CC BY
94
А. В. Коробейников
Камский институт инженерных и гуманитарных технологий Журнал «ИДНАКАР: Методы историко-культурной реконструкции»
email: idnakar@idnakar.ru
ИДНАКАР: РОДОВОЙ ЦЕНТР, БУЛГАРСКАЯ КОЛОНИЯ ИЛИ ФАКТОРИЯ?
К ИСТОРИИ ОДНОГО НАУЧНОГО СПОРА
Вышел из печати второй том монументального издания «Истории татар». Данное издание привлекает читателя как широтой тематического охвата, так и глубиной проникновения в малоисследованные проблемы истории нашего региона. Для нас, жителей Удмуртии, несомненный интерес представляют статьи и сюжеты, затрагивающие историю народов, проживающих сегодня на территории нашей республики. В названном издании профессор В. В. Напольских как раз касается одного из таких сюжетов — речь идёт о расположенном в Глазовском районе Уд-мрутской Республики археологическом памятнике — городище Иднакар.
Иднакар — самое известное из так называемых чепецких городищ ^ Вопросы социальной типологии и этнической принадлежности этих поселений давно привлекают внимание исследователей. Ещё учёными конца XIX — начала XX века высказывались на этот счёт различные гипотезы: так М. Г. Худяков считал, что археологические памятники бассейна Чепцы принадлежат предкам удмуртского народа, а по мнению Н. Г. Первухина, ранние памятники принадлежали здесь волжским болгарам. А. П. Смирнов полагал, что укреплённые городища представляют собой усадьбы феодальных князей, а восточные финны X — XIV веков переживали начало феодализма 2.
Среди наших современников тоже нет единства взглядов по этому вопросу. М. Г. Иванова, которая с 70-х годов прошлого века руководила археологическими раскопками этого памятника, полагает, что «городище было основано во второй половине IX в. на высоком мысу, выступающем в долину р. Чепцы, имеющем прекрасные возможности для контроля над окружающей территорией и дальнейшего развития... Топография мыса, ...мощные оборонительные сооружения не оставляют сомнений в военно-оборонительных функциях Иднакара... В качестве общего центра выступало городище Иднакар со своей округой, в котором была сосредоточена верховная власть в руках вождя-предводителя (эксэй, кун в значении государь, царь, власть), наделенного военными, судебными, возможно, религиозными (жреческими) функциями. В любом случае в условиях угрозы нападений была необходима соответствующая структура власти, способная организовать защиту от вторжения врага и регулировать отношения между жителями поселений, наблюдать за распределением земельных угодий, старопахотных и вновь осваиваемых участков» [1]. Приведённая точка зрения на роль Иднакара была закреплена
© Алексей Владимирович Коробейников, 2007
ИДНАКАР: Методы историко-культурной реконструкции 1 (1) 2007
М. Г. Ивановой в её монографии, излагающей основные итоги многолетнего изучения памятника [2].
Однако в 1997 г. Е. П. Казаков указывал: «На верхней Каме и в бассейне р. Чепцы в XII в. появляются целые колонии булгар, где проживали и ремесленники. Так, на некоторых раскопках самого крупного в Северной Удмуртии городища Идна-Кар чепецкой культуры обломки характерной круговой посуды булгар составляют 23-33% всего керамического материала» [3, с. 42]. Видно, что мнения М. Г. Ивановой и Е. П. Казакова относительно Иднакара хотя и расходятся, но по сути своей не составляют противоречия, а скорее дополняют друг друга. Иными словами, существование в XII в. ремесленной колонии булгар на поселении, которое возникло ещё в IX в., вполне допустимо логикой повествования.
