ сугъоцу ЦЯ «прорицатель»
сатана иблис «дьявол» РЯ, АЯ, ТЯ, ЦЯ шейт1ан «сатана» ЛЯ
дьявол иблис РЯ, АЯ, ТЯ, ЦЯ, ЛЯ
Сын человеческий Инсаниятдин Бай «сын человечества» ТЯ, ИнсаннаДех ЦЯ Инсандин К1ирк1АЯИнсандинХва «сын человека» ЛЯ Илсанашды Дух «сын людей» РЯ; Buxacuigoy Gar «Сын Божий» УЯ
Святой Дух Аллагьдин Руьх1 «Божий Дух» АЯ Аллагьдин Рюгь ТЯ Илагьиед Рух1 РЯ Пынишени Ры1гь «Божий Дух» ЦЯ; Пак Руьгьдай «чистый, непорочный» ЛЯ МарцциРюгь «чистый дух» /ГирамиРюгь «дорогой, любимый» ТЯ
Подобная семантическая вариативность обусловлена разнородной системой языковых средств выражения в лезгинских языках и является вариантом иноэтнических способов организации семантической структуры. В процессе метафоризации конкретные понятия, свойственные обыденному сознанию, становятся моделями для осознания сложных понятий, принадлежащих к различным сферам деятельности человека, которые облегчают отображение фрагментов действительности, не нашедших осмысления в непосредственных ощущениях.
Отношение метафоры к контекстуальному окружению может быть различно. Оно
может показывать только ту ситуацию, в которой тот или иной предмет и связанное с ним понятие может участвовать. При этом обычно именная метафора согласуется с глагольной, создавая метафорический образ. Она указывает на сферу связей данного предмета: например, в переводе Ев. от Луки 1:79 «направить наши стопы на путь мира» в лезгинских языках используется метафора «расширить наши дороги», «показать нам мирный путь». В переводе Ев. от Луки 19:10 «чтобы найти и спасти потерянное» используется метафора «непригодные ни к чему люди» (см. табл. 4).
Таблица 4
АЯ ЛЯ РЯ ЦЯ ТЯ
1. рекъ агвар акьас; 2. мич адинаф э, г1ачагулунаттихъас руцас, ге балайиккес ккеттивас. 1. къени рехъ ачухиз; 2. квахьнавай затіар жагъ-урна, абур къутармишун патал атанвайди я. 1. секинваІлихда вуру-ъуд рахъ1; 2. йиркьыр ад йиъи сугур адбыйды гьахъагур, аійлуьг хъа-ъас хьур 1. манчин, йишин гивъ-ур-сугъооций суїлгьуни йа1ххъылхъа; 2. ары ворна йа1ххъыле къа-гьирхьуна т1абаляъас 1. рякъяр мяс-ляаьтниина хуз; 2. пуч шулайидар агуз ва ккадагъуз дуфнайир ву
Как показывает анализ материала, номинации библейской этимологии, по сути, являются антропоморфными образованиями, поскольку мир сакрального создаётся на основе уподобления миру человека, его психических свойств. Антропометричность - это одно из проявлений антропоцентричности человеческого сознания, осознание человека себя как меры вещей. Отличительная особенность его в том, что он никогда не создаётся на пустом месте. Он создаётся всегда при наличии некоторого количества слов и
форм, оставшихся от предыдущего поколения. Антропоморфная библейская метафора как языковой и культурный ключ маркируется знаками синонимического и вариантного характера. Увеличение их корпуса осуществляется с помощью целого ряда механизмов метафорического переноса. Изучение функционирования их в текстах позволяет изучать культуру через язык, что, в конечном счёте, даёт возможность комплексного описания языка как системы «окультуренных языковых знаков».
Список литературы
1. Абдуллаев И. Х. К истории названии пророка в дагестанских языках // Этимология. М.: Наука, 1970. 348 с.
2. Алексеев М. Е. Перевод Библии на языки народов России: социолингвистические аспекты. M.:Academia, 2011. 150 с.
3. Беерле-Моор М. Живая Библия - живой язык. Почему мы переводим Библию на языки малочисленных народов? // Информационный бюллетень «Новости библейского перевода». М., 2000. № 3 (10). 28 с.