Тогда же Е.П.Казаков предложил гипотезу о существовании булгарских факторий (здесь и далее выделения в тексте наши — А.К.). По его мнению, «торговые контакты с финнами булгары поддерживали через систему факторий, расположенных в приустьевой части притоков рек Волги, Оки и Камы» [3, с. 40] Из приведённой цитаты видно, что автор не указывает прямо на возможность существования факторий в бассейне Чепцы, однако, он и не отрицает такой возможности, и, как можно понять из следующей цитаты, существование факторий в области локализации чепецкой культуры может иметь корреляции с местами сосредоточения артефактов, которые можно идентифицировать в качестве предметов бул-гарского импорта: «Большая часть ремесленных изделий булгар по рекам Волге, Оке, Каме, Вятке уходила в обмен на продукты охоты, лесных промыслов, рыболовства (меха, воск, мед и прочее) в земли угров и финнов. В областях проживания последних четко выделяются локальные районы концентрации населения, где оседали товары булгар. На Верхней Каме это район позднеломоватовской культуры, на р. Чепце — чепецкой культуры на Волге и Оке — памятники Марийского Поволжья и Мордовии. О том, насколько мощный поток товаров шел в эти районы свидетельствуют, например, памятники Марийского Поволжья — ближайшего рынка сбыта — буквально переполненные изделиями из Волжской Булгарии (дирхемы, накладки, наконечники ремней, пряжки, браслеты и т.д.)... По образцам приуральских угров (они, как отмечалось, проживали и в стране булгар) мастера наладили и производство коньковых кресал, шумящих подвесок, поясных сумочек и т.д., которые также экспортировались в земли финнов» [3, с. 40].
Термин фактория имеет по меньшей мере две словарные дефиниции 3. До конца не ясно, по крайней мере из цитированной работы, какой именно смысл вкладывал Е. П. Казаков в модель товаро-обменных операций, обслуживаемых факториями. Имел ли он в виду неэквивалентный колониальный обмен, который как известно из истории, зачастую совершается под угрозой применения военной силы? Или это были центры цивилизаторских процессов — распространения грамоты и бытовых навыков по типу тех факторий, что появились на Крайнем Севере в советское время? Но, в любом случае, ясно, что Е. П. Казаков ведёт речь о некоем месте концентрации товаров и совершения товаро-обменных операций.
В 2003 году в форме депонированной рукописи 4 появляется статья
А. В. Коробейникова, посвящённая реконструкции процесса строительства и боевого применения внутреннего вала городища Иднакар [4]. В изученных нами публикациях М. Г. Ивановой в качестве предметов, датирующих постройку внутреннего вала приводятся вещи, имеющие широкий временной диапазон распространения, либо относимые самими автором раскопок к X веку. Поэтому датировка
внутренного вала IX веком, предложенная М. Г. Ивановой, была поставлена нами под сомнение. Следовательно, и древнейший внутренний вал и та часть городища Иднакар, которую в литературе принято называть внутренней, по нашему мнению, вероятнее всего относятся к последней стадии раннебулгарского периода, когда согласно концепции Е. П. Казакова «Булгария выступает уже в качестве мусульманского государства с высокоразвитым земледелием, ремеслом и скотоводством» [3, с. 34].
Главным содержанием вышеназванной нашей статьи, а также последующих работ по истории фортификации, служит обоснование положения о том, что любые военно-оборонительные сооружения должны рассматриваться и оцениваться историком с точки зрения того возможного результата, ради которого эти сооружения и строились. Нами предложен перечень угроз, от которых городище могло защищать своих строителей и насельников [6] и методика оценки оборонительных качеств любого городища. Данный качественный параметр рассматривается как функция от количественных и непосредственно воспринимаемых параметров городища — его высоты и площади [7]. Так, оценивая уровень защиты от угрозы поражения стрелами, можно утверждать, что, исходя из общих закономерностей баллистики стрел, величина непросматриваемой (и непростреливаемой прицельными выстрелами) зоны на площадке городища больше там, где площадка намного выше гипотетических огневых позиций противника. Соответственно, удельный уровень защищённости на единице площади выше там, где больше сама площадь. Данный подход и предложенный математический аппарат для ускорения процедуры оценки позволяют строить осмысленные таксономии внутри некоторых множеств городищ [8].
В соответствии с названными подходами нами была произведена качественная оценка чепецких городищ. В результате установлено, что Иднакар, во-первых, входит в подмножество так называемых пропорционированных городищ, то есть объектов, для которых соотношение «высота — защищаемая площадь» составляет единую величину, а, во-вторых, это городище изначально входит в подмножество фортификаций с наивысшим уровнем защиты, и со строительством второго и третьего параллельных валов уровень защиты от поражения метательным оружием (стрелами) увеличивается.