4. Заботкина В. И., Коннова М. Н. Теория концептуальной метафоры // Россия: изменяющийся образ сквозь призму языка. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2012. 472 с.
5. Коншербок Д., Коншербок Л. Иудаизм и христианство. Словарь. М.: Гендальф,1995. 279 с.
6. Кубрякова Е. С., Демьянков В. З., Панкрац Ю. Г, Лузина Л. Г Краткий словарь когнитивных терминов / под общ. ред. Е. С. Кубряковой. М.: Филол. ф-т МГУ им. М. В. Ломоносова, 1997. 245 с.
7. Мечковская Н. Б. Язык и религия. Лекции по филологии и истории религий. М.: ФАИР, 1998. 352 с.
8. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс, 1993. 656 с.
9. Телия В. Н. Метафоризация и её роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира / отв. ред. Б. А. Серебренников. М.: Наука, 1988. 204 с.
10. Albertazzi L. Directions and perspective points in spatial perception in L. Albertazzi (edited
by). Meaning and Cognition: A Multidisciplinary Approach, Amsterdam: Benjamins, 2000. 143 p.
11. Lakoff, G. The Contemporary Theory of Metaphor / G. Lakoff // Metaphor and Thought.
Second edition. / Ed-d by Ortony A. New York: Cambridge University Press, 1993. 251 p.
12. Langacker, Ronald W. Concept, Image, and Symbol: The Cognitive Basis of Grammar. (Cognitive Linguistics Research 1.) Berlin/New York: Mouton de Gruyter. [paperback edition 1991].
References
1. Abdullaev I. H. K istorii nazvanii proroka v dagestanskih jazykah // Jetimologija. M.:
Nauka, 1970. 348 s.
2. Alekseev M. E. Perevod Biblii na jazyki narodov Rossii: sociolingvisticheskie aspekty. M.:Academia, 2011. 150 s.
3. Beerle-Moor M. Zhivaja Biblija - zhivoj jazyk. Pochemu my perevodim Bibliju na jazyki malochislennyh narodov? // Informacionnyj bjulleten' «Novosti biblejskogo perevoda». M., 2000.
№ 3 (10). 28 s.
4. Zabotkina V. I., Konnova M. N. Teorija konceptual'noj metafory // Rossija: izmenjajushhijsja obraz skvoz' prizmu jazyka. M.: Rukopisnye pamjatniki Drevnej Rusi, 2012. 472 s.
5. Konsherbok D., Konsherbok L. ludaizm i hristianstvo. Slovar'. M.: Gendal'f,1995. 279 s.
6. Kubrjakova E. S., Dem'jankov V. Z., Pankrac Ju. G., Luzina L. G. Kratkij slovar' kognitivnyh terminov / pod obshh. red. E. S. Kubrjakovoj. M.: Filol. f-t MGU im. M. V. Lomonosova, 1997.
245 s.
7. Mechkovskaja N. B. Jazyk i religija. Lekcii po filologii i istorii religij. M.: FAIR, 1998. 352 s.
8. Sepir Je. Izbrannye trudy po jazykoznaniju i kul'turologii. M.: Progress, 1993. 656 s.
9. Telija V. N. Metaforizacija i ejo rol' v sozdanii jazykovoj kartiny mira // Rol' chelovecheskogo faktora v jazyke. Jazyk i kartina mira / otv. red. B. A. Serebrennikov. M.: Nauka, 1988. 204 s.
10. Albertazzi L. Directions and perspective points in spatial perception in L. Albertazzi (edited by). Meaning and Cognition: A Multidisciplinary Approach, Amsterdam: Benjamins, 2000. 143 p.
11. Lakoff, G. The Contemporary Theory of Metaphor / G. Lakoff // Metaphor and Thought.
Second edition. / Ed-d by Ortony A. New York: Cambridge University Press, 1993. 251 r.
12. Langacker, Ronald W. Concept, Image, and Symbol: The Cognitive Basis of Grammar. (Cognitive Linguistics Research 1.) Berlin/New York: Mouton de Gruyter. [paperback edition 1991].
Статья поступила в редакцию 20 июня 2013 г.