Вернёмся теперь ко второму тому «Истории татар», где был опубликован материал В. В. Напольских [9], в котором он однозначно трактует Иднакар в качестве булгарской фактории (правда, без ссылки на мнение Е. П. Казакова) и приведём тезисы, предложенные В. В. Напольских, сравнив их в табличной форме с соответствующими местами из нашей депонированной статьи 2003 г. (табл. 1)
Полагаю, что проницательный читатель обратит внимание на выделенные фрагменты сравниваемых текстов, их совпадающую аргументацию, терминологию и даже порядок слов и поймёт глубину моей признательности профессору
В. В. Напольских, который выступил в качестве бескорыстного популяризатора идей, изложенных три года назад в моей депонированной рукописи, данной ему для ознакомления.
Тем не менее, осознавая свою долю ответственности за тезисы, опубликованные (правда, под именем другого автора) в столь солидном издании, коим я считаю многотомник «История татар», полагал бы целесообразным дать краткие, но необходимые пояснения.
Таблица1. Сравнение текстов В.В.Напольских и А.В.Коробейникова
п.п В. В. Напольских, 2006 год А. В. Коробейников, 2003 год
1. Судя по характеру укреплений, которые не могли служить против правильно ведущейся профессиональным войском осады... ...(обратим внимание на такой оборонительный недостаток городища Иднакар, например, как отсутствие источника воды на нём) Могло ли городище <Иднакар>, окружённое рассмотренным валом противостоять осаде? В свете отмеченного нами отсутствия источника водоснабжения — нет, не могло.Только штурм и осада суть военные действия, так как имеют специального субъекта-войско [4, с. 43; 5, с. 176]. Значит, этот объект был наиболее уязвим именно для военных действий- штурма и оса-ды[4, с. 44; ]. Чтобы быть приспособленной к самостоятельной обороне фортификация должна иметь ресурс автономности своего функционирования. Основным лимититующим фактором длительности периода автоном-ности.является вопрос водоснабжения. Источник воды. на исследованной территории <внутренней части городища Ид-накар> не обнаружен.Исходя из изло-женного...тезис о соответствии внутренней части Иднакара детинцу древнерусских городов не найдёт своего обоснования [4, с. 22; 5, с. 155]
2. ...по относительно небольшой площади этих поселений, по отсутствию на них следов каких-либо политарных органов, резиденций правителей и т.п. и учитывая многие другие соображения ясно, что эти городища представляли собой по сути дела, возникающие на территории местных племенных центров городки-фактории [9, с. 105] .правомерно было бы поставить вопрос: можно ли говорить о равноправной торговле добывавшего пушнину населения с булгарами, сопоставимы ли объёмы импортных (булгарских и восточных вообще) ценностей, находимых на городищах с объёмом добывавшихся и концентрировавшихся на этих городищах мехов [9, с. 105] <На внутренней части Иднакара> не было пока обнаружено никаких объективных следов резиденции князя. Не было обнаружено и следов постройки, которая бы по своим размерам и признакам выделялась. и могла быть атрибутирована как жилое или служебное помещение князя, либо как казарма или арсенал его дружины [4, с. 22; 5, с. 155] Вещевой материал Иднакара не содержит свидетельств наличия денежного обращения. у его жителей, находки мелких предметов из драгоценных металлов единичны [4,с.21]. Что же могло явиться предметом вожделения агрессора на Иднакаре? .. .Компактных ценностей (злата-серебра) там не было. Добыча в виде бронзовой бижутерии ничтожна и не окупит затрат на завоевательную экспедицию. Меха? <Но> концентрация меха предполагает субъекта-посредника между охотником и скупщиком. [4, с. 41; 5, с. 154]
1. Все наши оценки и выводы относительно стойкости внутренней части городища Иднакар по отношению к осаде, которую, теоретически, могло вести войско противника, относятся исключительно лишь к внутренней части городища, которая может быть отнесена к раннебулгарскому времени. Стойкость городища к осаде после того, как были построены последующие линии обороны зависит от обширного перечня параметров, оценка которых произведена и содержится в наших пока не опубликованных работах.
2. Раннебулгарским периодом существование городища Иднакар не ограничивается; общепринято, что городище существует по меньшей мере до XII века, а территория его увеличивается с постройкой ещё двух линий валов (см. обзорную схему расположения валов на рис.1).
Рис.1 Схема расположения следов валов и раскопов на городище Иднакар [10,с.9].
Статья В.В.Напольских во втором томе «Истории татар» озаглавлена как «Булгарская эпоха в истории финно-угорских народов.». Из её содержания вытекает, что автор распространяет свои выводы относительно отсутствия источника автономного водоснабжения на весь булгарский период существования городища. (по крайней мере, никаких уточняющих ремарок относительно хронологии Идна-кара В. В. Напольских не приводит.) Но исследователи городища хорошо знают о существовании источника водоснабжения внутри обвалованной территории! Речь идёт о колодце, который расположен в тридцати метрах к северу от раскопа № VIII (2004 г.), приблизительно в центре внешнего вала (см. рис. 2), обведено левым овалом [11, с.51]. Дата постройки этого колодца точно не известна: по сохранившимся брёвнам сруба можно лишь предполагать, что он относится к новейшему времени (см. рис. 3). Колодец виден на глубину более двух метров от дневной поверхности, но глубже засыпан мусором, и глубина залегания водоносного слоя
здесь пока не определена.
Рис.2. Микрорельеф внешней линии обороны городища Иднакар [11,с.51]
Кроме того, с внешней стороны вала, по осевой линии мыса в обширном за-падении рельефа (которое, вероятнее всего, является следами древнего рва — см. рис. 2 , показано вертикально вытянутым овалом) вплоть до середины лета стоит озерцо воды, вокруг которого можно видеть гидрофильную растительность (см. рис. 2, внутри овала подпись «ивы»).
Реконструкции систем водоснабжения и водоотведения исходя из принципов гидрогеологии посвящена отдельная наша работа [12], поэтому здесь заметим лишь, что в древности, до сведения лесов в основании мыса, на котором расположено городище, и до его полной распашки гидрогеологические условия, несомненно, были более благоприятны для размещения колодца, чем теперь. Следовательно, логично было бы заключить, что водоносный слой располагается на максимальном удалении от откосов площадки, и внешний вал был построен (в домонгольский период булгарского времени?) именно для того, чтобы получить на защищаемой территории автономный источник водоснабжения, то есть обеспечить стойкость городища к осаде (см. рис. 1 — звёздочкой отмечен современный колодец
на защищённой территории городища).
Рис.3 Автор у колодца, который показан стрелкой (фото А.В.Попова).
3. Как следует из нашего текста [4; 5], и табл. 1, вывод об отсутствии следов резиденции правителей Иднакара относился исключительно к его древнейшему периоду (времени заселения внутренней части). Но внешняя часть городища (см. рис. 1) раскопами вскрыта пока далеко не в полном объёме. Следовательно, применительно к ней (и к позднему периоду существования городища) пока нет оснований для каких-либо категоричных утверждений об отсутствии таких резиденций. К сожалению «многие другие соображения» В. В. Напольских, послужившие основой его выводов об Иднакаре, в опубликованном материале не изложены [9].
4. Тезис В.В.Напольских о существовании фактории, на наш взгляд, находится в противоречии с его же констатацией отсутствия (или неопределённости в археологическом материале) адекватных стоимостных эквивалентов (см. табл. 1, тезис 2), без которых трудно объяснить существование торговой фактории, да и самой торговли. Однако мы должны понимать, что наличие либо отсутствие таких традиционных средств обращения, в качестве которых мы привыкли видеть деньги (монеты, драгметаллы и т. п.) далеко не всегда является индикатором торговых операций. Ведь в качестве средства обращения и всеобщего эквивалента на некоторой территории и в определённое время могут выступать как несохраняющиеся в
культурном слое предметы, имеющие номинальную стоимость (беличьи шкурки и т.п.), так и сохранившиеся вполне утилитарные вещи (ножи, топоры, гвозди и пр.). Следовательно, наличие в вещевом материале Иднакара сотен ножей, утерянных их владельцами на площадке поселения, вполне может рассматриваться в качестве обоснования гипотезы о том, что импортные качественные ножи могли выступать в качестве средства обращения при меновой торговле.
5. Там же В. В. Напольских приводит и тезис о хищническом истреблении неполовозрелых бобров жителями Иднакара. Данное утверждение уже стало общим местом с лёгкой руки палеозоологов, которые давно отметили высокое процентное соотношение костей молодых особей бобров в кухонных отбросах. Вот что утверждает, например, О. Г. Богаткина, имея в виду ситуацию на Иднакаре к XI — XIII веку: «Массовое количество костных остатков бобров в культурном слое (54,59 % от всех костей диких животных), увеличение их числа в верхнем горизонте свидетельствует о том, что промысел этих зверей носил крупномасштабный характер и всё более усиливался к XIII в. Данное явление можно объяснить прежде всего развитием экономических связей в эпоху средневековья и, следовательно, расширением рынка сбыта ценных мехов. Это неизбежно приводило к усилению эксплуатации охотничьих угодий. Продолжавшийся неумеренный отлов зверей на территории всего Прикамья постепенно привёл к исчезновению из промысловой фауны этого региона. Объектом основной добычи стали сеголетки, которые составили 74,6 % от убитых бобров. Забивались особи даже в возрасте до 5 месяцев. Подобное прямое воздействие человека на бобра определило его хищническое истребление в Удмуртии уже к Х^Пв» [13].
Между тем, на наш взгляд, нет никакой связи между стремлением увеличить отдачу от бобровой охоты и ростом процентного отношения археологических остатков неполовозрелых особей в культурном слое. Прежде всего надо отметить, что рост количества костей мелких животных в более «молодых» слоях проще всего объясняется естественным процессом археологизации: в нижних слоях эти мелкие кости просто могли разложиться и поэтому они не были обнаружены археологами. Мелкие кости вообще могли не попасть в культурный слой, будучи «в свежем виде» сгрызены собаками, которых держали жители городища, либо утащены крысами и т. п.
Кроме того, бобр — не домашнее животное, которое можно забить произвольно, при достижении им нужного возраста. Даже до новейшего времени бобра добывали подводными капканами, главным узлом которых была рамка, на образующей поверхности которой радиально установлены гибкие спицы. Животное стремится к приманке, просовывает голову в рамку, отклоняет спицы, а назад голову вынуть не может — спицы впиваются ему в шею. Бобр не может вынырнуть и погибает от утопления. Такое общеопасное устройство, как капкан, просто невозможно настроить на тот или иной размер или возраст животного, и в него попадаются все без разбора.
Известно, что в среднем с семье бобров (при двух родителях) живут три-четыре неполовозрелые особи [14, с. 113-131]. Понятно, что молодые животные могут дать лишь неполноразмерную, то есть нестандартную и сравнительно малоценную шкурку. Известно также, что шкурка бобра становится полноценной, если он достиг двухлетнего возраста [14, с. 234]. Значит, увеличение доли неполовозрелых животных в общей добыче, а, стало быть, и доли неполноценных шкурок однозначно свидетельствует об уменьшении товарной отдачи охотничьих угодий.
Кроме того, исследователи, как правило, указывают, что важнейшей статьёй экспорта являлась так называемая бобровая струя (мешочки, в которых застаивается и подвергается ферментации моча, используемая животными для мечения территории) [14, с. 28]. Но у неполовозрелых бобров, которые живут с родителями ,эти органы не развиты, следовательно, от молодых животных бобровую струю получить нельзя. Иными словами, добыча молодых особей прямо убыточна для охотника.
Исходя из всего этого, здесь следует говорить всё же не о хищническом истреблении бобра, а лишь о применении общеопасных, хищнических орудий лова, какими являются капканы вообще. Небезынтересно в этом смысле отметить, что произведённый современными специалистами анализ избирательности капканного промысла (производившегося металлическими рамочными и тарелочными капканами) показал, что среди бобров, отловленных первыми, преобладали неполовозрелые особи в возрасте 1-3 лет и сеголетки [14, с. 228].
Таким образом, никакого мотива или возможности выборочно истреблять (либо сохранять) недомерков у охотника нет и не было, а высокий процент юных жертв капканного промысла всегда отражает нормальную возрастную структуру стада. Следовательно, пока нет и оснований для утверждения о том, что природные ресурсы ареала проживания хищнически использовались жителями Иднакара именно под давлением рыночного спроса на шкуры и бобровую струю. Кроме того, высокое содержание костей бобра в кухонных отбросах финального этапа существования городища проще всего объясняется исчерпанием кормовой базы и охотничьих ресурсов: с уничтожением в округе лося, кабана, оленя и иных животных, традиционно употребляемых в пищу, в связи с выпахиванием почвы жители просто были вынуждены всё шире включать в свой рацион в качестве источника животного белка и весьма специфическое на вкус мясо бобра.
6. Фортификации Иднакара строились на протяжении периода, измеряемого столетиями. Оборонительные сооружения имеют значительную трудоёмкость. Устройство трёх валов и технологические схемы их постройки принципиально различны. Всё это свидетельствует о фортификационной активности и определённой квалификации исторического субъекта — руководителя обороны. Но если социальный статус городища определять в соответствии с гипотезой Е. П. Казакова, принятой В. В. Напольских, то есть считать, что за оборонительными стенами здесь располагалась фактория (склад), или поселение купцов (ремесленников) в колонизированной стране, то возникает дополнительный вопрос: от кого защищалась булгарская фактория (колония)? Видимо, всё же не от булгарского государства. Тогда от местного населения? От «бродячих людей»? В любом случае, процесс познания здесь задаёт критериальные пары вопросов: кто и от кого укрывался внутри фортификации, что и каким способом здесь сохраняли и т.п. До того, как ответы на эти вопросы будут получены тезис об идентификации Иднакара в качестве фактории (колонии) остаётся открытым.
* * *
В качестве заключительных соображений считаю необходимым отметить следующее.
Исследованиями Иднакара установлено, что здесь имеются явные следы фортификационной деятельности. Но до настоящего времени в распоряжении исследователей нет массива данных, на основании которых можно было бы одно-
значно реконструировать историю боевого (военного) применения этого городища. Поэтому наличие трудоёмких фортификаций требует своего объяснения. Однако, оборонительные сооружения вовсе не предполагают исключительно военного применения: вспомним, что любое хранилище материальных ценностей — склад, магазин, банк, производственная площадка — имеет защитные инженерные сооружения по периметру.
В то же время в качестве следов торговых операций (т.е. обмена стоимостями) может быть предложен широкий круг обнаруженных на Иднакаре артефактов.
Значит, присутствующие в вещевом материале Иднакара импортные предметы престижного потребления, и керамика так называемого булгарского типа оставляют широкое поле для предположений относительно детальной социальной идентификации этого поселения.
Таким образом, ни один из отмеченных нашими предшественниками признаков — наличие фортификации, наличие водоисточника, следы резиденции князя, наличие инокультурных (импортных?) вещей, на наш взгляд не может быть избран в качестве системообразующего. В самом деле, не имея в руках результатов соответствующих материаловедческих и технологических экспертиз, невозможно судить о том, была ли вся обнаруженная «булгарская» керамика импортирована на Иднакар, или изготовлена на месте, а не имея данных спектрографии о сравнительном составе металлов, трудно судить о происхождении обнаруженных здесь инструментов и украшений и т.д.
В свете имеющегося на сегодня знания в равной степени вероятными могут быть предположения и о существовании здесь колонии булгарских ремесленников, и о торгово-заготовительном пункте меховой торговли, и о резиденции ро-до-племенной знати, и о месте дислокации сборщика дани. Несомненно одно: высокие природные и рукотворные оборонительные качества Иднакара выделяли его из множества чепецких городищ и могли привлекать разные категории обладателей материальных ценностей, которые использовали полезные свойства этого своеобразного “депозитария” по крайней мере для предотвращения несанкционированного доступа к своим богатствам [5, с. 176].
Примечания
1 Чепецкими городищами в отечественной археологической литературе принято называть около тридцати археологических памятников, которые расположены в бассейне р. Чепцы на севере Удмуртии. Их относят к поломско-чепецкой археологической культуре (или, раздельно, к поломской и к чепецкой культурам) и датируют в интервале VIII — XII вв.
2 Подробная сводка исследовательских подходов по этому вопросу содержится в работе: Семёнов В.А. К истории археологических исследований в Удмуртии // Материалы к ранней истории населения Удмуртии. Ижевск: УдНИИ, 1978. С.3-29.
3 ФАКТОРИЯ [<лат. factoria]: 1) торговая контора и поселение европейских купцов в колониальных странах; 2) торгово-снабженческий и заготовительный пункт в отдалённых промысловых районах.
4 Тогда же текст статьи был передан для ознакомления В.В.Напольских, Р.Д.Голдиной,
Н.Л.Решетникову, О.М.Мельниковой, Г.А.Степановой и С.В.Кузьминых. Свои замечания на текст представили Р.Д.Голдина, О.М.Мельникова и Г.А.Степанова. Эти замечания очень помогли мне при подготовке монографии в которой данный текст был опубликован в
виде отдельной главы [5]. Пользуясь случаем выражаю свою признательность коллегам. Литература
1. М. Г. Иванова. Удмурты в эпоху средневековья: расселение и некоторые аспекты исследования социально-экономических отношений. // Finno-Ugrica, № 1. Казань,1997.
2. Иванова М.Г. Иднакар: Древнеудмуртское городище IX-XIII вв.: Монография. Ижевск, 1998. 294 с.
3. Е. П. Казаков. Волжская Булгария и финно-угорский мир. // Finno-Ugrica, 1997, № 1. Казань, с. 33-53
4. Коробейников А.В. Внутренний вал городища Иднакар. Пример исторического моделирования на основе технологического анализа. Ижевск, 2003. 45 с. / Деп. в Фонд интеллектуальных и информационных ресурсов УР 24.10.2003, № 168.
5. Коробейников А.В. Внутренний вал городища Иднакар. Пример исторического моделирования на основе технологического анализа // Коробейников А.В. Историческая реконструкция по данным археологии. Ижевск: Изд-во НОУ КИГИТ, 2005. C. 133-178.
6. Коробейников А.В. Ментальная основа деятельности фортификатора — создателя городища Иднакар // Сибирский субэтнос: культура, традиции, ментальность: материалы Всероссийской научно-практической Интернет-конференции на сайте sib-subethnos.narod.ru с 1 марта по 1 декабря 2004 года. Вып. 1. Красноярск, 2005. С. 107-119. Доступен также интернет-вариант этой публикации: http://sib-subethnos.narod.ru/p2005/korobeinikov.htm
7. Коробейников А.В. Оборонительные качества городища — знак визуального кода сто-личности? // Интернет-конференция «Столицы и столичность в истории русской культуры».
http://www. auditorium.ru/conf/data/4804/korobeynikov. doc
8. Коробейников А.В. Типологический анализ чепецких городищ с позиций их уровня защиты //Коробейников А.В. Историческая реконструкция по данным археологии. Ижевск: Изд-во НОУ КИГИТ, 2005. C. 66-91.
9. Напольских В.В. Булгарская эпоха в истори финно-угорских народов Поволжья и Пре-дуралья // История татар с древнейших времён. В семи томах. Т. 2. Волжская Булгария и Великая Степь. Казань: «РухИЛ», 2006. С. 100-115.
10. Иванова М.Г. Исследования городища Иднакар: от традиционных методов к компьютерным технологиям. // Археология и компьютерные технологии: представление и анализ археологических материалов: Сб. ст. / Отв. ред., авт. предисл. М.Г.Иванова, И.В.Журбин. Ижевск: УрО РАН, 2005. С. 8-12.
11. Кириллов А.Н. Система обороны городища Иднакар: опыт компьютерной реконструкции // Археология и компьютерные технологии: представление и анализ археологических материалов: Сб. ст. / Отв. ред., авт. предисл. М.Г.Иванова, И.В.Журбин. Ижевск: УрО РАН, 2005. С.47-54.
12. Коробейников А.В. Идеи к созданию процессуальной демографической модели городища (водоснабжение и водоотведение) // Коробейников А.В. Имитационное моделирование по данным археологии. Ижевск: Изд-во НОУ КИГИТ, 2006. C. 78-93.
13. Богаткина О.Г. Археозоологические исследования материалов городища Иднакар // Материалы исследования городища Иднакар IX — XIII вв.: Сборник статей / Отв. ред. М.Г.Иванова. Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН, 1995.
С. 141-158
14. Дежкин В.В., Дьяконов Ю.В., Сафонов В.Г. Бобр. М.: Агропромиздат, 1986. 256 с.
